6

На завершение всех приготовлений требовалось десять дней. За это время Каору еще несколько раз вторгался в память Такаямы и изучил его жизнь вплоть до момента смерти. Всё, начиная с отношений с родителями и друзьями, научных знаний, мышления до привычек и особенностей речи, было таким же, как и у него. Когда он начал понимать речь без автоматического переводчика, работа по запоминанию жизни Такаямы оказалась законченной. Поскольку гены у него и Такаямы были одинаковы, задача по перерождению в Такаяму становилась не такой уж неестественной. Даже напротив, чем больше он узнавал этого человека, тем больше сживался с ним. Его собственная жизнь, казалось, стала в два раза длиннее. Жизни Каору и Такаямы сложились в одну.

В назначенный день, после обеда, Каору, сопровождаемый Эллиотом, спустился на лифте на тысячу метров вниз. По мере спуска последние сомнения Каору пропадали. Этот путь был сродни переправе через воды Стикса, но Каору не чувствовал ни страха, ни возбуждения. Возможно, из-за особенной атмосферы, царящей в этом месте, он даже ощущал нечто вроде волшебства.

Двери лифта открылись. Перед ними оказался центр управления Newcap. Окруженные толстой защитной стеной, мерцали множеством огоньков параллельные суперкомпьютеры.

Эллиот двигал свое инвалидное кресло с той же скоростью, с которой шел Каору. Он не использовал электрическую коляску, вероятно, для того, чтобы поддерживать силу рук. Посреди новейшего оборудования допотопная инвалидная коляска выглядела несколько нелепо.

Эллиот слегка сбивающимся голосом произнес:

— Прежде я хочу тебя спросить... Ты же никогда не думал, что я мог распространить метастазный рак специально?

Такое сомнение у Каору возникало, но сейчас его уже не было.

— Зачем вам это делать?

Каору хотел встать сзади, чтобы подтолкнуть коляску Эллиота. Тот отверг его услуги, отмахнувшись от него, как от мухи, и продолжал двигать кресло собственными руками.

— Не утруждай себя. Говоришь, зачем? Потому что захотел извлечь выгоду из «Петли».

Если согласиться с тем, что для уничтожения вируса необходим перезапуск «Петли», то огромная выгода от этого становится очевидной. Открытие метода лечения метастазного рака было вопросом номер один в мире. Удачный эксперимент принесет огромную пользу во многих областях. Однако и затраты при этом окажутся немалыми.

— Нет, вы этого не делали.

— Хм, почему это?

— Невозможно точно предугадать, как поведет себя вирус. К тому же разве вы не ненавидите метастазный рак?

Эллиот облегченно сглотнул, из горла вырвался странный звук. Он сам потерял много нужных ему людей, и его ненависть к болезни была очевидна.

— Ну, если я не ошибся, на этом мы и закончим. Утечка вируса оказалась чистой случайностью. Если бы мы знали, насколько он коварен, действовали бы гораздо осторожнее... — с грустью в голосе подвел итог Эллиот. Не похоже было, что он лжет.

— Понятно. Если бы это было не так, я не стал бы сюда спускаться.

Эллиот встал с кресла и с восхищением посмотрел на Каору. Из его широко открытых глаз потекли тонкие струйки слез.

— Ты ненавидишь меня?

— Зачем? — передразнил Эллиота Каору.

— Ну, я привел тебя в эту жизнь, а теперь, когда пришло время, заставляю возвращаться.

— Без вас меня здесь сейчас не было бы. Те двадцать лет были вполне неплохими. Да что там неплохими, у меня осталась куча восхитительных воспоминаний. Нет у меня никаких причин вас ненавидеть.

Если бы его отношение к нынешнему миру было хоть сколько-нибудь негативным, то и мир, в который ему предстояло попасть, стал бы для него объектом страха. В этом Каору проявил свою дальновидность. Отец, мать, Рэйко — все заразились вирусом метастазного рака, Рёдзи у него на глазах покончил жизнь самоубийством, постигли его и другие несчастья, но в целом можно было сказать, что он доволен своей жизнью. И именно поэтому Каору сейчас со спокойной душой пройдет по коридору.

