2

Джульетта уже третью ночь спала в каморке над кухней гостиницы «Пух и перья» и третью ночь видела во сне отца. Черный Джек Макгоун — человек, плюющий на условности, обладавший особым шармом, свойственным многим пройдохам, — любил без памяти свою единственную дочь. Настолько, что, не желая расставаться с Джульеттой, таскал ее за собой во все опасные, но такие захватывающие путешествия. Девушке довелось побывать в странах с тропическим климатом, столь отличным от унылой погоды Англии, и даже в государствах, охваченных войной. Но она была беззаветно предана отцу, сопереживала всем его увлечениям, прощала проказы, а повзрослев, стала почти что матерью этому человеку, который, в сущности, до конца своей жизни оставался ребенком. И так продолжалось до тех пор, пока Черный Джек не совершил худшее из предательств — умер от лихорадки под палящим египетским солнцем, оставив ее на руках Марка-Давида Лемура…

Нет, ей вовсе не хотелось видеть во сне смерть отца! И тем более все, что произошло потом. Эти кошмарные несколько недель навсегда остались в прошлом, ничто больше не заставит ее вернуться к такой жизни!

Впрочем, Джульетта отдала бы сейчас все на свете, чтобы снова оказаться в Египте. Или в Греции, или в любой другой солнечной и радостной стране, где она жила с отцом с самого детства. Едва научившись ходить, Джульетта уже лазила по руинам древних храмов, пила козье молоко, и с четырех лет ее всегда одевали в мужскую одежду. Она прекрасно помнила, как впервые надела платье. Ей было шестнадцать, и отец купил для нее наряд у старого сирийца.

Это было шелковое платье, давно вышедшее из моды, к тому же слишком широкое для ее мальчишеской фигуры, и в нем было очень, очень жарко. Тем не менее, надев его, Джульетта почувствовала себя настоящей королевой из какой-нибудь волшебной сказки и с удовольствием выслушивала весьма экстравагантные, но при этом абсолютно искренние комплименты Черного Джека. Однако секунду спустя, встретившись глазами со взглядом Марка-Давида Лемура, давнего друга и спутника своего отца, она впервые почувствовала неладное.

Теперь Джульетта понимала, что напрасно не доверилась этому чувству. А главное — напрасно ему не доверился ее отец. Девушка пыталась поделиться с ним своими опасениями, но Черный Джек отмахнулся от них со свойственным ему легкомыслием. Он не хотел допустить даже мысли о том, что его дочери может угрожать опасность, когда он рядом. И не хотел думать о том, что его лучший друг и компаньон недостоин доверия.

Если не верить преданиям, будто покинувшие этот мир видят сверху все, что оставили позади, Джек Мак-гоун так никогда и не узнает, к чему привело его легкомыслие. И Джульетта считала, что это к лучшему, поскольку до сих пор беззаветно любила своего беспутного отца и тосковала по нему сейчас, через девять месяцев после его смерти, ничуть не меньше, чем стоя над свежей могилой.

Внезапно Джульетта резко села на постели и закуталась в плед — ей вдруг совсем расхотелось спать. Веревочное ложе провисло под ее весом, но девушка не обращала внимания на такие мелочи. Доводилось ей спать и в куда более неудобных местах, чем этот душный чердак дома на южном побережье Англии. Дело было не в этом — просто она устала от снов и больше всего боялась увидеть даже не проклятого Лемура, а того, другого, мужчину с глазами цвета стали и тонкими, чувственными губами на спокойном, непроницаемом лице.

Джульетта вообще не любила мужчин. Особенно дикими казались ей их животные аппетиты, грубый нрав и полное неуважение к окружающим. И тот факт, что она вопреки всему постоянно думала об этом мужчине, тревожил ее все больше. Смутная угроза, исходившая от него, была куда хуже явной, которую представлял собой сэр Невил Пинворт, и даже хуже воспоминаний о Марке-Давиде Лемуре.

