Глава 4. Удивительные странствия Корины

С того дня начались долгие странствия Корины. Нарк шел в Фиолетовую страну тайными тропами, обходя стороной деревни Жевунов. Несколько раз им пришлось идти через болота и даже ночевать на островках среди буро-зеленых трясин. На одном островке они наткнулись на каменного, замшелого идола. От его оскаленной улыбки девочке стало не по себе.

Ей очень захотелось есть. Нарк отправился на охоту и принес жирного кролика.

Корина недовольно посмотрела на волка.

— Неужели ты не можешь поймать что-нибудь съедобное?

Нарк насмешливо оскалил зубы.

— Прости, хозяйка, но жареные зайцы не бегают по лесу даже в Волшебной стране.

Он набрал кучу хвороста для костра.

— А чем я его буду разжигать? — недовольно спросила Корина. — У этой противной колдуньи даже огнива в пещере не оказалось!

— Гингеме не нужно никакое огниво, — заметил Нарк. — Она использует разжигающее заклинание. И тебя не раз ему учила.

— Подумаешь, учила! — фыркнула Корина. — Она много чемуменя учила, — разве все упомнишь!

— А ты попробуй, — посоветовал волк. — А то этого кролика придется съесть мне.

Корина поморщилась, но делать было нечего.

— Ладно, попробую. Та-ак, начнем. Э-э… Сначала надо сжать бзымянный палец на левой руке и сощурить правый глаз… или наоборот?

Нарк озадаченно почесал за ухоом.

— Кажется, наоборот.

Девочка согнула палец на правой руке и сощурила левый глаз.

— Теперь надо вспомнить разжигающее заклинание… Лено, пено, урфи, гурфи, лопало, мопало!

Земля зашевелилась и на поверхность вылез крот. Он озадаченно повел носом, а затем полез обратно.

— Это было кротовызывальное заклинание, — укоризненно сказал Нарк.

— Сама вижу, — сердито ответила Корина. — Подумаешь, ошибиться разок человеку нельзя! Что же такое говорила Гингема? Вспомнила, вспомнила! Дарамура, катарума, бурбу, нарбу, потолапу!

Каменный идол неожиданно заворочался в земле. Его глаза зажглись рубиновым огнем, огромный рот обнажил два ряда острых зубов. Упершись могучими руками-лапами в землю, истукан стал вытягивать свое длинное туловище на поверхность.

Корина завопила от ужаса и бросилась прочь от ожившего исполина. Нарк тоже струхнул, но успел все-таки схватить девочку за подол платья.

— Куда ты? — рявкнул он. — Там болото, трясина! Скорее говори обратное заклинание!!

Девочка быстро пробормотала:

— Потолапу, нарбу, бурбу, катарума, дарамура!

Идол застыл на месте, так и не успев выбраться из земли. Глаза его погасли, ужасный рот закрылся.

Нарк шумно вздохнул.

— Давай уж больше не будем сегодня колдовать, — предложил он. — Что-то ты нынче все путаешь. Еще вызовешь из болота какое-нибудь лихо!

Впервые в жизни Корина покраснела от стыда. Неужели она такая бестолковая и совсем ничему не научилась за семь лет, проведенных с Гингемой?

— Сейчас, — нерешительно произнесла она, — я вспомню, вспомню… Бури, глури, золата, бамбарата, шурли, мурли…

По куче сошняка вдруг побежала красная змейка. Скоро костер же весело пылал, потрескивая и курясь белым дымком.

— Вот это другое дело, — бодро сказал Нарк. — Сейчас мы этого зайца мигом зажарим… Ты чего?

Корина стояла, вытаращив глаза и покачивая головой:

— Я… я сотворила колдовство… — выдавила из себя девочка. — Первый раз в жизни у меня получилось то, чего я хотела!

С той поры оба беглеца не испытывали особых хлопот. Оказалось, что Корина запомнила кое-что из бесчисленных уроков Гингемы. Отныне на привалах девочка занималась тем, что вспоминала волшебные заклинания. И порой посреди травянистой полянки вдруг начинал бить родник или заросли крапивы превращались в цветочную клумбу.

Добравшись после долгих странствий до Фиолетовой страны, Корина и Нарк решили расстаться. Нарк поселился неподалеку в лесу, а Корина направилась в деревню Мигунов под названием Родники. Она постучалась в дверь самого богатого дома, в котором жили резчик по дереву Рон и его жена Дора. Супруги были уже не молоды, и их дети выросли и разъехались кто куда. Рон и Дора с тех пор жили одиноко и очень скучали по детям.

— У-у-у! — сразу же нарочно заплакала Корина, как только дверь открылась.

Дора чуть не уронила тарелку с дымящимися пирожками.

— Это что за прелестный ребенок? Девочка, почему ты плачешь?