— Давай остановимся здесь ненадолго.

У Эллиота, как обычно, с уголков рта начала капать слюна.

— Ладно.

Они разговаривали в длинном коридоре, ведущем к Newcap: Каору — прислонившись к стене коридора, Эллиот — откинувшись на спинку инвалидного кресла. Им обоим стало смешно от того, как они отдыхают.

— Может, я говорил тебе об этом. Не было бы Newcap, ты бы и не родился. Все на этом свете тесно взаимосвязано, не будь чего-то одного, сейчас все сложилось бы иначе.

— Ком из случайностей?

— Да, благодаря случайностям теперь можно заново запустить «Петлю». Да нет, не можно, а даже нужно, так как оба эти мира глубоко взаимосвязаны.

Каору и сам думал об этом. Зараженный раком, замороженный виртуальный мир влиял на реальность, словно продолжал функционировать.

Используя новую метафору, Эллиот продолжил разговор:

— В детстве я не был таким уж научно одаренным ребенком, но все же... Тебе не приходило в голову, что атомарная структура элементов очень похожа на строение Солнечной системы? Атомы и элементарные частицы создают свою вселенную. Разве не живут в этом крохотном мире существа, похожие на нас? Виток жизни. В этом и заключается смысл названия «Петля».

— Да, в младшей школе я сказал об этом отцу.

Однако почему обязательно микроскопические миры? Ведь то же самое можно помыслить и в отношении макроскопических миров. Солнечная система образует атом, Млечный Путь похож на молекулу, состоящую из таких атомов. Весь космос — это как бы большое тело, состоящее из клеток, микрокосмосов. В чреве жизни находится жизнь, а в его чреве — жизнь еще меньшая. Буддизм, например, видел устройство мира именно таким. Это также похоже на цикл жизни, повторяющийся в прошлом, настоящем и будущем.

— Знаешь, что случится, если разорвать круг? Ведь все большое и все маленькое неразрывно связано. Вырви из этого круга часть, и это скажется на всех остальных.

— Я должен вновь соединить круг.

— Да, но тебе надо возвращаться к истоку проблемы. Ты должен не только погасить бушующий там пожар, но и восстановить то, что было разорвано.

— Тогда что станет с зараженной раком частью «Петли»?

— То же, что и с зашедшими в эволюционный тупик вымершими видами. Она прекратит свое существование. Она записана в устройстве памяти «Петли», но, как удаляют раковые клетки, так и ее можно будет удалить. История «Петли» сбилась с пути и будет начата с новой страницы.

Подобно течению воды по земле. По законам физики вода с высоких мест стекает в более низкие, но временами, встречая на пути препятствия, она начинает скапливаться в этих местах. Однако, несмотря на остановку, вода в поисках выхода отыскивает слабые точки в земле, проделывает новый путь и течет дальше. Если смотреть на реку, впадающую в море, на ее изгибы, легко заметить такие места, где вода наталкивается на препятствия. Те из них, которые она обходит, становятся островами.

То же самое произойдет и с «Петлей». Сейчас проход замурован, и «Петля» застыла. Но высвобождение потока окажет воздействие и на реальный мир. Реальность и «Петля» взаимосвязаны. Борясь с метастазным раком методами этой реальности, необходимо изменить пораженную раком историю «Петли». Это единственно верное решение.

На Каору теперь была возложена двойная задача: победить болезнь и проложить новый путь для потока жизни.

Эллиот вновь затронул тему Бога:

— Мир иногда нуждается в руке творца. Бог, разумеется, может родиться из женского чрева. Ты так и возродишься. Я все подготовлю.

Итак, Каору должен стать Богом, но он сам не находил в себе надлежащей смелости. Воспоминания о юности не уходили. Каору не покидало чувство, что его толкают в спину.

