1

Прождав лишние пятнадцать минут, Андо забеспокоился. Достал ежедневник и на всякий случай еще раз проверил запись, сделанную напротив сегодняшней даты: «Пятница, 9 ноября — в шесть часов на станции Шибуя (западный выход), у памятника Моаи».

Он ничего не перепутал. Все верно. Они с Маи договорились встретиться, чтобы вместе поужинать, именно в это время и именно здесь.

Андо еще немного покрутился в толпе возле станции. Он несколько раз подходил к девушкам, издали казавшимся ему похожими на Маи, но каждый раз выяснялось, что это не она.

Прошло еще пятнадцать минут. Андо ждал уже целых полчаса. В какой-то момент он подумал, что Маи, возможно, забыла об их договоренности, и решил ей позвонить. Он зашел в телефонную будку и набрал ее номер. Шесть звонков, семь... В прошлый раз у них шел разговор про квартиры. «У меня крохотная комната, — между прочим сказала тогда Маи, — даже меньше, чем пять татами».

Десятый звонок. Значит, ее нет дома. Андо опустил трубку. Наверное, Маи просто не рассчитала время, мало ли что могло случиться по дороге. «Она с минуты на минуту здесь появится» — с этой мыслью он повесил трубку на рычаг.

Андо ждал, то и дело поглядывая на часы. Маи опаздывала почти на целый час. «Еще немного подожду, — подумал Андо, — и пойду домой. Если на целый час опаздывает, то, наверное, уже не придет». Он так давно не назначал свидания девушке, что толком и не помнил, сколько нужно ждать. Впрочем, с ним еще ни разу не случалось такого, чтобы девушка пообещала прийти и не пришла. Когда он ухаживал за своей будущей женой, несколько раз бывало, что опаздывал он сам, но никогда наоборот — во всем, что касалось времени, его жена была очень педантичной.

Андо ненадолго погрузился в воспоминания о романтических переживаниях юности, и когда снова взглянул на часы, то было уже семь. Напрасно потерянное время. Целый час. И все же... Он никак не мог заставить себя уйти. Все еще надеялся на то, что Маи вот-вот появится где-нибудь неподалеку. «Еще пять минут, и все» — в который раз сказал он сам себе. Он целую неделю ждал этого свидания, и ему было очень непросто смириться с тем, что встреча с Маи не состоится.

Он простоял у станции час и тридцать три минуты. Но девушка так и не появилась.

Андо зашел в гостиницу и прямиком направился к регистрационной стойке, чтобы узнать у администратора, в каком зале проходят проводы Фунакоши. Того самого Фунакоши, который получил по наследству от отца клинику и уволился из университетской больницы. На прошлой неделе Андо отказался от участия в проводах, но так как свидание с Маи не состоялось, то он подумал, почему бы не сходить, не взглянуть в последний раз на теперь уже бывшего сослуживца. Сначала он собирался поехать домой, но на фоне шумной, веселой толпы, захлестнувшей вечернюю Шибую, мысль о вечере в собственной пустой квартире тяготила его. Он чувствовал себя заброшенным и одиноким. «Раз так, пойду тогда повеселюсь с друзьями, надо же хоть как-то утешиться». С этой мыслью он и направился на проводы Фунакоши. К тому моменту, как Андо вошел в зал, официальная часть вечера уже подошла к концу, и теперь все присутствующие, разбившись на небольшие группы, неспешно двинулись в сторону бара, где должна была проходить вторая, неформальная часть проводов — с обильной выпивкой и закуской.

Мияшта первым заметил Андо и с улыбкой пошел к нему навстречу.

— Ты откуда здесь взялся? У тебя же вроде как свидание сегодня? — С этими словами он похлопал Андо по плечу.

— Свидание — до свидания. Она не пришла, — нарочито бодрым голосом сказал Андо.

— Обидно, конечно... Знаешь что, иди-ка сюда, — с этими словами Мияшта схватил Андо за рукав и потащил в сторону двери. Было похоже на то, что он взволнован, и отнюдь не любовными неудачами друга, а чем-то более серьезным.

