Элиас, сидевший напротив на ворохе папоротниковых листьев, затаив дыхание следил за боевым танцем короля: такие выступления его всегда восхищали. Из приемов судейского фехтования гвардеец постиг лишь самую малость, и даже эта малость далась ему с трудом. "Все потому, что осваивать их следует с детства, чтоб приучить к ним растущие кости и мышцы", - говорил Фредерик. Именно поэтому Элиас не упускал случая хоть посмотреть на то, что ему не удавалось. Например - на прыжки. Ноги Фредерика, казалось, имели под кожей не кости и не мышцы, а пружины. И кроме прыжков - гвардеец прекрасно знал - эти ноги могли наносить смертельные удары в голову или туда, куда заблагорассудиться хозяину. Вот последними возможностями Элиас не мог похвастать: его ноги еще могли прыгать, пусть не особо высоко и быстро, но вот ударять ими так же ловко и точно, как кулаками, молодой рыцарь не умел: не хватало гибкости.
Сам Фредерик был теперь недоволен: некоторые движения левая рука исполняла без необходимой скорости и точности и быстро уставала. Слишком быстро. Возможно, это являлось следствием недавнего шестидневного беспамятства, от которого молодой человек еще не совсем оправился.
Когда от пота взмокли волосы, лоб и спина, Фредерик остановился и тут же скрипнул зубами - правая рука решила, что пора напомнить о себе и опять колко заболела в локте.
- Боюсь, когда мы доберемся до Азарии, я развалюсь совершенно, - пробормотал он, присаживаясь у костра на свою кучу папоротников и устраивая меч рядом.
- Боишься? Удивительно, - пожал плечами Элиас. - Если бы я так управлялся с мечом, да еще левой рукой, я бы ничего не боялся. И не забывай, что ты совсем недавно серьезно заболел.
- Ничего не боятся только дураки, - нахмурился Фредерик. - А страх бывает разным. Я не боюсь погибнуть в бою - я всегда к этому готов. Но я боюсь того, что перестану быть хозяином своему телу. Проще говоря - стану калекой. Я уже им становлюсь, - он опять скрипнул зубами и потер упрямо болящий локоть. - И, признаюсь тебе, братишка, такого ужаса я еще не испытывал. Наверное, потому, что никогда не думал так попасться.
Элиас ничего не ответил. Он вдруг представил себя на месте короля, и сам пришел в ужас от такого будущего. Быть сильным, молодым, здоровым человеком, уверенным в своих силах; быть прекрасным наездником, мечником, стрелком, бойцом. А потом враз лишится всех этих своих доблестей. "Да это наказание какое-то", - подумалось парню.
- Брура не говорил мне, - продолжал тем временем Фредерик, подбрасывая в спокойное пламя мелкие хвойные веточки, - но, кажется, онемение расползается по моему телу. Я не знаю, через сколько дней превращусь в неподвижный кусок мяса. Но если это произойдет, я не хочу жить таким. Не хочу, чтоб вы таскались со мной, как с мешком. Слышишь? Не желаю, чтоб таким увидела меня жена и сыновья, мои подданные. Ты понимаешь? - он пронзительно глянул на Элиаса.
Того словно ледяной водой окатило. И язык занемел.
Фредерик, не слыша ответа, переспросил, голосом низким и раздраженным:
- Ты понимаешь? - и дернул рыцаря за плечо.
- Ты хочешь, - хрипло начал Элиас, - чтоб я тебя…
- Точно, - выдохнул король. - Ты молодец.
- Я не смогу, - мотнул головой гвардеец.
Фредерик дернул краем рта - недовольно. Кинул еще одну веточку в костер - резко, нервно. Буркнул - разочарованно:
- Я думал: ты мне друг.
Поднял глаза к темнеющему небу - там волшебно замерцали первые звезды - и пожал плечами:
- Что ж, попрошу врага.
- Кого? - дернулся Элиас.
