Аллисон Прескотт, расталкивая локтями зевак и других репортеров, сумела влотную подобраться к желтой ленте, натянутой полицейскими вокруг места преступления. Убедившись, что Рик Холмс с видеокамерой от нее не отстал, она перегнулась через ленту и сунула микрофон в лицо ближайшему полицейскому.
      – Мы уверены, что убийца тот же, что и в предыдущих четырех случаях, – говорил он, отвечая на чей-то вопрос. – Удар по голове тупым орудием, смерть наступила где-то между полуночью и четырьмя или пятью часами утра.
      – Кто обнаружил тело? – спросила Аллисон.
      – Служащая с десятого этажа. – Он показал наверх. – Она пришла рано и открыла жалюзи в кабинете босса.
      – У вас есть подозреваемые? – крикнул другой репортер.
      – На этот раз никого. Но мы проводим расследование и надеемся вскоре решить это дело.
      – А жертва опознана? – Аллисон избегала смотреть на покрытые простыней носилки, сосредоточившись на полицейском.
      – Пока нет. Но, скорее всего, еще один бродяга.
      Крупный мужчина в темном костюме пробрался сквозь толпу и нырнул под ленту.
      – Детектив Рейни, а у вас есть новые улики в этом деле? – настойчиво спросила Аллисон.
      Он угрюмо взглянул на нее, потом обежал взглядом толпу репортеров, не скрывая своего презрительного к ним отношения.
      – Кое-что у нас есть, мы над этим работаем. Однако пока я не могу обсуждать это с прессой.
      Повернувшись к ним спиной, детектив приподнял простыню, закрывающую тело, и пробормотал фразу, которую на телевидении не пропустили бы. Он полностью перестал обращать внимание на репортеров и теперь что-то обсуждал с другими полицейскими.
      – Общественность имеет право знать! – выкрикнула разочарованная Аллисон.
      Рейни бросил на нее взгляд, который шесть месяцев назад привел бы ее в замешательство. Но сейчас она осталась на месте, ответив ему не менее сердитым взглядом.
      – Общественность имеет право рассчитывать, что убийцу поймают и накажут, а именно это я и пытаюсь сделать.
      Он снова наклонился над телом, оставив репортерам лишь возможность любоваться своей спиной.
      Аллисон сердито сжала губы. Ей придется болтаться здесь вместе с другими репортерами из местных газет, с радио и телевидения. Полиция будет работать по привычному стандарту, а они – все вместе и каждый в отдельности – терпеливо ждать какой-нибудь детали, которая сделает репортаж отличным от других.
      К месту убийства, шаркая ногами, подошел высокий убого одетый мужчина и остановился рядом с Аллисон. Ей не хотелось смотреть на него, ее пугал вид нищеты вблизи, той самой нищеты, которая подкрадывалась и к ней самой, но тем не менее она не могла оторвать от него завороженного взгляда.
      Казалось, что все его лицо и голова были покрыты массой вьющихся русых волос. Глаза и нос еле различимы. Примитивная одежда изношена и потеряла цвет, но, как она заметила, чистая. Коричневая куртка свисала с долговязой фигуры, а брюки были на добрых пару дюймов коротки.
      – Кто у вас там? – крикнул он полицейским.
      Она внутренне сжалась, пожалев этого человека, которого сейчас раздраженно отчитают. Однако детектив Рейни почти охотно приподнял ленту и пропустил высокого.
      – Ты знаешь этого парня? Взгляни.
      Незнакомец наклонился вместе с Рейни и осмотрел тело со всех сторон. Аллисон, удивленная странным поведением детектива, принялась рассматривать незнакомца с не меньшим взиманием, чем он рассматривал труп.
      Ситуация становилась ей все любопытнее. И не только из-за Рейни. Было что-то в этом человеке привлекающее внимание. Напряженность, целеустремленность… Невзирая на внешность, не чувствовалось в нем обреченности и приниженности, характерной для бездомных.
      – Я его встречал.
      Человек говорил тихо, она едва расслышала. И все же различила скрытый гнев в его тоне. Он выпрямился и повернулся, чтобы уйти, но в этот момент его взгляд встретился со взглядом Аллисон. Он немедленно взъерошил волосы и начал пробираться сквозь толпу, не обращая внимания на вопросы корреспондентов.
      – Вы давно живете на улицах?
      – Что вам известно об убийствах?
      Аллисон на этот раз не нашлась что спросить. Ее голова усиленно работала, переваривая информацию, которая пока была скорее интуицией. Правда, если не считать его глаз – карих, ясных, умных и чистых. И ведь он немедленно спрятал их от нее, как будто боялся, что она заметит… что?
      Она подобралась к Рику и прошептала:
      – Держи его в кадре как можно дольше. Рик вопросительно взглянул на нее, но послушался.
      – Что ты о нем думаешь? – спросила она, когда человек исчез из виду и Рик опустил камеру.
      – Ничего, – пожал плечами оператор. – А ты что о нем думаешь? Ведь это ты потребовала его снять.
      – Не знаю. Что-то не так. Он странно себя вел.
      – Испугался. – Рик снова поднял камеру и начал искать, что бы снять поинтереснее.
      – Нет, – не согласилась Аллисон. – Не то. Он не был испуган. Он разозлился. Я видела по глазам.
      – Угу, они все злы на весь белый свет.
      – Черт, я про другое. Ты его разглядел? Он отличается от остальных.
      – Чем отличается? По мне такой, как все бродяги. Как ты думаешь, мы достаточно наснимали?
      – Просто отличается. Он сильнее, моложе, энергичнее… ну, не знаю. И глаза у него не мутные и отрешенные, а ясные и умные. Ты заметил, как уверенно он пробирался через толпу? Уж не говоря о том, что наклонил голову, чтобы спрятать лицо. Хотя чего уж там прятать осталось? Готова поклясться, что у него перманент. Ты много видел бездомных, тратящих деньги на перманент?
      Рик одной рукой обнял Аллисон за плечи.
      – Тебе не кажется, что ты просто начинаешь фантазировать из желания сделать потрясный репортаж?
      Аллисон игриво толкнула его локтем в ребра.
      – Последи за своим языком, иначе, когда нападу на что-то потрясающее, я подыщу себе другого оператора. Давай, надо хоть что-то сделать. – Она встала в позу, готовясь начать репортаж. – Мы присутствуем на месте последнего страшного преступления. В Оклахома-Сити убит еще один бездомный.
      Аллисон закончила вступление и помолчала, оглядывая толпящихся зевак и безразличных прохожих, спешащих на работу. И заметила через дорогу грязного мужичонку с бакенбардами, который стоял в обнимку с фонарным столбом и наблюдал за событиями.
      – Туда, – прошептала она Рику, едва качнув головой, чтобы никто из представителей прессы не воспользовался ее находкой. Она осторожно направилась к мужчине, все еще продолжая говорить в микрофон, как будто ее действия – часть подготовленного сценария.
      – Вы знали кого-нибудь из жертв? – спросила она, подойдя к мужчине и придвигая к нему микрофон.
      Он поплотнее завернул вокруг тощего тела потрепанную кофту, хотя августовское утро было совсем теплым. Некоторое время он непонимающе смотрел на Аллисон, но вот его покрасневшие глаза блеснули. Он улыбнулся, обнажив беззубые десны.
      – Выпить хочешь, красотка? – Он протянул Аллисон зеленую бутылку.
      – Да нет. Но все равно спасибо. Тут она снова заметила того волосатого и высокого. Он прислонился к стене административного здания в нескольких футах от нее и наблюдал за ней ясными, умными глазами. Незнакомец уже не горбился, так что она оказалась права: несмотря на худобу, он выглядел сильным и здоровым.
      – Вон туда, – велела она Рику, бросаясь к высокому мужчине.
      Тот заметил ее бросок, чертыхнулся и бегом скрылся в ближайшем переулке. Аллисон рванула за ним. Но он бежал быстро – куда только подевалась шаркающая походка! – и легко уходил от нее.
      – Билл! – крикнул пожилой мужчина у фонаря и кинулся за приятелем, едва не сбив ее с ног. – Не бросай Дили! У меня есть бутылка. Не бросай меня.
      – Аллисон, вернись! Ты что, рехнулась? – послышался голос Рика сзади.
      Высокий скрылся за углом, а когда Аллисон туда добралась, он уже исчез.
      – Черт! – выругалась она и огляделась. Он мог войти в любую из десятка дверей поблизости.
      Приплелся Дили, остановился рядом с ней, огляделся. Глубоко вздохнул, поднес бутылку ко рту и отпил несколько глотков.
      – Куда он делся? – спросила Аллисон, особо не надеясь, что бродяга сможет… или захочет… ответить на ее вопрос.
      Дили действительно не захотел. Он опустил бутылку и бесцельно молча побрел прочь. Аллисон расстроенно смотрела ему вслед. С таким же, как у Дили, глубоким вздохом она повернулась, чтобы отправиться назад, и столкнулась с подоспевшим Риком, который изрядно запыхался под тяжестью камеры.
      – Что это на тебя нашло, потащилась за парочкой бродяг? Они вполне могли стукнуть тебя по голове и забрать твои симпатичные часики или Бог знает что еще.
      – Ладно, все обошлось. Хочешь, помогу тащить камеру?
      – Нет, не нужна мне твоя помощь. – Он покачал головой. – Черт возьми, Аллисон, ты вечно лезешь куда ни попадя. На прошлой неделе едва пулю не словила в той перестрелке. А когда приставала к биржевику, обвиненному в мошенничестве, он чуть тебе не врезал. Ни один репортаж не стоит того, чтобы так рисковать.
      – Ну, хорошо, кончай, пора закругляться, – заметила Аллисон, не обращая внимания на привычную тираду Рика. Она пойдет на что угодно, лишь бы сделать стоящий репортаж. Если ей это не удастся, то не на что будет жить.
      Вернувшись на место преступления, она приклеила к лицу профессиональную улыбку, встала перед камерой и продолжила запись.
      Уже пять месяцев она работала репортером седьмого канала. Нельзя сказать, что Барбаре Уолтере приходилось бояться конкуренции с ее стороны, да и сегодняшний репортаж ситуацию не улучшит.
      – Расслабься, – предложил Рик, когда они закончили. – Вполне приличная работа.
      Аллисон сердито пнула бордюр тротуара.
      – Средненькая. У меня нет ничего путного сверх того, что имеют другие каналы.
      – У них нет твоей прелестной мордочки и сексуального голоса, – ответил Рик, укладывая камеру и забираясь на водительское сиденье фургона.
      – В одном ты прав – моей мордочки у них нет. У них личики без морщинок вокруг глаз. – Аллисон в сердцах резко захлопнула дверцу.
      Возможно, ей и следовало согласиться на бесплатную подтяжку, которую Дуглас предлагал в качестве компенсации при разводе. Страшно начинать телевизионную карьеру в тридцать четыре года, тогда как всем вокруг вроде по двадцать или даже восемнадцать.
      – Из всех женщин, которых я знаю, ты единственная каждое утро рассматриваешь свое лицо через увеличительное стекло, – возразил Рик. – Твой проклятущий бывший муж с его пластической хирургией сделал из тебя параноика. Поверь мне, никто не видит этих морщин, они – плод твоего воображения.
      – Но ты ведь не можешь отрицать, что тридцать четыре – слишком много для женщины-репортера, особенно начинающей.
      – У тебя все получится, – заверил он, но от возражений все же воздержался.
      Когда они свернули за угол, Аллисон снова увидела двух бездомных, причем высокий явно утешал пожилого.
      – Рик…
      – Нет. Они с тобой не станут разговаривать.
      – Мы же только раз попытались…
      Она просительно посмотрела на него. Но, разглядев выражение лица оператора, поняла, что ничего не выйдет. С виду не скажешь, что этот маленький, очкастый, щуплый и ярко-рыжий Рик может быть суровым добровольным охранником. Но ей не приходилось жаловаться. Если бы не он, не видать бы ей этой работы как своих ушей.
      – Нам нужен подробный репортаж о бездомных, – размышляла она вслух, разглядывая улицы за окном, на которых их после наступления темноты будет полным-полно.
      – У нас уже такой был.
      – Ха! Уж не хочешь ли ты назвать безделицу Пичужки Прейси глубоким репортажем?
      – Мне нет в этом необходимости. Это сделал за меня главный редактор. – Рик припарковал машину на стоянку телестудии. – Пошли. Помогу с монтажом…
      – Стоп! – воскликнула Аллисон. – Прокрути назад. Вот так. Теперь стоп.
      – Твой подозрительный тип? – спросил Рик, послушно останавливая пленку.
      – Вот здесь, в углу кадра. Говорю тебе, тут стоит порыть. Посмотри на него поближе, через лупу. Видишь, о чем я говорю? Осанка, поза…
      – И глаза, да, я вижу. – Рик нахмурился и покачал головой. – Вероятно, ты на меня давишь, но я понимаю, что ты имеешь в виду.
      – Вот то-то! – победно воскликнула Аллисон. – Так когда пойдем на улицы, коллега?
      – Что ты собираешься делать? Рыскать по округе и искать этого парня? Общаться с забулдыгами? У тебя крыша поехала, Аллисбн. Я еще в колледже подозревал, теперь убедился. – Он нажал кнопку, снова запуская пленку.
      – Мы начнем готовить репортаж о бездомных и рано или поздно обязательно наткнемся на этого человека… Билла, вроде его тот старик так называл.
      – А если нет?
      – Тогда я покаюсь, что перебдела, не говоря о том, что чересчур стара для этой профессии. Все брошу и займусь завинчиванием гаек в болты где-нибудь на конвейере.
      – Болтов в гайки, – поправил Рик.
      – И этим тоже. Мне потребуются по меньшей мере две работы.
      Рик быстро наклонился и обнял ее.
      – Я понимаю, тебе трудно приходится, ведь Дуглас мотает тебя по судам каждые несколько месяцев, пытаясь отнять дочку под любым предлогом. Я сделаю, что смогу… Хотя я все же считаю, что ты не в своем уме.
      – Спасибо, Рик. Ты настоящий друг. – Она тоже обняла его и пошла к дверям.
      – Эй, – крикнул он ей вслед, – если этот парень окажется убийцей, ты можешь подрядить его прикончить Дугласа.
      Она засмеялась.
      – Неплохая идея.
 
      – Слушай, мам, клево получилось, – восхищалась Меган, сидя у телевизора. – Все ребята в школе иззавидовались. – Она поудобнее уселась в глубоком кресле, свесив тощие ноги через подлокотник.
      – Ты просто пытаешься оттянуть укладывание в постель до десяти часов, – пошутила Аллисон.
      Но в душе ей было очень приятно, что двенадцатилетняя дочь одобряет ее новую работу. Ей необходимо было иметь что-то за душой, чтобы противостоять финансовому подкупу, которым пользовался Дуглас, чтобы отнять у нее дочь. К этой тактике он прибегал в перерывах между многочисленными судами.
      Дуглас мог таскать ее по судам бесконечно и наверняка собирался это делать до той поры, пока она в состоянии платить адвокатам и противостоять его нападкам. Ведь у нее не было его возможностей. Аллисон вздрогнула, представив себе, что будет, когда кончатся деньги. Меган означала для нее все. Она не могла позволить себе потерять ее, тем более отдать такому паршивому отцу, как Дуглас. Будь у нее побольше времени, она смогла бы преуспеть… Да еще если бы ей было двадцать четыре, а не тридцать четыре. Но тогда Дуглас не влюбился бы, вернее, не прельстился медсестрой двадцати одного года от роду. И она не узнала бы, чего он на самом деле стоит.
      Аллисон решительно сжала губы. Изменить прошлое она не в силах. Никто не в силах. Однако она может сделать так, чтобы будущее отличалось от настоящего.
      Она поморщилась, увидев собственное изображение на экране телевизора. Сидя на диване всего в трех футах от телевизора, она разыскивала предательские морщинки, поскольку знала, что они есть или скоро появятся. Она фотогенична, это следовало признать. Высокие скулы, наследство далекого индейского предка, темные волосы, пышные и блестящие от природы, к тому же хорошо ухоженные, свободно обрамляли лицо. Не блеск, но вполне ничего, признала она.
      – Жалко, что папа забрал телек с большим экраном, – пожаловалась Меган.
      – Как сказать. На большом экране мы бы разглядели мои морщины.
      – Сделай подтяжку. Папа сказал, что он и сейчас готов.
      Аллисон чуть не застонала. Для Меган, дочери хирурга-косметолога, пластическая операция была чем-то вроде мытья рук – раз надо, так надо, неизбежное зло, так сказать; любая женщина, которой за тридцать, уже сделала парочку. Но если Дугласу удастся усыпить ее, держа при этом в руке скальпель, он скорее перережет ей горло, чем уберет морщины.
      – Кто этот классный мужик? – Меган показала пальцем на человека, прислонившегося к стене, оторвав взгляд Аллисон от своего собственного изображения. – Смахивает на рок-звезду или что-то вроде.
      – Что-то вроде, – ответила Аллисон, удивившись, что девочке удалось разглядеть в бродяге черты, отличающие его от других бездомных. – Он живет на улице.
      – Бродяга? Ну уж нет. Знаешь, он похож на знаменитость, которая скрывается.
      Если и были у Аллисон сомнения насчет необходимости разобраться с этим человеком, теперь они улетучились. Дети видят многое с ясностью, которую взрослые теряют навсегда. Возможно, здесь и кроется тот замечательный материал, о котором она так долго мечтала.
      Аллисон слегка улыбнулась и позволила себе немного пофантазировать. Вот бы ей стать популярной телеведущей, чтобы Дуглас и его Бонни всякий раз, включая телевизор, видели на экране ее улыбающееся лицо. Пусть тогда таскает ее в суд хоть каждую неделю. Она перекупит его собственного адвоката. Пусть пообещает Меган меховое манто на Рождество – та скажет, что у нее дома целых три.
      Первым делом надо будет перебраться из этого временного жилища в дом, где все работает. Тогда Дуглас не сможет утверждать, что она неспособна обеспечить дочери приличные жилищные условия. Самое смешное, что именно Дуглас купил этот дом и навязал его ей при разводе.
      На этот раз, поклялась она в душе, она сама обеспечит их приличным домом и уровнем жизни, освободится от домогательств Дугласа, а уж если все будет принадлежать ей, никто не сможет отнять у нее ни ее материального благополучия, ни ее душевного покоя… Ни ее дочь!
      – Это все? – спросила Меган, вернув ее с облаков на землю.
      Аллисон взглянула на экран и увидела, что там обсуждают местные налоги.
      – Да, на этот раз все. Я еще один репортаж делала, но не знаю, покажут ли они его сегодня.
      – Вот бы еще разок взглянуть на того клевого мужика. Мне бы поближе посмотреть, спорю, я бы угадала, кто он.
      – Поживем – увидим, – ответила Аллисон, прибегнув к обычной родительской уловке.
      На самом деле ей запала в голову та же мысль. Ей требовалась его фотография – ее можно увеличить и вглядеться поближе. Меган права, размышляла она, все еще видя того бродягу мысленным взором. Он действительно чем-то напоминает этих длинноволосых рок-певцов. Но двигается он как спортсмен, не как мускулистый футболист, скорее как гибкий и изящный гимнаст, пловец или конькобежец.
      Аллисон вздрогнула и остановила себя, раздосадованная тем, что этот бородатый бездельник так интересует ее. С ума соскочила, укорила она себя.
      Ее раздумья прервали громкие звуки рекламного ролика.
      – Все, – сказала она, – конец шоу. Наверх и спать.
      – Ну, мам, – по привычке запротестовала Меган.
      – Я послушаю прогноз погоды, потом и сама пойду спать. Поцелуй меня на прощание.
      – Ну, мам, – повторила девочка, но обняла ее, прежде чем поскакать по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
      Еще немного, подумала Аллисон, и она решит, что слишком взрослая, чтобы целовать мать на ночь. Дочь стремительно взрослела.
      По крайней мере часть моей жизни зависит только от меня самой, думала Аллисон. Завтра займусь этой новой идеей, выслежу бродягу, выясню, кто он такой, и, если повезет, сделаю классный репортаж. Правда, с везением в последнее время дела обстоят неважно.
 
      На следующий день, уже под вечер, Аллисон припарковала машину в южном пригороде города. По ее сведениям, все жертвы серийного убийцы были обнаружены примерно в этом районе.
      Было уже довольно поздно, последние служащие расходились по домам, радуясь тому, что еще светло. Ей самой не хотелось бы болтаться здесь после наступления темноты. Она достала из машины корзинку с бутербродами и пошла по улице, но тут заметила у стены дома подходящую личность и остановилась.
      – Привет, я – Аллисон Прескотт. Хотите бутерброд? – предложила она, не слишком уверенная, что верно себя ведет.
      – А чего надо? – спросил бродяга, осторожно оглядывая ее.
      – Да ничего. Просто хотелось бы поговорить. Я работаю репортером на седьмом канале.
      Хотя ее голубые джинсы и рубашка были старыми и выцветшими, Аллисон чувствовала, что не вписывается в обстановку. Мужчина ей явно не доверял. Он последний раз затянулся коротким окурком сигареты, схватил протянутый бутерброд и пустился бежать.
      Аллисон подавила желание выругаться. Подняла корзинку и пошла дальше по улице. Ладно, решила она, перейду к плану Б. Войду в одно из убежищ и попробую кого-нибудь разговорить. Наверняка хозяин ее не прогонит, раз она принесла еду. Ближайший приют под названием «Новая надежда», как она выяснила, открылся всего несколько месяцев назад. Вот туда она и пойдет.
      Она о нем читала, даже мельком видела в репортаже Трейси, но все же удивилась: насколько же маленьким и старым было это здание! В сравнении с ним ее крошечный дом выглядел дворцом.
      Она открыла тяжелую деревянную дверь. По помещению были расставлены самодельные скамейки, на которых сидели, разговаривая, человек двадцать-тридцать. В центре комнаты расположился низкий алтарь, покрытый выгоревшей красной тряпкой, за ним – кустарная кафедра, рядом с которой стоял такой же грубо сколоченный стол. За столом сидел огромный человек с редкими пучками седых волос на лысине. Раздавая тарелки с едой, он одновременно яростно проповедовал. Глаза сверкали, вступая в противоречие с постоянной широкой улыбкой.
      – Входи, друг, – сказал он, когда Аллисон замешкалась у двери. – Проходи и раздели с нами, что Бог послал, хотя по тебе и не скажешь, что ты голодна. Если у тебя в корзинке еда, то мы тебе рады вдвойне.
      – Да, гм, ну, я и в самом деле принесла еду. – Она прошла к нему поближе. Может быть, именно на такое приглашение она и надеялась.
      – Похоже, свежие, – заметил мужчина, доставая завернутые в пленку бутерброды из корзины, которую Аллисон поставила на стол.
      – Я сделала их всего пару часов назад. Вблизи мужчина казался еще крупнее. Он напоминал ей постаревшего борца, которого сильно потрепали еще в шестидесятые годы. Одет он был ненамного лучше, чем остальные. Одежда чистая, но потрепанные рукава синей рубашки дюйма на два короче, чем нужно, а пуговицы того и гляди отлетят, так натянулась она на бочкообразной груди. Он улыбался и продолжал раздавать еду подходящим бездомным.
      – Многие рестораны отдают мне остатки после закрытия, так что мои друзья привыкли к зачерствевшим бутербродам.
      – Я не из ресторана. Я репортер с седьмого канала. – Бледно-голубые глаза заледенели, но улыбка на лице сохранилась. – Мне бы хотелось сделать подробный репортаж о несчастьях бездомных, – продолжила она. – Пусть те, кто сидит в теплых домах за ужином, знают, что происходит вокруг них. Тогда еще больше ресторанов станут помогать вам с едой.
      Человек, казалось, на мгновение задумался.
      – А я чем могу тебе помочь?
      – Не могу точно сказать, – честно призналась Аллисон. – Мне бы просто поговорить с кем-нибудь из этих людей, узнать их получше, почувствовать, что здесь на самом деле происходит.
      Ответ вроде бы удовлетворил его. Он медленно кивнул.
      – А не могли бы вы представить меня кому-нибудь из своих друзей? Они мне не слишком доверяют. Кстати, я – Аллисон Прескотт. – Она протянула руку.
      – Святой отец Самуэль Поллак, – ответил он, забирая ее ладонь в огромную ручищу и легонько сжимая.
      С благословения святого отца люди в маленьком приюте начали общаться с Аллисон более свободно, перестали от нее шарахаться, хотя в разговор все еще вступали неохотно. Она не давила на них, решив что ей следует действовать помедленнее, дать им к себе привыкнуть, освоиться, тогда, может быть, они ей и расскажут о себе.
      Аллисон представила себе, что присутствует на одной из вечеринок Дугласа, и переходила от группы к группе, болтая, присматриваясь и пытаясь запомнить лица и имена, как и надлежит хорошей хозяйке или опытному репортеру. Но, к ее разочарованию, того странного человека, Билла, не было.
      Она уже собралась уходить, когда Билл и старик Дили вошли в приют вместе. Она инстинктивно сделала шаг назад. Там, где она стояла, было довольно темно, так что можно было надеяться, что они ее не заметили. У нее оставалось время оценить ситуацию и решить, что делать дальше.
      Дили сразу же подошел к столу и взял бутерброд, но Билл уселся на скамейку в середине комнаты и принялся разговаривать с группой людей, состоящей из четырех мужчин и одной женщины. Аллисон подошла поближе, стараясь держаться между ним и дверью, чтобы он снова не сбежал.
      Она все больше убеждалась, что напала на интересный материал. Он явно отличался от этих людей, это было особенно хорошо заметно, когда он находился среди них. Волосы хоть я не причесаны, но чистые. Голос более уверенный, чем у остальных. И зубы ровные и белые.
      Она села непосредственно за ним.
      – Привет, Билл, – поздоровалась она, за что получила в награду изумленное, но довольное выражение, с которым он повернулся к ней. Однако он тут же разозлился.
      Брэд Мэлоун сосредоточился на задании – роли Билла, бездомного, стараясь незаметно получить информацию. Он настолько вошел в роль, что на мгновение почувствовал радость при виде знакомых черт и улыбающихся карих глаз. Но он тут же вспомнил, откуда он ее знает. Первым желанием было сбежать, но, вглядевшись в решительное лицо, он понял, что тем самым лишь подкрепит ее подозрения.
      – Привет, – наконец произнес он, кивая ей и снова поворачиваясь к тем бедолагам, с кем только что обсуждал недавнюю гибель Хэнка.
      – Ты ее знаешь? – спросил один из его собеседников.
      – Знаю, Майк. Она – репортер, – тихо сказал Брэд.
      – Ага, – согласилась с ухмылкой женщина – ее звали Кей – и покрепче вцепилась в свою брезентовую сумку. – Она говорила. Делает репортаж о нас, бродягах.
      Внезапно между ним и Кей появилась худенькая рука с ухоженными ногтями.
      – Аллисон Прескотт с седьмого канала. Я могу задать вам несколько вопросов, Билл? Отец Поллак не возражает.
      Он уставился на руку, одновременно раздражаясь и невольно восхищаясь ее красотой. С обреченным вздохом он встал и пожал ее. На ощупь она оказалась такой же мягкой, как и на вид, но пожатие было на редкость твердым.
      – Давайте я провожу вас до машины, и мы поговорим, – предложил он, решив, что расскажет ей свою легенду и избавится от нее.

      Неплохо, вынужден был признать Брэд, наблюдая за гибкой фигуркой в обтягивающих джинсах, направляющейся к двери. Совсем неплохо. В других бы обстоятельствах… Но откуда им взяться, другим обстоятельствам?
      Пока они шли по пустынной улице, она принялась рыться в своей большой сумке. На ней был изображен какой-то знак. Возможно, марка модельера, сшившего и ее, и эти модные джинсы, и оригинальную рубашку. Дело явно хуже, чем он себе представлял: она не только журналистка, но журналистка, заботящаяся о своем статусе, у которой денег больше, чем мозгов или совести.
      – Не возражаете, если я запишу наш разговор, Билл? – спросила она, выуживая из сумки маленький магнитофон.
      – Возражаю.
      К его удивлению, она послушно положила магнитофон назад в сумку.
      – Без проблем, – сказала она. – У меня хорошая память. Ну, и как давно вы бродяжничаете?
      – Здесь я пару недель. – Лучше поменьше врать, иначе она может его подловить.
      – А раньше?
      Брэд открыл было рот, потом закрыл его, откашлялся и начал по новой.
      – В Хьюстоне, – ответил он, причем вранье далось ему нелегко.
      В связи с заданием он вынужден был постоянно и потому привычно лгать, но сейчас испытывал в этом затруднение. Она была не просто охочей до грязи журналисткой, таким он обычно врал легко, говоря то, что им хотелось слышать. Но у этой хищницы были блестящие волосы, к которым хотелось прикоснуться, и большие доверчивые карие глаза. Брэд сунул руки в карманы, чтобы перебороть странное желание дотронуться до нее, и пошел быстрее, стараясь не смотреть на нее.
      – Пару лет работал на нефтеразработке здесь, в Оклахома-Сити, – быстро и резко заговорил он в такт шагам. – Потом подался в Хьюстон, работал разнорабочим на морских газопромыслах. Когда разразился кризис, меня поперли. Ну я и решил: уж если подаваться на улицу, то лучше тут. Вот и вернулся.
      Рассказ прозвучал слишком отрепетированно даже для его собственных ушей, будто по бумажке читал. Черт побери! Что с ним такое? Он тайком взглянул на женщину, с трудом поспевавшую за ним. В ее глазах цвета орехового дерева – совсем как стол у его матери – проглядывались сомнение и вопросы. Он замедлил шаг, пожал плечами и сделал попытку говорить без эмоций.
      – Вот и все. Жизнь по сути не так уж плоха. Священник кормит…
      – Только вы не едите, – перебила она. Брэд от неожиданности даже споткнулся.
      Черт бы побрал эту пронырливую бабу!
      – Я поел раньше, – сказал он.
      – И что вы ели? – спросила она.
      Брэд, доведенный до крайности, ляпнул первое, что пришло в голову:
      – Собачьи консервы.
      Она даже не моргнула длинными темными ресницами. Выражение лица не изменилось, но он знал – она ему не поверила, не купилась на его вранье.
      – Какие именно? – спросила она.
      Он остановился на углу и повернулся к ней.
      – Где ваша машина? – грубо спросил он. Они уже отошли довольно далеко от приюта.
      – Вон там, на стоянке, – ответила она, взмахом изящной руки со сверкнувшими золотыми часиками показав в направлении, откуда они пришли.
      – Значит, мы идем от вашей машины? – рассердился он. – Мы вроде договорились, что я провожу вас до машины.
      Аллисон улыбнулась и перешла через улицу.
      – Это вы предложили. Я ни на что подобное не соглашалась.
      Брэд рванулся за ней, схватил за плечо и повернул к себе. Она спокойно повернулась и смотрела на него, ожидая следующего хода. Ее плечо под его ладонью казалось хрупким, а пахло от нее летними полевыми цветами. Он резко отдернул руку, будто коснулся оголенного провода. Его предупреждали, что работа под чужой личиной странным образом сказывается на голове полицейского, но он не помнил, чтобы упоминалось что-то, напоминающее его теперешнее состояние.
      – Ну так договоримся сейчас, – проворчал он. – Или мы идем назад к машине, или я не отвечаю больше ни на один вопрос.
      – Ладно, – согласилась она слегка запыхавшимся голосом, но он не взглянул на нее, чтобы выяснить, в чем дело. Рассудок пока не предавал его, как тело.
      – Пошли, – приказал он, зашагав прочь. Она – враг, напомнил он себе. Даже если нет, она наверняка отрицательно воспримет попытки неумытого и небритого бродяги завязать дружеские отношения.
      – Так какие собачьи консервы? – повторила она свой вопрос.
      – Что? – удивился Брэд, затем вспомнил, что только что соврал. – Да обычные, какие во всех магазинах, – отметил он. – У меня нынче плохо с деньгами, да еще надо было оставить на вино, чтобы ночью не замерзнуть. – После таких слов она должна заткнуться и убраться восвояси.
      – А где вы сегодня ночуете? – спросила она, перейдя к новой теме. Все как с гуся вода.
      – Иногда мы спим в приюте, – уклончиво ответил он.
      – Вы тоже?
      – Мне в хорошую погоду больше нравится на свежем воздухе. Так где, вы сказали, ваша машина?
      – Я не говорила. Так или иначе, мы возвращаемся к приюту. Мне надо забрать корзинку. А вы не можете показать мне места, где спите?
      – Нет, – ответил он, намеренно строя похотливую рожу. – А то еще явитесь среди ночи и нападете на меня.
      Ее глаза затуманились, и на секунду ему показалось, что он ее все-таки достал.
      – А вы когда-нибудь на кого-нибудь нападали? – спросила она, и он сообразил, что она подумывает, уж не убийца ли он.
      – В последнее время нет, – огрызнулся он. – Похоже, конец нашей беседе. Вот и приют.
      – А вы туда не пойдете?
      – Нет. Мне еще надо купить винца да найти подходящий мостик, под которым можно завалиться на ночь.
      – Тогда спокойной ночи. И спасибо за помощь. – Аллисон улыбнулась, и от ее улыбки у него по коже поползли мурашки. Она явно что-то замыслила.
      Брэд проследил, как она вошла в приют, повернулся и пошел прочь, делая большой крюк по пути к гаражу, где оставил свою машину.
      Если бы эта женщина уже не вызвала его подозрений и если бы он уже достаточно не по-натаскался по улицам, он не обратил бы внимания на белую «вольво», которая проехала мимо, затем развернулась и припарковалась чуть дальше него по улице. Он бы, наверное, не заметил и Аллисон Прескотт, пытающуюся скрытно, через стекло машины, сфотографировать его.
      Пока Брэд спокойно шел к ее машине, молча перебирая все известные ему ругательства, то изо всех сил старался выглядеть спокойным. Он уже подошел совсем близко, когда услышал звук стартера. Двигатель не завелся, она попыталась еще раз.
      Подойдя к «вольво», Брэд улыбнулся, почувствовав запах бензина. Залила свечи. Несколько минут ей никуда не уехать, вполне достаточно, чтобы ему вмешаться. Он постучал костяшками пальцев в стекло и с удовольствием заметил, как она вздрогнула.
      – Помощь не требуется? – спросил он, когда она чуть-чуть приспустила стекло.
      – Нет. Но все равно спасибо.
      Аллисон впервые растерялась и явно нервничала. Ей было неловко, она старалась не смотреть на фотоаппарат, лежащий рядом на сиденье. Интересно, зачем телерепортеру его фотография и почему она так смущается? Ситуация ему нравилась все меньше.
      – Лучше подождите несколько минут, – посоветовал он. – Судя по запаху, вы забрызгали свечи.
      – Спасибо. – Она кивнула, стараясь взять себя в руки. Крутая дамочка. Он почти залюбовался ею. Почти.
      Повернув за угол, Брэд со злостью пнул парапет тротуара. Черт бы все побрал! Пропади они пропадом, эти пронырливые репортеры! Они всегда мешали ему жить, а сейчас – больше чем когда-либо. Ведь малейшая огласка, и он завалит задание.
      Он пошел к гаражу, делая еще больший крюк, чтобы наверняка избавиться от нее. Этим стервятникам нужен лишь сенсационный материал, чтобы переплюнуть конкурентов. Им безразлично, кто при этом пострадает, как сильно они навредят расследованию. Она и глазом не моргнет, если раскроет, кто он такой. Черт, да ей только это и подавай! Раскрыть полицейского, работающего под прикрытием. Переплюнуть репортеров с других каналов…
      Что ж, он знает ее имя и номер машины. Через час у него будет ее адрес, и он сможет забрать пленку, прежде чем ей удастся создать для него проблемы.
      Повернув на улицу, где находился гараж, он нагнулся, делая вид, что завязывает ботинок. Проверял, нет ли поблизости Аллисон Прескотт или еще какого-нибудь наблюдателя.
      Тщательно осмотревшись, он вошел в гараж, сел в лифт, поднялся на свой уровень и залез в грузовик.
      Брэд из предосторожности поменялся грузовиками с отцом и ездил теперь на разбитой колымаге. И все же ему не хотелось, чтобы его заметили за рулем даже такой машины. Правда, и бездомным порой удается взять у кого-нибудь машину взаймы или даже купить развалюху, но ему хотелось привлекать к себе как можно меньше внимания. Он включил скорость древней машины и поежился при мысли о том, как его отец грузит свое сантехническое оборудование и инструмент в его новый навороченный грузовик, купленный всего месяц назад.
      Это задание было ему не по душе, но он согласился, а значит, его необходимо выполнить. И никакая Аллисон Прескотт ему не помешает.
 
      Аллисон сжала зубы, глубоко вздохнула, повернула ключ зажигания и едва не заплакала от облегчения – машина завелась. Руки все еще тряслись, она ехала медленно, стараясь успокоиться.
      Почему Вилл заставляет ее так нервничать? Несмотря на логичный вывод, что он вполне может быть убийцей, она в это не верила. Он ее не пугал. Наоборот, она ощущала стыд, фотографируя его, роясь в его тайнах, вмешиваясь в его жизнь.
      Что же, с такими чувствами ей придется смириться, если она хочет преуспеть на телевидении. Аллисон распрямила плечи. Да, она напала на материал, в котором отчаянно нуждалась, а чтобы все получилось, надо раскрыть, кто же на самом деле Билл. Рик увеличит фотографии, может, что и удастся разглядеть. В чем, собственно, ее вина? Если ему нечего скрывать, то ничего плохого она ему не сделает. А если есть, то он заслуживает, чтобы его разоблачили.
      Она въехала в гараж телестудии и решительно направилась в редакцию новостей.
      Трейси подняла блондинистую голову от материала, который редактировала.
      – Аллан не любит, когда мы тут скапливаемся, – заметила она.
      – Остынь. Я не на запись. Мне нужен Рик. – Аллисон прошла мимо девушки и, обходя столы и компьютеры, направилась в монтажную.
      – Хорошо поработала на показе мод. По-настоящему зрелый взгляд на вещи, – крикнула ей вслед Трейси.
      Аллисон закусила губу и решила считать это комплиментом, на что Трейси вовсе не рассчитывала.
      – Спасибо, – ответила она на ходу.
      Когда она вошла в комнату, Рик поднял голову от пленки, которую монтировал.
      – Приветик, красотка. Что слышно?
      – Говори потише. Трейси не упустит шанса ухватиться за этот материал. – Она оглядела комнату, чтобы убедиться, что они одни.
      Рик откинулся на спинку стула и покачал головой.
      – Иногда ты меня пугаешь.
      – Я ездила, чтобы раздобыть материал о бездомных. Пыталась разговорить их, втереться в доверие. Вскоре ты сможешь поехать со мной и все записать. А пока… – Она пристроилась на стуле рядом с ним и вытащила из сумки фотоаппарат. – Тут у меня фотографии Билла, того таинственного парня, и уж поверь мне, здесь действительно кроется тайна.
      Рик ухмыляясь взял катушку пленки. – Ты ездила туда одна и говорила с этими людьми?
      – Если бы я появилась с операторской бригадой, они бы отделались привычным враньем, а зто и мы, и все остальные уже показывали. Я начала с ними разговаривать, старалась завоевать их доверие, и со временем я узнаю, что ими движет, их настоящие истории. – Она сунула камеру назад в сумку. – Даже настоящую историю этого Билла. Он врет залихватски, сверкая зубами, кстати, слишком белыми для бродяги.
      – Очень не хотелось бы тебя расстраивать, дорогуша, но думается мне, что большинство этих людей будет тебе врать. Мы ведь имеем дело не с прихожанами Первой пресвитерианской церкви.
      Аллисон рассмеялась.
      – Не Первой пресвитерианской, это точно, но там есть потомок первых поселенцев, который изо всех сил старается помочь. Ладно, вернемся к Биллу. Он по выговору образован, хотя и говорит, что был разнорабочим. Знаю, одно другому не мешает. – Она подняла руку, отметая его возражения. – Но это не все. Он не ест в приюте. Под ногтями у него чисто. И пахнет он мылом и дезодорантом. Он не сказал мне, где ночует…
      – Где ночует? Ты спрашивала, где он ночует?
      – А вдруг он убийца? – предположила она, уверенная, что тем самым возбудит интерес Рика.
      Он долго матерился, перебрав все известные ему ругательства и даже использовав несколько новых.
      – Пойдем выпьем кофе и поговорим, – наконец предложил он, сползая со своего стула.
      – Не могу. Меган дома одна, за ней присматривает соседка, миссис Парсонс. А Дуглас постоянно следит за мной, стараясь найти основания, чтобы забрать ее у меня, так что я не могу оставлять ее надолго. – Она встала и перекинула ремень сумки через плечо.
      – Именно об этом нам и стоит поговорить. – Рик тронул ее за локоть своей веснушчатой рукой. – Мы с тобой старинные друзья. Наша дружба пережила одного мужа и двух жен, и ты мне ближе, чем любая из них.
      – Как и ты мне в сравнении с мужем, согласилась она, стараясь избежать нравоучения, которое, как она знала, немедленно последует.
      Рик проигнорировал ее попытку пошутить.
      – Я твой друг и считаю своим правом, даже обязанностью, сказать тебе следующее. После развода ты сильно изменилась. Я понимаю, это неизбежно, и в этом нет ничего плохого. У тебя появилась цель в жизни. С другой стороны, сегодня ты перешла все границы в своей одержимости работой. Тебе кажется, что, поднявшись на самый верх, ты сможешь решить все свои проблемы?
      – Именно, – твердо заявила она. Потом облокотилась на стол, внезапно потеряв уверенность. – Ты же знаешь, как обстоят дела. Дуглас все забрал… и не потому, что ему это было нужно, он просто не желал ничего оставить мне. Он не мог забрать Меган законным путем, но он прекрасно знает, что у меня нет денег, чтобы бороться с ним в суде. Рано или поздно… – Она покачала головой. – Я не могу такого допустить. Мне необходимо добыть денег, чтобы продолжать с ним судиться. Так ты проявишь эту пленку сегодня?
      Рик пригладил взлохмаченную рыжую гриву и вздохнул.
      – Да, я могу это сделать. Но послушай, может быть, ты уж слишком рассчитываешь на этот репортаж и… – он прокашлялся, – изобретаешь или преувеличиваешь вполне обычные события?
      Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
      – Я тебю люблю, Ричард Холмс. В противном случае я ни за что не позволила бы тебе называть меня сумасшедшей. Ты просто прояви пленку и терпеливо жди, когда вместе со мной тебя вознесут до небес за этот невероятный репортаж;. – Она толкнула дверь, обернулась и подмигнула. – Если не до небес, то хотя бы выше на одну ступеньку служебной лестницы.
      Аллисон ехала домой и раздумывала над тем, что Рик в принципе вполне может быть прав. Но нутром чувствовала: она не ошибается. Билл не был бродягой. В нем слишком сильно какое-то внутреннее напряжение, она должна выяснить, в чем дело… и она это сделает.
      Подъехав по растресканной дорожке к дому, она на мгновение засомневалась: а не оставить ли «вольво» на улице, тогда не придется возиться с упрямой дверью гаража. Нет, не пойдет. Машина хоть и не первой свежести, но хорошая и должна продержаться до лучших времен.
      Она поставила машину в маленький, отдельный от дома гараж, прошла к дому и открыла дверь, заранее широко улыбаясь, – ради дочери. Но улыбка исчезла, стоило ей ступить на промокший ковер в столовой.
      – Мам, где ты была? – Топая по лужам, Меган вылетела из кухни и повисла у матери на шее.
      – Работала, детка. – И с надеждой спросила: – Ты что-то пролила?
      – Мам! – возмутилась Меган. – Из раковины бьет ключом, я ничего не могу поделать.
      – Тогда давай посмотрим, – вздохнула Ал-лисон, кладя сумку на поцарапанный дубовый стол.
      Разумеется, вентиля, которым можно было бы перекрыть воду, под раковиной не оказалось. Этот старый разваливающийся дом они с Дугласом купили пять лет назад, чтобы сдавать. Стоило им поверить, что здесь все уже отремонтировано, как что-нибудь снова ломалось.
      К ее удивлению, год назад Дуглас заявил, что они на грани банкротства, и ей пришлось согласиться продать их дом и переехать сюда, как ей тогда казалось, временно. Для него-то все так и вышло, а она… После развода, по которому дом достался ей, Аллисон постоянно приходилось что-то ремонтировать.
      – Дай мне плоскогубцы! – крикнула она дочери из-под раковины. Может быть, ей удастся починить кран и сэкономить на оплате сантехника деньги, на которые они смогли бы прожить неделю.
      На фоне грохота выдвигаемого ящика ей послышалось, что дочь предложила позвонить отцу.
      – Даже не вздумай звонить ему, если хочешь продолжать называть меня мамой, – огрызнулась Аллисон.
      – Мам. – Меган вложила ей в руку холодные плоскогубцы. – Я ему уже позвонила.
      Аллисон дернула головой, попав прямиком под струю воды, потом ударилась об открытую дверцу мойки. По лицу текла вода. Она приложила одну ладонь к темени, уверенная, что из раны струей льется кровь.
      – Мам, он хочет помочь. Он правда забеспокоился и уже едет.
      Звонок в дверь спас Меган жизнь. Не стоило убивать ее на глазах у Дугласа.
      Брэд, стоящий у входной двери, еще раз нажал на звонок. Он несколько удивился, узнав, где она живет. Не то чтобы плохой район. Скорее очень напоминает тот, где живет он сам. Дома здесь небольшие и старые, чего он явно не ожидал от дамы, носящей модную одежду и золотые часы.
      Он решил, что ошибся домом, когда дверь открыла девочка.
      – Эй, как кстати! – воскликнула она. – Мама на меня злится.
      – Извините, – пробормотал он пятясь.
      – Мам, догадайся, кто пришел! – крикнула девочка через плечо, отступая в сторону и приглашая его войти.
      – Мне кажется, я попал не туда, – возразил он.
      – Он принес разводной ключ? – послышался откуда-то изнутри дома женский голос. – Будь у меня разводной ключ, я могла бы проломить ему голову и решить хоть одну проблему.
      Голос громкий и сердитый, но все равно он узнал его. Он принадлежал Аллисон Прескотт. Девочка улыбнулась и подняла глаза к потолку.
      – Мам, да это не папа. Это… как вас зовут?
      – Билл. – Мама? Трудно представить себе эту журналистку мамой.
      Девочка протянула маленькую ладошку.
      – А я Меган. – Она повернулась к кухне: – Это Брилл, человек из последней передачи.
      – Билл, – поправил он. Неудачное время он выбрал. Бывший муж, похоже, едет сюда, а он собирается пробраться в дом и украсть пленку.
      – Вы ведь рок-звезда, правда? – спросила девочка.
      Пожалуй, подумал Брэд, учитывая все обстоятельства, лучше зайти в другой раз. Но тут за спиной девочки появилась растрепанная женщина. Прекрасная иллюстрация к тому, что происходит со всеми этими потрясающими красотками, стоим им не намазать физиономию. А у этой еще к тому же мокрые волосы облепили лицо, хотя она и пытается безо всякого успеха вытереть их кухонным полотенцем.
      Он отступил на шаг, потому что ему вдруг захотелось войти, взять полотенце и помочь ей с волосами. Она казалась такой наивной и беспомощной. Все это ширма, напомнил он себе.
      – Что вы здесь делаете? – спросила она, хватая ребенка и прижимая к себе.
      Вот тут она действительно стала похожей на мать.
      – Гм… – Он поколебался, собрался с мыслями и напомнил себе, что, несмотря на новые обстоятельства, она ему враг. – Вы вот это потеряли, – сказал он, протягивая сережку из горного хрусталя, которую купил полчаса назад, готовясь к встрече. – Подумал, может, ценная.
      Она долго рассматривала сережку, потом вроде расслабилась.
      – Не моя, – сказала она.
      Он подбросил сережку на ладони, затем засунул ее в карман рубашки.
      – Вот как. Ну, значит, я зря так далеко таскался.
      Аллисон провела рукой по мокрым волосам и неуверенно кивнула. Не могла решить, разговаривать с ним, попытаться что-то выведать или захлопнуть дверь и вернуться на кухню. Он воспользовался ее замешательством.
      – Не возражаете, если я тут посижу на ступеньках и немного отдохну? Путь неблизкий. – Коль скоро прибудет бывший муж, она, скорее всего, велит ему убираться, но он хотел испробовать еще несколько ходов. – Стакан воды не дадите?
      – У нас водопровод сломался, – сообщила Меган.
      – Сломался? – повторил он.
      – Сломался! – воскликнула Аллисон, разводя руками. – Из этой проклятой трубы бьет вода, ковер промок, плитка в кухне отваливается!.. Вы не возражаете, если я вернусь и попытаюсь как-то приостановить катастрофу?
      – Дайте мне взглянуть.
      – Зачем вам смотреть на все это безобразие? – спросила она, но он уже шел на кухню.
      – Я когда-то был сантехником, – пояснил он.
      – А я думала – разнорабочим.
      – У меня много специальностей. – Он заметил сумку на столе, но сделал вид, что не обратил на нее внимания, и вошел в маленькую кухню. Никакого вентиля под раковиной. Он поднял голову и увидел, что она стоит рядом. – Где у вас водомер?
      – Снаружи, у стены. – Она показала в угол двора.
      – Случайно не знаете, где ключ? – Она вполне могла не знать, где этот ключ.
      – Думаю, в гараже.
      Она вывела его из дома, причем Меган следовала за ними, и привела к деревянному строению, явно склоненному к юго-востоку. Когда Аллисон зажгла одинокую лампу под потолком, он увидел знакомую белую «вольво» в центре. Кроме старой газонокосилки, притулившейся в углу, в гараже ничего больше не было. Ключ от водомера висел на стене. Найти его не составляло труда. Брэд снял его и спросил:
      – А какой-нибудь инструмент есть? – Он сам сознавал бесполезность своего вопроса.
      – Нет.
      – Папа все забрал, – сообщила Меган.
      Девочка все еще в хороших отношениях с отцом, заметил Брэд. Хотя Аллисон и хотелось врезать ему по башке разводным ключом, он может взять у них на время инструмент, приезжает в несчастных случаях.
      – Ладно, давайте перекроем воду, и я все равно посмотрю, что можно сделать. Вдруг все просто.
      Отключив воду, он вернулся на кухню и залез под раковину, встав коленями в лужу.
      – Принеси несколько полотенец, золотко, – услышал он голос Аллисон, обращавшейся к дочери. – Пора начинать убираться.
      Во всяком случае, она не собирается оставить все до горничной. Впрочем, а есть ли вообще у нее прислуга?
      – Фонарь имеется?
      Она сунула ему в руку фонарь, и он осмотрел трубы. Не будучи настоящим сантехником, он все же был сыном хорошего специалиста в этой области и часто помогал отцу. Но с подобной катастрофической ситуацией ему сталкиваться не приходилось. Ничего удивительного, что труба дала течь. Удивительно, что всего в одном weere. Медные трубы были изогнуты под острыми углами, все винты и гайки не того размера и потому снабжены толстыми прокладками. Тот, кто это делал, здорово надул дамочку.
      Снова раздался звонок в дверь. Наверное, бывший муженек. Может быть, пока она им занимает, он сможет украсть пленку. Если потребуется, он возьмет камеру, способ вернуть потом найдется.
      Он выполз из-под раковины, отжимая воду с промокших слаксов, и прислушался.
      – Папочка! Хорошо, что ты приехал.
      – Привет, принцесса. Аллисон, ты что, и недели не можешь прожить без катастрофы?
      Ладно, возможно, отношения между ними не такие уж хорошие.
      – Может быть, и смогла бы, имей я новенький дом за полмиллиона долларов, – прорычала она. Надо же, Аллисон Прескотт, такая приличная дама, и зарычала.
      – Иди наверх и собери вещи, принцесса. Ты можешь побыть со мной и Бонни, пока здесь не наведут порядок. Я завтра с утра пришлю мастера. И, вероятно, мне, как и всегда, придется заплатить.
      – Нам не нужна твоя помощь. Мы сами прекрасно справимся.
      – Да уж, ты справляешься великолепно. Прекрасно присматриваешь за моей дочерью. Не можешь содержать дом в приличном состоянии. Ни к чему ей ходить по мокрому ковру. Он через несколько дней плесенью покроется. Здорово, правда? Шевелись, Меган. Возьми то, чего у нас дома нет.
      Брэд вздохнул, заслышав шаги по лестнице. Сложная ситуация для ребенка. Плохо.
      – Когда ты перестанешь упрямиться? – возмутился мужской голос, а шаги тем временем уже звучали на втором этаже. – Почему достойно не смиришься? Ведь ясно, что Меган лучше со мной, чем с тобой.
      – Дуглас, ты забрал все, что у нас было…
      – У меня было, – поправил он. – После рождения Меган ты ни одного дня не работала.
      – Ты считаешь, что воспитывать ребенка, содержать твой дом в чистоте и прислуживать тебе не «работа»? – спросила она таким ледяным тоном, что Брэд поежился.
      – Разумеется нет! Взгляни на себя. У тебя все из рук валится. Ты себя-то не в состоянии содержать, не то что Меган. Она мне рассказывала, что ты водила ее в магазин подержанных вещей. Как низко тебе еще надо опуститься, чтобы согласиться отдать ее мне?
      Какой-то непонятный порыв, о котором, он был уверен, ему впоследствии придется пожалеть, заставил Брэда выйти из кухни.
      – Простите, но мне тут требуются кой-какие детали, чтобы починить эту трубу. Магазин уже, небось, закрылся, но мой хозяин сказал, что если я сегодня не справлюсь, он поселит вас и вашу дочку в любую гостиницу за свой счет.
      Аллисон удивилась не меньше Дугласа. Челюсть было отвисла, но она поспешно захлопнула рот.
      – Кто вы такой? – презрительно спросил Дуглас.
      Брэд подвинулся к нему поближе, чтобы заставить почувствовать неудобство. В этом блондинчике не меньше шести футов роста, но крепким он не казался. Когда Дуглас слегка отшатнулся, Брэд улыбнулся, он понял, что овладел ситуацией.
      – Для нашей конторы большая честь работать на такую знаменитость, как эта леди, – заявил он. – Она ведь известная телеведущая.
      Тут Аллисон пришла в себя, подошла к двери и открыла ее.
      – Сам видишь, Дуглас, все под контролем. Спокойной ночи.
      – Я без Меган не уеду. – Дуглас повернулся к Аллисон, намеренно игнорируя Брэда. – Она хочет поехать со мной. Ты знаешь, ей приятно выбраться из этой дыры и пожить в нормальном доме, если есть возможность.
      Брэд добродушно хлопнул его ладонью по спине.
      – А, сами знаете, какие они, ребятишки. – Он двинулся вперед, подталкивая Дугласа. – Им нравится все новое. Она наверняка придет в восторг от возможности пожить в большом отеле. Можно поехать в «Уотерфорд». Дети обожают, когда еду приносят в номер.
      – Никогда не слышал о ремонтной конторе, которая селит клиентов в «Уотерфорде». Как, вы сказали, она называется?
      – «Ейс пламбинг». Босс у нас слегка эксцентричен. Эта ваша там машина? Что тут у нас? Никак «мерседес»? Не возражаете, если я посмотрю? Может, даже прокачусь вокруг квартала.
      Они уже вышли из дома и направлялись к машине.
      – Ух, парень, готов поспорить, она легко слушается. Ты где, сказал, живешь, Дуглас? Работы для нас у тебя не найдется? Слушай, а внутри ведь кожа, верно?
      Дуглас открыл дверцу и поспешно уселся. Брэд обошел машину и подергал ручку пассажирской двери.
      – Эй, открой, я с тобой прокачусь.
      Мотор взревел, Дуглас нажал на педаль газа, и машина пулей вылетела на улицу. Брэд смотрел вслед кремовой машине, сверкающей даже в тусклом свете уличных фонарей. Номер легко было запомнить. «Д-р Дуг». Впоследствии может пригодиться.

