- Поэтому число действующих водопадов меняется.
      Теперь Корал присела на скалу. Пятки у нее были грязные, но ногти на ногах розовые и идеальной формы. Она не двигалась. Элин захотелось бросить в нее камешек и посмотреть, будет ли та реагировать.
      "Ну а теперь что?" - подумала Элин. Она осмотрела достопримечательности, все, что мог предложить Магритт, и ее это порядком разочаровало. И надоело. Главным образом - Божество. А ей торчать здесь еще почти месяц, и не на что убить время.
      - Для поддержания температуры кратера требуются постоянные циклические действия, - сказала женщина-агротехник.
      - Да заткнитесь вы!
      Элин вытащила терминал, вызвала Лэндис и, когда голограмма стала устойчивой, сказала:
      - Мне скучно.
      Сидевшая за письменным столом Лэндис едва подняла глаза.
      - Скучно, найди себе работу! - огрызнулась она.
      Магритт был основан как горняцкий поселок. Но не успели с поверхности Моря Дождей взять первые образцы лунного грунта, как в экономике подули другие ветры, и разрабатывать месторождения, богатые конкретными полезными ископаемыми, стало более выгодно, чем возиться с недифференцированной почвой, где все вперемешку. Шахтеры уехали, а кратер был продан за бесценок ассоциации, занимающейся исследованиями, которые закон запрещает проводить на Земле.
      С пятнадцатой террасы Элин всматривалась в нагромождение лабораторий и контор на открытом воздухе, некоторые были разделены длинными полосами невозделанного поля, другие тесно жались друг к другу в надежде на объединение усилий. Корпорации, испытывающие бактериологическое оружие, соседствовали с компаниями, перерабатывающими радиоактивные отходы. Организация, работающая над проектом регулирования роста населения в странах Центральной Азии, занимала целые полтеррасы, вокруг густо кишели охранники. На Луне также велись некоторые банковские операции, которые не совершались в Швейцарии.
      - Понимаешь, - говорил Тори, - мне это совсем не нравится.
      Он стоял с бесстрастным лицом, покрытым красно-зеленой краской, и следил за тем, как рабочий монтирует больничную койку и подключает к ней хирургическое оборудование.
      - Ты сам меня нанял, - напомнила ему Элин.
      - Да, но сейчас я действую в рабочем режиме.
      Монтажник сложил свои инструменты и ушел.
      Кажется, мы почти готовы.
      - Отлично. - Элин плюхнулась на койку и легла на спину, скрестив руки на груди. - Теперь не хватает только свечки в руках!
      - Я подсоединю тебя к интеркому, чтобы не очень скучала в перерывах между эпизодами.
      У Элин зарябило в глазах, вокруг роились образы. Призраки витали в воздухе, пялились на нее из земных глубин.
      - Теперь отключим органы чувств.
      Окружающий мир исчез, но видения остались, каждое существо в отдельном шестиугольнике. Элин как будто смотрела сквозь глаза мухи.
      Вдруг она остро почувствовала присутствие Тори, и чей-то голос сказал:
      - Это продлится одну минуту. Чтобы скоротать время, вызови кого-нибудь из друзей.
      Голос пропал.
      Элин парила в воздухе, освободившись от тела, освободившись от чувственного восприятия, почти богоподобная в своей отрешенности. Лениво перемещаясь среди теней, она оставила позади Лэндис и остановилась около маленького круглолицего человечка, рисующего у себя на лбу черную полосу.
      "Привет, Ганс", - подумала Элин.
      Он поднял голову и подмигнул:
      - Как дела, детка?
      "Неплохо. Чем занимаешься?"
      - Работаю. Сегодня я слежу за черным ящиком. - Он добавил к полосе на лбу ярко-оранжевый мазок и оценивающе посмотрел на свое лицо в карманное зеркальце. - Сижу здесь и держу палец на кнопке. - Его рука скользнула под приборную доску. - Если я получу приказ, сразу нажму. В конденсорах взорвутся заряды, и купола больше не будет. Пшик! Весь воздух уйдет наружу.