Идя по коридору, он продолжал размышлять.

Что же мог означать тот эпизод с индейцами, который я пережил на развалинах в Уинсроке?

Все события из жизни виртуального мира, которые он видел в Уинсроке, без сомнения, были заранее отобраны Эллиотом. Каору не спрашивал у старика, зачем он сделал это. В конце концов Каору решил, что это нужно для того, чтобы он приготовился встретить смерть. Но сейчас он понял, что был еще некий смысл.

На глазах у индейца убили его жену и детей. Видеть жестокую смерть родных людей и не иметь возможности их спасти — это невыносимее собственной гибели. За мгновение до того, как мужчину поглотила тьма смерти, эта мысль заполнила все его существо. Чувство горечи и бессилия, злоба, страх. Каору захватил водоворот отрицательных эмоций. Он сорвал с себя шлем и, даже поняв, что все пережитое происходило в виртуальной реальности, почувствовал, что никогда не захотел бы испытать это во второй раз. Его потрясла история индейца, которому не удалось спасти своих близких и оставалось лишь беспомощно наблюдать со стороны их гибель.

Зачем мне надо было проживать жизнь этого индейца?

Чтобы в будущем, когда придет время, опыт пережитой смерти, согласно плану Эллиота, начал надлежащим образом воздействовать на душу Каору. Одна только эта мысль, чувство, что он не может допустить повторения случившегося, подвигнет его на спасение людей, пусть даже ценой собственной жизни. В общем, с помощью своих хитроумных ловушек Эллиот взрастил в Каору навязчивую идею.

Сейчас он катил свое кресло вслед Каору, погруженному в свои запутанные мысли.

— Стой, подожди. Не хочешь позвонить?

— Позвонить?

— Да, у тебя ведь есть человек, которому ты хотел бы позвонить?

За все время он общался по телефону только с отцом. Он бы хотел услышать мать, но понятия не имел, что ей сказать. Как бы он объяснил ей, что собирается делать? Она просто-напросто запаниковала бы.

Остается только Рэйко.

Если с кем и говорить, то с ней.

Войдя из коридора в маленькую комнатку, он молча принял из рук Эллиота аппарат.

Молясь о том, чтобы Рэйко была дома, он набирал номер. Эллиот жестами спросил его, не вывести ли изображение на монитор. Но Каору отрицательно покачал головой.

Не было необходимости пользоваться видеосвязью. Каору казалось, что, только слыша голос, он ничего не упустит и тогда разговор лучше отложится в памяти.

Их соединили.

— Да, слушаю...

При звуках ее голоса Каору неожиданно разрыдался. Пробудившиеся воспоминания всколыхнули его чувства. Одно только прикосновение любимого голоса вызвало моментальный взрыв. Каору не мог сопротивляться.

— Алло... Алло...

Слушая голос Рэйко, доносящийся из трубки, Каору корил себя за то, что не звонил ей раньше.

7

Остановившись перед черной дверью в конце коридора, Каору с Эллиотом расстались.

Эллиот протянул ему свою огромную руку.

Каору безо всякого принуждения пожал ее. Он вспоминал сейчас прощальные слова Рэйко. Его сердце разрывалось на тысячи кусочков. Он ничего не чувствовал, взгляд блуждал в пространстве.

— Зажился я на этом свете, — раздалось вдруг за спиной.

Оглянувшись, Каору увидел лицо древнего старика. Во взгляде его читалось понимание, что жить ему осталось не так уж и много.

«Скоро и я за тобой», — возможно, хотел сказать Эллиот.

Но в конце пути они разделились. Дальше Каору пошел один.

— Не забудьте, вы обещали, — напомнил он.

Кроме того, что полученная с его помощью информация будет использована для излечения его родителей и Рэйко, Каору взял с Эллиота еще одно обещание.

— Понял. Доверься мне.

Услышав ответ Эллиота, Каору открыл дверь. В комнату он вошел уже один. Как только он переступил порог, дверь за спиной автоматически закрылась.