      Аллисон стояла на крыльце и с изумлением наблюдала, как Билл без всяких усилий манипулирует человеком, который обычно манипулировал ею. Билл был явно на высоте. От него исходила сила и уверенность. Расправившись с раздражителем, он вернулся к ней. Даже густая борода не могла скрыть его улыбки.
      Джон Вейн после победы над апачами.
      Мел Гибсон, расправившийся с бандитами.
      Кто знает, возможно, Меган и не слишком ошибалась. Аллисон не думала, что он рок-звезда, скорее актер, работающий над ролью. Он так легко перешел от роли бродяги к роли дружелюбного сантехника, а потом – рыцаря в сверкающих доспехах.
      Последняя мысль резко вернула ее к реальности. Глупо было бы отрицать, что она получила истинное удовольствие при виде униженного Дугласа. Но если Билл так легко справился с Дугласом, что же говорить о ней? Впрочем, пусть отремонтирует трубу. Ведь он не собира-ется стать частью ее жизни, так что у него не будет возможности давить на нее.
      – Входите, – твердо сказала она. Не надо придумывать глупости. Этот человек только что оказал ей колоссальную услугу. Бесспорно, она обязана быть гостеприимной, ведь он справился с ее врагом.
      Мгновение он молча и оценивающе смотрел на нее, хотя она и не имела ни малейшего представления, что именью он оценивал. Она почти физически ощущала его мощную ауру. Он явно забыл свою роль униженного бездомного. Перед ней стоял человек, умеющий контролировать ситуацию.
      Она поежилась, может, от возбуждения, а может, от страха. Тут он моргнул, опустил взгляд и пожал плечами, снова войдя в роль.
      – Да уж, – согласился он и протиснулся мимо нее в дом. – Слушайте, я не шутил насчет того, что вам нужны кой-какие железки для этой дыры под раковиной. Если честно, надо менять всю систему. У вас там полное дерьмо.
      – Мам, а где папа?
      На лестнице стояла Меган с чемоданчиком. Через руку перекинута одежда.
      – Тут возникла проблема. Ему пришлось уехать, – сообщила Аллисон.
      – Без меня? – нахмурилась Меган.
      – Очень важное дело, ласточка. – Аллисон подошла и обняла девочку. – Ты поедешь к нему на выходные. А пока давай-ка попробуем здесь все убрать.
      – У папы с Бонни есть прислуга, чтобы убираться, – проворчала Меган.
      – Я знаю.
      – И у нас была прислуга.
      – А теперь нет. Так что лети наверх, а потом убери всю одежду, пока она не намокла.
      Она повернулась к Биллу, наблюдающему за ней через обеденный стол. Он мгновенно опустил глаза, но она могла поклясться, что в них сквозило неодобрение.
      – Мой бывший муж – врач, – объяснила она. – Мы раньше жили совсем по-другому. Боюсь, это все, что знает Меган. Знала, – поправилась она с грустной усмешкой. – А постоянные подкупы со стороны Дугласа мешают ей адаптироваться.
      На его лице особого сочувствия она не заметила.
      – Ладно, мне, пожалуй, пора, – сказал он.
      – Подождите! – Аллисон подбежала к нему и схватила за руку, прежде чем он открыл дверь. Даже в таком расстроенном состоянии она заметила, как и надлежало хорошему репортеру, что рука крепкая и мускулистая. Вряд ли он недоедает.
      Он повернулся, не пытаясь стряхнуть ее руку. По выражению лица, она должна была понять, что его ничего не волнует, что он уйдет, когда захочет, даже если она попытается его остановить. Он владел ситуацией так же хорошо, как и в случае с Дугласом.
      – Чего ждать? – спросил он.
      Она неожиданно осознала, что держит его за руку, и быстро отдернула свою.
      – Вы же сказали, что вы сантехник, – напомнила она. – Ну а мне нужен сантехник, вам же нужны деньги. Как насчет того, что вы почините мне раковину, а я вам заплачу? – Таким способом она намеревалась убить сразу двух зайцев – решить свою неотложную проблему с водопроводом и попытаться разузнать о нем побольше.
      Он скрестил руки и уставился в пространство.
      – Вам требуется хороший мастер, а я не слишком-то хорош. Именно поэтому мне и пришлось переквалифицироваться в разнорабочие.
      Она тоже скрестила руки и постаралась встать так, чтобы он смотрел на нее.
      – Ничего страшного, я не могу позволить себе очень хорошего специалиста. Вопреки общепринятому мнению, телерепортеры не получают огромного жалованья. И, как вы могли убедиться несколько минут назад, моя доля, полученная после развода, не вынудила Дугласа отказаться от маникюра. По правде говоря, я надеялась, что вы поработаете просто за еду.
      – Эй, Билл, а вы останетесь ужинать? – Меган спрыгнула с лестницы и скорчила гримасу, ступив на мокрый ковер. – Давайте включу музыку. Какая ваша любимая группа? А на видео вы снимались?
      – Она думает, что вы – рок-звезда, – пояснила Аллисон, внимательно наблюдая за реакцией.
      Он рассмеялся, напряжение немного спало.
      – Если бы. Эти ребята делают такие бабки, вашему Дугласу и не снилось. – Он повернулся к Меган и протянул: – У тебя не найдется ничего Гарта Брукса или Кентаки Хедхантерз?
      – А?
      – Музыка кантри, – объяснила Аллисон.
      – Верно, – подтвердил он, одарив ее улыбкой. – Ладно, попытаюсь совладать с этой катастрофой или, по крайней мере, уменьшить течь. Тогда у вас ночью будет вода, а утром вы сможете позвать мастера.
      Пока он работал, вполголоса вспоминая все возможные способы пыток, которым он жаждал подвергнуть строителя этого сооружения и всех тех, кто прикасался к трубам позже, Аллисон быстро приготовила пирог из ветчины, лука и грибов. Наверняка, унюхав аппетитный запах, он захочет остаться.
      На мгновение, сидя на корточках перед духовкой, она задумалась: что заставляет ее желать, чтобы этот странный человек задержался в ее доме? Ответ очевиден, уверила она себя. Во-первых, она у него в долгу за спасение от наводнения, а во-вторых, он может расслабиться и разговориться за вкусной едой. Она обязательно должна накормить его. Ей не хотелось оставаться в долгу ни у кого. Даже у бродяги, если Билл – действительно бродяга.
      Брэду понадобилась вся его сила воли, чтобы уйти из дома Аллисон, пытавшейся подкупить его большим куском дымящегося пирога. Он с утра не ел, в животе громко бурчало в знак протеста, когда он открывал дверь, пряча от ее глаз оттопыренный карман.
      У него текли слюнки, пока он шел к машине, припаркованной за углом, и ехал до ближайшего заведения, где еду выносили к машинам. Он не мог себе позволить засветиться в ресторане.
      Почему такие заведения называют «быстрая еда»? – размышлял Брэд, нетерпеливо ожидая заказа. Когда же он наконец получил два своих чизбургера, жареную картошку и шоколадный коктейль, он отъехал в самый дальний и темный угол стоянки и принялся с жадностью есть. Уже набив желудок, он все еще вспоминал аромат того пирога и разочарование на лице Аллисон, когда он решительно отказался остаться. И тут же напомнил себе: огорчилась, потому что ей не удалось ничего у него выведать.
      Он тут же подумал, что не так уж она плоха, как показалось вначале. У нее свои проблемы с этим слизняком, бывшим мужем, и забавной, но уже испорченной дочкой. И нужно отдать ей должное, она пытается справиться самостоятельно. Ему пришлось практически спасаться бегством, когда она попыталась выписать ему чек, поскольку наличных не оказалось. Он понимал ее ситуацию и почти мог простить ее за излишнюю настойчивость. Он даже восхищался ею.
      Брэд покончил с картошкой, бросил жирную бумагу в урну, осмотрелся, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает, и вытащил из кармана фотоаппарат Аллисон. Он его откроет, засветит пленку, вернется в дом под каким-нибудь предлогом, например, попросит разрешения воспользоваться ванной комнатой, и сунет куда-нибудь камеру. Она решит, что сама или Меган ее куда-то засунула, а пленка окажется испорченной.
      Но пленки в фотоаппарате не было.
      Он стукнул кулаком по сиденью и проклял Аллисон Прескотт, эту аморальную, жадную до денег и лживую журналистку. Потом завел мотор, вернулся на ее улицу, припарковался в квартале от дома и направился к ней.
      Когда Аллисон открыла дверь, лицо ее было таким невинным и она так явно ему обрадовалась, что ему пришлось напомнить себе, что на самом деле происходит. Они играют в игры, и она пока выигрывает.
      – Мне нужно пройти в ванную комнату, – проворчал он, – а завтра я вернусь и починю ваши чертовы трубы, если вы заранее кое-что купите. Я составлю список. – Так или иначе, но ему все равно необходимо найти пленку.
      Она улыбнулась, показав идеальные зубы, которые наверняка помогли какому-нибудь протезисту построить плавательный бассейн.
      – Спасибо, – тихо сказала она, взглянув на него огромными глазищами. – Ванная комната наверху, первая дверь слева.
 
      На следующее утро Брэд осторожно пробрался через задний ход в местный полицейский участок. Наклонив голову и сгорбившись, он прошаркал по холлу в небольшой офис, стараясь выглядеть в глазах полицейских и служащих простым бродягой. Его секретное задание подразумевало, что он должен прятаться ото всех, тем более здесь, где большинство присутствующих знали его по работе как детектива.
      – Привет, красавчик, – поздоровался Стив Рейни, закрывая за ним дверь.
      – Заткнись, – ответил Брэд, садясь на деревянный стул и принимая кружку с кофе, протянутую ему напарником. – Говори что хочешь насчет моей внешности, но я вчера повстречал девчонку, которая решила, что я рок-звезда.
      – Да уж, я и сам вижу. У тебя слегка подуставший вид.
      Так и есть, подумал Брэд, он определенно не выспался.
      – Слушай, приятель, я слишком стар для таких заданий. Мне нужна стрижка, чистая рубашка и моя старая работа.
      Стив откинулся в кресле и положил ноги на маленький столик.
      – Давай продолжай канючить, и я предложу тебе работать круглосуточно. Как тебе понравится спать на улице?
      – Очень смешно. Поскольку маловероятно, что кто-то из этих бездомных – член преступных группировок или наркобарон, больше восьми часов в день ты из меня не выжмешь. И уж поверь мне, этого за глаза хватает. – Он тяжело вздохнул. – Ну, а теперь скажи, что сегодня утром пришел громила с куском ржавой железной трубы и во всем признался, и я буду самым счастливым человеком на свете.
      – Тут есть одна старушонка ростом меньше полутора ярдов, да еще тот мужик, который признается во всем, начиная от ограблений и кончая самоубийствами. Да, и еще очень подозрительный пес без алиби. Вот он – наша самая большая надежда.
      Брэд взглянул на него, не донеся кружку с кофе до рта.
      – Ты больной человек, Рейни.
      – Такая уж работенка.
      – Значит, у вас абсолютно пусто, ты это хочешь сказать?
      Стив криво улыбнулся и кивнул.
      – Пусто. Результаты всех лабораторных анализов мы уже получили, и все равно ничего. Этот случай идеально похож на остальные… Тело найдено в радиусе четырех кварталов от предыдущих, убит, правда, Бог знает где, тело перенесено и брошено в переулке, руки сложены, как в гробу. Такая же рана на голове, нанесенная тупым орудием, в ране следы ржавчины. Или мы имеем дело с великаном, или жертвы сидели лицом к нему.
      – Или к ней, – перебил Брэд. – Среди женщин тоже встречаются убийцы.
      – Или к ней, но эта баба должна быть очень сильной. Так или иначе, но это кто-то, кому они доверяли. У всех под ногтями полно грязи, но никакой кожи. Никаких признаков борьбы. Они просто сидели, а кто-то вмазал им по голове.
      Брэд отпил глоток кофе.
      – У меня тоже пусто. Люди начали со мной разговаривать, но они ничего не знают. Испуганы, стараются держаться вместе, так безопаснее. Но что касается связи между жертвами…
      Он покачал головой, вынул из кармана маленькую записную книжку и швырнул ее Стиву.
      – Создается впечатление, что последнего парня, этого Хэнка, все любили. Врагов у него не было, он не был наркоманом. Но никогда не упускал возможности приложиться к бутылке. Ну и что у нас получается? – Он взглянул на лежащее перед ним дело. – Три алкаша, один из которых еще и наркоман, другого все любили, а третьего все ненавидели, одна придуроч-ная и непьющая наркоманка – всего трое мужчин и две женщины. Ничего общего. – Он хлопнул ладонью по столу. – Черт бы все побрал. Должен же быть общий знаменатель!
      Стив полистал записную книжку Брэда.
      – Если ты в состоянии расшифровать эти каракули, давай попробуем поискать. Обязательно должен быть. Всегда есть. Надо только найти.
      Брэд кивнул. Они больше часа обсуждали записи, обрывки разговоров и наблюдений, пытаясь найти скрытый смысл. Уходя, Брэд задержался у двери.
      – Да, вот еще что. Эта проклятая журналистка болтается вокруг меня, собирает материал. Ей удалось меня сфотографировать. Полагаю, мне надо наведаться к ней вечерком и поискать пленку.
      Стив наморщил высокий лоб.
      – Ты сообщаешь эту информацию, будто она не имеет значения, но тем не менее готов рискнуть быть раскрытым, чтобы забрать эти фото? Как ты думаешь, что она собирается с ними делать?
      Брэд многозначительно пожал плечами.
      – Откуда мне знать. Полагаю, она подозревает, что я не тот, за кого себя выдаю. Может, она думает, что я полицейский. Или убийца. Дело в том, что она разведена, у нее ребенок, и ей до смерти нужен сенсационный материал.
      – Если хочешь моего совета, держись от нее подальше. Черт с ними, с фотографиями. С этой гривой и бородой тебя родная мать не узнает.
      Брэд кивнул, вспомнив, как неделю назад неожиданно зашел на кухню к матери, и она потянулась за тесаком.
      – Наверное, ты прав. Но, понимаешь, у этой дамы труба течет на кухне, платить за ремонт ей нечем, вот я и подумал, не стоит ли мне воспользоваться этим предлогом, чтобы починить трубу и заодно поискать фотографии.
      Брэду не надо было видеть изумленного лица Стива, чтобы понять, что его словам не хватало убедительности.
      – Эй, парень, да ты в нее случайно не втрескался?
      – В эту… Дракулу? Шутить изволите?
 
      Аллисон поставила машину поближе к стене гаража, чтобы оставить место для маленькой машины Рика, который упрямо настаивал, что, если он оставит машину на улице, Билл ее заметит и не придет.
      – Чище гаража видеть не приходилось, – удивился Рик.
      – Говорила тебе, Дуглас забрал даже грязь из пылесоса.
      Рик закрыл за ними дверь. Аллисон взглянула на дом и заметила, что боковая дверь открыта.
      – Меган дома. Мы пытаемся высушить ковер.
      Рик помедлил в дверях и наклонился, чтобы пощупать ковер.
      – Ничего не выйдет. И ковер пропадет, да и пол тоже. Надо его снять и вынести наружу.
      – И платить за то, чтобы настелить его снова? Нет, придется сушить так. Может, фен включить на ночь, пусть обдувает?
      Рик взглянул на свои пальцы, потом вынул платок и прижал его к ковру.
      – Думаю, в одном ты права. За этот ковер никому платить не стоит. Или он жутко грязный, или краска отходит. – Он показал ей пятно на белоснежном платке.
      Аллисон застонала.
      – Когда мы вчера выжимали полотенца, я решила, что это грязь. Да чего тут удивляться – Дуглас купил самый дешевый ковер. Мы же собирались сдавать этот дом, и он говорил, что жильцы все равно его изгадят.
      – Дядя Рик! – Меган промчалась через комнату и повисла на шее у Рика. – Я правда тебе рада. Знаешь, этот клевый мужик должен прийти к маме. Его зовут Брилл…
      – Билл.
      – Ма, это слишком обыкновенно. Может, его и звали Билл, а потом он поменял имя. И вообще, он какая-то знаменитость. Мы только не знаем кто.
      Рик вопросительно взглянул на Аллисон поверх очков. Она пожала плечами.
      – Дядя Рик все знает об этом таинственном человеке. Поэтому он сам себя сюда и пригласил.
      Она покосилась на Рика, чтобы напомнить, как он настаивал на своем присутствии, узнав, что Билл был у нее в доме и придет еще. Она пыталась отговорить его, уверяя, что Билл вряд ли разговорится в его присутствии. Но Рик спорил, напомнив ей, что Билл вполне может быть убийцей и что она подвергает опасности свою жизнь и жизнь Меган. Против последнего аргумента ей возразить было нечего, но она все равно была недовольна.
      – Значит, ты считаешь, что этот парень – знаменитость, да? – спросил Рик, входя в дом вместе с Меган.
      – Точно. Я такие вещи нутром чувствую.
      – Где-то между одиннадцатью и двенадцатью годами моя дочь превратилась в эксперта по всем вопросам, – сообщила Аллисон, опуская сумку на стол.
      Она заглянула под раковину и обнаружила, что ведро, которое подставил туда Билл, полно.
      – Меган, мне казалось, ты должна была вылить воду.
      – Я забыла! – крикнула Меган из гостиной. – У меня новая видеоигра, просто потрясная, дядя Рик. Давай научу играть.
      Аллисон сжала зубы, убеждая себя, что Меган еще безответственный ребенок, решительно вытащила ведро, вылила воду и поставила ведро на место. Быстро проверив морозильную камеру, она обнаружила пакет со свиными отбивными и сунула их в микроволновую печь размораживаться.
      Когда отбивные уже жарились, сладкий картофель пекся, а салат был готов, она плюхнулась на стул и вытащила из сумки фотографии, сделанные Риком. Внимательно вглядывалась в плоские изображения, ища ответы, но ничего не находила.
      Подтянув к себе сумку, она заглянула внутрь, разыскивая магнитофон, на который записала обрывки разговоров в приюте. Когда он возразил против магнитофона, она убрала его в сумку, но не выключила. Она нашла его среди блокнотов и всякой ерунды, но зато сколько ни рылась, не обнаружила фотоаппарата.
      – Рик, я вчера не оставляла камеру на студии, когда передавала тебе пленку?
      – Не думаю. Черт! Мой последний солдат. Ты убила моего последнего солдата!
      – Черт? – повторила Аллисон, засовывая фотографии в записную книжку и закрывая сумку. – Не думала, что ты знаешь это ругательство. – Проходя мимо и стараясь не загораживать им экран телевизора, она дернула Ри-ка за рыжий вихор, а Меган – за светлый хвостик.
      – Мам, ты оставила камеру у меня на комоде, – сообщила Меган. – Ну, вот! Мне полагается еще один солдат.
      – На твоем комоде? Я случайно не обнаружу в ней пленку с фотографиями твоих друзей?
      Но Меган целиком погрузилась в погоню за пришельцами.
      Камера и в самом деле лежала на комоде дочери. Аллисон пожала плечами и опустила ее в сумку.
      Она вошла к себе в спальню, швырнула сумку на постель, потом снова спустилась вниз, взяла журнал, но обнаружила, что слишком нервничает и не может сосредоточиться. Нет, поправила она себя, не нервничает, она явно возбуждена.
      Что же, это вполне объяснимо. Ей всегда нравились загадки, а Билл представлял из себя не только возможность заполучить сенсационный материал, он сам был любопытной загадкой. Она снова припомнила, с какой легкостью он избавился от Дугласа, о его отказе принять деньги или поесть. И еще она вынуждена была признать, что, невзирая на его внешний вид, она не испытывает к нему отвращения. Наоборот, ее к нему тянет…
      Через час отбивные уже пересохли, Рик достаточно натренировался, чтобы иногда обыгрывать Меган, течь под раковиной увеличилась, ведро снова переполнилось, а Билла все не было.
      – Похоже, он тебя подвел, – объявил Рик, появляясь на кухне, где Аллисон подтирала лужу. – Может, поедим?
      Она выпрямилась, потирая ноющую спину, и с трудом сдержалась, чтобы не огрызнуться.
      – Наверное. Кстати, ты не знаешь, что следует делать со всеми этими железками, которые Билл велел мне купить?
      – Куплю книгу, и сами разберемся. – Он заглянул под раковину, куда Аллисон ставила ведро. – Какого черта, хуже все равно не сделаем.
      – А я слышала, что ты выругался, – заявила подошедшая Меган. – Мам, я тоже есть хочу. Давай ужинать. Наверное, у Брилла затянулась репетиция или еще что, а телефона он нашего не знает, так что не смог позвонить.
      Он без труда нашел наш адрес, подумала Аллисон, но предпочла позволить Меган витать в облаках.
      Тут раздался звонок в дверь. Аллисон почувствовала, как сразу поднялось настроение.
      – Это он! – воскликнула Меган и ринулась к двери. Аллисон и Рик пошли следом.
      Когда дверь открылась и Брэд увидел стоящего за Аллисон и Меган постороннего мужчину, он пожалел, что не послушался напарника и вопреки своему здравому смыслу все-таки пришел. Весь день боролся с собой, потом смирился с поражением и поехал сюда.
      Довольное выражение на лице Аллисон и доносившиеся из кухни ароматы, от которых текли слюнки, встревожили его. Уж слишком ему здесь нравилось.
      – Вы и представления не имеете, как мы рады вас видеть, – сказал низенький рыжеволосый человек, протягивая веснушчатую руку. – Рик Холмс, оператор седьмого канала.
      Бывшему мужу он уже устроил от ворот поворот, значит, это сердечный друг. Отчего-то эта мысль расстроила Брэда, но он не стал особо вдаваться в причины своего расстройства. Он пожал руку Рика.
      – Билл. Безработный разнорабочий и сантехник, как предпочитаете.
      – Входи, – пригласила Меган, внезапно переходя на «ты». Она взяла его за потрепанный рукав. – Если мы сейчас не поедим, я грохнусь в обморок. Почему ты так поздно?
      – Шоу затянулось, – подмигнул он и позволил ей затащить себя в комнату.
      Она радостно улыбнулась.
      – Ты как раз вовремя. Мама с дядей Риком собирались окончательно поломать водопровод.
      Дядя Рик? Ее брат? Никакого сходства, но он все равно почувствовал странное облегчение. С чего бы это? Иметь дело с братом, может быть, даже труднее, чем с дружком. Он сел на стул, указанный Меган.
      – Моя дочь хочет сказать, что мы собирались найти книгу и попытаться отремонтировать раковину самостоятельно, – объяснила Аллисон, ставя на стол блюдо с дымящимися отбивными.
      Брэд вспомнил, что Аллисон собиралась частично платить ему кормежкой, и засомневался, стоит ли ей говорить, что он уже съел пиццу. Если он откажется от ужина, она будет чувствовать себя еще более обязанной. К то-му же пахло превосходно. Возможно, он справится.
      Меган плюхнулась на стул рядом с ним.
      – Ты любишь свиные отбивные?
      – Обожаю.
      – Как ты считаешь, они стоят пропуска за кулисы на твое следующее шоу?
      – Меган! – воскликнула Аллисон. – Поверить не могу, что ты такая нахалка.
      Меган равнодушно пожала плечами.
      – Папа говорит, надо добиваться того, чего хочешь. Разве ты не так делаешь у себя на работе?
      – В разумных пределах, – процедила мать сквозь зубы.
      Брэда позабавила эта перепалка, но он тут же напомнил себе, что следует быть начеку. Аллисон будет добиваться того, чего хочет… Материала о нем. Он прожевал кусок отбивной, очень даже вкусной. Что скажет Рейни, когда он сообщит ему, что продался за кусок мяса?
      – Скажите, Билл, – спросил Рик, – вы давно без работы?
      – Ну, несколько месяцев. Довольно давно. На разнорабочих мало спроса. Не так, как раньше.
      – Но Аллисон сказала, что вы сантехник. Эти-то всегда требуются.
      – Рик, ты ничуть не лучше Меган, – остановила его Аллисон. – Оба не умеете себя прилично вести.
      Брэду показалось ее выступление забавным, ведь еще день назад она сама задавала ему куда более личные вопросы… Немного погодя на его тарелке осталась лишь косточка, а ремень не мешало бы распустить на одну дырку. Он не жалел, что согласился поужинать. Возможно, действительно стоит получать оплату кормежкой. Он мысленно встряхнулся, чтобы напомнить себе, что об этом не может быть и речи, ведь он больше сюда не придет.
      – Ну, – сказал он, отодвигая стул от стола, – все было очень вкусно. Займемся ремонтом до или после мытья посуды?
      – До, – объявила Аллисон. – Там течет все сильнее и сильнее.
      – Я этого и боялся, – пробормотал Брэд и понял: он рад, что пришел несмотря ни на что. Она действительно нуждалась в его помощи.
      – Я достану запасные части и инструмент из машины, – предложил Рик, направляясь к двери.
      – Похоже, он неплохой парень, – заметил Брэд, с удивлением почувствовав, что завидует их дружеским отношениям, скорее даже немного ревнует Рика к Аллисон. – Знаю, он не ваш брат, но вполне бы мог им быть.
      – Рик просто замечательный. Не знаю, что бы я без него делала.
      – Но, – вмешалась Меган, подходя к ним, – дядя Рик не умеет чинить трубы. Это так клево, что ты можешь. А что ты еще умеешь?
      Брэд целиком сосредоточился на Меган. Он не смел взглянуть на Аллисон. Она внимательно изучала его и с нетерпением ждала ответа.
      – А что придется, детка. – Это определенно было правдой.
      – Вот не думала, что рок-звезды могут многое делать. Как полагаешь, Стинг сможет починить текущий кран?
      Он беспомощно взглянул на Аллисон, но она лишь подняла одну идеальную бровь, забавляясь его замешательством. Тут открылась входная дверь, и вошел Рик с двумя пластиковыми пакетами.
      – По-моему, все принес.
      Брэд, обрадовавшись неожиданному спасению, кинулся ему навстречу.
      Через два часа он вылез из-под раковины, морально вымотанный борьбой с запутанными трубами, но довольный, что все же справился. Аллисон просто сияла.
      Она стояла совсем близко в маленькой кухне. На ней были шелковые слаксы кремового цвета и блузка в тон. Мягкий материал подчеркивал каждый изгиб ее тела. Она стояла здесь все два часа, пока он работал, подавала ему инструменты, светила фонариком, и все равно на ней не было видно ни пятнышка грязи.
      Аллисон протянула руку, чтобы помочь ему встать. Какая красивая рука, тонкая, с длинными пальцами и идеальными ногтями. Он машинально протянул свою руку, но вовремя заметил, насколько она грязная. Тут уже заработала голова.
      Он поднялся и отступил от нее на шаг. Она слегка смешалась и тоже отступила, будто и у нее головка заработала. Сообразила, что едва не коснулась бродяги, решил он.
      – Ванная комната наверху, – прошептала она, потом откашлялась и произнесла громче: – Если хотите умыться.
      Он кивнул.
      – Я помню. Спасибо.
      – Прекрасно. – Да уж, куда лучше, насмехался он над собой. Можно побыть еще немного в ее доме, погреться в лучах ее благодарного взгляда, полюбоваться, как мягкий шелк ласкает все изгибы ее тела. Лучше некуда…
      Рик и Меган прилипли к телевизионному экрану, играя в какую-то игру, сопровождавшуюся большим шумом.
      – Спасибо за помощь, – сказал Рик, когда он проходил мимо.
      – Не уходи. Я уже почти победила дядю Рика, – попросила Меган, не отрываясь от экрана.
      Очень милая девочка, да и, следует признаться, ему льстит ее заинтересованность им. Подходя к ванной комнате, он заметил сумку на кровати в спальне напротив. Она лежала на белом покрывале с розочками. Черт! Он едва не забыл, зачем действительно сюда пришел.
      Он неохотно на цыпочках вошел в спальню, внимательно прислушиваясь и надеясь услышать шаги по деревянной лестнице – чтобы не делать того, что собирался сделать. Ему казалось, он вмешивается в ее личную жизнь, а ведь он только что ужинал с ней за одним столом. Пришлось напомнить себе, что фотографии – вмешательство в его личную жизнь. Быстро проверил сумку, но не нашел там ни пленки, ни фотографий. Ненавидя себя, он потянулся к записной книжке, но тут же отдернул руку. Ему показалось, что скрипнула половица.
      Брэд поспешно ретировался в ванную. Сердце колотилось. Хотя никого поблизости не видно, он решил прекратить поиски. Как правильно сказал Стив, не стоит из-за них рисковать. Что можно увидеть на фотографк-и, кроме лохматой гривы и бороды? Но тогда что он здесь делает? Возможные ответы на этот вопрос пугали его куда больше, чем вероятность быть пойманным. Он спустился вниз и взял со стула свою куртку.
      – Думаю, продержится, пока вы не преуспеете и не переедете в Нью-Йорк, – сказал он.
      Аллисон появилась в дверях кухни, глядя на него своими огромными глазищами, и он вдруг почувствовал радость, оттого что не полез в ее записную книжку.
      – Не хотите горячего кофе перед уходом? На улице прохладно, а вам далеко идти. – Она прищурилась. – Ведь так?
      – Да уж. И поэтому мне лучше побыстрее двигать. К утру теплее не станет, сами понимаете.
      – Я выиграла! А ты был в Нью-Йорке? – спросила Меган, отрываясь от телевизора и подходя к нему.
      Он засмеялся неожиданному вопросу.
      – Да, я там был. А ты?
      – Нет, но папа и Бонни повезут меня туда на летние каникулы. Она хочет походить там по магазинам.
      Он взглянул на Аллисон, чтобы увидеть ее реакцию. Она сжала губы, потом сделала шаг вперед и положила руку на плечо Меган.
      – Бонни ее… новая жена ее отца.
      – Папа говорит, она мне мачеха, и я должна называть ее мамой, но мне не хочется, – пояснила Меган.
      – Могу понять, – согласился Брэд, – ведь у тебя уже есть мама. Ну… – Он кивнул, потом протянул руку поднявшемуся Рику. – Приятно было познакомиться. Рад был снова тебя увидеть, Меган.
      Он взял ее маленькую ладошку, и внезапно ему так яростно захотелось защитить ее, совсем так же, как он недавно видел, хотелось Аллисон. Такая наивная, ее так легко обмануть… Хотя какое ему до этого дело?
      – Спокойной ночи, Аллис. – Ее сокращенное имя непроизвольно слетело с его губ, и он понял, что именно так называл ее про себя весь день. Не изысканная Аллисон, а глазастая Аллис. А когда он взял ее руку, на этот раз более мягко, чем там, в приюте, он обратил внимание, что не такая уж она гладкая, как ему тогда показалось. На ней обнаружилась парочка маленьких весьма свежих мозолей.
      – Сколько я вам должна? – спросила она, довольно резко отнимая руку.
      – Должны? Ну, как насчет еще одного домашнего ужина? – Хотя приходить еще раз он не собирался.
      – Ужин и немного наличных? – Она извлекла из кармана своих слаксов сложенную купюру и засунула ему в карман рубашки.
      Ее прикосновение было теплым, но он почему-то вздрогнул. Вытащил деньги, посмотрел на них – в горле вдруг пересохло – и подумал, не сунуть ли их ей обратно в карман. Нет, слишком опасная, а потому неразумная мысль. Он не был уверен, что ограничится лишь засовыванием денег. Он и так уже мысленно ощущал кончиками пальцев гладкость ее бедра.
      Брэд сделал решительный шаг к ней, взял ее руку, положил купюру на ладонь и согнул ее пальцы в кулачок.
      – Не возражаете, если я завтра забегу и помогу вам поднять и высушить ковер? Тогда и поговорим о компенсации? – Нет! – закричал внутренний голос. Зачем ты это говоришь, ведь ты не собираешься возвращаться!
      Он открыл было рот, чтобы взять свои слова назад, придумать повод отказаться, но ничего не пришло на ум. По правде, голова отказывалась соображать, он мог думать лишь о том, как Аллисон на него посмотрела, как раскрылись ее губы и он смог увидеть белую полоску зубов. Его окутал пьянящий запах летних цветов, он взгляда не мог отвести от этих губ, они его завораживали. Он почти чувствовал их мягкость.