- Димуса, - Фредерик кивнул в сторону немого битюга, который сидел с другой стороны костра и с видом человека, предвкушающего знатное застолье, нанизывал на прутики мясо куропаток и свиное сало. - Он не откажется. Я убил его брата, я хотел убить Бруру. В сущности из-за меня Брура и погиб. У Димуса очень мало причин отказать мне в этой маленькой услуге. К тому же, спорим: он все сделает быстро - с эдакой-то силищей…
- Ты ненормальный! - так Элиас высказал свое отношение к государевым планам.
- Ты не сказал ничего нового относительно моей персоны, - заметил Фредерик. - Я же, как обычно, просчитываю все варианты.
Гвардеец так сжал кулаки, что ногти впились в ладони, и сказал, цедя слова сквозь зубы:
- Хорошо. Если желаешь, я сделаю это. Своим мечом. По шее. Коротко, без боли…
- Рад слышать, - кивнул король и протянул Элиасу руку для пожатия.
- Только момент для сего деяния уж позволь мне определить самому.
Фредерик опять пожал плечами:
- Надеюсь на тебя, братец…
8.
Без малого пять дней понадобилось Фредерику и его отряду, чтоб добраться из Белого Города до Южного округа. С погодой им повезло. Дождь если и являлся, то тихим и теплым моросилой, совершенно не раздражая путешественников. Он весьма кстати прибивал пыль на тракте и освежал траву, цветы и листья на деревьях и кустах.
Лето выдалось на редкость хорошим.
Не менее приятными были и заезды в попадавшиеся на пути деревеньки: их жители в большинстве своем проявляли славное хлебосольство и не досаждали любопытством. Города и крупные поселки отряд Фредерика избегал. В них молодого государя могли узнать и задержать для каких-нибудь торжественных приемов и прочих мероприятий приветственного толка. Что и говорить - короля Фредерика в его государстве уважали и любили. Мэры городов, присылая в столицу на Благородное Собрание ежегодные депеши о состоянии дел в своих хозяйствах, всегда прикладывали к деловым бумагам и письмо королю с приглашением посетить их вотчины и поучаствовать в каких-нибудь празднествах. И Фредерик по мере сил и желания удовлетворял просьбы подданных, хотя и не любил шумные гуляния и пышные торжества.
За время путешествия король, несмотря на почти безостановочную скачку, скромные трапезы, ночевку под открытым небом и прочие "приятности" походной жизни, заметно окреп и у него, по причине этого, поднялось настроение. Фредерик громко и довольно музыкально (сказывалось разностороннее вельможное образование) пел вместе с рыцарями все их задорные песни, на привалах ел с завидным аппетитом и охотно рассказывал всевозможные байки из своего судейского прошлого. Кстати, мастер Линар, вооружившись чистой тетрадью, гусиным пером и чернилами (все это он предусмотрительно захватил с собой в путешествие) поспешал записывать за государем его краткие, но богатые на яркие образы рассказы. Из ряда таких:
- Проезжал я как-то через город Кориндол, - вещал Фредерик, обгладывая крыло индюшки. - Ну, знаете: небольшой такой городишко на реке Руниле. Там как раз ярмарка была колбасная - местные колбасники умением своим ежегодно хвастаются. Вот гулял я меж рядов торговых, пробовал присмаки мясные и тут слышу вопли: "Украли! Украли!" Вижу: несется, скамейки с товаром опрокидывая, молодец-удалец в драной куртке, а под мышкой у него - окорок свиной, здоровенный. За ворюгой - народу целая армия, бегут, орут, стражу зовут. Ну, думаю: дурак парень - сразу столько тырить. Однако кое-что умное он сделал: когда нагонять его стали, окорок краденый он в погоню швырнул. И очень удачно - сразу трое опрокинулось. Похохотал я знатно. Только упускать воришку не собирался. А чтоб ногам работы не давать - очень бегать не хотелось, живот колбасами набивши, - дернул я связку сосисок с крюка ближайшей лавки, раскрутил, как следует, да и заарканил торопыгу…
- Сосисками?! - изумился Мартин.
- Не может быть! - замотал недоверчивой рыжей головой Аглай.
