Где обитает любовь

— Филипп, будь так любезен, отыщи моего оруженосца. — Де Вязи взмахнул вялой рукой. — Ума не приложу, куда он запропастился.

Филипп злобно глянул на Ричарда, потом поклонился де Визи.

— Разумеется, милорд. Я постараюсь найти его незамедлительно.

Сделав знак груму, чтобы тот увел коня в стойло, Филипп удалился.

Де Визи остановился в нескольких шагах от Ричарда.

— Удачно получилось, что мы встретились здесь и мне не пришлось посылать слугу за тобой. Бассет. Мой курьер только что прискакал из Тинтернского аббатства с посланиями от Грегори Веспайна. Странно, что епископ и тебе прислал письмо.

Ричард с подозрением вглядывался в лицо своего врага. Черные вьющиеся волосы обрамляли высокий бледный лоб де Визи, темные глаза смотрели на Ричарда из-под густых сросшихся бровей с нескрываемым презрением. Барон вытянул руку с пергаментным свитком и насмешливо оскалился.

— Если ты не силен в грамоте, с удовольствием прочту тебе.

Издевательский намек на пробелы в образовании Ричарда вызвал у графа Норфолка приступ лающего смеха. Всем было хорошо известно, что Ричард не имел в юности хороших учителей, которых полагалось содержать в благородных домах для воспитания молодого поколения.

Но Эдуард не хотел никаких осложнений — напомнил себе Ричард и сдержался. Он потянулся за письмом даже с улыбкой на губах:

— Я ценю, милорд Хьюго, участие, но не нуждаюсь в твоей помощи ни в этом деле, ни в каком другом.

Ричард демонстративно отвернулся от де Визи и обратился к гостеприимному хозяину дома:

— Разреши мне, Норфолк, высказать восхищение тем, как ты построил Чипстоу. Мало кто верил, что можно осуществить план, задуманный еще твоим отцом, но тебе это удалось. Великолепная работа!

Эрл Норфолк смущенно откашлялся и переглянулся с де Визи.

— Что ж, спасибо, Бассет, за добрые слова. Мне было приятно их услышать, особенно от тебя.

Эрл поклонился, Ричард ответил ему тем же.

— Если джентльмены меня извинят, то я займусь своими делами. — Ричард холодно улыбнулся де Визи. — Благодарю, де Визи, за заботу о моих письмах. Я обращусь к тебе, если мне понадобится послать ответ.

Пустив на прощание эту ядовитую стрелу, Ричард миновал расступившихся перед ним собеседников и взбежал по ступеням. Очутившись в холле, он тотчас взломал печать и развернул свиток.

Пока его взгляд пробегал по убористым строчкам, его мысли уже забегали вперед. Итак, епископ проведал, что в Гуинлине нужен священник и, по странному совпадению, у него на примете как раз есть подходящий человек.

Ричард недобро усмехнулся. Он мог побиться об заклад, что у старой лисы имеется, конечно, подходящий человечек. Вопрос только в том, кому он подходит? Хорошо известно, что епископ Грегори и Хьюго де Визи сообща добиваются власти. Нет, Ричард скорее согласится на кандидата, предложенного Люцифером, пусть хоть с хвостом и рогами, чем на личность из окружения епископа. Но как мотивировать отказ и не навлечь на себя гнев епископа Веспайна?

Внезапно Ричард издал ехидный смешок. Вся проблема не стоит и выеденного яйца. Зачем ему какой-то священник в Гуинлине, когда он у него уже есть. Разумеется, отец Дилвейн был ярым мятежником, но в данном случае словно сам Господь послал его Ричарду на выручку. Он мог отказать епископу, не нанося ему оскорбления.

Когда в тот же вечер он изложил все это королю, то получил согласие. Эдуард произнес глубокомысленно:

— Любой человек, присланный Грегори Веспайном, будет шпионить в пользу де Визи, если не совершать деяний и похуже. Но ты, Ричард, уверен, что не впустишь уэльского шпиона в свое гнездо в лице этого неукротимого патера?

