1

В первый день очередного длинного — на этот раз в связи с празднованием Дня совершеннолетних — уик-энда ему позвонил Мияшта.

— Как насчет поехать прокатиться? — спросил он.

Для Андо, который опять ломал голову, как провести три выходных, это неожиданное предложение было более чем кстати. Хотя ему не очень-то понравился тон приятеля. Мияшта как будто чего-то недоговаривал. Но отказываться было бы глупо. Поэтому Андо сказал:

— Давай прокатимся. А куда мы едем?

— Я хочу кое-что тебе показать, — только и ответил Мияшта.

Андо удивился, но не стал настаивать на подробностях. Он рассудил, что Мияшта нарочно решил не распространяться о поездке по телефону. В конце концов, они могут поговорить об этом уже в машине.

Мияшта заехал за ним через пару часов.

Усевшись в машину, Андо снова спросил, куда они едут. На что толстяк довольно резко ответил:

— Потом узнаешь. Не задавай лишних вопросов.

Машина тронулась с места, и они поехали. «Интересно, куда?» — подумал Андо.

С дороги № 3, соединявшей Токио и Йокогаму, они свернули на новое Йокогамское шоссе и теперь ехали в сторону Фудзисавы. Так как предполагалось, что они вернутся домой уже сегодня, то по логике вещей они направлялись куда-то не очень далеко. Андо подумал, что это может быть Одавара или Хаконэ. Ну или на худой конец полуостров Идзу. По крайней мере, место, в которое они ехали, вряд ли было дальше Атами или Ито. Когда ему надоело, глядя на пролетающие мимо указатели, гадать о конечной цели их путешествия, Андо откинулся на спинку кресла и задремал.

Перед самым въездом на новое Йокогамское шоссе движение замедлилось. Этот участок дороги славился своими пробками, а уж сегодня — в первый из трех выходных — он был просто забит машинами. Андо решил, что сейчас самое время поделиться с Мияштой своими соображениями по поводу того, почему только у Маи не было никаких следов опухоли в коронарной артерии.

Основная его гипотеза, которую он разработал несколько дней назад, сводилась к тому, что на момент просмотра фильма у девушки была овуляция, и вироспоры, вместо того чтобы атаковать коронарную артерию, устремились к яйцеклетке. Именно результат произошедшего тогда оплодотворения и появился на свет незадолго до рокового падения девушки на дно вентиляционной шахты. Фантастическая беременность продолжалась неделю. Между прочим, эта гипотеза объясняла, почему девушка была без трусиков.

Выслушав рассказ Андо, Мияшта некоторое время молчал, тупо глядя округлившимися глазами прямо перед собой. Впрочем, несмотря на обманчивую заторможенность, он довольно ловко лавировал между машинами, пока не оказался в самом крайнем ряду, где машины ехали быстрее.

— Ты знаешь, когда мы рассматривали вирус под микроскопом, я думал о чем-то подобном, — наконец сказал он, нимало не реагируя на громкие гудки рассерженных водителей.

— В каком смысле?

— Я подумал, что уже видел что-то похожее. А потом сообразил, что «разбитые» кольца похожи на сперматозоиды.

— Вот видишь!

— И Нэмото тоже так считает.

— Значит, у нас консенсус.

— Выходит, что так. Иногда нужно просто довериться интуиции. — И Мияшта с улыбкой повернулся к Андо.

— Смотри, куда едешь! — Увидев быстро приближающиеся тормозные огни машины, которая ехала впереди, Андо инстинктивно напряг мышцы ног.

— Не волнуйся, участь Асакавы нам не грозит, — нарочито весело сказал Мияшта, давя на тормоз. Хотя ничего веселого не было — они чуть не уткнулись бампером в ехавшую перед ними машину. Утерев со лба холодный пот, Андо подумал, что у Мияшты, должно быть, серьезные проблемы с глазомером. Если так пойдет и дальше, то рано или поздно они наверняка разобьются.

— Кстати об Асакаве, я так и не понял, почему он не умер от сердечного приступа.

— Да уж. Трудно поверить, что у него тоже была овуляция.

— Может быть, какие-нибудь физические отклонения?

— Вряд ли. Я думаю, что вирус просто нашел другой поворот.

— Поворот?

— Более подходящий способ плодиться и размножаться.

