Утро следующего дня началось с пронзительного поросячьего визга под окном спальни, где отдыхали наши путешественники, конечно же, отдыхали в прямом смысле этого слова всего лишь двое, третий всю ночь провел на стуле, бдительно охраняя покой спящих товарищей (если он куда-нибудь и отлучался ненадолго, об этом, никому неведомо). Затем несколько раз прокукарекало, замычало, залаяло, заблеяло и, наконец, заговорило, заголосило, запело… Гнилые Колодези пробудились ото сна, и жизнь на огороженной частоколом территории забила ключом. По причине полного отсутствия в оконных проемах спального помещения застекленных рам или хотя бы закрытых ставней все уличные звуки свободно влетали в комнату и, конечно же, явились причиной преждевременного пробуждения одного из наших главных героев. Справедливости ради нужно отметить тот факт, что Гвенлин как обычно проявил выдержку и спокойствие. Он не сразу распахнул глаза и покинул кровать, юноша попытался оказать пассивное сопротивление сокрушительному напору внешних раздражающих факторов старым проверенным способом — натягиванием на голову одеяла. Но не тут-то было, по мере того, как просыпалась деревня, уровень шума становился все нестерпимее, и наивно было бы полагать, что тонкое шерстяное одеяльце окажется способным защитить кого-либо от его воздействия. Последней каплей, переполнившей чашу терпения молодого человека, стала голосистая ватага местных пацанов, решивших поиграть в какую-то веселую игру прямо под окнами спальни.
      Устав вертеться под одеялом, Гвен резко соскочил с кровати, прошлепал босыми ногами по деревянному полу к окну и громко во всеуслышанье излил на головы малолетних горлопанов свою версию их появления на этом свете, никак не вписывающуюся в рамки общепринятых представлений о том, откуда вообще берутся дети. Кроме разом утихомирившихся детишек лекцию юного мага слышала половина населения деревни и, конечно же, кое-кто из родителей сорванцов, так опрометчиво затеявших возню под окнами важного гостя, но никому из слушателей не пришло в голову оспорить сомнительные тезисы его выступления.
      Отчитав мальчишек, Гвенлин немного успокоился, смачно плюнул в куст чертополоха, растущий прямо под окном спальни, и пошел одеваться, бесцеремонно растолкав по дороге безмятежно спящего Мандрагора:
      — Хватит дрыхнуть, соня! Подъем! Сегодня всем нам предстоит серьезное испытание — Зверя будем брать. Тебя, корень решено использовать в качестве наживки.
      Как это в качестве наживки? — Удивленно захлопал глазками магический корень.
      — Как… как? А так, как это обычно бывает на рыбалке: насадим тебя на крючок и закинем прямо под нос чудищу, как только клюнет, мы его тут же подсечем и выдернем.
      — А как же я? — доверчиво спросил корень. — Что будет со мной?
      — Ничего с тобой не случится, — продолжал изгаляться хмурый по причине недосыпа Гвен. — Отмоем тебя от слюней твари, если, конечно, останется что отмывать и будешь ты у нас как новенький.
      — Гвенчик, признайся, пожалуйста, — еще чаще захлопал глазами оскорбленный до глубины души Мандрагор, — ты ведь пошутил… или как?
      — Да пошутил я!… Пошутил! — Рявкнул Гвен, скрывая за внешним раздражением жалость к своему легковерному товарищу. — А ты и поверил. Не переживай, тебя в качестве наживки использовать никто не собирается — мы со Шмулем вчера, пока ты дрых без задних ног, кое-что поинтереснее придумали, но об этом после завтрака…
      После того, как троицу стараниями заботливого Элия обслужили по первому классу, Гвенлин попросил старосту как можно быстрее доставить к подъезду сельской управы парочку хрюшек погорластее, обладающих к тому же самыми скандальными характерами, два больших куска мешковины, заточенный деревянный кол в аршин, молот поувесистее, моток веревки саженей пяти длиной и ведерный кувшин вина покрепче. Молот и мешковину чародей пообещал вернуть в целости и сохранности, но остальной реквизит честно посоветовал сразу внести в графу непредвиденные расходы. Получив конкретное задание, Элий помчался его исполнять и совсем скоро громкий голос старосты раздавался одновременно в разных частях цитадели.