— Я ни в чем не уверен, но все же он помог мне усмирить крестьян. Он искренне набожен и, хотя он и уэльсец, не менее грамотен, чем большинство священников, с кем мне приходилось иметь дело. Он справедлив и озабочен судьбами всех верующих по обе стороны границы и готов стерпеть боль и унижения, сражаясь за истину. А кроме того, — добавил Ричард цинично, — если я обнаружу, что он шпион Рхиса, я смогу пичкать его ложными сведениями… прежде чем повесить.

Эдуард кивнул:

— Решай сам — я даю тебе это право. Если он таков, как ты его описал, то, возможно, это будет ловкий ход с нашей стороны. Его назначение заткнет рот мятежным крикунам. Я неоднократно убеждался, что такие ходы срабатывают. Но будь осторожен и не развороши осиное гнездо. У Грегори Веспайна могущественные друзья в Риме. Кстати, о друзьях… — Эдуард отвел взгляд от Ричарда и принялся рассматривать свои ухоженные пальцы. — Сколько лет ты уже мне служишь?

— Я не считал, милорд.

— А я считал. Ровно десять. Столько же, сколько у меня пальцев на руках. И за все это время ты ни разу не попросил меня ни о чем.

— Вы дали мне больше, чем я того заслуживаю. Мне нечего у вас просить.

— Что? А боевого коня? А доспехи из миланской стали? Ты не получал от меня подарков ни за одну выигранную тобой битву! — Эдуард лукаво поглядел на Ричарда. — При моем отце и деде ты бы уже трижды стал эрлом. Разве всего этого тебе не хочется?

— При вашем отце и деде Англию всю раздали и раздарили, и она чуть не погибла, — ответил Ричард. — Вы не услышите от меня жалоб на свой жребий. Я ценю доверие, которое вы мне оказываете, и возможность показать себя в деле.

— Что ж, я могу забыть об этом разговоре, и все останется как прежде. Но… — тут Эдуард улыбнулся, — боюсь, что Элеонор не даст мне покоя. Она переживает за тебя, и я вынужден согласиться с вею, «по мы у тебя в дому. Может быть, выгодный брак хоть частично вознаградят тебя за многолетнее и бескорыстное служение короне. Я просмотрю тебе богатую вдову идя наследницу.

Король сделал паузу, задумался я вдруг воскликнул, якобы осененный внезапной идеей:

— Кажется, я нашел то, что нужно. Ранульф де Борг озабочен поисками супруга для своей единственной дочери. Хотя, возможно, ты и не мстишь так высоко… Однако ему как раз нужен честный человек в твердая рука, чтобы управлять фамильными владениями, когда его не станет. Если я предложу ему тебя, думаю, он мне не откажет.

Неустрашимый воин оцепенел. Черт побери Элеонор за ее происки!

— Эта идея принадлежит королеве, во я счел ее нелепой, о чем и сказал Ее Величеству. — Ричард попытался напустить на себя беспечный вид. — Она обещала мне перестать плести эти кружева, но, вероятно, женщину с ее характером так же трудно убедить отказаться от подобной затеи, как гончую сбить со взятого ею следа.

— О, свое обещание она держит твердо и поэтому переложила все на мои плечи, и сделала это так ловко, что я и сам не заметил, как вдруг вообразил, что затея родилась в моей собственной голове. В таких проделках Элеонор нет равных! — Король добродушно рассмеялся. — Теперь я вижу, что партию разыгрывала она, а я всего лишь был пешкой. Послушайся моего совета, Ричард. Возьми в жены какое-нибудь милое простодушное дитя, и тогда тебе не придется проводить дни свои за разгадыванием головоломок.

Терпеть у себя под боком какую-нибудь глупышку? Нет, такая перспектива никак не устраивала Ричарда.

— Не занимайте свои мысли моей женитьбой. Ваше Величество. И впредь не тратьте на это время и усилия. Я не намерен жениться. А королеве не следовало бы вмешивать вас в свои интриги по поводу заключения выгодных браков.