- Может, может, - ответил Фредерик, швыряя обглоданную кость подальше в кусты. - В Кориндоле, между прочим, с тех пор во время колбасной ярмарки и турнир особый проводится - заарканить связкой сосисок чучело воришки.
- Вот это дааа! - протянули Мартин, Аглай и Люк в один голос, забыв про свои куски жареной индюшки.
- Точно-точно, - отозвался Платон. - Я слыхал про такие состязания. С каждым годом в Кориндол все больше и больше народу приезжает, чтоб посмотреть на эту хохму.
- Надо бы как-нибудь туда наведаться - увидать сосисочное диво, - сказал Люк.
Они похохотали и звонко чокнулись фляжками, полными светлого пшеничного пива, которое им продали в одной придорожной деревеньке. Мастер Линар тоже смеялся, довольный тем, что новая страничка его тетради заполнилась интересной и забавной историей.
- А, решили все-таки попробовать писательство? - спросил Фредерик доктора.
- У меня выпадают свободные минутки - буду их заполнять, - кивнул Линар.
- Моё вам благословение, - государь даже поклонился. - Буду рад с вашей помощью оставить своим детям свои рассказки…
Два дня спустя спокойствие, которое сопровождало путешествие Фредерика и его рыцарей, было нарушено. Небольшой отряд из шести всадников, вооруженных копьями и длинными мечами, преградил им дорогу на въезде в Сырую рощу.
- Это кто такие? - спросил Линар у Элиаса.
Гвардеец пожал плечами: знак черного меча, перевитого двумя сосновыми ветками на красном поле, что красовался на щитах конников, был ему незнаком.
- Это люди барона Руфуса из Ладного замка, - ответил за Элиаса Фредерик, прекрасно знавший все гербы Южного Королевства. - Мы сейчас на его земле.
- Господа, дальше ехать нельзя, - сказал, выезжая вперед, капитан рыцарей Крепкого замка.
- На каком основании? - осведомился Фредерик, выезжая чуть вперед.
- Таков приказ благородного барона Руфуса, владетеля этих земель, - ответил капитан.
- Вот как? - молодой человек нахмурился. - Насколько помню, дороги в Королевстве принадлежат королю, и закрываться могут лишь с его ведома.
Капитан помедлил с ответом на его замечание: он пристально всматривался в лицо Фредерика и через минуту, взметнув от удивления брови, снял шлем и склонился почти к самой шее своего рыжего жеребца:
- Простите, государь. Я не сразу вас узнал. Я Милан Крес, капитан дружинников барона Руфуса.
- Вы не ответили, капитан, - строго заметил Фредерик. - Почему барон Руфус приказал закрыть дорогу?
- Для вас, государь, дорога открыта, - рыцарь опять поклонился, а король заметил, что на лице его была досада и растерянность, и нахмурился еще больше:
- Меня это не устраивает. Дорога должна быть открыта для всех.
- В здешнем лесу появились разбойники…
- И это повод закрывать тракт? Это повод устроить на них облаву, и сообщить обо всем Судье Гитбору!
- И то и другое сделано, мой король, - ответил капитан, но Фредерик уловил в его голосе нехорошую неуверенность, которая говорила о том, что Милан лжет, причем лгать он начал еще тогда, когда сказал о разбойниках.
- Интересно получается, - государь, чуть поджав губы, начал выстраивать ловушку неумелому вруну. - Сперва вы говорите, что дорога для меня открыта; потом говорите, что в лесу, через который я могу ехать, есть разбойники. А с ними вы, судя по всему, до сих пор не разобрались. То есть вы со спокойной совестью отправляете меня, своего короля, в лес с разбойниками? И если бы я не настоял, даже не предупредили бы меня о такой опасности?
Лицо капитана побледнело и вытянулось.
- Я думаю, вы лжете, сэр Милан, - сказал, выделив интонацией слово "лжете", Фредерик. - Где сам барон Руфус?
- В своем замке.
- Я желаю видеть вашего господина. Проводите нас в его крепость.