      Конечно, он не рискнул бы поцеловать ее, даже если бы в этот момент Рик громко не откашлялся. Ему и в голову никогда не приходило целовать ее, а этот тоненький внутренний голос, обвиняющий его в таком намерении, просто сильно ошибался.
      – Спокойной ночи, – сказал он, повернулся, дернул дверь и сбежал.
      – Аллисон, – обратился к ней Рик, закрывая дверь и прислоняясь к ней, – ты так смотрела на этого бродягу, что я подумал… – Он взглянул на Меган и не закончил фразу.
      – Да будет тебе, дядя Рик. Ты что думаешь, я не смотрю телек и в кино не хожу? По ним можно было подумать, что они сейчас чмокнутся, верно? – Меган, похоже, эта мысль пришлась по душе.
      – Целовать оборванного, возможно, немытого бродягу? – возмутилась Аллисон, испытывая острое чувство вины. Может, Билл и несколько оборван, но он идеально чист, во вся-7R ком случае был чистым до того, как взялся за ее трубы. И она в самом деле на мгновение вроде как рехнулась, потому что ей действительно захотелось поцеловать его. Не то чтобы он ее действительно привлекал, просто так получилось, день уж больно тяжелый выдался. – Вы оба себе слишком много навоображали, – сказала она. – Меган, отправляйся спать. Рик, тебе пора домой.
      Меган обняла мать, потом Рика и поскакала наверх.
      – Он бездомный и больше ничего, – сказал ей Рик, когда они шли к гаражу. – Никакая не рок-звезда и не актер, собирающий материал. И я сильно сомневаюсь, что он тот самый серийный убийца. Он всего лишь добрый, но ленивый бездельник. Сама подумай, с его знаниями в сантехнике он мог бы в любой момент найти работу. Если бы захотел.
      – Бродяга, называющий деньги «компенсацией»? – Хотя ее мозги были несколько затуманены, скорее всего из-за усталости, она четко помнила, что он употребил именно это слово.
      – Ну ладно, образованный бродяга. – Рик поднял дверь гаража. – Мне не нравится, что он завтра снова собирается прийти.
      Аллисон похлопала его по руке и усмехнулась.
      – Если беспокоишься, приезжай и помоги. Уверена, лишняя пара рук нам не помешает.
      – Ты же знаешь, я завтра вечером работаю. – Рик поколебался, размышляя. – Но, может, мне удастся отпроситься.
      – Ой, да не волнуйся ты! Я вполне справлюсь с этим «добрым, но ленивым» парнем. Сам же сказал, он не убийца, так в чем дело?
      – Я сказал, что сомневаюсь. А дело в том, что… – Он пожал плечами и покачал головой. – Только не слишком увлекайся этой своей грандиозной идеей и обещай позвонить мне, если он себе чего-нибудь запозволяет.
      Аллисон подтол-хнула его к машине.
      – Спокойной ночи, Рик.
      В тот вечер, забравшись в постель, она вытащила фотографии. Они оказались отменного качества. Ей удалось запечатлеть не только физическое сходство, но и уверенный наклон головы, пронзительные, умные глаза, ту ауру, что выделяла его из толпы бездомных. Казалось, фотографии притягивают ее не меньше, чем он сам. Но ответов там она не находила. С этой шевелюрой и бородой он мог быть кем угодно – от президента Соединенных Штатов до Элвиса Пресли.
      Определенно придется заняться расследованием. Завтрашний день у нее плотно расписан, но, возможно, ей удастся освободить час-другой после ленча, даже больше, если вообще пропустить ленч. Здесь определенно что-то есть, и она обязательно все выяснит. А как только она этого добьется, ей удастся одновременно и сделать блестящую передачу, и выкинуть его из головы. Она выследит Билла и ра-зоблачит его, решив тем самым сразу несколько проблем.
      На следующий день, когда Аллисон появилась на студии, все в комнате одновременно прекратили работать и подняли головы. Опознав вновь пришедшую, они снова погрузились в свои дела. Странно. Обычно никто не замечал даже появления президента компании.
      – Аллисон! – Рик с трудом пробирался к ней. За его спиной Трейси грохнула сумкой по столу.
      – Пошли, – сказал Рик, хватая ее за руку. – Пожар в жилом квартале.
      – Аппаратура?
      – В фургоне. Скорее.
      Она молча последовала за ним. Пожар не станет ждать, пока они все обсудят.
      – Что такое с Трейси? – спросила она, когда они выехали с парковочной стоянки и Рик лихо повернул за угол.
      – Неуверенность, – объяснил он, нажимая на клаксон и с трудом пробираясь между машинами. – Приди ты на пару секунд позже, я был бы вынужден взять с собой нашу блондинистую пичужку.
      – Подумаешь. Пожар в жилом районе вряд ли вызовет большой интерес.
      – Сейчас важен любой репортаж. Сегодня утром опять поползли слухи. Если бы мы вчера так рано не уехали, узнали бы раньше. Старые слухи о «новом руководстве».
      – Студию продают? – ахнула Аллисон. Даже такому относительному новичку, как она, известно, что означает новая метла.
      – Пока это слухи. Убирайся с дороги, недоносок! – Он снова нажал на клаксон, на большой скорости объезжая «кадиллак». – Я этих типов принципиально ненавижу.
      – Владельцев студий? – Аллисон вцепилась в приборную доску при следующем крутом повороте.
      – Нет, водителей «кадиллаков». Я их ненавижу, потому что у меня нет такой машины. Не бери в голову, поговорят и забудут. Не в первый раз. И даже если слухи подтвердятся, это вовсе не значит, что ты потеряешь работу.
      – Равно как и то, что я ее сохраню.
      – Если ты не успела еще заметить, милая дама, ничто в этой жизни не гарантировано. Ну вон, смотри вперед. Я вижу дым.
      Он съехал на стоянку и со скрежетом остановил машину. Если бы не ремень, Аллисон стукнулась бы о лобовое стекло.
      – Не такая уж плохая была идея взять с собой Трейси, – пробормотала она. – От твоей езды она бы лет на пятнадцать постарела и стала старше меня.
      Аллисон вылезла из фургона. Черт, подумала она, эти слухи все усугубляют. Теперь еще важнее сделать передачу о Билле и бездомных. Вдруг ей повезет и она найдет убийцу? Это очень укрепит ее положение.
      – Начали! – крикнул Рик, и Аллисон сосредоточилась на пожаре.
      Вскоре после полудня она шла по Рено-авеню в направлении приюта «Новая надежда». На ней все еще была ее «рабочая» одежда – высокие каблуки и синий с белой отделкой костюм. Разумеется, она будет выделяться, но ничего не поделаешь.
      В маленьком здании на этот раз почти никого не было. На лавке вытянулся мужчина, видимо, спал, другой жевал бутерброд, а две женщины разговаривали между собой. Отец Поллак пристроился на лавке в углу и в чем-то горячо убеждал Дили. Этикет требовал, чтобы она не вмешивалась и не лезла в разговор. Однако репортерский азарт взял в ней верх над хорошими манерами. Она уселась рядом с ними и навострила уши.
      – Сын мой, ты должен отказаться от дьявольского зелья. Вся твоя жизнь пошла прахом из-за этой адской смеси. Только посмотри, что украл у тебя сатана.
      Дили, опустив голову и уставившись в пол, время от времени кивал. Хотя Аллисон и показалось, что он скорее находится в заторможенном состоянии, а не раскаивается. Она послушала еще несколько минут, но монолог святого отца носил чисто риторический характер. Здесь явно ничего важного не происходило. Она тихонько встала и перешла через комнату к двум женщинам, одну из которых видела в прошлый раз.
      – Привет, Кей, – поздоровалась она, улыбаясь и протягивая руку невысокой женщине с седыми волосами.
      Поначалу Кей отнеслась к ней настороженно, но потом улыбнулась, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов, и тоже протянула морщинистую руку. Аллисон знала, что всем нравится, когда их имя помнят, но явное удовольствие женщины тронуло ее сердце.
      – Ну и как дела? – спросила она, мысленно напомнив себе, что пришла сюда по делу.
      – Прекрасно, прекрасно, – кивнула Кей. Аллисон повернулась ко второй женщине, которая, даже сидя, возвышалась над Кей по меньшей мере на фут. Аллисон протянула ей РУку.
      – Аллисон Прескотт, – сказала она.
      – Джин. – Большая костлявая рука крепко сжала руку Аллисон. Одежда на ней была потрепанной и застиранной, но Аллисон обратила внимание на ядовито-красные туфли – по-видимому, последнее драгоценное приобретение, если судить по состоянию туфель и тому, как Джин с гордостью покачивала ногой.
      Аллисон опустила руку, пошевелила пальцами, чтобы убедиться, что они целы, и села рядом с женщинами.
      – Ты поесть принесла? – спросила Кей.
      – Нет, извините. Не принесла. – По правде сказать, ее собственный желудок бурчал от голода.
      Джин и Кей покорно приняли новости, только взгляд помертвел еще больше. Аллисон полезла в свою сумку от Гаччи, вытащила пятидолларовую бумажку и четыре купюры по доллару и протянула их Кей. Таким образом она оставалась без гроша, но у нее было что поесть дома. У них же нет.
      – Вы на эти деньги можете неплохо поесть, – сказала она, уверяя себя, что взятка необходима, иначе их не разговорить.
      Дамы начали подниматься, и Аллисон увидела, что роста в Джин не меньше шести футов, а плечи хоть и худые, но широкие. Уж ей-то нечего бояться убийцу. Она сама вполне могла быть убийцей. Ведь полиция не исключала, что убийца – женщина.
      – Не могли бы мы немного поболтать, прежде чем вы уйдете? – попросила Аллисон.
      Женщины обменялись тревожными взглядами и снова сели.
      – Чего ты знать-то хочешь? – спросила Кей, которой явно не терпелось уйти. Возможно, женщина весь день не ела, напомнила себе Аллисон. Но ей не следует отказываться от только что купленной возможности поговорить.
      – Давайте начнем с того, как эти убийства сказываются на вас, женщинах. Вы напуганы? Что делаете, чтобы защитить себя?
      Кей пожала плечами.
      – Держимся вместе. Он ведь убивает тех, кто шляется поодиночке.
      – Наверняка есть какие-то подозрения насчет личности этого убийцы, вы не слышали?
      Джин хихикнула.
      – Некоторые говорят, что это сами легавые хотят так от нас избавиться. Другие талдычат, что это один из нас, чтобы меньше было голодных ртов, с кем надо делиться. А еще поговаривают, – ее выцветшие глаза блеснули, – что это самоубийства.
      Они с Кей громко расхохотались над этой жестокой шуткой, и Аллисон вынуждена была к ним присоединиться.
      – А как насчет этого Билла, с которым вы вчера разговаривали? Он ведь тут новенький, верно? Может, он убийца?
      Кей опустила глаза и покраснела, и до Аллисон вдруг дошло, что ей Билл нравится. Ну что же, и у бездомных есть чувства.
      – Он приятель Дили. Дили говорит, что знает его много лет, – заступилась за Билла Джин. – Говорит, вместе работали на стройке.
      Это заявление удивило Аллисон, она немного поколебалась, потом решила не придавать ему значения. Дили, похоже, болтает много всякой ерунды. Билл говорил, что он бывший разнорабочий и сантехник, но о стройке не упоминал. Впрочем, она и так подозревала, что он лжет. Но слова Джин запомнила.
      – Кто-нибудь знает, где он проводит ночи? – продолжила она.
      Кей снова покраснела и хихикнула.
      – Нет, – прощебетала она.
      Аллисон краем глаза заметила движение. Она повернулась как раз в тот момент, когда отец Поллак усаживался рядом с ней.
      Кей и Джин воспользовались этой возможностью, чтобы улизнуть. Они резко встали и пообещали истратить девять долларов на еду. Аллисон и в голову не приходило, что может быть иначе. Теперь же она засомневалась.
      – Как сегодня дела? – спросила она, поворачиваясь к святому отцу.
      – Замечательный день, – ответил он со своей постоянной улыбкой. – Нам не всякий день удается дать пропитание нашей плоти, но пищи для души всегда в избытке.
      И то хорошо, подумала Аллисон, поражаясь, как ему удается сохранять бодрость духа перед лицом стольких бед и несчастий.
      – Я заскочила, чтобы посмотреть, как идут дела, и поговорить еще с кем-нибудь, – сказала она. Даже в таком визвинченном состоянии было невозможно не улыбнуться ему в ответ. – Мне бы хотелось еще разок зайти, если вы не возражаете. Я не могу каждый раз приносить бутерброды, но, может быть, я могу еще чем-нибудь помочь?
      – Мы не отказываемся ни от какой помощи. Если даже у тебя нечем поделиться, кроме твоей чудесной улыбки, мы тебе всегда будем рады. – Аллисон почувствовала вину, ведь она пришла сюда из низменных мотивов. – Если ты отдать частичку своей души и одновременно чему-то научишься у нас и напишешь свой репортаж, мы все не останемся в накладе, – продолжил отец Поллак, будто прочтя ее мысли.
      Вполне разумно. Ей хотелось думать, что это разумно.
      – Расскажите мне о себе, – попросила она, испытывая искреннее любопытство. Он, может, и слегка ненормальный, но искренности ему не занимать. Он верил в то, что делал и что говорил. – Где вы были раньше и как оказались здесь?
      Он сложил большие руки и поднял глаза к заляпанному потолку.
      – Я был в Эдеме и пережил Армагеддон. Пришел сюда, потому что меня призвали, потому что я здесь нужен.
      Точно, слегка не в своем уме.
      – А что вы знаете о Билле, приятеле Дили? Улыбка святого отца слегка затуманилась.
      – Он пришел издалека. – Он оторвался от созерцания потолка и честными глазами взглянул на нее. Слишком честными. Билл вызывал и его подозрения. – Он заботится о Дили, – заметил Поллак. – Дили страдает, хотя он сам навлек на себя эти страдания. Душа его жаждет, но тело слабое.
      – Билл знал кого-нибудь из убитых людей?
      – Никто не живет только в себе. В этом мире всегда надо искать родственную душу. Мы все – одно целое, так что должны воссоединяться с нашими братьями и сестрами, чтобы это целое было единым и прочным.
      Не увиливает ли священник от ответа?
      – Как это понять, «да» или «нет»? Святой отец поднял лохматые брови.
      – Дитя мое, в душе мы все знаем друг друга.
      Ей становилось все яснее, почему до сих пор никто не сделал подробного репортажа. Уж очень трудно пробиться внутрь. И все же, когда час спустя Аллисон уходила из приюта, она ощущала, что добилась некоторого успеха, во всяком случае стала почти своим человеком в мире бездомных. Она получила возможность собрать материал о Билле, или об убийце, или о том и другом. И снова ей пришла в голову мысль, что он может быть убийцей. Это бы многое объясняло.
      Нет, немыслимо! Он слишком добр и мягок. Но она хорошо помнила твердые мускулы, так удивившие ее, когда она схватила его за руку. Да нет же! Он мог, но не делал этого.
      Залезая в машину, она вспомнила пальце-дробильное рукопожатие гигантской Джин. При таком росте и силе она не менее подходящий кандидат в убийцы, чем Билл. Определенно стоит здесь покопаться.
 
      Всю дорогу до дома Аллисон Брэд чертыхался. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы отправился домой, или к родителям, или же напился бы – все что угодно, только не это. Но если бы у него здравый смысл имелся, он вообще не вылез бы со своим обещанием вернуться и снять этот проклятый ковер. Да, он начисто одурел и сам навязался!
      На этот раз он припарковался на другой улице, чтобы не возбуждать подозрений соседей. Его можно понять, размышлял он, шагая к дому. Он вечно подбирал несчастных зверят на улице и тащил в дом, мать может засвидетельствовать. Но они, как правило, не ставили под угрозу его карьеру, возможно, даже жизнь, пытаясь его разоблачить. Они не носили золотых часиков и не сидели за рулем «вольво».
      У Аллис и ее дочки когда-то были деньги, они наверняка найдут их снова. Такие всегда находят. Кроме ее профессии, это еще одна причина, почему он должен ее избегать. Ни в коем случае ему нельзя в нее влюбляться. Зарплаты детектива хватало на пиво и джинсы, но шелка и вина для Аллисон Прескотт на нее не купишь.
      Он свернул за угол и снова увидел у дома кремового цвета «мерседес». Вполголоса выругавшись, он велел себе повернуться и уйти, откуда пришел. Но ноги продолжали упрямо нести его к дому. Ведь не вмешайся он, предыдущая встреча Аллисон со своим бывшим мужем могла закончиться плачевно.
      Дверь в дом была открыта, доносящиеся голоса хоть и приглушенные, но явно злые.
      – Ты привезешь ее назад в семь часов в воскресенье, как положено по условиям развода, – требовала Аллисон. Голос громкий, но Брэду показалось, что она вот-вот расплачется.
      – Ну, ма-а, – возразила Меган. – Пап, а ты приезжай в среду и забери меня после школы.
      – Я мог бы… – Брэд ясно слышал масляный голос Дугласа, – но это глупо. Проще тебе остаться у нас до среды. Я могу привезти ее в четверг вечером, Аллисон. Ты ведешь себя просто неразумно.
      – Пожалуйста, мам. Ты же знаешь, как мне хочется послушать «Джэнюари Хит». Они моя любимая рок-группа.
      – В среду надо в школу, – перебила Аллисон. – Почему бы тебе не взять билеты на пятницу или субботу? Я скажу почему. Потому что это не входит в твои хитроумные…
      Брэд нажал на кнопку звонка, потом вошел без приглашения.
      – Привет, Меган! Здравствуйте, Аллис. И д-р Дуг здесь, это надо же!
      – Брилл, скажи ей, – взмолилась Меган, подбегая к нему и хватая за руку.
      – Слушай, Меган, у меня для тебя сюрприз! Тут кой-какие мои друзья будут в городе на следующей неделе… ты когда-нибудь слышала о «Джэнюари Хит»? Вот я и подумал, не захочешь ли ты пойти со мной? – Черт! Этот невидимый чревовещатель вкладывает слова в его уста. Ему так никогда и не выпутаться!
      Меган начала прыгать вверх-вниз, как чертик в табакерке.
      – Мам! Пап! Вы слышали? А за кулисы мы сможем пройти, Брилл?
      – Не знаю. Там посмотрим. – Может быть, до следующей недели он смоется из города.
      Дуглас угрожающе направился к нему. Во всяком случае, он пытался так выглядеть. На самом же деле казалось, что у него какие-то проблемы с ногами.
      – Что вы здесь делаете? Опять трубы текут?
      – Не-а. Сегодня мы снимаем этот дешевенький промокший ковер. – Он покачал головой. – Надеюсь, что тот идиот, который его тут настелил, заплатил не больше пятидесяти центов за ярд.
      Дуглас приподнял одну бровь и задрал аристократический нос. Интересно, он платил за пластическую операцию или они друг на друга работают бесплатно, в виде, так сказать, взаимообмена? Ты мне правишь нос, я – тебе.
      – Я – тот идиот, который настилал ковер, – объявил Дуглас. – У вас есть еще ценные замечания?
      Брэд кивнул и дернул себя за бороду.
      – И вы?.. – спросил он.
      – Что я?
      – Заплатили больше пятидесяти центов?
      – Слушайте, вы. – Дуглас ткнул пальцем в направлении лица Брэда, который такой жест не переваривал. Его кулак немедленно взлетел вверх, но все еще цепляющаяся за него ручонка Меган напомнила ему об обстоятельствах. – Я был бы вам признателен, если бы вы не забывали, что вы здесь всего лишь наемный рабочий, – продолжил Дуглас, тряся пальцем, – и в ваши обязанности не входит водить мою дочь по концертам или участвовать в семейных разговорах.
      – Пап! Брилл не просто наемный рабочий! – возразила Меган.
      – А я тот человек, – заявила Аллисон, вставая рядом с Меган, – который решает, с кем моя дочь пойдет на концерт. – Она тоже сунула палец под нос Дугласа, передразнивая его. – И будь я проклята, это будешь не ты со своей крошкой Бонни.
      – Мама!
      – Так кто же тогда этот человек, если не наемный рабочий? – ехидно спросил Дуглас, присматриваясь к Аллисон.
      – Ты отказался от своего права задать такой вопрос полгода назад, – ответила она.
      Надо отдать ей должное, держалась она стойко, но выражение лица Дугласа сказало Брэду, что тот неправильно понял ее гневный румянец. Он с презрительной ухмылкой окинул Брэда взглядом с ног до головы.
      – Я был о тебе лучшего мнения, Аллисон. Но, видно, ничего приличнее ты не нашла. Забирай вещи и пошли, Меган.
      – Давай я помогу, – вмешался Брэд, забирая саквояж Меган и одежду со спинки выцветшего дивана. – Я бы не возражал еще разок глянуть на эту вашу машину, Дуг. Нечасто нам, наемным рабочим, приходится сталкиваться с такой роскошью.
      – Держитесь от моей машины подальше, – приказал Дуглас.
      – Папа, – возразила Меган, – да ничего Брилл твоей машине не сделает.
      – Может быть, я смогу когда-нибудь покрыть ее воском, босс, – протянул Брэд, идя за ними по дорожке.
      Дуглас повернулся и уставился на него, но выражение лица Брэда не изменилось. Это совсем несложно, если большая часть лица заросла волосами.
      Уложив вещи в машину и усадив Меган, Брэд помахал им рукой. Да, номерной знак запомнить легко. Может, стоит шепнуть кому надо, чтобы последили за машиной, вдруг д-р Дуг что-нибудь да нарушит. А такие, как он, всегда нарушают.

      Аллисон с удовольствием наблюдала, как Билл во второй раз без всяких трудов избавляется от Дугласа. Вспомнила шутку Рика насчет того, что, если Билл окажется убийцей, стоит науськать его на Дугласа. Она слегка поежилась, сообразив, что Билл легко бы справился с такой задачей.
      – Извините, – сказала она, когда Билл вернулся в дом. – Вы пришли помочь, а попали в разгар семейной ссоры.
      Билл пожал плечами.
      – Кстати, в чем проблема Дугласа? Если не считать дурного воспитания.
      Аллисон мрачно рассмеялась и плюхнулась на диван.
      – Если говорить коротко, – сообщила она, – то он намеревается забрать у меня Меган.
      – Почему? – спросил Билл, опускаясь рядом. Его близость подействовала на нее успокаивающе, ей вдруг захотелось коснуться его, зарядиться от него энергией. – По мне, вы вполне прилично присматриваете за девочкой.
      – В данный момент я не в состоянии материально дать ей то, что может дать он, во всем же остальном мы вполне справляемся. Да нет, просто надо знать Дугласа. Он должен все держать под контролем. Когда мы разводились, он уже все подготовил, спрятал свои основные капиталы, так что кроме этой дыры я получила лишь крошечные алименты.
      Она глубоко вздохнула, чтобы подавить гнев, который всегда вызывало у нее воспоминание об этой несправедливости. Он внимательно следил за ней, несколько расширив карие глаза. Жаль, что Билл так зарос, ей хотелось бы видеть его лицо.
      – Для Дугласа в этом нет ничего личного, – пояснила она. – Не то чтобы он хотел не дать мне ничего; он лишь сам желал забрать все. Но не смог взять Меган. Я восстала. Теперь он использует другие приемы. Подкупает ее дорогими шмотками и разными поездками. Все пытается задержать ее подольше. Уже несколько месяцев за мной следит нанятый им детектив, собирает материал для пересмотра дела об опеке.
      Билл отвернулся, наклонился вперед, опершись локтями о колени и глядя в пространство.
      – Так вот почему, – задумчиво заметил он, – вы такая настырная. – Он вроде бы говорил сам с собой или со стеной, на которую смотрел, а не с ней.
      – Я не считаю себя настырной, но верно, главное для меня сейчас обеспечить Меган прежний уровень жизни. – Она почувствовала, что говорит обиженно, но ей и в самом деле не понравилось, как он ее назвал. – Здесь и эгоизм присутствует. Мне самой тоже хотелось бы выбраться из этой дыры.
      Билл повернулся и взглянул ей прямо в глаза.
      – Насколько я понимаю, выбор у вас такой: или самой зарабатывать, или выйти замуж за богатого. – В словах звучала горечь.
      Она вздрогнула, будто он ее ударил. Мгновение тупо смотрела на него, раздумывая, стукнуть его или выгнать. Их предыдущие встречи не подготовили ее к такой грубости.
      – У меня нет «выбора», – холодно заметила она. – Потерять дочь я не могу, равно как и не могу продаться тому, кто больше заплатит. В моей власти лишь постараться самой заработать. Тот, у кого деньги, контролирует ситуацию. А я больше никому не позволю распоряжаться моей жизнью.
      Билл начал было приглаживать волосы, но остановился где-то на полдороге, запутавшись в густой шевелюре. Как ни зла была Аллисон, она все же заметила, что он не привык управляться с такой массой волос.
      – Простите меня, – сказал Билл, выпутывая руку и опуская ее на диван. – Я плохо выразился.
      – А как же тогда вы хотели выразиться? – с вызовом спросила она.
      Он неловко поерзал, что очень удивило ее. Он так умело обращался с Дугласом, а вот она его смущает. Она едва не улыбнулась при этой мысли, она бы и улыбнулась, если бы все еще не злилась на его обидное замечание.
      – Не знаю, – пробормотал он, снова обращаясь к стене, потом повернулся к ней и улыбнулся: – Иногда язык мой забегает вперед, оставляя далеко позади мозги. Я, правда, извиняюсь. Я не хотел вам грубить, Аллис. Пожалуй, я слишком долго болтаюсь на улице.
      Он снова вошел в свой образ… взял себя в руки. Она же сообразила, что из-за своей чувствительности, своей скорее эмоциональной, чем разумной реакции на ситуацию только что потеряла шанс выведать у него что-нибудь, застать его врасплох. Она подумает обо всем позднее, но создавалось впечатление, что деньги – его больное место.
      – Ну, – сказал он, вставая и потирая руки, – пожалуй, нам пора приниматься за работу. Куда будем двигать мебель?
      – Думаю, на веранду, и станем молиться, чтобы не пошел дождь. – Она мысленно велела себе в будущем сдерживать свои эмоции.
      Они начали перетаскивать мебель, которой оказалось куда больше, чем казалось на первый взгляд.
      – Хорошая вещь, – заметил Билл, когда они протискивали сквозь дверь диван. – Тяжелый.
      Если смените обивку, он вам еще долго послужит.
      Они прислонили диван к стене дома, и Аллисон с облегчением выпустила свой конец.
      – В одном вы правы, тяжелый, это точно. – Она потерла спину и печально взглянула на выцветшую обивку, которая в сумерках казалась еще бледнее. – Нам его подарили мои родители, когда мы с Дугласом поженились. Он тогда учился, у нас совсем не было денег.
      – Ваши родители живут здесь? Она отрицательно покачала головой.
      – Пару лет назад компанию отца перевели в Чикаго. Мне иногда кажется, что Дуглас намеренно дождался, когда они уедут и я останусь совсем одна, чтобы со мной было легче справиться.
      – Возможно, вы какое-то время могли бы пожить у них.
      Аллисон внезапно сообразила, что стоит у себя на веранде и обсуждает свою личную жизнь с незнакомцем, к тому же бездомным, а возможно, и убийцей-маньяком.
      – В этом нет никакой необходимости, – огрызнулась она. – Я вполне в состоянии позаботиться о себе и дочери.
      На мгновение ей пришла в голову мысль: а вдруг Дуглас нанял Билла, чтобы следить за ней? Да нет, у нее настоящая паранойя. Дуглас никогда не потерпел бы такого поведения со стороны служащего, даже ради того, чтобы обмануть ее. Билл поднял руки, сдаваясь.
      – Эй, я же только предложил.
      – А ваши родители здесь живут? – спросила она, надеясь поймать его в ловушку. И это ей почти удалось.
      – Они… – Он спохватился и начал сначала: – Они умерли. Давайте вытащим телевизор, и можно будет начинать снимать ковер.
      Хоть ей и не удалось ничего узнать, Аллисон была довольна. Она почти заставила его сказать то, чего он говорить не собирался.
      Когда в комнате ничего не осталось, Вилл выбрал отвертку и начал снимать металлическую пластину между кухней и столовой. Пронаблюдав за ним несколько минут, Аллисон вооружилась кухонным ножом и принялась помогать.
      – Я поставила курицу в духовку, а потом кину пару картошек в микроволновку, и мы сможем поужинать, когда закончим, – сказала она.
      Особо упрямый кусок металлической пластины поддался, одновременно обломав ей ноготь. Она прикусила губу, чтобы не выругаться.
      – Что это вы делаете?
      Голос прозвучал так близко, что Аллисон вздрогнула. Подняв глаза, она увидела, что он стоит над ней и хмурится.
      – Не уверена, как это правильно называется, но мне кажется, что я отстегиваю мой ковер.
      – И ломаете ногти. – Он наклонился, схватил ее руку и посмотрел на указательный палец с обломанным ногтем.
      Она выдернула руку.
      – Я все равно собиралась их завтра стричь. Сейчас в моде короткие, естественные ногти.
      Его борода зашевелилась, и ей на короткое мгновение показалось, что он улыбнется. Но он только пожал плечами.
      – Ваше дело, – сказал он. – Давайте снимем это безобразие с пола, пока он не сгнил. – Он показал ей, как надо снимать ковер с зажимов, потом с некоторым сомнением добавил: – Я ведь не шутил насчет плохого качества этой тряпки. Возможно, вам придется покупать новый.
      Аллисон покачала головой.
      – Мой бюджет на эту неделю покупку ковра не потянет, – сказала она с грустной усмешкой. – Так что давайте будем поосторожнее с этой бледно-голубой радостью Дугласа.
      Билл кивнул и перешел на другую сторону комнаты, но через несколько минут вернулся и присел рядом с ней на корточки.
      – Как вы думаете, не может такого быть, что дерево под этой дрянью в приличном состоянии?
      Аллисон не надо было интересоваться, почему он спрашивает. Небольшой кусок ковра, который ей удалось поднять, вытянулся и порвался.
      – Не знаю. Я тут голых полов не видела. Когда мы купили дом, здесь лежал зеленый ковер. Дуглас его выбросил и сразу же настелил этот. – Она тяжело вздохнула. – Ну что же, есть один способ узнать, в каком состоянии пол. Что мы теряем?
      Через час проклятый ковер, разорванный на части, валялся во дворе, а Аллисон и Билл в дальнем конце комнаты соскабливали с паркета старую грунтовку.
      – Просто слов нет, – восхитилась Аллисон, рассматривая очищенную часть пола. Там, где успела впитаться вода, лак побелел, его придется соскребать, но в сухих местах пол был гладкий и блестящий.
      – Немного поработать, и глаз не оторвешь, – согласился Билл. – Я принесу… я возьму у кого-нибудь скребок, чтобы зачистить пятна, и все будет отлично.
      Еще одна промашка. Хорошо еще, что вовремя спохватился и придумал, как вывернуться. У бездомных нет своего инструмента, особенно такого специального, как скребок.
      Опьяненная надеждой на скорое разоблачение Билла и радостью от того, что удалось спасти пол, Аллисои схватила полоску ковра, разорвала ее на мелкие части и подбросила в воздух, словно конфетти.
      – Я обожаю деревянные полы, – заявила она. – Дуглас заплатил бешеные деньги, чтобы настелить их в новом доме, а я получила их задаром. Победа! Наконец-то и мне повезло. – Она бросила в Билла кусок ковра.
      Он засмеялся, между бородой и усами сверкнули белые зубы.
      – Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так радовался полам. Мне все-таки кажется, что вы слегка с приветом. – Он бросил кусок ковра ей назад.
      – Сегодня пол, завтра весь мир. Какое чудесное дерево. Спасибо, что помогли его обнаружить.
      Аллисон погладила гладкую поверхность, потом упала на спину, глядя на Билла снизу вверх. Он протянул руку и осторожно убрал пряди волос с ее лица. Она, не думая, схватилась за его руку обеими руками. Он отдернул руку. Но потом наклонился к ней.
      – Аллис, – сказал он. – Аллис из страны чудес.
      Сначала она ощутила ментоловый запах его дыхания, потом почувствовала прикосновение теплых губ и колючую жесткость бороды. Ей показалось, что в венах не кровь, а ртуть. Она схватила его за плечи, и он перекатился на спину, увлекая ее за собой. Где-то в глубине души тихий голос нашептывал ей, что она не должна этого делать, но она не могла вспомнить почему. Было так приятно касаться его, такого сильного и мускулистого и одновременно мягкого и ласкового. Казалось, вечность прошла с той поры, когда она чувствовала что-то, кроме боли, И она наслаждалась каждым мгновением.
      Его язык дразнил ей губы, касался зубов и нёба, находя там такие нервные окончания, о существовании которых она и не подозревала. Его сильные руки держали ее как в коконе, из которого ей не хотелось вылезать. Но она должна… Нужно заставить его отпустить ее, вот только немного погодя.
      Он отнял губы, и она застонала, протестуя. И тут же почувствовала его губы на шее. Одна рука скользнула по телу, лаская каждый изгиб, заставляя ее ощущать себя сексуальной и желанной. Грудь набухла, касаясь его груди, моля о ласке. По телу как бы пробежал электрический разряд, сосредоточившись там, где ее бедра касались его бедер.
      – Билл, – прошептала она с мольбой, хотя не совсем понимала, о чем молит.
      Губы перестали ласкать ее шею, и он замер. Откатился в сторону и мгновение смотрел на нее горящими от желания глазами. Потом качнул головой, вполголоса выругался, поднялся и повернулся к ней спиной. Она слышала, как он прерывисто дышит.
      Некоторое время она, задыхаясь, лежала на полу. Опьянение желанием постепенно прошло, она снова могла соображать. Какого черта она вытворяет? Заигрывает с бродягой? Ладно, у нее есть все основания подозревать, что он не тот, за кого себя выдает, может быть, он даже убийца, но на данный момент она знает лишь то, что он ей сказал… А он сказал ей, что он бездомный бродяга.
      Она встала на колени и с трудом поднялась на дрожащие ноги. Кем бы он ни был, отрицать невозможно – он может заставить ее чувствовать.
      – Как вы считаете, может, нам лучше сначала поесть, а потом заняться полом? – спросил он, не глядя на нее. – У нас тут работенки не на один вечер.
      – Да, хорошая мысль, – согласилась она и, обойдя его, направилась в кухню. Старалась не приближаться к нему, не касаться. Потому что не знала, как поступит в противном случае – отодвинется, или они снова окажутся на полу.
      – Если не возражаете, я бы хотел умыться.
      – Да, хорошая мысль, – повторила Аллисон, взглянув на свои грязные руки и понимая, что производит впечатление полной идиотки. Кстати, именно так она себя и чувствовала.
      Услышав шум воды наверху, она подошла к кухонной раковине, налила в ладони жидкости для мытья посуды и тщательно вымыла руки. Пальцем коснулась губ, тех самых, которые целовал бродяга. Надо выдраить их, почистить зубы. Но легкий ментоловый аромат напоминал ей о поцелуе, и она не хотела этого лишиться.
      Вернувшись из ванной комнаты, Билл вел себя так, будто ничего не произошло. А, собственно, как еще он мог себя вести? Ведь он же был… То есть она была… Она не знала, как закончить эти фразы. Ей было неизвестно, кто он такой, да и в себе самой она уже не была так уверена…
      Когда часы пробили полночь, Билл встал и потянулся.
      – Ну вот, – сказал он. – Теперь я в любую минуту могу превратиться в принца. Пока этого не случилось, давайте занесем мебель, а уж закончим завтра.
      – Принято. Я совершенно вымоталась. – Аллисон встала, стараясь держаться подальше.
      Они внесли мебель, поставив ее поближе к двери, чтобы легче было выноситиь снова. Когда Билл заносил последний предмет – большой торшер, Аллисон вспомнила Рика, назвавшего его ленивым бездельником. Кем бы он ни был, ленивым его не назовешь. Он работал много и обещал сделать еще больше.
      И все же пусть он даже окажется эксцентричным миллионером, изображающим бездомного, она обязательно умудрится ему заплатить. Она не хотела быть у него в долгу… да и ни у кого другого тоже.
      – Я завтра дома буду в восемь или в половине девятого, – сказала она. – В субботу всегда много работы.
      – Так и запомним, – пообещал он с улыбкой.
      Идя за ним к двери, она внезапно вспомнила, что ему не на чем доехать, а до его привычных мест несколько миль.
      – Ох! – воскликнула она. – Давайте я отвезу вас домой… в ваш район или куда скажете.
      Он непонимающе смотрел на нее с минуту, потом улыбнулся, сверкнув зубами в гуще бороды, той самой, которая недавно касалась ее лица.
      – Да нет, спасибо. Обойдусь. – Он взялся за ручку двери.
      – А я настаиваю. Мне все равно надо заскочить в магазин, – придумала она на скорую руку. Если он и в самом деле бездомный, она не может позволить ему шагать так далеко после тяжелой работы в ее доме. А если нет, интересно посмотреть, как он вывернется.
      – У меня есть свои способы добираться, – уверил он ее выходя на веранду.
      – Я заплачу вам за такси.
      – Нет… – Он спустился с веранды.
      – Телевизионная студия близко от «Новой надежды». Давайте я завтра вечером за вами заеду.
      Он повернулся вполоборота, улыбнулся и помахал ей рукой, как будто получал удовольствие от разговора.
      – Нет, – сказал он, – у нас, бездомных, собственная гордость. – И ушел.
      Все любопытнее и любопытнее, подумала она, закрывая дверь. Вспомнив, что это слова из «Алисы в Стране чудес», Аллисон покраснела, она, как правило, терпеть не могла всяческие прозвища, но ей нравилось, когда он называл ее Аллис, звучало так мило и непосредственно.
      Она налила себе бокал вина, забралась в постель и принялась читать журналы, но статьи о моде и новых диетах ненадолго удержали ее внимание. Записная книжка все еще лежала рядом с сумкой. Она протянула руку и взяла ее, удивляясь, что оттуда не торчат фотографии Билла.
      Она поискала их в сумке, потом вывалила все содержимое сумки на постель. Фотографии пропали.
      Она подняла голову и невольно посмотрела на лестницу и на двери в ванную комнату и спальню. Последняя была открыта. И тут она вспомнила: записная книжка с фотографиями лежала на кровати. Значит, на виду у любого, поднимающегося по лестнице. Билл торчал наверху достаточно долго для того, чтобы… Нет, это просто смешно!
      Аллисон допила вино и откинулась на подушку. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Билл взял фотографии, это бы подкрепило ее теорию. Но с другой, она не хотела думать, что он может рыскать по чужому дому, что-то искать. И насчет записной книжки она не уверена. Может, просто куда-то засунула фотографии. Ладно, у Рика остались негативы, он может нашлепать сколько хочешь. Большое дело.
      Но обычно ей ведь несвойственно терять вещи, особенно важные вещи. Испытывая ненависть к себе, Аллисон проверила бумажник. Отдав всю наличность Кей и Джин, она забегала в банк. Двадцатка была на месте. Аллисон облегченно вздохнула. Исчезли только фотографии.
      Тут ее вдруг озарило, ей далее странным показалось, как она могла забыть это. Камера ведь тоже пропадала, а потом появилась в комнате Меган, на комоде.
      В первый вечер Билл появился в ее доме и попросил разрешения воспользоваться ванной комнатой. Он заметил камеру в машине и, вне сомнения, понял, что она его сфотографировала. Так, может, он в тот вечер взял аппарат, не нашел там пленки и вернул его – комната Меган прямо напротив ванной, туда легче попасть, чем в ее спальню.
      Значит, он не был вором, подумала она с радостью. Тому подтверждение – возвращенная камера и двадцать долларов в бумажнике. Ему нужны были лишь фотографии. Он хотел скрыть, кто он такой. Она улыбнулась.
      – Я иду за тобой, Билл, или Брилл, или как тебя там.
      Потом, однако, ее радость несколько омрачилась. А что, если у него есть законная причина прятаться? Что, если он проходит по программе защиты свидетелей? Тогда ей придется отказаться от репортажа. Но ей почему-то представлялось маловероятным, что правительство поселило своего свидетеля на улицу.
      Она резко поставила бокал и укорила себя за то, что придумывает еще одну сказку. То есть делает именно то, в чем обвинял ее Рик. Ей нужно, чтобы он оказался кем-нибудь другим, тогда она могла бы сделать свою передачу. А может, она хочет этого в качестве оправдания тем чувствам, которые она испытала, когда он ее поцеловал?..

      – Ну как вчера все прошло? – поинтересовался Рик в субботу, ведя телефургон в плотном потоке машин к месту их первого задания, – выставке.
      Хороший вопрос, подумала Аллисон. Как прошло, как прошло, поцеловала бродягу, вот как.
      – Нормально, – ответила она. – Знаешь, под этим жутким ковром оказался чудесный пол.
      – Надо же! – восхитился Рик. – Так откуда же такой мрачный тон?
      – Немного устала. Мы вчера поздно закончили.
      – Мы – это ты и Билл?
      – Угу. – Она отвернулась и уставилась в окно, боясь посмотреть Рику в лицо, боясь, что он догадается о происшедшем.
      – Знаешь, признаюсь, я слегка беспокоился о тебе, так что проверил твоего подозрительного приятеля и теперь думаю, что ты, вполне возможно, действительно напала на что-то интересное.
      Аллисон резко повернулась и уставилась на него.
      – Он – бездомный, ты же сам сказал. Слишком ленив, чтобы работать. Не рок-звезда, не актер или…
      – Уф! – Рик рассмеялся. – Я же помочь пытаюсь. И мне казалось, тебе хочется, чтобы он оказался кем-то другим.
      Он и представления не имел, насколько сильно ей хотелось, чтобы Билл был кем-то, кем он быть не мог. Но сегодня, валяясь в постели и гадая, кто же он такой, она заставила себя посмотреть фактам прямо в лицо. Позволительно мечтать разбогатеть и снова жить нормально. Совсем другое дело фантазировать насчет Билла, это становилось опасным. Не может же она целоваться с бродягой и оправдывать свое поведение всякими сказками! Даже если они относятся к бездомному, который почему-то сильно не любит, когда его фотографируют.
      – Он тот, за кого себя выдает, все, конец дискуссии.
      Рик присвистнул сквозь зубы.
      – Снова поцапалась с Дугласом? – догадался он.
      – Признаться, да, – ответила Аллисон, обрадовавшись смене темы. Начала было рассказывать ему о последнем столкновении, потом сообразила, что снова придется говорить о Билле. – Далеко еще до этого места? – спросила она, оборвав рассказ на полуслове.
 
      Аллисон вытащила из машинки только что напечатанный лист бумаги и вздохнула. Печатать она никогда не любила. «Сиамский» было написано через V, да и другие ошибки имелись. Она задумалась, не перепечатать ли, потом решила, что в данных обстоятельствах точность не имеет значения.
      Она отнесла листок Трейси и бросила на стол.
      – Кошачья выставка. – Когда эта девица промямлит слова с экрана, никто ведь не заметит опечаток.
      – Спасибо, Алли, – ответила Трейси. – Ты всегда так хорошо работаешь над моими сценариями.
      – Да? Что же, спасибо, – сказала Аллисон, настолько удивленная выражением благодарности и комплиментом, что далее не стала возражать против Алли.
      Она уже возвращалась к своему столу, когда Трейси попросила:
      – Ты не могла бы мне еще немного помочь?
      Надо отдать ей должное, знает свои слабые места. Если хочет произвести впечатление на будущих владельцев студии, ей нужна помощь со сценарием. На месте Аллисон мудрее всего было бы отказаться. Зачем помогать конкурентке? У Трейси еще целый час до эфира, вполне сама справится.
      – Ладно, – согласилась Аллисон, удивляясь, почему она режет собственное горло. – Но мне надо сегодня пораньше уйти.
      – Девочка в эти выходные дома? – спросила Трейси, подавая ей стопку компьютерных распечаток.
      Вопрос вполне невинный, если не обращать внимания на тон. Трейси и не пыталась скрыть, что считает девочку еще одним камнем на стареющей шее Аллисон.
      – Меган у отца. – Ей захотелось вернуть листки Трейси. Здорово бы было засунуть ей их в одно ухо и вытащить за кончик из другого.
      Трейси минуту рассматривала ее, потом скептически спросила:
      – Свидание? – Вид у нее был такой, будто об этой возможности и подумать дико.
      Аллисон поразмыслила, потом решила не связываться и ограничилась ответом: – У меня дома ремонт.
      – Эй, Прескотт! – завопил редактор. – Труп на Третьей улице, юго-запад! Только что поступила информация. Может быть, еще один бездомный.
      – Уже иду! – воскликнула Аллисон, бросая бумажки на стол Трейси. – Рик! – Схватив сумку, она кинулась в монтажную.
      Когда они прибыли на место преступления, толпа уже собиралась. Однако Аллисон сразу заметила, что этот случай отличается от предыдущих. Прежде всего – месторасположением – прямо напротив здания, а не в переулке или в другом неприметном месте. Когда она протолкалась сквозь толпу зевак к полицейским, то заметила еще одно отличие – санитары возились около лежащего на земле человека, а на его лицо была надета кислородная маска. Остальных находили уже мертвыми.
      – Ложная тревога, – говорил полицейский в форме одному из репортеров, который раньше Аллисон поспел на место происшествия. – Он еще дышит, и на нем нет никаких признаков физического насилия.
      – Что с ним случилось? – спросила Аллисон, протягивая микрофон полицейскому.
      Он скрестил руки на груди и покачал головой.
      – Пока трудно сказать. – Кто он такой?
      – Еще не знаем.
      Санитары положили мужчину на носилки. Полицейские принялись расчищать дорогу к санитарной машине. Аллисон отступила, предварительно проверив, снимает ли все Рик.
      Когда носилки проносили мимо, Аллисон вскрикнула и поднесла ладонь ко рту, потому что узнала это бледное, морщинистое лицо. Дили! Она осторожно огляделась, но Билла нигде не было видно. Он, верно, направляется сейчас к ее дому.
      «Он заботится о Дили», – сказал ей тогда отец Поллак, имея в виду Билли. Она виновато подумала, что с Дили могло произойти несчастье после того, как Билли ушел к ней. Даже если кто-то и подвез его, путь ему предстоял неблизкий, так что он должен был уйти рано.
      Аллисон уже было предложила Рику вернуться на студию с тем, что у них есть, и оттуда позвонить в больницу, но тут заметила бегущего в их сторону крупного мужчину. Если судить по одежде, детектив Рейни был не на дежурстве. Она коснулась руки Рика и показала на детектива, проталкивающегося сквозь строй полицейских.
      Подъехали еще несколько репортеров, все требовали от Рейни комментариев. Он поднял руку.
      – Я все расскажу, когда сам узнаю.
      Аллисон протиснулась поближе и постаралась подслушать, но толпа слишком громко гудела. Из того, что ей удалось расслышать, она поняла, что предположительно Дили выпил что-то ядовитое, поскольку его любимое дешевое вино у него, наверное, кончилось.
      Они с Риком дождались официального заявления Рейни и начали собирать манатки, чтобы вернуться на студию. И тут она заметила знакомую фигуру, бегущую по улице. В квартале от места происшествия Билли засунул руки в карманы, сгорбился и перешел на свою привычную шаркающую походку.
      – Мне неприятно тебе об этом говорить, Аллисон, – прошептал ей на ухо Рик, – но твой друг Билл ведет себя довольно подозрительно.
      – Без тебя знаю, – огрызнулась Аллисон. Она внимательно наблюдала за его приближением, стараясь не упустить деталей.
      Бегает он здорово. Но ей очень хотелось бы услышать, как он собирается вовремя добраться до ее дома, если, разумеется, у него нет какого-нибудь средства передвижения, кроме собственных ног.
      Брэд сообразил, что что-то не так, стоило ему подойти поближе. Толпа расходилась, машина «скорой помощи» уже уехала. Обычно осмотр места убийства занимал больше времени.
      Разумеется, он довольно долго ехал, потому что сообщение с требованием позвонить Стиву застало его на другом конце города, где он покупал билеты на рок-концерт. И все равно, уж больно быстро они закруглились.
      Он осторожно огляделся и чертыхнулся: Аллисон со своим оператором стояли всего в паре шагов от Стива и двух других полицейских. Ему требовалось срочно переговорить со Стивом и вовсе не улыбалось играть роль бездомного под внимательным взглядом Аллисон.
      – Эй, приятель, – окликнул он Стива. – Что тут происходит?
      Все трое повернулись к нему, и один из полицейских сказал:
      – Тебя это не касается, парень. Сваливай отсюда, если не хочешь ночевать в каталажке.
      – Послушайте, – вмешалась Аллисон, становясь между ним и полицейским. – Почему вы с ним так разговариваете? Кстати сказать, вы только что увезли отсюда его друга.
      – Что? – Брэд резко повернулся к Стиву.
      – Один из твоих дружков чего-то опился, – пояснил Стив.
      – Опился? – В его коротком разговоре по телефону Стив говорил об убийстве.
      – Ага. Все немного перевозбудились, когда его нашли, но его никто не убивал. Его увезли в больницу для ветеранов. Можешь двигать дальше, все под контролем.
      – Понял, приятель.
      Он с облегчением повернулся и направился туда, откуда пришел, но Аллисон преградила ему путь. Мог бы и сам догадаться, что улизнуть ему все равно не удастся.
      – Билл! – воскликнула она, хватая его за руку. Он почувствовал дурманящий цветочный аромат, по коже от ее прикосновения поползли мурашки. Потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить ее в объятия и не поцеловать так, как он целовал там, на полу… и всю ночь в своих снах.
      – Это Дили, – выпалила она. – Что?
      Широко открытые глаза с тревогой смотрели на него.
      – Ваш друг Дили. Это его увезли. Он что-то выпил.
      – А, черт! – Он сам удивился, что так рас-строился. Нельзя позволять себе эмоционально реагировать, выполняя такое задание.
      – Что здесь происходит? – спросил подошедший Стив.
      – Парня, который отравился, эта дамочка знает, – ответил Брэд. – Его зовут Дили. Пьяница, немного не в себе. Мы иногда болтались здесь вместе. – Стив узнает имя, поймет, что это тот самый человек, к которому Брэд приклеился, чтобы проникнуть в мир бездомных. – Как он? Выживет?
      – Откуда я знаю, – раздраженно ответил Стив. – Когда увозили, был жив. Полагаю, все зависит от того, что он выпил, сколько и как давно.
      – Аллисон, – вмешался Рик, – нам надо отвезти пленку на студию.
      Аллисон кивнула.
      – Билл, – попросила она, – вы здесь подождите, я вернусь и отвезу вас в больницу.
      – А вы этого Дили откуда знаете? – поинтересовался Стив, повернувшись к Аллисон.
      – Я познакомилась с Дили и Биллом, когда работала над передачей, – пояснила она. Ее тон исключал всякую критику, и Брэд прикусил губу, чтобы не улыбнуться.
      Стив вопросительно взглянул на Брэда, но тот отвернулся. Даже последний дурак догадается, что это именно та журналистка, о которой он ему рассказывал.
      – Мне надо бежать, – сказала она, потом тихо добавила: – Дили поправится, Билл. Постарайтесь не беспокоиться. – Она двинулась по улице, потом обернулась и бросила через плечо: – Я приеду за вами через пару часов.
      – Не надо, – возразил он. – Меня подвезут. – Он локтем подтолкнул Стива.
      – Я отвезу его, мэм. Он должен опознать потерпевшего.
      Аллисон на миг обернулась, вопросительно взглянув на Билла. Он коротко кивнул в подтверждение, что помнит об их уговоре. Цокая высокими каблуками, она ушла. Следом, размахивая сумкой с камерой, тащился Рик.
      Брэду бы радоваться, что она никому не сказала об их предстоящей встрече. Он с ужасом представил себе, как она упомянула бы об этом в присутствии Стива. Но он не мог скрыть разочарования: будь он прилично одет, она не сочла бы нужным скрывать их совместные планы. И все-таки она выступила в его защиту.
      – Можете идти, – сказал Стив полицейским. – Ложная тревога. Все в порядке.
      Когда они отошли подальше, он скрестил руки, покачался на каблуках и внимательно оглядел Брэда.
      – Дамочка с фотографиями, угадал?
      – Я забрал у нее снимки.
      – По мне, мог бы и не беспокоиться, это пустяки. А вот как она ринулась защищать тебя от грубых полицейских…
      – Заткнись. Ладно, поехали в больницу. – Брэд направился вдоль по улице.
      – Забудь. Это я придумал, чтобы отделаться от твоей дамы сердца. Поезжай домой.
      Брэд остановился и взглянул на напарника.
      – Я хочу знать, что с этим человеком, жив он или уже умер, и лучше будет, если ты отвезешь меня туда официально.
      Стив посерьезнел.
      – Слушай, парень, ты сколько лет в полиции? Тринадцать? Пора бы соображать. Ты не должен вмешиваться. Позвони в больницу и узнай, как там старый пьяница. И забудь о женщине до окончания задания. – А потом он позволил себе грубое замечание насчет того, что Брэд – вернее, бродяга Билл – может сделать с Аллисон.
      Брэд сжал кулаки и с трудом сдержался, чтобы не врезать напарнику.
      – Иди ты к черту, Стив, – тихо произнес он и, стиснув зубы, ушел.
      Стив не имеет права так говорить об Аллисон. Пусть она гоняется за деньгами и хочет отличиться, но ведь все мы не без недостатков. А сегодня она все же бросилась его защищать, да и посочувствовала ему по поводу Дили, чего нельзя сказать о его старинном приятеле Стиве.
      Подойдя к грузовичку, Брэд рывком открыл дверцу, плюхнулся на сиденье и перевел дыхание.
      – Успокойся, Мэлоун, – вслух приказал он себе. – Ты сейчас явно не способен адекватно реагировать на ситуацию.
      Верно, Стив выразился грубо, но он был прав в основном: пока Брэд выполняет задание, ему надо избегать Аллисон. Она ему не подходит, и не только из-за своей профессии. Весь ее стиль жизни разительно отличается от его стиля. Она определенно родилась, выросла и вышла замуж в другом, не доступном ему мире. Теперь она изо всех силенок старается вернуться в этот мир, и у нее есть на то все основания. А ее бывшего мужа стоило бы пристрелить. Нет, лучше повесить, и чтобы подольше мучился.
      Но несмотря ни на что, а это было хуже всего, он ее хотел, причем больше, чем любую другую женщину в своей жизни. Когда он ее вчера поцеловал, с нее слетела вся самоуверенность. Сегодня, несколько минут назад, когда она коснулась его руки, ему снова захотелось поцеловать ее, чтобы ее спокойный и отрешенный взгляд сменился страстным, чтобы она прильнула к нему и чтобы у них не хватило рассудочности остановиться…
      Черт! Зачем травить душу такими фантазиями? Он повернул ключ зажигания, мотор послушно взревел. Поеду-ка я прямо домой, позвоню в больницу, а потом Аллисон, отчитаюсь по поводу Дили и скажу, что сегодня не приду возиться с полами.
      Брэд вел машину и ругал себя последними словами, поскольку знал, что ничего подобного не сделает. Он обещал помочь и свое обещание выполнит. К тому же он ведь купил эти треклятые билеты на рок-концерт для Меган.
      Ладно, он поедет в последний раз, закончит с полом и отдаст ей три билета. Она с Меган найдут кого-нибудь, с кем Аллисон не стыдно будет пойти, кого-нибудь на «БМВ» и с забавными зверюшками, вышитыми на рубашке.
      Подъехав к перекрестку, он заметил, что машина справа проехала на красный свет. Брэд нажал на тормоза, его занесло, одно колесо ударилось о бордюр. Он высунулся из окна, возмущенно размахивая рукой и матерясь.
      Судя по всему, водитель машины наблюдал за ним в зеркало заднего обзора, потому что он остановился и даже подал назад. Брэд, обрадованный тем, что есть на ком сорвать злость, полез было в бардачок за значком и пистолетом. Сейчас он повеселится. Но в последний момент опомнился. Придется отказаться от этой мысли.
      Тем временем досадившая ему машина была уже достаточно близко, чтобы водитель смог разглядеть лицо Брэда. Он тут же молча тронул машину и уехал.
      Брэд откинулся на сиденье и истерически расхохотался, стараясь выпустить пар. Как же надоело ему работать под прикрытием!
 