      Элин обдумала его слова: вулкан, извергающий на поверхность Луны потоки кислорода; люди, подброшенные вверх, раскиданные по сторонам, разодранные в клочья взрывной декомпрессией...
      "Это страшно, Ганс".
      - О, бояться совершенно нечего, Когда я не подключен к работе, кнопка не действует.
      "Даже если так".
      - Элементарная предосторожность. Здесь проводится полно исследований, которые без такой меры безопасности были бы не разрешены. Не волнуйся, я не взорвал еще ни одного купола.
      Связь прервалась, и Элин опять почувствовала присутствие Тори. Ощущение было такое, словно кто-то невидимый заглядывает через плечо.
      - Сейчас мы начинаем испытывать серию программ "Троянский конь". Мы будем вводить тебя в желаемые душевные состояния, а не вызывать их. Мы инкапсулировали внешние проявления твоей личности и направили экспериментальные программы на второй уровень. Так что в этой серии опытов ты не будешь отождествлять себя с программами, а воспримешь все со стороны.
      "Тори, ты самое заумное существо на свете. Нельзя ли повторить все это по-человечески?"
      - Я покажу тебе.
      Вдруг Элин словно заключили в шар из ветвистых малиновых линий, медленно пульсирующих, темных и тусклых. Они переплетались и переливались друг в друга, и Элин представила, что так выглядят сосуды у нее в голове, когда она чувствует головную боль.
      - Это был гнев, - сказал Тори. - Твой мозг преобразовал его в зрительный образ, потому он не соотнес этот гнев с собой.
      "Ах, вот, значит, что ты хочешь со мной сделать! Перепрограммировать меня, чтобы я стала как Бог: все видела, но ничего не переживала".
      - В конце концов, да. Хотя я сомневаюсь, что ты сможешь создавать образы. Скорее всего, ты почувствуешь присутствие Бога.
      Тори на секунду исчез, и Элин ощутила даже не одиночество, а почти полное небытие. Потом он вернулся.
      - Но начнем постепенно. Первые сеансы поднимут тебя до начального уровня метапрограммирования, интегрировав все твои умственные процессы и позволив тебе управлять ими на нижней ступени. В обиходе мы называем этот тип "превращение в Христа". Поосторожнее с тем, что ты увидишь или почувствуешь.
      Голос Тори затих, Элин осталась одна. Но вдруг все изменилось.
      Она почувствовала близость чего-то удивительного.
      Кто-то стоял совсем рядом. Элин пыталась открыть глаза, она стремилась увидеть, но сейчас у нее не было зрения. Ее существо раскрылось навстречу чуду, и перед Элин начали появляться люди.
      - Осторожно, - сказал Тори. - Ты снова включила интерком.
      "Я хочу видеть!"
      - Здесь никого нет. Это твой собственный мозг. Но если хочешь, можешь интерком не выключать.
      Какое разочарование. Ее окружали любовь и мудрость, не сравнимая с мудростью человеческой, она чувствовала, что все сущее во Вселенной священно, и это чувство наполняло ее удивительным счастьем. Элин не могла сама вызвать все эти ощущения, здесь должен быть кто-то более великий.
      Логика была бессильна перебороть эмоции. Элин рыскала по внутренней связи, вызывая образ за образом и отвергая их один за другим. Покончив с сотрудниками, занятыми в проекте, она бросилась перебирать общественные мониторы кратера.
      На фермах агротехники собирали клубнику и душистый горошек. Элин чувствовала на языке вкус плодов. Кто-то вытаскивал водоросли из внутреннего озера, и она ощущала тяжесть сачка в мозолистых руках. Недалеко от ее больничной койки, в рощице, занималась любовью парочка, и Элин...
      "Тори, я больше не могу. Это действует слишком сильно".
      - Ты сама напросилась в испытательницы.
      "Кой черт, Тори!.."
      В интеркоме появилась Донна Лэндис.
      - Она права, Шостокович. Вы недостаточно приглушили ее эмоции.