— Я тебя понял, Ричард, но обещать ничего не буду… Твое будущее меня тоже заботит. Мне не хочется вечно держать тебя в уэльской глуши. Я отвечаю за твою судьбу, Ричард, знай это!

Ричард начал было протестовать, но Эдуард поднялся с кресла, давая понять, что аудиенция закончена.

— Завтра я буду занят, в мы уже не увидимся до твоего отъезда. Береги себя, мой верный Ричард, и доставь мне шкуру Уэльского Лиса!

18

— Сэр Ричард! Сэр Ричард возвращается!

Наблюдатель с башни увидел его знамя с красным вепрем.

— Он скачет по дороге вдоль побережья! Возбужденный воин, размахивая руками, ворвался в холл.

— Отлично! — воскликнул Жиль и приказал слуге, мгновенно плотившемуся рядом: — Достань два барреля эля из потреба и вино для сэра Ричарда.

Элен опустила арфу, струны которой до этого перебирала, томись бездельем.

Сердце вдруг остановилось, а потом забилось в бешеном стаккато.

Она с трудом поборола желание, нелепое и постыдное, вскочить, убежать и спрятаться в своей комнате. Элен провела все прошедшие недели, ожесточая себя и готовясь к этому моменту, однако два слова, два коротких слова нарушили порядок, с таким трудом установленный в ее душе, — «Он вернулся!».

Пока Ричард отсутствовал, было достаточно легко убеждать себя, что у нее есть причины ненавидеть его. Но лишь только она поняла, что вот-вот увидит Ричарда, ее решимость тут же улетучилась. Нет, она не хотела его видеть! Честнее было сказать, что она боялась встречи с ним.

Боялась, потому что воспоминания об их последнем свидании, о проявленной им неожиданной нежности к ней преследовали ее все последнее время.

Она поднялась с места с достоинством и нарочито холодно обратилась к Жилю. Скрывать свое волнение и слабость было легче, если притвориться рассерженной.

— Я лучше вернусь к себе. Твой господин будет недоволен, если увидит меня выпущенной из клетки.

Жиль все понял и едва сдержал улыбку. Девушка не была столь хорошей актрисой, чтобы обмануть его.

— Тебе не нужно прятаться. Ричард не приказывал ограничивать твою свободу в пределах Гуинлина.

— Наверное, ты знаешь характер и повадки Кентского Волка гораздо лучше меня, но я все же предпочитаю подняться наверх.

— Хорошо, — согласился Жиль и подозвал ее охранника, чтобы тот сопровождал узницу. — Но Ричард обязательно захочет увидеть тебя, — сказал он ей вслед.

Элен, как могла, наигранным высокомерием маскировала свое позорное отступление:

— А я его видеть не желаю. Можешь передать это ему от моего имени.

— Трусиха! — донеслось до нее насмешливое восклицание Жиля.

Она обернулась, возмущенная, но Жиль был уже далеко от нее.

Чуть позже Элен все же пришлось увидеть хозяина Гуинлина у себя в комнате.

Она уже успела забыть, какое впечатление производит его внушительная фигура, властные манеры, мужественность и улыбка, которая теплом и светом сразу же наполняет его взгляд. Он показался ей сейчас выше ростом, чем раньше, а волосы его — еще более золотыми, а лицо — еще смуглее, цвета благородной бронзы.

— Жиль доложил, что старался, как мог, чтобы ты не тосковала здесь в мое отсутствие, — произнес Ричард весело.

Элен вздрогнула и отвела взгляд, уставившись на пустой и темный, не топленный по летнему времени камин.

— Да, он разрешил мне навещать моего дядюшку в подземелье. Как я помню, ты обещал дать ему свободу в пределах Гуинлина. Но его заперли в темнице. — Она намеренно уязвляла его. — Вряд ли ты помнишь о своем обещании. Чем ты занимался все эти недели — совершал подвиги, истребляя уэльсцев?

А он между тем пристально разглядывал ее, и зрелище доставляло ему удовольствие.

— А ты, я предполагаю, занималась тем, что представляла меня в уме чудовищем. Уверен, у тебя получился впечатляющий образ. А на самом деле мне не встретился по дороге ни один уэльсец, и убивать было некого. Боюсь, я утерял навыки…

Она раздраженно фыркнула, а Ричард придвинулся к ней поближе, глянул с высоты своего роста на упрямое создание.