      Пока глава сельской администрации устраивал кутерьму в рядах своих соплеменников, Гвенлин и Шмультик совместными усилиями донесли план предстоящей операции до третьего члена своего братства. Нельзя сказать, что задумка товарищей не понравилась Мандрагору. В принципе он не возражал против того, чтобы зверь был уничтожен посредством именно этого плана, однако, сославшись на врожденный пацифизм и любовь к животным, попытался увильнуть от участия в предстоящем мероприятии. На что прямой Гвен мудро заметил:
      — Любишь скотину, тогда оставайся навсегда в Гнилых Колодезях, к тому же местные ни с кем не воюют, но если ты мечтаешь стать смотрителем королевской кухни, тогда все невзгоды и опасности будешь делить с товарищами.
      — А кто будет охранять наши вещи? — Не теряя надежды отвертеться от неприятного приключения, поинтересовался корень.
      — Не смеши, гербарий! — Нагло ухмыльнулся Шмультик. — Достаточно Гвену лишь тихонько шепнуть местному бугру, что в комнату, где хранятся наши шмотки входить смертельно опасно, как через минуту об этом будет известно всем и каждому в округе, и никто из аборигенов не рискнет подойти к двери ближе, чем на десяток шагов. Так что придется тебе, деревянный, идти с нами и также рисковать собственной шкурой.
      — Ну зачем я вам нужен? — Упавшим голосом плаксиво запричитал Мандрагор.
      — А так, на всякий случай, — ответил "маг", — назначаю тебя офицером по связи или попросту вестовым.
      Видя, что дальнейшие препирательства бесполезны, магический корень серьезно обиделся на жестокосердных товарищей, надулся и замолчал.
      Тем временем на пороге столовой возник запыхавшийся староста и доложил Гвенлину о том, что все заказанное господином чародеем доставлено к крыльцу, а сам Элий ждет дальнейших указаний.
      — Спасибо, почтенный, можете отправляться по своим делам. — Великодушно махнул рукой юноша. — Если понадобится чего-нибудь еще, мы обязательно прибегнем к вашей помощи. — И, водрузив на плечо Мандрагора, направился к выходу.
      Первым делом Шмультик опорожнил кувшин с вином в валявшееся неподалеку долбленое корыто, которое сунул под нос двум привязанным к крыльцу розовым хрюшкам среднего свинячьего возраста. Угощение свиньям явно пришлось по душе, и они дружно погрузили свои пятачки в корытце. Пока бестии расправлялись с дармовой выпивкой, человек и демон совместными усилиями упаковали в дерюжный мешок весь прочий инвентарь. Минут через пять хрюшки изрядно окосели, движения их стали вялыми, визг не столь оглушительным и совсем скоро обе они дружно храпели, рядом с корытцем, на дне которого еще оставалось немного вина.
      — Только сейчас до меня дошел истинный смысл расхожего выражения "нажрался как свинья". — Покачал головой Шмультик, хватая одну из пьяных бестий подмышку. — Теперь им предстоит испытать на собственной шкуре ужасное похмелье.
      — Вообще-то не на шкуре, а на голове. — Поправил Шмультика Гвен, одной рукой поднимая другую свинку, второй при этом, прихватывая мешок с остальными принадлежностями, и философски заметил: — Лучше бы оно, конечно, на шкуре сказывалось, бывает, выкушаешь вроде бы и немного, а на следующий день такая катавасия под черепушкой, что впору башку на плаху положить, да еще слезно умолять палача, чтобы тот сделал одолжение и выполнил ее внеплановое усекновение…
      Рассуждая о пагубном влиянии на человеческий организм всяческого рода излишеств и не обращая никакого внимания на окружающую толпу праздношатающихся зевак, наши герои направились к воротам цитадели и вскоре по опущенному подъемному мосту миновали пределы огороженной частоколом территории. Оказавшись вне защищенного пространства, приятели, не сговариваясь, прекратили всяческие разговоры и, стараясь производить как можно меньше шума, двинули в направлении деревенской околицы. Когда друзья достигли самого крайнего дома, они остановились чтобы внимательно изучить окрестности на предмет выявления какой-нибудь явной или скрытой угрозы. Никаких признаков Зверя на их счастье поблизости не было замечено, и троица решила продолжить путь. Пройдя с полверсты, охотники присмотрели для засады вполне приемлемое местечко — окруженная невысоким кустарником лужайка с многочисленными следами от давно прогоревших костров. По всей видимости, в мирное время этот чудный островок служил местом ночного времяпрепровождения молодежи Гнилых Колодезей и, вполне возможно, их сверстников из соседних деревень.
      — Все, Шмуль, бросай хрюшку, — негромко скомандовал Гвен. — Устроим засаду в этом месте.