      К вечеру погода испортилась, и, когда Аллисон вернулась домой, уже почти совсем стемнело. Она твердо решила встретить Билла и сразу же отослать его. Несмотря на всю информацию, что ей удалось собрать, приходилось признать, что она неубедительна. Скорее всего, он действительно просто бродяга, как бы ей ни хотелось, чтобы он был кем-то еще. Достаточно вспомнить, что его нисколько не обидел оскорбительный тон полицейского в ответ на его вопрос о происшествии. Очевидно, он привык к такому обращению.
      Одно дело нанять безработного для определенных услуг по дому, это вполне приемлемо, и совсем другое – целовать его, что неприемлемо никоим образом. Однако и это не самое страшное. Она поморщилась и покраснела, сворачивая на свою улицу. Ей хотелось снова поцеловать его.
      Билл ей нравился, она им восхищалась, но одновременно и боялась. Короче говоря, следовало признаться, что она немного влюбилась в бородатого бездомного без гроша в кармане. Только этого сейчас не хватало!
      Вон он, сидит с нечастным видом на ее крыльце. Нет, поправила она себя, вид у него вовсе не несчастный. Потрепанный, верно, но не жалкий. Наоборот, он выглядел сильным и уверенным.
      Аллисон не успела вылезти из машины, чтобы открыть дверь гаража, как он уже легко поднял ее одной рукой. Настоящий джентльмен. Она не верила всерьез, что он убийца, но Билл был для нее опасен, против этого не поспоришь.
      Поставив машину в гараж, она вышла к нему. Дул резкий ветер, заставивший ее поежиться.
      – Привет, – сказал он, сверкнув белыми зубами и карими глазами сквозь путаницу волос и бороды.
      Кажется, он искренне рад ее видеть. Тем более ей надо сразу сказать, что ему придется уйти.
      – Пойдемте в дом, здесь холодно, – предложила она. Пусть согреется, и тогда она попросит его покинуть ее дом.
      Когда она открыла дверь, он провел пальцем по изношенному утеплителю вокруг наличников.
      – К зиме вам придется его заменить… Она замерла, боясь, что он предложит свою помощь, но он промолчал. Лишь отдернул руку от двери, как будто обжегся, потом перевел взгляд на пол.
      – Получится превосходно, – сказал он. – Рано или поздно вам придется что-то делать, но пока здесь можно просто постелить небольшой ковер.
      – Что-нибудь голубое с кремовым и немного* розового, – ответила она.
      – Ага, – согласился он, оглядывая комнату. – Оживит все вокруг, да и диван будет казаться ярче. – Он провел рукой по выцветшей спинке. – Если вздумаете перетягивать, дайте мне знать. У меня приятель занимается этим делом. Он с вас недорого возьмет.
      Ей хотелось спросить, где работает этот приятель, но решила воздержаться. Он держался спокойно, не настороженно, ей не хотелось его отпугнуть.
      – Спасибо. Вполне вероятно, что я воспользуюсь вашим предложением. Как вы думаете, можно обновить этот стол? Я его на распродаже купила.
      Он наклонился и ласково провел рукой по поцарапанной поверхности круглого обеденного стола. У Аллисон перехватило дыхание, так ей захотелось, чтобы эти пальцы гладили ее кожу, а не дерево. А Билл то ли услышал ее вздох, то ли сам неожиданно понял, что чересчур расслабился. Резко выпрямившись, он посмотрел на нее без всякого выражения на бородатом лице.
      – Думается, сегодня мебель лучше не вытаскивать во двор. Похоже, дождь собирается.
      – Так и сделаем, – согласилась она. – Я быстренько переоденусь и вернусь.
      – Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном, чтобы позвонить в больницу и справиться о Дили? – спросил он. – Я так туда и не попал.
      – Разумеется. Телефон на кухне.
      Она поднялась по лестнице, надела голубые джинсы и вернулась как раз в тот момент, когда он вешал трубку.
      – Ему лучше, – с улыбкой сообщил Билл. – Они считают, он выкарабкается.
      – Я рада.
      – Я тоже.
      По его радостному виду она поняла, что он действительно хорошо относится к Дили. Кем бы он ни был на самом деле, в доброте ему не откажешь…
      Они как раз заканчивали, уже расставляли все по местам, когда пошел дождь. Потом ветер усилился, швыряя потоки воды в стекла окон. Шум заставил Аллисон вздрогнуть.
      – Дождь, – заметила она.
      Он посмотрел на окно, потом на нее и улыбнулся.
      – Но не торнадо, – сказал он, поблескивая глазами.
      – В такую погоду в доме чувствуешь себя особенно уютно. – Она зажгла лампу, потом немного постояла, глядя на потоки воды на темном стекле и прислушиваясь к унылым завываниям ветра. – Как насчет горячего какао и пары бутербродов с ветчиной? – предложила она.
      – Как насчет того, что вы сварите какао, а я пойду и куплю… – Он поколебался. Она повернулась к нему, и он немедленно опустил взгляд. – Мне лучше отправиться домой.
      – Домой? – переспросила Аллисон с вновь родившейся надеждой.
      Билл с виноватым видом поднял голову, но не отвел взгляда и спокойно ответил:
      – Дом там, где твое сердце, пусть даже на улице.
      – Ну, в такой дождь я вас никуда не отпущу.
      Выкиньте это из головы. – Она вскочила на ноги и направилась на кухню. – И вообще, если вы не останетесь ужинать, мне придется настоять на том, чтобы заплатить вам. Знаете, у меня тоже есть гордость.
      Она все время, пока готовила толстые бутерброды с ветчиной и ароматной горчицей, с тревогой прислушивалась, не хлопнет ли входная дверь. Когда она поставила тарелку с бутербродами на стол, теперь накрытый белой скатертью, он послушно сел.
      – Вкусно, – одобрил он, откусив от бутерброда. – Вы хорошо готовите.
      – Много ли надо, чтобы сделать бутерброд с ветчиной, – засмеялась она.
      – Я знал женщину, так она не умела сделать приличного бутерброда. Да и ваши отбивные были отменными, а уже пирог пах так вкусно, что у меня при воспоминании несколько дней текли слюнки.
      Она просияла от его похвалы и решила обязательно испечь ему пирог, раз уж он в тот день его так и не попробовал.
      Когда они поели, Аллисон встала и подняла шторы на окне. Читая ее мысли, Билл выключил верхний свет. Теперь в полутьме они могли ясно разглядеть, как сбегают по стеклу потоки дождя.
      Аллисон принесла из кухни кастрюльку с дымящимся какао и разлила его в две кружки.
      – Гмм, – одобрительно промычал Билл, отпивая глоток и глядя на нее через стол. – Хорошо быть в тепле, когда на улице так противно.
      Аллисон кивнула, держа кружку в обеих ладонях и вглядываясь в темноту за окном.
      – Когда я была маленькой, – сказала она, – моя кровать стояла у окна. И если шел небольшой дождь, мне нравилось немного приоткрыть окно, положить голову на подоконник и чувствовать, как капли падают на лицо, в то время как все тело грелось под одеялом.
      Билл рассмеялся.
      – А мать что об этом думала?
      – Она не разделяла моих романтических пристрастий. Ведь как я ни старалась, одеяло всегда намокало и выдавало меня, так что мне доставалось.
      Он кивнул, мягко улыбаясь своим мыслям.
      – А у нас было заднее крыльцо, выходящее на восток. Мне нравилось сидеть там во время грозы: буря всего в нескольких дюймах, а ты сухой и в тепле. Приятное ощущение.
      – Надежое.
      – Верно, – согласился он.
      Они мгновение смотрели друг на друга, поглощенные воспоминаниями. Аллисон чувствовала себя открытой, уязвимой, но в полной безопасности. Она потихоньку пила какао, не отрывая от него взгляда.
      – Аллис, – тихо произнес он, протянул руку и погладил ее пальцы, когда она опустила кружку. По спине женщины пробежала приятная дрожь. Но он тут же резко отдернул руку, отодвинул стул и вскочил на ноги. – Ну, спасибо за все. Мне пора уходить.
      Аллисон показалось, будто ее выдернули из теплой комнаты и сунули под холодный дождь.
      – Уходить? – заикаясь переспросила она. – Вы же вымокнете.
      – Ничего, выживу, – уверил он ее, вынимая поношенную куртку из стенного шкафа.
      – Нет, – возразила она, сообразив, что плохая погода означает для него не только прогулку под дождем. Если он и в самом деле бездомный, – а следовало признать, что такое весьма вероятно, – ему придется найти место для ночлега и, возможно, мокнуть и дрожать от холода всю ночь. – Это безумие. Вы… мне так помогли, давайте и я вам помогу немного. – Она помедлила, не зная, что делать дальше. После вчерашнего поцелуя и искр, пробежавших между ними сегодня, не покажется ли ему двусмысленным ее предложение остаться на ночь в ее доме? – Вы… могли бы переночевать в гараже.
      Брэд непонимающе уставился на Аллисон. Ему приходилось слышать от женщин предложения провести ночь в их спальне, переночевать в комнате для гостей или даже устроиться на диване, но никто до сих пор не приглашал его переночевать в гараже.
      – Спасибо за предложение, но нет, не стоит, – ответил он, с трудом сдерживая улыбку.
      – Я не приму отказа. – Она проскочила мимо него и встала спиной к двери, преграждая ему путь. – У меня куча одеял, вам будет тепло и сухо.
      Брэд вспомнил о своей огромной кровати с водяным матрацем и прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
      – Не стоит, – возразил он. – У меня сегодня есть теплый ночлег.
      – Где?
      – Вы же знаете, я не могу сказать.
      – Тогда я не верю. И вообще… – Она храбро задрала подбородок. – Вам нет нужды спать в гараже. Даже не знаю, что мне взбрело в голову. Меган нет, вы вполне можете ночевать в ее комнате.
      Брэд скрестил руки и некоторое время смотрел на нее с изумлением и восхищением. Для такой, как она, наверняка непросто пригласить бездомного переночевать в доме.
      – Спасибо за приглашение, но уверяю вас, со мной все будет в порядке.
      Она упрямо покачала головой.
      – В этот дождь я вас не выпущу. Мне не заснуть, буду за вас беспокоиться. – Она покраснела, потом добавила: – После всего, что вы для меня сделали.
      Брэду была приятна ее забота, хотя вряд ли ей стоило за него волноваться.
      – Ладно, – наконец согласился он. – Хотите компромисс? Я лягу здесь, на диване, дождусь, когда пройдет дождь. – Он смоется, как только она заснет. По разным причинам. Вряд ли ему удастся заснуть, зная, что она спит под той же крышей в нескольких футах от него.
      – Хорошо, – смирилась она. – Пойду принесу простыни и одеяла.
      – Аллис. – Он остановил ее, когда она проходила мимо, и повернул к себе. – Мне не нужны простыни и одеяла.
      Он замолчал, заметив выражение ее лица. Там было не только ожидаемое сочувствие, но и желание, такое же, какое испытывал он сам. Губы приоткрыты, и он знал: поцелуй он ее сейчас, она не станет сопротивляться. И, может, ему не придется спать на диване.
      Он отпустил ее и отвернулся. Если бы он не хотел ее так сильно, если бы не знал, что может попасть в совершенно проигрышную ситуацию… Но он безумно хотел ее и не смел уступить своему желанию.
      – Я здесь лягу и все. Не суетитесь.
      Диван не шел ни в какое сравнение с его водяным матрацем, но терпеть можно. Последние два дня выдались тяжелыми, и прошлую ночь он мало спал. Он на минуту закрыл глаза, дожидаясь, когда Аллисон заснет, и он сможет уйти.
      Его разбудил бой часов. Два. Он сел, поражаясь, что все же заснул. Вероятно, уж очень устал. Без всякого успеха попытался убрать волосы со лба. Черт! Когда все кончится, он раз и навсегда перестанет скулить по поводу необходимости ежедневно бриться или ходить к парикмахеру.
      Взглянув в окно, он убедился, что дождь кончился. Ну что же, немного подремал, никакого от этого вреда. Надо прямо признать, идти сейчас два квартала до машины куда приятнее, чем под проливным дождем. Все вышло удачно. Он выполнил свое обещание и сумел держаться от нее подальше.
      Он уже открыл дверь, когда вспомнил другое свое обещание. Эти треклятые билеты. Он достал их из кармана куртки, вернулся на кухню и положил на стол, где она обязательно их заметит.
      Увидав прикрепленный к холодильнику магнитом пластиковый лист, он написал:
      «Желаю получить удовольствие. Мне подарил их приятель».
      Он вышел из дома и закрыл дверь.
      – Ладно, Брэд Мэлоун, – прошептал он, – с этим покончено. Прощай, Аллисон Прескотт.
      Расправив плечи, он засунул руки в карманы и пошел к дороге.
      Ему стало легче, уверял он себя. Именно так он должен себя чувствовать. Без нее жизнь куда проще. Сейчас у него печаль на душе, но с этим он справится.
      По многолетней привычке он машинально огляделся и заметил какое-то движение в фургоне, стоящем через улицу, отражение уличного фонаря в чем-то… Нет, сомневаться не приходилось – это блики на объективе фотоаппарата.

      Брэд отделался от фургона без особого труда. Он направился в противоположную сторону от своей машины и нырнул в узенький проход между домами. Потом, завидев медленно едущую машину, водитель которой, видимо, надеялся засечь его, когда он появится, быстро двинулся в обратную сторону.
      Многие не отдают себе отчета в том, насколько сложно преследовать пешехода в автомобиле. Тем не менее он тщательно огляделся, прежде чем сесть в грузовичок и направиться домой.
      Наверняка все, включая Аллисон, пришли бы в восторг, обнаружив, что ее дом в два часа ночи покинул полицейский. Д-р Дуг определенно воспользовался бы этим обстоятельством, а Аллисон получила бы материал для своего репортажа.
      Приехав домой, он направился прямиком к холодильнику и взял банку пива. Прислонившись к прохладному металлу, отпил большой глоток и подивился, насколько же приятно оказаться дома.
      Он любил большой старый дом, каждый его утолок, с родными сквозняками, поцарапанными полами, которые он все никак не удосужится привести в порядок, старой мебелью, в основном полученной от родителей и друзей, огромными окнами старинного узорчатого стекла. Все предметы навевали воспоминания о прошлом, его собственном и других людей. Но он готов был поспорить, что Аллисон дом не понравится. Она наверняка предпочитает что-то блестящее и новое.
      Впрочем, какое ему дело до того, что Аллисон подумает о его доме? Да у нее никогда и не будет возможности увидеть этот дом.
      Брэд залез в теплую постель и улыбнулся, вспомнив, как она настаивала, чтобы он переночевал в ее гараже. Но надо отдать ей должное – она хотела как лучше.
      Он вздохнул и натянул одеяло до подбородка. Ему придется позвонить ей еще раз, рассказать о фургоне и о том, что тот человек наверняка его сфотографировал. Он просто обязан это сделать. Да, она разведена, девочки не было в доме в ту ночь, так что почему бы мужчине и не выходить из ее дома в два часа ночи. Он плохо представлял себе, как д-р Дуг может использовать эту информацию, но предупредить ее он все равно должен…
      На следующее утро Брэд с помощью полицейского компьютера проверил номерной знак фургона и обнаружил, что он принадлежит частному сыщику Гомеру Салливану, типу довольно скользкому, но деловому. Поскольку он специализировался на скандальных разводах, Брэд знал его лишь понаслышке, но для Аллисон он представлял угрозу.
      Как только сварился кофе, он налил себе большую кружку, положил две ложки сахара. Подкрепившись таким образом, набрал номер Аллисон. Она ответила ему хриплым от сна голосом. Ему пришлось выбросить из головы сразу же возникшую картину – Аллисон выбирается из-под одеяла с розочками, которое он видел у нее в спальне, карие глаза полузакрыты, спутанные волосы падают на лицо. Все это не для него.
      – Мне кажется, Дуглас снова установил за вами слежку, – прямо заявил он.
      – Что? – сонным голосом переспросила она. – Билл? Где вы? Вы о чем?
      – Я ночью ушел, когда кончился дождь, и, к сожалению, меня сфотографировал детектив по имени Гомер Салливан.
      Он явственно услышал ее вздох. Теперь уж она полностью проснулась, хотя говорила тихо.
      – Ну вот, все сначала, – сказала она. – Этот парень и раньше тут болтался. И вы уверены, что он вас сфотографировал?
      – Практически уверен. Но какая ему от этого польза? Я от него ушел еще в вашем районе.
      – Спасибо, что предупредили. Откуда вы узнали его имя?
      Хороший вопрос и большой промах для профессионала.
      – Видел его раньше. – Брэд налил себе еще порцию кофе, добавив на этот раз три ложки сахара.
      – Видели его раньше, – повторила она. Спокойный голос, но он чувствовал, что она прокручивает в уме эту информацию.
      – Частные детективы всегда прочесывают улицы, ищут сбежавших детей. – Отчасти это было правдой. Не часто, но такое порой случалось.
      – Понятно. – Он прямо-таки слышал, как проворачиваются шестеренки в ее мозгу, видел, как возбужденно блестят глаза. Когда она предложила ему переночевать в гараже, он решил, что она поверила его легенде и теперь отступится, но сейчас она снова заинтересовалась. Или он уже стал параноиком?
      – Ну… – начал он, собираясь рассказать ей о билетах на концерт и на том закончить разговор.
      Но тут зазвенел древний дверной звонок. И громко.
      – Что это? – спросила Аллисон.
      – Это? А, церковные колокола. Слушайте, я оставил три билета на концерт на кухне. И я признателен, что вы разрешили мне вчера остаться.
      – Вы достали билеты на «Джэнюари Хит»?
      – Я ведь пообещал Меган, – обиделся Брэд. – Вы же не думаете, что я могу пообещать и не сделать?
      Снова раздался звонок.
      – Что за церковь? Почему они звонят так рано, да еще и не по часам?
      – Сам удивляюсь. Может, у них компьютер сломался. – Интересно, современные церкви пользуются компьютерами?
      – И звук несколько странный, – не отставала она.
      Брэд отошел в угол кухни на всю длину телефонного шнура. Оттуда он мог видеть за окном улыбающееся лицо соседского мальчишки. Брэд отчаянно замахал, прося его уйти. Улыбка на лице подростка сменилась разочарованием, но он ушел. Придется налаживать отношения с мальчиком, подумал Брэд.
      – Послушайте, мне пора идти, – сказал он Аллисон. – Мне надо добраться до «Новой надежды» до завтрака.
      – Понимаю, – сказала она. – Если есть какой-нибудь способ отблагодарить вас за помощь, дайте мне знать. – Она говорила отчужденно, будто знала, что он старается от нее отделаться.
      – Этих замечательных ужинов более чем достаточно. – Брэд откашлялся. – Ну… до свидания, – заставил он себя сказать и повесил трубку.
      Он вылил остатки кофе в кружку и стал дожидаться чувства удовлетворения от хорошо выполненного, несмотря на все помехи, дела. Но ощущал лишь чувство потери. Черт бы все побрал, это никуда не годится! Нельзя потерять то, чего не имел. А он ведь не только никогда не имел Аллисон Прескотт, ему такое вообще не светило, во всяком случае в этой жизни.
 
      Аллисон положила трубку и снова забралась под одеяло. Понимала, что еще окончательно не проснулась и не совсем четко соображает, но было в этом разговоре нечто странное.
      Вздохнув, она откинула одеяло. Лучше уж встать и сварить кофе, потом собраться на работу и попытаться разобраться в разговоре с Биллом. И кстати… Она снова схватила телефонную трубку и разбудила Рика.
      – Я буду тебя ждать через час в кафе. Позавтракаем, – приказала она. – Я плачу.
      Ей необходимо знать, что он раскопал про Билла. Она отказалась слушать, когда он заговорил об этом накануне, потому что стала сомневаться в мотивах своего желания видеть в нем кого-то еще, не бездомного. И тем не менее эта мысль ее не оставляла. Теперь, в свете новых обстоятельств, ей требовалось знать точно. Она допускала, что он мог встретиться с нанятым Дугласом детективом, но готова была поклясться, что слышала по телефону дверной звонок, а не церковные колокола где-то вдали.
      Она поспешно оделась и поехала в кафе на встречу с Риком. Он пришел, когда она уже успела выпить полчашки кофе и просмотреть газету, хотя сосредоточиться ей не удавалось.
      – Что ты узнал про Билла? – спросила она без всяких предисловий.
      Рик поднял одну бровь и сел напротив нее в кабинке.
      – Мне показалось, тема закрыта, – заметил он, беря меню.
      – Я ее закрыла, так что я же могу ее снова открыть, – огрызнулась Аллисон.
      Подошла официантка, и они сделали заказ. Аллисон ерзала от нетерпения, пока женщина наливала кофе Рику и доливала ее чашку. Наконец Рик откинулся на спинку диванчика и насмешливо взглянул на нее.
      – Любопытство заело? А ты еще беспокоилась, что из тебя не получится хорошего репортера.
      – Все верно, – согласилась она. – Я пронырливый репортер. – Этим вполне можно объяснить ее особый интерес к Биллу.
      Рик поставил чашку на стол и поправил очки.
      – Да особо и нечего рассказывать. В этом-то все и дело. Я кое с кем поговорил, включая полицейского того района. Этот Билл появился неизвестно откуда с туманной историей о том, что он безработный разнорабочий. Весьма уклончив насчет конкретных деталей своей жизни как в прошлом, так и в настоящем. Приходит и уходит неожиданно, появляется не каждый день, и никто не знает, где он ночует.
      – Что в этом странного? – спросила Аллисон, не в состоянии скрыть своего разочарования. – Все бездомные, с которыми мне приходилось говорить, довольно уклончивы.
      Рик кивнул.
      – Верно, однако друг с другом они разговаривают. Но не Билл. Он прилип к Дили, который готов смириться и с гориллой, если она к нему хорошо отнесется, и который всегда настолько «под мухой», что вопросов почти не задает.
      Аллисон пожала плечами.
      – И это все?
      – В основном. Но хоть он не любит говорить о себе, он старается разузнать все об остальных.
      – Значит, он любознательный бродяга, – ответила Аллисон. Ей так хотелось услышать что-то конкретное. – Из того, что ты рассказал, вовсе не следует, что он не бродяга.
      Рик пожал плечами и взялся обеими руками за чашку.
      – По крайней мере, он не убийца, поскольку появился уже после двух первых случаев.
      – Я и сама тебе говорила, что он не убийца, – независимо заявила Аллисон, хотя и почувствовала облегчение, услышав это логичное заключение. – Он человек добрый. – Она порылась в сумке, достала билеты и бросила их на стол. – Бродяга, который дал мне три билета на рок-концерт.
      Скрестила руки и откинулась назад, наслаждаясь выражением изумления на лице Рика.
      Тот тщательно осмотрел билеты.
      – Где он их взял?
      – Сказал, кто-то ему дал.
      – Ну да, как же. Каждый подросток в городе и половина взрослых за ними бегают. Спекулянты будут продавать их втридорога. – Рик положил билеты на стол и присмотрелся к Аллисон. – Леди, вы отдаете себе отчет, что он, возможно, их спер?
      – Нет, – возразила она, вспомнив, что он забрал фотографии из сумки, но не тронул ни денег, ни фотоаппарата. – Билл не вор.
      – Так откуда у него такие деньги?
      – Не знаю, я только уверена, что он их не крал. – Так ли уж она была уверена? Он не стащил ничего у нее, но это вовсе не исключало, что он способен украсть в другом месте.
      Рик недоверчиво покачал головой.
      – Ладно, убеди меня. Расскажи все пикантные подробности насчет этих билетов.
      Тут подошла официантка с заказанными яйцами и блинами, и Аллисон воспользовалась возможностью взять себя в руки. Не было никакой нужды посвящать Рика во все детали ее личной жизни.
      – Он вчера пришел…
      – Опять? Помнится, ты об этом предполагаемом визите вчера не упоминала.
      – Ты будешь слушать или нет? Он вчера пришел, чтобы помочь с полом. Он выполняет свои обещания. – Она вспомнила, как рассердился Билл, когда она предположила, что он не выполнит обещание, данное Меган. – На прошлой неделе он пообещал Меган сводить ее на концерт. Дуглас пытался меня провести, а Билл вроде как вмешался. Я тогда подумала, что он лишь хочет помочь, как в том случае, когда он сказал Дугласу, что его компания поселит нас в гостинице. Но он оставил билеты на кухне и написал, что их дал ему один человек.
      Рик сунул смазанный медом кусок блина в рот, пожевал и проглотил.
      – Могу представить, что бездомному могут дать деньги, еду, одежду, даже книги, но билеты на рок-концерт?..
      – И я так думаю, – заявила Аллисон.
      – Как я уже говорил, возможно, здесь что-то есть.
      – И это еще не все. Когда он позвонил сегодня утром…
      – Он звонил тебе утром?
      – Тебе никто не говорил, что перебивать неприлично? Да, он звонил. Хотел предупредить, что Дуглас снова приставил ко мне детектива.
      – О Господи, прости, детка. Похоже, этот мужик никогда не сдается?
      – Насколько мне известно, никогда, – признала Аллисон. – И я боюсь, что детектив сфотографировал Билла, когда тот выходил из дома.
      – Блеск! В суде будет выглядеть просто замечательно, что ты общаешься с отбросами общества.
      – Общаюсь? Он выполнял работу по дому. А раз уж это вина Дугласа, что мне приходится жить в такой дыре, то не ему возражать против того, что я ищу рабочую силу подешевле, чтобы хоть как-нибудь свести концы с концами. – Она подцепила вилкой ломтик яичницы.
      – По мне, так именно в этом твоя основная ошибка – ты все ждешь от Дугласа игры по правилам.
      – По правилам или не по правилам, но на этот раз он проиграет. Знаешь, мне бы надо отдать ему Меган. Ведь она ему вовсе не нужна. Он проводит с ней после развода больше времени, чем уделял ей все предыдущие годы. И если ему придется о ней повседневно заботиться, он тут же вернет ее.
      Рик протянул через стол веснушчатую руку и накрыл ею ладонь Аллисон.
      – Нет, ты ошибаешься. Он повесит ее на Бонни.
      – На Пустышку Бонни, – улыбаясь, поправила Аллисон, тронутая заботой приятеля.
      – На Пустышку Бонни, – согласился Рик. – И все же ты держись подальше от Билла и не стесняйся обратиться ко мне за помощью, если понадобится.
      – Спасибо. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать, это для меня много значит. – Она сжала его руку. – Но вернемся к нашим баранам. Я снова передумала. Я не считаю, что Билл – бродяга.
      Рик закатил глаза.
      – Вчера ты не сомневалась.
      – Не была уверена. Просто полагала, что должна оценить все варианты. Но теперь у меня больше данных. – Она взяла теплую кружку в ладони. – Он узнал детектива Дугласа. Когда я поинтересовалась, откуда он его знает, он ответил, что видел его раньше.
      – Вполне вероятно, – сказал Рик, жестом попросив официантку наполнить чашки.
      – А когда мы говорили по телефону, я ясно слышала дверной звонок, знаешь, такой старинный, громкий. Он попробовал убедить меня, что это церковный колокол звонит не вовремя, потому что компьютер сломался. – Она подняла руку, предупреждая возражения Рика. – Ладно, тоже может быть. И все же вся эта куча мелких деталей никак не складывается. Возможно-то возможно, но вряд ли.
      – Верно, – согласился Рик. – Но как бы то ни было, ты должна быть осторожной. Если Билл не бродяга, то зачем он им притворяется? И теперь, когда у Дугласа есть его фото, что он будет делать?
      Аллисон покачала головой.
      – Не знаю, но обязательно выясню. Как я уже говорила, Рик, может, мы здесь и напали на что-то интересное. Ты мне теперь веришь?
      – Я думаю, что существует вероятность, что твой приятель не тот, за кого себя выдает, но я не уверен, что из всего этого может получиться хорошая передача.
      – Что, если он прячется от закона? Вдруг он объявлен в розыск? – Она сама себе не верила, ей лишь хотелось заинтересовать Рика. Но не стоит и отмахиваться от такой возможности. – Мы должны узнать, кто он на самом деле, – заключила она. – Просто должны.
      Рик внимательно наблюдал за ней. Она знала, он не может прочитать ее мысли, но все же опустила глаза.
      – Чтобы сделать передачу, – закончил он. – Чтобы сделать передачу, – согласилась она. Чтобы сделать передачу, повторила она про себя…
      В этот вечер Аллисон убежала домой пораньше, оставив недоделанную работу Трейси. С телестудии всегда было сложно уйти раньше времени, а сейчас, если вспомнить все эти слухи про ее продажу, тем более. Все бешено трудились, и Аллисон понимала, что ей тоже следует остаться, чтобы не потерять место. Но Дуглас должен был привезти Меган в семь часов. Хотя обычно он минут на пятнадцать-тридцать опаздывал, в тот единственный день, когда она задержалась, он приехал вовремя. Ей иногда даже казалось, что он сидит на улице и следит за домом.
      Ну, теперь у него нет в этом необходимости, мрачно подумала она, подъезжая к гаражу. Наверняка кто-нибудь из его агентов шатается поблизости. Черная машина, которую она уже вроде пару раз видела, была припаркована немного дальше по улице.
      Она едва успела войти в дом и осмотреть гостиную, подобрав разбросанные ошметки ковра, как через входную дверь влетела Меган.
      – Посмотри, какие у меня джинсы! – воскликнула она, поворачиваясь перед ней. – А эта рубашка стоит пятьдесят баксов! Я и Бонни ходили за покупками.
      – Мы с Бонни, – машинально поправила Аллисон, глядя на стоящего у порога Дугласа. Она понимала, что должна быть благодарна за то, что он всегда покупает Меган одежду, чего она себе не могла позволить, но чувствовала лишь раздражение. Еще одна сторона его плана сманить Меган.
      Дуглас ответил на ее взгляд самодовольной ухмылкой, и в Аллисон все похолодело от ярости.
      – До пятницы, – крикнул он Меган. Меган остановилась посредине лестницы.
      – Ладно, папа. Ма, ты ахнешь, когда увидишь мои классные леггинсы.
      Аллисон не отводила взгляда от Дугласа.
      – До пятницы? – крикнула она Меган. – Разве ты не пойдешь с Биллом в субботу на концерт?
      – Да, конечно. Тогда встретимся через две недели, папа. В этих леггинсах на концерте я буду выглядеть потрясно. – Она пошла дальше по лестнице, волоча за собой туго набитую сумку.
      – Через две недели, папа, – насмешливо повторила Аллисон.
      К ее досаде, Дуглас вовсе не расстроился. Он скрестил руки на груди и противно ухмыльнулся.
      – Значит, ты и этот оборванец ведете мою дочь на концерт? Похоже, он проводит здесь много времени. Опять проблемы с трубами?
      Аллисон подозревала, что Дуглас хочет поймать ее в ловушку, ведь у него есть фотография Билла, выходящего из дома поздно ночью. Она подавила желание нагрубить.
      – Нет, – спокойно ответила она. – Там все в порядке, надо сказать, даже лучше, чем было изначально.
      Она захлопнула дверь ему в физиономию. Пусть подумает.
      . – Мам! – В голосе Меган слышались настоящие панические нотки. Наверное, обнаружила прыщ на подбородке.
      Аллисон опрометью кинулась наверх просто так, на всякий случай, и ничуть не удивилась, увидев живую и невредимую дочь, которая стояла в центре комнаты, задрав голову.
      – Взгляни, – трагическим голосом произнесла она и показала на расплывающееся мокрое пятно на потолке.
      – Ничего страшного, милая. – Аллисон заставила себя не волноваться, но ей до смерти захотелось забиться в угол и разрыдаться. Только что справилась с течью внизу, теперь новая беда. – Давай посмотрим, постель не намокла? – Она провела рукой по белому покрывалу. – Нет. Сухо. Наверное, это из-за вчерашнего сильного дождя.
      Меган посмотрела на нее с сомнением.
      – И что мы будем делать? Молиться о засухе, подумала Аллисон.
      – Мы заделаем дыру до следующего дождя, – пообещала она дочери.
      – Позвони Бриллу. Он заделает дыру. – Решив таким образом проблему, Меган поставила сумку на постель и начала в ней копаться, вытаскивая обновки на показ матери.
      Аллисон пыталась высказать подобающий восторг по поводу модных и дорогих тряпок, но чувствовала, что злится все больше и больше по мере того, как Меган извлекала из сумки новые вещи с ярлыками модельеров. Она злилась на Дугласа, ставящего ее в такое положение, и на себя за то, что не могла с ним конкурировать.
      – Знаешь, ласточка, – сказала она, когда наконец сумка опустела, а кровать покрылась кучей одежды, – я бы тебе тоже все это купила, будь у меня деньги.
      Меган схватила охапку тряпок и направилась к шкафу.
      – Я знаю, мам. Бонни говорит, что у тебя просто нет способностей, которые бы ценились на рынке.
      Аллисон сдержала готовое вырваться замечание насчет рыночных способностей Бонни.
      – Как мило, что она ищет для меня оправдание, – пробормотала она, потом прикусила язык и сменила тему: – Не хочешь чашку горячего какао?
      – Пожалуй. – Меган с трудом запихнула новые вещи в переполненный шкаф.
      – И еще скажи мне, как тебе нравится наш деревянный пол внизу? Ты хоть его заметила?
      – Нет. – Лицо Меган прояснилось. – Как в доме у папы?
      – Лучше. Это старинный пол. Билл помог мне снять ковер.
      – Брилл помогал тебе с полом? Надо же! – Она уже почти сбежала с лестницы. – Клево! – крикнула она через плечо. – Хочешь, я спрошу Бонни, где она покупала новый ковер?
      – Пожалуй, придется спуститься вниз и прибить собственную дочь, – пробормотала Аллисон.
      Она еще раз бросила взгляд на зловещее мокрое пятно. Наверное, следует слазить на чердак и осмотреться, хотя вряд ли она что-то сможет сделать, если даже и выяснит, в чем дело. Она вздохнула и вышла из комнаты. Скорее всего, в одном Меган права: Билл смог бы помочь.
 
      – Мам, твой черносмородиновый пирог – лучший в мире. – Брэд откинулся на спинку стула и допил чай со льдом.
      – Это точно, Мэгги, тут не поспоришь. – Геральд Мэлоун улыбнулся жене. Его круглое лицо сияло.
      Маргарет Мэлоун встала, одернула ситцевое платье и начала собирать со стола посуду – Я иногда думаю, что вы все съедаете, только чтобы не дать мне использовать остатки вторично.
      Мужчины рассмеялись. Брэд поднялся, взял стопку посуды, отнес к раковине и принялся счищать то немногое, что осталось.
      – Мы вовсе не все съели. Мясной пирог еще остался.
      Подошел Геральд с еще одной стопкой грязной посуды, включая тарелку с только что упомянутым мясным пирогом.
      – Совсем небольшой кусок, – оценил он, внимательно рассматривая пирог.
      – Один из вас съест его до конца вечера. – Мэгги перевела зеленые глаза с мясистой фигуры мужа на обвисшие джинсы сына. – Я догадываюсь, кто именно. – Она сунула руки в мыльную воду и принялась за привычную процедуру мытья посуды.
      – Ладно, – согласился Брэд, – я слегка похудел. С этим заданием иногда приходится пропустить обед. Как-то кусок не лезет в рот, когда вокруг столько голодных.
      – Тут ты дал маху. – Отец обнял его за плечи. – Никогда не признавайся матери, что пропускаешь обеды.
      Брэд взял в руки вымытые приборы и сполоснул их под краном.
      – Я иногда хорошо ем, – уверил он Мэгги, вспомнив про ужин в доме Аллисон.
      Чего уж скрывать, он получил тогда удовольствие. Однако сейчас, стоя в уютной, но простой кухоньке матери, он еще яснее понимал, насколько нереальны для него отношения с Аллисон. Ей здесь не понравится.
      – Сколько же времени займет это задание? – Мэгги старалась говорить безразличным тоном, но он ощутил в ее голосе беспокойство.
      – Мы делаем успехи, – уверил он ее. – Так что в любой момент все может закончиться. – Сплошное вранье. К тому же он понимал, что их не обманешь. – В чем дело? – спросил он, пытаясь успокоить мать. – Тебе не нравится, как я выгляжу? То-то я заметил, что ты уже не знакомишь меня с дочками своих приятельниц.
      – И выразить не могу, как ты смотришься с этой массой волос.
      – Да ладно, Мэгги, пусть мальчик наслаждается, пока есть возможность, – вмешался Геральд, потирая ладонью свою лысину.
      – По правде говоря, меня это сводит с ума, – признался Брэд. – От бороды жарко, все время чешется, волосы попадают под воротник. Но скоро все кончится. – Он одной рукой обнял мать за плечи, а другой мокрой рукой похлопал ее по щеке.
      Она оттолкнула его и покачала головой.
      – Сколько же еще сыновей меняют красивую синюю форму на тряпье с чердака?
      – А вот я не возражаю, – уверил его отец, принимая последнюю сковородку с конвейера. – Мне нравится возить свои трубы и инструмент в твоем новом грузовике.
      – Да, это еще одна причина, по которой мне хочется поскорее закончить дело. Мы и оглянуться не успеем, как мой грузовик будет выглядеть, как твоя старая развалина.
      – Да будет вам, – перебила мать. – Давайте посмотрим фильм по телевизору. Я знаю, ты никуда не собираешься, Брэд. Ни одна разумная женщина не пойдет с тобой, пока ты так выглядишь.
      Наверное, она права, подумал Брэд, поудобнее усаживаясь на диван. Но он подозревал, что Аллисон Прескотт не пойдет с ним, даже если он наденет костюм и галстук. Во всяком случае, если будет знать, что он – полицейский, сын сантехника и вполне этим удовлетворен.
      Да он и не собирался ее никуда приглашать.

      Когда вскоре после полудня в понедельник, в свой выходной день, Аллисон вошла в приют «Новая надежда», отец Поллак встретил ее широкой улыбкой.
      – Да благословит тебя Господь, дочь моя, – сказал он, захватывая ее руку своими огромными лапищами.
      – Спасибо, святой отец. Я принесла макароны. Здесь немного, я знаю, но… – Смущенно пожав плечами, она протянула ему пластмассовую миску с крышкой. Утром ей не удалось доесть бутерброд, потому что она не переставая думала об этих людях.
      Поллак принял макароны с таким видом, будто это омары.
      – Прими нашу глубокую благодарность. Если не возражаешь, я поставлю миску в холодильник, и мы съедим макароны на ужин.
      Аллисон согласно кивнула, потом повернулась, чтобы посмотреть, кто сегодня в приюте. Сразу обратила внимание, что Билл отсутству-ет. Это не слишком ее удивило, хотя она и ждала, что он придет вскоре после обеда. Она никогда не видела, чтобы он ел вместе с остальными.
      Если он сегодня появится, она выследит, где он скрывается.
      В другом углу комнаты она заметила Джин, оживленно беседующую с каким-то мужчиной. Та явно была одного с ним роста, и Аллисон припомнила пришедшую ей в голову мысль, что Джин из-за своих размеров – подходящий кандидат в убийцы. Когда она направилась к ним, мужчина внезапно поднялся, что-то прорычал, сделал непристойный жест и быстро вышел. Аллисон постаралась запомнить его лицо на случай, если он окажется следующей жертвой.
      Гневное выражение лица Джин должно было бы отпугнуть ее, но она инстинктивно чувствовала, что это подходящее время узнать то, о чем эта женщина в спокойном состоянии не расскажет. Распрямив плечи, она прошла между скамейками и села рядом.
      Бросив быстрый взгляд, Джин повернулась к ней спиной. Она сидела, положив ногу на ногу и раскачивая одной ступней, совсем как раньше, только сегодня движения были резкими и раздраженными. Красных туфель как не бывало, их сменили поношенные кроссовки.
      – Я только что передала святому отцу макароны на ужин, – начала Аллисон, припоминая, что женщина определенно небезразлична к еде.
      Джин ничем не показала, что слышит.
      Движимая неясным порывом, Аллисон развязала цветастый шарф, который взяла, уходя из дома. Она оставила попытки смешаться с бездомными и сегодня надела кремовые брюки и свитер в тон. Довольно скромно, но никаких джинсов. Однако не устояла и добавила шарф, чтобы оживить туалет. Ей было жаль любимого шарфа, но она постаралась убедить себя, что это вроде капиталовложения, и протянула шарф Джин. Большие красные руки схватили кусок шелка, и Джин со слабой улыбкой повернулась к Аллисон.
      – Он очень вам пойдет, – заметила Аллисон. Поскольку цвет кожи и волос Джин были почти того же бежевого цвета, что и брюки Аллисон, она не очень покривила против правды.
      Джин обмотала шарф вокруг шеи и взглянула на концы, свисавшие на ее выцветшую синюю блузку.
      – Спасибо, – сказала она, поглаживая шарф красными узловатыми пальцами.
      – Поссорились с приятелем? – спросила Аллисон.
      Улыбка исчезла с лица Джин, и она слегка поерзала, будто собралась снова отвернуться. Аллисон сделала отчаянную попытку привлечь ее внимание.
      – Вы не слышали, как дела у Дили?
      – Ха, – хмыкнула женщина. – У Дили должно было хватить ума не пить это дерьмо. Ведь не в первый раз. Когда-нибудь он проснется мертвым. – Она ударила Аллисон ладонью по колену и засмеялась собственной шутке.
      Тут Поллак опустился на скамью рядом с Аллисон, и Джин резко оборвала смех. Она смотрела вниз и нервно теребила шарф.
      Аллисон повернулась к Поллаку и удивилась, не увидев на его лице вечной улыбки. Ей даже показалось, что она разглядела печаль и неудовольствие в его глазах, несмотря на то что улыбка тут же вернулась. Но, наверное, такова уж доля свещенников, у них много поводов для печали и неудовольствия.
      – Мы говорим о Дили, – сообщила она. – Я слышала, что ему стало лучше и что его через пару дней выпишут.
      – Мы все об этом молимся, – ответил Поллак, затем наклонился и заговорил с Джин: – У тебя все хорошо, сестра моя?
      Джин даже не подняла головы, встала и вышла из приюта.
      Аллисон не знала, что лучше – бежать за Джин или остаться с Поллаком. Похоже, он что-то знал по поводу странного поведения женщины. Кто знает, вдруг он все же разговорится.
      – У Джин проблемы? – спросила она. Поллак уже надел на лицо привычную маску.
      – У кого их нет в этой жизни?
      Тут не поспоришь.
      – Может, я могу чем помочь, как женщина женщине.
      Казалось, он на мгновение задумался над этой мыслью, потом покачал головой.
      – Как и все мы, смертные, Джин творец своего собственного ада.
      С таким умением избегать ответов на прямые вопросы из этого человека вышел бы превосходный политик.
      – Этот мужчина, с которым она ссорилась, у них что, роман?
      – Твоя чистота и невинность как маяк в темноте, дитя мое. – Он похлопал ее по руке и встал, давая понять, что больше не хочет вопросов, но Аллисон тоже встала.
      – Он казался расстроенным. Вы не боитесь, что он причинит ей какой-нибудь вред?
      – Наша плоть подвластна земной боли и разрушению, но только мы сами способны причинять вред нашей бессмертной душе.
      – Верно, – сказала она, не придумав ничего лучшего.
      – Всегда рад тебя видеть, но дела зовут меня, – заявил Поллак, жестом указывая на собравшихся бездомных, и двинулся прочь.
      Она сделала последнюю попытку и схватила его за руку.
      – Куда делись ее туфли? Она так гордилась ими.
      Поллак медленно покачал огромной головой.
      – Тщеславие – любимое орудие дьявола. Теперь же, прости меня, я должен присоединиться к своей пастве. Ты можешь оставаться, сколько пожелаешь.
      – Спасибо, – поблагодарила она, глядя ему вслед. Возможно, у святого отца крыша слегка съехала, но это не значило, что он глуп. Она не узнает от него ничего, если он сам не захочет рассказать.
      Она заметила человека, которого видела раньше, и решила сделать еще одну попытку. Через полчаса она знала то же самое, что и раньше, хотя была уверена, что с Джин что-то происходит. Никто не пожелал говорить с ней об этом, но нетрудно было догадаться, что они все что-то скрывают. Значит, было что скрывать.
      Она уже собралась уходить, когда вошел Билл. Неожиданная радость охватила ее при виде знакомой фигуры. Радость была вызвана тем, что она оказалась права и ждала не напрасно, что теперь у нее есть шанс выследить его и что-нибудь узнать. Во всяком случае, она уверяла себя, что это именно так.
      Он помедлил на пороге, быстро осматривая комнату. Мгновение она смотрела на него, ощущая его присутствие каждым нервом. Он не был унижен и побит жизнью, как остальные. Он был здесь чужим. И она выяснит, где его настоящее место. Его взгляд остановился на ней, глаза слегка расширились. Он поколебался, будто размышляя, остаться или повернуться и уйти. Она приняла решение за него.
      – Билл! – Извинившись, она отошла от мужчины, с которым разговаривала, и направилась к нему. – Я очень рада, что вы пришли. Боялась, что так и не увижу вас сегодня.
      Он взглянул на нее безо всякого выражения, потом раздвинул губы в насмешливой улыбке.
      – Ну, – обреченно произнес он, – вы меня нашли. И что вы собираетесь со мной делать?
      – Пойдем погуляем и поговорим, – предложила она, беря его за руку. – На этот раз вы будете выбирать направление. – Вдруг он машинально приведет ее поближе к своему логову. Если он поведет ее туда, откуда прибежал, когда случилось несчастье с Дили, значит, ей повезло.
      Не тут-то было.
      – Так в чем дело? – спросил он, направляясь вниз по улице, туда же, где они были в первый раз. – Еще что-то дома сломалось?
      Аллисон рассмеялась и подняла на него глаза, но смех замер, стоило ей разглядеть выражение его глаз. Она внезапно остро ощутила его близость, заметила, что все еще держит его за руку и что ей нравится держать его руку и идти с ним рядом. Да и ему вроде тоже нравилось. Ей следует от него отодвинуться, но по непонятной причине тело отказывалось повиноваться велению рассудка.
      Так они и шли, вдыхая прохладный вечерний воздух, держась за руки, как влюбленная парочка, на глазах у всех.
      Вот только детектива Дугласа здесь не хватает, внезапно сообразила она, резко отпустила его руки и немного отодвинулась. Огляделась, но не заметила ничего подозрительного. Впрочем, он мог прислать кого угодно.
      – Между прочим, – сказала она более резко, чем хотела, – у нас теперь крыша течет. – Но, – она подняла руку, предупреждая его возражения, – я не об этом хотела с вами поговорить. Хотя, если хотите подработать, мы были бы рады. – Кем бы он ни был, она не может заставлять его помогать ей только за еду. Она не хочет быть в долгу, найдет способ с ним расплатиться.
      Он засмеялся, но она не смогла прочитать выражение его глаз.
      – Если не о крыше, тогда о чем вы хотели поговорить?
      – О концерте. Меган расстроилась, что вы с нами не пойдете. – Тут она не погрешила против истины. – Она так надеялась познакомиться с вашими дружками и, может быть, увидеть вас на сцене.
      Он посмотрел на нее и покачал головой.
      – Аллис, вы же знаете, что я никакая не рок-звезда.
      – Я помню, вы обещали взять ее с собой. Даже сказали, что знаете кое-кого из исполнителей. – Если он, черт побери, так щепетилен насчет своих обещаний, пусть выкручивается.
      Он сунул руки в карманы и сердито зашагал по улице. Аллисон едва поспевала за ним.
      – Я соврал, – выдавил он. – Откуда бездомному знать эту группу? Я всего лишь пытался… Черт! Не знаю, что я пытался сделать.
      – Вы пытались помочь, – подсказала она, – и вы помогли. Я и выразить не могу, как вам благодарна. А когда вы еще и билеты принесли, тут уж я просто растерялась.
      – Кое-кто был у меня в долгу, – сказал он, пожал плечами и снова зашагал.
      – Вы вроде упомянули, что вам их дали.
      – Тот, кто в долгу, дал.
      Он лгал. Она уже научилась улавливать отдельные нюансы в его голосе и поняла, что он лжет. Почему-то это ее обрадовало.
      Они свернули за угол, и тут Аллисон поняла, что они обходят приют кругом. Он не приведет ее случайно туда, куда не должен.
      – Даже если вы не можете сводить ее за кулисы, пойдемте вместе, прошу вас. Ей хочется, чтобы вы пошли на концерт.
      – Это невозможно. Сама подумайте, Аллис. За вами хвост, частный детектив. Вам хочется, чтобы он вас снова сфотографировал с бездомным безработным? Или хотите получить фотографии дочери вместе со мной?
      Эта деталь ее тоже несколько смущала, особенно после ядовитого замечания Дугласа насчет нее и Билла, но ведь Билл – не преступник в розыске. Во всяком случае, вряд ли.
      – Если бы вы слегка подровняли бороду и…
      – Нет! – Он остановился перед приютом и уставился на нее.
      – Ладно. – Она безнадежно махнула рукой. – Речь ведь идет всего лишь о сердце маленькой девочки.
      Коли он ей врет, то и она имеет право на недозволенные приемы. Хотя она в основном говорит правду. Если не считать ее решимости узнать, кто он такой. Они стояли перед приютом, глядя друг другу в глаза так, будто тот, кто первым отведет взгляд, проиграет. Аллисон сжала зубы и напомнила себе, что она не может позволить себе проиграть. Она не отводила взгляда от ясных карих глаз с зелеными крапинками, которые согревали ее, заставляли чувствовать себя так, будто он касается ее кожи, от глаз, обещавших страсть и…
      – Хорошо! – Он резко повернулся и направился ко входу в приют. – Я схожу с ней! – И с грохотом захлопнул за собой дверь.
      Аллисон неуверенно подошла к скамейке и опустилась на нее. Она часто и прерывисто дышала и чувствовала себя возбужденной и разочарованной одновременно. Какое-то сумасшествие! У нее дрожат колени при виде бородатого мужчины в поношенной одежде, о котором она ничего не знает? Ей внезапно представилось, как она приглашает Билла поехать к ее весьма консервативным родителям. Картина весьма эффективно отрезвила ее.
      Слава Богу, что он скрылся в приюте, по крайней мере у нее есть время взять себя в руки. Иначе ей не удастся его выследить. Откуда, внезапно спохватилась она, пришло ей на ум это слово – выследить? Совсем как в старых фильмах Хэмфри Богарта. А может, Билл частный детектив? Тогда понятно, почему он знает Салливана.
      Она вскочила, новая мысль придала ей энергии. Детектив, получивший задание проникнуть в среду бездомных и выследить убийцу!..
      Аллисон заспешила к углу улицы, чтобы спрятаться и последовать за ним, когда он выйдет из приюта.
      Но частных детективов нанимают. Может быть, город его нанял, убедившись в бессилии полиции? Она замедлила шаг.
      Нет, вряд ли городские власти так поступят…
      А что, если он полицейский, работающий под прикрытием? Вот будет передача!
      Хотя он такой мягкий и добрый, к тому же образованный. Дуглас всегда говорил, что полицейские тупые амбалы. Но откуда Дугласу знать?
 