— Я… я заблудила-а-ась! — еще пуще заревела Кориа, отчаянно растирая глаза.

Насилу старики ее успокоили. Девочка рассказала им только что придуманную историю о том, что она якобы отправилась через лес к тетке в деревню Лопухи, но заблудилась и несколько дней бродила по лесу.

Старый Рон озадаченно пожал плечами.

— Убей меня молния, но я никогда не слыхал о деревне Лопухи. Что же с тобой делать-то?

Дора толкнула мужа в бок.

— О чем тут говорить? Девочка останется у нас. Если ее родные объявятся — что ж, тогда мы Корину отдадим. А если нет, нам втроем только веселее будет!

Слезы на глазах Корины тотчас просохли, и она бросилась обнимать своих новых приемных родителей.

Так они и зажили втроем. Корина часто уходила в лес погулять, и там встречалась со своим другом Нарком. Все свободное от домашних дел время она сидела где-нибудь на полянке и пыталась вспоминать уроки волшебства, которые ей преподала некогда Гингема. Иногда ей кое-что удавалось вспомнить, и тогда на одичавших яблоньках в саду возле ее дома вдруг вырастали чудесные золотые плоды. Вскоре все соседи стали со страхом поговаривать, что в их деревне, кажется, поселилась самая настоящая волшебница.

Прошел год, другой, третий. Мигуны стали замечать, что Корина почему-то совсем не меняется. За это время все ее деревенские сверстники заметно подросли, а девочка осталась почти такой, как прежде. Конечно же, Мигуны даже не подозревали, что Корина была заколдована Гингемой!

Однажды после сильного урагана Корина вдруг исчезла. Жители Родников обыскали всю округу, а потом решили, что девочку унес куда-то сильный ветер.

А на самом деле Корина и Нарк просто отправились в дальнейшее путешествие по Фиолетовой стране.

Спустя некоторое время девочка поселилась в деревне Ольховики. Там она постучалась в дверь самого бедного дома. В нем жил одинокй старик по имени Лонг. Когда-то он слыл лучшим кузнецом в округе, но с годами глаза его ослепли, руки утратили силу, и он оставил свое ремесло.

Лонг охотно принял в свой дом Корину. И девочка сразу же взялась за дело. Она уже кое-как умела колдовать, и от былой ее лени не осталось и следа. Корина развела на заросшем бурьяном дворе чудесный сад, а затем стала лечить глаза старого Лонга целебными настоями. И это помогло — однажды Лонг проснулся, открыл глаза и увидел лучик солнца на стене!

Прослышав про эти чудесные события, сельчане валом повалили во двор старого кузнеца. Мигуны были неважными фермерами и садоводами, и потому многим захотелось полакомиться прекрасными яблоками, грушами и помидорами, которые вырастила Корина. Поначалу девочка охотно делилась с соседями, а потом ей это надоело.

— Нет, нельзя быть ДОБРОЙ волшебницей, — бормотала она, расхаживая по комнате, заложив руки за спину. — Сразу же все сядут на шею и начнут погонять: сделай мне то, сделай это… Разве ради этого я потратила столько сил, чтобы научиться чародейству?

Сгоряча Корина решила стать ЗЛОЙ колдуньей, но быстро передумала. Она наслышалась, с каким страхом и ненавистью Мигуны говорят о Бастинде и о Гингеме. Непослушных детей пугали этими именами: “Не будешь слушаться — Гингема прилетит за тобой на своем помеле!”, “Не съешь кашку, Бастинда увидит тебя своим всевидящим глазом и нашлет на тебя стаю железнозубых!” Нет, злой колдуньей быть неприятно…

В конце-концов Корина додумалась до хитрой вещи.

“Надо стать ДОБРОЙ и ЗЛОЙ волшебницей сразу! Люди должны любить меня, но и бояться. Когда я стану королевой какой-нибудь страны, я сделаю своим подданым много добра: засажу их земли чудесными садами, выращу во всех дворах удивительные цветы. Но если кто-то непочтительно отзовется о своей правительнице или не склонит голову в моем присутствиии… О-о, тогда мой гнев будет страшен!”

Однажды она пошла в лес, чтобы проведать своего друга Нарка. Над их головами вдруг стала кружить сорока.

— Вы слышали, слышали, слышали? — застрекотала она. — Гингема погибла! Ее раздавила фея Убивающего Домика!

Корина насторожилась:

— Что за фея Убивающего Домика? Никогда о такой не слышала. И как можно убить Гингему? Она же самая могущественная волшебница на свете!