      Без лишних слов человек и демон с помощью молота забили в землю остро заточенный кол, привязали к нему двух пьяных свиней и также молча разошлись по разные стороны поляны. Не разговаривали по двум причинам: во-первых, все дальнейшие действия были ими уже заранее обговорены и согласованы, а во-вторых, для соблюдения до поры до времени режима секретности. Дойдя до кустиков, оба присели и накинули на себя заранее запасенные накидки из мешковины и сразу стали похожи на пару гранитных валунов, занесенных в эти места в результате неведомого катаклизма.
      День был как обычно для этого времени года очень жарким и Гвенлин моментально вспотел под невыносимо душным покрывалом. Однако, невзирая на определенные неудобства, приходилось терпеть. Единственное что он мог сделать для того, чтобы облегчить свою участь, это прорезать смотровые отверстия для себя и любопытного Мандрагора, но реального облегчения эти отверстия ему не принесли — под мешковиной по-прежнему было как в бане.
      Вскоре привязанные к вбитому в землю колу бедолаги начали подавать признаки жизни. Сначала это были вялые похрюкивания, будто хавроньи жаловались друг другу на невыносимое физическое состояние, вызванное недавней попойкой. По мере того, как силы начали возвращаться к бедным животным, их стала мучить невыносимая жажда. Свиньи поднялись на ноги и задрали пятачки к небу, по-видимому, с целью определения направления на ближайший источник живительной влаги. Через некоторое время обе бестии радостно завизжали и попытались одновременно рвануть в сторону Гнилых Колодезей, но не тут-то было — добротная веревка, сплетенная из овечьей шерсти была способна выдержать натиск взрослого буйвола, поэтому бедным животным не удалось реализовать задуманное. К тому же кол надежно сидел в земле, а постромки тщательно подогнаны и стянуты на шее и передних ногах.
      Нетрудно представить, какой поднялся шурум-бурум на полянке, когда свиньи, осознав в полной мере всю тщетность своих потуг, получить свободу, начали громко возмущаться. Их вопли разносились по всей округе и бальзамом ложились на душу сидящих в засаде Гвенлина и Шмультика. Испуганному Мандрагору, несмотря на всю его любовь к животным, свиней было вовсе не жалко, прежде всего, он жалел свою собственную персону и с душевным трепетом ожидал момента, когда появится страшная зверюга и, покончив со свинками, примется за самого корня и его товарищей. Однако минута пролетала за минутой, свиньи начали выбиваться из сил и горланили без прежнего энтузиазма, а объект охоты все не появлялся на поляне. К тому же медленно ползущее к зениту светило еще больше усугубляло незавидное положение задыхающихся под мешковиной охотников.
      "Пожалуй, лучше бы мы этим занялись ночью — все попрохладнее. — Неожиданно посетила голову истекающего потом Гвенлина светлая мысль. — Кто бы мог подумать, что Зверь заставит себя так долго ждать? А вдруг, он вообще не придет сегодня?"
      От вероятной перспективы проторчать под палящим солнцем, вдобавок укутанным с ног до головы в пыльную мешковину, незадачливого охотника кинуло сначала в холод, а затем в жар, по всему телу распространился страшный зуд. Юноша понял, что если чудовище не появится на поляне в самое ближайшее время, он скинет с себя тряпку и рванет со всех ног назад в деревенскую цитадель и плевать ему на всех вместе взятых монстров — пусть их поимкой и уничтожением занимаются профессионалы.
      К счастью пораженческим планам нашего героя не было суждено сбыться. Неожиданно что-то вокруг изменилось непонятным образом: хрюшки заткнули свои визгливые пасти и в наступившей тишине охотники услышали мягкие крадущиеся шаги. Боясь пошевелиться, Гвенлин скосил глаза влево, откуда доносилось легкое шуршание, и тут же волосы на его голове встали дыбом, а нестерпимый зуд мгновенно прошел сам собой. Огромная размером с взрослого слона бронированная глыба мягким размеренным шагом уверенного в своих способностях неуязвимого убийцы, покачивая массивным хвостом, приближалась на двух задних лапах к центру поляны. Когда до свинок оставалось не более пяти звериных шагов, та, что посообразительнее громко хрюкнула и с визгом бросилась наутек вторая тут же последовала ее примеру. Поняв, что злополучная веревка здорово ограничивает их возможности, животные начали метаться в пределах области доступной им свободы по самым немыслимым траекториям, приводя чудовище в полное недоумение. Все-таки зверь прыгнул в центр круга, в котором носились ошалевшие от страха хрюшки и, как ни странно, промазал. Подобного казуса не случилось, если бы к колу была привязана всего одна свинья — пара этих бестий своими немыслимыми зигзагами приводила монстра в полное замешательство. Его примитивный мозг размером с грецкий орех не мог адекватно оценить обстановку и одновременно уследить за двумя шустрыми созданиями. Тварь попыталась цапнуть другую свинку, но и на сей раз промазала, ее зубы всего лишь щелкнули в непосредственной близости от закрученного в спираль кончика хвоста.
