Андо вдруг охватило беспокойство. Он чувствовал, как воздух сгущается вокруг него. То облегчение, которое он на секунду испытал в коридоре, куда-то улетучилось. Сердце билось часто-часто, и казалось, вот-вот выскочит из груди. Что-то в это квартире было не так. Но Андо никак не мог понять, что именно.

Посмотрев по сторонам, он пришел к выводу, что за всю эту неделю девушка ни разу не появилась у себя дома.

...Где же она может быть?!.

Обернувшись, он заметил сбоку от входной двери дверь в небольшую ванную. На всякий случай он заглянул туда и убедился, что там тоже пусто. Андо снова вернулся на середину комнаты и принялся осматриваться по сторонам.

Было видно, что девушка пыталась использовать крохотную жилую площадь квартирки максимально эффективно. Tyrо скрученный футон лежал в углу. В комнате не было места для кровати, а в маленьком стенном шкафчике не было места для футона — вот и приходилось держать матрас снаружи. В другом углу стоял небольшой столик с прикрепленным к нижней части столешницы обогревателем. Девушка использовала этот столик и как письменный стол, и как обеденный, и заодно как средство для обогрева в зимнее время. На столике лежал ворох отпечатанных на принтере листов. Немного сбоку, на сложенном в восемь раз листе бумаги стояла чашка, на четверть наполненная молоком. Вдоль стены тянулись книжные полки. На одной из них Маи освободила место для видеодвойки — экран телевизора с обеих сторон был зажат книгами. Для всех остальных приспособлений и приборов девушка так удачно нашла место, что казалось, будто бы они были с встроены сюда со времени отделки квартиры. Но это всего лишь говорило о том, что Маи очень тщательно выбирала вещи, обставляя свою крошечную комнату.

Рядом с маленьким столиком, немного накренившись назад, стояло кресло без ножек, обитое тканью с узором из маленьких пингвинов. На спинке висели скомканная пижама, лифчик и трусики.

...Наверное, это оттого, что я без спросу зашел в квартиру молодой и красивой девушки...

Андо пытался понять причину своего беспокойства. Ему было трудно дышать. Сердце бешено колотилось. «Может быть, я латентный фетишист?» — думал он, глядя на нижнее белье Маи.

— Ну что, доктор? — вахтер все еще стоял в дверях. Похоже, он не собирался заходить в квартиру. Даже обувь не снял. Судя по всему, он пришел к выводу, что раз девушки здесь нет, значит, им здесь тоже делать больше нечего.

Андо не ответил на его вопрос. Вместо этого он двинулся в кухонный блок. В кухонном блоке пол был деревянным, но почему-то у Андо создалось впечатление, что он идет по толстому ковру. Над мойкой горела флюоресцентная десятиваттная лампочка. По-видимому, до этого мешал солнечный свет, проникающий в комнату через тонкие кружевные занавески, и Андо только сейчас заметил, что Маи не выключила свет над раковиной. В мойке стояли два стакана.

Он открыл кран, и через пару секунд в раковину потекла нагретая газовой колонкой вода. Андо закрыл кран, потом, задумчиво потянув за шнурок, выключил свет над раковиной и побрел к двери. Стоило свету погаснуть, и Андо по непонятной причине содрогнулся всем телом, как от озноба...

Ничего из увиденного в комнате не дало ему никакой зацепки. Он не знал, где искать Маи.

— Я уже ухожу, — сказал Андо, не глядя на вахтера, быстро обулся и вышел из квартиры. Шнурки завязывал уже в коридоре. Завязав, выпрямился и направился к лифту. Вахтер запер дверь. Звук повернувшегося в замке ключа показался Андо неестественно громким.

Пока они вдвоем с вахтером ждали лифта, Андо неожиданно вспомнил случай, который произошел с ним этим летом. Во время одного из своих дежурств он проводил вскрытие задушенной девушки. К тому моменту как тело доставили в Палату медэкспертизы, девушка была мертва уже в течение одиннадцати часов, и тем не менее, когда Андо вскрыл грудную клетку и начал обследовать внутренние органы, оказалось, что они до сих пор сохраняют температуру, близкую к нормальной температуре тела.