— Ты чего? — удивленно спросил Андо. Только Мияшта открыл рот, чтобы ответить, как мимо них величаво проплыл профессор Ясукава из второго хирургического отделения. Наклонившись к Андо, Мияшта скороговоркой зашептал ему на ухо:

— Слушай, ты ведь пока не уходишь?

— Да я только пришел.

— Ну вот и ладно. Тогда позже поговорим. Я бы хотел кое-что с тобой обсудить, — он подмигнул Андо и поспешил вслед за профессором. Догнав Ясукаву, Мияшта поблагодарил его за участие в банкете, рассказал какую-то шутку и сам же засмеялся, отчего его толстое лицо забавно сморщилось.

Андо всегда поражало это умение Мияшты располагать к себе людей, а уж профессоров в особенности. Будь на месте толстяка кто-нибудь другой, его бы уже давным-давно поставили на место. Но Мияште прощалось все.

Прислонившись к стене, Андо ждал, пока Мияшта закончит разговор с профессором. Некоторые из проходивших мимо сослуживцев, заметив стоящего у двери Андо, кивали ему в знак приветствия, но ни один из них не подошел и не заговорил с ним.

С тех пор как летом прошлого года утонул его сын, Андо растерял почти всех своих друзей. Он не винил тех, кто отвернулся от него. Андо отлично знал, что сам во всем виноват. Первые месяцы после трагедии друзья не отходили от него ни на шаг, пытались хоть как-то его поддержать, предлагали помощь. Но Андо был настолько убит горем, что даже не мог толком разговаривать с окружающими. Он начал сторониться людей и ходил все время с потерянным видом, глядя на всех тоскливыми глазами. Бесконечные призывы «не вешать нос» и «держаться молодцом» казались ему чуть ли не издевкой. Как он мог держаться молодцом, потеряв сына?

Один за другим друзья покидали его. И в какой-то момент Андо обнаружил, что единственный, кто остался с ним, — это Мияшта. Не обращая внимания на кислую физиономию друга, Мияшта продолжал шутить. Совершенно непонятно, как ему это удавалось. Он умел находить смешное в абсолютно несмешных и даже трагических вещах. Рядом с Мияштой Андо удавалось иногда хоть ненадолго забыть о своем горе.

И только теперь, когда после смерти сына прошло уже больше года, он наконец-то понял, чем именно Мияшта отличался от всех остальных. В то время как другие хотели во что бы то ни стало развеселить Андо, Мияшта просто хотел веселиться вместе с ним.

Нет ничего бессмысленней фразы «держись молодцом». Если ты по-настоящему хочешь, чтобы кто-то держался молодцом, ты отвлечешь его и тем самым поможешь ему хоть на время забыть о горе. А без конца повторяя: «не вешай нос», ты только добьешься обратного, потому что эта фраза автоматически заставляет человека вновь и вновь переживать случившееся с ним несчастье.

Андо знал наверняка, что за последние полтора года он ни разу не выглядел радостным и беззаботным. Он попытался поставить себя на место Маи Такано. Девушку вполне можно было понять: кто ж захочет ужинать с таким угрюмым типом?

...Наверное, она именно поэтому и не пришла...

Ему стало жаль себя. Полтора года назад он был совсем другим, уверенным в своих силах человеком. У него было будущее, была верная жена и любимый сын. И кроме того — квартира в Южной Аояме, «БМВ» с кожаными сиденьями и перспектива стать владельцем крупной клиники... Но, как выяснилось, всем этим он был обязан жене, вернее, авторитету и славе ее отца. И судьба его распорядилась так, что он потерял все. У него не осталось ровным счетом ничего...

Мияшта все еще продолжал разговаривать с профессором. От нечего делать Андо принялся осматриваться но сторонам. Через открытую дверь он разглядел в фойе три телефона-автомата. На ходу доставая телефонную карту, он двинулся к телефонам. Ему захотелось еще раз позвонить Маи. «Последний раз попробую», — подумал он и снял трубку. Поддерживая трубку плечом, он начал набирать номер, то и дело поглядывая в сторону Мияшты. Не стоит терять его из виду, все-таки он здесь за главного, и рядом с ним Андо не будет чувствовать себя изгоем.