      Зверь настолько увлекся охотой на неуловимую дичь, что вовсе перестал следить за окружающей обстановкой. Гвенлин и Шмультик одновременно поняли — лучшего момента для нанесения решающего удара у них уже не будет. Не сговариваясь, оба как по команде встали в полный рост, затем, скинув с плеч опостылевшую мешковину, бросили надорванные свитки заклинаний в сторону обескураженного появлением новых действующих лиц монстра и, не теряя времени, рванули со всех ног прочь от поляны, чтобы ненароком не попасть под удар своего собственного колдовства. Однако далеко уйти у них не получилось — сзади глухо ухнуло, и обоих беглецов сбила с ног упругая ударная волна. Многострадальная голова Гвенлина встретилась с каким-то довольно жестким предметом, и мир вокруг юноши завертелся и закружился как в калейдоскопе. Последней его мыслью было: "Вот незадача, кажется, Мандрагор потерялся! Нужно будет обязательно его отыскать, иначе пропадет бедняга"…
      Минут через пять к распластанному на земле телу приблизился Шмультик с подобранным по дороге магическим корнем на плече. Перевернув друга на спину, демон дотронулся пальцами до шеи товарища и, нащупав на ней пульсирующую жилку, с облегчением вздохнул. Потом смочил водой из фляги свой носовой платок, положил тряпицу на лоб юноши и с остервенением пнул ногой корягу, которая так неудачно подвернулась на пути убегающего юноши.
      — Жить будет, кореш. — Успокоил он своего деревянного товарища. — Всего лишь приложился неудачно головой, а перед этим едва не сомлел под тряпкой от жары. Щас оклемается. Главное, что мы чудовище завалили. Смотри сколько пригодной для еды органики — как говаривал один мой знакомый из Бердичева: "цимес мит компот".
      — Тьфу, извращенец! — Брезгливо поморщился Мандрагор. — Да кто же эту гадость жрать станет? Ты только глянь, какая у нее отвратная рожа.
      — Во-первых, это не она, а он, а во-вторых, люди не такое лопают и похваливают…
      — Это кто там о еде разговаривает? — Послышался слабый голос возвращающегося к полноценной жизни Гвена. — Пожалуйста, не надо иначе меня стошнит.
      Шмультик нагнулся к другу, приподнял немного голову и поднес к его губам флягу с водой.
      — Глотни водички. — И, по достоинству оценив вспухающий и наливающийся багровой синью «рог» на лбу приятеля, поправил тряпицу, сочувственно добавил: — Не повезло тебе, паря, хотя, — Шмультик скосил глаза на мертвую тушу Зверя, — с какой стороны на все это посмотреть — кое-кому повезло еще меньше.
      Поддерживая двумя руками свою чугунную голову и кряхтя от боли, с помощью заботливого Шмультика Гвенлину удалось присесть на травку.
      — Как там поживает адская псина?
      — Да никак. — Ощерился золотой фиксой демон. — Фатальный исход, другими словами — бобик сдох. Теперь в глазах местной братии мы самые настоящие герои и как героям нам положено…
      Требовательный визг двух поросячьих глоток вновь нарушил тишину и покой воцарившиеся было над местом недавнего сражения, помешав Шмультику довести до своего логического завершения рассказ о том, что, в каком объеме и в какие сроки положено настоящим героям.
      — Во пала… живые! — Восторженно воскликнул демон. — И адский пес им нипочем, и магия… живучие стервы!
      — Надо бы отпустить хрюшек. — Улыбнулся юноша. — Тяжко им с похмелья маяться. Свою работу они выполнили, а теперь пусть бегут в деревню.
      — Будет сделано, гражданин начальник! — Вскочил на ноги демон и собирался уже идти, освобождать узников, как вдруг внезапно передумал и с побледневшим от страха лицом грохнулся рядом с товарищем. — Гвен, там еще один зверь прет буром прямо в нашем направлении.
      Забыв о боли во всем теле, о растущей шишке, юноша одной рукой сорвал с головы носовой платок, а другой потянулся к рукоятке меча.
      — Делать нечего, Шмуль, удрать от него мы все равно не успеем, значит, принимаем бой. Попробуй хоть как-то отвлечь внимание чудовища, а я в это время зайду с боку и полосну его мечом по ногам или по хребтине.
      — Это самоубийство. — Еще больше побледнел демон.