Они как раз проехали съезд на кольцевую дорогу Ходогая, и машин вокруг стало значительно меньше. Андо немного расслабился. Похоже, именно дорожные указатели вдохновили Мияшту на использование слова «поворот».

Толстяк продолжал:

— Короче, нам с тобой предстоит все это выяснить, — на этот раз в его голосе не было даже намека на обычную беспечность.

— Я и так из кожи вон лезу, — буркнул Андо.

Мияшта неожиданно сменил тему:

— Как ты справил Новый год?

— Никак. Провалялся все праздники на диване.

— Н-да-а... А я вот вывез свое семейство в рыбацкую деревню.

— Какую еще деревню?

— Да так, на юге Идзу. Есть такой полуостров, слышал?

Андо оставил этот вопрос без ответа. Мияшта, ничуть не смутившись, продолжал:

— Мы сняли на несколько дней комнату в какой-то малюсенькой гостинице. О таких даже в путеводителе обычно не пишут... Угадай, почему я туда поехал? Потому что именно там происходит действие одного из моих самых любимых рассказов. Я очень давно хотел туда съездить. В книге было написано, что если выйти на берег в окрестностях этой деревни и посмотреть на океан, то на горизонте появится мираж. И ведь я верил в это.

Андо никак не мог взять в толк, куда клонит Мияшта. Поэтому он просто слушал и изредка кивал.

— То, что я сейчас скажу, очень жестоко по отношению к тебе, но семья — это замечательная вещь. Это самый настоящий дар. Наша гостиница в деревне стояла на самом берегу, и ночью меня разбудил шум прибоя. Я проснулся, и первое, что увидел — лица моих жены и дочки. Знаешь, я чуть не разревелся от любви к ним.

Андо промолчал.

Он попытался представить себе зимние каникулы в маленькой рыбацкой деревне на берегу океана, откуда видны миражи... Если ты одинок, то в таком месте тебя захлестнет тоска, но присутствие любимых, дорогих твоему сердцу людей может сделать этот дикий уголок чуть ли не раем... Андо было погрузился в невеселые мысли о потерянном сыне и утраченной семье, но Мияшта был тут как тут.

— Моя жена отлично выглядит, правда?

— Правда, — ответил Андо и вспомнил свою жену. Она была такой прелестной и наивной, когда они только познакомились.

— Вот посмотри на меня, — не унимался Мияшта. — Я толстый, невысокий и вообще самый натуральный урод. А она? Она же красавица, и к тому же ангел. Я до сих пор, когда вижу ее, каждый раз думаю: «Господи, как же мне повезло».

Жена Мияшты была стройной и высокой, заметно выше его. У нее была артистическая внешность, и ее часто принимали за актрису. Рядом с ней Мияшта выглядел каким-то неполноценным. Но он был очень талантливым, а человек с таким талантом не может быть неполноценным. «Погоди, Мияшта, ты еще очень скоро станешь завкафедрой», — подумал про себя Андо и рассмеялся.

Прервав его мысли, Мияшта сказал:

— Вот поэтому-то я и не хочу умирать... Боюсь, что я немного недооценил ситуацию. Понимаешь, все это время, мне казалось, что я сторонний наблюдатель. Мне просто было интересно, чем все это закончится...

Андо относился ко всей этой истории гораздо серьезней, чем его талантливый приятель, но и он тоже считал себя не более чем сторонним наблюдателем. В отличие от Рюдзи и Асакавы, его жизни ничего не угрожало даже в том случае, если ему не удастся решить эту задачу.

— Я все прекрасно понимаю, — сказал он.

Мияшта покачал головой:

— Но я обнаружил, что все гораздо серьезней, чем кажется.

— Когда это ты успел? — шутка не удалась.

Мияшта остался на удивление серьезным.

— После того как съездил в рыбацкую деревню.

— Там что-то было?

— Там чего-то не было. Там не было миража.

Мияшта нес откровенный бред. Андо нахмурился:

— Дался тебе этот мираж, — недовольно сказал он.

— Послушай, ты когда-нибудь ездил специально в то место, о котором читал в книге?

— Ну ездил.

Все ездили. Это вполне естественно — съездить туда, где происходит действие любимой книги.

— Ну и как прошла поездка?