- Конечно, государь, - глухо ответил капитан Милан. - Позволите мне отдать приказы своим людям?
Фредерик разрешительно кивнул, а сам повернул Мышку на боковую тропу, которая, если верить карте, вела к Ладному замку.
* * *
Крепость Руфуса была приземистым строением и сильно отличалась от замков центральных земель Королевства, которые в основном стремились вверх, башнями и стенами. Объяснялось все болотистой местностью, которая не позволяла строить что-то монументальное и высокое. Кстати, тропа, ведущая в замок, скоро сменилась широкой насыпной дорогой, которая тянулась как раз к воротам. Вдоль нее раскинулась болотистая равнина, весьма живописная в это время года, благодаря болотным цветам, которые распустились, усыпав пестрыми лепестками частые холмики с сочной, изумрудной травой.
- Если бы не комары, здесь было бы приятно гулять, - заметил мастер Линар и вдруг резко остановил коня. - О! - покинув седло, бросился куда-то в бок. - О!
- Что случилось? - обеспокоено крикнул ему Люк.
- Бледная кругСвинка! - провозгласил доктор, вырывая из земли какой-то невзрачный цветок с длинными и тонкими корнями.
Фредерик сокрушенно покачал головой. То же самое сделали Элиас и другие рыцари.
- Да ее тут много! - радостно вопил Линар, дергая еще и еще восхитившие его травы. - Это редкая удача! Редкая! Круговинка - отличное средство против воспаления горла. У ней все полезно: и корни, и стебель, и цветок! А если ее смешать с соком луговой рябушки, она помогает от болей в кишках.
- Это, конечно, замечательно, - отозвался Элиас. - Но, по-моему, не ко времени.
- Езжайте, езжайте, - Линар замахал им уже собранным "букетом". - Я догоню - не могу не запастись впрок. Дорога ж одна и замок рядом - не потеряюсь, - и перепрыгнул через встречную лужу на соседний травяной островок.
- Димус, останься с ним - поможешь, если вдруг наш мастер накосит стожок-два ценной травы, - приказал король немому и поскакал дальше - к воротам крепости, хмурой из-за каменных стен, подернутых темным мхом.
* * *
Скоро Фредерик, Элиас и остальные рыцари сидели в прохладной гостевой зале Ладного замка, потягивали из серебряных рюмок клюквенную настойку и слушали объяснения барона Руфуса - плотного сорокалетнего мужчины, совершенно лысого, но с пышными седыми усами, которые, по всему было видно, он регулярно расчесывал густым гребешком.
- Да-да-да, мой государь, - говорил Руфус, взволнованно жестикулируя - от этого рукава его просторного красного кафтана взметывались и даже хлопали, - я поспешил с принятием решения перекрыть дороги через Сырую рощу. Но это сделано лишь с целью обезопасить путешественников и торговые караваны. Я не хочу, чтоб на моих землях случилось что-нибудь ужасное. А капитан Милан просто был растерян вашим появлением, вот и нагородил чепухи.
Фредерик кивал с самым благодушным видом. Молодому человеку уже расхотелось кого-либо за что-либо отчитывать: его вполне прилично приняли в замке Руфуса. Столовая, куда провели короля и Элиаса, оказалась уютной и светлой, что выгодно контрастировало с мрачным видом замка; настойка, которую барон собственноручно разлил по рюмкам, была на редкость ароматна и вкусна; а блюда, в данный момент выставляемые слугами на широкий стол, смотрелись очень аппетитно и обещали неземное наслаждение.
Обед, бесспорно, получился славным. После походной жизни лучшего нельзя было желать. Правда, барон постоянно сетовал на то, что государя он принимает чересчур скромно:
- Ах, кабы мне заранее знать, что осчастливите вы нас своим приездом. Уж я бы все, как положено, устроил. Похлопотал бы ради такого высокого гостя, - сыпал угождающими речами Руфус.