      Войдя в приют, Брэд прислонился к косяку, преследуя две цели – не упасть и не пускать за собой Аллисон Прескотт. Хотя пытаться не пустить ее сейчас – все равно что стараться починить плотину после наводнения.
      Он не смог бы описать те чувства, которые испытывал, когда она на него смотрела. Но знал: если он не согласится на все, чего бы она ни потребовала, и она будет все так же смотреть на него, он сдастся и схватит ее в объятия. На глазах у Господа Бога, детектива д-ра Дуга и всех остальных.
      Он оттолкнулся от косяка, добрался до скамьи и плюхнулся на нее.
      – Привет, – сказал он сидящему рядом мужчине.
      – Привет, парень, – прошептал тот. – Священник тебя щас достанет. Ты лучше смойся.
      Он явно думал, что Брэд пьян. Впрочем, пусть лучше весь мир считает его забулдыгой, чем дознается о настоящих причинах его растрепанного состояния. Ничто не заставит его выйти из приюта и снова столкнуться с этой женщиной. Он без труда справлялся с торговцами наркотиками, разоружал убийц и даже спорил с шефом, но Аллисон Прескотт умудрилась лишить его здравого смысла. Ведь удалось же ей – непонятно, каким образом! – заставить его согласиться пойти на рок-концерт с нею и ее дочерью, в то время как частный сыщик будет их вовсю фотографировать.
      – Ты нездоров, брат мой? – Отец Поллак навис над ним: затем сел рядом, незаметно принюхиваясь.
      Брэд не стал уверять его, что не пьян и не накурился. Не стоит ему выглядеть здесь чересчур уж праведным.
      – Я в порядке, святой отец, – сказал он.
      Разумеется, Поллак ему не поверил. Он положил мясистую руку на плечо Брэда и начал один из своих пггампованных громких монологов. Брэд думал о своем, изредка кивая. Надо отдать должное Поллаку. Хоть у него явно не все дома, он добр и на деле помогает многим несчастным. Он делает куда больше, чем сам Брэд.
      Уже третья неделя идет, а он ничего не добился. Если он вскоре что-нибудь не обнаружит, его отзовут. Он вовсе не возражает уйти с улиц. Тем более что при этом он исчезнет из жизни Аллисон Прескотт.
      Но Брэд не любил терпеть неудачи.
      – Я боюсь, святой отец, – перебил он тираду Поллака. – Я это делаю… – Нет, лучше не вдаваться в подробности, ведь он не знает, что, по мнению Поллака, выпил он или накурился. – Делаю, чтобы не думать о том психе, который гробит моих приятелей. – Он наклонился поближе. – Вы ведь все слышите. Наверняка знаете, кого нам следует опасаться.
      Но Поллак медленно и печально покачал головой.
      – Ты боишься не того врага. Тот, кто снаружи, не может тебе навредить. Ты должен противостоять тому, кто внутри.
      – Может, вы и правы, святой отец, – согласился Брэд, вставая со скамейки. Вот ведь и Аллисон не держит его на мушке, заставляя возвращаться к ней снова и снова, рискуя своим заданием. Нет, тут виной его собственные чувства, враг внутри него самого. – До встречи. – Брэд помахал Поллаку и Скотту – наконец он вспомнил, как звали его собеседника, – и направился к выходу.
      Прикрыв за собой дверь приюта, он осторожно огляделся. Аллисон ушла. Наверняка гоняется за кем-нибудь еще.
      Он пошел по улице, стараясь все замечать и сохраняя при этом отсутствующий вид. На углу сидел весь высохший Чак, фальшиво наигрывая на губной гармошке печальную мелодию. Немного в отдалении с утра заливший глаза Майк душевно беседовал с фонарным столбом. Тут же бродил старик Раймонд, скорбно взирая на окружающий мир.
      Ненавидя себя за полное отсутствие всякого прогресса в расследовании, Брэд в конце концов направился кружным путем к подземному гаражу, где ставил грузовичок отца. Заплатил дежурному и вырулил на дорогу.
      Самое плохое сегодня, думал он, вовсе не отсутствие сдвигов в его деле. Полицейская работа вообще на девяносто девять процентов сплошная рутина. Нет, хуже всего то, что какая-то дебильная часть его мозга радовалась предстоящему походу на концерт с Аллис.
      Стоящая через дорогу Аллисон с трепетом смотрела на свой блокнот. Получилось! У нее есть номер его машины. Кем бы Билл в конечном итоге ни оказался, он не был тем несчастным бездомным, каким старался казаться. Она была права с самого начала! Завтра она дождется его здесь в машине и выяснит, куда он ездит.
      Ей хотелось запрыгать и завопить. Она была женщиной целеустремленной и радовалась, что смогла кое-чего добиться. А ведь ей пришлось нелегко. Хорошо, если Салливану довелось при слежке за ней испытать хоть половину таких трудностей. Разумеется, следить за ней легче, она же не бродит бесцельно кругами и не вертит головой, постоянно озираясь, как Билл. Если это, конечно, его настоящее имя, в чем она сейчас сильно сомневалась.
      Ладно, она сможет найти имя и адрес через регистрационное автомобильное бюро. Но это потом, а сейчас ей стоит поговорить с пареньком, дежурившим при гараже. Она подошла к будке.
      – Тот человек, который только что уехал, он кое-что обронил. Если вы скажете, кто он такой, я смогу ему это вернуть.
      Парнишка понимающе ухмыльнулся.
      – Что же он обронил?
      Аллисон со вздохом вытащила десятидолларовую купюру. Репортерам все же должны давать деньги на взятки.
      – Вот, – сказала она, протягивая десятку. Мальчишка вцепился в край купюры, но она держала деньги крепко. – Кто он такой?
      – Не знаю. Машина уже здесь, когда я в час заступаю на дежурство. А вечером он платит и уезжает.
      – Давно?
      – Пару недель. Я его заметил, потому что он похож на настоящего бедолагу, но, видно, у него есть работа. – Он мягко потянул к себе деньги, но Аллисон не уступала.
      – Когда он уезжает?
      – В разное время. Иногда часа в два, но чаще между пятью и шестью.
      Тут подъехала машина, но парень исхитрился взять у водителя деньги другой рукой, ни на секунду не отпуская ее десятку.
      – Разговаривали с ним?
      – Про погоду, вот и все. – Он дернул посильнее и наконец завладел деньгами. – Можете быть уверены, я ему отдам, – улыбнулся он.
      – Знаю, что могу на вас положиться, – так же фальшиво улыбнулась Аллисон.
      По дороге к машине она продумывала всевозможные варианты объяснения ситуации. Он водит разбитую колымагу, паркует ее в дорогом гараже, весь день болтается среди бездомных, а потом куда-то уезжает. Двойная жизнь. Будь он в розыске, наверняка носил бы личину круглосуточно. Создавалось впечатление, что он находится на работе.
      Тогда он детектив или полицейский. Или… Она как вкопанная остановилась посредине тротуара, заработав сердитый взгляд мужчины, едва не налетевшего на нее. Он репортер вроде нее, собирающий материал. Черт бы все побрал! Эта мысль не пришлась ей по вкусу.
      Он также может быть писателем, работающим над книгой. По правде говоря, он больше похож на интеллектуала, чем на полицейского или репортера. Пожалуй, это наиболее подходящая версия – писатель, который из суеверия водит старенький грузовик. Творческие люди такие непредсказуемые…
      Едва приехав домой, она позвонила Рику, чтобы рассказать о своих достижениях.
      – Да, черт бы меня побрал! – отозвался на ее информацию Рик.
      – Ты ведь совсем в меня не веришь, верно? Никак не соглашался со мной, что здесь можно что-то накопать.
      – Дело не в том, что я в тебя не верю. Просто… ну… убийцей чаще всего оказывается именно тот, на кого указывают все улики, а бродяги – они действительно бродяги… Но ты помнишь, я ведь тоже сомневался, – поспешно добавил он. – Я еще кое-что для тебя проверял, так?
      – Помню, и мне снова нужна твоя помощь. Твои друзья из полиции могут проверить номер машины?
      – Вне всякого сомнения, девушка. – Рик весело рассмеялся. – Завтра в это же время мы будем знать, кому принадлежит грузовик.
      Повесив трубку, Аллисон отправилась на кухню и налила себе бокал вина.
      – Я подбираюсь к тебе все ближе, Билл, – сказала она, поднимая бокал как при тосте.
      Знаменитый писатель, думала она. Интересно, а я не читала его книги? Какие он пишет – интеллектуальные или занимательные, со множеством событий? Определенно последние, решила она, вспомнив излучаемую им энергию и те чувства, которые разбудил в ней его поцелуй.
      Она дотронулась пальцем до губ, потом отпила еще глоток вина. Пусть Дуглас фотографирует, сколько душе угодно. Когда он узнает, кто на самом деле Билл, ему придется подавиться своей мерзкой ухмылкой.
      И еще… Ничего нет предосудительного в том, чтобы получать удовольствие, целуя писателя.

      – Я его упустила, – пожаловалась Аллисон, когда Рик ответил на ее звонок. – Твой приятель узнал, как его зовут и где он живет по номеру машины?
      – Где ты целый день болталась? – Расстроенный голос Рика напугал ее.
      – Разные дела и еще гонялась за нашим приятелем Биллом. А что? – Она села на стул, не уверенная, что ей хочется услышать ответ.
      – Дело в том, что слухи подтвердились. Завтра утром все официально объявят. У нас новые хозяева.
      – Ма-ам! Я вернулась!
      – Я говорю по телефону с дядей Риком, Меган.
      – Приветик, дядя Рик. – Меган пролетела мимо матери на кухню. – Ужин скоро?
      – Потерпи. Возьми фруктов.
      Меган потянулась к банке с арахисовым маслом, и Аллисон снова смогла сосредоточиться на телефонном разговоре.
      – Ладно, Рик, насколько же изменится статус-кво? – спросила она.
      – Что? А, значит, мы говорим обиняками ради этих маленьких ушек рядом?
      – Меган тоже тебя любит. Так вернемся к материалу?
      Рик вздохнул, и сердце Аллисон сжалось.
      – Ты не паникуй пока, – посоветовал он, хотя сам явно уже запаниковал. – Еще официально ничего не изменилось, но, разумеется, слухи разрастаются и захватили уже всех, от менеджера до парика на голове метеоролога.
      Аллисон поймала за руку проходящую мимо Меган и оглядела ее бутерброд с арахисовым маслом. Со всех сторон тек клубничный джем, но она отмахнулась. Подумаешь, что значит лишняя банка джема в такое время?
      – И что ты сам думаешь? – спросила она Рика. – Тебе уже приходилось бывать в таких переделках.
      – В сходных случаях меня и увольняли, и повышали, и просто оставляли в покое. Это весьма неопределенно. Но ты ни в коем случае не должна принимать все, что бы ни случилось, на свой счет. Выживешь – прекрасно. Если нет, придется сжать зубы и начать все сначала.
      Аллисон заткнула одно ухо пальцем, чтобы заглушить внезапно завопивший телевизор.
      – Убавь звук! – Звук уменьшился на несколько децибел. – Я и так только что начала, – тихо сказала она. – Мне нельзя опять возвращаться на исходные позиции.
      – Знаю, детка, но придется, если понадобится. И я вовсе не утверждаю, что обязательно понадобится. Всего лишь информирую тебя, чтобы ты завтра утром была готова.
      – Рик, не дури свою старую подругу. Ты беспокоишься, и это меня пугает. Но по крайней мере у нас есть в запасе козырная карта. Твой приятель проверил номерной знак?
      – Я пока до него не дозвонился. Его весь день нет на месте.
      – А я упустила Билла. Оказывается, слежка – это совсем не просто.
      – Значит, завтра. Завтра будем знать наверняка, и, если новый режим попробует нас выжить, мы предложим себя и наш материал тому, кто больше заплатит.
      Аллисон повесила трубку и несколько минут сидела, собираясь с силами. Стоило ей хоть чего-то достигнуть, как тут же приходилось отступать.
      – Мам, вроде бы дождь собирается. Ты крышу починила?
      – Нет еще, маленькая. – Будь у нее лестница, она бы сама залезла на крышу и попробовала обнаружить эту дыру. Хотя и не представляла, что сможет сделать, если найдет ее.
      Пальцы сжали телефонную трубку. Она позвонит Биллу и попросит его починить крышу.
      Какая глупость. Разумеется, она не может позвонить Биллу. Не потому, что он бездомный и у него нет телефона. Она готова поспорить на что угодно, что телефон у него имеется. Но ведь она не знает ни номера, ни его настоящего имени.
      У него вполне мог оказаться и мобильный телефон в этом разбитом грузовичке. Хорошо ему разъезжать с мобильным телефоном, когда крыша протекает, а у нее нет возможности до него дозвониться!..
      – Отнеси наверх ведро. Посмотрим, может, и уговорим Билла поработать у нас в выходные! – крикнула она дочери.
 
      – «Мэлоун пламбинг»? – Аллисон уставилась на листок бумаги, который ей только что дал Рик, будто ждала, что там появится что-то более понятное и приемлемое. – Машина Билла принадлежит этой компании?
      Рик скрестил руки и откинулся в кресле.
      – Увы. Я заставил их перепроверить. Аллисон опустилась на соседнее кресло и тяжело вздохнула. Она с таким нетерпением входила в монтажную, где Рик дал ей этот листок бумаги. После объявления в среду о переходе студии в другие руки ее напряжение непрерывно росло. К тому же приятель Рика из полиции перезвонил ему лишь в четверг вечером. Сегодня пятница… Хотя какое это имеет значение? У нее всего-то и есть лишь название компании по ремонту сантехнического оборудования.
      – И все-таки, – возразила она, – тут ничего не сходится. Зачем сантехнику жить на улице? Значит, это прикрытие. Такой компании не существует.
      – Извини, но я проверил. Один владелец, работает в этом деле вот уже девятнадцать лет.
      – Да, боюсь, для прикрытия долговато.
      Рик согласно кивнул.
      – Ты говорила, что он работает профессионально.
      – Но не девятнадцать же лет? Мне кажется, и по возрасту не подходит.
      – Ему около сорока. Может, с хвостиком. При таких волосищах трудно определить. Так что вполне вероятно…
      Она постучала ногтем по столу. Ноготь был гораздо короче остальных после борьбы с мокрым ковром. Рик прав. Вряд ли писатель-актер, рок-звезда, детектив сумел бы справиться с ее трубами.
      – Наверное, это исключает возможность того, что он полицейский, – вздохнула она.
      – Я спрашивал приятеля. Он сказал, что не слышал, чтобы кто-нибудь работал под прикрытием на этом деле. Но такие дела всегда держатся в тайне, слишком велика опасность утечки информации.
      – И все равно не сходится, – возразила она. – Зачем сантехнику болтаться с бездомными?
      – Может, он какой извращенец, ему это нравится. А может, ищет ученика и решил, что среди этих парней у него есть шанс найти то, что нужно.
      В ответ на его попытку пошутить Аллисон состроила гримасу.
      – Ладно, – согласился Рик. – Тогда он может быть убийцей.
      Нет, она знает, что Билл – не убийца. Готова прозакладывать все что угодно.
      – Но ты же сам говорил, что убийства начались еще до его появления.
      – Он мог убить четверых, а потом решить для удобства подобраться поближе, познакомиться лично. Откуда нам знать, о чем думают эти психопаты?
      Аллисон хотела было возразить, но передумала. Как она может доказать, что Билл не психопат? Потому что он ей нравится? Потому что всегда старается помочь?
      – Но ты веришь, что здесь зарыто что-то любопытное? Поможешь мне?
      – Явно происходит нечто странное, если сантехник дни напролет проводит с бездомными.
      Она была с ним не согласна, но по крайней мере он не отказался помочь.
      – Ладно, надо первым делом позвонить в эту компанию и узнать, кто водит грузовик.
      Рик взглянул на часы.
      – Уже шестой час. А с нормальной работы люди обычно уходят в пять. Там уже никого нет.
      – Мы этого не узнаем, если не попытаемся.
      Аллисон вышла из монтажной и направилась к своему столу. Рик последовал за ней. В «Желтых страницах» она нашла фирму. В маленькой колонке даже значилось, что та обслуживает жителей Оклахома-Сити с 1977 года. Без всякой надежды на успех она набрала указанный номер и услышала запись, проинформировавшую ее, что мастерская работает с девяти до пяти. Однако, продолжил женский голос, в особо срочных случаях можно позвонить хозяину, Геральду Мэлоуну, домой.
      Набрав номер домашнего телефона мистера Мэлоуна, Аллисон тут же повесила трубку, потому что ответила женщина. В ответ на вопросительный взгляд Рика она лишь пожала плечами.
      – Женщина, ответившая по домашнему телефону, та же, чей голос записан на автоответчике в конторе.
      Она старалась говорить спокойно, но внутри вся дрожала. Может быть, Билл только работает на эту компанию, и он вовсе не Геральд Мэлоун. Но если он Геральд… Почему ей ни разу не пришло в голову, что Билл может быть женат? Он соврал про свою специальность, про то, как достал билеты, почему бы ему еще раз не соврать?
      Да и нельзя сказать, что он врал по этому поводу. Она сама так решила после того поцелуя и его взгляда… Но разве женатые мужчины не способны на страсть? И ведь он ушел но-чью в тот день, когда шел дождь. Возможно, ему надо было вернуться к жене.
      – Женатый сантехник, – произнесла она вслух.
      – Бывает и такое. Эти придурки, которые насилуют и убивают, часто оказываются почтенными членами общества с хорошенькими женами и умными ребятишками.
      Рик внимательно наблюдает за мной. Я не могу позволить ему заметить, что расстроилась, думала Аллисон. Он захочет узнать, в чем дело, а именно на этот вопрос мне меньше всего хочется отвечать. Даже самой себе.
      Она рывком выдвинула ящик стола и достала «Белые страницы».
      – Геральд Мэлоун, – повторила она, листая книгу. – Вот. Давай рванем отсюда, как только представится возможность, и сами посмотрим, кто живет по этому адресу и есть ли у него борода и курчавые волосы.
      – Договорились, мадам, – согласился Рик, подняв в знак одобрения большой палец.
      Она снова сняла телефонную трубку – предупредить Меган, что задержится. Такое случалось довольно часто, а уж сейчас и вовсе, поскольку все ходили на цыпочках из-за новых владельцев канала.
      – Делай домашнее задание и никому не открывай дверь, – распорядилась она.
      Меган только вздохнула, услышав знакомые слова.
      Часом позже Аллисон и Рик свернули на улицу, где жил Геральд Мэлоун. Дом они нашли легко, хотя уже смеркалось. Разбитый грузовик был припаркован прямо перед ним.
      Она была права. У Билла есть тайная жизнь. В качестве сантехника, возможно, женатого.
      Рик припарковал машину поодаль от дома.
      – Один-ноль в твою пользу, детка, – сказал он. – Ты с самого начала его прищучила.
      Аллисон огляделась.
      – Маленькие, старые дома, – заметила она. Все что угодно, только не молчать.
      – Старые, но ухоженные. Напоминает твой район.
      Эта мысль удручала. Билл, он же Геральд, жил в таком же доме, из какого она стремилась вырваться. Нет, подумала она, приглядевшись. Этот дом побольше и в идеальном состоянии. Скорее всего благодаря его заботам как сантехника и плотника.
      – Рик, мне кажется, там во дворе еще одна машина…
      Тут в ее стекло кто-то постучал, заставив ее дернуться. Маленький розовощекий человек приветливо ей улыбался. Она, дрожащими пальцами нажав на кнопку, опустила стекло.
      – Помощь не требуется? – спросил человек.
      – Нет, спасибо… мы… это… нам показалось, что мы узнали вон тот грузовик, – нашлась Аллисон. – У нас был приятель, его звали Билл, так он водил точно такой же. Вы случайно не знаете, в том доме никто по имени Билл не живет?
      – Не-а. Никакого Билла. Геральд и Мэгги Мэлоун живут здесь очень давно. Они уже были здесь восемь лет назад, когда я переехал. И Геральд пользуется этим грузовиком все время, сколько я его знаю, хотя недавно я видел его за рулем новенького, того, что стоит у самого дома.
      – Жаль, видно, это не та старая колымага. Они все похожи. Спасибо за помощь. Наверное, нам пора двигать. – Она улыбнулась мужчине и махнула Рику, который послушно двинулся вниз по улице.
      – Мы, похоже, нервничаем? – ухмыляясь спросил он.
      – Так ведь это ты считаешь, что мы гоняемся за убийцей, – пробормотала она. Геральд и Мэгги Мэлоун.
      – Ты запомни номер того нового грузовика, пока я проеду мимо, – приказал Рик, разворачивая машину. На углу он снова остановился. – Ну как, запомнила?
      Она назвала несколько цифр и букв, потом нахмурилась.
      – Нет, на так… я не уверена. Мы можем вернуться?
      Рик мягко улыбнулся.
      – Расслабься, детка. Даже если этот парень убийца, он не выбежит из дома и не проломит тебе голову, пока мы едем мимо.
      – Я не о том. – А о чем? Что ей сказать Ри-ку? Ну, разок они поцеловались, так уж получилось. Тогда откуда это отчаяние, почему так не хочется ехать мимо дома, где он живет со своей женой? – Просто проезжай мимо. На этот раз я запомню.
      Она запомнила номер, но тут же едва не забыла его снова, потому что мимо освещенного окна, как раз в тот момент, когда они проезжали, прошел Билл. Он смеялся, явно чувствуя себя спокойно и уверенно. Сомневаться не приходилось – это его дом, а в нем – его семья. Правда, во дворе не видно трехколесных велосипедов. И на том спасибо.
 
      Подходя к своей двери с пиццей в руке, Аллисон старалась улыбаться. Звуки взрывов и гудков из телевизора свидетельствовали о присутствии дочери.
      – Приветик, мам. – Взгляд от экрана Меган оторвать не потрудилась. – Тут тебя недавно один мужик разыскивал. Я сказала, что ты скоро придешь.
      – Я же велела тебе не подходить к двери! – Аллисон швырнула коробку с пиццей на стол.
      – А дверь с сеткой осталась закрытой.
      – Похитителя такая дверь не остановит. Пожалуйста, не открывай никому дверь, когда меня нет дома.
      – Да будет тебе, мам.
      – Меган… – начала она, потом прикусила язык. Нет смысла вымещать свое раздражение на дочери. – Иди съешь кусок пиццы, пока еще теплая.
      – Сейчас, мам. Я только что долетела до Марса.
      Аллисон открыла коробку и потрогала пиццу – Можешь не торопиться. Все равно надо греть. – Она положила пиццу на противень и сунула в духовку.
      Раздался стук в дверь. Наверное, снова тот мужик. Он наверняка не убийца или насильник, потому что Меган дала ему полную возможность проявить себя, а он этим не воспользовался.
      – Аллисон С. Прескотт? – спросил человечек в помятом костюме, когда она открыла дверь.
      Она его сразу узнала, помнила по прошлым случаям. Он разносил повестки в суд. Молча открыла дверь, протянула руку и взяла бумагу. Так же молча он повернулся и ушел.
      К счастью, Меган все еще была занята Марсом.
      Аллисон села на кухне и развернула бумагу. Дуглас выполнил свою угрозу. Он требовал полной опеки над Меган, выдвигая в дополнение к стандартным предыдущим обвинениям еще и новые: она слишком надолго оставляет дочь одну и подвергает ребенка нехорошему влиянию.
      Ее охватил дикий гнев. Если бы этот ублюдок платил приличные алименты, если бы не забрал все, что у них было, ей бы не пришлось работать допоздна и оставлять Меган надолго одну! А что до «нехороших влияний», то Билл отнесся к ней и Меган лучше, чем Дуглас когда-либо. Он был рядом, когда ей требовалась помощь, чего нельзя сказать о Дугласе.
      Она смяла листок, стараясь не раскричаться, не начать бить посуду и не встревожить Меган. Неважно, были у него шансы выиграть против нее дело или нет. Важно то, что у нее нет днег, чтобы нанять еще одного адвоката…
      Зазвонил телефон, и она вздрогнула.
      Почти одновременно с голосом Билла она услышала в трубке женский смех. И в тот же момент заверещал сигнал пожарной тревоги, а она увидела, что из духовки идет дым.
      Аллисон непроизвольно разрыдалась и швырнула трубку. Сначала она хотела залезть на стул и вывернуть детектор дыма. Потом передумала и направилась к духовке, затем снова повернулась к детектору…
      – Мам, что случилось?
      Она пришла в себя только при виде Меган в дверях кухни. Вывернула детектор, затем вытащила черную пиццу. Слеза упала на край противня и зашипела.
      – Все в порядке, мам. – Девочка обняла ее худенькими ручками. – Мы можем поесть бутерброды с арахисовым маслом и джемом.
      Она обняла дочь и засмеялась, не переставая одновременно плакать.
      Зазвонил телефон, и Меган рванулась, чтобы взять трубку.
      – Нет! – воскликнула Аллисон, удерживая дочь.
      – Не брать трубку? Почему? Кто это звонил, когда ты бросила трубку?
      – Никто.
      Телефон продолжал трезвонить.
      – Мам, в чем дело? – Меган обеспокоенно смотрела на нее, пытаясь высвободиться.
      – Ни в чем. – Она заметила на столе скомканную бумагу. – Слушай, достань-ка сковородку, я сделаю омлет.
      Когда Меган послушно отошла, Аллисон схватила бумагу, торопливо сложила ее и сунула в сумку.
      Телефон наконец перестал звонить.
 
      Брэд, хмурясь, положил трубку телефона в спальне родителей. Что-то случилось. Трудно представить себе, чтобы такая правильная Аллисон рыдала, но именно этим она занималась, когда их разъединили. Он перезвонил, но никто не взял трубку.
      – Мам, пап, спасибо за ужин, – бросил он на ходу. – Мне надо бежать… – Он поцеловал мать в щеку и помахал отцу. – Надо проверить, как дела у одного друга. Там, похоже, что-то случилось.
      – Надеюсь, все в порядке, – сказала Мэгги, протягивая ключи.
      Он тоже очень на это надеялся. Но ведь Аллисон не похожа на истеричку. Что-то случилось, он был в этом уверен.
      Брэд выжимал из старого грузовика все до предела, даже вынул свой значок из бардачка – на случай, если его остановят за превышение скорости. Когда он подъехал к улице Аллисон, его первым побуждением было доехать до самого дома и поскорее распахнуть дверь. Но долгие годы службы сказались, он смог удержаться.
      Он припарковался в двух кварталах от дома и потратил немного времени, чтобы пристегнуть кобуру с пистолетом. Потом, забыв об осторожности, пустился бежать к ее дому. Нет у него времени шаркать ногами.
      Коричневого фургона на этот раз видно не было, но темный седан, в котором кто-то сидел, тоже выглядел подозрительно. Брэд вполголоса выругался на бегу. Ему бы проверить окна, оценить ситуацию, но не хотелось играть на руку человеку в темном седане. Он нетерпеливо забарабанил в дверь.
      – Аллис! Это я!
      Дверь широко распахнулась, и он увидел улыбающееся личико Меган.
      – Приветик, Брилл. Заходи, поешь с нами омлета.
      Он краем глаза заметил движение, повернулся и увидел выходящую из кухни Аллисон. Он кинулся к ней мимо Меган, потом остановился. Ее лицо, хоть и распухшее и с потеками слез, было спокойным. Она держала себя в руках и смотрела на него холодным, нет, ледяным, взором.
      – Я о вас беспокоился.
      – Это уж точно. Вы, верно, звонили из автомата на углу, раз добрались так быстро.
      Значит, она что-то разузнала. Но это не объясняет, почему она плакала и чем недовольна.
      – Брилл, у меня есть потрясная одежка на завтра. – Меган рванулась вперед и схватила его за руку. – Папа и Бонни купили мне классные шмотки.
      Брэд неохотно перевел взгляд на девочку.
      – Новые шмотки?
      – Ага. Мы ходили во все эти клевые магазины. Там в одном нам даже чаю дали. – Она вытащила стул и уселась. – Мы бы еще походили, но папу оштрафовали за стоянку в неположенном месте, ну он и взбесился, пришлось ехать домой. Он сказал, полицейский просто завидует, что у него хорошая тачка, а сам мало зарабатывает и купить такую не может.
      Брэд искоса взглянул на Аллисон. Он ожидал от нее реакции при упоминании о полиции. Но она стояла все с тем же выражением на лице. Может, она ничего еще не знает?
      – Как считаете, Аллис, Дуглас прав? – спросил он.
      – Мне противно это признать, Меган, но в данном случае твой отец скорее всего прав. Полицейские не слишком много зарабатывают и могут позавидовать его машине. С другой стороны, – она взглянула прямо в глаза Брэду, – сантехники зарабатывают очень прилично.
      Сантехники? Она решила, что он – сантехник? Чего же она тогда злится, он ведь уже ей об этом говорил, когда пересказывал легенду?
      – Меган, беги наверх и надень наряд, в котором пойдешь на концерт. Пусть… твой друг посмотрит.
      – Ты хочешь посмотреть? Брэд кивнул.
      – Обязательно.
      Меган умчалась по лестнице.
      – Простите, но мне нужно спасать мой омлет, а потом нам стоит поговорить, Геральд. – Она исчезла в кухне.
      Геральд? Она считает, что он сантехник по имени Геральд? Целую минуту он не мог сообразить в чем дело. Потом начал смеяться. Но при взгляде на Аллисон, стоящую в дверях кухни, смеяться ему тотчас расхотелось.
      Брэд колебался, не зная, что ей удалось выведать, как много он может ей рассказать и насколько можно ей доверять.
      – Геральд – мой отец, – наконец произнес он. – Не хотите ли рассказать, откуда узнали это имя?
      Она сделала шаг в комнату. Выражение лица уже не такое сердитое, скорее смущенное.
      – Один приятель проверил ваш номерной знак. Я позвонила в мастерскую, потом нашла адрес в телефонной книге. Видела вас там сегодня вечером.
      Брэд не устоял, улыбнулся. Надо признать, из нее получился бы толковый детектив.
      – Вы проезжали мимо дома родителей, когда я там был? И решили, что я – Геральд Мэлоун, сантехник?
      – Женатый сантехник.
      При этих словах он расхохотался, потом с удовольствием обнял ее. К его удивлению, она прильнула к нему всем телом и тоже обняла его за талию. Черт, до чего же она приятна на ощупь! На какое-то мгновение он позабыл, почему сам лишал себя этого наслаждения. Но когда ее рука приблизилась к кобуре с пистолетом, он опомнился. Взял ее руки, слегка отодвинул от себя и заглянул в глаза.
      – Я не сантехник и не женат, – заверил он ее. – Меня зовут Брэд Мэлоун, я сын сантехника и езжу на его старом грузовике.
      Она резко отодвинулась, и он снова заметил в ее глазах слезы.
      – Вам приходится брать у отца грузовик? Значит, вы и в самом деле неудачник, слишком ленивый, чтобы работать?
      Она схватила со стола сумку, вытащила оттуда повестку и протянул ему. Брэд сел на стул и прочитал бумагу.
      – Этот поганый ублюдок… – Брэд спохватился, что такой язык годится для раздевалки в участке, но не для столовой Аллисон Прескотт, и замолчал.
      Аллисон села рядом.
      – Вы были правы. У него и в самом деле есть ваши фотографии.
      – Насчет моего грузовика вы выяснили у него?
      – Нет! Я сама следила за вами. Он же считает, что вы бродяга, наемный рабочий или что-то другое, но столь же малоподходящее.
      Что же, подумал Брэд, тут он недалек от истины. Он вздохнул и взял в обе руки ее беззащитную ладонь. Да нет, вовсе не беззащитную, напомнил он себе. Она выследила его и выяснила, кто его отец. Еще немного, и она бы открыла, кто он. А ей ведь выгодно раскрыть его, причем не только из-за этой проклятой передачи, но и чтобы помешать Дугласу забрать у нее дочь. У него нет выбора. Придется ей все рассказать и постараться убедить не разоблачать его.
      – Аллис, нам надо поговорить. Я полицейский…

      В голове у Аллисон все перепуталось. Билл не был сантехником, не был женат, не был Биллом и даже не был Геральдом. Где-то в этом хаосе ей послышалось, что он полицейский. Его руки, держащие ее ладонь, казались единственной устойчивой вещью в комнате, может даже во вселенной, что само по себе было глупо, ведь именно он – причина всего этого хаоса.
      В комнату влетела Меган в цветастых леггинсах и огромной футболке, завязанной узлом на бедре.
      – Ну что, правда, клево?
      Билл… Брэд отпустил ее руку и повернулся к Меган.
      – Так клево, что и выразить трудно. Даже не знаю, сумею ли я одеться достаточно клево, чтобы тебе было не стыдно со мной. Но сейчас не могла бы ты дать мне возможность поговорить с твоей матерью несколько минут наедине? Нам надо кое-что обсудить.
      – Мам, ты не собираешься выкинуть какую-нибудь глупость и заставить нас уйти посредине концерта?
      – Перестань скулить. Иди, взорви там еще десяток марсиан.
      Меган подняла глаза к потолку и вышла. Через несколько секунд грохот телевизора подтвердил, что она послушалась.
      Брэд повернулся к Аллисон:
      – Я отдаю свою жизнь в ваши руки, – сказал он. – Если вы меня раскроете, меня могут убить. В лучшем случае меня снимут с дела, и мы окажемся настолько далеко от раскрытия этих убийств, что многие еще могут погибнуть.
      – Значит, вы – негласный полицейский? – Хорошо, конечно, что он холост и не сантехник. Но ей трудно было смириться с тем, что он оказался полицейским.
      – Я самый обыкновенный детектив. Мы со Стивом Рейни уже много лет напарники. Но потребовалось новое лицо, кто-то незнакомый бездомным. Меня выбрали из-за незапоминающейся физиономии и обилия курчавых волос. – Он печально улыбнулся и потрогал бороду. – Хорошо для маскировки.
      А как все это хорошо для передачи! Она была права! Такая передача наверняка поможет ей укрепить свое положение на студии.
      – Постойте. Вы хотите сказать, что я не могу сделать передачу? Но я должна. Вы и понятия не имеете, как это для меня важно. Студию продали. Я могу потерять работу.
      Улыбка исчезла с его лица.
      – Люди могут потерять жизнь. Мне кажется, это куда серьезнее. – Он глубоко вздохнул и мрачно посмотрел на нее. – Если вы потерпите до конца, обещаю, вы получите сенсационный материал. Эксклюзивный.
      Черт! Почему он должен ставить какие-то условия? Это ее материал, она так старалась, выследила его. Передача позволила бы ей сохранить работу, а может быть, и получить повышение. Но она не стала спорить. У нее нет права вмешиваться в его работу, подвергать его и других опасности.
      – Как долго? – спросила она. – У меня не очень много времени. Как долго это может продолжаться?
      – Я не знаю. Пока не найдем убийцу.
      – А у вас есть версия?
      – Надежных нет, – признался он. – Похоже, никто ничего не знает. Но обещаю, вы будете первым репортером, который узнает все подробности.
      – Замечательно. Вы еще далеки от раскрытия этого дела, зато я совсем близка к потере работы.
      Он сжал губы и опустил голову.
      – Мне очень жаль.
      – Ладно, – неохотно согласилась она. Ничего другого ей не оставалось. – Мы заключили сделку. Я получаю эксклюзивное интервью в ответ на обещание хранить вашу тайну. Надо уметь проигрывать красиво.
      Она протянула ему руку, он пожал ее, потом неохотно отпустил.
      – Спасибо.
      По его глазам она поняла, что он не был уверен в победе. Но не мог же он думать, что она выше человеческих жизней поставит свои нужды, как бы велики они ни были, особенно теперь, когда Дуглас снова подал в суд…
      – Ну, держись, Дуглас! – Она схватила повестку и помахала ею перед носом Брэда. – Теперь я смогу доказать, что вы не подозрительная личность.
      Брэд печально, но решительно покачал головой.
      – Только после завершения дела. Простите. Вы никому не должны ничего говорить.
      – Но я должна! Я не могу позволить ему забрать у меня дочь!
      – Не заберет. Обещаю, я не позволю, чтобы такое случилось из-за меня.
      Она расслышала внезапную жесткость в голосе, увидела блеск в глазах и поверила ему. И неожиданно не так уж трудно стало верить, что он полицейский.
      – А что вы собираетесь сделать?
      – Точно не знаю. Но никто не идеален, а у меня полно друзей, специалистов по обнаружению всяких недостатков.
      – Дуглас очень упорен.
      – Я видел вашего Дугласа. – Он снова отмел с дороги Дугласа, как делал каждый раз, когда они встречались. – У вас есть хороший адвокат?
      Ей на мгновение захотелось напомнить ему, что согласие придержать передачу сводит на нет ее финансовые возможности нанять адвоката. Но гордость заставила промолчать. Может, начать сдавать кровь, как делают многие бездомные?
      – Наверное, придется позвонить тому, кто занимался моим разводом, – сказала она.
      Брэд покачал головой и насмешливо улыбнулся.
      – Похоже, он не очень для вас постарался.
      – А что мне делать? Искать по справочнику? Ходить по конторам и искать кого позлее? Найти такого, который возьмет микроволновку в качестве аванса?
      – Если вам нужно, у меня есть друг. Он у меня в долгу. Думаю, возьмет с вас по-божески, а его прекрасную работу я гарантирую.
      – Мне нужно. – Сколько литров крови надо сдать, чтобы оплатить эту «божескую» ставку? – Он вытащил из кармана маленький блокнот и ручку. – Мне не помешало бы, – заметила она, пока он писал, – заиметь номер вашего телефона и адрес. Полагаю, вы где-то живете?
      Брэд хмыкнул.
      – У меня есть дом. Но все равно я благодарен вам за предложение ночлега той ночью, когда шел дождь.
      Аллисон рассердилась, потому что его слова напомнили ей, как она сглупила, предложив ему переночевать в гараже.
      Он вырвал два листка из блокнота и протянул ей. Она выхватил их из его рук.
      – Я говорил искренне, – мягко заметил он. – Вы ведь предлагали ночлег бездомному. Очень мило с вашей стороны.
      – Я знала, что вы не бездомный, – возразила она. – Хотя и не догадывалась, кто именно. – В ответ она увидела бровь, исчезавшую в массе волос надо лбом. – Я бы не стала за вами следить, если бы думала иначе, верно? – настаивала она.
      – Нет, – признал он. – Думаю, что не стали бы. – Но он явно все еще сомневался.
      – Не одни полицейские занимаются расследованиями. У меня есть предложение. Поскольку в наших общих интересах поскорее решить «это дело, давайте обменяемся информацией.
      Брэд покачал головой.
      – Моя информация по большей части конфиденциальна. Я лишь могу пообещать вам эксклюзивное интервью.
      Она раздумывала, не сводя с него глаз. Похоже, выбора у нее нет. Разглядывала упрямое выражение лица, решительно развернутые плечи, ей хотелось и стукнуть его, и обнять. Сила, которая ей в нем так нравилась, обернулась против нее. Снова мужчина руководил ее жизнью.
      – Ладно, – сдалась она, разводя руками. – У меня нет ничего определенного, одни подозрения. Однако, – она позволила себе самодовольно улыбнуться, – только подумайте, куда они завели меня с вами.
      Брэд взял ручку и блокнот.
      – Начинайте. Я слушаю.
      – Там есть женщина, ее зовут Джин…
      – Джин Пратер. Крупная дама. Постоянно попадает в больницу. Мы ее несколько раз арестовывали за воровство в магазинах и хранение наркотиков.
      – Она наркоманка? – Почему-то эта мысль удивила Аллисон. Хотя умом она понимала, что многие бродяги – наркоманы, ей не хотелось так думать о людях, которых она знала.
      – После последнего пребывания в больнице, она, насколько нам известно, завязала.
      – Так вот, позавчера она ссорилась с каким-то мужчиной. Он пулей вылетел из приюта, и она очень расстроилась. Может быть, они говорили о наркотиках.
      – Как выглядел этот мужчина? – Он внимательно наблюдал за ней, забыв про блокнот и ручку.
      – Высокий, худой, темные волосы, небольшая лысина. У него немного лоб впереди выдвинут.
      – Дуайт Миллер. Он иногда приторговывает. О чем они говорили?
      – Мне было не слышно. Но я заметила, что на ней уже нет красных туфель. – Она не сразу решила сказать ему последнее. Откуда мужчине знать, насколько важны для женщины красивые туфли?
      Брэд усмехнулся.
      – Для лжеполицейского вы соображаете неплохо. Джин дразнят Сорокой. Она обожает все яркое, цветастое. Очень любит меняться. Беда в том, что порой она меняется без согласия второго владельца.
      – Вы думаете, она украла наркотики и оставила туфли в качестве платы? – недоверчиво спросила Аллисон.
      – Все может быть. Вот Дуайт и разозлился, по туфлям он бы сразу догадался, чья это работа. – Брэд развел руками. – Но это все предположения. Даже если они соответствуют действительности, какое они имеют отношение к убийствам?
      Аллисон вздохнула. Ничего конкретного она по существу не знала.
      – Чтобы заставить ее со мной поговорить, я подарила ей свой шарф. Она вроде обрадовалась. Может быть, его удастся обнаружить в каком-нибудь важном месте.
      Он кивнул.
      – Возможно. Опишите шарф.
      Она описала шарф, и он все записал.
      – Что еще? – спросил он.
      – Ничего. – Аллисон потерла руки. Ей вдруг стало холодно. Не так уж это увлекательно, как ей казалось. – Только она такая большая, что вполне может быть убийцей, а если она наркоманка, тогда вот вам и объяснение. Вы же знаете, они иногда от наркотиков сходят с ума и могут ударить или даже убить, чтобы достать деньги на зелье.
      – Вполне вероятно, – согласился Брэд. – Между наркотиками и разбойными нападениями и вправду может быть связь. Но все это лишь подозрения, ничего конкретного.
      – Еще одно. Мне кажется, Поллак зндет, чем она занимается. Она нервничает, когда он подходит, сразу норовит сбежать. Его это огорчает, но не удивляет.
      – Этот человек знает все обо всех. Только вот не говорит.
      – Не уверена, что он полностью в своем уме.
      – Так и есть. Он с придурью. Но он выполняет свою миссию. Заботится об этих людях. Даже защищает их, как вы уже выяснили.
      – Если бы можно было его разговорить.
      – Я стараюсь, – уверил ее Брэд.
      – Если я чего-то добьюсь первой, дам вам знать. – Она помахала листком с номером его телефона и улыбнулась.
      – Непременно. – Он поднялся. – Еще раз напоминаю – не надо ни с кем об этом говорить. Ни с вашей матерью, ни с лучшим другом, ни с другим полицейским – ни с кем.
      Аллисон внутренне съежилась. Ни с кем. Как она может не сказать Рику? Ведь у него есть номер нового грузовика, стоявшего у дома родителей Брэда. Он сам все вскоре выяснит.
      – Тот новый грузовик у дома – ваш? – резко спросила она.
      – Да, новый грузовик – мой, – ответил Брэд. – Я взял старую машину отца, на случай если кто-нибудь меня заметит.
      Значит, та машина принадлежит ему, а у Рика есть ее номер. Скоро он узнает и имя владельца. Что же, с Риком придется иметь дело ей. Не стоит беспокоить из-за этого Брэда.
      Идя вместе с ним в гостиную, она пыталась собраться с мыслями. Его признание все изменило, об этом еще надо будет подумать. Но в одном Аллисон была уверена: какие-то чувства к этому человеку она испытывает.
      – Брилл! – воскликнула Меган, бросая игру и кидаясь к нему. – Когда ты завтра за нами заедешь? А крышу ты починишь?
      – Ах да, новая катастрофа.
      – Да не стоит. – Аллисон не собиралась просить полицейского чинить ее крышу. – В последний раз, когда шел дождь, не протекало.
      – Дождь был несильный, – возразила Меган.
      – Я уже кое-кому позвонила по этому поводу, – твердо заявила Аллисон.
      Скептический взгляд Брэда сказал ей – он знает, что она лжет.
      – Увидимся завтра, – попрощался он.
      У двери он помедлил. Аллисон проследила за его взглядом и разглядела темную машину в конце улицы.
      – До завтра, – повторил он. Он взял ее руку и коротко пожал.
 