— Вспомни, Элен, что у нас были некоторые размолвки — назовем это так — перед расставанием. Я никаких пленников не отпускал на свободу. Я не хотел, чтобы Жиль в мое отсутствие подвергал свою жизнь риску. Теперь, когда я здесь, может быть, мне стоит взять на себя ответственность и выполнить то, что обещано.

Элен не откликнулась, и он продолжал:

— Возможно, тебя это не обрадует, но мне придется пробыть в Гуинлине дольше, чем я рассчитывал. Король поручил мне управлять этим краем. Я надеюсь на твою помощь.

Элен язвительно рассмеялась и тряхнула отрицательно головой. Какой же болван Эдуард, если верит, что мятеж подавлен.

— Неужели ты думаешь всерьез, Ричард, что я предам свой народ? Тебе придется долго дожидаться от меня помощи.

Ричард пожал плечами:

— Выбор за тобой. Жиль обучает меня языку твоего народа, но он не знает ваших обычаев. В мои намерения входит совместить свод законов Луэллина с английским законом, но без содействия уэльсцев у меня ничего не выйдет.

Она была поражена.

— Ты намерен учитывать наши обычая?

— Если ты объяснить мне их, — ответил Ричард со спокойной уверенностью.

Элен не могла поверить своим ушам. Англичане искореняли местные обычаи, насмехались над уэльскими законами. Неужели грядут перемены?

— У тебя есть на это разрешение короля? — недоверчиво спросила она.

— Мне дано разрешение действовать по собственному разумению — На каждый чих не требуется спрашивать благословения Господня. А не попробовав пива, не узнаешь его вкуса. Будь рядом со мной, Элен, и мы справимся Ты согласна?

Она опустила глаза, не желая, чтобы он догадался, как она взволнована. Если то, что он сказал, серьезно, это будет великое благо — сочетать исконное уэльское право с английским законом. Хотя бы до того дня, когда ее народ выдворит армию Эдуарда из Уэльса.

— Да, я тебе помогу, — сказала Элен, но, чтобы он не подумал, что она смягчилась, тут же пояснила: — Мне интересно будет взглянуть, что значит справедливость в английском понимании.

Ричард оставил этот оскорбительный укол без внимания. Он шагнул к окошку и выглянул наружу.

— Подойди, Элен. Я хочу, чтобы ты кое-что увидела. Она подозрительно посмотрела на него, но все же подчинилась.

Внизу, во дворе, Симон держал на короткой узде резвую черную кобылу. Лошадь была изумительно сложена и лоснилась так, что прямо сверкала. Разумная идея скрестить восточную горячую кровь с крепкой английской породой нашла в этом четвероногом создании великолепное воплощение.

— Она тебе нравится?

Ричард стоял совсем близко от Элен. Она повернула голову и увидела веселые искорки в его глазах и морщинки возле уголков рта, вызванные усталостью.

— Она великолепна, — честно призналась Элен. — По крайней мере в лошадях ты разбираешься.

— Спасибо за комплимент. Она твоя.

До нее не сразу дошел смысл сказанных им слов. Вероятно, он имеет в виду, что она может изредка пользоваться этой лошадью.

— Ты разрешишь мне ездить верхом?

— Если ты дашь мне слово не ускакать на край света. Чувство благодарности переполнило ее. Она была готова поклясться в чем угодно, лишь бы вырваться хоть на несколько часов из опостылевших стен.

— Но подразумеваю я совсем не то, — добавил Ричард. — Лошадь поступает в твою собственность.

Элен охватили сомнения.

— Почему… почему ты дарить мне ее? Ричард помрачнел, размышляя.

— Потому что слишком многое было отнято у тебя раньше.

Не только сами зги слова удивили ее, но и мягкий тон, каким они были произнесены. Элен сразу же опомнилась.

— Она действительно моя? Я могу взять ее с собой, когда меня отпустят?