- Все замечательно, - отвечал ему Фредерик. - Да и не люблю я пышные приемы. Предпочитаю, чтоб просто все было, по-домашнему. Вот как у вас, - он улыбнулся барону. - К тому же, долго беспокоить вас своим присутствием я не намерен. Есть неотложные дела…
- Оставайтесь столько, сколько ваша душа пожелает, государь мой, - встав, поклонился Руфус. - И ничем вы нас не побеспокоите.
* * *
А рыцари короля, не принимавшие участия в этом обмене любезностями, наворачивали картофельные шарики со сметаной, телячьи ребрышки и прочие разносолы.
После сытного и вкусного обеда уставшего Фредерика совершенно разморило, и он выказал желание подремать в кресле у окна. Откинувшись на спинку и устроив ноги на подставленный Руфусом пуфик, король набросил на лицо платок, чтоб лучи солнца не тревожили глаза, и спокойно расслабился. Гостеприимство усатого барона не давало повода сомневаться в безопасности Ладного замка.
Барон убедившись, что король устроился с должным комфортом и больше ничего не желает, предложил государевым товарищам пойти на свежий воздух - подышать и взбодриться.
Место для отдыха каждый выбрал себе по душе. Люк с Аглаем и Мартином пошли балагурить с румяными прачками, которые развешивали на заднем дворе простыни и рубашки. Генрик, Платон и сам барон Руфус устроились на скамье у конюшен, чтоб посмотреть, как укрощают молодого пегого жеребчика. А государев друг Элиас Крунос пошел в замковый садик и свалился под густые кусты акации. Он перевернулся на спину и расслабленно вдохнул полной грудью теплый воздух, насыщенный ароматами здешних цветов. Парню вдруг вспомнились синеглазая женушка Роксана и сын-карапуз, самозабвенно пускающий слюни. Закрыв глаза, он совершенно забыл обо всем, погружаясь в приятные видения о родном крае…
Фредерику же виделось море. Оно качало его теплыми зелеными волнами, легко и осторожно, как мать качает колыбельку с ребенком.
Потом откуда-то сверху, будто из солнца, послышался отчаянный шепот:
- Пом-могите. Помогите мне, сэр!
На просьбы о помощи Фредерик всегда реагировал молниеносно. Но в этот раз, смахнув с лица платок, распахнув пошире глаза и увидав висящее в проеме окна существо явно женского пола (об этом говорили длинные юбки, колыхаемые легким ветром, и торчавшие из них ножки в темно-синих, бархатных башмачках), король от неожиданности замер в кресле. "Ведьма?! Средь бела дня?!" - вот первое, что он подумал.
- Помогите! - с мольбой в голосе зашептала дама. - Я ж упаду!
Фредерик, присмотревшись, увидел наконец, что дама висит в воздухе не благодаря каким-либо чарам, а посредством веревки, связанной из каких-то обрывков, сдобренных кружевом. Дама держалась обеими руками за конец веревки, которой еще много не хватало даже для того, чтоб спуститься на подоконник, и опасно скользила вниз - тонким пальчикам не доставало цепкости и силы.
- Падаю-уу! - отчаянно запищала она, выпучив на Фредерика голубые очи.
Молодой человек в секунду покинул кресло, резво вскочил на подоконник и как смог, одной рукой, подхватил срывающуюся девушку. Чуть-чуть не опрокинулся сам, но устоял и поспешил сойти вниз. Переведя дыхание, объявил:
- Все, порядок.
Спасенное существо, зажмурившись, облапило его руками и ногами, как кошка - ствол дерева, и не желало отпускать.
- Вы, конечно, легки, как пушинка, - сказал Фредерик, с удовольствием отметив, что от рыжеватых волос девушки пахнет луговыми цветами, - только если нас увидят, то неправильно истолкуют ситуацию.
- Ой! Да! Меня не должны видеть! - девушка пришла в себя и стремительно покинула объятия молодого человека. - Вы приехали с королем? А где король? Мне нужно его увидеть! Как можно скорее! Боже, как я хочу пить! - это вырвалось, когда она увидала обеденный стол, с которого не убрали кувшины с вином. - У меня пересохло в горле. Наверно, от страха.
