— Ничего особенного, — брезгливо сморщив нос, отозвался демон, — обычный средневековый городишко, даже канализацию еще не изобрели, дерьмо и прочие отбросы в придорожных канавах дождя дожидаются, чтобы отправиться вплавь в ближайшую реку, а до той поры нещадно портят воздух. Того и гляди, чума, холера или какая другая зараза заведется.
      Хорошо, что Мандрагору было дано указание спрятаться в кармане куртки Гвенлина, дабы не смущать своим необычным видом жителей столицы и не привлекать излишнего внимания окружающей толпы к нашим путешественникам, иначе бы он уж точно прицепился к словам Шмультика и обозвал бы его извращенным эстетом, кисейной барышней или еще как-нибудь в этом духе.
      — Будет тебе, Шмуль! — Гвенлин легонько хлопнул товарища ладонью по плечу. — Город как город — не хуже прочих. А насчет инфекции не беспокойся — маги держат ситуацию под своим полным контролем. Пойдем лучше пропустим по рюмашке, плотненько перекусим, и настроение тут же поднимется выше вон той сторожевой башни. Сегодня отдыхаем, завтра отправляемся на Посольскую улицу, добывать информацию, а там глядишь, совсем скоро снова в путь.
      Компаньоны закинули котомки на плечи, неспешной походкой поднялись по широкой лестнице к парадному входу. Пока они улаживают обычные в этом случае формальности и размещаются в отдельном двухместном номере, расположенном на втором этаже здания, вернемся на два дня назад, чтобы узнать, каким образом они оказались пассажирами рейсового дилижанса.
      После того, как при помощи заклинания "зыбучие пески" наша троица избежала перспективы быть растерзанными на куски толпой разъяренных лесорубов-браконьеров, им пришлось протопать пару часов до ближайшего города под названием Дубосеки. Населенный пункт насчитывал около двух тысяч обитателей, основным занятием которых было огородничество, лесозаготовка и вялая контрабандная торговля с жителями сопредельного государства. "Почему вялая?" — спросите вы, а потому, что, как уже было сказано выше, никому из чиновников ни с той, ни с другой стороны не было до нее никакого дела, а истинное процветание всякого нелегального промысла (как это ни парадоксально) имеет место лишь в том случае, если он активно преследуется государством. Кроме небольшого постоялого двора здесь имелось два питейных заведения, пяток купеческих лавок, кузница, а самое главное, почтовое отделение, предоставлявшее транспортные услуги каждому платежеспособному клиенту. В здании почтового отделения размещалась меняльная лавка, в которой наши путники смогли обменять одну из трофейных золотых монет на увесистый мешочек серебряных «кентавров» и «медведей». К процессу обмена самым серьезным образом отнесся Шмультик. Как оказалось, кроме врожденного чувства времени демон обладал также врожденными чувством веса и способностью оценки "на глаз" чистоты металла, из которого были изготовлены монеты. Из предложенных менялой двухсот восьмидесяти двух серебряных кругляшей Шмультик тут же отбраковал пару дюжин ничем не примечательных с виду монет, чем вызвал несказанное удивление ушлого предпринимателя, пытавшегося таким образом избавиться от некондиционного товара, который пару дней назад ему виртуозно впарили проезжие купцы. Затем тут же на месте они наняли экипаж, который ровно через двое суток с регулярными остановками у придорожных пунктов общественного питания и отдыха доставил их в славный город Колбар.
      — А все-таки жизнь — прекрасная штука! Не так ли Шмуль? — Гвенлин, как был в дорожной одежде, так и плюхнулся на кровать, застеленную выцветшим от времени и регулярных стирок покрывалом, сразу же после того, как дверь двухместного номера под табличкой с цифрой восемнадцать на ней захлопнулась за спинами усталых путешественников. — Ты часом не обратил внимания на ту рыженькую буфетчицу, что так и стреляла глазками в нашу сторону? Интересно, на кого из нас она глаз положила? Откровенно говоря, я бы не отказался малость потискать эту девчонку — уж больно аппетитная.