— Да. — Ричард пристально посмотрел ей в глаза. — Когда-нибудь, Элен, ты начнешь верить тому, что я говорю тебе.

— Да, я помню, Ричард, — пробормотала она. — Pactum serva…

— «Дал слово, держи его»… Я упустил из виду, что ты знаешь латынь. — Он отстранился от нее с легкой добродушной усмешкой. — Я намерен тебе сказать еще кое о чем, если ты не станешь воспринимать каждое мое слово с подозрением. Ты не единственный родник в пустыне, Элен. Есть и другие женщины, которые не считают меня чудовищем. Сомневаюсь, что мы будем досаждать Друг Другу впредь.

Он бросил на нее быстрый взгляд из-под густых ресниц.

Нельзя было не понять его намека. Элен смутилась. Она вновь отвернулась, притворяясь, что все ее внимание занято лошадью там, внизу, за окном. Нет сомнения, что Ричард нашел себе какую-то женщину в Чипстоу и привез с собой — красивую сентиментальную англичанку, которая будет удовлетворять его мужские потребности и плясать под его дудку.

Что ж, если он получил то, что хотел, она за него рада. У нее на языке вертелось ядовитое замечание, но, когда Элен обернулась, Ричарда в комнате уже не было.

Ночью прошел сильный дождь с грозой. Элен подошла к окну, глянула на расчистившееся от туч небо, ощутила, как прохладное влажное дыхание коснулось ее щек. Клочья тумана еще цеплялись за горные пики на востоке, но они постепенно таяли в золотых лучах восходящего солнца. День обещал быть великолепным для верховой прогулки.

Она посмотрела вниз, в глубь еще темного, как колодец, крепостного двора, но различила там смутные очертания Саладина и ее кобылы Сейри. Юноша, вероятно, Симон, подвел жеребца и лошадь к ступеням лестницы. Должно быть, вскоре появится Ричард.

Элен схватила легкий плащ, который Жиль отыскал для нее в гардеробной королевы, и перекинула его через руку. Прошедшую неделю она посвятила дискуссиям с Ричардом об уэльском правосудии. Они спорили яростно по каждому поводу и ругались на дикой смеси языков — английского, французского и уэльского. Но совместное времяпрепровождение не прошло бесследно. Элен прониклась уважением к Ричарду за его решительность и непоколебимость. Что он сказал, то и выполнял на деле, и ничто не могло заставить его свернуть с дороги, которую он выбрал.

И вот теперь Ричард ожидал ее в холле, стоя в дверях. На нем не было головного убора, и волосы его развевал ветер, врывавшийся снаружи. Он не надел ни кольчуги, ни накидки, подбитой мехом, как полагалось ему по рангу, а лишь плотный кожаный колет, как у простого воина. Он казался почему-то в это утро очень молодым, совсем не таким, каким должен выглядеть знаменитый Кентский Волк.

— Хорошо, что ты захватила плащ. Солнце пробилось сквозь туман, но в лесу может быть холодно.

Элен согласно кивнула. Необъяснимая радость бурлила в ней, грозя выплеснуться через край. Впереди у нее было целое утро свободы от надоевшего ей мрачного замка. И день обещал быть чудесным, какие бывают только в Уэльсе в разгар лета.

— Куда мы поскачем? — спросила она нетерпеливо.

— Немного проедемся вдоль побережья, — ответил Ричард, улыбаясь.

Они вышли к лошадям, и Ричард помог ей взобраться в седло.

— Мы не поедем далеко. У меня нет желания брать с собой целый отряд охраны, чтобы они топтались вокруг нас.

Лошади пересекли ров по опущенному мосту и устремились в вольное пространство. После сумрачных покоев Гуинлина сияющее солнечное утро было ослепительным. Элен задрала голову, следя за убегающими прочь от солнца остатками ночных грозовых туч, тени которых скользили по склонам холмов. Как хорошо быть свободной!

Она глубоко вдохнула сладостный воздух. Солнце начало пригревать ей спину, а прохладный бриз, напоенный летними ароматами, освежал лицо. Лошадь под ней была превосходной, и прекрасен был ее спутник. Она прогнала прочь все тягостные мысли и наслаждалась простыми радостями жизни.