      С утра она первым делом направилась к Рику.
      – Не проверяй этот номерной знак, – потребовала она, когда они шли к фургону, чтобы ехать ну художественную выставку.
      Рик остановился как вкопанный.
      – Это почему?
      – Не могу сказать, но необходимо, чтобы ты сейчас этого не делал. – За всю ночь ей так и не удалось придумать правдоподобной истории, поэтому она решила положиться на долгие годы их дружбы и доверия.
      – Ты что, рехнулась? Все эти дни я только и слышу: выясни насчет Билла, узнай насчет Геральда и так далее. Теперь мы его прищучили, а ты не хочешь взять его за шкирку?
      – Хочу. И мы обязательно возьмем. Но не сейчас. Доверься мне, – взмолилась она.
      – Угу. – Он покачал головой. – Я доверюсь тебе, если ты доверишься мне и расскажешь о причинах такого резкого поворота.
      – Не могу. Дала слово. Но обещаю, ты будешь со мной, когда можно будет делать передачу.
      – Приятно слышать. И все же я рискну и узнаю, как зовут владельца той машины.
      Аллисон сжала губы и гневно уставилась на друга.
      – Почему ты не можешь мне довериться?
      – Почему ты не можешь мне довериться? – отозвался он.
      Минуту они стояли молча.
      – Пошли, – проворчала Аллисон. – Мы опоздаем.
      – Не думаю, чтобы скульптуры слезли с пьедесталов и ушли до нашего приезда.
      Но тем не менее он пошел за ней.
      Аллисон со вздохом забралась на сиденье и захлопнула дверцу. Единственным выходом было рассказать Рику все. Ей не хотелось нарушать слово, данное Брэду, но так она по крайней мере могла рассчитывать на содействие Рика.
      – Рик, мой дорогой и верный друг, положи руку на сердце и поклянись, что никому не расскажешь.
      Он неохотно повиновался. Когда она ему все рассказала, его нежелание хранить все в тайне возросло до гигантских размеров. Очень хотелось сделать передачу, пока кто-нибудь еще не пронюхал. Он не доверял Брэду, что, вероятно, было объяснимо. Он не знал его, как она, не сознавал, что Брэд сделает все от него зависящее, чтобы сдержать слово.
      В конце концов победила их дружба, чувство справедливости и боязнь нанести ущерб. Рик пообещал подождать, но попросил держать его в курсе.
 
      Вечером, свернув на свою улицу, Аллисон чуть не нажала на тормоза. У дома стояла огромная машина последней модели, сверкающая серебром. Она едва успела заметить эту диковинку, как обратила внимание на крышу дома. Там, согнувшись в три погибели, сидел человек. Неужели нет границ, которые бы не перешли Дугласовы крысы?
      Она подъехала к дому, распахнула дверцу и побежала через лужайку. Человек на крыше обернулся и сверкнул на нее зубами сквозь несколько усмиренную бороду.
      – Мне кажется, я починил вашу крышу.
      – Вы подстригли волосы, – сказала она, стараясь обрести присутствие духа.
      Брэд начал спускаться по лестнице.
      – Если бы. Я просто причесался, обычно я взбиваю бороду и волосы. Меня этим хитростям женщины научили.
      Он ступил на землю, направился к ней и взял за руку.
      – Ну, готовы к сегодняшнему событию? Лично мне не помешал бы душ.
      Он поднялся с ней на веранду к входной двери. Аллисон чувствовала, что дневное напряжение не отпускает, но в нем появился приятный оттенок.
      – У вас дверца машины открыта, – заметил он.
      – Ох, похоже, я не закрыла ее как следует. – Она так спешила выяснить, кто сидит на ее крыше.
      – Я открою дверь гаража, – предложил Брэд, идя за ней по лужайке.
      – Не стоит. Оставим машину здесь, все равно ехать на концерт. – Ведь не собирается же он везти их в старом грузовике отца?
      Брэд повернул ее лицом к серебристой машине на улице.
      – У нас уже есть транспорт, – сообщил он.
      – Где вы ее взяли? – спросила она, повернувшись к нему. – Вы ее, часом, не украли?.. Нет, разумеется, вы ее не крали. Она ваша?
      – Взял у приятеля, скорее у отца приятеля. Учитывая всеобщий интерес к номерным знакам, я решил, что так будет лучше.
      – Какого приятеля? Разве вы не понимаете, что теперь Дуглас решит, что вы – ваш приятель.
      – Разумеется, если его детектив хоть вполовину так же проворен, как и вы.
      С широкой усмешкой он отобрал у нее ключи и пошел открывать гараж. На полпути обернулся и бросил через плечо:
      – Вам не надо запоминать номер. В свое время я скажу вам, чья это машина.
      Аллисон нахмурилась.
      – Сейчас самое время. Я никуда не поеду в этой машине, пока не буду знать, чья она и что вы задумали.
      В его глазах плясали зеленые и золотые искорки.
      – Да ладно, Аллис. Не портите сюрприза. Доверьтесь мне и потерпите еще совсем немного.
      Он был так доволен собой, что она не стала настаивать. Но номер все же запомнила.

      Позднее, размышляя о событиях того дня, Аллисон определила: она поняла, что пропала, в тот момент, когда Брэд вышел из ванной комнаты. На нем были выцветшие голубые джинсы, волосы и борода несколько усмирены, и он выглядел модным, молодым и… сексуальным.
      – Как вам нравится мой новый маскарадный костюм? – спросил он, останавливаясь на лестничной площадке?
      Она проглотила комок в горле.
      – Маскарадный костюм?
      Ей трудно было отрицать его привлекательность, даже когда он был одет как потрепанный бродяга. Теперь плотный материал обтягивал бедра. Мускулистые руки вырисовы-, вались из рукавов футболки, подчеркивающей его скульптурную грудь и плоский живот. Он был неотразим.
      – Решил, что так сойдет для толпы на рок-концерте, – ответил он отчего-то севшим голосом. А может, это ей хотелось, чтобы голос был хрипловатым, доказывающим, что его так же тянет к ней, как и ее к нему?
      – Вполне, – согласилась она, стараясь говорить спокойно. – Только надо сбрить бороду и взбить волосы кверху, а не зачесывать вниз.
      Он медленно скользнул по ней взглядом, задержавшись на красном свитере, потом переместившись на черные брюки, затем снова на лицо. Он сделал шаг к ней и наконец заговорил хриплым шепотом:
      – Единственное, что вам действительно нужно… – Он моргнул, внезапно отступил, откашлялся и продолжил уже почти нормальным голосом: – Вам нужно пальто. Вечером будет прохладно, а нам, скорее всего, придется далеко идти до машины.
      – Клево, – одобрила Меган. Появление девочки было очевидной причиной резкой перемены его интонации. Она подскочила и оглядела сначала Брэда, а потом – мать. – Мам, у тебя такой вид, будто ты собралась на работу.
      – Твоя мама выглядит замечательно, – не согласился Брэд, обняв одной рукой Меган за плечи и прижимая к себе. – Аллис, берите пальто, заглушки для ушей и поехали. – Он зашел в ванную комнату и вынес оттуда джинсовую куртку и пейджер. – Орудие труда, – пояснил он, пожав плечами, и прикрепил пейджер к поясу. Потом надел куртку.
      – Видишь, мам? – ликующе воскликнула Меган. – Ты ждешь звонка от агента насчет новой пластинки?
      – Если мне предложат записать пластинку, ты узнаешь первая.
      – Блеск!
      Когда они вышли из дома, Брэд взял у Аллисон ключи, чтобы запереть дверь, потом обнял одной рукой ее, а другой Меган, и они направились к машине. Один взгляд на улицу подтвердил, что у них есть свидетель, так что пусть уж не зря старается.
      Аллисон проследила за его взглядом, затем испуганно посмотрела на него.
      – Мы не одни, – прошептала она, слегка отодвигаясь. Он прижал ее покрепче, легонько коснулся губами щеки и улыбнулся.
      Когда большая серебряная машина тронулась с места, Брэд посмотрел в зеркало заднего обзора и заметил, что фургон тоже через несколько секунд последовал за ними.
      – Вы можете от него улизнуть? – шепотом спросила Аллисон.
      – А мы не хотим, – ответил Брэд. – Пусть подбирается ближе, чтобы мы могли устроить для него представление.
      Хотя у него были свои на то причины, было бесполезно отрицать, что сидеть с ней рядом оказалось на редкость приятно. Может, даже чересчур приятно, подумал он, вспомнив, что, хоть и кое-что в их отношениях изменилось, он все тот же полицейский и потому совсем ей не пара. И все-таки, как же приятно чувствовать тепло ее бедра!
      – Мы за кулисы пойдем? – требовательно спросила сидящая на заднем сиденье Меган, внезапно просовывая между ними голову.
      Брэд внутренне съежился, чувствуя, что подвел девочку, хотя он никогда не обещал сводить ее за кулисы.
      – Боюсь, не в этот раз.
      – Н-у-у-у, – заныла она.
      – Если будешь скулить, мы вернемся, – выговорила ей Аллисон.
      Брэд вздохнул. Скорее всего, в следующий раз ему придется как-то попасть за кулисы… Ох, черт, о чем это он думает, какой «следующий раз»?
      Аллисон подвинулась, ее нога, прижатая к нему, пошевелилась, заставив все его нервные центры мгновенно отреагировать. Ну что же, может, он и будет, этот «следующий раз», ведь он на какое-то время связан с Аллисон. Значит, надо расслабиться и радоваться, пока есть возможность. Чтобы доставить удовольствие водителю коричневого фургона, он положил одну руку ей на плечи.
      Когда они наконец сидели в зале, Брэд пришел к выводу, что можно вполне наслаждаться концертом, от которого едва не лопались барабанные перепонки: в плотной толпе его тесно прижали к Аллисон. Он обнял ее за талию – чтобы было удобнее. Она наклонилась, что-то сказала, но он не понял, возможно потому, что ее теплые губы коснулись его уха и слова потонули в грохоте пульса, бьющегося в такт музыке.
      В воздухе, раздражая нос, висел густой дым марихуаны. Наверное, надышался. Отсюда такая сверхчувствительность. Но он лишь выдавал желаемое за действительное. Ему никогда не приходилось бывать под кайфом, однако, будучи полицейским, он был хорошо знаком со всеми симптомами и знал, что они не сводятся к одной невыносимой эрекции. Так что, нравится ему или не нравится, надо отдать должное Аллисон, а марихуана тут ни при чем.
      Брэд ловко подвинулся, чтобы скрыть свое состояние. С плотными джинсами он явно сегодня промахнулся. Он рискнул взглянуть на Аллисон и увидел, что она наблюдает за ним. Она быстро отвернулась, однако он успел заметить ее горящие глаза. Черт! Если бы она рассердилась, возмутилась, облила его презрением, он бы справился, даже взял бы себя в руки. Но он видел в ее глазах отражение собственного желания, и это только усугубляло ситуацию. Чутье подсказывало ему: он уже настолько потерял контроль над собой, что одному Богу известно, чем все это кончится…
      К тому времени как они вернулись в дом Аллисон, он мог думать лишь о том, чтобы поскорее уложить Меган спать, затем понести Аллисон в спальню и заниматься с ней любовью по крайней мере полночи. Хотя, разумеется, ничего подобного он делать не собирался.
      – За нами все еще следят, – заметила Аллисон, оглядываясь на непременный фургон, ставший уже на ее улице частью пейзажа. Меган убежала вперед.
      – Прекрасно, – уверил ее Брэд. И верно, лучше некуда. Он не может позволить себе зайти слишком далеко, если за ними постоянно присматривают. Придется держаться подальше от Аллисон.
      Он снова взял у нее ключи и открыл дверь.
      – Ох, Брилл! – воскликнула Меган, повиснув у него на шее, когда он закрыл дверь изнутри. – Я такой кайф словила!
      – Рад, – отозвался он, тоже обнимая ее и испытывая чувство удовлетворения, оттого что сумел порадовать девочку. Совсем ведь неплохой ребенок. Немного избалована, но чего ждать при таком отце, как Дуглас.
      – Уже почти полночь. Давай-ка в постель, – распорядилась Аллисон.
      Меган сморщила нос в знак протеста, потом пожала плечами.
      – Ладно уж. – Она обняла мать и поскакала по лестнице.
      – Она когда-нибудь ходит? – спросил наблюдающий за ней Брэд.
      – Когда ей было десять месяцев, она сделала три шага и побежала.
      Меган с грохотом захлопнула дверь. Они остались одни. Только сила воли и здравый смысл заставили его держать руки в карманах.
      – Интересный вечер, – сказала она, стоя совсем рядом, только руку протянуть.
      Он посмотрел в ее темные глаза, ища скрытого смысла.
      – Да, – согласился он. – Очень интересный. Я никогда раньше не бывал на рок-концерте. Там… гм… были отдельные стоящие моменты. – Вроде ощущения ее бедра под рукой.
      – Угу, – согласилась она. – И немало. Но я рада, что мы позаботились о заглушках.
      Брэд кивнул.
      – Ну, наверное, мне пора.
      Она пошла проводить его до двери. Он чувствовал себя глупым и неуклюжим. Казалось, ему снова шестнадцать, он провожает свою девушку от машины к двери родительского дома, у него десять пар рук, и он не знает, куда их девать. Затем одна из этих двадцати рук по собственной воле поднялась и коснулась ее плеча.
      Она остановилась и повернулась к нему. Не сговариваясь, они тут же оказались друг у друга в объятиях. Он отбросил всякие попытки сопротивляться, как только она прильнула к нему всем телом. Какой бы это ни было глупостью, что бы из этого ни вышло, остановиться он уже не мог.
      Он коснулся губами ее губ и сразу вспомнил о том первом сумасшедшем поцелуе. Прикосновение ее тела дарило ему такое же жгучее наслаждение, как и в фантазиях, которым он иногда позволял себе предаваться. Она застыла и прижалась к нему, заставив забыть обо всем. Он наслаждался сладостью ее губ, потом коснулся языка, ощутил его шелковистость, поиграл с ним. Он любил ее рот так, как ему хотелось бы любить ее тело.
      Ладони Брэда легли на упругие ягодицы, он все сильнее прижимал ее к себе, стремясь показать ей, насколько велико его желание. Оторвавшись от ее губ, он поднял лицо и немного отстранился, чтобы взглянуть на нее. Он тут же с восторгом понял, что не у него одного плохо с контролем. В ее темных глазах плясал огонь, губы слегка приоткрыты, снова приглашая его к поцелую.
      – Аллис? – прошептал он с вопросительной интонацией, потому что хотел знать, нет ли у нее резонов, по которым им не следует немедленно остановиться. Но прямого вопроса он не задал. Они теперь напоминали паровой каток, пущенный с горки. Его не остановить, он лишь набирает скорость.
      – Тебе надо уходить, – пробормотала она, коснулась нежной рукой его шеи и притянула поближе, противореча своим собственным словам.
      Он не мог отказать себе и ей еще в одном поцелуе. А уж тогда наверху скрипнула половица, и он стремительно отпрянул, отпустил ее и испуганно взглянул на лестницу.
      – Дом садится, – успокоила его Аллисон.
      – Это не Меган? – Он настолько был поглощен желанием, что забыл о возможном появлении девочки.
      – Она уже отключилась. Не выйдет из комнаты, пока я ее силком не вытащу утром. – Аллис подошла к двери, повернулась, долго смотрела на него, потом потянулась к выключателю.
      – Подожди, – предупредил он, собрав разбегающиеся мысли. – Нельзя выключать свет, там ведь наш приятель в фургоне.
      – Я совсем о нем забыла.
      Похоже, они позабыли о многом – если быть точным, они забыли обо всем, кроме друг друга. Электрический свет вдруг показался невыносимо ярким, напомнив ему о реальности: за ними наблюдают, ее дочь спит наверху, у них нет будущего.
      Но была и другая реальность – в том, как она на него смотрела. Обычно спокойные глаза подернуты дымкой желания, влажные губы слегка распухли от поцелуев, округлая грудь вздымается под свитером в обтяжку.
      Он снова смешался, не зная, что сказать и что сделать. Потому что это важно. Важно, что он скажет и как Аллисон прореагирует.
      Она откашлялась.
      – Ну, – сказала она, и он понял, что упускает момент.
      Он решительно шагнул к ней и обнял.
      – Оставим здесь свет, а сами пойдем наверх.
      Он оттянул ворот свитера и поцеловал нежную как у ребенка кожу, снова ощутив уже знакомый цветочный аромат. У нее и вкус был летних цветов. Аллисон невольно застонала, почувствовав губы Брэда на своей шее. Минуту назад она боялась, что он уйдет. Ей нужно было, чтобы он остался. Она вся истомилась, сидя на концерте, прижатая к нему, но думала, что сможет с собой справиться. Пока он ее не поцеловал.
      Когда Брэд оттянул ворот свитера, она прокляла свою непредусмотрительность: зачем она его надела. Куда лучше было бы надеть блузку на пуговицах.
      – Наверх, – прошептал он, покрывая ее лицо поцелуями.
      Она повернулась и пошла впереди него, но он обнял ее сзади, положив руки на грудь, и уткнулся носом ей в шею.
      – Мне кажется, я не смогу тебя отпустить даже на то время, которое требуется, чтобы подняться по ступенькам, – прошептал он ей на ухо.
      Она поняла, что он хочет ее так же страстно и безрассудно, как и она его, и колени у нее задрожали. На мгновение ей захотелось опуститься на пол и увлечь его за собой. Но он подтолкнул ее к первой ступеньке.
      – Знаешь, – заметил он, стягивая с нее свитер, – давай разнообразим себе путешествие наверх…
      Она подняла руки, чтобы облегчить ему задачу. Он снял свитер и бросил его на пол.
      – Ты сошел с ума, – выдохнула она смеясь. Они поднялись еще на несколько ступенек, а он гладил ее обнаженный живот, все время приближаясь к груди, но не касаясь, что сводило ее с ума. Ей так хотелось схватить его руки и положить себе на грудь.
      На следующей ступеньке он расстегнул ей бюстгальтер и повесил его на перила, потом снова обнял, на этот раз взяв в ладони грудь, лаская ее, касаясь большими пальцами сосков. Еще одна ступенька – и она повернулась к нему и стала стягивать с него футболку.
      – Нет-нет, – возразил он и снова поцеловал. – По одной вещи на ступеньку, иначе никогда не доберемся до спальни.
      Они двинулись наверх, и Аллисон сдернула с него футболку. Его грудь была покрыта светло-русыми вьющимися волосами, которые, однако, не скрывали его великолепных мускулов.
      Он прижал ее к себе, касаясь волосатой грудью ее груди. Его язык забрался к ней в ухо, посылая ей волны наслаждения по всему ее телу.
      – Мы можем здесь остаться, – пошутил он. – Ты перегнешься через перила, а я…
      Она засмеялась и принялась дергать пряжку ремня на его джинсах.
      – Ну нет, – возразил он. – Моя очередь.
      На следующей ступеньке он стянул с нее слаксы.
      – Проклятые колготки, – простонал он, лаская обтянутые нейлоном бедра. Она была с ним полностью согласна.
      Сделав еще шаг, она снова потянулась к ремню. Ему пришлось помочь ей, сняв пейджер и ботинки, – иначе джинсы нельзя было стянуть. Она, смеясь, швырнула их вниз, потом повернулась к нему, любуясь четкими признаками его возбуждения, его не в состоянии были скрыть красные плавки.
      – Красные? – поддразнила она, гладя его одним пальцем.
      Он закрыл глаза и застонал, но когда она положила ладонь и слегка сжала, он схватил ее за руку и остановил.
      – У меня сегодня плохо с самообладанием, – предупредил он хриплым голосом.
      Ничего страшного, у нее тоже с этим туго. Более того, с каждой минутой она становилась все более распущенной, чего раньше за собой не замечала. С другой стороны, ей никогда раньше не приходилось чувствовать, что вот-вот взорвется, если не получит Брэда.
      На лестничной площадке он снял с нее колготки и наконец коснулся ее. Она потянула его в спальню, и они вместе упали на кровать, даже не потрудившись снять покрывало. Она хотела обвить его ногами, но он внезапно сел.
      – Носки, – пожаловался он. Возился он с ними целую вечность.
      Потом он лег рядом и принялся ласкать ее, доводя до безумия. Она снова потянулась к нему, но он ускользнул и начал целовать – шею, вокруг грудей. Немного погодя, когда она уже бесстыдно извивалась, он взял ее сосок в рот.
      Ее охватили такие острые чувства, что ей стало казаться: если он не овладеет ею, она умрет.
      – Брэд, – выдохнула она, – пожалуйста…
      – Я так долго об этом мечтал, – пробормотал он, переходя с одного соска на другой.
      Рука скользнула на живот, ласкала ее, доводя до экстаза. Но этого было недостаточно. Наконец он одним рывком овладел ею. Она выгнулась ему навстречу, ощущая заполненность и наслаждение.
      – Милая, – прошептал он, сделав паузу и снова целуя ее.
      Затем он со стоном оторвался от ее губ и снова начал двигаться. Она мгновение смотрела на него, радуясь выражению страсти и нежности на его лице, освещенном лунным светом.
      Внезапно мрак вокруг нее взорвался тысячами огней. Секунду спустя он вскрикнул, и она почувствовала, как он пульсирует внутри.
      Он обессиленно упал на нее, и некоторое время она наслаждалась ощущением полного удовлетворения. Постепенно дыхание начало приходить в норму, голова начала соображать, но ей все еще не хотелось отпускать его. Ей нравилось ощущать его тяжесть, быть с ним одним целым. Когда он скатился с нее, она даже огорчилась, но он продолжал держать ее в объятиях.
      – Аллис, – пробормотал он, и его теплое дыхание взлохматило ей волосы.
      – Брэд, – сказала она, откидывая назад голову и улыбаясь.
      – У меня нет сил сказать что-то еще, – пошутил он, пробегая пальцами по ее спине.
      – Это ты можешь продолжать, сколько пожелаешь, – заметила она, всей чувствительной кожей ощущая его прикосновения.
      – Сколько пожелаю? – Он хмыкнул. – Я могу ласкать тебя вечно. Но боюсь, после первых трех дней мы основательно проголодаемся.
      Она свернулась поближе к нему, запутавшись пальцами в густых волосах на груди. Она знала, скоро ему придется уйти. Они спустятся вниз, соберут одежду и расстанутся у дверей, чтобы снова отправиться своим собственным путем. Но пока их миры чудом соприкоснулись, она могла наслаждаться этим чудесным ощущением.
      Он поцеловал ее в макушку и зарылся носом в волосы.
      – Мне так давно хотелось заняться с тобой любовью.
      – Мне тоже, – призналась она. – Даже когда я считала тебя бездомным. Хотя я никогда по-настоящему не верила в это.
      Он тихо рассмеялся.
      – Ты думала, что я – сантехник, я же думал, что ты… ну, совсем другая. Что подтверждает верность старой поговорки – внешность обманчива.
      Его рука медленно скользнула с талии на бедро. Другой рукой он поднял ее лицо и поцеловал, сначала нежно, потом более страстно. Аллисон ощущала, что он снова возбуждается, так же как и она сама.
      Но тут заверещал пейджер, и они оба подскочили от неожиданности.
      – Не обращай внимания, прошептала она.
      – Не могу, – простонал он, скатываясь с кровати, чтобы выключить пейджер. – Где у тебя телефон? Я быстро. Погрей мне местечко.
      Но когда Брэд вернулся, лицо его было мрачным.
      – Дили мертв, – сказал он. – Убит.

      Аллисон села и положила руку на плечо Брэда, желая его утешить. В сравнении с минутами недавней близости он ей вдруг показался совсем чужим человеком.
      – Мне очень жаль, – сказала она.
      Он положил ладонь на ее руку, став немного больше самим собой.
      – Работая в полиции, к такому привыкаешь. От этого никуда не денешься. – Он достал свой наряд безработного из ванной комнаты и начал одеваться.
      Ей не верилось, что он «привык к такому», но не умела облегчить его переживания, особенно если он не хотел признаться, что страдает.
      – Сварить тебе кофе, чтобы взять с собой?
      – Да. Нет. У тебя есть растворимый?
      – Конечно. – Она спрыгнула с постели и оделась.
      Через несколько минут он уже стоял у двери, держа в одной руке голубые джинсы и футболку и кружку с дымящимся кофе в другой. Он быстро, с отсутствующим видом, поцеловал ее. Его мысли явно были далеко.
      – Я позвоню, – сказал он, и при этих словах сердце Аллисон болезненно сжалось.
      – Уж пожалуйста, черт тебя возьми, – обиженно сказала она. – Мы ведь договорились. Если бы Меган не спала наверху, я бы поехала с тобой. Мне, наверное, следует позвонить Рику, пусть хоть он съездит.
      – Ты не можешь позвонить Рику, – напомнил ей Брэд. – Как ты объяснишь ему, откуда знаешь об убийстве?
      Хороший вопрос. К сожалению, у Аллисон не было столь же хорошего ответа.
      – Ты ему рассказала! – воскликнул Брэд, когда она поколебалась. – Мы все обсудили, я доверил тебе свою жизнь, а ты сразу поехала и рассказала все еще одному проклятому репортеру!
      – У него был номер твоей машины! Он бы сам все узнал. Так, по крайней мере, я взяла с него клятву молчать.
      – Замечательно. А теперь, полагаю, он берет такую же клятву со всех остальных. Интересно, ведущий десятичасовых новостей тоже попросит зрителей держать это в секрете?
      Аллисон умоляюще коснулась его плеча.
      – Брэд, ты не понимаешь. Он стряхнул ее руку.
      – Я понимаю, что мы договорились, и я свои обязательства выполнил, а ты нет. Я тебе доверился. – Карие глаза, еще несколько минут назад горевшие желанием, стали ледяными. – Я даже лез из кожи, чтобы помочь тебе.
      Она возмущенно подняла голову.
      – Я не просила тебя чинить крышу, но буду просто счастлива заплатить.
      – Я не об этом. Я имел в виду д-ра Дуга. А, ладно, проехали. – Размахивая футболкой и джинсами, он открыл дверь, но тут же повернулся к ней с натянутой улыбкой. – Улыбнись-ка для нашего дяди фотографа, – выдавил он.
      Она взглянула на неизбежный фургон на улице и тихо выругалась. Брэд весело помахал рукой. Она закрыла дверь, стараясь не хлопать, и прислонилась к ней.
      Ну и монстр! Несправедливый, вспыльчивый монстр! Она сделала единственно возможную вещь, а он даже не попытался понять, оттолкнул ее, не дав возможности объясниться. Если она все же сделает передачу, это послужит ему хорошим уроком. Он ведь практически сказал, что их сделке конец. Ей же до смерти нужен хороший репортаж, она его заслужила, и теперь нет причин, чтобы от этого воздерживаться. Пусть она ему навредит. Она сама может потерять работу, если не сделает передачу.
      Но она знала, несмотря на боль и возникающие в мозгу гневные слова и оправдания, что не предаст его. Она дала слово, и неважно, что он заслуживает наказания, а ей до зарезу необходим этот материал.
      Она выругала себя за эти никому не нужные принципы, прошла через комнату и схватила телефонную трубку. Казалось, трубка прогудела миллион раз, пока она услышала сонный голос Рика.
      – Хватай аппаратуру и поезжай в центр города, – велела она. – Еще одно убийство.
      – Как? Что? Аллисон?
      – Разумеется, это я. Кто еще позвонит тебе посреди ночи и будет рассказывать об убийстве? Помнишь старика, который что-то не то выпил? Так вот он – жертва. Дили его зовут.
      – Где? – уже вполне осознанно спросил Рик.
      – Не знаю. Думаю, примерно там же, где нашли остальных. Полагаю, ты это легко выяснишь, там сейчас вся полиция.
      – А ты где? Откуда ты узнала?
      – Я дома, а откуда я узнала – сам можешь догадаться. Но помни, ты дал слово, так что молчи. Не фотографируй Брэда, не разговаривай с ним!
      Она услышала, как Рик тяжело вздохнул.
      – Да ладно, знаю я, знаю.
      – Так мчись туда быстрее. Наверное, тебе придется взять с собой другого репортера. Я не могу бросить Меган.
      Рик поколебался.
      – Может, я поснимаю, а ты потом запишешь вступление?
      – Спасибо, но сам знаешь, ничего не выйдет. Кому-то надо задать вопросы и все записать. Позвони… позвони Трейси. – Она с трудом, еле слышно произнесла последнее слово.
      – Пичужке Трейси? Шутить изволите?
      – Слушай, ей не помешает помощь, чтобы сохранить место.
      – Ты что, напилась?
      – Нет, но через пятнадцать минут обязательно.
      – Я позвоню, когда вернусь.
      – Спасибо.
      Аллисон повесила трубку и налила себе стакан вина. Вряд ли оно сможет усугубить ее сегодняшнюю сумятицу в мыслях. Она плюхнулась на стул и посмотрела на свет бледную жидкость в грошовом стакане. Год назад она пила из хрусталя. Но какого черта, она ведь слышала где-то, что свинец из хрусталя попадает в вино.
      – За преимущества быть бедной, – пробормотала она, поднимая стакан в воображаемом тосте, и хорошенько приложилась.
      Если судить по ее нынешним успехам, ей так и придется куковать в бедности. Ведь она не только продолжает прикрывать Брэда в ущерб себе, хотя он этого не стоит, она еще отдала сегодняшний репортаж об убийстве Пичужке Трейси.
      Если так будет продолжаться дальше, не видать ей успеха как своих ушей.
      Мчась к месту событий на предельно допустимой скорости, Брэд дергал волосы и бороду, стараясь их взлохматить.
      – Болван, – пробормотал он, ругая себя. Он доверился Аллисон, пожалел ее, пытался помочь. А она его завтра раскроет, очень даже может быть.
      Было бы куда проще на нее злиться, если бы ему так не нравилось ее обнимать, если бы их любовь не была такой невероятно потрясающей, что даже его фантазии бледнели перед действительностью. Он резко дернул бороду, болью стараясь заглушить незваные воспоминания, чтобы смотреть на вещи здраво и не возбуждаться при одной мысли о ней.
      Когда он припарковался в квартале от места преступления и добежал туда, работа была в полном разгаре. Он сразу разглядел крупную фигуру Стива.
      Брэд вспомнил про свою роль, засунул руки в карманы и шаркая приблизился к полицейским.
      – Эй, ты, – позвал Стив.
      – Я ни в чем не виноват, – ответил Брэд, замедляя шаг.
      – Я знаю. Но разве не ты в прошлый раз опознал того парня, что выпил какую-то дрянь?
      Брэд неохотно подошел ближе. Ему не хотелось смотреть на тело под простыней, он не притворялся. Когда он присел на корточки, Стив отдернул простыню. При взгляде на безжизненное тело безобидного старика, Брэда охватил гнев, не имеющий ничего общего с его «работой». Жизнь Дили нельзя было назвать веселой, но никто не имел права отнимать ее у него. Он даже в последнее время старался исправиться. После больницы он бросил пить.
      Брэд невольно сжал пальцы в кулаки. Он найдет этого подонка, кем бы тот ни был. Видно, он не сумел скрыть свои чувства, потому что Стив сердито посмотрел на него.
      – Тот самый, – коротко сказал Брэд. – Дили. Не знаю даже, имя это или фамилия.
      Он повернулся, чтобы уйти, но увидел микрофон, сунутый ему под нос молодой блондинкой.
      – Вы знали убитого? – спросила она.
      Брэд, опустив голову, протиснулся мимо нее, но успел заметить рыжего телеоператора с седьмого канала. Аллисон наверняка сообщила ему, хотя в данный момент его видеокамера была направлена в другую сторону. Прежде чем Рик успел его заметить, он поспешно ущел, не беспокоясь, соответствует ли его походка роли. Все равно все полетит к чертям, когда Аллисон раскроет рот.
      Хотя завтра был выходной, Брэд решил прийти сюда. Ему хотелось сделать как можно, больше, пока он еще не раскрыт, поговорить с людьми, пока события свежи в их, памяти. Теперь у него есть законные основания задавать прямые вопросы: все знали, что они с Дили, – друзья.
      Когда он на следующее утро вошел в приют «Новая надежда», там оказалось полным-полно народа, и все говорили одновременно. Прекрасно. Он готов слушать.
      Над одной из галдящих групп торчала голова Джин. Он направился к ней, потому что подозрения Аллисон – единственное, что у него имелось. Когда же он подошел поближе, то увидел, с кем разговаривает Джин. Аллисон с микрофоном в руках, закинув голову, смотрела на Джин. Немного в стороне он заметил и Рика, стоящего коленями на скамье и снимавшего эту пару.
      Стараясь получше расслышать, Брэд протиснулся между двумя мужчинами, стоящими за спиной Джин, огромную фигуру которой они использовали в качестве щита от видеокамеры. Аллисон бросила на него быстрый взгляд, но никак иначе не показала, что заметила его.
      – Я родилась не на улице, – говорила Джин. Она постоянно трогала бусы из каких-то красных камней, и Брэд понял, что Аллисон подкупила ее несколькими окрашенными стекляшками. – У меня был дом, настоящий дом, а теперь вот нет.
      – Я уверена, что вам есть еще что рассказать, – настаивала Аллисон. – Почему вы ушли из дома? Где сейчас ваши родители?
      – Не знаю. Померли, наверное. Я уже давно ушла оттуда. Этот парень появился, мы сбежали и поженились. Он был ко мне внимателен.
      Когда ты такая большая, мужикам ты чаще не нравишься. Им подавай маленьких вроде тебя. – Она неожиданно зло посмотрела на Аллисон, чей средний рост действительно рядом с ней казался совсем маленьким.
      Аллисон равнодушно пожала плечами.
      – Вовсе не обязательно. Мой муж бросил меня в прошлом году ради женщины помоложе и повыше.
      Выражение лица Джин немедленно изменилось на сочувствующее, и она похлопала Аллисон по плечу. Брэд должен был отдать должное Аллисон. Она готова поступиться всем, даже гордостью, ради хорошего материала.
      – Да ты не волнуйся. Ты маленькая и хорошенькая. Кого-нибудь словишь, – успокоила ее Джин.
      – Что же произошло с вашим мужем? – продолжила Аллисон.
      – А сбежал в один прекрасный день. Мы ехали в Канзас, все вещи в грузовичке, он и остановился на стоянке. Я пошла в туалет, а он и сбежал, пока меня не было.
      – Вы его когда-нибудь еще видели?
      – А как же. Пошла на его похороны. Уж тогда он не мог от меня сбежать.
      Брэд увидел, как побелели костяшки пальцев Аллисон, сжимавшие микрофон. Она бросила на него быстрый взгляд, и он прочитал в нем свои собственные мысли. Она задала следующий вопрос, который уже возник в его голове:
      – Как он умер?
      – Да, думаю, у него сердце перестало биться. – Джин хлопнула себя ладонью по бедру и заржала.
      Аллисон тоже вынужденно рассмеялась. – Как его звали? – спросила она, когда Джин отсмеялась.
      – Какая тебе разница? Он умер, – огрызнулась она.
      – Ладно, а что вы делали потом?
      – Работала, – ответила Джин. – В разных местах. Официанткой, клерком.
      – А сейчас вы хоть иногда работаете?
      – Бывает. Люди не любят больших женщин. Мне наплевать. Еды хватает. Я больше не хочу разговаривать. Пусть тот мужик кончает снимать.
      – Хорошо. Рик, стоп! – крикнула она ему. Потом взяла руку Джин и крепко пожала. – Спасибо, что поговорили со мной. Надеюсь, все у вас уладится и… благодарю за добрые слова. Постараюсь не огорчаться из-за мужа. Да он и был не из лучших, по правде сказать.
      Она говорила так искренне, что Брэду пришлось напомнить себе, что все это актерство, способ раздобыть материал. А вот Джин вся просияла.
      – Может, когда еще поговорим.
      – Было бы чудесно.
      Джин обежала глазами собравшихся и помахала кому-то в задних рядах.
      – Ларри, поговори немного с моей подругой. Ларри у нас изобретатель.
      Низенький лысый человечек с носом в красных прожилках неуверенно подошел к их группе. Джин встала и уступила ему место.
      – Что вы изобрели? – спросила Аллисон, протягивая микрофон.
      Брэд пошел за Джин. Надо выяснить, не знает ли она что-нибудь об убийстве.
      – Не повезло Дили, – сказал он, садясь рядом в пустом углу комнаты.
      Она бесстрастно взглянула на него.
      – Он бросил пить. – Знаю.
      – Это всегда ненадолго.
      Брэд не мог точно сказать, говорила ли она лишь о Дили или имела в виду и себя.
      – Мне его не хватает, – сказал он, что было правдой.
      Она согласно кивнула и отвернулась к стене. Конец беседе. После еще пары вопросов, встреченных молчанием, Брэд сдался и отошел.
      Хотя Аллисон приходилось сосредотачиваться, чтобы узнать как можно больше во время интервью, какая-то часть ее сознания была постоянно занята Брэдом. Зная его преданность работе, она была уверена, что найдет его здесь даже в выходной.
      Этот день начался для нее звонком Дугласа в семь утра. Тот хотел договориться о том, когда он приедет за Меган, что вовсе не улучшило ее настроения. Единственной отрадой было то, что материал для репортажа накапливался очень интересный, даже лучше, чем она смела надеяться. После Джин разговорились и другие, и она уже очень много узнала.
      Но даже здесь были свои минусы. Сведения о прошлом Джин и смерти ее мужа подкрепили подозрения Аллисон насчет того, что Джин могла быть убийцей, а ей этого не хотелось. Ей было жалко великаншу. Ужасно, если ее до конца жизни упекут за решетку, где ей уже не удастся порадоваться чему-то яркому и красивому.
      Рик жестом показал ей, что пора уходить, но Аллисон чувствовала, что еще не со всеми поговорила.
      – Можно мне прийти завтра? – спросила она у присутствующих.
      – Так и быть, втиснем вас в наше расписание, – пошутил кто-то, и все рассмеялись.
      Хороший признак, подумала Аллисон. У дверей она поискала взглядом Брэда и увидела, что он наблюдает за ней. Он сразу же отвернулся, и она вышла вслед за Риком на улицу. – Ты что, спишь с этим парнем? – резко спросил Рик.
      – Почему ты спрашиваешь? Потому что я согласилась скрывать, кто он такой?
      Рик широко ухмыльнулся.
      – Ну это я списываю на то, что ты в нашем бизнесе недавно, еще не закалилась. Нет, спрашиваю я потому, что ты смотришь на него так, будто он – сочный бифштекс, а ты три дня не ела. У него тоже трехнутый вид.
      – Кстати, насчет поесть: не хочешь прийти вечером поужинать, когда мы освободимся? – Она с радостью сменила тему, но описание Риком выражения лица Брэда немного подняло ей настроение, хотя здравый смысл подсказывал, что она должна ненавидеть его.
      – Заметано. Я принесу мясо. Когда?
      – Как получится. Мне надо уйти как можно раньше. Дуглас сегодня утром забрал Меган и сказал, что привезет ее пораньше, около шести. Мне надо быть дома.
      Но когда она приехала домой без пяти шесть, Меган уже растянулась перед телевизором, хрустя картофельными чипсами. Аллисон мимоходом выключила телевизор и выхватила из ее руки пакет.
      – Ты давно дома? – Она сбросила туфли и пошла в кухню в одних чулках.
      – Очень давно, – ответила Меган, хотя это могло означать что угодно – от десяти минут до нескольких часов. – Есть хочу.
      – Дядя Рик приедет и привезет бифштексы для гриля. Почему отец привез тебя так рано? – Аллисон швырнула чипсы на стол и пошла проверить, не пророс ли у нее картофель. Меган прискакала за ней в кухню и уселась на стол.
      – Он книжку посеял, решил, что, может, здесь ее оставил, вот мы и приехали поискать.
      Аллисон аккуратно положила картошку в раковину. Потом спросила, стараясь дышать ровно и говорить нормальным голосом.
      – Твой отец шарил по дому в поисках чего-то?
      – Книжки. Больше я искала. Он сказал, лучше я, раз это не его дом, но я убедила его, что ты не станешь возражать.
      Осторожный прохвост. Наверняка проконсультировался с адвокатом, чтобы знать, как далеко можно зайти.
      – Книжку нашел?
      – Не-а. – Девочка качнула ногой, зацепив буфет.
      – Прекрати. Что за книжка?
      – Не помню. Большая такая, по медицине. Можно взять назад чипсы?
      – А яблоко не подойдет?
      – Ладно уж.
      Аллисон достала из холодильника яблоко и дрожащей рукой протянула его дочери. Вряд ли в доме есть что-то, что Дуглас сможет использовать против нее, но она уже привыкла бояться любых его действий. Кстати, может, он вовсе не искал что-то в доме, а наоборот, подложил нечто такое, что можно использовать против нее.
      – Слазь и покажи мне, где вы с папой искали.
      – Зачем? Там же ее нет.
      – Потому что… я отдам тебе чипсы, если покажешь.
      Меган трагическим вздохом выразила свое отношение к причудам взрослых, слезла со стола и начала выдвигать ящики. Аллисон внимательно проверяла каждый, хотя представления не имела, что именно ищет.
      Потом Меган направилась в гостиную.
      – Диван, кресло, книжные полки, – сообщила она.
      Аллисон совсем вызверилась, когда Меган показала наверх.
      – Твоя спальня. – Что!
      – Он сказал, что в последний раз там ее видел. Ведь когда-то там была и его спальня.
      Поиски Аллисон ни к чему не приводили, пока она не заглянула под кровать. И не обнаружила большой белый носок Брэда, попавший туда накануне. Сейчас он был аккуратно вытянут. Наверняка Дуглас его видел.
      – Пошли, ласточка, – сказала она, обнимая дочь за шею. – Возьмешь свои чипсы.
      – Мам, а чего ты так расстроилась из-за того, что папа входил в дом? Он ведь жил здесь.
      – Но больше не живет, так что я предпочитаю, чтобы он не входил. Это так же, как с твоей комнатой. Я ведь не вхожу туда без приглашения.
      – Тогда порядок. Я его пригласила. Аллисон сжала зубы и напомнила себе, что Меган еще совсем ребенок.
      – Была бы тебе признательна, если бы ты впредь этого не делала. Я же не хожу в его новый дом, когда его там нет. Меган пожала плечами.
      – Да ладно.
      Пожалуй, большего ей не добиться, если она не хочет вконец расстроить дочь. Вернувшись вниз, Меган снова забралась на стол, набила рот чипсами и принялась оживленно обсуждать концерт и день, проведенный с отцом и Бонни.
      – Не разговаривай с полным ртом, – механически предупредила Аллисон, чистя картошку.
      Но, по сути, она слушала вполуха. Как бы ей хотелось позвонить Брэду и спросить, не может ли она как-нибудь по закону прищучить Дугласа. Но из этого вряд ли бы что вышло, Дуглас всегда принимал меры предосторожности.
      Она как раз рассматривала вялый вилок капусты, размышляя, нельзя ли что спасти для салата, как уловила произнесенные рядом слова «пап» и «Брилл» и насторожилась.
      – Что ты только что сказала?
      – Вечно ты не слушаешь. Папа попросил меня отвести его к Бриллу домой, но я ведь не знаю, где он живет. Потом он задавал всякие вопросы.
      – Например?
      – Про концерт, и машину Брилла, и где он работает. Я сказала, что Брилл – рок-звезда.
      – А он что?
      Меган пожала плечами.
      – Он задавал мне разные дурацкие вопросы вроде, курит Брилл сигареты или трубку, идет ли у него когда-нибудь из носа кровь и много ли у него денег в кармане. Почему взрослым вечно кажется, что все музыканты – наркоманы?
      – Потому что по большей части так оно и есть, – ответила Аллисон, внезапно сообразив, что происходит. Появление этой роскошной машины у человека, выглядевшего бродягой, поход на концерт, уверение Меган, что Брэд музыкант, – вот почему Дуглас искал в ее доме наркотики. Наркотиков он не нашел, зато нашел мужской носок под кроватью. Зная Дугласа, можно было быть уверенной, что он сделает кучу выводов. – Закончи с капустой, – попросила она дочь, – мне надо позвонить.
      С бешено стучащим сердцем Аллисон скрылась в спальне, чтобы спокойно позвонить. Надо узнать, чью машину брал Брэд.
      Когда он не ответил на звонок домой, она позвонила родителям. Тут было не до церемоний. Ответила его мать и сразу же позвала Брэда.
      – Та серебряная машина – она чья? – решительно спросила она.
      – Я же говорил. Отца моего приятеля. В чем дело?
      – Дуглас считает, что ты наркоман. Он пришел и обыскал дом. Нашел твой носок под кроватью.
      – Ты позволила ему обыскать дом? Почему мне не позвонила? Он не имеет права.
      – Ничего я не позволяла. Он облапошил Меган, еще и заставил ее помогать в поисках.
      Брэд выругался тихо, но весьма витиевато.
      – Ты принимаешь наркотики? – спросила она. – У меня тут есть повод для беспокойства? Мне только и не хватает, чтобы он доказал, что моя дочь общается с наркоманом.
      – Разумеется нет. Я же полицейский, забыла? – Он начал повышать голос, явно выходя из себя.
      – В кино полицейские всегда сидят на наркотиках, – попробовала она оправдаться.
      – Смотри поменьше фильмов, а что до меня, я вообще почти не пью никаких таблеток.
      – Ладно, извини. Я и сама так думала, но должна была спросить. Слушай, мне надо знать, кому принадлежит та проклятая машина. Музыканту? Или какому-нибудь торговцу наркотиками?
      – Да нет. Не волнуйся ты из-за машины. Владелец вне всяких подозрений. Уж поверь мне.
      Аллисон снова сжала зубы. Если так пойдет дальше, она разорится на стоматологе.
      – Тогда почему не скажешь? – Она понимала, что голос ее полон отчаяния. Она и в самом деле была в панике.
      – Потому что я хочу, чтобы ты была ни при чем, ксгда Дуглас это выяснит. Поверь мне, он бросит эту ерунду про наркотики, как только узнает имя владельца. А это случится скорее всего завтра или послезавтра, в зависимости от способностей его детектива.
      – Не следует недооценивать Дугласа. Если он во что вцепился, хватка у него бульдожья. Он узнает, кто ты, и вряд ли можно рассчитывать, что он станет хранить тайну.
      – Спасибо за заботу. – Голос Брэда стал саркастическим. – Очень трогательно, если учесть, что ты – главная в этом смысле опасность.
      Нет, его ничем не проймешь!
      – Я храню твою тайну, потому что мы договорились. Но Дугласу от тебя ничего не надо, так что с ним будет трудно иметь дело. Вообще-то мне наплевать, как он поступит с тобой. Хотя я тогда, наверное, не получу эксклюзивного интервью…
      – Я тебе обещал и слово сдержу. И кстати, что ты сегодня выяснила? Мы же договорились обмениваться информацией.
      – Ты слышал, что я выяснила. Прошлое Джин вызывает некоторые подозрения. А все остальное – так, любопытный человеческий материал, а мы знаем, что такие вещи тебя не интересуют.
      Аллисон готова была поклясться, что расслышала скрип его зубов. Прекрасно.
      – Значит, ты теперь собираешь человеческий материал?
      – Совершенно верно. Они ведь живые люди.
      Они любят, им больно, они видят сны и мечтают, совсем как мы.
      – А ты еще пропустила репортаж о последнем убийстве, так что такая передача будет весьма кстати.
      – Да, все должно быть кстати. Еще важно умение. И надо иметь что сказать. Я же считаю, что об этих людях рассказать стоит.
      Брэд шумно вздохнул.
      – Пусть будет по-твоему. Но об убийствах ты так ничего и не услышала?
      – Нет.
      – Мне не помешало бы посмотреть вашу пленку. Возможно, я замечу что-нибудь, что ты упустила. Я же дольше там болтаюсь, чем ты.
      Как ни хотелось ей возразить, она не могла. Он был прав.
      – Как мы можем это устроить? Вряд ли стоит приходить в телестудию.
      – Принеси завтра пленку домой. Я зайду после работы, и мы посмотрим ее вместе.
      – Хорошо, – неохотно согласилась она. Ничего другого и не придумаешь. Раздался еще один звонок.
      – Подожди секунду, – попросила Аллисон, нажимая кнопку.
      – Слушаю.
      – Ты что, совсем гордости лишилась? – завопил отчасти знакомый голос. – Он мой муж, не твой. Перестань хватать его за штаны, пусть идет домой.
      Аллисон замерла. Значит, у Брэда все же есть жена?
      – Кто говорит? Вы, очевидно, не туда попали.
      – Еще чего. Я знаю твой номер, жалкая пожилая дурочка. Думаешь, Дуглас мне не рассказывает, что ты делаешь каждый раз, когда он привозит Меган домой? А Меган еще и рассказала, что ты хочешь его убить…
      – Я это не всерьез. Только в мечтах и, может, пару раз высказала такое желание вслух. – Меган пора научиться не повторять все услышанное.
      – Ты используешь бедную девочку, чтобы вернуть его. Дай трубку моему мужу.
      – Вернуть? – Аллисон начала смеяться, потом передумала. Она могла бы уверить Бонни, что Дуглас ей не нужен, но так приятно слышать, как она расстраивается, особенно после тех оскорблений, с которых начала. – Пошла ты… – Она снова соединилась с Брэдом: – Новая жена Дугласа. Похоже, он ссылается на меня, когда не приходит вовремя домой.
      – Ты думаешь, он снова бегает за юбками?
      – Вполне вероятно. Хотя он также может следить за моим домом.
      – Вряд ли. Он лучше заплатит.
      – Вернемся к нашим баранам. В чьей машине ты завтра приедешь.
      Брэд хмыкнул.
      – Не знаю. Наверное, я могу взять какую-нибудь у осведомителя, или торговца наркотиками, или сутенера. Хочется дать Дугласу что-нибудь, во что он мог бы вцепиться.
      – Ничего смешного. – Но Аллисон все равно рассмеялась. Звонок Бонни явно исправил ей настроение.
      – Я захвачу завтра мяса.
      – Нет, не делай этого.
      – Ты меня не раз кормила.
      – А ты поработал здесь всласть. Не говоря уж о билетах на концерт. Я все еще у тебя в долгу.
      – Я принесу мясо. Можешь есть, можешь отказаться. Пока.
      Аллисон положила трубку и с минуту смотрела на телефон. Она все больше к нему привязывалась, впускала его в свою жизнь. От Брэда зависит, когда она сможет сделать свою передачу. Он отказался назвать ей хозяина машины, то есть того человека, с кем, по мнению Дугласа, она провела ночь. И все равно ей хотелось его видеть. И это, подумала она, самая прочная и пугающая зависимость.