      — Нашел время о биксах думать! — Презрительно фыркнул демон. — Станешь королевским зятем, тогда все придворные лярвы твоими будут.
      — Во-во, именно королевским зятем, а пока я тот, кто есть сейчас, ни одна из них даже не посмотрит в мою сторону. А обыкновенным девушкам мы нравимся просто так — за то, что мы молоды и красивы…
      — Ага, "молоды и красивы" — скажешь тоже! — продолжал изгаляться Шмультик. — Думаешь, она не успела разглядеть тот мешочек с серебряными монетами, которым ты тряс перед носом хозяина гостиницы. Именно отсюда все ее внимание к твоей исключительной персоне. Лярва она и во дворце и в придорожной забегаловке лярва — как только денежками или какими другими благами запахнет, она тут как тут: "Возьмите меня! Я вся ваша!"
      — Не слушай его, Гвенчик! — Из зарослей комнатных растений на подоконнике донесся высокий скрипучий голос магического корня. — Завидует он тебе, потому что ни одной демонессы вокруг аж за тыщу верст не сыскать.
      — Это у него, скорее всего, от жары меланхолия, — сделал заключение юноша, — все-таки целых два дня тряслись по булыжнику, у меня так вся поясница разламывается. Давайте лучше, друзья, винца в номер закажем.
      — И сыру, много-много! — заверещал Мандрагор.
      — Хорошо, будет тебе и сыр, целая головка. — Великодушно пообещал Гвенлин и встал с кровати, чтобы дернуть за кончик сигнального шнура, специально предназначенного для вызова гостиничной прислуги…
      Через полтора часа, основательно утолив жажду, повеселевшие Гвенлин и Шмультик отправились осматривать достопримечательности столицы. Мандрагор, сославшись на общую усталость и желание отдохнуть в одиночестве, от прогулки решительно отказался.
      Первым делом друзья отправились на дворцовую площадь, где вместе с толпой зевак любовались отработанными движениями королевских гвардейцев во время процедуры смены караула, а так же самим замком — зданием внушительных размеров, где по заверениям Гвенлина вполне вольготно могло бы разместиться все население Чумазовой Люди.
      Затем погуляли по рыночной площади среди шумных продавцов и не менее шумных покупателей. Откровенно подивились изобилию выложенного на прилавки товара, но ничего не купили, поскольку цены на действительно стоящие вещи были запредельными, а разбазаривать общую кассу на разные побрякушки сомнительного происхождения не позволил практичный Шмультик, объявив в ультимативной форме, размякшему от замысловатых комплиментов торгашей Гвену:
      — Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи.
      Особое внимание молодого человека привлекли оружейные ряды. Здесь никто никого не старался ухватить за полу куртки, поскольку оружейники — народ степенный, знают себе цену и за покупателем не гоняются. Гвенлин благоговейно, боясь взять в руки, дивился разнообразию колюще-режуще-рубящего оружия от коротких прямых гладиев легионеров до тяжеленных рыцарских риттершвертов и сабель различных форм и размеров. Он нежно как любимую девушку гладил покрытую замысловатыми узорами поверхность металлических и кожаных доспехов. Осторожно сминал в ладони полу или рукав какой-нибудь кольчуги и, выпустив, любовался игрой солнечных бликов, разбрызгиваемых в разные стороны струящимся водопадом стальных колец. Брал в руки увесистые шлемы, но не рисковал надеть один из них на свою голову, боясь на подсознательном уровне, что после этого будет не в силах с ним расстаться.
