Оставив лошадок на попечение гостиничного конюха, наша парочка прошла через просторный холл мимо дремлющего за стойкой портье и поднялась по лестнице на третий этаж. Здесь в самом конце коридора располагались снятые ими апартаменты — маленькая комнатушка без номера на двери с единственной деревянной кроватью, небольшим столиком и двумя грубо сколоченными табуретами. Шмультик был готов побиться об заклад, на что угодно, что до великого нашествия оравы женихов на славный Майран это помещение служило складом для веников, половых тряпок, ведер, швабр и прочей хозяйственной ерунды. Но в связи с тотальным дефицитом жилой площади подсобка была в наисрочнейшем порядке переоборудована в полноценный гостиничный номер и теперь приносила ловкому владельцу заведения целых двадцать серебряных монет в сутки.
      Еще в коридоре Гвен и Шмультик почувствовали какой-то скверный запах, но, войдя в номер, едва не грохнулись в обморок прямо у порога. Гвенлину показалось, что к ним в комнату без их ведома подселили мертвеца недельной свежести, а перед внутренним взором Шмультика встал яркий образ кипы заношенных зэками до дыр нестиранных портянок. К великому облегчению юноши и демона ни покойника, ни портянок в комнатушке не оказалось, источником ужасной вони служила какая-то бесформенная масса, покоившаяся на расписном деревянном блюде посреди стола. Рядом с блюдом в вальяжной позе возлежал Манлрагор. Магическое существо периодически протягивало одно из своих корней-щупалец к массе, отламывало небольшой кусочек и, закатив глазки от счастья, отправляло его прямо в рот.
      — Что это такое? — Размазывая ладонями по щекам выдавленные из глаз неприятной чесночной вонью слезы и едва сдерживаясь, чтобы не раскашляться, спросил Гвенлин.
      Шмультик тем временем бросился к окну и ударом ноги вынес его наружу заодно с оконной рамой. Тут же в свободный полет отправилось и расписное блюдо вместе со своим содержимым.
      Ворвавшийся в комнату легкий ветерок немного освежил готовые взорваться мощным кашлем легкие Гвена. Отдышавшись, молодой человек сразу же накинулся на недоуменно моргающего глазками виновника переполоха:
      — Мандрагор, я готов был заподозрить тебя в чем угодно, но только не в дерьмоедстве. В принципе, плевать мне на твои извращенные пристрастия: пороком больше — пороком меньше. А ты о друзьях подумал, прежде чем заказывать свежее дерьмо в номер? Неужели в твою деревянную голову даже не закралась мысль о том, что аромат твоего, так называемого, лакомства может кому-то из нас прийтись не по душе?…
      — Ты чего, Гвенчик, от жары сбрендил?! - Опомнился корень. — Это же знаменитый эруленский сыр! Варится по древним рецептам кочевников из молока диких верблюдиц. Бывший хозяин частенько мне рассказывал об этом чуде из чудес, а попробовать довелось лишь сегодня, да и то кайф обломала вон та наглая образина. — Корень указал на оскалившегося в улыбке демона. — Теперь плати хозяину гостиницы за сломанное окно и пропавшее блюдо.
      — Тебя обманули, кореш. — Еще шире ухмыльнулся Шмультик. — Сей продукт готовят не из верблюжьего молока, а из прокисшего дерьма гомо сапиенс, добытого в ближайшей выгребной яме и тут же впаривают за приличные бабки таким как ты легковерным простофанам. Еще раз застукаю тебя за поеданием чего-нибудь подобного, немедленно полетишь в окно следом за своим деликатесом!