      На следующий вечер Брэд в голубых джинсах и куртке прикатил к дому Аллисон на велосипеде.
      – Пусть приятель Дуга немножко поразмыслит, – сказал он, когда она открыла дверь.
      Войдя в дом, он вытащил из рюкзака аппетитно пахнущий специями пакет. Брэд посмотрел, в каком состоянии пакет, потом уверил Аллисон.
      – Здесь ребрышки. Они выносливые.
      – Ты что, ехал всю дорогу на велосипеде? – спросила Аллисон.
      Проходя мимо него, чтобы поскорее закрыть дверь от вечерней прохлады, она уловила езде какой-то терпкий запах. Он что, наодеколонился? Она для просмотра видеокассеты нарядилась в шелковый спортивный костюм, а он надушился одеколоном. Вечер обещал быть интересным, – Признаюсь, я слабак, – сказал Брэд, когда она повернулась к нему. – Грузовик я оставил в миле отсюда.
      Выскочившая Меган обняла его и забрала пакет.
      – Пахнет классно! Я принесу тарелки. Аллисон удивленно смотрела на дочь.
      – Она вызвалась что-то сделать? Это впервые.
      – Они рано или поздно вырастают, во всяком случае мне так говорили.
      – У тебя не было детей? – спросила она, беря его за руку и направляясь в столовую.
      – Нет. Я женат был всего полгода. Жене не подошла моя работа, так что о ребенке не могло быть и речи. Но ничего страшного. У моего брата, который живет в Техасе, их целых пять, так что он хорошо позаботился, чтобы род Мэлоунов не угас.
      – Я не знала, что ты был женат. – Как и того, что у него есть брат и пять племянников и племянниц. По сути, она вообще почти ничего не знала о Брэде Мэлоуне, а могла бы и узнать, учитывая их близкие отношения.
      Он пожал плечами.
      – А зачем? Я свою бывшую супругу сто лет не видел.
      – Если повезет, наступит время, когда я смогу сказать то же самое о своем муже, – заметила она и сразу же пожалела, что вспомнила об этом подонке. При одном воспоминании о нем у нее портилось настроение. – Но на время я о нем забуду, – продолжила она с бодрым видом, – и займусь расследованием преступления.
      – Какого преступления? – спросила Меган, пристраивая огромный кусок жареных ребрышек на блюде и ставя на стол картошку, Брэд сердито взглянул на Аллисон.
      – Она тоже обещала хранить все в тайне? – пробормотал он ей на ухо.
      – Преступление заключается в том, моя дорогая, что твой дражайший папаша проник в дом с твоей помощью.
      – Да ладно, мам.
      Некоторое время спустя, когда все мясо было съедено и осталось всего несколько кусочков жареной картошки, Аллисон со стоном откинулась на стуле.
      – Никогда еще не ела таких вкусных ребрышек. Где ты их взял?
      – У приятеля. Он жарит у себя за домом в той части города, куда ты, скорее всего, и сунуться побоишься.
      – Нюхом чувствую еще один интересный материал.
      – Угу. – Брэд покачал головой. – Ты его прославишь, и мне станет не по карману покупать у него мясо.
      Она отодвинула свой стул.
      – Пойдем посмотрим мою последнюю работу. Меган, пожалуйста, убери со стола. – Она приготовилась к возражениям.
      – Ладно. Но не начинайте без меня.
      – Не иначе как твое благотворное влияние, – прошептала Аллисон Брэду, когда они выходили из столовой. – Или у нее что-то на уме.
      Довольный и даже несколько смущенный, Брэд усмехнулся, потом дернул себя за бороду.
      – Мне лучше пока умыться. Эта чертова борода просто притягивает такие вещи, как соус.
      Аллисон взяла его за руку.
      – Тогда пошли наверх. Я дам тебе полотенце.
      – Не терпится избавиться от этой проклятущей бороды, – проворчал он, когда они поднимались по ступенькам. – Ничего удивительного, что хиппи балуются наркотиками. Без них бороду не выдержишь.
      – Я даже представления не имею, как ты без нее выглядишь. – Она подала ему полотенце.
      – Дети плачут, а взрослые в страхе разбегаются. Потому я и полицейский.
      Аллисон уже выходила из ванной комнаты, когда Брэд потянул ее назад. Он внимательно вглядывался в ее лицо, по-видимому разыскивая там признаки желания, которые, как ей зря казалось, она удачно скрывала. Потому улыбнулся и поцеловал ее.
      Надо оттолкнуть его, отплатить ему за его поведение. Нет, это – в другой раз. Она обвила его шею руками и прильнула к нему. Поцелуй был более неторопливым, чем прежние, но эффект оказался ничуть не меньше.
      – Как считаешь, Меган нас не хватится, если мы пробудем здесь парочку часов? – прошептал он.
      – У детей есть такая психическая особенность – появляться в самый неподходящий момент. Она наверняка потребует, чтобы мы порадовались ее успехам в видеоигре.
      – Когда она ложится спать?
      – Сразу после новостей.
      Его руки ласкали ей спину, задержались на ягодицах.
      – Может быть, я сумею дотерпеть?
      Она уже почти вышла, когда он мягко сказал:
      – Прости, что сразу не поверил тебе.
      – Мне тоже жаль, что ты не поверил, – ответила она, но тут же сжалилась. – Извини, что пришлось сказать Рику. У меня и в самом деле не было выбора.
      Когда они собрались в гостиной, Аллисон включила видеомагнитофон. Меган старалась сделать равнодушный вид, но Брэд видел, с каким удовольствием наблюдает она за матерью на экране.
      Он смотрел напряженно, несмотря ни на что надеясь, что кто-то скажет что-нибудь, за что можно будет зацепиться. После третьего интервью ему послышался всхлип. Повернувшись, он разглядел залитое слезами личико Меган. Аллисон на самом деле обладала способностью показать индивидуальный характер каждого и сделать это с сочувствием.
      Когда пленка кончилась, он понял, что начал уважать ее работу, хотя к разгадыванию загадки убийств не приблизился ни на йоту. Она была не просто репортером, старавшимся передать сенсационные новости. У нее явно был талант общения с людьми.
      – Ну? – спросила она, но он молчал.
      – Этим людям негде жить? – тихо спросила Меган. – И носить им нечего?
      – И нет шкафа, где можно держать одежду, – ответила Аллисон. – Как, теперь не станешь ныть каждый раз, когда тебе не покупают все новое, что появляется в магазинах?
      – А что, если отдать им мою старую одежду?
      – Хорошая мысль, – одобрила Аллисон, в ожидании возражений бросая взгляд на Брэда.
      Брэд представил себе бездомных, щеголяющих в минюобках и футболках с изображением Мадонны, но умудрился спрятать улыбку. Девочка на верном пути.
      – Классная работа, – похвалил он Аллисон. Уж если избалованную двенадцатилетнюю девчонку проняло…
      – Заметил что-нибудь интересное? Он отрицательно покачал головой.
      – Но оставь кассету, мне хотелось бы изучить… – Он заметил любопытный взгляд Меган и поправил себя: – Я хотел бы посмотреть ее еще раз.
      Меган улыбнулась.
      – Правда, у мамы здорово получается?
      – Да, – согласился он, – очень здорово. Аллисон вытащила кассету из магнитофона и протянула ему.
      – Я сделала эту копию специально для тебя. Оригинал мы смонтировали, свели к двум минутам. Покажут сегодня в новостях. – Она поморщилась. – По правде сказать, такое редактирование больше напоминает резню.
      Раздался звонок в дверь, Аллисон извинилась и пошла открывать.
      – Я хочу видеть этого твоего дружка-проходимца. Мы знаем, он у тебя.
      Узнав масляный голос Дугласа, Брэд поднялся и встал за спиной Аллисон.
      – Убирайся с моей веранды и забирай с собой твоего дружка-проходимца, – приказала она. – Идите на улицу в фургон и продолжайте заниматься своим грязным делом.
      Она хотела было захлопнуть дверь, но вмешался Брэд.
      – Д-р Дуг, старина! Как делишки? – Он протянул руку.
      Дуглас машинально взял протянутую руку потом бросил и вытер ладонь о брюки.
      – Вы не Этан Джеймсон, – заикаясь, выговорил он.
      – Благодарю за информацию, но вы не сообщили мне ничего нового.
      Дуглас повернулся к своему спутнику, коренастому мужчине с редкими сальными волосами.
      – Это он? – Он показал на Брэда.
      Человек кивнул.
      – Этану Джеймсону семьдесят лет, – заявил Дуглас.
      – Вообще-то в июне исполнилось шестьдесят восемь. Но он действительно выглядит на пару лет старше. Наверное, все от хорошей жизни.
      – А вас как зовут?
      Меган протиснулась между Аллисон и Брэ-дом.
      – Папа, это Брилл. Я тебе про него рассказывала.
      – Брилл? Что за имечко такое? А фамилия?
      – Папа, – возмутилась Меган. – У Мадонны тоже нет фамилии, у Шер нет фамилии, у Принца нет фамилии. Ты что, вообще не в курсе?
      – Может быть, Джеймсон, – ухмыльнулся Брэд.
      Дуглас гневно посмотрел на него, потом обратил свой взор на Аллисон.
      – Не знаю, что ты такое задумала, но ничего не выйдет. Имея эту информацию, я заявлю о конфликте интересов и попрошу об изменении условий развода. Я не сдамся, я тебя достану.
      – Достанешь? Хочешь, я позвоню Бонни и расскажу ей, что ты вовсе не сшиваешься здесь, после того как завезешь Меган? Еще я могу дать ей список тех оправданий, которые ты обычно пускаешь в ход, когда приходишь домой поздно.
      – Не смей угрожать мне, сука!
      – Вот что, д-р Дуг, – вмешался Брэд, сжимая кулаки и еле сдерживаясь, чтобы не вмазать этому подонку, – мы бы с удовольствием болтали с вами всю ночь, но нам нужно посмотреть последнюю передачу Аллисон. – Он кивнул спутнику Дугласа. – Приятно познакомиться, сэр. – И он захлопнул дверь прямо им в физиономии.
      – Мам, чего ты ругаешься с папой? – спросила явно расстроенная Меган.
      – Потому что твой отец… – Она замолчала и перевела дыхание. – Иногда он не слишком хороший человек. По крайней мере, со мной. Потому мы и развелись. Но он хорошо относится к тебе. Он тебя любит. Он развелся лишь со мной, не с тобой.
      Она обняла девочку. Брэд восхитился ее сдержанностью. Он бы скорее назвал Дугласа не «не слишком хорошим человеком», а поганым, ничтожным ублюдком.
      – Уже почти десять, – сказала Аллисон дочери и повернула ее лицом к лестнице. – Пора спать. Завтра в школу.
      – Мам, я хочу посмотреть передачу.
      – Ты уже видела всю кассету.
      – На видео все снимают, по телеку – совсем другое дело.
      Аллисон улыбнулась дочери.
      – Ну как я могу тебе отказать? Но сначала поднимись наверх и надень пижаму.
      Как только Меган вышла из комнаты, Аллисон повернулась к Брэду:
      – Так ты скажешь мне, что происходит? Почему Дуглас так расстроился, что ты взял машину у человека старше тебя по возрасту?
      Брэд уселся на диван, Аллисон села рядом. Он обнял ее за плечи. Не мог быть так близко и не коснуться ее.
      – Тебе имя Этан Джеймсон ничего не говорит?
      – Нет. А должно?
      – Где та повестка, что прислал Дуглас?
      – В сумке. А в чем дело?
      – Тебе бы прочесть ее повнимательнее. Этан Джеймсон – папочка моего приятеля из офиса городского прокурора, и он к тому же – твой судья.
      – Мой судья? – Она хлопнула в ладоши и залилась смехом. – Ты взял машину судьи, а Дуглас проверил ее номера? Да, это нечто!
      – Не знаю, не знаю. Во всяком случае это поможет нам выиграть время, если он попытается доказать конфликт интересов между тобой и судьей и передать дело другому судье. Он именно это имел в виду. Но он лишь зря потратит время и даст тебе возможность подготовиться. И доказать, что ты не якшаешься с неподобающими личностями. – Несмотря на серьезность своих слов, Брэд радовался, что дал ей надежду.
      – Это просто замечательно! Даже если ничего не выйдет, воспоминание о выражении его лица будет скрашивать мне жизнь многие годы. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
      – И это вся благодарность? – пошутил он, лаская ее руку.
      – Задай мне этот вопрос через полчаса, – прошептала она, глядя на него темными от желания глазами.
      – Не смотри на меня так, иначе я полчаса не продержусь.
      Меган вернула их на землю, спрыгнув с лестницы в пижаме и халате и усевшись рядом с Брэдом с другой стороны. Он обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
      Когда начались новости, он едва не мурлыкал от удовлетворения. Если бы рядом крутился еще один ребенок, а телевизор был черно-белым, вечер бы напоминал семейные сборища его детства. Вот только он постоянно должен напоминать себе, что это не его семья. Они никогда не смирятся с жизнью в таком или подобном доме и с вечерами перед телевизором. Это все временно, так что надо радоваться, пока есть возможность.
      Новости кончились, и Меган отправилась спать, громко захлопнув за собой дверь. Брэд потянулся к Аллисон, и она в тот же момент повернулась к нему. Прикосновение ее губ зажгло уже знакомый огонь в крови, но он не торопился, как будто времени у него навалом. Но он собирался этой ночью не потерять ни одной минуты даром.
      Аллисон чувствовала, как теплеет кожа под ладонями Брэда.
      – Мягкая, – пробормотал он, целуя шею. – Нежная, – добавил он, расстегивая молнию костюма.
      Она застонала, когда почувствовала его губы у себя на груди, и откинула голову на выцветшую спинку дивана.
      Он поцеловал ее еще раз, затем поднялся и протянул руку. Она молча встала, и они направились к лестнице.
      В спальне он подошел к окну и распахнул шторы, впустив в комнату мерцающий лунный свет.
      – Хочу тебя видеть, – сказал он, встав спиной к окну.
      Она медленно, не торопясь, откинула покрывало, чувствуя его взгляд на все еще расстегнутой молнии костюма. Их разделяло несколько футов, он не прикасался к ней, но она чувствовала, как растет ее желание. Он следил за ней, сузив глаза, и она знала: он испытывает те же чувства.
      Аллисон невольно приоткрыла губы. К своему удивлению, она облизала их языком и до конца расстегнула молнию.
      – Хочешь видеть меня? – прошептала она, стаскивая костюм и оставаясь лишь в лифчике и трусиках.
      – Сегодня никаких колготок, – заметил он, не отводя от нее жадных глаз и согревая ее взглядом.
      Она покраснела, вспомнив, что сегодня, одеваясь к вечеру, умышленно не надела этот трудноснимаемый предмет туалета, к тому же тщательно выбрала кружевное белье.
      – Никаких колготок, – повторила она.
      Он покачал головой, будто не верил своим глазам.
      – Ты так прекрасна. Я даже не думал, что ты так прекрасна. Ты хоть представляешь себе, что со мной делается, когда я смотрю на тебя?
      – Покажи мне, – смело прошептала она. Брэд улыбнулся, сверкнув зубами. В одну секунду освободился от всей одежды, кроме маленьких плавок, которые едва сдерживали напор его желания. Аллисон с силой втянула воздух. Она так хорошо помнила ощущение его мускулистого тела. Ей снова захотелось к нему прикоснуться – руками, губами, телом.
      Он подошел к ней, взял на руки и положил на постель. Но когда она попыталась притянуть его на себя, он остался в нескольких дюймах от нее, гладя ее тело, скользя рукой по талии и округлости бедра. Под его прикосновениями и жадным взглядом она и в самом деле чувствовала себя прекрасной и желанной.
      – Твоя кожа светится, – заметил он.
      Наверное, он прав, подумала она. Внутренний огонь обязательно должен быть виден снаружи.
      – Это лунный свет, – сказала она, протягивая руку к его плечу.
      Наклонившись, он коснулся языком ее живота.
      – У тебя и вкус лунного света, – прошептал он, когда она выгнулась ему навстречу.
      Брэд медленно целовал ее живот, потом грудь, потом шею, пока не добрался до губ. Аллисон жадно отвечала на поцелуи. Он сунул одну руку ей за спину и принялся возиться с застежкой лифчика. Она тихо рассмеялась.
      – На этот раз крючки спереди, – объяснила она, довольная, что он не так уж искушен в подобных деталях. Ей очень хотелось верить, что она – особый случай.
      Он с улыбкой расстегнул лифчик и взял ее груди в ладони. Сначала прикоснулся губами к одному соску, дразня его языком, потом не забыл и другой. Аллисон поворачивала голову из стороны в сторону, не в силах больше сдерживаться. Но одновременно она не хотела, чтобы он останавливался. Она слепо цеплялась за него, стаскивая плавки. Ей надо было, чтобы он хотел ее не меньше, чем она его. Он опустил руку, чтобы снять с нее трусики и убрать последнюю преграду.
      – Я хочу тебя всю. Я что-нибудь упустил? – спросил он между поцелуями.
      Ноги, подумала она, но напоминать об этом не собиралась. Вместо этого она снова выгнулась ему навстречу, и на этот раз он присоединился к ней. Она была настолько подготовлена, что почувствовала приближение оргазма всего лишь после нескольких движений, но он снова остановил ее.
      – Рано, – прошептал он, замерев, казалось, на целую вечность. Потом снова начал медленно двигаться, сводя ее с ума.
      Она полностью отдалась на его милость, испытывая острое наслаждение. Но тут, несмотря на все его усилия, почувствовала, что ее спиралями уносит куда-то вверх. Видимо, он ощутил это, потому что перестал сдерживаться и ускорил темп. Она вскрикнула и, казалось, на мгновение в экстазе потеряла сознание…
      Позднее, свернувшись калачиком в объятиях Брэда, Аллисон снова обрела способность соображать. Ей хотелось лежать так целый год. А лучше два. Все ее проблемы и заботы остались где-то за дверью спальни.
      Брэд обнял ее сильнее, щекоча спину своей порослью на груди и касаясь шеи бородой.
      – Надеюсь, твое бритье ограничится подбородком, – пошутила она.
      – Только если ты не решишь, что тебе по душе гладкая грудь, – сказал он ей в волосы.
      Они пролежали несколько минут молча, потом он пробормотал:
      – Ты ведь знаешь, я не могу остаться.
      – Я знаю, – прошептала она.
      Вне всякого сомнения, он имел в виду детектива Дугласа, но ей показалось, что, может быть, он подразумевает что-то более серьезное, что он предупреждает ее, что их отношения временны. Возможно, полицейским не так уж и плохо платят, как утверждал Дуглас, но со стороны Брэда было бы безумием взвалить себе на плечи заботу о женщине без цента в кармане, с дочерью-подростком и бывшим мужем, который продолжает создавать проблемы, требующие расходов.
      Да и она в данный момент не может позволить себе связаться с кем-либо. Ей сначала нужно наладить свою жизнь, зарабатывать достаточно денег для себя и Меган и для судебных разборок с Дугласом. Иначе ей из своего теперешнего положения не вырваться. Какой же дурочкой была она все эти годы, когда Дуглас настаивал, что ей не следует работать, что он сам о ней позаботится. Он о ней позаботился-таки. О нем бы кто так позаботился.
      Но сейчас не следует об этом думать. Она слегка поерзала, устраиваясь поудобнее, чтобы как можно большая часть ее тела касалась Брэда, что дарило захватывающее чувство неги и покоя. Посмотреть реальности в глаза она всегда успеет. Наклонив голову, она поцеловала руку, обнимающую ее. И почувствовала ягодицами некое шевеление. Да, подумала она. Приятный способ закончить вечер. Она повернулась к нему лицом, проведя языком по его соску…
      Некоторое время спустя он выбрался из постели.
      – Вряд ли я сейчас справлюсь с велосипедом, – простонал он. – Ты меня ухайдакала. А вдруг мне придется гнаться за грабителем?
      – Наверное, придется вызвать такси. – Она лениво улыбнулась, наслаждаясь чувством полной сытости.
      – Бессердечная женщина! – Брэд шлепнул ее по обнаженной ягодице и начал натягивать джинсы. Полностью одевшись, он сел на край постели. – Ты сможешь завтра приехать в приют?
      Аллисон натянула одеяло.
      – У меня только вторник и понедельник выходные, и я уже один день проработала. Однако… – она села, – мы не можем остановиться. Что ты задумал?
      – Все то же самое. Как ни неприятно мне это признавать, ты сумела влезть в душу к этим людям.
      – Ты не можешь это записать и расписаться?
      Он не обратил внимания на шутку.
      – Я хочу, чтобы ты еще порасспрашивала, но на этот раз целенаправленно. Приходи одна, никаких камер. Постарайся зайти, так сказать, сбоку, потом переведи разговор на Дили, может, что и получится. Ты же его знала. Так что у тебя есть все основания им интересоваться.
      Он наклонился и поцеловал ее в щеку.
      – Я там тоже буду, учти на всякий случай, – добавил он, – но ты – главная. Я выслушаю любого, кто захочет со мной поговорить, но слишком уж настаивать не буду. Если мы вдвоем начнем одновременно задавать вопросы, они, скорее всего, вообще замолчат.
      Аллисон спустилась с Брэдом вниз, чтобы проводить его, потом снова забралась в постель. Она еще ощущала будоражащий запах его одеколона. Все было чудесно, но еще бы лучше проснуться утром в его объятиях.
      Взбив подушку, она опустила на нее голову и постаралась выбросить из головы все беспокойные мысли.
 
      Когда она приехала в приют на следующий день в начале второго, там снова почти никого не было. Все уже поели, телевизионщиков не было, все вернулось в норму.
      Брэд сидел в углу, задрав ноги на соседнюю скамейку, с парой мужчин, изредка кивал, слушая своих собеседников. Он едва взглянул на нее. Хотя она не возражала бы против более теплой встречи, его отношение напомнило ей, зачем они сюда пришли. Он твердо решил держаться в тени. Сегодня ее шоу.
      Отец Поллак беседовал с мужчиной в темном костюме. Они пожали другу другу руки, Поллак похлопал его по спине, и мужчина ушел. Святой отец улыбнулся, заметив Аллисон.
      – Приветствую тебя! – Он направился к ней с протянутой рукой и широкой улыбкой.
      – Добрый день, святой отец.
      Он сжал ее ладонь и энергично потряс.
      – Как ты и обещала, ваша передача привела к нам много добрых людей.
      Аллисон внутренне сжалась, вспомнив, что она наговорила Поллаку, тогда как на самом деле ее мотивы были далеко не бескорыстны. И все же она порадовалась, что смогла помочь.
      – Кто-нибудь сделал пожертвования?
      – Да. – Он провел ее к переднему ряду и сел рядом. – Нам принесли еду, одежду, одеяла, деньги. Тот мужчина, который только что ушел, дал пятьдесят долларов и пообещал, что будет посылать каждый месяц. Мы собрали обильный урожай.
      – Замечательно! И вы думаете, что это из-за моей передачи?
      – У нас нет твоей возможности обратиться к городу. Тебя нам послал Господь.
      Аллисон одновременно и смутилась и обрадовалась.
      – Право, я и не думала… Передача и мне пошла на пользу.
      – Все благодеяния обычно многосторонни, – уверил он ее, похлопывая по руке. – Тебе благодарны все, кто здесь сегодня, и те, кому мы поможем завтра.
      – Спасибо, – прошептала она, но тут краем глаза заметила Брэда и вспомнила, зачем, собственно, пришла. – Жаль, что Дили не может уже разделить с вами все это.
      Она внимательно следила за реакцией Поллака. Весьма вероятно, что он что-то знал, даже наверняка, однако она была уверена, что он будет защищать свою паству и поступать по-своему. Но Поллак ничем себя не выдал. Улыбка осталась такой же сияющей.
      – Дили уже не нуждается ни в еде, ни в одеялах. Его душа освободилась для вечной славы.
      – Да, но он так старался наладить свою жизнь. Я слышала, он даже бросил пить.
      Улыбка Поллака стала еще шире.
      – Он пришел ко мне, мы поговорили. Человек хочет жить праведно, но плоть слаба.
      – По крайней мере, Дили теперь нет нужды беспокоиться, слаб он или нет.
      Поллак кивнул, он просто сиял.
      – Редко встретишь человека, который бы понял. Сестра моя, ты святая.
      Аллисон совсем не была в этом уверена, поскольку пыталась обмануть его даже во время разговора.
      – Вы видели Дили в тот вечер, когда он умер? – спросила она, решившись на более прямой вопрос, поскольку окольные пути никуда не приводили.
      – Да. Он был здесь.
      – Он один ушел или с кем-нибудь, вы не заметили?
      – Он улетел на крыльях любви.
      О Господи! Снова не от мира сего. Тем не менее его уклончивый ответ подтвердил подозрения Аллисон, что он знает больше, чем говорит.
      – Вам, наверное, тяжело видеть, как убивают знакомых вам людей. Уверена, вы бы хотели, чтобы убийцу поймали, больше, чем кто-либо.
      В глазах у Поллака появилось отсутствующее выражение.
      – Мы посланы в этот мир, чтобы помочь другим, помочь нашим братьям. – Он посмотрел на нее и снова взял за руку. – Мы очень ценим твою помощь, дочь моя. – Он встал и отошел в другой конец комнаты, где сел рядом с одним из бездомных.
      Аллисон быстро взглянула на Брэда, но не смогла определить, следит он за ней или нет. С этой гривой ничего не разберешь. Ей бы хотелось немедленно обсудить свой разговор с Поллаком, но она понимала, что это невозможно. Она еще больше уверилась, что Поллаку многое известно, но он считает, что поступает правильно, скрывая информацию и защищая своих друзей.
      Она встряхнулась и отправилась выполнять свою работу – разговаривать с разными людьми, но, увы, практически с одинаковым результатом. Они действительно уже не сторонились ее, большинство охотно с ней разговаривали, но никто, похоже, ничего не знал о смерти Дили.
      Через четыре часа она почувствовала себя вконец вымотанной и расстроенной. Все ее представления о том, что у полицейских очень интересная жизнь, нуждались в пересмотре. Брэд был прав – работа нудная и тоскливая.
      Тут вошел Генри. Она разговаривала с этим высоким, изможденным мужчиной накануне, и несколько секунд из интервью попали в передачу. Она чувствовала, что Генри здесь временно. Он довольно долго не мог найти работу, но каждый день посещал бюро по найму.
      Войдя в комнату, Генри застенчиво улыбнулся. Заметив Аллисон, он направился прямиком к ней. С его длинными ногами ему хватило трех шагов.
      – Я, возможно, получу постоянную работу, – похвастался он. – Этот парень видел меня по телевизору и позвонил в агентство.
      – Замечательно, – произнесла она второй раз за этот день и внезапно усталость как рукой сняло. – Садитесь и расскажите мне все подробно.
      Аллисон настолько увлеклась рассказом Генри, что вспомнила про свои обязанности, только когда заметила передвигающегося по комнате Брэда.
      – У вас все получится, – уверила она Генри. – Только будьте осторожны. Я слышала, Дили тоже хотел наладить свою жизнь, когда его убили.
      Генри с сомнением взглянул на нее.
      – У Дили было много проблем.
      – Возможно, ему и не удалось бы стать почтенным членом общества, – согласилась она. – Но он перестал пить. А это много.
      – Ха. Его никогда надолго не хватало.
      – В этот раз могло быть по-другому. Поллак ему помогал. Жаль, что у него отняли этот шанс.
      – Мисс Прескотт, я не хочу говорить плохо про мертвых, но Дили был в стельку пьян в ту ночь, когда его убили.
      Аллисон аж подпрыгнула, услышав такие новости.
      – Вы уверены? Вы с ним разговаривали? Полиции об этом сказали?
      – Не-а. Убийства это не касается, так что незачем и зря болтать. – Он уставился на сложенные на коленях мозолистые руки, потом снова взглянул на нее: – Вы ведь не станете трепаться об этом в новостях?
      Аллисон тщательно обдумала ответ.
      – Я не скажу ничего, что могло бы запачкать память Дили, – сказала она. – Но вы уверены, что он был пьян? Ведь Дили иногда и трезвый болтал несуразицу.
      – Да, мэм, я уверен, что он был набравшись. Священнику пришлось помогать ему держаться на ногах.
      До Аллисон не сразу дошла вся важность последних слов Генри. Возможно, к убийце его сведения и не приведут, но это явно показывает, что Поллак прикрывает своих людей. Он об этом не упоминал.
      – А когда вы его видели? – спросила она.
      – Поздно в субботу. Я весь день работал, помогал одним тут переезжать. Они мне добавили за то, чтобы установить мебель и другие вещи, потом угостили пиццей. Оттуда неблизкий путь. Я здорово вымотался, пошел прямо сюда, вот тогда их и увидел.
      – На улице, вы хотите сказать? Не в приюте?
      – Они выходили через черный ход. Дили даже идти не мог. Священник тащил его. – Генри покачал головой. – Мне было неприятно это видеть, но чтоб я удивился – так нет.
      – А куда, по-вашему, они направлялись?
      – Не знаю. Святой отец пьяниц не любит. Может, помогал ему протрезветь, прежде чем впустить в приют.
      – Но в приют он так и не пришел?
      – Нет, мэм. Но вы не очень-то суетитесь. Он был такой пьяный, что вряд ли что почувствовал.
      Аллисон разочарованно кивнула. Надо же быть такой самоуверенной, считать, что может вызнать что-нибудь об убийстве, хотя даже Брэд со всем его опытом ничего не узнал за целый месяц. Всего-то и выяснилось, что Дили потерпел поражение в своей короткой битве с бутылкой и что Поллак явно скрывает этот факт. Нечему радоваться.
      Она поразмыслила, стоит ли выложить все Поллаку и посмотреть, как он прореагирует. Соблазн был велик, но, если она его рассердит, он может запретить ей приходить в приют. Лучше немного подумать, посоветоваться с Брэдом и найти наиболее подходящий путь.
      Она присмотрелась к Поллаку, сидящему в другом углу комнаты. Он разговаривал с людьми, его людьми. Он всегда говорил с ними, уговаривал исправиться… защищал их.
      Возможно, какая-то польза от признаний Генри будет. Поллак соврал, во всяком случае скрыл, что Дили пил в день своей гибели. Он вообще не упомянул, что видел Дили в его последний день на этом свете. Что он еще скрывает за всей своей риторикой?

      Брэд подождал полчаса после ухода Аллисон, потом забрал свой грузовик и поехал к ее дому. Надо отдать ей должное. Она пахала весь день, разговаривала со всеми, кто соглашался с ней беседовать. Она не выглядела особенно довольной, когда уходила, так что, скорее всего, ничего важного не узнала. Тем не менее ему хотелось поскорее поговорить с ней. Он и не ждал ничего сногсшибательного. Конечно, хорошо бы, но в этой жизни такое редко случается.
      Он припарковался в нескольких кварталах от дома Аллисон и дальше пошел пешком. Никаких подозрительных машин поблизости он не заметил, но не сомневался, что кто-нибудь вскоре появится. Уже не в первый раз подумал, что, верно, совсем рехнулся. Мало того, что он доверился журналистке, за ней еще ведется постоянная слежка.
      Все трезвые мысли вылетели у него из головы, когда Аллисон с улыбкой встретила его в дверях. Безумие. Никакого сомнения. Чистое безумие.
      – Где Меган? – спросил он, идя за Аллисон в столовую. Присутствие ребенка с буйным воображением им при разговоре не требовалось.
      – Я послала ее к соседке, миссис Парсонс.
      – Хорошая мысль.
      Она показала ему на стул, и он с одобрением заметил, что она делала записи в блокноте. – Я сварила кофе, – сообщила она, исчезая в кухне и тут же возвращаясь с двумя дымящимися кружками. – Теперь, прежде чем я поделюсь с тобой своей шнрормацией, давай проясним условия нашей сделки. Я буду с тобой все время – на допросе и всюду, где потребуется, причем приведу с собой Рика с видеокамерой, когда ты будешь производить арест.
      Брэд удивленно взглянул на нее, подавляя желание свернуть ее нежную, белую шею. Она ни на минуту не забывала о своей основной цели, так что лучше и ему об этом помнить. Он занимался с ней любовью, держал ее в объятиях, но ничего не изменилось. Они все еще находились по разные стороны баррикад.
      – Ты можешь ждать в сторонке, но ни тебе, ни Рику не позволят мешать аресту или другим действиям полиции.
      Не сводя взгляда с его лица, она отпила глоток кофе и наконец кивнула.
      – Но нам следует оговорить, что значит «в сторонке» и «мешать». На твое благородство я не рассчитываю.
      Он согласился, сжав зубы, и тогда она передала ему разговор с Генри Даусоном. Поскольку тот был одним из наиболее надежных людей, встреченных им на улице, Брэд отнесся серьезно к его рассказу.
      – Ладно, – сказал он, когда она закончила, – значит, мы знаем, что Дили снова запил, что Поллак, возможно, последний, кто видел его живым, и что Поллак нам соврал.
      – Чем больше я об этом думаю, – продолжила Аллисон, – тем более убеждаюсь, что Поллак много знает. Раз Дили так и не вернулся в приют, значит, священник оставил его где-то на улице протрезвиться. Он считал, что там безопасно, но ошибся. Полагаю, есть большая вероятность, что Поллак знает, кто убийца.
      Брэд задумчиво кивнул, явно размышляя над сказанным.
      – Резонно, – наконец промолвил он. – Мы ведь проверили Поллака, его сегодняшнее поведение вполне соответствует полученным данным.
      Аллисон со стуком поставила на стол кружку.
      – Ты ничего не рассказывал мне о прошлом Поллака. У нас что, односторонняя сделка? Я рассказываю тебе все, а ты мне – ничего? Как я могу помочь, если не знаю, что происходит?
      – Аллисон, – возразил он, – я же полицейский. Большая часть моей информации конфиденциальна. Но, – он поднял руку, чтобы остановить ее возражения, – про Поллака я тебе расскажу.
      Она, немного успокоившись, кивнула.
      – Он был пастором в небольшом городке на юго-востоке Оклахомы. Уже тогда он слыл фанатиком. Вскоре начал посещать тюрьму «Макалистер». Короче говоря, он помог нескольким заключенным досрочно освободиться. Один из них начал работать на ранчо одного из самых влиятельных людей в округе. Работу ему помог найти Поллак. Однажды этот парень слишком много выпил, вломился в дом, где накануне работал, и перебил всю семью. Потом пристроился к их бару и пил, пока не свалился.
      Аллисон поморщилась. Пальцы так сжали кружку, что костяшки побелели.
      – Какой кошмар, – хрипло прошептала она. Он кивнул. По-видимому, она не слишком давно работает репортером и еще не огрубела достаточно, чтобы спокойно относиться к мерзостям жизни, с которыми ему приходится сталкиваться каждый день. Ему даже захотелось помочь ей сохранить эту невинность, но он понимал: еще несколько месяцев в прессе – и от невинности и следа не останется.
      – Многое из того, что мы видим, ужасно, – сказал он. – Но Поллак воспринял случившееся очень болезненно. Он впал в тяжелую депрессию и даже пробыл несколько месяцев в психушке. Вышел он более подавленным, чем раньше, но желание помогать ближним не исчезло. Он свидетельствовал на суде, сказал, что он один виноват, что, если бы он хорошо выполнял свою работу, этот человек снова бы не согрешил. Он даже пытался спасти его! Это случилось около года назад. Несколько месяцев никто не знал, где Поллак, потом он объявился в приюте, где стал заботиться о бездомных.
      – Понятно, – пробормотала Аллисон и поежилась, хотя в комнате было тепло. – Значит, все сходится. Он знает, кто убийца, но считает своим долгом защищать его, самому разобраться в ситуации. Если вы все это знали, почему сразу не установили за Поллаком слежку?
      – Я присматривал за ним, старался разговорить. Что ты предлагаешь, пытать его?
      Она пожала плечами.
      – Ты прав. Мне тоже не удалось ничего из него вытащить. Даже на прямые вопросы он отвечает уклончиво. Он это мастерски умеет – уходить от ответа. Что же мы теперь предпримем?
      Он допил кофе.
      – Добро пожаловать в полицейские будни. Побьемся еще головой об стену, в смысле, попробуем поговорить с Поллаком. Мне бы хотелось добыть хоть какие-нибудь улики, чтобы получить ордер на обыск той комнаты, что сзади.
      – Разве недостаточно, что он был с Дили в ночь убийства и скрыл это?
      – Возможно, но скорее нет.
      – Значит, я не очень помогла. – Аллисон даже ссутулилась от огорчения.
      Брэд потянулся через стол и взял ее руку.
      – Очень помогла. Ты добилась большего, чем мне удалось сделать за три недели. Мы редко раскрываем преступление по одной зацепке или оговорке, как показывают в кино. Мы собираем улики, и твоя доля очень велика.
      Она улыбнулась, огорчение сменилось радостью, сразу же нашедшей отклик в его душе, хотя какая-то язвительная часть его натуры недоумевала, почему это ему так хочется ее утешить. Она гонялась за ним, поставила под угрозу его прикрытие, шантажом вынудила его разрешить участвовать в деле ради сбора материала. Это она должна его утешать.
      Но он не выпустил ее руки. Она казалась такой теплой, хрупкой, нежной… Ему захотелось прижать ее к себе, снова заняться с ней любовью и забыть о всех тех причинах, по которым он не должен этого делать, – его секретное задание, сыщика Дугласа, дочь Аллисон, ее работу репортера и твердое намерение зарабатывать кучу денег, то, что после выхода в свет передачи он никогда больше ее не увидит.
      Она, похоже, прочитала его мысли. Медленно моргнула, карие глаза подернулись дымкой. Она встала, отодвинув стул. Он последовал ее примеру, так и не выпуская ее руки. Они качнулись друг к другу, она оказалась в его объятиях, и он жадно прижался губами к ее губам.
      Входная дверь с грохотом распахнулась.
      – Мам… Ух, вот это да! – Они отпрыгнули друг от друга при виде стоящей в дверях Меган. Та радостно ухмылялась. – Не обращайте на меня внимания. Я пришла еще за одной игрой. Могу зайти попозже. – Она сделала шаг на веранду, оглядываясь через плечо.
      – Не уходи, – возразила Аллисон, кинувшись за дочерью.
      Брэд смущенно откашлялся.
      – Ага, я как раз собирался уходить.
      – Вовсе не обязательно, – откликнулась Меган. – Я думаю, что это клево, что ты и мама… ну, сам знаешь. Вот все ребята попадают, когда я им расскажу.
      – Нет! – воскликнули Брэд и Аллисон в унисон.
      Аллисон беспомощно взглянула на Брэда. Он глубоко вздохнул, подошел к двери и плотно закрыл ее, чтобы не дать возможности сыщику Дугласа запечатлеть эту сцену. Потом наклонился к Меган.
      – Маленькая, ты не можешь никому рассказывать. Понимаешь. Я… это… прячусь. – Пока все правда. – У меня нечто вроде сделки, и, если об этом узнают не те люди, все обернется скверно. Очень скверно.
      Она явно огорчилась, но философски пожала плечами.
      – Ладно. А потом я смогу рассказать? Теперь пришла его очередь беспомощно взглянуть на Аллисон.
      – Поживем – увидим, – сказала та, и Брэд еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
      Матери не меняются. Его собственная употребляла это выражение сотни раз, когда подразумевала «нет». Он сообразил это рано, совеем еще мальчишкой. Меган тоже знала. Она с отвращением взглянула на мать и с надеждой повернулась к Брэду.
      – Когда все будет закончено, – сказал он, мысленно включая в понятие «все» борьбу Аллисон с Дугласом. Один Бог знает, когда этой борьбе придет конец. Так что он мог спокойно пообещать.
      – Ладно, – согласилась она. – Но ты ведь не уходишь, верно? Ты останешься ужинать, и мы снова вместе посмотрим телевизор.
      Соблазн был велик. Чересчур велик. Он был здесь временным человеком, для него опасно привыкать к образу жизни, который ему не светит в будущем. Через пять лет Аллисон не будет вечерами сидеть в его старом доме перед телевизором.
      – Я делаю макароны, – вмешалась Аллисон.
      Брэд покачал головой.
      – Не думаю, что это удачная мысль. – Он кивнул в сторону двери и одними губами произнес слово «детектив» над головой Меган.
      – А по мне так удачная, – возразила девочка.
      – Меган, беги наверх и помой руки перед ужином, – сказала Аллисон.
      Меган демонстративно вздохнула и подняла глаза к потолку.
      – Ма, ты же еще и готовить не начинала. Руки снова успеют испачкаться. Почему бы тебе просто не сказать: «Меган, уйди, я хочу поцеловать Брилла на прощание»?
      Лицо Аллисон залилось алой краской, но голос звучал твердо.
      – Меган, поднимись в свою комнату, мне надо поговорить с Бриллом… Биллом.
      Меган повернулась к Брэду, встала на цыпочки и обвила худенькими ручонками его шею. Это было так неожиданно и обезоруживающе, что Брэд на мгновение растерялся, потом тоже обнял девочку. Такая маленькая, хрупкая, такая доверчивая. Что бы ни случилось, Дугласу он ее не отдаст.
      – Пока, – сказала она, запрыгала через комнату, потом снова повернулась. – Ты завтра придешь?
      – Не знаю, – пробормотал он. – Посмотрим.
      Она снова подняла глаза к потолку и умчалась наверх.
      – Я ушла к себе, – возвестила она сверху и громко хлопнула дверью.
      – Ну, – сказала Аллисон, обхватывая себя руками, будто замерзла, – что у нас на повестке дня? Мне завтра снова идти в приют?
      – А ты завтра не работаешь?
      – Я имею в виду, после работы. Может быть, мне удастся сбежать пораньше.
      – Сейчас все раньше и раньше темнеет. Мне кажется, в темноте тебе туда ходить не следует.
      Она немного приподняла подбородок.
      – Уж не хочешь ли ты от меня избавиться?
      – Ни в коем случае.
      – Тогда я буду там после работы. Постараюсь приехать около четырех. Или к пяти.
      – Я буду ждать.
      Она ошибалась. Он не пытался от нее отделаться, хотя следовало бы. Он искренне за нее беспокоился. Но решил ей об этом не говорить. Достаточно того, что он беспокоится. Ей об этом лучше не знать.
      – Я приеду, – сказала она, борясь с желанием броситься в его объятия и поцеловать, то есть вести себя так, как обычные пары. Но они не были парой, тем более обычной.
      Он решительно вышел из дома и направился вниз по улице, прямиком к черному автомобилю устаревшей модели, припаркованному через несколько домов от дома Аллисон. Человек на переднем сиденье наблюдал за его приближением. Глаза его забегали в поисках пути к отступлению.
      Брэд постучал по стеклу.
      – Который час? – спросил он. Это был не Салливан. Вероятно, один из его служащих. На сиденье рядом с ним лежали бинокль и фотоаппарат с телескопическим объективом.
      Мгновение человек молчал, потом взглянул на часы.
      – Половина шестого.
      – Благодарствую. – Брэд зашагал прочь. Еще одна машина, еще один детектив, которого надо остерегаться. Ему казалось, что он никогда еще за годы работы в полиции не попадал в такую запутанную ситуацию, где проигрыш неизбежен.
 