      - На мой взгляд, это неразумно: слишком поднимая ее "я", мы рискуем вызвать распад...
      - Кто за все это платит, а?
      Тори что-то нечленораздельно проворчал, и мир исчез.
      Элин плыла во тьме, ласковой и успокаивающей. Ей было хорошо. Ей нужна была эта короткая передышка после напряжения и волнений, связанных с ее новой личностью. Хорошо, что она взялась за работу испытательницы, хотя это и раздосадовало Тори.
      Тори... Элин мысленно улыбнулась. Иногда он действует ей на нервы, но когда Тори нет рядом, Элин так его не хватает. Наверно, она в него влюблена.
      "Это всего лишь земная любовь. Совсем не та, о которой говорится: "Бог есть любовь"".
      Ну и пусть. Но с человеческой точки зрения Тори удовлетворил такие ее потребности, о которых она прежде и не подозревала. Однако очень тяжело спорить с самой собой. Ее мысли скользнули прочь, и она погрузилась в волшебное, бессловесное упоение бестелесностью. Беззаботная, бесстрастная, никем и ни с чем не связанная.
      "Ничто не может быть само по себе. Вся Вселенная - обширная сеть пересекающихся программ".
      Элин стало смешно. Так сказал бы Тори. Нужно следить за собой; возможно, она любит Тори, но при этом вовсе не хочет говорить так, как он.
      "Ты напрасно беспокоишься. Глас Божий едва слышен, но это не твой голос".
      Элин мысленно вздрогнула. Она искала открытый канал интеркома, но не находила.
      "Привет, - подумала она. - Кто это сказал?"
      Ответ дошел до нее не в словах, а в форме безличного утверждения. В нем было что-то холодное, безразличное, что-то непостижимое и в то же время властное и не допускающее возражений.
      Это был Бог.
      Потом Тори вернулся, и голос пропал вместе с ощущением чьего-то присутствия.
      "Тори! - подумала Элин. - Кажется, у меня было религиозное переживание".
      - Это часто бывает при выключении органов чувств: мозг вытаскивает наружу несколько старых программ. Волноваться нечего. Теперь на минутку расслабься, пока я снова переключу тебя... Ну как?
      Ощущение Присутствия возникло опять, но далеко не такое сильное, как прежде. Элин смогла устоять перед искушением погнаться за ним.
      "Так хорошо, Тори, но послушай, я, правда, думаю..."
      - Давай предоставим анализировать тем, кто на это запрограммирован.
      Влюбленные бесцельно брели по лугу, трава здесь была выше пояса. Наступала биологическая ночь. Дневной свет дважды мигнул: агротехники подавали предупредительный знак.
      - Это было на самом деле, Тори, Она со мной разговаривала, я не выдумываю.
      Тори рассеянно взъерошил рукой свою темную кудрявую шевелюру.
      - Хорошо. Если я ошибался - а я первый готов признать, что программа малость эгоцентрична, - все равно не думаю, что в поисках объяснения нужно опускаться до мистики.
      Вдалеке резко прекратил работу водопад. Поток воды брызнул и будто бы растворился в воздухе.
      - Ты, помнится мне, сказал, что Корал - Бог.
      - Я сказал это, чтобы подразнить Лэндис. Я считаю, что Корал не Бог, а всего лишь богоподобна. Ее умственное развитие на миллионы лет выше нашего. Бог - просто удобная метафора.
      - Гм. И как же ты это объясняешь?
      - На острове есть по крайней мере один терминал, в Магритте они повсюду. Корал, вероятно, запрограммировала его так, чтобы он подключался к интеркому, а оказалось, что все каналы закрыты.
      - Она могла это сделать?
      - А почему бы и нет? У нее перед нами преимущество в миллион лет, и она работала психотехником, а все психотехники - подпольные хакеры.
      Тори на нее не смотрел, не смотрел долго.
      - Эй! - Элин взяла его за руку. - Что с тобой сегодня?