— Нормально прошла. Типа: «Ах вот, оказывается, какое оно все на самом деле...»

— Короче, не совсем соответствовало тому, что ты себе представлял?

— Ну, это почти всегда так.

— Вот я и говорю. То, что ты себе представляешь, когда читаешь рассказ, чаще всего не соответствует действительности.

— Но я с самого начала знаю, что рассказ не соответствует действительности! Он просто не может ей соответствовать.

— В общем, — примирительно сказал Мияшта, — в этой деревне я испытал точно такое же чувство. Точно такое же. Эта деревня была очень правдиво описана в книге. Я узнал ее, но она была совсем другой. Не такой, как я себе ее представлял. Понимаешь? И никакого миража...

Андо не сказал этого вслух, но про себя подумал, что все эти рассуждения звучат очень инфантильно. Каждый автор неизбежно привносит в произведение что-то личностное. Он описывает свое уникальное, субъективное восприятие мира. И поэтому, когда читатель представляет себе то место, о котором он прочел в книге, он должен понимать, что описание этого места несет в себе отпечаток личности автора и — по определению — будет отличаться от действительности. Описать другому человеку какое-то место таким образом, чтобы он, приехав туда, увидел именно то, что и ожидал там увидеть, — это почти невозможная задача. Она под силу только фото— и видеоаппаратуре. У языка в этом смысле есть ограничения.

И тут Мияшта наклонился к Андо близко-близко и очень тихо сказал:

— С другой стороны, а что, если...

— Ты не мог бы говорить и одновременно смотреть на дорогу! — нервно сказал Андо, тыча пальцем в лобовое стекло. Мияшта немного сбавил скорость и перестроился в ряд, движущийся более медленно.

— Ты помнишь, когда прочел «RING»?

Андо помнил точную дату. Это произошло на следующий день после того, как Дзюнъитиро Асакава дал ему дискету с отчетом. В тот вечер Андо не отходил от принтера и прочитывал каждую новую страницу залпом.

— Девятнадцатого ноября.

— Я прочел «RING» всего один раз, — сказал Мияшта.

— Ну и что? — спросил Андо. Он тоже прочел отчет Асакавы только один раз и с тех пор к нему не притрагивался.

— А то, что я очень хорошо помню, что там было написано. Я как будто видел все это на самом деле.

Андо знал, о чем говорит Мияшта. Описанные в отчете Асакавы события врезались ему в память. Отпечатались в его мозгу в прямом смысле этого слова. Если бы он захотел, он бы смог вспомнить каждую сцену, так, как будто все это только что произошло с ним самим. Описание сцен было очень зримым — с этим трудно было поспорить, ну а дальше-то что?

Не зная, к чему клонит Мияшта, Андо решил промолчать.

— Я вдруг подумал, а что, если описание сцен в отчете полностью соответствуют реальным сценам, записанным на кассете? — когда Мияшта произносил эти слова, у него на лице было совершенно неуместное выражение умиротворенности.

Андо, кажется, начал понимать, что именно обеспокоило его приятеля. Что, если те образы, которые они представили себе, читая отчет Асакавы, полностью совпадают со случившимся? Возможно ли это?

— И если это так, то...

У Андо пересохло в горле. Обогрев, поддерживая в машине приятную температуру, нещадно сушил воздух.

— Ну... я думаю, прежде всего нам надо проверить, так ли это. А потом уже решать, что делать дальше.

— Ах вот в чем дело... Теперь понятно, зачем я тебе понадобился.

Андо понял, куда они едут. По сторонам шоссе замелькали указатели с надписями Южный Хаконэ и Атами — те самые места, которые так подробно описывались в отчете. Им с Мияштой предстояло сравнить реальные места с теми образами, которые возникли у них в голове во время прочтения отчета Асакавы. И, конечно же, чем больше участников, тем выше достоверность результатов: тот самый случай, когда одна голова хорошо, а две лучше. Сначала они с Мияштой осмотрятся, потом обсудят увиденное, после чего постараются сделать единственно верный вывод.

— Честно говоря, я решил не говорить тебе заранее, куда мы едем. Я хотел, чтобы ты судил непредвзято, понимаешь?

— Все будет в порядке, вот увидишь.

— Слушай, я забыл спросить. Ты ведь раньше ни разу не был в «Пасифик Лэнд»?