      — Гвен, ты слышал? Нет, ты мне скажи, ты слышал, как всякие подозрительные типы прям у тебя на глазах оскорбляют твоего лучшего друга и главного советника…
      — Заткни пасть, корень, — спокойным голосом произнес Гвенлин. — Шмуль прав, еще раз притащишь какое-нибудь экзотическое кушанье, пеняй на себя — заступаться не буду, сразу…
      Гвенлин не успел закончить свою мысль, дверь распахнулась, и в комнату без приглашения ворвался взбешенный хозяин гостиницы. Он хотел, было, тут же обрушить на головы беспокойных жильцов все имеющиеся в его арсенале громы и молнии, но вовремя перекочевавшая из ловкой руки Шмультика в пухлую ладонь владельца отеля энная сумма явилась прекрасным гасителем ненужных эмоциональных вспышек. В считанные мгновения конфликт по поводу весьма дорогостоящих разбитых оконных стекол и сломанных рам был улажен. Владелец гостиницы великодушно предложил тут же прислать плотника, чтобы тот временно забил оконный проем досками, на что Гвенлин, памятуя о запахе эруленского сыра, невольно поморщился и отказался, сославшись на то, что их компания привыкла ночевать под открытым небом, поэтому никто из них не боится простудиться. Заодно молодой человек попросил хозяина об одном небольшом одолжении: чтобы во время отлучек его и Шмультика никто из гостиничной прислуги не вздумал появляться в номере и, упаси Боже, выполнять бредовые капризы некоторых членов их братства. Несмотря на то, что имя "некоторых членов братства" не было озвучено, непосредственный виновник случившегося переполоха все прекрасно понял и обиженно засопел, вынашивая планы мести двум "сумасбродным верзилам", неспособным оценить всю прелесть и очарование восхитительного на вкус продукта, изготовленного умелыми руками полудиких степняков…
      Визит хозяина гостиницы кроме незначительного материального урона, понесенного нашими друзьями, имел также и положительные последствия — Гвенлин и Шмультик поостыли и потеряли всякое желание укорять своего нерадивого товарища. Несмотря на то, что до обеда оставалось никак не меньше двух часов, наша троица решила все-таки перекусить, поскольку никто не мог заранее сказать, сколько продлится предстоящий визит на дворцовую площадь. За вторым завтраком, поданным прямо в номер, Гвенлин не выдержал и все-таки обратился к демону с вопросом:
      — Шмуль, может быть, ты нам все-таки растолкуешь суть твоего гениального плана? Давай, колись, чего там понапридумывала твоя светлая голова!
      Вместо ответа демон на минуту повернулся к юноше спиной, а когда развернулся обратно, на обалдевшего Гвенлина смотрело его зеркальное отражение, хотя никакого зеркала в комнате не было. Молодой человек помахал рукой, но отражение как сидело, ехидно ухмыляясь, так и продолжало неподвижно сидеть. Не дождавшись ответной реакции, юноша на всякий случай принялся кончиками пальцев тереть глаза. Мандрагор при появлении в комнате второго Гвена раскрыл рот в немом изумлении и обронил на скатерть кусок недоеденного пирога.
      — Ну чего пришибились, братцы? Элементарная магия трансформации. Пока вы ночами дрыхли как сурки, Ши-Муль-Алан-д-Тик времени даром не терял, а приобщался к основам магии этого мира и, скажу вам без ложной скромности, кое в чем очень даже преуспел. — Шмультик обвел присутствующих взглядом триумфатора. — Мой план прост и гениален: Гвен отдыхает в сторонке, а я тем временем, надев его личину, принимаю участие в турнире. Результат гарантирован, поскольку ни один из претендентов не обладает моими возможностями ни физическими, ни умственными…
      — Но это же не честно! — возмутился юноша. — Ты сделаешь всю грязную работу, а я пойду под венец?
      — Видишь ли, Гвен, по ряду причин потомок древнего инфернального рода не может за тебя еще и жениться, — перетекая обратно в образ цыганистого типа, плоско пошутил демон. — А насчет своей чести и гипертрофированного достоинства можешь не париться — хочешь когда-нибудь стать королем, доверься профессионалам и в этом случае тебе придется запрятать свою совесть куда подальше, иначе всем нам наступит полный кирдык и никакой екарный бабай не поможет.
      — Гвенчик, кончай кочевряжиться, — встрял в разговор Мандрагор, не в меру разволновавшийся перспективой возможного отказа юноши воспользоваться услугами профессионалов. — Хоть я эту демоническую харю и сам на дух не перевариваю, но на сей раз Шмуль глаголет истину. Ты видел, сколько народу скопилось у стен столицы, а сколько еще в самом городе?… Бесчисленные мильоны, среди которых обязательно найдется кто-нибудь сильнее, умнее и удачливее тебя. Конечно, для нас ты как для матушки ее любимое дитя — самый лучший, красивый и дорогой, но если посмотреть объективно…
      Философские рассуждения корня грозили завести его в такие немыслимые дебри казуистически-демагогических измышлений, из которых Гвенлину и Шмультику пришлось бы совместными усилиями долго и упорно вытаскивать товарища. Но юноша вовсе не был намерен выслушивать мудреный бред всяких магических личностей на предмет собственной несостоятельности, и он в резкой форме прервал его выступление:
      — Кончай рассусоливать, деревянный! — И, обратившись к демону, безапелляционно заявил: — Буду сам завоевывать руку Илейн.