      - Со мной? - Тори избегал ее взгляда. - Не обращай внимания, я расстроен, что ты взялась за эту работу. Это пройдет.
      - Чем тебе не нравится эта работа?
      - Ничем. Только она очень опасна. Послушай, я знаю, что не смогу тебя отговорить, да и не мое это дело. У меня просто плохое настроение.
      Элин положила его руку на свою талию и прижалась к нему..
      - Ну, не надо. Ты не можешь ничего изменить, мне нужно что-нибудь делать. Иначе почти сразу становится скучно.
      - Я знаю. - Тори наконец повернулся, взглянул ей в лицо и грустно улыбнулся. - Я ведь тебя люблю, понимаешь?
      - Знаешь... Может быть, я тоже тебя люблю.
      Улыбка прогнала печаль с его лица, как внезапный ветер рассеивает облака.
      - Скажи еще раз. - Руки Тори потянулись к ее плечам, к шее, к лицу. Еще раз, с чувством.
      - Не скажу! - Элин со смехом пыталась высвободиться, но Тори не отпускал ее, и они стали бороться и упали на землю. Свинья! - Они перекатывались в траве. - Скотина!
      Элин колотила Тори в грудь, разорвала ему комбинезон и пробовала укусить в шею.
      Вдруг Тори смутился и хотел отодвинуться от нее.
      - Только не здесь! Кто-нибудь может увидеть.
      Агротехники потушили дуговые лампы, и Магритт погрузился в ночь.
      Тори протянул руку и коснулся лица Элин. Они занялись любовью.
      Физически это ничем не отличалось от того, что она делала бессчетное число раз с любовниками, друзьями, а иногда и со случайными знакомыми. Но теперь она зашла так далеко, как прежняя Элин никогда не посмела бы. Она отдавалась Тори без оглядки, она раскрылась, не думая о боли. Элин доверилась ему! Тори был частью ее. И все преобразилось, обновилось, стало прекрасным.
      Когда они оба уже были на грани оргазма, в каком-то исступлении Элин дала волю своим чувствам и зашептала:
      - Я люблю тебя, люблю тебя, о Боже, я люблю тебя, люблю...
      И в этот же самый момент Тори напрягся, словно струна, поднял голову и изменившимся, глухим голосом страстно произнес:
      - Корал...
      Элин оставила спящего в траве Тори, спустилась ниже на одну террасу и бродила теперь среди домиков. Она была в бешенстве. Они лежали молча, и Тори не знал, почему Элин так крепко прильнула к нему и головой уткнулась ему в плечо; это не было проявлением любви или страсти, в ней бушевал гнев, и она боялась, что убьет Тори, если только посмотрит ему в лицо.
      В нескольких домиках, отгороженных друг от друга молодыми кленами, стоял мрак. Остальные мягко освещались изнутри голограммами. Многоцветные изображения снаружи казались смазанными и размытыми. Элин задержалась перед одной хижиной и замерла в нерешительности. Наконец она постучала: ей надо было с кем-нибудь поговорить.
      Отец Лэндис высунула в дверь голову и заморгала спросонок:
      - А, это вы, Доннелли. Что вам надо?
      К своему безмерному ужасу, Элин разразилась слезами.
      Лэндис скрылась в хижине и тут же появилась опять, застегивая комбинезон. Она прижала Элин к груди, успокаивала ее, как ребенка, и слушала ее рассказ.
      - Корал, - проговорила Лэндис. - Ага. Теперь все сходится.
      - Ну тогда расскажите мне!
      Элин пыталась смахнуть слезы ярости. Лицо ее покраснело, опухло и исказилось, значки психосхемы размазались.
      - Терпение, дитя мое. - Лэндис уселась около хижины, поджав ноги, и указала Элин на место рядом с собой. - Садись сюда и представь, что я твоя мама и сейчас расскажу тебе сказочку.
      - Я пришла сюда совсем не для того, чтобы...
      - Да кто ты такая, чтобы критиковать новейшие методы духовного воспитания? - мягко пожурила ее Лэндис. - Садись.