— Ни разу. А ты?

— Я даже не знал, что на земле существует место с таким названием.

Что ж, значит, ни один из них никогда не был в «Пасифик Лэнд», но стоило Асакаве закрыть глаза и он сразу же увидел мысленным взором маленькие домики — коттеджи «Пасифик Лэнд», рассыпанные тут и там по склону холма. Цепочка этих невероятных событий началась в одном из домиков на холме. В коттедже Б-4, под балконом которой сохранился старый колодец метров пять-шесть глубиной.

Двадцать пять лет назад в этот колодец кинули изнасилованную женщину и завалили сверху тяжелой плитой. Женщину звали Садако Ямамура. Колодец стал тем местом, в котором мстительная воля Садако объединилась с волей стремящегося к бесконечному размножению вируса оспы.

И именно к этому месту и вез его Мияшта.

Окутанная облаками гора Хаконэ осталась позади и справа — Мияшта поехал в Атами через Манадзуру. Если верить RING-файлам, то они должны были увидеть первые указатели на «Пасифик Лэнд» сразу же после того как миновали выезд из Атами на шоссе Нэккан. Именно по этому шоссе они и неслись сейчас на всей скорости.

До этого они никогда здесь не были. Однако Андо не покидало ощущение, что они едут по знакомым местам. По этому шоссе одиннадцатого сентября ехал в Южный Хаконэ Кадзуюки Асакава. Он ехал по этой горной дороге, не зная наверняка, что ждет его в коттедже Б-4, но предчувствуя опасность.

Они проехали выезд из Атами. Было около полудня. На небе ни облачка... А одиннадцатого сентября шел дождь, и Асакава включил дворники (Андо вспомнил, что читал об этом в отчете), которые затрудняли видимость. Поэтому ему приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть темную дорогу.

Время суток и погода значительно отличались от того, что описывал Асакава, но Андо настолько четко представлял себе тот вечер, как будто это были его собственные вспоминания. А вот и указатель на «Пасифик Лэнд». Белый стенд, на нем черные буквы — кажется, он его уже видел когда-то...

Мияшта, ни секунды не сомневаясь, свернул влево. Он как будто знал, куда ехать.

Дорога становилась все уже и взбиралась все выше, петляя между полей. Она была в ужасном состоянии. Даже не верилось, что по такой дороге можно доехать до современного туркомплекса. Буйно разросшийся дикий кустарник с неприятным звуком царапал стекла машины с обеих сторон. Чем выше они поднимались в гору, тем сильнее Андо овладевало беспокойство. Он мог поклясться, что никогда здесь раньше не был, но при этом чувствовал, что едет по этой дороге не первый раз. Самое настоящее дежавю.

— Ну как, припоминаешь здешние места? — тихо спросил он у Мияшты.

— Я как раз хотел задать тебе тот же самый вопрос.

Значит, Мияшта испытывает примерно то же самое. Разумеется, это было не первое дежавю в жизни Андо. Он и раньше иногда испытывал нечто похожее, но никогда это чувство не было таким сильным и никогда оно не длилось так долго!

Ощущение, что он уже был здесь, возрастало с каждой секундой. Андо знал, что еще немного, и они увидят главное здание туркомплекса — три этажа современной архитектуры с фасадом из черного стекла.

В какой-то момент дорога пошла по дуге, и им открылся вид на автостоянку и главное здание. Оно выглядело точно так, как Андо себе его представлял. Можно было, конечно, зайти в расположенный на первом этаже главного здания ресторан (Андо мысленно представил себе его устройство вплоть до самых мелких деталей), но только для того, чтобы перекусить — никаких дополнительных доказательств им не требовалось. Факт был налицо: прочитав отчет Асакавы, Андо и Мияшта представили себе «Пасифик Лэнд» именно таким, каким он был на самом деле.

2

Через несколько часов они выехали из «Пасифик Лэнд». Спустились по узкой дороге с горы, проехали Атами и Мандзуру и теперь двигались в сторону Одавары. Большую часть обратного пути они молчали, обдумывая то, что увидели в «Пасифик Лэнд».