      Шмультику с большим трудом и едва ли не силой удалось увести друга от ратного многообразия. Однако после всего того, что Гвен успел увидеть в оружейных рядах, у него напрочь отпала охота рассматривать женские украшения, дорогие ковры, посуду, одежду и прочую ерунду. К тому же близилась ночь, а с ней обычный для всякого средневекового города комендантский час. Чтобы успеть вернуться в трактир до наступления темноты компаньонам пришлось постараться…
      Отперев ключом дверь номера любители прогулок нашли своего товарища спящим на подушке Гвенлина. От головки сыра не уцелело ни единой крошки, остатки вина из всех трех кувшинов были также тщательно оприходованы. Чтобы не разбудить магического корня Шмультик негромким шепотом обратился к юноше с предложением:
      — Гвен, что-то мне не хочется весь оставшийся вечер любоваться на этого пьяного обжору. Давай, спустимся на первый этаж, там весело, музыка играет. Поедим, выпьем, с кем-нибудь знакомство сведем, вполне возможно, та рыженькая бестия обратит на тебя внимание. Пошли, Гвен…
      Для двух состоятельных постояльцев тут же нашелся отдельный столик у стеночки, в полном соответствии с пожеланиями клиентов. Гвенлин и Шмультик уселись на тяжелые деревянные стулья с высокими прямыми спинками и в ожидании жаркого из молоденького ягненка — фирменного блюда этого заведения принялись крутить головами, чтобы сориентироваться в окружающей обстановке. Трапезный зал трактира был внушительных размеров и мог вместить не одну сотню желающих скоротать вечерок за кружкой пива или бутылочкой вина. От яркого пламени многочисленных масляных светильников было светло как днем. У противоположной от входа в зал стены возвышалось нечто напоминающее эстраду, на которой четыре музыканта на лютне, трубе, скрипке и барабанах исполняли веселую песенку весьма фривольного содержания. В песне рассказывалось о том, как одна ловкая дамочка умудрилась всего лишь за одну ночь изменить своему муженьку целых пять раз, причем с пятью разными мужчинами и остаться при этом в глазах рогатого супруга верной женой. Посетителями было занято примерно половина столиков заведения. В основном это были мужчины разночинного сословия: от богатых купцов до горожан среднего достатка, представителей дворянства не наблюдалось, по-видимому, заведения подобные этому местные Атосы, Портосы и Арамисы обходили стороной. Время от времени за отдельными столиками раздавался вызывающе-громкий женский смех.
      — Проститутки что ли? — задал вопрос товарищу Шмультик.
      — Точно, жрицы любви. Их хозяин заведения специально в зал пускает и подкармливает, чтобы раскручивали клиента на выпивку, к тому же предоставляет апартаменты для интимных встреч и защищает от всяких проходимцев, желающих попользоваться женским телом на дармовщинку…
      — В обмен на часть их заработка, — добавил сообразительный демон. — Хозяин этой забегаловки гнусный сутенер, каких на зоне опускают в первую же ночь…
      — Да брось ты, Шмуль! Он предоставляет девицам возможность неплохо зарабатывать, многие из них, поднакопив деньжат, удачно выходят замуж и становятся примерными женами. Может быть, в том мире, откуда ты появился, все иначе, но в нашем, девушек торгующих своей любовью, а также их покровителей никто не презирает.
      — Весьма прагматично, — только и смог вымолвить обескураженный потомок древнего инфернального рода, — если зло неизбежно, значит, нужно постараться извлечь из него выгоду…
      Последующие полчаса нашей парочке было не до разговоров, поскольку расторопный официант принес поднос с двумя тарелками заказанного блюда и объемистый кувшин легкого виноградного вина. Юноша и демон молча чокнулись глиняными кружками и захрустели крепкими челюстями, перемалывая хорошо прожаренное мясо, хрящи и даже мелкие косточки совсем еще молоденького барашка.
      Тем временем музыка в зале утихла — музыканты обосновались за одним из столиков промочить натруженные глотки, а заодно подкрепиться.