      Элин села. Лэндис положила руку ей на плечо.
      - Давным-давно, в незапамятные времена жила-была девочка по имени Корал, не помню, как ее фамилия. Неважно. Так или иначе, она была умненькая, впечатлительная, энергичная и легкомысленная, и во всех отношениях походила на тебя.
      Лэндис говорила и нежно баюкала Элин.
      - Корал была счастливой девочкой, она смеялась и играла и в один прекрасный день влюбилась. Вот так! - Лэндис щелкнула пальцами. - Я думаю, ты знаешь, как она себя чувствовала.
      - Скорее всего, не очень ловко.
      - Молчи. Ну вот, ей очень повезло, потому что он любил ее еще в сто раз больше, а видя его любовь, она любила его в тысячу раз больше. И так далее. По-моему, они слегка переусердствовали, но это только мое личное мнение.
      Так вот, Корал жила на Магритте и работала психотехником. Она была честолюбива, такие хуже всего. У нее появился план перепрограммировать людей так, чтобы они могли существовать вне программ, направляющих их повседневную жизнь. Заметь: люди нечто большее, чем сумма программ. Но что Корал знала о свободе воли? В конце концов у нее не было никакого религиозного образования. Итак, она и ее приятель подали заявку, обратились за денежными средствами и вместе пропустили новую программу через мозг Корал. И когда они все это проделали, бедняжка вообразила себя Богом. Но тогда она уже не была Корал, она изменилась до неузнаваемости.
      Лэндис помедлила и крепко обняла Элин.
      - Будь мужественной, детка, сейчас последует самое неприятное. Ну, ее приятель ходил горем убитый. Он не хотел есть и не хотел играть с друзьями. С ним стало невозможно работать. Но потом у него возникла чудовищная мысль. Видишь ли, все данные о личности сотрудников, проводящих опыты с психосхемами, заносятся в картотеку, чтобы в случае аварии личность можно было восстановить. А если этот человек умирает или становится Богом, права на личность переходят к ИГФ. Вот такие они подлецы.
      Ладно. Тори (я сказала, что ее приятеля звали Тори?) подумал: может, кому-нибудь понадобится новая личность? Такое случается раза два в год. Дальше будет хуже. И Магритт - единственное место, где делают такие операции. Компьютер вытаскивает личность из банка данных наугад, так что есть определенный шанс вернуть Корал, и она будет как новенькая. Но возможность не так уж велика, потому что в банке данных понапихано полно всякой дряни. И тогда Тори задумал дурное. Но его нельзя за это винить. Он исходил из ложных понятий о нравственности. Что, если установить компьютер так, что вместо случайного выбора личность Корал достанется первой же девочке, которая подвернется под руку? Вот так он и сделал.
      Лэндис замолчала.
      Элин вытерла слезы.
      - Ну и чем кончилась эта сказка?
      - Я жду, какой будет конец.
      - А Тори на самом деле направил поиск, или вы это сочинили?
      - Господи, я не знаю. Может быть, это просто счастливый жребий. Но как-то все подозрительно. Попробуй порыться в его личном накопителе информации, возможно, он припрятал там эту программу.
      - Ясно.
      Минуту Элин сидела тихо, потом взяла себя в руки и встала. Лэндис тоже встала.
      - Тебе лучше, детка?
      - Не знаю. Возможно, теперь я лучше владею ситуацией.
      - Послушай Помнишь, как я сказала, что ты щенок, спотыкающийся о свои лапы? Так вот, сейчас ты ушибла ногу и тебе больно. Но это пройдет. У всех проходит
      - Да. Спасибо.
      - Сегодня мы сотворим Будду, - сказал Тори.
      Элин окинула его холодным взглядом, но промолчала, хотя в зелено-красной маске он был неуязвим. Она знала, что позже, когда Тори депрограммируется, он вспомнит ее взгляд.
      - Это программа более высокого уровня, интегрирующая все твои умственные функции и позволяющая осознанно ими управлять. Поэтому особенно важно, чтобы ты соблюдала осторожность, договорились?