      — Отлично! — одобрил решение товарища Шмультик. — Значица, ты у нас мастер на все руки от скуки? Конечно, герою, завалившему адскую псину, негоже перепоручать свою работу какому-то инфернальному проходимцу. В таком случае, дружок, давай проведем небольшое тестирование. Как тебе известно, одним из видов состязаний будет бросание костей. — С этими словами хитроумный демон извлек из кармана дюжину обыкновенных игральных костей, положил их на стол и предложил: — Выбирай шесть штук по своему усмотрению.
      Гвенлин нерешительно отобрал шесть кубиков, остальные сгреб рукой Шмультик. По сигналу Мандрагора оба бросили кости. Юноша набрал пятнадцать очков, у демона выпало тридцать шесть. Повторный бросок вновь принес Шмультику максимальное количество очков, а Гвену всего лишь двадцать одно. Третья попытка вновь закончилась сокрушительным разгромом окончательно сникшего молодого человека.
      — Ну что, паря, убедился? — сгребая кости со стола, торжествующе спросил потомок инфернального рода. — Может быть, в шахматишки заодно перекинемся? Ты хотя бы слона от ладьи отличить сможешь? А ведь там придется играть и в эту мудреную игру, а не только метать пудовые камни на дальность.
      — Вообще-то я умею играть в шахматы, — не очень уверенно произнес Гвенлин. — Конечно, мастер Моргелан кое-чему обучил меня…
      — Славно, очень славно! — Восторженно воскликнул демон. — Тогда сразимся. Играешь белыми, даю тебе фору ферзя. — Неожиданно на столе из ниоткуда появилась шахматная доска с уже расставленными на ней фигурами, клетка рядом с черным королем, где должен был находиться ферзь пустовала. Напялив на нос огромные круглые очки с толстенными стеклами, Шмультик радостно потер ладошки. — Нуте-с, милостивый государь, начнем. Давненько я не брал в руки…
      Гвенлин, как ему самому казалось, превосходно начал партию, выдвинув вперед пешки и выведя своего ферзя и слона на ударные позиции. Однако как только все было готово для сокрушительного удара, откуда ни возьмись, вынырнул вражеский конь, слопал неприкрытую пешку и поставил мат запертому своими же фигурами белому королю.
      — Однако партия, сэр! — Громко констатировал Шмультик, дав легкого щелчка по темечку Мандрагору, откровенно болевшему за Гвенлина и усиленно пытавшемуся что-то подсказать юноше во время игры. — Будь у меня ферзь, молодой человек, вы бы уже давно получили банальный киндермат. Пардон-с, но я подозреваю, что ваш так называемый учитель, несмотря на свой почтенный возраст, не имел ни малейшего представления о таких священных для каждого шахматиста понятиях как: дебют, гамбит, миттельшпиль, эндшпиль и многого другого.
      Покуражившись таким образом над проигравшим товарищем, Шмультик стащил с носа очки и подбросил их вверх. Вместо того, чтобы грохнуться об пол и разлететься вдребезги, они на мгновение зависли под самым потолком, затем с легким хрустальным звоном растаяли в воздухе, одновременно с очками пропала и шахматная доска вместе с фигурами.
      — Согласись, Гвен, с таким везением в кости и знанием теории шахмат тебе на турнире ничего не светит. Поэтому, стисни зубы и доверься истинным профессионалам, иначе не видать нам прекрасной Илейн как собственных ушей… — Немного подумав, поправился: — Увидеть мы, конечно же, ее увидим, но только после церемонии бракосочетания, когда какой-нибудь более удачливый вьюнош потащит нашу суженую… короче, сам знаешь куда.
      — Это на банкет что ли, Шмуль? — полюбопытствовал Мандрагор.
      — Совершенно верно, фитонцид ты наш эруленский, на банкет под названием пиршество плоти.
      На очередную инсинуацию со стороны товарища Мандрагор как ни странно вовсе не отреагировал, так как не имел представления о том, что означает загадочное словечко фитонцид. Поскольку обращаться за разъяснениями к Шмультику было бы глупо с его стороны — обязательно наплетет, будто фитонцид никакое не ругательство, а вполне приличное слово — корень решил молча перенести выпавшее на его долю испытание, чтобы в один прекрасный момент разбить переполненную «копилку» своих обид о голову самовлюбленного инфернального типа. Немного успокоившись, он задал вопрос Гвенлину:
      — Гвенчик, а что это за состязания такие без мордобоя: кубики и шахматы? Может быть, там еще и танцульки есть?