      Наши герои, расправившись каждый с изрядной порцией фирменного блюда заведения и с кувшином вина в придачу, откинулись на спинки стульев и откровенно заскучали. Пару раз они были обласканы вниманием жриц любви, предлагавших за умеренную плату все мыслимые и немыслимые радости жизни. Однако усталый Гвен откровенно зевал и из всего многообразия земных наслаждений ему в данный момент был необходим лишь сон, а на Шмультика аппетитные формы земных женщин, как уже было отмечено ранее, вообще никак не действовали, а если и действовали, то вовсе не в том направлении, на которое рассчитывали девушки.
      — Гвен, ты чего-то совсем раскис. Пожалуй, отправляйся-ка, мил друг, в номер, а там сразу на боковую и баиньки, а я еще немного посижу, понаблюдаю.
      Гвенлин расплатился с официантом, наградив того щедрыми чаевыми, и уже собрался, было, последовать совету приятеля, но демон неожиданно его окликнул:
      — Погоди, паря, отсыпь мне сотню гульденов.
      — Тебе для чего? — удивился юноша. — Все-таки решил кралю снять? В этом случае тебе за глаза хватит и пяти монет.
      — Никого я не хочу снимать, а для чего могут пригодиться деньги, завтра сам узнаешь, если они действительно мне сегодня понадобятся. Так что не жмись, раскошеливайся!
      Ухмыляясь собственным мыслям (похоже, не очень поверил заверениям демона насчет его моральной устойчивости в отношении женских чар) Гвенлин отсыпал в протянутую ладонь компаньона половину содержимого кошелька, в котором хранилось серебро. Оставшиеся четыре золотых монеты были надежно спрятаны в потайном кармане его куртки. Затем юноша неуверенной походкой усталого человека покинул зал.
      Как только широкая спина товарища растворилась в темноте дверного проема, Шмультик помахал рукой, подзывая официанта — совсем еще молодого паренька.
      — Чего изволит еще пожелать-с господин? — Памятуя о жирных чаевых, полученных совсем недавно от клиентов этого столика, почтительно согнулся в низком поклоне служка.
      — Скучно мне чего-то. Нет ли в этом заведении еще каких-нибудь развлечений помимо вина и барышень?
      — Может быть, милостивый государь возжелал-с другой любви-с? — Неправильно истолковал слова демона чересчур сметливый парнишка. — Мальчики, мужчины постарше все можно организовать-с, но подобные развлечения обходятся клиенту очень дорого, поскольку общеизвестно, как Святая Церковь относится к однополой любви-с…
      — Да погоди ты трещать! Я вовсе не это имел в виду. Скажи мне, дружище, у вас в трактире кто-нибудь по серьезному в картишки, домино, лото, шашки или, на худой конец, в шахматы, не играет ли случайно.
      — Что вы, сударь! — Официанту удалось почти натурально изобразить на своей обманчиво-простодушной физиономии неподдельное возмущение. — Наше заведение приличное и ничего такого мы здесь не позволяем-с.
      " Ага, приличное заведение, — подумал Шмультик, — детей для утех предлагать прилично, а о картах и "слышать не желаем-с". Извращенцы долбанные. А причина, наверняка, заключается в том, что парнишка с игорного бизнеса не имеет ни копейки".
      — Ты, паря, погодь кипятиться. — Выкладывая на поверхность стола три серебряных «кентавра», вкрадчивым голосом демон обратился к молодому человеку. — Я не сексот, не сотрудник налогового управления и к местной полиции нравов никакого отношения не имею. Не может быть, чтобы в таком приличном заведении кто-нибудь не развлекался интеллектуальными играми. — Официант уже, было, замахнулся на такие реальные, такие манящие кругляши, но ладонь демона накрыла монеты раньше, чем менее проворная рука человека успела до них дотянуться. — Ну что, обдумаешь мое предложение или разойдемся каждый при своих?
      — Пожалуйста, подождите-с минуту, милостивый государь. Мне нужно кое с кем переговорить-с.