Обычно после смерти человека температура каждый час падает в среднем на один градус. Понятно, что средняя величина — это абстракция, и в каждом конкретном случае существует множество дополнительных факторов, например погода или местность. И все-таки... и все-таки это было нечто из ряда вон выходящее. Андо был поражен, обнаружив, что внутренние органы девушки в течение одиннадцати часов после смерти сохраняли свою температуру.

Лифт наконец-то добрался до третьего этажа и открыл перед ними двери. Андо засомневался.

— Секундочку! — сказал он. Пока оставались хоть какие-то сомнения, уходить было нельзя.

Почему, когда он вошел в квартиру Маи, ему стало трудно дышать? Почему, ступив на деревянный пол кухни, он почувствовал себя так, словно идет по толстому ковру? Он не мог этого объяснить, но знал наверняка, что эти неприятные ощущения были сродни тем, что он испытал в тот раз, стоя над телом задушенной одиннадцать часов назад девушки...

Лифт все еще стоял с открытыми дверьми, но Андо не спешил заходить внутрь. Придерживая двери лифта рукой, он перегородил вахтеру проход, так что тот тоже при всем желании не мог попасть в лифт.

— Вы заходите или нет? — слегка раздраженно спросил вахтер.

Вместо ответа Андо задал встречный вопрос:

— А вы уверены, что не видели ее всю эту неделю? — с этими словами он опустил руку, и лифт, закрыв двери, уехал вниз.

— Если бы я ее видел хоть раз за последнюю неделю, мы бы с вами сейчас здесь не стояли. Уж поверьте мне! — Похоже, вахтер начинал сердиться.

Получается, что в течение недели Маи не появлялась не только на занятиях (чего раньше никогда не бывало), но и дома. Она не ответила ни на один его звонок. Ее почтовый ящик был до отказа забит газетами. Все указывает на то, что она ушла из дома в прошлый четверг... Но! Но Андо тем не менее был уверен, что дело обстоит совсем иначе. Эта квартира... С ней что-то не так. Ну не похожа она на квартиру, хозяин которой отсутствовал целую неделю! Слишком уж там было тепло. Не в смысле температуры — просто в воздухе буквально ощущалось чье-то присутствие. Как будто тот, кто находился в комнате Маи, вышел за секунду до того, как туда вошел Андо.

— Знаете, я пожалуй вернусь в номер 303. Мне надо еще кое-что проверить, — наконец произнес он, пристально глядя на вахтера. Тот сперва удивился, потом забеспокоился, а под конец даже как будто испугался, но быстро справился с собой и с независимым видом принялся звенеть ключами.

Андо успел заметить мимолетный страх, отразившийся на лице старого вахтера. «Э-э-э, да старик, похоже, чего-то боится», — подумал он.

Вахтер протянул Андо ключ от квартиры со словами:

— Когда будете возвращаться, занесите ключи мне на вахту. — Глаза его, однако, говорили совсем другое: «Хочешь еще раз осмотреть эту комнату — пожалуйста, осматривай сколько угодно, только меня не впутывай».

Андо хотел спросить у старика, что он думает по поводу квартиры 303, но решил не приставать к человеку с лишними вопросами. Все равно вахтер навряд ли сможет внятно ответить на этот вопрос. Андо пришло в голову, что и он сам, если бы его спросили, не смог бы толком описать ощущение, оставшееся у него после посещения комнаты Маи Такано.

— Обязательно занесу. — Андо взял у вахтера ключ и решительно направился в сторону нужной двери. Медлить было нельзя. Секундное замешательство может привести к тому, что он испугается и бросит всю эту затею. Перед тем как открыть дверь, Андо пообещал себе убраться отсюда, как только поймет, что в этой комнате ему не нравится.