Джульетта вылезла из постели, босая подошла к окну и всмотрелась в морскую даль. Англия была ее родиной, но Джульетта чувствовала себя здесь абсолютно чужой, ей было гораздо лучше в тех экзотических местах, где они жили с Черным Джеком Макгоуном. Если бы это было в ее власти, Джульетта села бы на первый же корабль, держащий путь в теплые страны, и даже ни разу не оглянулась бы на холодный английский берег. Но, к сожалению, она не могла себе этого позволить. Затеянный ею маскарад и без того ставил ее в сомнительное положение, однако на земле всегда можно было держаться особняком и надеяться на то, что обман не раскроется. А на корабле это было бы невозможно. Насколько помнила Джульетта свое ужасное путешествие из Португалии с Лемуром, на кораблях вообще не существовало таких понятий, как уединение или скромность и деликатность. А девушке, переодевшейся молодым человеком, безусловно, требовалось и то и другое.

Значит, надо подождать, пока она накопит достаточно денег, чтобы оплатить проезд до Франции. По крайней мере, в отдельной каюте у нее будет больше шансов не привлечь любопытных взглядов, а покинув Англию, она сможет снова носить платье. Если ей, конечно, захочется. Джульетта была уверена, что ей будет не хватать свободы движений, которую дает мужская одежда.

Что ж, пока ей лучше оставить все как есть. Последние три дня пришлось много работать, но Джульетта была сильной девушкой — куда более сильной, чем две молоденькие горничные, которые продолжали строить глазки миловидному Джулиану. Да и жилось ей, в общем, неплохо. Бесси была очень доброй женщиной и отличной кухаркой, Мабре, несмотря на ворчливость, имел отзывчивое сердце, а Агнес и Дорри были все время заняты работой, и им вряд ли пришло бы в голову совать нос в чужие секреты. Так что стоило остаться в Хэмптон-Реджис — по крайней мере до тех пор, пока не подвернется что-нибудь более удачное.

Но сейчас, сейчас она просто не могла больше вынести ни секунды в этой душной каморке! Ей хотелось пробежаться по пляжу босиком и почувствовать в волосах соленые брызги. Хотелось дышать полной грудью, валяться на песке и слушать пение ночных птиц. В общем, ей нестерпимо хотелось хотя бы на несколько часов снова почувствовать себя свободной.

Джульетта быстро натянула бриджи и закатала рукава широкой рубашки. Она не стала надевать чулки и обувь, а также подвязывать полоской ткани свою и без того не слишком пышную грудь: ведь все равно ее никто не увидит.

За годы, проведенные вне Англии, девушка научилась двигаться абсолютно бесшумно. Никто не слышал, как она спустилась по ступеням узкой винтовой лестницы. Очаг в кухне еще не погас и отбрасывал на стены красные блики. Джульетта задержалась ненадолго, чтобы отрезать себе кусок хлеба, и лишь затем вышла на залитый лунным светом пляж.

На чернильно-черном небе мерцали звезды — те же звезды, которые она видела у себя над головой в Египте. Положив хлеб в карман, девушка пустилась бегом, пританцовывая на мокром песке. Ветер трепал ее волосы, прижимал к телу батистовую рубашку. Джульетта прыгала с камня на камень, танцевала вдоль кромки прибоя, жадно вдыхая чистый соленый воздух, вся отдаваясь во власть этих простых и естественных удовольствий. Она была так поглощена своими ощущениями, что не замечала, что находится на пляже не одна, пока не уткнулась в грудь высокого и сильного мужчины.

Джульетта испуганно вскрикнула и, решившись поднять глаза, увидела перед собой человека, о котором изо всех сил старалась не думать все эти дни.

Она не знала даже его имени: Мабре как-то не упомянул его, а спрашивать Джульетте не хотелось. Это все равно не имело никакого значения. Он был знатным господином и вряд ли стал бы пристально приглядываться к гостиничной прислуге. Но почему он сжимает своими сильными руками ее плечи и почему ей кажется, что его пальцы ласкают сквозь тонкую ткань рубашки ее кожу, в то время как сам он внимательно всматривается в ее лицо?..

— Что ты делаешь здесь в такое время? — требовательно спросил черноволосый господин чуть хриплым голосом.

Казалось бы, какое ему дело до того, где и когда она предпочитает гулять? Но Джульетте даже не пришло в голову, что она вовсе не обязана отвечать на его вопрос.

— Спать было слишком душно, — стараясь, чтобы голос звучал как можно ниже, ответила она и, подумав, добавила:

— Сэр.

На лице джентльмена мелькнуло слабое подобие улыбки, но он не спешил разжимать рук.