На восьмом звонке Андо повесил трубку. Машинально посмотрел на часы. Скоро девять. То есть прошло уже три часа с тех пор, как они с Маи должны были встретиться, а ее все еще не было дома.

...Интересно, где она пропадает?..

Андо начал беспокоиться.

Но вот Мияшта вежливо поклонился профессору. Похоже, разговор закончился. Профессор направился к выходу, Мияшта некоторое время смотрел ему вслед.

Андо подошел к приятелю и встал с ним рядом.

— Ты заждался уже наверное, извини, — по-дружески сказал Мияшта. С профессором он разговаривал совсем другим тоном.

— Да ладно.

Мияшта достал из кармана клочок бумаги и протянул Андо:

— Это адрес бара. Дорогу знаешь? Тут недалеко, в третьем квартале. Иди пока без меня. Я просто должен сначала навести здесь порядок, — он махнул рукой и уже собирался отойти, но Андо удержал его за локоть.

— Погоди.

Мияшта вопросительно взглянул на него.

— Ты, кажется, хотел со мной о чем-то поговорить, — многозначительно сказал Андо.

Мияшта облизнулся, на мгновение показав толстый язык — наверное, просто слизнул жир, оставшийся в уголках рта от одного из тех ростбифов, которыми угощали гостей на банкете. А потом раздвинув свои красные блестящие губы, вытолкнул два слова:

— Его обнаружили.

— Кого его?

— Вирус.

— Вирус?

— Сегодня мне позвонили из той больницы, куда отправили трупы парня и девчонки. Ты понимаешь, о ком я?

— Те двое, которых нашли в машине? У них еще сердце одновременно остановилось.

— Ага, те самые. Так вот — у них в образцах ткани обнаружили один и тот же вирус.

— Какой?

Мияшта сморщился, потом громко фыркнул.

— Ты не поверишь, но у них нашли вирус оспы.

Андо изумленно взглянул на него.

Мияшта продолжал:

— Выходит, что старик Сэки не ошибся. Ему даже микроскоп не понадобился. Просто посмотрел на слизистую в глотке и сразу сказал, что это оспа.

— Этого не может быть, — буркнул Андо.

— Ну как знаешь. Только у меня такое предчувствие, что мы и у Такаямы в результате анализов обнаружим вирус оспы. И тогда тебе придется поверить в то, чего не может быть.

Судя по его раскрасневшемуся лицу, Мияшта успел поднять как минимум пару бокалов за своего отбывающего на родину приятеля. И алкоголь, похоже, уже начал действовать. Иначе было непонятно, отчего Мияшта так радостно улыбается, рассказывая об опаснейшем вирусе. А может быть, для ученого радость открытия гораздо важнее, чем ужасные последствия, которые это открытие может повлечь за собой?

Как бы то ни было, сенсационная новость про вирус оспы не особенно обрадовала Андо. Он начал по-настоящему беспокоиться. Почему Маи не подходит к телефону? Эта мысль не давала ему покоя. У него появилось дурное предчувствие, что исчезновение девушки каким-то образом связано с этим самым вирусом.

...А вдруг с ней сейчас происходит то же самое, что с Рюдзи? Или даже уже произошло?..

В фойе гостиницы толпился подвыпивший народ. Люди стояли небольшими группками и довольно громко переговаривались. Неожиданно Андо услышал звонкий детский смех, на несколько мгновений перекрывший шум и гул толпы.

«Ребенок? Здесь? В такое время?» — Андо с удивлением огляделся по сторонам, но не увидел ни одного ребенка.

2

Среда, 14 ноября

Андо отправился в центральный кампус с одной-единственной целью: выяснить у преподавателей на кафедре философии, когда они последний раз видели Маи Такано на занятиях. Все, с кем он разговаривал, в один голос завили, что они не видели Маи уже целую неделю. Слишком уж мало было девушек на философском, чтобы не заметить отсутствие такого прелестного создания, как Маи Такано.

Начиная с прошлой пятницы Андо звонил девушке по два-три раза в день. Но она не подходила к телефону. Визит в университет и результаты расспросов только усилили его беспокойство. Побродив немного перед зданием филфака, Андо отправился в секретариат, чтобы узнать адрес родителей Маи, — он решил, что девушка вполне могла поехать на несколько дней к родителям. В секретариате после недолгих переговоров ему все-таки дали нужный адрес.