Она цопнула первый попавшийся бокал, наполнила его и жадно выпила. Тут же закашлялась - вино оказалось для нее крепковатым.
Фредерик пока с нескрываемым интересом рассматривал "ведьму". Лет ей было, наверное, пятнадцать. Может, и меньше. Свежее, румяное, круглое лицо, ясные глаза, нежная кожа, растрепанная коса, - все, как у ребенка. Даже фигура: никаких женственных округлостей, никакой плавности в движениях. Худа, угловата, порывиста - явный подросток.
- Вы кто? - спросил Фредерик, когда девушка закончила кашлять.
- Это я королю скажу, - ответила растрепа.
- Вообще-то, король - я, - сообщил молодой человек.
- Да ну? - девица смерила его недоверчивым взглядом. - Небритый король?
- Нынче я не при параде, - объяснил Фредерик простоту своего облика. - Путешествую.
- Чем докажете? - она все еще не доверяла.
- Ну, короны и мантии с собой не захватил, уж простите, - молодой человек, не сдерживая улыбки, поклонился. - Вот мой меч. Вполне королевский, - и указал девушке на белый клинок, мирно лежащий на скамье у стены.
Она ловко дернула государево оружие из ножен и не сдержала восхищенного "ах!" Фредерик понимающе закивал: драконы, украшавшие меч, не могли не восхищать. Девушка, вернув клинок на место, опять ухватила короля за руку и зашептала, быстро-быстро и очень взволнованно:
- Я Бланка, дочка барона Руфуса. Папочка уже неделю держит меня взаперти - в комнате, которая над этим залом…
- Зачем? - удивился Фредерик.
- Я хотела пойти против него. Я хотела скакать к Южному Судье и рассказать, что в темнице замка мой отец держит детей из села Багрянка…
- Зачем?! - король удивился еще больше.
- Они - заложники. Отец хочет, чтоб их родители - багрянцы - сожгли свои дома и ушли с его земли.
- Зачем?!! - Фредерик уже не просто удивился - он возмутился.
- Багрянцы пришли сюда из Азарии…
- Ну.
- Отцу они не нравятся. Они краснокожие! - объяснила Бланка.
Фредерик сказал "о!" Это означало, что он сбит с толку.
- Таак, - потратив минуту на раздумья, протянул король низким и недобрым голосом, - то есть, барон Руфус считает, что у краснокожих можно брать детей в заложники, чтоб сгонять их с места?
- Да, он так считает, - вздохнула девушка.
- Может, вы путаете, леди? Может, они просто скверные работники? Разозлили этим вашего отца?
- Нет, не путаю. Я ж сама возмущена. Я хотела убежать из замка и ехать к Судье Гитбору. Только отец меня предупредил - посадил под замок. А сегодня смотрю в окошко - новые люди в замок прибыли, вы, то есть. И моя горничная, что еду мне носит, сказала "сам король к нам в гости завернул". Тут я и решилась сделать из простыни веревку и вниз спуститься, чтоб уже самому королю все рассказать.
- Где эта ваша темница? - Фредерик спросил так требовательно и нахмурился так грозно, что у Бланки все сомнения в его принадлежности к короне пропали; она лишь уточнила:
- Прямо сейчас? Прямо туда?
- Сейчас и туда, - решительно кивнул молодой человек, беря свой меч и пытаясь застегнуть его ремни.
- Позвольте - помогу? - сказала Бланка, видя, что король слабо справляется. - А вы что? Ранены? - она кивнула на подвязанную правую руку.
- Слегка. Но это ничему не помешает, - ответил Фредерик и, пока девушка застегивала его пояс, натянул латный рукав и закрепил его на плече пряжками. - Ну, куда идти?
9.
Проход к спуску в цокольный этаж, где располагались камеры, Фредерику и Бланке преградил здоровенный стражник в кожаном панцире и тяжелом шлеме с рядом мелких шипов на налобнике.
- Ну и ёж, - буркнул себе под нос Фредерик, и громко приказал. - Дай пройти!