      Трактирный служка испарился на некоторое время, чтобы, как он и обещал, вскоре снова материализоваться перед столиком демона и, деловито сгребая со стола серебряные монеты, сообщил тихим голосом:
      — Все улажено, господин. Поднимаетесь на второй этаж по лестнице, ведущей в правое крыло здания, постучите в дверь пятого нумера сначала два раза, а затем после короткой паузы еще три и в заключение поцарапайтесь, будто кошка…
      Шмультик в точности выполнил все инструкции, полученные от расторопного слуги. Как только его ногти тихонько зацарапали по полированной поверхности двери, она тут же распахнулась у него перед носом. В плохо освещенной прихожей его встретил какой-то улыбчивый толстяк, который, не говоря ни слова, закрыл за ним дверь на замок и жестом пригласил гостя пройти в гостиную.
      Из сумрачной прихожей демон попал в залитое (как показалось Шмультику) электрическим светом помещение. Под потолком над столом без всякой опоры парили три светящихся шара размером с футбольный мяч каждый.
      "Магия, — сообразил потомок древнего инфернального рода. — И шторы плотные на окнах — ни один лучик не ускользнет. Похоже, я попал именно туда, куда нужно".
      За круглым столом четыре человека, не считая покинувшего свое место толстяка. Один из них был представительный мужчина лет под шестьдесят с благородной серебряной гривой длинных густых волос на голове.
      "По всей видимости, главный катала, — тут же определил демон, — с этим нужно держать ухо востро".
      Остальные игроки ничем примечательным не выделялись: обыкновенные бюргеры среднего возраста — отцы семейств, которым по случайному стечению обстоятельств судьба-злодейка дала шанс стать лохами, со всеми вытекающими для лоха обыкновенного последствиями.
      Перед каждым из сидящих кучки и столбики монет различного достоинства
      "Отлично, — продолжал мысленный анализ ситуации Шмультик, — Толстый и Пожилой профессионалы, явно играют в один карман, хотя делают вид, что только-только познакомились трое простофиль, которым суждено сегодня покинуть это помещение в переносном смысле без штанов. Впрочем, главным героям этой нелегальной сходки, — самонадеянно подумал демон, — также придется понести существенные убытки".
      — Привет честной компании! — Изобразив на смуглой физиономии самое добродушное и благожелательное выражение, громко воскликнул гость. — Прошу прощения за позднее вторжение, но добрые люди нашептали мне на ушко, что в этом доме каждому честному человеку рады.
      — И что же нужно честному человеку? — Недобро ухмыляясь, спросил Пожилой.
      — Время провести с пользой, с умными людьми пообщаться. — Демон продолжал корчить из себя случайно попавшего сюда сельского простака, старательно играющего в конспирацию.
      — А средства для полезного времяпрепровождения у честного человека имеются? — На сей раз вопрос задал Толстый.
      — Конечно, есть. — Шмультик потряс полу своего пиджака, где в боковом кармане хранились выданное компаньоном серебро, и доверительно сообщил присутствующим: — Одна звенеть не будет, а две звенят не так.
      — Коли так, — Пожилой вальяжно взмахнул рукой и многозначительно посмотрел на своего напарника. — Мы несказанно рады гостю.
      Толстого будто какая-то неведомая сила вынесла из-за стола. Он быстро сгонял в соседнюю комнату, притащил оттуда деревянный стул с мягким сидением и, вежливо попросив подвинуться одного из лохов, придвинул предмет мебели к столу со словами:
      — Присаживайтесь, молодой человек.
      Шмультик не заставил себя долго упрашивать, он тут же приземлился на принесенный стул и начал вываливать на зеленое сукно монеты еще до того, как Толстый успел вернуться на свое место.