— Какой вежливый молодой человек! — с иронией произнес он. — Знает, как угодить господам.

Джульетта вовсе не привыкла угождать кому бы то ни было, тем более мужчине, но, вовремя взяв себя в руки, она не стала произносить дерзкие слова, готовые сорваться с ее губ. Девушка попыталась отстраниться, но тонкие пальцы лишь крепче сжали ее плечи.

— Простите, но мне бы хотелось вернуться в гостиницу, — почтительно сказала Джульетта, пряча глаза.

— Не думаю, что это очень удачная идея.

Девушка снова подняла взгляд, даже не пытаясь скрыть изумления.

— Но почему?

— Я только что оттуда, — пояснил молодой человек. — И последние три часа я занимался тем, что пытался напоить сэра Невила до такого состояния, чтобы он свалился под стол. Но вынужден с прискорбием сообщить, что пока мне это не удалось. Я надеялся, что прогулка по воздуху освежит меня и я смогу приступить к выполнению этой задачи с удвоенной энергией.

— Но зачем вы пытались напоить его? — вырвалось у Джульетты, прежде чем она успела подумать о том, что скромному и незнатному молодому человеку не подобает задавать такие вопросы важному господину.

— Потому что, милый юноша, сэра Невила необходимо отвлечь от его главной цели.

— И что же это за цель… сэр?

Джульетта сейчас мечтала лишь о том, чтобы мужчина убрал руки с ее плеч. И он наконец сделал это, но вместо того чтобы опустить руки, вдруг нежно коснулся ее лица, отбрасывая со лба пряди каштановых волос. У Джульетты закружилась голова; ответ на ее вопрос прозвучал словно откуда-то издалека:

— Его главная цель — ты, юный Джулиан Смит.

Девушка стояла, словно зачарованная, под дразнящим взглядом серых глаз черноволосого господина, поражаясь неожиданной нежности его прикосновений. Наверное, он все-таки спросил у Мабре, как ее зовут. Но зачем, черт возьми, ему это понадобилось? И почему он решил защищать ее от этого извращенца сэра Невила?

— Думаю, что я в состоянии о себе позаботиться, — произнесла она наконец. — Последние пять лет я отвечаю за себя сам.

— Ах, вот как? И у тебя уже был опыт общения с джентльменами вроде сэра Невила? С теми, кто предпочитает молоденьких мальчиков?

Глядя на него исподлобья, Джульетта сделала шаг назад.

— До сегодняшнего вечера — нет.

До незнакомца не сразу дошел смысл ее слов.

Джульетта ожидала, что ее дерзкие речи заставят наконец потемнеть от гнева это холодное бледное лицо. Но вместо этого стоявший перед ней мужчина рассмеялся:

— Только не я, парень, только не я! Я нахожу женщин куда более занимательными. Просто не могу спокойно видеть заблудшую овечку, которая…

— Никакая я не заблудшая овечка, — холодно произнесла Джульетта. — Я из тех, кто вполне способен защитить себя от таких, как этот сэр Невил.

Черноволосый не стал спорить. Он только снова взглянул на нее своими ироничными серыми глазами, и уголки его губ чуть дернулись.

— Какой храбрый! — сказал он тихо, но Джульетта почему-то поежилась. — Сэр Невил мог бы стереть тебя с лица земли, если бы захотел. Он вовсе не такой никчемный пшют, каким выглядит.

— Я же сказал, что могу сам о себе позаботиться!

— Я не стал бы на это рассчитывать.

Голос его был низким и каким-то странно вкрадчивым. Только тут Джульетта сообразила, что нормальному человеку не пришло бы в голову говорить с ней таким голосом посреди пустынного ночного пляжа. Теперь ей стало страшно по-настоящему. Не думая больше ни о чем, она повернулась и побежала прочь.

Джульетта была почти уверена, что черноволосый догонит ее в два прыжка и снова сожмет плечи своими стальными пальцами. Но, обернувшись, она увидела, что он спокойно стоит, освещенный лунным светом, и смотрит, как она бежит к гостинице. Больше Джульетта не решалась оглянуться. По какой-то непонятной причине холодный немигающий взгляд этого человека действовал на нее, как взгляд удава на кролика. Она вообще не доверяла мужчинам, а тем более этому безымянному черноволосому господину, который почему-то возомнил себя ее спасителем!