- Без приказа барона я никого сюда не пускаю! - низким и равнодушным голосом ответил стражник и легко перебросил из правой в левую и обратно боевую дубину, длиной и толщиной не уступающую ноге здоровяка Мышки.
Фредерик сделал шаг назад, чтоб обеспечить себе, в случае чего, достаточно места для маневров при атаке. По его расчетам с "медведем" подобных размеров и силы сражаться надо было издали, покалывая и изматывая.
Но пока молодой человек хотел решить дело без опасных телодвижений.
- Если ты не в курсе, сообщаю: я король! - важно заявил он. - И мой приказ: пропусти меня!
Стражник, набычившись, крепко задумался над этими словами. Фредерик вежливо не мешал мыслям курсировать в его необъятном черепе и терпеливо ждал результата соображений. Наконец, воин моргнул, тряхнул головой и ответил, не сделав ни шагу с места:
- Мой господин - барон! И я слушаю только его приказы!
- Черт, - буркнул молодой человек. - Опасный поворот. Леди Бланка, - он повернулся к девушке, которая сжалась в комочек у него спиной, - вас эта туша послушает?
- Это Палом. У него прозванье Дубина. Не только из-за дубины - еще из-за мозгов. Точнее - из-за их нехватки, - осипшим от страха голосом сообщила дочь Руфуса. - Он никого не слушает, кроме моего отца.
- Как интересно… Что ж, с тупыми спорить бесполезно, - Фредерик дернул из ножен меч. - Давай дорогу, животное! Или скажешь голове "прррощай"! - зарычал он на стражника.
Палом лишь ухмыльнулся и качнул в руке дубину. Худощавый парень да еще с подвязанной правой рукой не казался ему серьезным противником.
Тогда Фредерик стремительно прыгнул вперед, чем вызвал громкое "ой!" у Бланки, и хватил стражника клинком сверху вниз по шипастому шлему. Под сводами коридора загуляло звучное "дзанн!"
Убивать Фредерику не хотелось - хотелось просто оглушить здоровяка. Удар, который он нанес, именно это и предполагал. Однако у Палома череп оказался таким же прочным, как и кованный шлем - стражник лишь прижмурился и дернул головой в сторону. Так, будто кто резко махнул у него перед глазами ладонью. Нельзя было сказать, что выходка Фредерика оставила его равнодушным - Палом разозлился. А разозлившись, маханул дубиной справа налево по противнику.
Король ловко присел под страшной массой мореного дуба, что неслась в него - и оружие стражника врезалось в стену. В разные стороны, как от взрыва, с грохотом полетели осколки древней кладки. Бланка, присев и схватившись за голову (в нее попало несколько камешков), испуганно закричала и куда-то умчалась. Ее словно осенило: надо бы разыскать и привести сюда на подмогу королевских рыцарей.
Фредерик не отвлекался: выпрямляясь, он ударил мечом снизу вверх и рассек смертоносную дубину в тонком месте - в руках у Палома остался жалкий обрубок длиной в полтора локтя. Все остальное, наиболее опасное, свалилось на каменные плиты пола.
- Ха-ха! - довольно выкрикнул молодой человек и, не дожидаясь, когда враг придет в себя после такого потрясения, как потеря любимого оружия, ударил стражника пяткой - сиречь, каблуком - в удобно выпяченный тяжелый подбородок. - Есть! - как обычно озвучил свою победу.
Палом, больше не возражая, безвольно и гулко опрокинулся на спину, перекрыв собой проход в темницу. Фредерик коротко выдохнул, перепрыгнул через стражника и побежал вниз по ступеням, но на полпути замер. Ему навстречу снизу замелькали огоньки факелов - вверх торопилась, всполошенная шумом, нижняя охрана.
- Назад, - сам себе приказал король, быстро-быстро перебирая ногами, вернулся к Палому и, перепрыгнув его еще раз, затаился за поверженным стражником. - Торопитесь в засаду, ребята.