Родители Маи жили в префектуре Сидзуока, в небольшом городке Тоёда. На скоростном экспрессе туда можно было добраться за два-три часа. Чтобы не забыть, Андо записал адрес и номер телефона в свой ежедневник.

Вернувшись домой с работы, он первым делом набрал номер родителей Маи. К телефону подошла мать девушки. Стоило Андо объяснить, кто он и откуда, как женщина на том конце провода охнула. Услышав, что ей звонят с медицинского факультета того университета, где учится ее дочь, мать Маи запаниковала. Что мог означать этот звонок? Только одно — что ее дочь заболела чем-то очень серьезным. Андо физически почувствовал, как женщина напряглась, подготавливая себя к худшему. Она знала, что каждый студент может пройти бесплатное обследование в больнице при своем университете, и решила, что дочь обратилась к врачу, не сказав ей ни слова...

Андо поспешил успокоить ее. Но женщина все равно никак не могла взять в толк, почему этот странный врач ей позвонил. Они с дочерью беседовали по телефону два-три раза в месяц. Когда она звонила Маи в последний раз, той не оказалось дома То есть получалось, что она не разговаривала с дочкой уже три недели. И вдруг абсолютно незнакомый человек, который преподает на медицинском факультете в том же университете, где учится ее дочь, звонит к ним домой только потому, что за последнюю неделю ни разу не видел Маи. Андо отчетливо слышал в голосе женщины подозрительность, смешанную с беспокойством.

— Вы говорите, что, когда звонили дочери на прошлой неделе, она вам не ответила. — Андо нахмурился. Он-то рассчитывал услышать, что Маи всю эту неделю гостила дома.

— Совершенно верно. Мне кажется, вы зря волнуетесь. Как-то раз мы с дочкой не могли дозвониться друг до друга целых два месяца. И ничего.

Андо начал по-настоящему нервничать. Даже если бы он очень захотел, то все равно не смог бы объяснить этой женщине всю сложность ситуации. Вчера из лаборатории вернулись образцы тканей Рюдзи Такаямы. Как и пророчил Мияшта, анализ выявил в этих образцах вирус оспы. Идентичный тому, что нашли у парня и девушки, умерших одновременно.

Пока что так и не удалось обнаружить, каким именно образом произошло заражение, и вопрос о том, как вирус попал в организм, до сих пор остается открытым. Очень может быть, что, когда ответ на этот вопрос будет найден, вся информация будет передана СМИ. Но Андо считал себя не вправе посвящать женщину в эти дела.

— Простите за бестактный вопрос, но мне очень важно знать, часто ли ваша дочь ночует не дома?

— Я уверена, что никогда, — без тени сомнения ответила женщина.

— А вы, случайно, не помните, в какой день вы ей звонили?

Женщина на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Во вторник.

Во вторник. Значит, Маи не отвечала на телефонные звонки уже во вторник. А сегодня среда. Прошло чуть больше недели.

— Как вы думаете, могла ли она поехать куда-нибудь отдохнуть?

— Нет, — женщина сказала это настолько категорично, что Андо не удержался и спросил:

— Почему вы так думаете?

— Маи все время повторяет, что не хочет быть для нас обузой. Поэтому она решила, что по крайней мере на свое проживание будет зарабатывать самостоятельно. Она дает частные уроки, а этим много не заработаешь. Так что у нее просто нет денег, чтобы позволить себе такую поездку.

И вот в этот-то момент Андо вдруг окончательно понял, что с Маи случилось что-то очень нехорошее. В пятницу девушка не пришла на свидание. Не пришла — ну и ладно, они же взрослые люди, может быть, ей расхотелось с ним встречаться. Но почему она не позвонила и не предупредила за день до этого? Почему? Теперь он знал ответ на этот вопрос — с ней случилось что-то такое, из-за чего она просто не могла этого сделать. Физически не могла. Неожиданно Андо вспомнил тот снимок, на котором был изображен мертвый Рюдзи, лежавший широко раскинув руки и ноги. Он попытался отогнать от себя назойливое видение, но образ застывшего в виде пятиконечной звезды мертвого тела так и стоял у него перед глазами.