      Перед тем, как начать игру Пожилой в двух словах объяснил вновь прибывшему, во что здесь играют и каковы основные правила этой игры. Оказалось, что народ резался в кости. Причем не в какой-нибудь продвинутый покер, генерал, индийские кости, даже не в тривиальное очко, а в обычное больше-меньше, конкретнее в самый примитивный вариант этой игры. Суть ее заключалась в том, что каждый из игроков выбрасывает шесть костей, предварительно сделав заранее оговоренную ставку. Выигрывает тот, у кого выпало большее количество очков. Если у двух или более игроков максимальные результаты совпадали, банк разыгрывался между ними, но лишь после того, как эти игроки подтверждали свое дальнейшее право на участие в игре дополнительной денежной ставкой. Таким образом, главным фактором, определяющим успех того или иного игрока должно быть элементарное везение. Но, как полагал Шмультик, исходя из своего жизненного опыта, наверняка на стороне двух аферистов присутствуют какие-то неучтенные моменты, должные способствовать их непременному успеху.
      Предчувствие его не обмануло — после первого же броска Пожилого демон понял, что тот пользуется специально изготовленными костями со смещенным центром тяжести, которые позволяли ему намного чаще, чем прочим игрокам выбрасывать шестерку. Точно такой же комплект костей был у Толстого. Остальные участники игры пользовались обычными костями без каких-либо конструктивных доработок.
      "Ну что же, — усмехнулся в душе Шмультик, — как говаривал один мой знакомый: "На всякую хитрую гайку найдется болт с винтом" — вы меня естеством, а я вас колдовством".
      Во время знакомства с Гвенлином демон немного кривил душой, утверждая, что обладает весьма скромными магическими способностями — кое в чем эти его способности были если не феноменальными, то, во всяком случае, вполне приличными. Например, он мог запросто отследить в полете вращение полдюжины гексаэдров или попросту шестигранников и, мало того, с помощью врожденных психокинетических способностей скорректировать это вращение в нужную ему сторону. Как все, наверное, уже догадались, роль вышеозначенных геометрических фигур в данной ситуации отводилась игральным костям.
      Не имеет смысла приводить всякие мудреные формулы, описывающие все тонкости процесса воздействия волевого усилия нашего Шмультика на беспорядочно вращающиеся в полете предметы. Главное, что в конце своего хаотичного движения они останавливались именно так, как этого хотел он.
      Только не подумайте, что благородный потомок одного из самых древних родов измерения, носящего название Инферналиум, тут же начал пользоваться своим даром направо и налево и в мгновение ока оставил без единого гроша всех сидящих за столом. Нет, не для того он проходил суровую школу жизни в различных лагерях ледяного Заполярья, чтобы, образно выражаясь, не дав рыбке основательно проглотить наживку с крючком, начать тащить ее из воды.
      Для начала он вместе с Толстым и Пожилым помог освободиться от наличности трем залетным пташкам. При чем сделал он это так, что их деньги оказались по большей части именно его собственностью, кое-что, разумеется, перепало и соперникам, но немного — исключительно для затравки. Ему не составило труда сыграть роль восторженного дилетанта, который едва ли не впервые увидел кости, и на которого попросту обрушилось случайное везение. Каждой выигранной монетке он радовался как ребенок и вовсе не стеснялся демонстрировать бурю эмоций перед незнакомыми людьми. Растущая перед Шмультиком гора монет различного достоинства подогревала азарт двух оставшихся игроков, и по предложению толстяка первоначальную ставку увеличили сначала в два, а затем еще в пять раз. Однако это ему не очень-то помогло, всего через четыре круга Толстому уже нечем было играть, а куча денег перед наглым типом цыганской наружности существенно подросла.