Андо был настолько погружен в свои невеселые мысли, что даже ни разу не взглянул на прозрачно-призрачное зимнее море за окном. Перед его глазами, как наваждение, маячила одна и та же картина: домики, рассыпанные по склону холма и старый заброшенный колодец под балконом одного из них. Эту зыбкую картину, висевшую над морем, словно мираж, дополнял густой запах влажной земли.

Перед мысленным взором Андо возникло знакомое мужское лицо...

Туркомплекс «Пасифик Лэнд» располагался по обеим сторонам дороги, которая проходила между главным административным зданием и гостиницей. Теннисные корты, бассейн, гимнастический зал и аккуратные маленькие коттеджи — все это построено на наклонной плоскости. Спортивные сооружения располагались на довольно крутом горном склоне, а жилой комплекс раскинулся на склоне холма, полого спускающегося в небольшую долину. Жилой комплекс тянулся от Каннами до Нираямы. Стоя на обочине дороги, можно было видеть разбросанные тут и там многочисленные зеленые домики. Их белые крыши поблескивали в лучах холодного зимнего солнца. Этот пейзаж был до боли знаком обоим приятелям.

Они спустились по склону холма и подошли к коттеджу Б-4. Андо подергал за ручку, но дверь была заперта. Тогда они обошли дом, чтобы обследовать балкон. Присев на корточки, друзья увидели, что в боковой стенке не хватает нескольких досок. Им ли не знать, кто выломал эти доски.

Восемнадцатого октября Рюдзи и Асакава приехали сюда искать останки Садако. Рюдзи выломал пару досок в боковой стенке, и они с Асакавой полезли в темноту под деревянным балконом. Потом Асакава спустился по веревке в колодец и выкопал кости Садако Ямамура...

Представишь такое, и волосы дыбом встают.

Мияшта достал фонарь, который он захватил с собой из машины, и посветил под балконом.

Впереди, между двумя опорами, высились каменные стенки. Старый колодец. Поверх колодца лежала бетонная плита. Все совершенно так же, как написано в RING-файлах... Они нырнули в темноту под балконом.

Откровенно говоря, у Андо не было никакого желания залезать под балкон и заглядывать в этот колодец, совсем как в тот раз, когда он стоял у вентиляционной шахты, в которой была найдена мертвой Маи Такано, и не решался в нее заглянуть.

Молодая женщина по имени Садако Ямамура кончила свою жизнь на дне старого колодца, глядя в маленький круглый кусочек неба у себя над головой. Маи Такано испустила последний вздох на дне бетонной вентиляционной шахты. Одна умерла в колодце, на окраине горного санатория, другая — на крыше многоэтажного офисного здания, расположенного на побережье. Одна умерла среди молчаливого леса, среди переплетенных ветвей, перечеркнувших небо. Другая — на одной из прибрежных улиц, где ветер пахнет океаном, где между небом и ней не было никаких препятствий. Одна умерла в узком каменном цилиндре, глубоко-глубоко в земле, другая — в бетонной коробке, плывущей под самым небом. Разительные отличия во всем, что касалось внешней стороны двух этих смертей, делали особенно заметным их внутреннее сходство.

Сердце Андо бешено заколотилось. Он ненавидел этот спертый сырой воздух подполья. Ему было отвратительно ощущение мягкой, влажной земли между пальцами рук и под ногами. Запах плесени заполнил его ноздри, и он, сам того не заметив, перестал дышать, пока не почувствовал, что вот-вот задохнется...

В то время как Андо едва сдерживался, чтобы не убежать подальше от проклятой дыры, Мияшта пытался протиснуть свое рыхлое тело в узкое пространство между навесом балкона и землей. Андо заметил это и, испугавшись, что его приятель решил пройти весь путь до конца, включая погружение в колодец, злобно сказал:

— Слушай, не лезь ты туда. По-моему уже и так все ясно.

Мияшта нерешительно застыл в нелепой позе и после минутного замешательства начал пятиться назад:

— Ты абсолютно прав, — примирительно произнес он, отползая к выходу. Он еле двигался, прижатый сверху к земле дощатым полом.

Они действительно зашли слишком далеко. Какие еще им нужны доказательства?