      — Видишь ли, Мандрагор, как нам поведал сегодня один оружейник на рынке, по условиям старинного предсказания соревнование должно выявить самого сильного, самого удачливого, самого умного и все это в одном флаконе. Победитель может быть немного слабее самого сильного, но не самого умного или удачливого. Он может быть немного глупее самого умного но менее удачливого и более слабого и так далее. Короче, ты наверняка понял мою мысль — жених Илейн должен быть всесторонне развитой гармоничной личностью, или, как любит говаривать Шмультик, "супер-пуперским мужиком". Сегодня в самом Майране и его окрестностях собралось более двух миллионов претендентов. Завтра объявят отборочный тур, где каждый участник должен будет метнуть пудовое ядро как можно дальше. Останется всего две тысячи счастливчиков и только после отборочного тура начнется самое интересное. Для начала каждый бросит шесть раз по шесть игральных костей, и по максимальному количеству набранных очков выявят сотню самых удачливых претендентов. Затем состоится шахматный турнир на выбывание, после которого останется десять самых удачливых и самых умных участников. Этим еще раз придется доказать свою силу, но не на рыцарском турнире, а более оригинальным способом: каждому из них вручат кайло и пошлют в ближайшую каменоломню…
      — Кайло-то зачем, Гвенчик? — не удержался от вопроса нетерпеливый корень.
      — А затем! — Юноша бросил укоризненный взгляд в сторону торопыги. — Тот, кто за отведенное время нарубит камня больше всех прочих претендентов, тому и достанется рука прекрасной королевны.
      — Мудро! — пронзительно на всю комнату проверещал корень. — Золотые мозги у того, кто это придумал: сначала всех хиляков, уродов и прочих инвалидов ядром отсечь, а затем устранить тупоголовых амбалов…
      — Уж без тебя мы ни за что не оценили бы всю красоту изощренной задумки организаторов соревнований. — Негромко проворчал Шмультик, прочищая мизинцем левое ухо, здорово пострадавшее от невыносимого крика Мандрагора. Затем добавил несколько громче: — Гвен, пожалуй, нам с тобой пора отправляться на дворцовую площадь. Только в таком виде тебе туда нельзя: узнает кто-нибудь из гильдейских, нам хана. Надевай свою кольчугу и садись на табурет, щас я из тебя с помощью бабской косметики буду Мумбу-Юмбу — забавного друга степей делать, жалко в этом мире нет моды на кольца в нос…
      Через полчаса, оставив магического корня в номере охранять скромные пожитки, Шмультик и преображенный Гвенлин покинули "Поющую ундину" и направились пешим ходом к королевскому дворцу. Совершить легкий моцион предложил демон, а юноша тут же поддержал его идею, поскольку до столичной резиденции монарха было всего-то четыре квартала ходу. В своей кольчуге, горящем на солнце шлеме и мечом за спиной юноша смотрелся настоящим гоголем, а со слегка зачерненным сажей лицом и вовсе не был похож на того светлокожего парнишку, который только вчера вечером прискакал в столицу Кангура на взмыленной лошадке.
      По дороге завязавшийся было разговор на какой-то отвлеченный предмет, как-то постепенно вернулся к теме предстоящих состязаний. Гвену, скрепя сердце, давшему согласие на то, чтобы его на время подменил Шмультик, было очень интересно знать, каким образом под его — Гвенлина личиной демону удастся обойти всех остальных претендентов и стать единоличным победителем.
      — Элементарно, Ватсон, — Шмультик не упустил возможности одарить приятеля самодовольно-покровительственным взглядом. — За семьдесят с лишком прошедших годков мышцы мои стали крепче любого железа, поэтому пудовый шарик для меня, что для тебя пушинка, а по маханию кайлом мне вообще в этом мире нет равных — опять-таки годы,ё проведенные в лагерях, не пропали даром. Так что успокойся, паря, и считай что принцесса Илейн, самая прекрасная девушка королевства, в нашем кармане.
      — Эх, посмотреть бы на нее одним глазком. — Мечтательно закатил глаза к небу Гвенлин. — вдруг окажется, что она не в моем вкусе.
      От столь наглого заявления у Шмультика сами по себе заплелись ноги, и он едва не растянулся на каменной мостовой.
      — Ты чего это, Гвен, раскапризничался? Народная молва утверждает, что принцесса прекрасна, значит, так оно и есть. А то, что девушку никому не показывают — древний и очень хороший, уверяю тебя, обычай. Вдруг кому-то захочется чары на нее наложить, как это с другими принцессами раньше бывало. Уколют девицу веретеном и бац — все королевство впало в летаргический сон аж на сто лет, или яблочко румяное подбросят, после которого только в хрустальном гробу и лежать, а то и вовсе превратят в гусыню, пожарят и на стол родному батюшке подадут. Поэтому, друг мой, успокойся и будь готов к радостной встрече со своей суженой…
      Пока хитроумный демон увещевал своего привередливого подопечного впереди показались высокие шпили королевского дворца и вскоре наши герои вышли на гигантскую площадь, запруженную разночинным народом. Были здесь индивидуумы, как знатного происхождения, так и простолюдины. Выстроившись в несколько длинных змеящихся по дворцовой площади очередей каждый терпеливо ждал, когда ему вручат заветную дощечку, дающую право на участие в состязаниях. Внимательно обозрев скопившийся на площади народ, Шмультик безрадостно констатировал:
      — Похоже, куковать нам с тобой здесь аж до самой ночи — очередища вон какая, к тому же еле двигается.