— Скажите, вы не могли бы завтра приехать в Токио и встретиться со мной? — высказав свою просьбу, Андо инстинктивно поклонился, хотя его собеседница и не могла увидеть этот вежливый жест.

— Я не уверена, что смогу приехать. Вы знаете, все это так неожиданно... — вздохнув, женщина замолчала.

Разумеется, Андо догадывался, что убедить мать Маи в исключительной важности происходящего, не рассказывая обо всех подробностях, будет непросто. И тем не менее ему показалось, что женщина как-то чересчур легкомысленно отнеслась к его звонку. Ему захотелось сказать ей, что как раз легкомыслие и есть самый верный способ потерять любимого человека. Ты только что слышал за спиной его голос, обернулся, но он уже исчез...

— Ну хорошо, и что я буду делать, когда приеду в Токио? Я должна буду подать заявление в полицию? — собеседница Андо наконец-то прервала неприятно затянувшуюся паузу.

— Давайте для начала мы с вами сходим в квартиру Маи, а там уже посмотрим, подавать заявление или нет, — ответил Андо, а про себя подумал, что заявление подавать, наверное, все-таки не стоит. Не тот случай.

— Скажите... а это обязательно нужно сделать завтра? — похоже, женщина никак не могла решиться на поездку. Неужели у нее есть дела поважнее, чем поиск собственной пропавшей и, может быть, даже погибшей, дочери? У Андо больше не было сил уговаривать ее.

— Хорошо, тогда завтра я пойду туда один. Насколько я понял ваша дочь жила... живет в маленькой однокомнатной квартире недалеко от университета. Это что-то вроде общежития? Там кто-нибудь сидит на входе?

— Да, там есть вахтер. Он меня помнит, я помогала Маи с переездом.

— Тогда я бы попросил вас позвонить ему и предупредить о моем визите. Скажите ему, что Мицуо Андо придет проверить квартиру вашей дочери во второй половине дня. Скажем, между двумя и тремя часами. Разумеется, я буду осматривать комнату в его присутствии.

— Ну... — она замолчала на полуслове.

— Я вас очень прошу! Вы же понимаете, что вахтер не станет давать ключ неизвестно кому.

— Хорошо, раз вы так настаиваете, я предупрежу вахтера.

— Спасибо! Я обязательно перезвоню вам, если узнаю какие-нибудь новые подробности.

Андо уже собирался повесить трубку, когда женщина на том конце провода сказала:

— Подождите.

— Да?

— Если увидите дочку, передайте ей привет от меня.

...Она так ничего и не поняла...

С тяжелым сердцем Андо повесил трубку.

3

От университета до квартиры Маи пути — пара остановок на метро. Без пересадки. Андо вышел из станции и — с картой в левой руке и ежедневником, в который он записал адрес, в правой — отправился на поиски нужного дома.

По той же самой улице чуть впереди него неторопливо шла семья: мама, папа и дочка — девочка, одетая в яркое оранжевое кимоно. Андо вспомнил, что сегодня отмечают праздник Ситигосан[8]. Обогнав эту троицу, он обернулся и посмотрел на девочку. Довольно высокая и тоненькая, не по-детски грациозная — на вид ей было немногим больше семи. Ее праздничное одеяние поблескивало и переливалось в неярких лучах ноябрьского солнца. На ногах у девочки были непривычные для нее лакированные тэта[9] — она нетвердым шагом шла между родителями, крепко ухватившись за материнскую руку. Девочка была прелестна. Андо уже успел уйти довольно далеко вперед, но не переставал оглядываться на ребенка. Он мечтательно думал о том, что лет через пятнадцать эта девочка вырастет и станет такой же прекрасной, как Маи Такано.

Наконец он нашел то, что искал — большой семиэтажный дом прямо напротив торговой улицы. Сверился с адресом в ежедневнике — все правильно. Снаружи дом выглядел очень прилично, но с первого взгляда было понятно, что квартирки в нем крохотные. Обычное дело — чем больше квартир, тем меньше цена за съем. Вот хозяева и набивают дом под завязку...