Он повернул ключ, дверь открылась. Он с удовольствием оставил бы дверь открытой на все то время, что ему придется провести в квартире, но увы — дверь закрылась автоматически, стоило ему ее отпустить. В тот самый момент, когда дверь закрылась, воздух в комнате стал неподвижным. Андо снял ботинки и подошел к окну. Закрыв окно, он раздвинул кружевные занавески так широко, как только было возможно.

Окно выходило на юг. За окном стоял погожий ноябрьский день. Самое начало четвертого. Андо развернулся и, освещаемый со спины мягкими солнечными лучами, еще раз осмотрел комнату. Странная комната. Не сразу понятно, мужчина здесь живет или женщина. Только кресло с пингвинами наводило на мысль о женщине.

Андо опустился на пол рядом с креслом и взял в руки трусики, лежавшие на спинке. Поднес их к лицу, понюхал. Потом снова понюхал, но уже держа на вытянутой руке. Трусики пахли молоком. Точно так же пахли распашонки Таканори, когда он еще был грудным младенцем.

Андо положил трусики обратно на спинку кресла и продолжил осмотр. Наконец его взгляд упал на видеодвойку. Внизу горел красный огонек. Это могло означать только одно — внутри была видеокассета Андо нажал на кнопку «eject», и видеомагнитофон выплюнул кассету. На наклейке Андо прочел:

Лайза Миннелли, Фрэнк Синатпра, Сэмми Дэвис-мл. 1989

Надпись была сделана тонким черным фломастером. Крупные, не очень тщательно выписанные буквы — непохоже, чтобы это было написано женской рукой. Андо вынул кассету из видеомагнитофона и внимательно ее осмотрел. Кассета была перемотана на начало. Он еще несколько секунд повертел ее в руках и засунул обратно в видеомагнитофон. Он был уверен, что это не случайное совпадение. Сначала рассказ Маи про Асакаву, расспрашивавшего про какую-то видеокассету. Потом — видеомагнитофон в машине....

Андо нажал на кнопку «play».

Первые две-три секунды экран словно был залит какой-то вязкой чернильной жидкостью. Затем на черном, мутном фоне появилась светящаяся точка. Ярко вспыхнув, она стала перемещаться туда-сюда по экрану. Потом остановилась и начала расти. Андо мгновенно почувствовал дискомфорт. Это было очень, очень неприятное чувство.

Точка росла и росла, и в тот самый момент, когда она, судя по всему, должна была превратиться во что-то другое, неожиданно началась телевизионная реклама. Андо отметил про себя, что он уже несколько раз видел эту рекламу по телевизору. Причем совсем недавно.

Впечатление, которое производил переход от чернильной тьмы с мечущейся по ней светлой точкой к набившей оскомину банальнейшей рекламе был настолько ошеломляющим, что Андо несколько минут не мог прийти в себя. Он весь как-то обмяк и вяло продолжал смотреть в экран.

На экране один за другим шли рекламные ролики, пока Андо наконец не встряхнулся и не поставил видеомагнитофон на перемотку. Реклама закончилась, и началось какое-то утреннее ток-шоу. Андо нажал на «play» и немного послушал молодого ведущего, который, уставившись неподвижным взглядом в камеру, рассказывал очередную сплетню про очередной развод очередной поп-звезды. Потом снова перемотал вперед, пытаясь найти хоть что-нибудь мало-мальски имеющее отношение к надписи на наклейке. Но ничего такого не было. «Наверное, — подумал он, — эту кассету перезаписали».

Глядя на мельтешащий на экране видеоряд, Андо потихоньку стал успокаиваться. В общем-то, он особо и не рассчитывал увидеть запись концерта американских певцов. Он почти не сомневался, что на кассете должно было быть что-то пострашнее Лайзы Миннелли. Но после нескольких первых поразивших его кадров шла запись самой обычной телевизионной передачи. К тому же утренней — что может быть банальней?

Ток-шоу закончилось, и после рекламного блока начался набивший оскомину исторический сериал, так называемая «самурайская драма». Андо остановил кассету и немного перемотал назад, чтобы еще раз просмотреть прогноз погоды — крохотный фрагмент эфира, встроившийся где-то между ток-шоу, рекламой и сериалом.