Свернув с главной дороги, всадники спустились к морскому берегу, вдоль которого вилась узкая дорожка. Ричард направил Саладина по тропе. Рядом с ним приливные волны разбивались о камни, белоснежная пена сверкала в солнечных лучах, а от взлетающих брызг в воздухе зависали радужные полукружья.

Элен догнала его и поскакала рядом. Ее озорная кобылка смело вступила в воду. Теперь она грациозно летела над пенными языками, словно черная птица.

Ричард беззаботно рассмеялся, когда неожиданно вставшая дыбом высокая волна окатила обоих всадников ледяным душем. Элен присоединилась к нему, и их общий смех влился в радостные шумы вокруг — всплески моря и ровный мягкий стук конских копыт по влажному мокрому песку.

Смех! Неужели смех? Долгие месяцы — казалось, целую вечность — она не смеялась от душн. Но Элен почему-то не чувствовала ни капли вины за то, что из сердца ее хоть на краткие мгновения ушла щемящая тоска.

Они мчались галопом, обдавая друг друга брызгами и смеясь, словно малые дети. Ричард вдруг состроил свирепую гримасу:

— Благодаря тебе я уже промок насквозь. За подобную дерзость придется искупать тебя в море.

— Сначала догони мою Сейри! Она заставила меня поверить в легенды о лошадях с крыльями. Сейри настоящее чудо, Ричард! Спасибо тебе за нее!

— Что ж, я рад, что угодил тебе. — Улыбающееся лицо Ричарда прямо сияло. — Но храни тебя боже от искушения раздразнить по-настоящему Саладина. Он догонит Сейри в любом случае, и я не ручаюсь за последствия. В способности своего коня я верю, от него не ускачет ни один всадник, ни одна резвая лошадка. Иначе я не выпустил бы тебя за ворота без охраны.

— Значит, ты все-таки не доверяешь мне?

— Скорее все время жду от тебя сюрпризов.

Элен улыбнулась:

— И правильно делаешь, Ричард.

Тропа увела их от моря в лощину, потом на плоскогорье, заросшее деревьями, приникшими к земле от постоянных ветров. Они поднялись на голую, выветренную, просоленную морским дыханием вершину, и их взгляду открылись извивы береговой линии, зеленая полоса влажной травы, белизна пенного прибоя, голубое море и вереница пологих холмов, напоминающих мирное стадо, спускающееся к этому живительному источнику на водопой.

Красота природы на некоторое время заставила их замолчать. Первым заговорил Ричард:

— Уэльс на восходе даже прекраснее, чем на закате, — заметил он.

— Нет, — возразила Элен. — Уэльс одинаков — и утром, и вечером, днем и ночью, в тумане и при солнце. Я не могла бы жить нигде, кроме как в этом краю.

— А мои люди, — сказал Ричард, — твердят, что Уэльс мрачен, что это негостеприимный край, где правят колдуны — порождения туманов, а их подданные — пещерные лесные дикари, и все подряд занимаются черной магией.

Элен улыбнулась:

— Берегись, Ричард! Уэльское колдовство уже начало на тебя действовать.

Ричард взглянул на свою спутницу. Да, он уже во власти магии, но не черной, а совсем иной…

Могучий конь и горячая грациозная лошадка возносили их все выше через пронизанные солнцем рощи к сладким медовым лугам.

На пути их лежало темное и, наверное, очень глубокое озеро, образованное серебристыми ручьями, сбегающими с гор. Поверхность воды, усеянная опавшими прошлогодними листьями, занесенными сюда ветрами, была загадочно недвижима.

— Это сказочное место, — прошептала Элен, по-детски радуясь тишине, царящей вокруг. — Здесь живет сам Тиутег!

Ричард спешился и отпустил коня на водопой. То же самое сделала и Элен. Они пошли по берегу озера. Густая зеленая трава с нежным шелестом ложилась им под ноги и вновь поднималась позади, заметая их след.