      — У тебя есть другие варианты? — Горько улыбнулся юноша. — В таком случае я готов их выслушать и обсудить, если у нас для этого хватит времени.
      Альтернативных вариантов не нашлось, и товарищи начали подниматься на ноги. Наконец и Гвенлину «посчастливилось» увидеть второго монстра. Зверь стоял уже на краю поляны и, как показалось товарищам, с тоской осматривал останки своего соплеменника. Затем он задрал голову к небу и уныло, будто оплакивал близкого друга, завыл совсем по-собачьи. Теперь Гвенлину стало ясно, почему в измерении Шмультика эту тварь именуют адским псом.
      — Постарайся отвлечь его внимание на себя, — еле слышно шепнул демону Гвен и чуть присел с мечом наизготовку.
      Отойдя немного в сторону, потомок одного из древнейших родов Инферналиума вложил два пальца в рот и громко пронзительно свистнул. Если бы рядом со Шмультиком в настоящий момент была его любимая нянечка, она обязательно сделала бы замечание своему воспитаннику за плебейский поступок, недостойный отпрыска славного демонического рода. Но вместо нянечки на расстоянии сотни шагов от удалого свистуна возвышалась громада адского пса во всей красе, которой замечательный свист, по всей видимости, пришелся по душе. Ящер еще раз задрал голову вверх и рявкнул, принимая вызов так, что земля под ногами наших героев заходила ходуном (или им это показалось от страха). После столь эффективной демонстрации своих вокальных данных Зверь на мгновение растворился в воздухе и, полностью проигнорировав присутствие Гвена, тут же материализовался рядом с ничего не успевшим понять Шмультиком. Когда зубастая пасть была готова обрушиться на впавшего в ступор демона, с его плеча сорвалась темная молния и заехала прямо в немигающий глаз монстра. Получив удар не в бровь, а в глаз в самом буквальном смысле, адский пес забыл о демоне и закрутился от невыносимой боли на месте, оглашая окрестности яростными проклятиями в адрес неизвестного обидчика. Этой заминкой сумел воспользоваться Гвенлин. Избегая толстого чешуйчатого хвоста рептилии, он подскочил к ее боку и распорол ей брюхо от основания шеи до тазового отдела, сильно покалечив при этом одну из задних лап чудища. Великолепный чудо-меч практически сделал все сам. Гвенлину достаточно было всего лишь удерживать клинок в нужном положении и следить за тем, чтобы Зверь не заехал ему по голове лапой, хвостом или попросту не наступил на него.
      Столь грубое хирургическое вмешательство пришлось не по вкусу адскому псу. Подчиняясь инстинкту Зверь отпрыгнул от источника нестерпимой боли, при этом разрез открылся и из вспоротого живота прямо на землю пролился поток жидкости бурого цвета, затем стали вываливаться невыносимо смердящие внутренности. Ящер взвыл, будто призывал все кары небесные на головы своих мучителей, завалился на бок и умер.
      — Воды отошли, ребеночек родился. — Глядя на гору дерьма вперемешку с внутренними органами сострил Шмультик и более серьезным тоном добавил: — Гвен, нам здорово повезло — тебе удалось каким-то невероятным образом зацепить клинком сердце твари. — Затем он нагнулся и начал шарить руками в траве. Провозившись с минуту, радостно вскрикнул и поднял с земли находящегося в бесчувственном состоянии Мандрагора. — Вот он истинный герой и мой спаситель! Это же надо — прям в глаз Зверю не побоялся самим собой заехать… ради друга… Настоящий кореш…
      — Во-во, именно корешем меня отныне станешь называть. — Приоткрыл один глаз магический корень. — Услышу от тебя еще хоть раз «гербарий» или «деревянный», однозначно получишь в глаз как эта мертвая скотина.
      — Ты у нас прям Анжела Дэвис и Мартин Лютер Кинг в одной упаковке — истинный борец за права угнетенных корней, негров и женщин. — Возмутился демон. — Хочешь, чтобы у нас было как в Америке?
      — А что происходит в этой самой Америке? — спросил Мандрагор.
      — А то и происходит. Сначала взбунтовались негры — есть там такие люди с черным цветом кожи. Теперь негра нельзя назвать негром — только чернокожим мужчиной или чернокожей женщиной. Видите ли, слово «негр» имеет яркую негативную окраску и служит напоминанием чернокожим гражданам о том, что их предки вкалывали от зари до зари на плантациях рабовладельцев с белым цветом кожи. Когда с расовой дискриминацией было покончено, за дело взялись бабы, мол, хотим быть такими же, как мужчины: чтоб зарплата одинаковая, карьерный рост и чтоб, походя, не щипали нас за попки.