Отыскав нужное место, он выключил перемотку и нажал на «play». Женщина на экране улыбнулась и сказала: «А сейчас я познакомлю вас с прогнозом погоды на сегодня — вторник, тринадцатое ноября...» Андо нажал на паузу, и улыбающаяся женщина застыла, глядя с экрана в одну точку.

...13 ноября?..

Сегодня пятнадцатое. Значит, кассета была записана два дня назад. Значит, здесь был кто-то, кто включил видеомагнитофон на запись. Но кто?!

...Неужели Маи? А кто еще мог быть здесь позавчера утром?..

Но как тогда объяснить забитый газетами почтовый ящик? Может быть, она просто забыла о газетах?

«А может...» — Андо принялся рассматривать рабочую панель видеомагнитофона, пытаясь разобраться, не был ли он запрограммирован на тринадцатое. Мало ли — вдруг Маи запрограммировала его неделю назад, перед тем как уйти из дома, а во вторник он автоматически включился и принялся записывать утренний эфир.

И вдруг Андо услышал звук капающей воды. Он обернулся и посмотрел в сторону кухонного блока. Кран был закрыт — он его собственноручно закрутил полчаса назад. Пришлось подняться с пола и пойти в ванную. Дверь туда, как и раньше, была немного приоткрыта. Он включил свет и попытался открыть дверь пошире, но у него ничего не получилось — мешал унитаз. Тогда Андо протиснулся в щель. Прямо перед собой он увидел небольшую ванну, в которую можно было поместиться только сидя, подтянув колени к груди. Пластиковая занавеска свисала с потолка и загораживала ему обзор. Он отодвинул занавеску и посмотрел наверх. Вода капала с потолка[10]. Капли с характерным звуком шлепались в воду на дне ванной. Пока Андо остолбенело стоял и глядел на происходящее, с потолка упали еще несколько капель. По воде пошли круги.

Воды в ванной было сантиметров десять. У дальней стенки она образовывала воронку, в которой крутились несколько волосков и клочки мыльной пены. Андо перегнулся через бортик ванны и уставился на воронку. Она медленно кружилась над темным отверстием стока. Пробка лежала на раковине. Видимо, сток немного засорился, и вода стекала очень медленно, однако если приглядеться, то можно было заметить, как она постепенно убывает. Значит... Значит кто-то недавно выдернул пробку... Вахтер? Но он не заходил в квартиру. Все время ждал у дверей — даже не разулся.

...Тогда кто?!.

Андо присел рядом с ванной на корточки и потрогал воду рукой. Вода была теплой. На его пальцы сразу же налипло несколько волосков. Какое знакомое ощущение... Будто бы он снова, как тогда, при вскрытии мертвой девушки, даже сквозь резиновую перчатку ощутил пальцами неестественное тепло ее внутренних органов...

Выходит, что в предположительно пустующей целую неделю квартире кто-то совсем недавно набрал полную ванну теплой воды, а минут пятнадцать назад выдернул пробку, чтобы спустить эту воду. А окно, значит, было оставлено открытым специально. Чтобы проветрить...

Андо торопливо вытащил руку из воды и вытер ее о штанину.

На полу рядом с унитазом он заметил небольшое бурое пятно, больше всего похожее на засохшую рвотную массу. Приглядевшись, Андо увидел, что это маленький кусочек непереваренной пищи, покрытый тоненькой пленкой. Кусочек был красного цвета и имел квадратную форму. «Морковка, что ли? — машинально подумал Андо. — Неужели это Маи здесь вырвало?»

Он попытался развернуться и рассмотреть эту штуку получше, но потерял равновесие и упал на пол. Обошлось без членовредительства, если не считать того, что теперь он полулежал в жутко неудобной позе, прижавшись щекой к керамическому нежно-розовой окраски унитазу. «Ну и видок у меня, наверное», — успел подумать он, и в этот момент у него за спиной кто-то тихо хихикнул.