— Нет, Виллина сильнее ее! — опять застрекотала сорока. — Гингема подняла страшный ураган, чтобы уничтожить всех людей на земле. Но Виллина заставила ветер принести из-за гор домик и обрушила его на голову Гингемы. Трах-тара-рах! От Гингемы осталось только мокрое место. А из домика вышли девочка-фея по имени Элли и маленький черный зверек. Их встретила сама волшебница Виллина. А затем Элли и маленький черный зверек ушла по дороге из желтого кирпича. Кажется, она идет в Изумрудный город, где хочет встретится с самим Гудвином, Великим и Ужасным. Вы слышали, слышали, слышали? Гингема погибла! Гингема погибла!

Сорок улетела.

Корина задумалась. Она конечно же огорчилась, узнав о смерти Гингемы, но еще больше ее расстроила весть о появлении в Волшебной стране какой-то Элли. Неужели у нее, Корины, появилась еще одна соперница? А вдруг эта девочка-фея тоже захочет стать королевой какой-нибудь страны? А как же она, Корина? Так и будет сидеть в доме старого Лонга и выращивать помидоры для Мигунов?

Поразмыслив, Корина решила, что настала пора отправляться в путь.

Глава 5. Корина в замке Людоеда

Еще несколько лет Корина и Нарк путешествовали по стране Мигунов, а потом рискнули вернуться в Голубую страну. Здесь девочка поселилась в деревне Озерки, в доме одинокой старушки Марфины. Однажды утром Корина собрала в котомку немного еды и тихонько выскользнула за порог, и торопливо направилась к лесу. На опушке ее ждал Нарк, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Ему до смерти надоело жить в сырой норе, которую он вырыл в глубоком овраге. Нарк очень обрадовался, узнав о предстоящем путешествии. При виде хозяйки волк стал прыгать вокруг нее, словно игривый щенок.

— Фу, Нарк, перестань! — со смехом отмахнулась от него Корина. — Ты поцарапаешь мне щеки своим шершавым языком!

— Прости, Коринушка, — рыкнул волк, преданно глядя на девушку. — У-у-у, как же мне надоела эта проклятая деревня! Эти Жевуны прямо-таки помешались на грибах и ягодах. Целыми днями так и шастают по лесу, носа из норы не высунешь!

— Хватит скулить, — строго сказала девочка. — Поехали к дороге из желтого кирпича.

Корина по старой привычке уселась на волка верхом, но ее ноги лишь слегка оторвались от земли.

— Э-э, ты зачем пригнулся, плут? — строго спросила она.

— Я не пригнулся, — обиженно отозвался волк.

Юная волшебница не сразу сообразила, что произошло.

— А-а, да я просто выросла! — улыбнулась она, слезая с мохнатого зверя. — Все, отъездилась я на твоей широкой спине, дружище. Ладно, пойду пешком.

Корина и волк пошли по хорошо наезженной тропинке в лес.

Часа через два они оказались на дороге из желтого кирпича. Здесь друзья свернули налево и направились в северо-западную часть Голубой страны.

Нарк бежал чуть впереди своей хозяйки, настороженно принюхиваясь и прислушиваясь. Он ощущал множество запахов, и не все из них были волку знакомы.

К вечеру друзья дошли до развилки. Лес в этом месте был особенно глухим. Высокие старые ели нависали над дорогой, полностью закрывая небо. Со стороны небольшого болотца ползли языки серого тумана.

— Бр-р-р, холодно! — вздрогнула Корина, потирая озябшие руки. — Неужели здесь нет никакого жилья? Что-то мне не очень хочется ночевать под деревом.

— Посмотри, хозяйка! — сказал Нарк.

Он подбежал к перекрестку. Вправо от большой дороги уходила поросшая травой и усыпанная белыми камнями тропинка. В самом ее начале стоял покосившийся трухлявый столб, на котором висела на одном гвозде широкая доска. На ней было коряво написано:

“ЭЙ, ПУТНИКЪ! ЗАХХОДИ В ГОССТИ К АДДИНОКОМУ И БАЛЬНОМУ ПРИБАЛЬНОМУ, НО ОЧЧЕНЬ БАГГАТОМУ ЕНВАЛЛИДДУ!”

— Это еще что за “енваллидд”? — удивилась Корина, разглядывая доску. — А-а, понимаю, это значит “ивалид”. Интересно, какой грамотей написал эту галиматью?

Нарк оскалил зубы.

— Какая разница, хозяйка? — бодро рыкнул он. — Кто бы ни писал, он должен жить неподалеку. Я чувствую много-много запахов Жевунов и еще один, сильный и незнакомый. Фу, и до чего же неприятный! На звериный не похож… Давай-ка я пойду на всякий случай вперед, хозяйка!

Корина хотела было согласно кивнуть, но затем спохватилась.

— Нет, — возразила она, упрямо сдвинув брови. — Хватит мне прятаться за твою широкую спину, Нарк! Как-никак, я теперь чародейка и должна уметь постоять за себя. Настала пора всерьез испытать свои силы. Подумай сам: разве я смогу стать королевой, если буду бегать от всех опасностей? Решено, пойду одна. А ты… ты переночуй где-нибудь в лесу, тебе не привыкать.