Он решил использовать обычную в таких случаях тактику: тот из ребят, кто первым поднялся по ступеням, получил от внезапно выпрыгнувшего из своеобразной засады Фредерика прямой и мощный удар кулаком в переносицу. Получив, махнул руками, как птица, и улетел назад, опрокидывая товарищей. Правда, кое-что пошло не так, как рассчитывал король: один из товарищей, высокий и худой воин, умудрился увернуться, плотно-плотно прижавшись к стенке. У него в руках был короткий меч, и с ним солдат храбро кинулся на врага - Фредерика, чтоб отомстить за попадавших в кучу соратников.
- Нна! - рубанул он короля справа, видя, что перед ним левша.
Молодой человек принял вражий меч на закованное в латы плечо, как на щит - рука, как ни странно, никак не отреагировала. Боли не было. Разве что самого Фредерика здорово отбросило в сторону.
- И еще! - стражник опять ударил, опять справа, но добиться успеха не удалось - король уклонился и в ответ махнул своим мечом - его белый клинок с очередным "дзанн!" попал в шлем противника; у последнего голова оказалась, не в пример Палому, нормальной - воин упал, оглушенный.
- Ха-ха! - чуть ли не пропел молодой человек и опять нырнул в темный, сырой и холодный коридор, чтоб спуститься в подвал.
Где-то на нижних ступенях ругались, звеня железом, "падшие" стражники. У них уже не было желания торопиться наверх помогать товарищам - они пытались затушить разгоравшееся пламя. Неудивительно: вместе с воинами Фредерик опрокинул в подвалы и их факелы.
- Где вода? Воду сюда! - орали они друг на друга и плескали из своих фляжек на огонь, скакавший по соломе и всякому мусору, что усыпал каменный пол, а потом взялись и собственными куртками тушить.
Король поравнялся с ними.
- Где вода?! - хором рявкнули ему воины, в дыму и потемках приняв за своего.
- Где азарские выродки?! - не растерялся Фредерик. - Их надо вывести!
- На! - кинули ему связку ключей. - Первая камера ихняя! Остальные пустые!
Единственную, запертую на висячий замок, дверь государь нашел сразу. Открыл ее и гневно нахмурился: в дальнем углу, на соломе, сидел парнишка лет четырнадцати, босой, грязный и оборванный. К нему жались еще двое детей - совсем малыши. Все трое были темноволосы и краснокожи, но Фредерик подошел ближе и увидал, что у одного из крох заплыли гноем глаза, а у второго покрылся нехорошими язвами ротик, а у подростка на лице и оголенных руках виднелись синяки и кровоподтеки. "Так, злиться будешь потом", - сказал себе король и улыбнулся детям:
- Идти можешь? - спросил у юноши.
- Н-наверно, - ответил тот разбитыми губами.
- Пробуй, - Фредерик протянул ему руку.
Парень поднялся.
- Бери какие есть пожитки и валим отсюда! - приказал молодой человек, подхватывая на руку одного из малышей.
- Я беру Сами, - паренек взял другого ребенка.
- Ты молодец, - кивнул ему Фредерик. - Ну, бежим. Осторожно - в коридоре пожар.
Он выскочил из камеры первым и в три прыжка оказался у лестницы наверх. Узкий коридорчик был в дыму. Зато нигде не наблюдалось стражи: они потушили огонь и убежали прочь, чтоб переждать дымовуху.
- Вон и выход, - Фредерик кивнул на светлый проем где-то вверху. - Осилишь подъем?
Парнишка кивнул и решительно двинулся вперед.
Тут в проходе резко потемнело, и раздался голос Элиаса:
- Фред! Ты там, что ли?
- Здесь! Здесь, братишка! - радостно отозвался Фредерик, взбираясь за мальчиком, и тут же закашлялся - дым, как ни крути, мешал дыханию.
Азарский паренек чувствовал себя намного хуже: он был ослаблен заключением, тащил на себе пусть маленького, но ребенка, а тут еще и нехватка воздуха. Ноги бедолаги подкосились, и он сполз по стенке вниз.