Джульетта так и не поняла, как это ее угораздило войти в гостиницу через главный вход, вместо того чтобы незаметно проскользнуть наверх по черной лестнице. Ей так хотелось скорее оказаться подальше от этих серых глаз, от этих рук, таких сильных и в то же время таких нежных, что она совсем забыла об опасности, подстерегающей ее в гостинице. Не успев добраться до лестницы, она увидела сэра Невила, развалившегося в кресле у камина с туманным взглядом, лишенным всякого выражения. Напрасно черноволосый думал, что зря потерял время, пытаясь напоить сэра Невила. Судя по всему, он был абсолютно невменяем, но лишь до тех пор, пока не заметил Джулиана.

Сэр Невил встал и двинулся на заплетающихся ногах к остановившейся у лестницы Джульетте.

— Вот ты где, миленький! — произнес он своим тягучим голосом. — А я ведь специально сюда приехал в надежде встретить тебя, но наткнулся на этого чертова Рэмси. У меня к тебе… одно предложение. — Сэр Невил громко икнул. — Поехали со мной в Пинворт-мэнор! Тебе там понравится, я уверен в этом. Такому красивому юноше, как ты, не пристало тратить свою жизнь на грязные конюшни и гостиничную кухню. Твои нежные ручки станут грубыми… — Он завладел рукой Джульетты, и девушка удивилась силе его пальцев.

— Извините, сэр Невил…

Джульетта попыталась высвободиться, изо всех сил стараясь скрыть охватившее ее отчаяние. Разумеется, она поторопилась, надменно заявив тому черноволосому мужчине, что способна сама позаботиться о себе. Сейчас она просто не представляла, как охладить пыл пьяного аристократа.

— Извиняю, мой милый проказник, — проворковал сэр Невил, протягивая другую руку, чтобы привлечь к себе Джулиана. — Я все, все готов тебе извинить.

— Уберите руки от мальчишки, Пинворт! — произнес за спиной Джульетты низкий голос, полный убийственной вежливости. Черноволосый стоял в дверях — спокойный, невозмутимый и абсолютно неумолимый.

Но сэр Невил только скривил губы, продолжая сжимать запястья Джульетты.

— Какого черта, Рэмси?! Я первым увидел его! Ничего такого особенного я ему не предлагаю. Мне известно наверняка, что моих предпочтений вы не разделяете, так какое вам дело? Оставьте нас вдвоем, и я сумею уговорить мальчишку!

— Не думаю. — Рэмси неторопливо вошел в комнату.

Сэр Невил был все же не настолько пьян, чтобы не ощущать исходящую от него угрозу. Он отпустил Джульетту, хотя и весьма неохотно, и она отпрянула к лестнице, потирая ноющее запястье.

— Не будьте занудой, Рэмси, — не сдавался сэр Невил. — Его не так сложно будет уговорить. Я заметил, как он поглядывает на вас. И надеюсь убедить его переключить свое внимание на того, кто готов оценить его по достоинству.

На лице Рэмси заиграла сардоническая улыбка, но он даже не взглянул на Джульетту.

— Вы видите лишь то, что хотите видеть, Пинворт. Честно говоря, это Вэлери просила меня привезти мальчугана. Он понравился ей, и я обещал захватить его на обратном пути в Саттерз-Хед. Нам не помешает лишняя пара рук.

— Она и мне не помешает! — не унимался сэр Невил.

— Эй, что здесь происходит? — На верхней площадке лестницы появился растрепанный папаша Маб-ре. — О, прошу прощения, мистер Рэмси. Я и не подозревал, что вы и сэр Невил еще здесь. А где же Агнес? Сейчас задам этой негоднице…

— Мы отослали ее, — быстро произнес Рэмси. — Нам хотелось поговорить с глазу на глаз. Мабре казался изумленным.

— Вы, мистер Рэмси?! Я и не подозревал, что вы… — Тут взгляд его упал на Джульетту, и Мабре нахмурился. — А что здесь делает этот парень?

— Я похищаю его, Мабре, — сообщил Рэмси. — Нам нужен слуга, и мне кажется, что Джулиан вполне подойдет на эту роль. Думаю, это не встретит у вас возражений?

— Но я хочу его! — отчаянно взвизгнул сэр Невил.