Андо, с трудом подавив крик, застыл неподвижно распростертый между ванной и унитазом.

Он знал наверняка, что это не игра его больного воображения. Он слышал, как кто-то хихикнул. Звук шел... откуда-то из-под пола. Разрастаясь, как невиданное растение из волшебного семечка, звук становился все громче, переходя в смех... Андо лежал на полу, боясь вздохнуть.

«Ха-ха».

Вот. Опять. Это не галлюцинация! Кто-то смеется у него за спиной. Но Андо не то что обернуться и посмотреть — он даже пошевелиться не мог.

...Что же делать?..

Все так же прижимаясь щекой к прохладной и гладкой поверхности унитаза, он сделал над собой усилие и спросил:

— Вахтер, это вы? — голос его дрожал.

Из приоткрытой двери вдруг подуло ветерком. Он почувствовал в воздухе мимолетное движение, и вдруг что-то шершавое коснулось его ноги — оголенного участка между краем штанины и носком. Коснулось и исчезло, вероятно, за дверью, оставив Андо лишь воспоминание об этом отвратительном прикосновении. Вздрогнув, он закричал. Никакие разумные доводы уже не помогали. Он мог сколько угодно убеждать себя в том, что, наверное, его лизнула кошка, которую по ошибке заперли в ванной. Это нисколько не успокаивало. Все его пять чувств работали на полную катушку, и теперь он окончательно понял, что столкнулся с чем-то потусторонним и абсолютно необъяснимым.

Лежа на полу, Андо не видел, как последние остатки воды уходят в темную дыру водостока. Зато он услышал, как с громким хлюпающим звуком труба всосала в себя последнюю водяную воронку с мыльной пеной и волосами. Но вдруг, заглушая это хлюпанье, заскрипел деревянный пол на кухне. Словно в такт чьим-то удаляющимся от ванны шагам.

Андо не выдержал: издав громкий вопль, он принялся колошматить ногами по двери, сумев одновременно дотянуться до ручки слива. Резкий шум опорожняемого бачка немного привел Андо в чувство, и он наконец-то смог подняться на ноги. Встав с пола, Андо изо всех старался не прислушиваться к тому, что происходит у него за спиной.

...Главное, выйти отсюда, не оборачиваясь...

От пережитого у него волосы встали дыбом. По спине бегали мурашки — словно маленькие деловые паучки. Андо начал медленно продвигаться спиной к выходу из квартиры, стараясь ничего не задеть и ни на что не наступить. Добравшись до входной двери, он резко развернулся, дернул на себя ручку и выскочил в коридор. На выходе он сильно ударился плечом о стену, но даже не почувствовал боли. Некоторое время Андо, не отрываясь, глядел на захлопнувшуюся за ним дверь, потом перевел дух и двинулся к лифту. Ключи позвякивали у него в кармане. Какое счастье, что он не забыл их внутри! Ему совершенно не хотелось возвращаться в квартиру, чтобы не дай бог, снова не столкнуться с тем, кто там сейчас находится.

Он знал наверняка, что это существо до сих пор там, хотя по идее в этой маленькой квартире ему совершенно негде было прятаться. Андо помнил каждый угол комнаты Маи: в одном лежит туго свернутый футон, в другом стоит низенький столик. Стенной шкаф слишком мал — туда даже ребенок не поместится... Разве что тот, кто его так напугал, еще меньше, чем ребенок...

Над ухом вдруг начал зудеть непонятно откуда взявшийся — все-таки уже ноябрь — надоедливый комар. Андо попытался оторвать его рукой, но насекомое не отставало. Кашлянув, Андо засунул руки в карманы. Ему вдруг стало холодно.

Он ждал уже целую вечность, а лифт все не поднимался с первого этажа, словно застрял. Наконец до Андо дошло, что если так будет продолжаться дальше, то лифта ему не дождаться — он просто забыл его вызвать. Для пущей уверенности Андо нажал на кнопку несколько раз подряд и снова засунул руки в карманы.