      - Чтоб ты сдох, ублюдок, - тихо пробормотала Элин.
      - Прости, я не расслышал.
      Элин не ответила, и после недоуменного молчания Тори продолжал:
      - У тебя остаются все органы чувств, и когда я тебя переключу, обрати внимание на то, что тебя окружает. Хорошо?
      Вторая программа "Троянский конь" началась. Все изменилось.
      Это было не внешнее изменение, его нельзя было увидеть глазами Скорее, все предметы просто потеряли свои названия. Рядом рос дубок, высотой ей до колен, очень похожий на деревце, которое Элин случайно сломала много лет назад в Новом Детройте, в тот день, когда потеряла невинность. И этот саженец ничего для нее не значил. Просто растущий из земли кусок дерева. Из норы высунул голову крот: сморщенный носик, подслеповатые розовые глаза. Просто маленькая биологическая машинка.
      - У-уф, - невольно произнесла Элин. - Холодно.
      - Тебя что-нибудь беспокоит?
      Элин подняла глаза и не увидела ничего интересного. Какое-то человеческое существо, такой же предмет, как дуб, только и всего. К этому существу она ничего не испытывала.
      - Нет, - сказала она.
      - У нас хорошая запись.
      Слова ничего не значили, нескладные, лишенные содержания.
      В траве Элин увидела сероватое мерцание, как будто еле заметный огонь. Умом она понимала, что это работа нервов в палочках и колбочках сетчатки ее глаз, но чувства говорили другое: это время. Тусклый огонь, постоянно разрушающий мир, пожирающий его и возрождающий вновь и вновь.
      Но это тоже не имело значения.
      На девушку снизошел великий покой, умственная отрешенность, холодная и безличная. Она стала соотносить себя с этой безучастностью, поняла, что бытие ничего не значит. Все это лишь вещи, предметы.
      Тори суетился возле своих приборов, и Элин казалось, что он сам превратился в такой же прибор. Нажми кнопку и получишь заранее вычисленный ответ. Разве это человек?
      И потом, значит ли что-нибудь человеческое существо? Элин не видела спину Тори и не хотела даже считать его существование самоочевидным. Она могла поднять глаза и увидеть ближнюю сторону Земли. Дальняя сторона вполне могла не существовать, и это тоже не имело значения.
      Элин отбрасывала мир слой за слоем, игнорировала все внешнее.
      "Я никогда не понимала, насколько велика моя зависимость от чувственного восприятия, - думала она. - А если не обращать внимания на внешнее...
      ...останется Пустота. Без цвета, формы и места, но именно она лежит в основе яркой игры красок, постоянно уничтожаемой тусклым огнем времени".
      Элин размышляла над первоосновой бытия.
      - Пожалуйста, не лезь в программу, - сказал Тори.
      Тело тоже ничего не значит, это только фокальная точка ее чувств. Если не обращать на них внимания, можно не замечать и его. Элин ощущала, как ее тело бледнеет и растворяется в присутствии Пустоты. Пустота нематериальна, но еще менее предметно то, что она всегда считала незыблемым: мир с его внешним блеском.
      "Я как будто была программой в компьютере и только сейчас поняла это".
      Вдруг ворвался голос Лэндис:
      - Доннелли, Бога ради, не мешай эксперименту!
      Дело в том, что лежащая в основе всего пустота и есть реальность, если слово "реальность" что-нибудь означает. Если значение имеет значение. И за пределами реальности, за пределами значения что-то есть. И она это нашла.
      - Доннелли, ты ступаешь на опасный путь. Ты...
      Голос Лэндис отвлекал Элин, и она его приглушила. Ей хотелось достичь единения с тем, что есть, это очень просто, нужно только прекратить это желание - и оно исполнится.
      Прежде чем Элин успела достичь единения, на нее накатил ужас. Сверкнули оранжевые огни, они горели, потрескивая и обжигая, между ними ползали змеи, огромные скользкие существа, разевающие мерзкие рты с острыми клыками.