      После того, как напарник выбыл из борьбы, у Пожилого сдали нервы, и он предложил не ограничивать ставки. Именно этого и добивался демон. Он тут же поставил примерно треть всех своих денег на кон, его оппонент, не скрывая злорадной усмешки, подтвердил ставку своими. По правилам игры первым делал ход Пожилой. Он долго и сосредоточенно тряс стаканчик, будто к чему-то прислушивался или ожидал какого-то знамения свыше и, наконец, отправил кости в свободный полет. К всеобщему удивлению выпало тридцать шесть, то есть все кубики легли шестерками вверх. «Испуганный» Шмультик «трясущимися» руками неловко отправил кости в стаканчик и, будто от волнения ненароком пародируя манеру противника, долго и нудно тряс его, зажмурив от усердия глаза. Наконец, кубики, прокатившись по зеленому сукну обивки стола, замерли, и в наступившей тишине громом позвучал чей-то голос:
      — Тридцать шесть! Невероятно, господа.
      Лицо Пожилого мгновенно позеленело. Казалось, он вот-вот схватится за сердце или упадет в обморок. Шмультик наоборот изобразил неподдельную радость, судя по всему, он готов был выскочить из-за стола и на глазах у собравшейся публики пуститься в пляс. Однако противник вскоре полностью пришел в себя, он сдвинул все свои деньги к центру стола. Демон, не задумываясь, поддержал ставку. Таким образом, в игре теперь участвовала практически вся наличность, ибо перед Шмультиком осталось всего с полдюжины серебряных монет. На сей раз, начинать игру предстояло нашему герою. Он «робко» собрал игральные кости в стакан, «неловко» потряс, в результате чего емкость едва не выпала из его руки, а кубики разлетелись, чуть ли не по всему столу.
      — Тридцать пять! — воскликнул все тот же голос. — Фантастика!
      Физиономию соперника аж перекосило, а кожа на ней во второй раз за вечер поменяла свой цвет на бледно-зеленоватый. Все-таки нужно отдать должное его профессиональной выдержке — он вновь довольно быстро пришел в себя. Закрыв глаза, Пожилой что-то пошептал себе под нос, энергично потряс кости и опрокинул стаканчик над столом. Когда пять из шести кубиков остановились шестерками вверх, последний все еще продолжал свой бег. Наконец он сбавил скорость и, встав на ребро, какие-то считанные доли мгновения колебался между четверкой и шестеркой, будто раздумывал, на какую грань ему лечь. К великому разочарованию Пожилого и Толстого кубик опрокинулся четверкой вверх.
      — Я выиграл. — Будто не веря своим глазам, тихо произнес Шмультик, затем в полном соответствии с учением великого Станиславского, заорал во всю мощь своих инфернальных легких, да так, что ни у кого из присутствующих не возникло ни малейших сомнений в том, что этот выигрыш для него полная неожиданность: — Смотрите все! Я выиграл!
      Все присутствующие, за исключением впавшего в ступор Пожилого и заметно погрустневшего Толстого, бросились от души поздравлять везунчика. В конце концов и проигравший главный катала соизволил выйти из-за стола и с деланным восхищением в глазах пожать руку победителю. Шмультик был полностью уверен, что тот все еще продолжает считать его обыкновенным лохом, которому по непонятной причине в этот вечер Фортуна незаслуженно отвалила изрядный кусок удачи.
      — Молодой человек. — Приветливо улыбнулся окончательно взявший себя в руки Пожилой. — По традиции нашего… гм… клуба предлагаю в ознаменование окончания столь славной игры пропустить по бокалу Арбейнского двадцатилетней выдержки.
      Сделав вид, что несказанно счастлив Шмультик, рассыпаясь в благодарностях, принял предложение распорядителя вечера. Он неловко сгреб со стола кучу серебра вперемешку с золотом и распихал по карманам, после чего его пиджачок потяжелел фунтов на пятнадцать, а штаны под тяжестью драгоценных металлов едва держались на бедрах и норовили вот-вот с них сползти. Чтобы этого не случилось, пришлось ему свой ремень затягивать еще на одну дырочку.