Лицо Мабре приобретало все более озабоченное выражение. Он медленно спустился по лестнице и остановился рядом с Джульеттой. Девушка стояла, обхватив себя руками за плечи, — она ни на секунду не забывала, что грудь ее не подвязана, как обычно, полоской ткани.

— А чего хотелось бы тебе, Джулиан? — с участием спросил Мабре. — Слов нет, сэр Невил умеет быть щедрым, а молодой человек не всегда может позволить себе быть чересчур щепетильным. Но у тебя есть выбор. Ты можешь остаться здесь — мы с Бесси всегда найдем для тебя работу. Или ты можешь уехать с мистером Рэмси.

Джульетта с благодарностью посмотрела на Мабре: оба они отлично знали, что «Пух и перья» приносит не такой большой доход, чтобы кормить постоянно лишний рот. Но намерения сэра Невила были слишком очевидны. Джульетта понимала, что, если она отправится с ним, уже сегодня сэра Невила ожидает одно из самых горьких разочарований в его жизни. А ее маскарад будет раскрыт.

Оставался мистер Рэмси. Джульетта внимательно наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, от души надеясь, что он не сможет угадать ее мысли. Этот мужчина пугал ее. Она боялась его так, как не боялась еще ни одного мужчины в своей жизни, хотя сама не могла понять, почему. Лемур причинял ей боль, да и намерения сэра Невила были далеко не целомудренны. К тому же ей много раз приходилось удирать вместе с отцом от бандитов в Египте и от работорговцев в Марокко, но и тогда ей не было так страшно. Непонятно откуда, но Джульетта точно знала, что этот черноволосый мужчина, которому не нужно ее тело и который не собирается причинять ей боль, куда опаснее всех их, вместе взятых.

— Я поеду с мистером Рэмси, сэр, — тихо произнесла она.

Мабре тяжело вздохнул:

— Ты уверен, парень?

Девушка кивнула, жалея о том, что, отправляясь на ночную прогулку, не надела свою кепку. Конечно, волосы ее были коротко пострижены, и все же с кудряшками надо лбом она наверняка была сильно похожа на женщину.

— Уверен, сэр.

Если она ожидала, что Рэмси обрадуется, то жестоко ошиблась. Он лишь небрежно кивнул, словно и не ожидал ничего другого, и спокойно сказал:

— Собирай вещи.

— Прямо сейчас? Сегодня?

Голос Джульетты дрогнул. Хотя она и приняла решение, но не была готова выполнить его немедленно.

— Я отправляюсь домой минут через десять, — все так же невозмутимо произнес мистер Рэмси. — До Саттерз-Хед не так уж близко, Джулиан.

— Ты всегда можешь передумать, — напомнил сэр Невил, слегка покачиваясь.

— Я буду готов через пять минут!

Когда, быстро одевшись, Джульетта вышла во двор, сэра Невила нигде не было видно. Зная, что у нее мало времени, девушка не стала подвязывать грудь, надеясь, что просторная рубашка и куртка сумеют скрыть в темноте предательскую округлость линий. Оставалось только радоваться тому, что у нее мальчишеская фигура. Будь она сложена, как Агнес или Дорри, нечего было бы и думать о подобном маскараде.

Рэмси стоял рядом со своим огромным вороным жеребцом и поджидал своего нового слугу все с тем же невозмутимым видом.

— Это все, что у тебя есть? — спросил он, глядя на небольшой саквояж, в котором хранились все нехитрые пожитки Джульетты.

— Да… сэр, — снова с запозданием добавила она, мысленно проклиная себя за это. Ей никогда не составляло труда проявлять к людям почтение, почему же с этим мужчиной она готова рисковать всем, лишь бы продемонстрировать ему свое высокомерное отношение, совершенно неуместное в данной ситуации?

Рэмси улыбнулся, и морщинки в углах его рта стали глубже.

— Ты поедешь сзади или спереди?

Джульетта с восхищением посмотрела на коня. Она уже несколько месяцев не ездила верхом, а этот конь был настоящим красавцем!

— Я предпочитаю идти пешком.

— А это уж не тебе решать, юный Джулиан! Я еду в Саттерз-Хед и должен привезти тебя с собой. Я не могу разочаровать леди.

— Но я не…

Протестовать было бессмысленно: Рэмси просто протянул свои сильные длинные руки и легким движением поднял Джульетту на спину лошади.