      Элин в страхе отпрянула, и они набросились на нее. Языки пламени вонзились ей в легкие, горячие черви копошились в ее мозговых тканях. Элин спасалась бегством, она мчалась сквозь собственный мозг, стонавший под ударами, то включавший, то вновь уничтожавший окружающие предметы.
      И вдруг она обрела свое тело, и никто ее уже не преследовал. Она зябко поежилась, и тело ответило ей. Это было чудесное ощущение.
      - Ну, по крайней мере, сработало, - сказал Тори.
      - Что... - Голос Элин сорвался. Она откашлялась и заговорила снова: Что случилось?
      - То, на что мы рассчитывали. Под угрозой растворения твоя исходная личность защитила себя.
      Элин вдруг сообразила, что все еще лежит с закрытыми глазами. Теперь она открыла их и судорожно сжала рукой край койки. Кровать была настоящей, твердой на ощупь. Прекрасно.
      - Я вернусь через минуту, - проговорил Тори. - А сейчас тебе нужен отдых.
      Он тронул костный индуктор, и Элин провалилась в темноту.
      Она снова парила, каждый нерв ее - метафорический нерв - был натянут. Появилась сверхчувствительность к внешним воздействиям, необычайная чуткость и даже внушаемость. И все же она лишь догадывалась, но не ощущала присутствия Корал.
      "Уходи, - подумала Элин. - Теперь здесь мой разум".
      Она не удивилась, когда пришел ответ:
      "Я здесь и всегда! Ты вторглась в мою страну и смутно сознаешь мое присутствие. Позже, когда ты поднимешься в горы, ты узнаешь меня по-настоящему и будешь как я".
      "Все мне говорят, что я стану делать дальше, - сердито думала Элин. Разве я сама ничего не решаю?"
      Ответная мысль прозвучала почти насмешливо:
      "Ты только программа, пойманная во всеобщую сеть. Ты будешь делать так, как велит твоя схема. Быть свободным от программ, значит, быть Богом".
      Несмотря на гнев, несмотря на обиду, несмотря на холодок страха, который Элин пыталась скрыть, она почувствовала любопытство.
      "А как это - быть Богом?" - не удержалась и спросила она.
      "Это драгоценная свобода. Вселенная - бесконечно большой мыльный пузырь, а мы (те, кто Бог) - пленка на его поверхности. Мы взаимодействуем и программируем. Мы заставляем сиять звезды и расти деревья. Мы программируем, что тебе захочется на завтрак. Поток программ проходит через нас, мы вносим изменения и поддерживаем порядок во Вселенной".
      Элин ухватилась за последнее утверждение.
      "Не очень хорошо вы его поддерживаете, согласитесь".
      "Мы не вносим грубых изменений в ход событий. Когда будешь с нами, ты поймешь".
      Элин поняла, что эту своего рода игру в вопросы и ответы Корал проводила неоднократно как часть проекта "Создатель звезд". Надо найти вопрос, который не смог бы задать никто другой. Ее, Элин, личный вопрос. И, немного подумав, она спросила:
      "Ты все еще любишь Тори Шостоковича?"
      Ответ последовал после легкой заминки.
      "Любовь, о которой ты говоришь, свойственна программам низшего уровня. Но не разуму, свободному ото всяких программ".
      Через секунду Тори отключил программу, и Элин всплыла на поверхность, оставив Бога позади. Но еще раньше ей стало совершенно ясно, что она не получила прямого ответа.
      Когда Тори наконец ее отыскал, Элин смотрела вдаль за Море Дождей. Она была подключена к мониторам. Это была чисто визуальная программа. Элин чувствовала, как проводки психосхемы щекочут ей шею, как теплый влажный воздух Магритта поглаживает кожу.
      - Элин, нам надо поговорить.
      Внешний мир поражал четкостью своих очертаний. Скалы и тени вырисовывались фантастически резко. Сенсор, установленный на спускающемся к морю склоне кратера, показывал Море Дождей: оно было безжизненно и неподвижно, но вид его успокаивал. Когда Элин была Буддой, она ощущала нечто похожее. Здесь не было никакого значения, ничто не вставало между ней и внешней стороной вещей.