В нос ударил странный запах от ионизатора воздуха. Тут из звуковых колонок начали поступать инструкции.

Кроме механического голоса, шедшего из динамиков, внутрь не проникало никаких других звуков. Изоляция от внешнего мира была полной.

Следуя указаниям, Каору разделся. Снял даже сандалии и нагой перешел в другую комнату.

От Эллиота он узнал, что ему необходимо пройти через несколько очистных помещений.

Что будет дальше, Каору догадывался и сам. Когда он окажется заключенным в самом центре устройства, его со всех сторон начнут бомбардировать нейтрино. Но перед этим он должен пройти несколько процедур.

В следующей комнате Каору велели лечь на стоящую перед ним кушетку. Когда он лег лицом вверх, кушетка начала бесшумно перемещаться в узкое и темное отверстие. Там тело Каору было очищено потоком воздуха, вымыто дистиллированной водой из душа. С поверхности тела были удалены все загрязнения.

Мелькавшие на табло красные цифры бесконечно долго фиксировали выполнение процесса.

99,99 %, 99,999 %, 99,9999 %... И так далее, каждый раз прибавляя еще одну девятку после запятой. Таким образом показывалась степень очистки тела от посторонних вкраплений.

Кушетка все так же повезла Каору дальше, в стерильный контейнер в форме параллелепипеда. Тело постепенно начало погружаться в дистиллированную воду чуть теплее температуры тела. Больше, чем аквариум, контейнер напоминал гроб больших размеров. Тело Каору оказалось прочно запакованным, при этом оно плавало по поверхности дистиллированной воды. В таком состоянии оно, наконец, стало перемещаться в центр установки.

Возможно, причиной тому была вода, но Каору начал постепенно успокаиваться. Казалось, он стал единым целым с водой. Сознание стало исчезать. Превратившись в бесчисленное количество пузырей, Каору растворился в воде.

Последний всплеск сознания вызвал в памяти фразу Рэйко, произнесенную во время их последнего разговора.

«Сегодня утром во мне задвигался малыш», — с радостью сказала она.

Нынешнее состояние Каору вполне можно было сравнить с состоянием ребенка, плавающего в околоплодных водах. А если подумать, то все совпадало в точности, вплоть до желания родиться.

Погруженная во тьму, его окружала еще одна рукотворная вселенная. Сила притяжения исчезла. Вес тела перестал ощущаться.

Каору еще мог видеть, но из-за полной темноты ему казалось, что пространство вокруг него безгранично.

В детстве, выходя на балкон многоэтажного дома, он любил глядеть на ночное небо. Глядя на звезды и Луну, он мечтал познать устройство Вселенной.

Но в отличие от балкона на шестнадцатом этаже, здесь было все наоборот. Дома он стоял высоко над землей и смотрел на море, здесь он — глубоко под землей, на тысячу метров под иссушенной пустыней. Вместо разлившегося по простору запаха прибоя он ощущал неживой запах ионизатора в ограниченном пространстве.

Над головой Каору на мгновение вспыхнул синий огонек. Началась бомбардировка нейтрино. Каору это синее мерцание казалось сиянием звезд.

Со всей внутренней поверхности сферы излучались нейтрино. Пронизывая тело Каору, они достигали противоположной стороны сферы, накапливая информацию о молекулярном строении его тела. Количество этой информации росло, и, по мере того как сам Каору растворялся, увеличивалась точность снимаемой с него цифровой копии. Первые прошедшие сквозь тело Каору нейтрино были неощутимы. Но, чтобы получить полную копию его тела, на этом было нельзя останавливаться, требовалось более интенсивное облучение, способное разрушить его организм. Когда оно началось, Каору не успел ощутить произошедших с ним изменений.

Вспышка света через мгновение ушла в абсолютную тьму. Это было красиво. Яркое синее свечение, неся за собой белый хвост, прошло все пространство насквозь. Совсем как комета.

Объятый спокойствием, Каору смотрел на ночное небо, ему казалось, что он вернулся во времена своего детства...