— Не думаю, что сказочный народец накажет нас за вторжение в свое королевство на какой-то краткий час. Я одарю гномов вином и сыром, если они позволят нам сегодня побыть здесь вдвоем.

Элен заметила, что на лице у Ричарда появилось выражение, как у школяра, отпущенного строгим наставником на каникулы.

— А почему именно сегодня?

Ричард не торопился давать ей объяснения. Он молча вернулся к Саладину, достал из-под конского седла одеяло, выбрал местечко посуше и расстелил одеяло на траве.

— Так случилось, что сегодня мой день рождения.

— О! — Элен растерялась, не зная, что сказать. — Желаю, чтобы этот день прошел для тебя хорошо и кончился так же радостно, как и начался.

Распаковав седельные сумки, Ричард выложил на одеяло нехитрую снедь, расставил чаши, наполнил их вином из фляги.

— Не такое уж это великое событие, но все же есть повод для праздника. Кстати, твой день рождения, кажется, тоже был недавно.

Элен отвела взгляд. Да, у нее был день рождения — месяц назад ей исполнилось семнадцать. И в этот день должна была состояться ее свадьба с Энионом.

Но ей не хотелось сейчас вспоминать об этом. Могла же она тоже устроить себе праздник, хоть ненадолго освободившись от тяжких воспоминаний.

Ричард галантным жестом пригласил ее сесть и протянул чашу с вином.

— У меня нет для тебя подарка, к сожалению… — сказала Элен.

— Я на это и не рассчитывал. С раннего детства я не получал подарков, и праздник устраивал себе сам.

Он срезал кинжалом мясо с жареной бараньей ноги и положил в ладонь Элен аппетитный кусок.

Они ели и пили в обоюдном молчании, слушая пение птиц и шум близких водопадов. Опустошив третью чашу вина, Элен прилегла навзничь и смежила веки. Пчелы вились над ее губами, привлеченные запахом вина. Солнечные лучи нежно касались кожи, аромат цветов кружил голову.

— Наверное, в раю так же хорошо, — погружаясь в забытье, тихо проговорила она.

— Священники толкуют, что там золотые города с жемчужными воротами.

— Да-да… Тогда здесь на земле все-таки лучше. Ричард налил себе еще вина, выпил. Потом перекатился по покрывалу ближе к Элен.

— Что ж, я с тобой согласен. Элен, не открывая глаз, спросила:

— Неужели у тебя ни разу не было настоящего праздника в день рождения?

— Почему же, был один чудесный день рождения, но тогда я был совсем маленьким. Отец мой постоянно отсутствовал, сражаясь на разных войнах, но мать заботилась обо мне. В тот день она подарила мне игрушку, которую смастерил наш арендатор. А еще надела новую одежду и выложила на стол засахаренные фрукты и разрешила есть вволю. Видишь, сколько радости сразу.

Элен представила Ричарда мальчишкой, уплетающим за обе щеки сладости, и, наверное, расхохоталась бы, если бы у нее были на это силы.

— А сейчас она по-прежнему балует тебя вкусными вещами?

— Она умерла, когда мне было семь лет. Отец вскоре женился вторично, и новая жена его не захотела терпеть меня в доме. Пришлось мне убраться прочь.

— Почему?

— Наверное, она желала главенствовать в доме. Ведь ее ребенок не мог претендовать на титул после смерти отца. Наследником по закону был я. Когда у нее родился сын, она превратила мою жизнь в ад. Отец сам решил отослать меня, чтобы в семье установился хоть какой-то мир. Мачеха и мой сводный братец Филипп неустанно молят Господа ниспослать мне преждевременную кончину. — Ричард горько рассмеялся. — Но пока Господь глух к их молитвам…

Элен от возмущения даже приподнялась, опершись на локоть.

— Твой отец должен был бы исхлестать ее кнутом и выгнать голышом на мороз.

Темперамент Элен внезапно взыграл. Сейчас она была уже готова встать грудью на защиту прав Ричарда.