Вахтеру полагалось две комнаты. Когда Андо нажал на кнопку звонка, пожилой мужчина вышел откуда-то из внутреннего помещения и вопросительно на него посмотрел через толстое стекло. Андо кивнул и, подождав пока мужчина приоткроет небольшое окошечко в стеклянной стене, назвал свое имя.

— Ах да, — невозмутимо сказал вахтер, — меня предупредили, что вы придете, — позвякивая тяжелой связкой ключей, он вышел в коридор.

— Огромное вам спасибо. — Андо действительно был ему благодарен.

— Это вам спасибо, что пришли, — ответил вахтер. — Боюсь, что у девочки какие-то серьезные проблемы...

...Интересно, что он знает? Что именно ему сказала мать девушки?..

— Навряд ли у нее могут быть серьезные проблемы, — на всякий случай сказал Андо и двинулся вслед за вахтером.

По дороге к лифту они шли мимо почтовых ящиков. Из одного ящика во все стороны торчали газеты. Уже догадавшись, чье имя он прочтет на наклейке, Андо подошел поближе. Так и есть. На наклейке было написано «Такано».

— Раньше до такого никогда не доходило, — мрачно сказал вахтер.

Андо достал из ящика ворох газет. Проверил даты. Самая давняя — утренний выпуск за четверг, восьмого ноября. С тех пор прошла неделя. Значит, целую неделю Маи не проверяла почтовый ящик. Может быть, она на время переехала куда-нибудь? В это было трудно поверить. Скорее всего, она всю неделю просидела у себя в комнате. Но почему?

— Хорошо, вы готовы? — прервал его мысли вахтер. Он задал свой вопрос таким тоном, будто бы заподозрил Андо в нерешительности или даже в трусости.

— Разумеется! — собравшись духом, бодро ответил Андо и шагнул в лифт вслед за пожилым мужчиной.

Маи жила на третьем этаже в квартире номер 303. Вахтер достал связку ключей, быстро просмотрев ее, выбрал один и засунул его в замочную скважину. Андо невольно сделал шаг назад.

...Надо было взять резиновые перчатки...

Он был уверен, что вирус, от которого умер Рюдзи, не передавался воздушно-капельным путем. Скорее, это должно было быть что-то, чем не так-то легко заразиться, что-то вроде СПИДа... И все-таки надо быть поосторожней, когда имеешь дело с неизвестным вирусом. Андо не то чтобы хотел жить — он просто не хотел умирать. Пока. По крайней мере до тех пор, пока он не поймет, что происходит...

С громким щелчком замок открылся. Андо отошел еще на один шаг назад. Он напряженно вглядывался в темноту за дверью, принюхивался к ней. Ему ли не знать, как пахнет смерть. Середина ноября — довольно сухой сезон, но даже в ноябре за неделю однокомнатная квартирка должна была пропитаться запахом разлагающегося трупа. Андо постоял немного в стороне, пока вдруг не осознал, что, независимо от того, что обнаружится в квартире Маи, он выстоит, справится со своими чувствами. После этого он сделал шаг к двери.

Дверь приоткрылась, и через небольшую щель — сантиметров десять, не больше — вырвалась сильная воздушная струя. Судя по всему, окно в комнате было открыто. Струя ударила ему прямо в лицо. Он глубоко вдохнул, пытаясь уловить характерный запах гниения — запах, который ни с чем не спутаешь, — но ничего такого не почувствовал. На всякий случай он еще несколько раз вдохнул и выдохнул этот воздух — воздух из квартиры номер 303. Нет — • в этом воздухе не было ничего необычного.

Андо почувствовал такое облегчение, что на миг ему показалось, что сейчас он либо взлетит, либо упадет в обморок. Чтобы устоять на ногах, ему пришлось опереться о стену.

— Проходите, — не терпящим возражений тоном сказал вахтер, придерживая дверь и пропуская Андо вперед.

Все пространство квартиры было открыто взгляду прямо с порога. И девушки здесь не было, ни мертвой, ни живой. На этот раз предчувствие обмануло Андо. Он немного расслабился и глубоко вздохнул. Затем снял ботинки и вошел в комнату.

— Куда же она подевалась? — услышал он позади себя недоуменное бормотание вахтера.