Волк пытался возражать, но Корина на этот раз была неумолимой. Она даже несколько раз сердито топнула ногой, и Нарк струхнул. Корине ничего не стоило превратить его в мышь или жабу. Волк уныло опустил голову и поплелся в глубь леса.

“Девчонка на самом деле стала могучей волшебницей, — утешал он себя. — Конечно, до Гингемы ей пока далеко, но связываться с ней опасно любому. Интересно, чей это противный-препротивный запах? Может быть, старый кабан? Нет, не похоже…”

Тем временем Корина шла по тропинка в глубь леса. По обеим сторонам росли небывало высокие и мрачные ели, и сердце юной волшебницы сжималось от страха. Она уже стала жалеть, что отослала Нарка, но самолюбие не позволяло ей позвать друга на помощь.

Пройдя полмили, Корина увидела старый замок, окруженный высокими каменными стенами и широким рвом. Мост через ров был опущен, и рядом не было видно никакой стражи. Подойдя ближе, девочка с удивлением поняла, что замок запущен до невозможности. Воды во рву было немного, и та превратилась в грязную жижу, затянутую ряской и заросшую лилиями. Цепи подвесного моста проржавели, доски наполовину сгнили, так что идти по ним надо было с опаской. Могучие стены замка заросли хмелем и диким виноградом, а крыши башен потеряли чуть ли не половину своих красных черепиц.

— А-а, кажется, я вспоминаю это место… — пробормотала Корина. — Гингема когда-то рассказывала о нем. Ладно, посмотрим…

Немного приободрившись, девочка осторожно прошла по мосту и оказалась во дворе замка. Окна трех мощных башен ощетинились выбитыми стеклами, дубовые двери висели вкривь и вкось. И все же замок был обитаем! Одно из окон центральной башни светилось, и из него до Корины донесся звук на удивления басистого голоса:

Э-эх! Хотел Людушка убить муху, О-ох, да не хватило у него духу. Э-эх, задумал Людушка паутину сорвать, О-ох, да не смог паука с потолка согнать!

Корина отворила покосившуюся дверь и вошла в большой зал, освещенный тремя сальными свечами. Ох, до чего же здесь было грязно! На дубовом столе громоздились грязные глиняные тарелки, засохшие хлебные корки и рыбьи кости. Среди всего этого мусора деловито жужжали мухи. Ножки стульев торчали вкривь-вкось и держались, казалось, на одном честном слове. У камина, затянутого густой паутиной, возлежал на диване большой розовощекий человек ростом с двух врослых Жевунов. Он был толст, неопрятно одет и грязен так, словно не мылся года два. Лицо молодого толстяка было на редкость унылым. Закатив глаза к потолку, он меланхолично бормотал:

У-ух, и за что меня зовут душегубушкой, Ы-ых, а не Людушкой-голубушкой?..

— Хотите, я буду звать вас так? — улыбнувшись, сказала Корина. — По-моему, очень несправедливо обижать такого безобидного людоеда.

— Святая правда! — горестно вздохнул Людушка и скосил на гостью круглые рачьи глаза. — Меня нельзя обижать, а надо мной издеваются все, кому не лень: мыши, Жевуны, пауки и даже козы… Рад видеть такую умную и приветливую девочку! Садись, отдохни с дороги… Только не на этот стул, голубушка, у него всего три ножки. И как же зовут такую приятную во всех отношениях гостью?

— Кориной, — ответила девочка, осторожно усаживаясь на самом крепком стуле. — Я иду в Фиолетовую страну. Вы никогда там не были?

— Нигде я не бывал, — еще горестнее вздохнул Людушка. — Я такой толстый и неуклюжий, что не могу выйти даже за ворота замка. Хорошо еще, что мой покойный папашка набил подвалы вкусной-превкусной едой, не то бы давно ноги протянул, честное-пречестное слово.

— И много там еще осталось еды? — спросила Корина и невольно сглотнула. Только сейчас она поняла, как проголодалась.

— Даже не знаю, — пожал плечами Людушка и со стонами, охами и вздохами слез с дивана. — Неделю назад еще кое-что оставалось в самых потаенных уголках да на самых высоких полках. Но сколько всякого люда с той поры здесь побывало, просто ужас! И все идут с мешками да корзинами. Прослышали, Коринушка-голубушка, про мой добрый нрав и стали шалить. Тащат все, что под руки подвернется, да еще надо мной насмехаются. “Глупый ты, Людушка, и притом безобидный, — говорят эти лихие людишки. — Твоего папашку, почитай, вся Голубая страна боялась пуще огня, а тебя даже крот лесной и тот обидеть может. Ну как тебя, дубину стоеросовую, после этого не ограбить и не обворовать?” Вот и грабят мой замок, вот и воруют.