Возможно, что-то подобное испытывали астронавты. Возможность посмотреть на Землю со стороны приближает тебя к Богу. Правда, у Каору была несколько другая ситуация. То, во что он превратился, само по себе было Богом.

Он не должен был ничего слышать, но ощущал прикосновение какой-то пульсирующей силы. Возможно, воспринимал какие-то сигналы из виртуального пространства.

Внезапно перед его внутренним взором появилось какое-то изображение, словно кто-то внедрил в его мозг картину Шагала. Но видел Каору не глазами — как будто кто-то подключил его мозг прямо к видеомагнитофону, через мгновение парад ярких экспрессивных образов закончился.

Сине-белый свет, превратившись в переплетающиеся струны, опутал собой все пространство. Абсолютная тьма теперь вся была пронизана светом. Тут же стало слышно, как бьются друг о друга лучи. Завихрение цифрового сигнала слегка коснулось мочки уха Каору.

Он оказался в невесомости, как будто поднялся из контейнера с дистиллированной водой и его начал засасывать в себя водоворот. Отделившись от тела, душа устремлялась все выше и выше. Путешествие Каору подходило к концу. Он подошел к цели своего пути от смерти к перерождению.

Образы возникали в сознании какими-то ошметками, образуя размытую, неясную мозаику. Сколько он ни старался, таких ясных образов, как до этого, в сознании не появлялось. Возможно, из-за того, что информация была еще не вся обработана.

Облучение стало еще интенсивнее, теперь оцифровывается молекулярная структура Каору.

С увеличением интенсивности размытая мозаика стала приобретать заостренные углы. В сознании Каору вновь начали появляться картины.

Все образы были такими же, как вначале. Казалось, что впереди, там, откуда шел свет, видна преисподняя, как две капли воды похожая на нашу реальность.

Путешествие Каору вот-вот завершится. В этом мире его тела больше нет, вскоре он будет рожден в «Петле».

Когда обработка закончилась, контейнер, где находился Каору, был пуст. Остатки разрушенных и разбросанных клеток смешались с водой. Так же как и сознание, растворившееся в воде, плоть была раздроблена, распылена и растворена в воде. Вода утратила свою чистоту. Сине-белые лучи не превратили ее в кровавый бульон, но преобразовали в жидкость совсем иной консистенции.

Несмотря на то что тело пропало, сознание Каору сохранилось. Частицы нейтрино за миг до смерти тела создали точную цифровую копию мозга, во всех мелочах — от расположения нейронов до происходивших в тот момент в мозгу химических реакций, — и таким образом позволили восстановить его.

Но эта информация, полученная благодаря Newcap, не будет запущена сразу. Некоторое время, пока происходит процесс его роста, она будет храниться отдельно от Каору. Когда в «Петле» пройдет приблизительно неделя, рожденный человек достигнет той стадии развития, которая у него была в момент облучения в Newcap. Тогда-то ему окончательно будут возращены память и сознание.

Каору приблизительно догадывался, где он сейчас. Он в матке. И это никакая не метафора, он действительно в матке, в женском чреве, плавает в околоплодных водах.

Откуда-то издалека слышалось биение материнского сердца. Удары гулко разносились по тесному, темному округлому пространству. Биение становилось все сильнее.

Бум-бум-бум-бум.

Каору не знал, в чьей он матке. Но знал, что вот-вот родится.

Стремясь выйти наружу, он начал выталкивать себя.

Он увидел яркий свет. Это уже не было прежнее сине-белое сияние, это был обыкновенный искусственный свет. И шел он, по-видимому, от часто встречающихся в больницах астральных ламп.

Свет слепил ему глаза, но он разглядел пуповину. Этакий гротескный провод, соединявший его и мать...

Потянувшись руками к пуповине, он попытался самостоятельно разорвать ее и в этот момент громко закричал. Так же, как кричат все младенцы:

— Огя! Огя!

Новое путешествие началось.

Пришествие