      Поначалу вечер принял характер обыкновенной пирушки встретившихся после долгой разлуки одноклассников, которым по большому счету и поговорить-то не о чем, поскольку школьные годы уже давным-давно канули в лету, а других общих интересов кроме пристрастия к спиртному не обнаруживается. Однако, как это всегда бывает на встречах выпускников, после третьей сама собой возникла интересная тема для разговора, после пятой вы уже закадычные друзья — не разлей вода, а к концу вечеринки вы уже не мыслите своего существования без своих старых добрых однокашников и даете самые страшные клятвы встречаться каждый год. Однако уже на следующий день, маясь с похмелья, вы проклинаете все на свете и зарекаетесь когда-либо посещать подобные мероприятия. По этой причине данная пирушка не представляла бы для нас никакого интереса, если бы не одно «но». В самом конце посиделок один из трех приглашенных лохов — высокий усатый мужчина средних лет, поднимая здравицу в честь победителя, высказал одно весьма интересное замечание:
      — Молодой человек, обладай я хоть небольшой долей вашего везения, я бы обязательно попытался побороться за руку прелестной Илейн — несравненной принцессы и единственной наследницы кангурского престола.
      — Простите, уважаемый. — Навострил уши внимательный демон. — Вы только что упомянули наследницу какого-то трона.
      — Какого-то, — иронично усмехнулся мужчина. — Да будет вам известно, королевство Кангур одно из самых богатых и могучих государств нашего мира. По площади оно раз в десять превосходит Ингерланд, Асаад, даже Рангутский Союз. В одном Майране — стольном граде проживает более миллиона человек. Так вот, ровно через месяц каждый желающий может попытать счастья и, одержав победу в честном состязании, стать супругом принцессы и будущим королем.
      — И при чем же тут несравненная наследница престола Илейн? — Продолжал допытываться любознательный Шмультик. — Почему за ее руку нужно еще и бороться? Стоит ее любящему папочке только свистнуть, как к его дворцу слетятся со всех ближайших и удаленных окрестностей самые знатные женихи. Выбирай — не хочу.
      На что Усатый загадочно ухмыльнулся и как нерадивому ученику принялся объяснять непонятливому юноше, а заодно и всем прочим слушателям, почему один из самых могущественных королей бескрайнего Шуддана не имеет права самолично выбрать достойного жениха для собственной дочери:
      — В том-то и дело, что сам Фернан Первый — самодержавный король Кангура в прошлом ни кто иной, как обыкновенный кузнец. В свое время он умудрился в подобном состязании обойти всех претендентов на руку наследницы престола и, в конце концов, стать королем. Видите ли, уважаемые господа, в давние времена правящий тогда кангурский монарх что-то не поделил с самим Андранахом — одним из трех Великих Магов. Общеизвестно, что ссориться с Великими все равно, что плевать против ветра — обязательно вернется назад и попадет тебе же в глаз. Короче, Андранах проклял королевский род Кангура, и проклятие это не снято до сих пор. Суть его в том, что законная супруга монарха не может родить дитя мужского пола. Короче, любой, кто отважится стать королем этого государства обречен стать отцом девочки. Но каждое проклятие, как известно, сопровождается еще и пророчеством, которое гласит каким образом и при каких обстоятельствах это проклятие будет аннулировано… — Рассказчик прервал свою речь и прильнул к бокалу с вином, чтобы промочить пересохшее горло, затем продолжил: — Это пророчество гласит: "Лишь тот, кто в честном соревновании станет победителем, достоин стать мужем принцессы, а тому, кто ее по-настоящему полюбит и кого полюбит она, королевская дочь подарит сына. После этого чары Великого Мага потеряют свою силу, и счастливчик станет основателем новой монархической династии". Также в этом пророчестве перечисляются все испытания, которые должен пройти претендент на должность супруга принцессы. Одним из таких испытаний почему-то является игра в кости. Именно по причине вашего сегодняшнего везения, молодой человек, я вспомнил о прекрасной Илейн. Три недели назад я своими ушами слышал, как на главной площади Майрана королевские глашатаи зачитывали указ Его Величества о назначении даты первого тура соревнований за право стать обладателем ее руки и если повезет сердца.