Оказавшись снаружи, оба приятеля не могли надышаться свежим воздухом. Все было понятно без слов. Они убедились, что каждая деталь, описанная в отчете Асакавы, соответствовала действительности. Гипотеза была доказана: те образы, которые они представляли себе, когда читали RING-файлы, в точности совпадали с реальностью. Все было именно так, как описывалось в отчете. Каждая вещь — на своем месте. В результате процесса, именуемого «чтением», Андо и Мияшта «увидели» и «почувствовали» все, что описывалось в тексте. От запахов до тактильных ощущений. Они пережили все то, что пережил Асакава.

Но Мияшта все не унимался.

— Слушай, раз уж мы сюда притащились, давай навестим доктора Нагао. Все равно нам по дороге.

Сиротаро Нагао. Андо почти забыл имя, но прекрасно помнил лицо этого человека, хотя ни разу не встречался с ним. Он всего лишь прочитал отчет Асакавы, но этого было достаточно, чтобы запомнить приятное, моложавое лицо. Доктор выглядел гораздо моложе своих пятидесяти семи. У него была идеальная лысина, безупречные манеры и гладкая речь. Андо совершенно непонятным образом помнил даже голос доктора.

Двадцать с лишним лет назад на территории «Пасифик Лэнд» располагался туберкулезный санаторий. Сейчас у доктора Нагао была собственная клиника в Атами, но в молодости он работал в этом санатории. И как-то раз, когда Садако Ямамура приехала в Южный Хаконэ навестить своего больного отца, Сиротаро Нагао изнасиловал ее и сбросил в старый колодец. Именно этот человек был последним носителем вируса оспы в Японии.

В отчете Асакавы было написано: «На углу одной из выходящих к станции улочек стоял небольшой одноэтажный дом. Вывеска над входом гласила: „Хирургическая клиника Нагао“...». В клинике Рюдзи ловко запугал доктора, и тот довольно быстро признался в преступлении, совершенном около четверти века назад. И вот теперь Мияшта предлагал поехать и встретиться с доктором Нагао лично.

Но когда они подъехали, оказалось, что клиника закрыта. Занавеска, висящая на внутренней стороне стеклянной двери, была наглухо задернута. Конечно, частные практики вполне могут закрываться на уик-энд. Но было похоже на то, что клиника стояла закрытой уже довольно давно. Дверная ручка была покрыта пылью, с карниза свисала паутина. Все это говорило только об одном: клиника закрылась надолго. Возможно, что навсегда.

Мияшта и Андо решили оставить свою затею. По большому счету, того, что они увидели в «Пасифик Лэнд», было вполне достаточно. Поэтому они направились на стоянку к машине. Навстречу им шла красивая, утонченная женщина лет тридцати. Женщина катила перед собой инвалидное кресло, в котором сидел абсолютно лысый старик. Судя по расфокусированному взгляду, смотрящему в никуда, старик был душевнобольным. Когда Мияшта и Андо увидели его, они разом вскрикнули и посмотрели друг на друга.

Он сильно сдал за последние три месяца, постарел лет на двадцать, но все же сомнений быть не могло — старик в инвалидном кресле был не кто иной, как Сиротаро Нагао.

Мияшта подошел поближе и обратился к старику:

— Доктор Нагао, здравствуйте.

Тот ничего не ответил, но молодая женщина, которая, скорее всего, была дочерью доктора, внимательно посмотрела на Мияшту. Толстяк приветственно кивнул. Женщина ответила ему тем же.

— Как он? — без обиняков спросил Мияшта, как если бы он был другом семьи.

— Он в полном порядке. Спасибо, — ответила женщина и с озадаченным видом поспешила прочь.

Встреча с Нагао состоялась. Нельзя сказать, чтобы она была напрасной. В результате они убедились, что разговор с Асакавой и Рюдзи не прошел для доктора даром. Признание в содеянном подкосило его, и он полностью потерял контакт с окружающим миром.

Дочь и отец миновали главный вход в клинику и свернули на узкую боковую дорожку. Глядя им вслед, Андо и Мияшта подумали об одном и том же. Как им удалось узнать в безумном старике доктора Нагао? Было похоже на то, что отчет Асакавы «запечатлел» не только декорации описываемых событий, но и лица всех участников этого трагического действия.

Они подъезжали к перекрестку Одавара-Ацуги. Андо посмотрел на указатель, потом на своего друга. Мияшта выглядел очень усталым. Немудрено — он крутит баранку с самого утра.