— Спокойно, Соболь, — сказал он, усаживаясь сзади и прижимаясь грудью к ее спине.

Джульетта попыталась отодвинуться, но это было бесполезно. Рэмси взял вожжи, и она снова почувствовала горячую силу его рук, хотя он почти не касался ее. Ночь была теплой и душной, но девушка вдруг невольно поежилась.

Неожиданно во двор выбежал, запыхавшись, папаша Мабре, в руках он сжимал небольшой узелок.

— Ты забыл, Джулиан! Твое жалованье.

Он протянул ей узелок, и сквозь тонкую льняную ткань Джульетта почувствовала холод монет.

— Но я не заработал…

— Возьми, возьми, — твердо сказал Мабре. — Это даст тебе возможность выбора.

Джульетта внезапно забыла, кто она и что привело ее сюда. Слезы благодарности застилали ей глаза. Наклонившись, она поцеловала Мабре в шершавую от щетины щеку.

Несколько секунд Мабре выглядел смущенным, затем физиономия его расплылась в улыбке.

— Не унывай, парень. А если тебе понадобится крыша над головой, знай, что в «Пухе и перьях» для тебя всегда найдется комната.

Несколько минут спустя они уже мчались по безлюдной дороге; подковы коня тихо позвякивали на булыжной мостовой. Джульетта старалась держать спину прямо, пытаясь не замечать вдруг навалившейся на нее усталости и не обращать никакого внимания на то, что сзади к ней прижимается мужчина с горячими сильными руками и мускулистыми бедрами.

— В следующий раз лучше подумать, кого собираешься поцеловать, юный Джулиан, — заметил Рэмси, когда они выехали из города. — Тебя могут не правильно понять.

Джульетта почувствовала, как вспыхнули ее щеки, и в который раз возблагодарила бога за то, что сейчас темно и что она сидит к этому исчадию ада спиной.

— Так уж меня научили проявлять свою признательность, — сухо произнесла она.

— Ах, вот что? В таком случае я советую тебе думать, к кому испытывать эту самую признательность. Иначе ею могут злоупотребить.

— Я вполне способен сам о себе позаботиться!

— Ты уже говорил мне это сегодня. Но тебе так и не удалось меня убедить.

Джульетта резко повернулась к нему лицом и тут же поняла, что совершила ошибку. Лучше бы ей на него не смотреть. И не придвигаться еще ближе. Но теперь, раз уж она сделала эту глупость, ни за что нельзя дать ему понять, как действует на нее его близость.

— Так вот почему вы везете меня в свой дом, мистер Рэмси? — требовательно спросила Джульетта. — По-прежнему пребываете во власти заблуждения, будто я маленький мальчик, которого надо спасать?

Несколько секунд Рэмси внимательно смотрел на нее сверху вниз, глаза его отливали серебром в лунном свете.

— Нет, — наконец хрипло произнес он.

Это был не слишком исчерпывающий ответ, но у Джульетты хватило здравого смысла не требовать большего. Она отвернулась, стараясь поменьше прижиматься к нему, и уставилась на шелковистую черную гриву коня, изо всех сил заставляя себя не смотреть на красивые ухоженные руки, сжимавшие вожжи.

— А ваша сестра действительно ждет, что вы привезете меня с собой?

— Моя сестра? — удивленно переспросил Рэмси. — А, ты, верно, имеешь в виду Вэлери? Должен с сожалением сообщить, что она не сестра мне, а жена.

Трудно было понять, почему эта новость вдруг так расстроила Джульетту. Это было абсолютно нелогично. Впрочем, девушка давно привыкла к тому, что в этом мире мало что диктуется логикой. Она снова повернулась и взглянула ему в лицо, забыв об опасности.

— Что же заставляет вас сожалеть об этом?

— Ты снова забываешь свое место, юный Джулиан!

Быстро отвернувшись, Джульетта смущенно пробормотала:

— Извините, сэр.

— Впрочем, — продолжал Рэмси, — почему бы не удовлетворить твое любопытство? Я сожалею о том, что женат на Вэлери, потому что это совершенно бестолковое создание, дикое и необузданное, без руля и без ветрил. Она вечно попадает в разные нелепые истории, из которых мне приходится ее вытаскивать. Я ведь весьма положительный джентльмен.