— Он не очень-то виноват. Эта женщина свела его с ума. Такое бывает… — Ричард усмехнулся собственным потаенным мыслям. — Для меня он сделал все, что мог. Его нормандский сюзерен многим был ему обязан, вот отец и убедил сеньора взять меня в пажи. А когда я достиг положенного возраста, отец заложил почти все свои земли и на вырученные деньги купил мне коня и рыцарское снаряжение. Ричарду явно было больно об этом вспоминать, но все же он хотел как-то оправдать отца в глазах Элен.

— Поверь, он сделал все, что мог, — твердо повторил Ричард.

— Прости, я ведь ничего не знала… и поэтому затеяла разговор о подарках. А мне бы так хотелось обрадовать тебя.

— Неважно, — успокоил ее Ричард. — То, что было, уже давно быльем поросло.

Он поднес к губам ее руку и расцеловал поочередно каждый пальчик.

— Сегодня мой самый лучший день рождения в жизни.

Эти слова, едва он их произнес, как бы застыли в напоенном медом воздухе. В ушах Элен они стали повторяться многократным эхом, и, не осознавая, что делает, она потянулась к Ричарду за поцелуем. Долго они не отрывались друг от друга. В соприкосновении их губ, в близости двух тел была великая нежность, но ласка эта уже предвещала я взрыв страсти.

Его пальцы развязали ленту, стягивающую ее толстую косу, и принялись гладить рассыпавшиеся по плечам волосы. Эти прикосновения завораживали Элен. Ей хотелось забыть обо всем, не шевелиться, лишь ощущать его ласкающую руку и тепло сильного мужского тела рядом с собой.

Неожиданно рука Ричарда замерла, потом резким движением он прижал девушку к себе. Он весь обратился в слух, напрягся. Ничего не понимающая Элен тоже прислушалась. До нее донеслось невнятное хрюканье.

Ричард выпрямился, стоя на коленях, и жестом приказал Элен оставаться на месте. По лугу двигался громадный вепрь. Он только что выбрался на открытое пространство из густого подлеска, вывернув на пути с корнями сухое дерево и пропахав в ярости клыками борозду в мягкой земле.

Вдруг зверь остановился. Его четырехдюймовые клыки угрожающе задрались вверх, чувствительные ноздри зашевелились, принюхиваясь к ветру.

Элен затаила дыхание. Кабаны были самыми злобными и непредсказуемыми по характеру обитателями лесов. Но со зрением у них, как известно, было плоховато. Она нервно сглотнула.

— М-может, он нас не увидит… — прошептала она. Ричард уже обнажил меч и тихо приказал ей:

— Встань и медленно иди к лошадям. Постарайся сесть в седло. Только не делай резких движений.

Он взял в руки одеяло.

— Я отвлеку его.

— Нет! — Элен задержала Ричарда. — Стой на месте. Может, он вернется обратно в лес, не заметив нас.

Ричард не отрывал взгляда от зверя.

— Он уже знает, что мы здесь, Элен! Он нас учуял. Ветер дует в его сторону. Иди!

Элен ничего не оставалось, как повиноваться. Она осторожно двинулась к лошадям. Щетинистое чудовище следило за ней. Кабан поводил остроконечным рылом, как бы решая, в каком направлении атаковать.

Никогда еще путь не казался ей таким бесконечным. Она не считала себя трусихой, но сейчас страх буквально парализовал ее. Она оглянулась через плечо. Ричард медленно шел прямо на зверя. Он подбодрил Элен взглядом, затем развернул одеяло и покрутил его над головой.

При виде развевающегося цветного полотнища вепрь тотчас сорвался с места и устремился на Ричарда. Комья земли вылетали из-под его острых копыт, тяжелая голова угрожающе склонилась вниз.

Элен стремительно преодолела оставшееся расстояние до лошади. Ричард встретил зверя палашом — жалким оружием в подобной схватке. Даже длинные крепкие копья, употребляемые в охоте на кабана, не всегда служили надежной защитой, даже укрепленное сталью древко часто ломалось под напором взбешенной и набравшей инерцию огромной массы. Элен приходилось видеть тела неудачливых охотников, растерзанных кабанами. Это было жуткое зрелище.