      Неожиданно из толпы вынырнул белобрысый парнишка лет десяти и, привлеченный сиянием доспехов Гвенлина, со всех ног бросился к нашей парочке, визжа как резаный:
      — Господин рыцарь!… Господин рыцарь!…
      — Чего тебе, пацан? — Обратил взор на мальчика явно польщенный Гвенлин — ну кто бы мог подумать, что бывшего ученика чародея когда-нибудь назовут господином рыцарем.
      — Господин рыцарь, — защебетал парнишка, — дело есть.
      — Раз есть — выкладывай.
      — Негоже такому важному господину на солнце маячить цельный день. — С полным соблюдением дипломатического этикета начал издалека пацан. — Видите, какая очередь? До ночи проторчите…
      — А тебе какая забота?
      Нетерпеливый Гвенлин собирался уже дать легкого пинка под зад не в меру приставучему аборигену. За то, что тот отнимает драгоценное время, но Шмультик все-таки успел перехватить инициативу у своего не в меру горячего компаньона:
      — Погоди, Гвен, парнишка, кажется, что-то хочет нам сказать. — И, присев на корточки, чтобы его голова находилась на одном уровне с белобрысой головенкой, негромко спросил: — Есть конкретные предложения?
      Немедленного ответа не последовало. Мальчик согласно всем правилам драматического искусства, закатил глаза, будто раздумывая, стоит или нет иметь дело с двумя незнакомцами. Затем он встрепенулся, словно принимая решение в пользу симпатичных ему молодых людей.
      — Батянька мой в очереди с самого раннего утра мается. Попросил его один богатый человек за себя постоять, сказал, что скоро будет, а сам куда-то запропал. Очередь подходит, скоро пропадет, вот мы с батянькой и решили…
      — Все понятно, паря, — сообразил хитроумный демон. — Лучше ответь мне, какова цена вопроса?
      — Ась?… - Мальчишка недоуменно захлопал ресницами, похоже, вопрос Шмультика остался вне зоны его понимания.
      — Ну сколько твой батя просит за место в очереди? — Пояснил демон.
      — А… — мальчишка уважительно посмотрел на цыганистого незнакомца и, набрав в легкие воздуха, выпалил, будто в прорубь головой сиганул: — Всего-то один фунт серебром.
      Пока Гвен и Шмультик весело переглядывались, сжавшийся в комочек пацан потихоньку начал открывать крепко прищуренные от страха глазенки. Похоже, на сей раз никто не собирался угощать его крепкой зуботычиной. Он понял, что правильно выбрал снасти, насадил наживку, дождался поклевки и теперь рыбке ни за что не сойти с крючка.
      — Что, — участливо поинтересовался Гвенлин, — частенько достается?
      — Да бывает, господин, — полным оптимизма голосом ответил мальчик. — Это ничего, сейчас день год кормит.
      — Значица, никакого купца не было, — констатировал демон. — Вы с батей собственный небольшой бизнес проворачиваете. Не удивлюсь, что желающих сорвать по легкой деньжат из числа местных дармоедов в этих очередях больше, чем соискателей.
      — Ваша правда, почтенный господин, — не моргнув глазом, пацан подтвердил подозрения улыбчивого незнакомца цыганистой наружности, — тут, пожалуй, вся наша улица места столбит, да и соседи также не дураки, остальных я не знаю, но кое-кого вроде бы мельком встречал раньше.
      Гвенлин шлепнул по плечу предприимчивого сопляка и громко скомандовал:
      — Хватит болтать, малец! Веди к своему шустрому батюшке…
      Вслед за тем, как оговоренная сумма перекочевала в глубокий карман отца мальчика, Гвенлин и Шмультик оказались в голове длиннющей очереди, а еще через двадцать минут стали счастливыми обладателями небольшой деревянной дощечки с надписью заглавными буквами «ПРЕТЕНДЕНТ» и стилизованным изображением короны в правом нижнем углу. Чиновник, выдавший дощечку, предупредил юношу, что «пачпорт» снабжен магической меткой, и подделать его невозможно.