      - Нам не о чем говорить.
      - Еще как есть! Я не собираюсь потерять тебя снова из-за какого-то недоразумения, из-за... семантической ошибки.
      Взгляд Элин скользнул со склона на поверхность моря, туда, где брошенный рудник примыкал к переместителю массы.
      - Какая мелодрама!
      Переместитель массы представлял собой узкий монорельс, под легким, едва заметным уклоном уходящий на многие километры вдаль. По всей его длине сновали роботы-ремонтники, останавливаясь время от времени, чтобы произвести сварку. Над поверхностью беззвучно разлетались голубые искры.
      - Не знаю, как ты узнала про Корал, но это не имеет значения. Я всегда понимал, что рано или поздно так случится. Это неважно. Важно, что я люблю тебя...
      - Да заткнись ты наконец!
      Рядом с громоздкими роботами-ремонтниками суетились десятки более мелких автоматов, складных, проворных и почти симпатичных. Они были частной собственностью и управлялись энтузиастами, находившимися внутри кратера. Элин перевела камеру на одного из таких малюток, копошащегося в старом карьере: в одной руке он тащил холщовый мешок, в другой держал кирку и помахивал третьей, свободной. Охотник за камнями.
      - ...а ты любишь меня. И не делай вид, что это не так.
      Элин сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.
      - Конечно, не так, - сказала она.
      Робот отколол кусок обнаженной породы, пыль взметнулась вверх и быстро осела. Робот изучил отломанный образец, поворачивая его перед объективом своей камеры, затем бросил на землю. И побежал дальше.
      - Ты отождествляешь себя с женщиной, которую звали Элин Доннелли. Здесь нет ничего плохого. Как психотехник я могу тебе сказать, что это хороший признак. Но ты должна это перерасти.
      На краю холма другой робот установил голографический генератор. Он повозился с прибором, включил последнюю кнопку и замер. Небольшая задержка, и на дне Моря Дождей появилась площадка, уставленная голубыми колоннами.
      - Послушай, Шостокович, как ни старайся перекроить мои эмоции, я не изменюсь. Я не твоя покойная подруга и не собираюсь ее заменять. Так что лучше уходи, и хватит меня дергать.
      Колонны доросли примерно до трети высоты Магритта, и тут изображение потеряло четкость. Невидимый оператор уменьшил их высоту.
      - Но ты не прежняя Элин Доннелли, и, думаю, тебе это известно. Тело не вечно, воспоминания ничто. Твоя непосредственность и изящество, твоя спокойная сила, твое нетерпение - тысяча черточек, которые я знал и любил столько лет, - все это делает тебя тобой. Имя - дело десятое, прошлое ничего не значит. Ты та, кто ты есть, и за это я тебя люблю.
      Из скалы вылетел рой бабочек. Желтые, красные и оранжевые, они беспорядочно порхали, перелетая куда попало, но в целом двигаясь сквозь пустоту к строю колонн.
      - Да, и та, кто я есть, тебя не любит. Вот так-то, фраер.
      Несколько маленьких роботов бросили свои занятия и стали следить за полетом бабочек. Двое охотников за камнями пододвинулись к краю карьера, чтобы их владельцам было получше видно.
      Тори молчал, а когда наконец заговорил, голос его был печален.
      - Любишь. От меня ты этого не скроешь. Я знаю тебя как любовник и как психохирург. Я стал частью тебя, и, как бы ты сейчас ни сердилась, ты ко мне вернешься.
      Элин трясло от гнева.
      - Ну а если это так, зачем ты со мной разговариваешь? Иди домой и жди, когда я к тебе приползу.
      Изумрудно-зеленые змеи, вдруг выпрыгнувшие из-под земли, извивались возле колонн. Временами то здесь, то там какая-нибудь змея тщетно пыталась схватить одну из бабочек, кружащихся вокруг огненных голубых столбов.