Джульетта встречала в своих странствиях множество мужчин — как положительных, так и совсем наоборот. Однако сидящий сзади человек вовсе не походил на те респектабельные, но невыносимо скучные создания, которых принято называть положительными мужчинами. Хотя, честно говоря, ей вовсе не помешало бы сейчас присутствие рядом серьезного человека. Жизнь ее в последнее время неслась, словно взбесившаяся лошадь. Джульетта многое отдала бы за возможность поскучать немного.

— Странно, — задумчиво сказала она, — а я готов был поклясться, что вы и леди Вэлери — родственники. У вас очень похожие глаза.

— Как ты наблюдателен, мой юный Джулиан. И, честно говоря, ты прав. Мы действительно связаны не только брачными узами, но и узами крови. Вэлери — моя троюродная сестра, но обычно люди не замечают нашего мимолетного сходства. Хотя ты ведь не такой, как все, не правда ли, мой мальчик?

Джульетте не понравилось, как он произнес последние слова. Но нет, она ни на секунду не могла предположить, что мистер Рэмси догадывается о чем-то! Ведь большую часть своей не совсем обычной жизни она провела в брюках и прекрасно умела их носить. Джульетта знала также, что вполне сумела овладеть мужской походкой. За все время, что прошло с тех пор, как она, переодевшись, убежала от Лемура, еще никто ничего не заподозрил. И этот высокий джентльмен с издевательской улыбкой и холодными серебристыми глазами вряд ли будет первым.

— Я просто стараюсь никогда не терять головы. — Джульетта осталась довольна тем, что почти не слышно было ее обычного легкого лондонского акцента. В этом смысле над ней оказались не властны долгие годы, проведенные вдали от родины. Джульетта не умела вести себя, как подобает юной леди, но акцент сразу выдавал ее благородное происхождение: ведь общалась она по преимуществу с собственным отцом.

— И у тебя это почти получается, — похвалил Рэмси. — Кстати, почему бы тебе не откинуться назад и не прислониться ко мне? До Саттерз-Хед путь неблизкий, а юноше вроде тебя необходим отдых. Между прочим, я так и не знаю, сколько тебе лет.

— Семнадцать, — не моргнув глазом, солгала Джульетта, зная, что выглядит еще моложе. На самом же деле ей было двадцать два.

— Совсем еще мальчик, — пробормотал Рэмси. — А где же твоя семья, юный Джулиан?

— У меня ее нет. — Джульетта снова подумала о том, что все же неплохо научилась скрывать акцент.

— Нет семьи? — с издевкой переспросил Рэмси. — Что ж, прекрасно. Да откинься же ты мне на грудь! В отличие от нашего друга Пинворта я не увлекаюсь развращением невинных мальчиков.

— Предпочитаете потасканных мальчиков? — Слова эти вырвались у Джульетты прежде, чем она успела прикусить свой слишком длинный язык. Скованная ужасом, она ждала реакции Рэмси. Ничего удивительного, если он сейчас решит скинуть наглого мальчишку с лошади в ближайшую канаву. Но вместо этого Рэмси рассмеялся, и его смех показался девушке каким-то странно чувственным и тревожным.

— Как все-таки хорошо, что я решил взять тебя в Саттерз-Хед, Джулиан! — сказал он. — С таким языком, как у тебя, ты наверняка нарвался бы в ближайшем будущем на крупные неприятности. — Взяв вожжи в одну руку, другой он обхватил Джульетту за талию и довольно бесцеремонно притянул к себе. — Только не повторяй снова, как попугай, что ты способен сам о себе позаботиться. Ты был на шаг от того, чтобы нажить серьезные проблемы благодаря нашему славному лорду Пинворту, и даже Мабре вряд ли смог бы тебе помочь. Так что не спорь, мой мальчик. Тебе будет гораздо безопаснее в Саттерз-Хед.

Тело Рэмси, к которому прижималась теперь спиной Джульетта, было таким сильным и мускулистым — и таким горячим! Казалось, что этот мужчина состоит сплошь из костей и мускулов. Джульетта не стала даже пытаться освободиться от обнимавшей ее за талию руки. Ведь если бы она сделала это, Рэмси мог случайно коснуться ее груди, а она не хотела рисковать. Оставалось только покорно прислониться к сидящему сзади мужчине.