      Аллисон исподтишка взглянула на часы. Уже пять, а «летучка» с участием репортеров и операторов и не собиралась заканчиваться. Новый менеджер телестудии наслаждался звуком своего собственного голоса уже почти тридцать минут. Некоторым образом, подумала Аллисон, он очень смахивает на Поллака. Говорил он о том, что «хорошо для студии», а не о религии, но владел бессмысленной риторикой так же легко, как и святой отец.
      Она не могла «себе позволить встать и уйти. Из мутного смысла речи нового руководителя она уловила, что ее работа, да и других тоже под угрозой. С каждой минутой вероятность, что Брэд ее не дождется, увеличивалась. Разумеется, она сможет работать в одиночку. И если придется, так и сделает. Однако приятнее, когда он поблизости.
      Она мысленно зачеркнула слово «приятнее». Вернее будет сказать «удобнее».
      Наконец начальник закруглился. Она ждала, что он возглавит хор восторженных воплей во славу телеканала, но он сдержался, лишь поднял кулак в воздух, побуждая их быть всегда на месте и работать как можно лучше.
      Аллисон вернулась к своему столу, забрала сумку и собралась уходить. Тут подошел Рик.
      – Там раздраженные арендаторы пикетируют дом своего хозяина стоимостью в миллион долларов. Хочешь со мной поехать?
      Первым желанием Аллисон было согласиться. Может получиться неплохой репортаж, а ей бы это не помешало. Но она уже работает над хорошим репортажем и опаздывает на свое вечернее задание.
      – Не могу. Я… – Она замолчала, потому что подошла Трейси.
      – Я могу поехать, Рик, – сказала девушка. – У меня нет детишек, к которым надо мчаться сломя голову.
      Аллисон сжала зубы и велела себе пропустить замечание мимо ушей. Но не пропустила.
      – Спасибо, Трейси, – улыбнулась она. – Когда у тебя появится личная жизнь, я тоже буду рада тебя выручить. Должна бежать. Увидимся позже. – Она поспешила уйти, пока Рик не посмеется над ней за то, что потеряла выдержку, а Трейси не сообразит, что ее оскорбили.
      Она ехала с максимально допустимой скоростью. Солнце уже село, скоро совсем стемнеет, но к тому времени она уже будет в приюте. Оставив машину на другой стороне улицы и уже повернув к приюту, она заметила выходящую из здания Джин. Женщина остановилась и неуверенно посмотрела на нее. Что же, можно начать и с Джин. Она ведь так и не узнала, как умер ее муж.
      – Привет! – крикнула она и помахала рукой. Джин широко улыбнулась и подняла руку в ответном жесте. На ней был большой свитер, надетый поверх выцветшего платья. Подаренного Аллисон шарфа не было видно. Наверное, сменяла на что-нибудь, решила Аллисон.
      – Как дела? – спросила она, подходя к женщине.
      – Хорошо. Прекрасно. Ели пиццу на ужин. Разную. Я люблю пиццу.
      – Я тоже, – согласилась Аллисон. Видно, Джин действительно обожала пиццу. Она никогда не была такой разговорчивой. Она продолжала улыбаться, глаза ярко блестели, даже как-то лихорадочно. Не будь она такой веселой, Аллисон решила бы, что она заболела. – Моя дочка вообще может только пиццей питаться.
      – У тебя есть ребенок?
      – Да. Ей двенадцать лет. А у вас есть дети? Джин смешалась и нахмурилась.
      – Не думаю.
      – Полагаю, вы вряд ли б забыли, если бы они у вас были.
      Джин кивнула, потом наклонилась поближе и проникновенно произнесла:
      – Никогда не позволяй своему мужу бить твою крошку, – посоветовала она.
      – Не позволю, – пообещала Аллисон. – Да он же бросил меня, поменял на молодую, забыли?
      Джин неуклюже похлопала ее по плечу.
      – Не огорчайся. Ты маленькая и хорошенькая. Найдешь кого-нибудь. Но поостерегись. Мой палатка бросил мать, когда я была совсем крошкой. Она снова вышла замуж, и отчим оказался злым.
      Аллисон воспользовалась представленной возможностью.
      – Он вас бил? – Кто?
      – Отчим. Вы сказали, он был злым. Джин медленно покачала головой.
      – Верно. Он бил меня и маму.
      – Тогда вы и сбежали из дома с… Как вы сказали, зовут вашего мужа?
      Джин мрачно взглянула на нее.
      – Какое тебе дело? Тебе его не заполучить.
      – Знаю, – мягко согласилась Аллисон. – Да я никогда бы и не стала пытаться отнять у вас мужа. К тому же вы говорили, что он умер.
      По лицу Джин потекли слезы.
      – Раймонд умер. – Она принялась громко рыдать.
      Аллисон несколько секунд изумленно смотрела на нее. Потом вспомнила слова Брэда на-счет того, что Джин – наркоманка. Наверное, поэтому у нее так блестят глаза. Она похлопала женщину по спине.
      – Все будет хорошо, – сказала она, не придумав ничего лучшего.
      Внезапно что-то ударило ее в живот, и она свалилась на тротуар. Джин, сжав кулаки, наклонилась над ней и завопила:
      – Ты его украла! Считаешь, раз маленькая и хорошенькая, то можешь красть моего мужа?
      – Нет, – возразила Аллисон, стараясь отодвинуться подальше от истеричной женщины. Джин ее ударила! Живот болел, наверняка завтра будет синяк. Эта женщина обладает мужской силой. – Нет, я не крала вашего мужа. Я своего тоже потеряла. Помните? – Мольба одной брошенной жены к другой.
      Джин поколебалась, потом ее лицо исказила гримаса ненависти и с диким воплем она накинулась на Аллисон и принялась молотить ее кулаками. От неожиданности и боли Аллисон не сразу сообразила, что Джин набросилась на нее и бьет. Она умрет здесь, на тротуаре, и кто же тогда позаботится о Меган?
      Руками и ногами она пыталась оттолкнуть Джин, откатиться в сторону, но огромная женщина схватила ее за плечи и принялась колотить головой об асфальт. Из глаз Аллисон посыпались искры. Она умрет, и ее найдут в переулке со сложенными на груди руками! В отчаянии она протянула руки и мертвой хваткой вцепилась во что-то мягкое.
      Болезненная хватка ослабла, кто-то пытался разжать ее пальцы. Аллисон держалась изо всех сил: стараясь не упасть навзничь и снова не удариться головой. Но тут почувствовала, что ее поднимают.
      – Аллисон, отпусти! – Голос Брэда. Она разглядела его волосатую голову над плечами Джин, которую он старался оттащить, и внезапно поняла, что сжимает руками ее горло.
      Она разжала пальцы и откатилась в сторону. Джин, которой уже не было надобности отдирать руки Аллисон от своего горла, вцепилась ей в волосы. Аллисон вскрикнула от боли и сжала запястье Джин, чтобы ослабить хват-ку-Откуда-то издалека, во всяком случае ей так показалось, она услышала крик Брэда.
      – Отпусти ее, Джин, или, клянусь, я сломаю тебе руку!
      Потом вой сирены и мелькание проблескового маячка.
      Слава Богу! Полиция.
      – Ну-ка, всем разойтись! К стене! Ты, парень, отпусти женщину!
      Аллисон могла точно сказать, когда Брэд отпустил Джин. Она всей тяжестью свалилась на нее. Неожиданно Аллисон почувствовала, что свободна. Подняла взгляд и увидела, что полицейские держат Брэда и Джин. По крайней мере, один из них пытался удержать Джин. Она с остервенением сопротивлялась. Аллисон слышала, что под действием наркоти-ков люди обладают невиданной силой. Теперь она видела это собственными глазами. Полицейский был крупным и тренированным мужчиной, но утихомирить Джин не мог.
      Аллисон с трудом поднялась на ноги как раз вовремя, чтобы заметить, как второй полицейский усаживает Брэда в полицейскую машину.
      – Нет, подождите, – запротестовала она, делая шаг к машине. – Вы не можете его арестовать.
      Полицейский подошел к ней, схватил за руку и резко повернул, заломив руки за спину. Она с ужасом почувствовала, как защелкиваются на запястьях наручники.
      – Что вы делаете? – возмутилась она. – Я – репортер. Эта женщина на меня напала. – Он молча подтолкнул ее к машине и сунул на заднее сиденье к Брэду. – Вернитесь! – закричала она, но он уже захлопнул дверцу и принялся помогать напарнику справиться с Джин. Она в панике повернулась к Брэду: – Что происходит? Скажи ему. – Брэд глубоко вздохнул.
      – Что сказать, Аллисон? Что я полицейский, работающий под прикрытием?
      Мысли Аллисон путались. Не может быть, чтобы все это происходило!
      – Брэд, этот человек надел на меня наручники!
      Он мрачно усмехнулся.
      – Да, я знаю. На меня тоже.
      – Ну и что мы будем делать?
      – Нам здорово достанется, так я думаю, – тихо произнес он.
      – Что?
      – Мое начальство не слишком возрадуется.
      – Мне и самой невесело. Полицейский, надевший на нее наручники, сел на переднее сиденье, взял радио и попросил подкрепления.
      – Послушайте, – сказал Брэд, когда он выключил радио, – вы можете отпустить эту леди. Она лишь защищалась. Та женщина напала на нее.
      Полицейский даже не оглянулся.
      – Угу. Ты видел, как она напала?
      Брэд поколебался, и Аллисон с упавшим сердцем догадалась, что врать он не будет.
      – Нет. Но я вышел из приюта и увидел, что Джин, та большая женщина, сидит на ней и колотит ее головой об асфальт.
      – Скажешь это судье. – Он вылез из машины и захлопнул дверцу.
      – Брэд? Нас увезут в тюрьму?
      – Не волнуйся. Я позвоню Стиву. Он нас вызволит.
      – Вызволит, – повторила она в страхе. – Значит, нас все же посадят.
      – Ненадолго.
      Она попробовала освободить руки, все еще не веря, что такое могло случиться.
      – Мне нельзя в тюрьму. Мне надо домой, к Меган.
      – Ты попадешь домой. Доверься мне. Только немного позже, чем планировала. И никому не говори о Меган. Если они узнают, что у тебя дома несовершеннолетний ребенок, они позвонят отцу, чтобы забрал ее. Если его не застанут, тогда позвонят в специальную службу.
      По лицу Аллисон катились слезы гнева, страха и беспомощности, а она даже не могла их вытереть.
      – Как можешь ты быть таким спокойным? – возмутилась она.
      – Поверь мне, я вовсе не спокоен.
      По дороге в участок Аллисон все время уговаривала полицейских, но ничего не добилась. Когда их привели на регистрацию, Аллисон стало казаться, что никогда в своей жизни она не была так напугана и унижена. Джин что-то невнятно бормотала, Брэд молчал. Единственное, что предохраняло Аллисон от безумия, было обещание Брэда вытащить их из этого кошмара.
      – Имя? – спросил человек за столом.
      Она сделала усилие и постаралась говорить твердо и уверенно.
      – Аллисон Прескотт.
      – Аллисон Прескотт? – повторил женский голос за ее спиной. – Вы случайно не работаете на седьмом канале?
      Аллисон повернулась и увидела конкурентку с другого канала и рядом с ней оператора.
      – А я-то думала, что задание скучное, смотреть, как собирают пьяниц и проституток. Как ты сюда попала, Аллисон?
      Оператор поднял камеру и начал снимать. Аллисон только думала, что до того была напугана и унижена. Теперь весь город узнает, что ее арестовали за уличную драку. Менеджер станции узнает. Меган узнает. И Дуглас.
      Стоящий рядом Брэд тихо застонал. Не она одна пострадает от того, что все узнают.

      – Парень, ты думаешь своим…
      – Заткнись, – прорычал Брэд, перебивая тираду Стива. – Ты сам не знаешь, что говоришь.
      Стив прекратил ходить взад-вперед по маленькой комнатке в полицейском участке и уставился на Брэда, сидящего ссутулившись за покарябанным деревянным столом.
      – Ты только что поставил под угрозу свое задание ради журналистки.
      Брэд вскочил со стула и встал лицом к лицу с напарником.
      – Ты прав, Стив, но ты и ошибаешься. И вообще, твое отношение меня раздражает.
      – Мое отношение его раздражает! А меня раздражают твои поступки. Ввязался в драку, дал себя арестовать – это что, нормально? А ты еще раскрылся перед журналисткой, нет, подумать только, перед журналисткой, и позволил ей участвовать в расследовании. Несусветная глупость!
      Брэд снова сел на стул. Сказать ему было нечего.
      – Ну, ведь это не то чтобы я проснулся однажды утром и решил поделиться с Аллисон Прескотт и попросить ее помощи. Я же тебе говорил, как все получилось.
      Стив сел на стул напротив него.
      – А я тебе сразу сказал – держись от нее подальше.
      – Ничего бы не вышло. Она как бульдог. Уж если во что вцепилась, ни за что не отпустит, пока не добьется своего.
      – Ты вроде как ею гордишься.
      А ведь Стив снова прав, сообразил Брэд. Он не сумел скрыть нотку гордости. Разумеется, Аллисон внесла в его жизнь хаос, но надо отдать должное ее хватке и решительности. Многие в ее положении впали бы в депрессию и сдались, но только не она. К сожалению, ее эгоистичные попытки улучшить свое положение сильно ему мешали.
      – Ладно, ладно, – сказал Брэд. – Грызи меня, сколько душе угодно, но только вызволи ее отсюда, пусть она едет домой к ребенку.
      – Ребенку?
      – Да, у нее двенадцатилетняя дочь, она сейчас одна в доме.
      – Двенадцатилетняя дочь одна в доме в такое позднее время? Почему ты ничего не сказал, мы бы туда кого-нибудь послали.
      – Именно поэтому. Она как раз борется за право опеки. Если вы втянете сюда попечителей, это даст лишний козырь ее бывшему мужу в суде.
      – Значит, ты просто-напросто закрыл глаза на закон? Как далеко у тебя зашло с этой дамочкой? Ты с ней спишь?
      Брэд соврать не мог, но не мог и сказать правды. Его колебания было достаточно, чтобы напарник все понял. Стив откинулся на стуле и с чувством выругался.
      – Это многое объясняет.
      – Ни черта это не объясняет. Никакого отношения ни к чему не имеет. Слушай, разве мы зачастую не просим наших оведомителей выяснить для нас то, чего мы сами не можем? Тут почти то же самое. Она легко общается с этими людьми. Она выяснила то, чего мне не удалось. – Ему было противно оправдываться перед Стивом, защищать Аллисон, тогда как он сам тоже не одобрял ее одержимости.
      Стив покачал головой.
      – Совсем не то же самое, черт побери. Предполагалось, что это ты должен был собирать там информацию. А твоя «осведомительница» засветит тебя на телевизионном экране. Поскорее кончай с ней все дела. Что ты будешь с ней делать в твое свободное время, тебе судить, но в дела полиции пусть не вмешивается. Понял?
      Брэд стукнул кулаком по столу.
      – Слушай, заткнись! – воскликнул он. – Я знаю, чего не должен был делать, и я знаю, что мне следует сделать. Да и лейтенант вскоре мне все подробно изложит. А пока не можешь ли ты ненадолго перестать быть копом и стать другом и вызволить нас обоих из тюрьмы?
      – Наверное, – снизошел Стив. – Но ты здорово вляпался, приятель.
      – Спасибо, что напомнил, Я как-то не заметил, – ответил Брэд с иронией.
      А ведь Стив не знал самого худшего. Невзирая на все, что она сделала, на связанные с нею проблемы, которым не видно конца, он был к ней неравнодушен. Когда, услышав вопли Джин, он выбежал на улицу и увидел, как она бьет головой Аллисон об асфальт, он впал в натуральную панику. Аллисон могла погибнуть, а это оставило бы огромную кровоточащую дыру где-то вблизи его сердца. Ему нелегко будет забыть ее, когда все закончится.
 
      В тот вечер Аллисон попала домой только около одиннадцати часов. Голова и живот болели, она еле держалась на ногах, была сбита с толку и расстроена, и вид машины Дугласа у дома, естественно, не исправил ее настроения.
      Она не стала загонять машину в гараж. Сердце болезненно колотилось, она старалась не думать, что значит появление бывшего мужа, и быстро взбежала на веранду. На последней ступеньке она замерла, потому что дверь открылась и на пороге появились Меган и Дуглас с чемоданами. Он пытается украсть у нее дочь, и увез бы ее, если бы она приехала на несколько минут позже.
      – Меган! – еле слышно произнесла она. Меган бросила свой чемодан и кинулась к матери.
      – Тебя выпустили из тюрьмы! Ты не сказала, что в тюрьме, когда звонила и предупреждала, что задержишься! Я так волновалась.
      – Так волновалась, что позвонила папочке. – Она взглянула на него поверх головы Меган.
      – Это я ей позвонил, – быстро ответил Дуглас. – Ты наконец добилась славы, к которой так стремилась, Аллисон. Стала сенсацией на десятом канале.
      – Я не видела эту передачу, мам. Я смотрела твой канал. Папа позвонил и рассказал, что ты попала в драку и теперь в тюрьме, и я очень испугалась. Что случилось? Тебе больно? – Она слегка откинулась, чтобы посмотреть на мать. Даже в тусклом свете уличных фонарей Аллисон разглядела, что глаза у Меган красные и опухшие, а на щеках полоски от засохших слез.
      – Со мной все хорошо, детка. Произошла ошибка. Давай распаковывайся и укладывайся спать. День выдался трудным. – Она одной рукой обняла Меган и направилась к двери, но Дуглас схватил ее за другую руку.
      – Она поедет со мной. Считаю, что драчливая мать, попадающая в тюрьму, не может создать здоровой атмосферы для ребенка.
      Аллисон сжала зубы, стараясь справиться с диким гневом и страхом потерять контроль над собой. Врезать бы Дугласу, но этим ничего не решишь. Она уже поняла сегодня, что ни таланта, ни сил драться у нее нет. А Дуглас еще крупнее Джин.
      – Нет, – просто ответила она. – Она с тобой не поедет. Пойдет наверх спать. – Она покрепче прижала к себе Меган, молясь в душе, чтобы Меган не выкинула какой-нибудь глупости, например, заявила, что хочет поехать с отцом. Дуглас ухмыльнулся.
      – Все кончено, Аллисон. Даже если она сегодня останется с тобой, я в суде покажу судье копию сегодняшней пленки. Могу гарантировать, ты проиграешь. Там ты в наручниках вместе с двумя бездомными, один из которых наверняка твой любовник. А дочь моя в это время одна дома почти до полуночи.
      – Папа, прекрати, – взмолилась Меган. Голое дрожит, похоже снова собирается заплакать. – Я же говорила тебе, Брилл вовсе не бездомный, а мама объяснила, что сегодня произошла ошибка.
      – Прости, принцесса, – сказал он, обращаясь к Меган, но не сводя взгляда е Аллисон, – но рано или поздно тебе придется узнать правду о твоей матери. Она общается с отбросами общества и подралась на улице у того приюта для бездомных, где, по-видимому, и живет этот Брилл. Матери года из нее явно не получится.
      – Папа, не смей говорить так о маме! – Она еще крепче прижалась к Аллисон, обняв ее ручонками за талию.
      – Маленькая, шла бы ты в дом и ложилась спать, – попросила Аллисон. – Я приду через минуту.
      – Меган, бери чемодан и иди к машине, – вмешался Дуглас. – Если хочешь поехать в Нью-Йорк со мной и Бонни, ты должна отправиться сегодня ко мне.
      – Дуглас, не смей вести себя с ней так! – возмутилась Аллисон. – Меган и так достаточно расстроена, где уж ей выбирать, кого из родителей слушаться, да еще под угрозой, что ее лишат обещанного удовольствия.
      – Она вполне взрослая и должна знать, что хочет. Верно, принцесса?
      – Ты тоже достаточно взрослый, чтобы не принуждать ребенка, – огрызнулась Аллисон. – Иди в дом, Меган. Немедланно. – Она неохотно выпустила дочь, боясь, что Дуглас заберет ее силой.
      Меган нерешительно посмотрела сначала на нее, потом на Дугласа и сделала шаг вперед. Дуглас отпустил руку Аллисон и двинулся к Меган, но не стал останавливать ее, когда она пробежала мимо. С залитым слезами лицом та скрылась в доме и захлопнула дверь.
      – Если и были у меня сомнения, что тебе глубоко плевать на благополучие твоей дочери, то теперь они начисто исчезли. Как можешь ты так поступать? – Не дожидаясь ответа, она прошла мимо и скрылась в доме.
      Заперев дверь, она прислонилась к ней, глубоко дыша, чтобы успокоиться и пойти к Meган. Вряд ли ей удастся утешить дочь, если будет трястись от злости.
      – Мам? – раздался тоненький голосок с лестничной площадки.
      – Да, детка. – Аллисон отошла от двери и направилась к Меган.
      Девочка стояла неестественно выпрямившись, никаких следов слез на бледном лице. Она и шагу не сделала матери навстречу. Тем не менее Аллисон подошла и прижала к себе дочь.
      – Папа снова тащит тебя в суд?
      – Боюсь, что так. Он… – Она не смогла закончить фразу. Не могла снова врать дочери.
      – Почему он это делает? Ты мне всегда разрешаешь там бывать. Почему он говорит про тебя такие гадости?
      Двенадцать лет слишком мало, чтобы тебя рвали на части, слишком мало, чтобы понять, что и родители не без недостатков. Ладно, ради дочери она соврет еще раз, иного выхода нет.
      – Папа тебя очень любит. Он поступает так, как считает правильным, я же делаю то, что тоже считаю правильным. Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива. Просто это счастье мы себе представляем по-разному.
      Меган немного расслабилась.
      – Как ты думаешь, он и взаправду теперь не возьмет меня в Нью-Йорк, раз я не пошла с ним?
      Аллисон улыбнулась, порадовавшись, что практицизм в Меган взял верх над огорчением.
      – Ну, конечно, он возьмет тебя в Нью-Йорк. Завтра у него настроение изменится. Ты же знаешь, люди часто говорят лишнее, когда злятся.
      – Ага, и он здорово разозлился на тебя за то, что ты попала в тюрьму, – сказала Меган и взглянула в лицо матери. – Что случилось? Почему ты с Бриллом дралась с этой странной женщиной?
      – Я разговаривала с ней, работала над материалом для передачи, а она на меня набросилась. Она очень больна, наверное, принимает наркотики. Билл оказался рядом и пришел мне на помощь. Тут проехала патрульная машина, и они всех забрали, чтобы… ну… задать вопросы, они ведь не видели, как все случилось. Когда они все узнали, нас с Биллом выпустили. Теперь отправляйся спать. Тебе завтра рано утром в школу. – Она повернула Меган и подтолкнула к спальне.
      Но от Меган не так просто было отделаться. Она обернулась к матери, глядя на нее расширенными от страха глазами.
      – А что делал Брилл у приюта для бездомных? – тихо спросила она, и Аллисон поняла, что ей страшно расставаться с мечтой. – Папа правду сказал? Брилл и в самом деле бродяга?
      – Нет, твой отец не прав. Билл не бродяга.
      – Он рок-звезда?
      – Нет. Но он особый человек. Личико Меган вытянулось.
      – Тогда кто же он? – В голосе явно слышалось разочарование.
      – Он особый человек, – повторила Алли-сон. – Это все, что я могу тебе пока сказать. Это тайна, большая тайна. Тебе даже этого не следовало знать. – Она коснулась кончика носа Меган указательным пальцем и улыбнулась. – Но я знаю, тебе можно доверять, ты никому не скажешь. Ты всем продолжай говорить, что он рок-звезда, а когда все кончится, я раскрою тебе эту тайну.
      Меган немного воспрянула духом, глаза заблестели.
      – Уф! Он что, вроде шпиона?
      – Я не скажу больше ни слова, даже если ты начнешь засаживать занозы мне под ногти. – Меган хихикнула, порадовав Аллисон. – Теперь в постель, я тоже пойду спать.
      Меган быстро поцеловала ее и пошла к себе. Какой же у нее легкий характер, подумала Аллисон, глядя ей вслед. Так быстро расстраивается и так легко отходит.
      В дверях Меган повернулась:
      – Ма, а вы с Бриляом любовники?
      Аллисон открыла было рот, чтобы заговорить, потом откашлялась, чтобы выиграть время. Как, черт возьми, ответить на такой вопрос? Сказать, что они друзья? Но она далеко не была в этом уверена. Их соглашение вряд ли можно назвать дружеским.
      – Мам, мне почти тринадцать, – сказала Меган, не дождавшись ответа. – Чего ты боишься мне сказать? Я давно знаю, что значит быть любовниками.
      – Мы с Биллом деловые партнеры, – наконец промолвила Аллисон.
      Меган скептически подняла одну бровь, и Аллисон сообразила: от дочери не ускользнуло, что отрицать свою связь с Биллом она не стала. Что ж, ей придется быть осторожной, еще осторожнее, чем раньше.
      – Да, кстати, мам, звонил дядя Рик и просил перезвонить ему, если тебе что потребуется, и еще кто-то со студии звонил, назвался Кода Хантером и велел зайти к нему с самого утра.
      Коди Хантер. Новый менеджер. Замечательно. Скорее всего ее завтра уволят. Вся злость, поддерживающая ее, прошла. Она с трудом добралась до спальни и рухнула на кровать. Решила спать прямо на покрывале, не раздеваясь. Сил не осталось.
      Если она потеряет работу, то не сможет сопротивляться Дугласу в суде. Хотя после сегодняшних событий это вряд ли имеет значение. В одном Дуглас прав. Судье не слишком понравится история об ее аресте за драку с двумя бездомными, в то время как дочь одна сидела дома.
      И что хуже всего, ей безумно хотелось позвонить Брэду, уговорить его прийти, обнять ее, утешить, пообещать, что все обойдется. Даже если бы он и мог что-то сделать, что вряд ли, она не посмела бы попросить его. Если он все уладит, то окажется на коне. Он так же легко сможет все разрушить. Как это сделал Дуглас.
      Придется справляться самой. Но цель, как она ни старалась, все больше отдалялась.
      Интересно, Господу не понравится, если она будет молить Его послать Дугласу медленную и мучительную смерть, менеджеру станции – амнезию, а себе – выигрышный лотерейный билет? Что касается Брэда… тут надо еще подумать.
 
      На следующее утро Аллисон в воинственном настроении и с высоко поднятой головой зашла в офис менеджера.
      Хантер поднял голову от стола.
      – Закройте дверь, – распорядился он.
      Она как раз этим занималась. Ей вовсе не хотелось, чтобы другие служащие слушали, как ее выгоняют.
      – Какого черта вчера произошло?
      – Я работала над материалом, а та женщина на меня напала. Мужчина пришел мне на помощь. Я ни в чем не виновата. Они не предъявили никаких обвинений.
      – Разве они не обязаны были разрешить вам сделать один телефонный звонок?
      – Да, конечно, – подтвердила она, озадаченная странным оборотом разговора. – Я позвонила дочке, сказала что задержусь.
      – Черт побери! Что вы за репортер? Почему не позвонили сюда? Позволили другой станции воспользоваться материалом, а нам не сказали ни слова.
      Хотя он не пригласил ее сесть, Аллисон упала на стул, потому что ноги отказывались держать ее.
      – Вы хотели, чтобы я вам позвонила, и вы бы сделали передачу о том, как меня сажают в тюрьму?
      – Вы ведь помните, на кого работаете? Неважно, что он злится. Увольнять ее он определенно не собирался.
      – Да, разумеется. Все дело в том, что я… я вообще не хотела, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Пока, во всяком случае. Слишком много шума может навредить моей будущей передаче. – Господи, сделай так, чтобы он не интересовался подробностями!
      – О какой передаче вы говорите?
      – Насчет серийного убийцы, который преследует бездомных.
      – Мы эту тему уже заездили.
      – Но у меня есть новая информация. Есть даже подозрения, кто может быть убийцей.
      – Расскажите.
      – Не могу. Мой источник информации конфиденциален.
      – Плевать мне на ваш источник. Я хочу знать, что вы накопали. Когда мы сможем выйти с этим на публику?
      Ей очень не хотелось, но пришлось рассказать, что удалось узнать. Роль Брэда она умышленно приуменьшила и его информацией с шефом не поделилась. Она говорила и почти видела, как он в уме подсчитывает рейтинг передачи. Когда она закончила, он задумчиво постучал карандашом по столу.
      – Ладно, – наконец сказал он, – вот что мы сделаем. Будем дразнить зрителей. Полагаю, все сегодня прилипнут к экранам, чтобы посмотреть, что вы скажете. Придумайте что-нибудь, неважно что. В конце же вам зададут вопрос насчет прошлого вечера. Вы таинственно улыбнетесь и скажете что-то вроде: «Сегодня я еще не могу об этом говорить, но у меня имеется интересная информация насчет убийств, и вскоре я смогу поделиться с вами всеми подробностями». Так вас будут спрашивать каждый вечер, а вы, возможно, будете подбрасывать небольшие фактики время от времени, чтобы подогреть их аппетит. Придумайте диалог и возвращайтесь ко мне. – Он снова уткнулся в бумаги, забыв о ней.
      Все могло обернуться значительно хуже. По крайней мере, у нее все еще есть работа.
      – Спасибо, – сказала она. – Я так и сделаю. – Она встала и направилась к двери.
      – Аллисон.
      Обернувшись, она увидела, что его взгляд устремлен на нее. Ему бы немного теплоты во взгляде, интересный был бы мужчина. Немного напоминает Дугласа.
      – Мы с этими хитростями долго тянуть не сможем. Так что поторопитесь с передачей.
      Чуть-чуть давления. Только этого ей и недоставало. Выйдя из офиса Хантера, она увидела, что Рик машет ей. Когда она проходила мимо стола Трейси, девушка с ненавистью взглянула на нее. Это слегка подняло ей настроение. Если Трейси расстроена, значит, она ведет себя правильно.
      – Что, черт возьми, с тобой вчера произошло? – спросил Рик.
      – Длинная история. Дай мне минутку, чтобы позвонить, а потом мы сможем погнаться за машинами «скорой помощи» или чем-нибудь таким же увлекательным, и я тебе все расскажу. А то я устала повторяться. И еще нам надо выяснить, какую кучу бриллиантов я должна тебе приготовить, чтобы ты согласился сегодня вечером посидеть с Меган.
      Она позвонила Брэду, но нарвалась на автоответчик. Она оставила сообщение – позвонить ей при первой возможности. Они даже не сговорились по поводу плана действий на вечер, а она не могла себе позволить терять время…
      Аллисон рванула домой и быстро приготовила ужин из всяких остатков. Рик подъехал, как раз когда она вытаскивала жаркое из мик-роволновки.
      – Дядя Рик! – Меган встретила его у двери. – Правда, клево, что мама и Брилл сегодня вместе работают над секретным делом? Ты знаешь, что они задумали?
      – Лучше сразу говори «нет», – крикнула Ал-лисон, – или она сведет тебя с ума, пытаясь заставить проговориться!
      – Тебе уже звонил наш мистер по маскировке? – поинтересовался Рик, входя на кухню.
      – Пока нет. Если он не позвонит до окончания ужина, я просто возьму и поеду… – Она заметила любопытное личико Меган, выглядывающее из-за угла. – Туда, где он скорее всего обретается.
      – В приют для бездомных, угадала?
      – Это было вчерашнее задание. Неизвестно, куда мы отправимся сегодня.
      И это правда, подумала Аллисон. Брэд вполне может не появиться сегодня в приюте. Потянуть за другую ниточку.
      Но это не имеет значения. Если его не будет, она продолжит расследование самостоятельно. Ей не нужна его помощь. Пусть она понадобилась ей прошлым вечером, но, если она войдет в приют, где много народу, она будет в безопасности.
      Тем не менее она обрадовалась, когда посредине ужина зазвонил телефон и она услышала голос Брэда.
      – Ты там как? – спросил он.
      – Все хорошо, – ответила она, хотя на самом деле чувствовала себя погано. – Встретимся на старом месте?
      – Нам надо об этом поговорить.
      – Говори. – Ей не понравились извиняющиеся нотки в его голосе.
      – Мне здорово влетело за вчерашнее.
      – Такое не повторится.
      – Ничего не должно повторяться. Мой напарник и лейтенант прочитали мне суровую нотацию за то, что допустил тебя в это дело.
      Аллисон похолодела.
      – Что ты этим хочешь сказать?
      – Я не пытаюсь от тебя отделаться. Я помню свое обещание насчет того, что ты будешь первой, кто узнает, но сейчас ты должна отступиться.
      – Отступиться?
      – Держаться подальше. Я все сделаю сам. Мне очень жаль, но тут от меня ничего не зависит. Мне приказали больше тебя не привлекать.
      – Нет! Нет! Ничего не выйдет! – Она понизила голос, потому что Меган сидела совсем недалеко, навострив уши. – Из-за нашей сделки у меня неприятности! – сердито прошептала она. Дуглас считает, что после вчерашних событий он наверняка выиграет дело об опеке, а я не могу сказать ему про тебя правду. Еще мой босс предупредил меня, что если я поскорее не сделаю ему передачу, то могу пенять на себя. Отступиться? Ничего не выйдет. Я приложу еще больше усилий.
      – Не дури. Мы подобрались уже совсем близко. Благодаря твоей помощи я раскрою это дело буквально на днях.
      – Не смей говорить со мной покровительственным тоном! – огрызнулась она.
      – Я и не говорю! Я вполне серьезно. То, что ты узнала, направило меня в верную сторону. Если я буду держаться поближе к Поллаку, то, думаю, он выведет меня на убийцу. И после вчерашнего я не удивлюсь, что убийцей окажется Джин. Я хочу сегодня поработать вечером. Обещаю, все скоро выяснится. Я тебя не подведу.
      – Я буду ездить туда с тобой или без тебя при любой возможности, пока не получу того, что мне необходимо. Не собираюсь сидеть и кусать ногти, пока кто-то за меня работает.
      – Ты сказала, что можешь потерять работу, так вот, я тоже не хочу потерять свою, особенно если в этом нет необходимости. – Теперь он уже не извинялся, говорил твердо и решительно.
      – Хорошо, – согласилась она. – Ты будешь делать то, что считаешь нужным, а я буду делать то, что нужно мне.
      – Аллис, ты не должна ездить туда без меня. Вдруг Джин снова нападет на тебя?
      Аллисон коснулась рукой все еще болезненного места на затылке. Ей и правда не хотелось снова встретиться с гигантской женщиной.
      – А ее уже выпустили из тюрьмы? – осторожно спросила она.
      – Стив ее и вытащил. Она же – мой главный подозреваемый, а как я получу улики, если она останется в тюрьме?
      Аллисон глубоко вздохнула и распрямила плечи.
      – Значит, мне придется ее остерегаться, но я боюсь ее значительно меньше, чем потерять работу.
      – Аллисон, будь рассудительной. Тебе опасно ездить туда поздно вечером. Ведь убийца еще не арестован, ты тоже рискуешь. Что будет с Меган, если тебя убьют? Ты получишь материал, а д-р Дуг получит свою дочь.
      – У меня нет выбора. Предпочитаю рискнуть.
      – Ладно, – сердито сказал он. – Будь идиоткой. Рискуй жизнью. Но предупреждаю, меня там не будет, чтобы за тобой приглядывать.
      – Не припомню, чтобы я тебя об этом просила. Я в состоянии позаботиться о себе. Значит… мы увидимся? – Она собиралась произнести последние слова равнодушным тоном, но интонация получилась вопросительной, и она возненавидела себя за это. По сути она просила его назначить ей свидание.
      – Аллисон…
      Мольба в его голосе до омерзения обрадовала ее.
      – Я слушаю?
      – Нет, ничего. Делай, что считаешь нужным. Пока.
      Она повесила трубку и стояла несколько минут, уставившись на телефон, не в состоянии вернуться в столовую к Рику и Меган.
      Ей не нужна помощь Брэда, она на нее и не рассчитывала. Но одной ей будет страшно. И ей больно было узнать, что свою работу Брэд ставил выше нее, что он легко согласился не помогать ей, не встречаться с ней. Боль эта не имела ничего общего со вчерашними побоями. Более того, по сравнению с этой болью все вчерашние синяки показались мелочью. Вот это уж совсем глупо.

      В тот вечер Брэд на всякий случай пошел в приют: вдруг Аллисон объявится. Что она, разумеется, и сделала сразу после работы. Выглядела она там совсем не к месту в элегантном кремовом костюме и изумрудного цвета блузке… скорее всего, шелковой. И все же ей удавалось каким-то образом заставить людей, с которыми она разговаривала, забыть, что ее костюм стоит больше, чем они держат в руках за год, что она их использует ради своей передачи, на которой надеется заработать еще денег на модельные шмотки.
      Она спокойно переходила от одного человека к другому, улыбалась, разговаривала, будто развлекая гостей в своей гостиной. И все улыбались ей в ответ, приветствовали ее, как хорошего друга. Безусловно, все знали о вчерашней драке и смотрели на нее с любопытством.
      Но, неохотно признал он, дело было не только в этом. Она умела говорить с людьми, им было с ней приятно. Еще не забытый былой опыт светской хозяйки дома, напомнил он себе, досадуя, что не может не испытывать восхищения.
      Брэд заявил, что не придет присмотреть за ней, но поступить так не мог. Как бы то ни было, он ее одну здесь не оставит. Она была в отчаянном положении, она может пойти на очень многое, чтобы добыть информацию. Возможно, намеренно на рожон она не полезет, но может не рассчитать правильно.
      Разумеется, Стив и лейтенант придерживались иного мнения. Надо быть сущим идиотом, чтобы беспокоиться о ней, бояться, что с ней что-то случится. А он боялся. Для него она давно уже была не просто репортером. Он понимал ее мотивы. Верно, ее завораживали зелененькие, но у нее были на то причины. И все это значили, что, как только он поймает убийцу, а она сделает свою передачу, их жизни разминутся навсегда. Тем не менее сейчас его заботило, чтобы она дожила до этой своей передачи.
      Он напрягся, заметив, что Джин направилась к ней. Когда Аллие подняла голову и увидела нависшую над ней женщину, глаза ее расширились, и Брэду показалось, что он почувствовал ее страх через всю комнату. В голове Брэ-да звучал голос Стива: «Ты вроде как ею гордишься». Что же, у нее не только недостатки, есть и хорошие черты. Очень даже хорошие, и мужество – одна из них.
      Он уже говорил с Джин, она не помнила ничего о вчерашнем и совсем не злилась. Скорее всего, она и к Аллис отнесется так же.
      Он вздрогнул, когда рядом с ним на скамейку опустился Поллак. Черт! Нельзя так зацикливаться на Аллис и перестать обращать внимание на происходящее вокруг.
      – Ты вчера поступил храбро, – сказал Поллак и посмотрел в сторону Аллисон. – Но, боюсь, сын мой, что тебя сейчас тянет к недоступному, что только принесет тебе сердечную боль.
      Брэд не сразу понял смысл сказанного. Значит, Поллак заметил его интерес к действиям Аллиеон и тешерь предупреждает, что она не для него, что бездомный не может надеяться на отношения с кем-то вроде нее.
      – Я знаю, святой отец. – Он печально улыбнулся. Хоть он и не бездомный, но Поллак все равно попал в точку. – Я только беспокоился о ней. Ну знаете, вдруг Джин снова на нее набросится.
      Лицо Поллажа просияло, он широко, от уха до уха, улыбнулся.
      – Ты можешь успокоиться. Наша сестра Джин увидела свет. Она покаялась и больше не станет творить зло.
      Это была возможность, которую Брэд так давно ждал. Накануне он поговорил с Генри Даусоном, и тот подтвердил то, что рассказала ему Аллис. Он видел, как Поллак и Дили покидали приют через заднюю дверь в ночь убийства Дили. Дили был «в стельку пьян», сказал Генри, не мог ходить, и Поллак волок его. Если Генри говорил правду, а он никогда не ошибался и не врал, ситуация неожиданно становилась очень интересной.
      Вскрытие не обнаружило алкоголя или наркотиков в крови Дили. И тут возникал серьезный вопрос: был ли Дили без сознания или уже мертв, когда его тащил Поллак? Пытался ли святой отец скрыть вещественные доказательства зла, совершенного людьми, которых он пытался спасти от самих себя?
      Брэд фыркнул.
      – Это она сегодня говорит, а что завтра будет? Скажите мне, святой отец, кому-нибудь это удалось, я имею в виду, вообще завязать?
      – Конечно, сын мой. Твоему другу Дили удалось.
      – Ха! – хмыкнул Брэд. – Я слышал другое. Тут поговаривают, что в ночь своей смерти он снова нажрался. Причем настолько, что вам пришлось выволакивать его отсюда.
      Поллак вздрогнул как от удара и сразу будто осунулся, хотя лишь на мгновение. Почти сразу же лицо его приняло обычное жизнерадостное выражение.
      – Боюсь, сын мой, что мир наш далеко не идеален. Всегда найдутся желающие внести смуту и замарать имена невинных. Будешь обращать внимание на такое зло, только покалечишь свою душу.
      – Уж не хотите ли вы сказать, что Дили и в самом деле завязал и в тот вечер не нализался? – спросил он так, будто трезвость Дили была его единственной заботой.
      – Дили покоится на груди ангелов. Мы должны все к этому стремиться.
      Брэд покачал головой, внимательно наблюдая за Поллаком.
      – Кто-то его пришил, кто-то очень плохой, и этот злодей заслуживает наказания.
      – Не суди и не судим будешь. Лишь Бог может видеть в людских сердцах.
      Хоть ничего конкретного священник не говорил, сводя все к пустой риторике, создавалось четкое впечатление, что он кого-то покрывает. Но Брэд знал, что, хоть тресни, он никаких фактов из Поллака не вытянет.
      – Ты должен учиться следить за своей жизнью, – продолжил Поллак, – и сделать ее чистой и благостной.
      – Я это буду иметь в виду, – пробормотал Брэд. А тем временем я постараюсь убедить судью дать мне ордер на обыск той самой комнаты на задах дома, из которой ты вынес Дили. Или труп Дили.
      Краем глаза он увидел, что Аллис направилась к выходу. Не успев подумать, он вскочил на ноги и кинулся за ней.
      – Билл, боюсь, ты сам создаешь себе проблемы, – окликнул его Поллак.
      Брэд обернулся. Замечательно! Священник решил, что он влюбился в Аллисон и собирает-ся бегать за женщиной, которую у него нет шансов заполучить. А не был ли он абсолютно прав? Нет, черт побери! Во всяком случае, не совсем. У них с Аллис договор, и ему надо с ней поговорить.
      Он настиг ее уже на парковочной стоянке. Она открывала дверцу машины. Что же, придется рискнуть и разговаривать с ней здесь, где их могут увидеть. Их связывает общее путешествие в тюрьму, так что вряд ли их беседа может вызвать подозрения.
      – Привет.
      Она обернулась и ответила ему дежурной телевизионной улыбкой.
      – Здравствуй.
      Брэд сжал пальцы в кулаки, чтобы помешать им потянуться к ней, прижать к себе и стереть поцелуем эту фальшивую улыбку, заменив ее на настоящую. Он знал, как Аллис на самом деле умеет улыбаться. Пусть делает холодный вид для всех остальных, но он-то знал, на что она способна. Хотя ничего хорошего это ему не сулило.
      – Нам надо поговорить, – сказал он. – У меня есть новые сведения.
      – Что?
      Он закусил губу.
      – Ты же знаешь, я не могу сейчас сказать. Но их может хватить для получения ордера на обыск.
      Она смотрела на него спокойно, но глаза загорелись, приобретя густой коньячный цвет в свете уличных фонарей. Ему бы больше хотелось, чтобы они загорелись желанием… Впрочем, мрачно решил он, это и было желание. Только не его Аллис хотела, ей надо было добиться своей цели.
      – Надо где-нибудь встретиться, чтобы вое обсудить, – сказал он.
      Она прислонилась к машине и сложила руки на груди – спокойная и уверенная.
      – Идет. Где? Хочешь приехать ко мне?
      – Нет, там молодчики д-ра Дута. Не можешь ли ты приехать завтра вечером к моим родителям?
      Она выпрямилась, руки упали.
      – К твоим родителям?
      Она казалась ошарашенной, впрочем, не больше, чем он сам. Он ведь вовсе не собирался такого говорить. Но сразу сообразил, почему так сказал. Идея зрела в его подсознании давно.
      Дом его родителей был идеальным местом по двум причинам. Ему придется держаться от нее подальше, а гарантировать этого в ее даме или в своем он не мог. В своем уж наверняка, ведь там не будет даже Меган.
      Во-вторых, что было самым главным, если он увидит ее в обстановке средней зажиточности, каким был родительский дом, в той обстановке, из которой она так отчаянно стремилась вырваться, он, возможно, сможет совладать с собой и больше не нарываться. Пока все на закончится.
      – Да, к родителям. Полагаю, ты знаешь, где это. Разумеется, мне надо их сначала предупредить. Попозже позвоню. Если ты не возражаешь. – Мама родная! Каким же мягким голосом он разговаривает, будто просит разрешения на дружеский визит.
      – Конечно, не возражаю, – ответила она и слабо улыбнулась.
      Он совсем растаял. Что они делают, подумал он, ведут себя как чужие, когда недавно были так близки?
      – Аллис… – Он сделал шаг к ней, потом сдержался. Стив и лейтенант правы. Он позволяет чувствам взять верх. Делай с ней, что хочешь, но после того, как дело будет закрыто. – Поговорим потом, – пробормотал он, глядя вниз и прячась за ненавистную бороду.
      – Хорошо. – Она начала садиться в машину, потом заколебалась, поставив одну изящную ножку в блестящем нейлоновом чулке и туфле на высоком каблуке на подножку. Он почувствовал себя мальчишкой, способным завестись при одном взгляде на женскую ножку, причем в основном на щиколотку.
      – Дуглас завтра в шесть заедет за Меган, – сказала она.
      Ему понадобились несколько секунд, чтобы оторваться от ее ноги и вспомнить, о чем шла речь.
      – Никаких проблем. Мы можем поехать в половине седьмого или в семь.
      Она кивнула, скользнула в машину и уехала, а он остался стоять, глядя, как исчезают вдали красные огни подфарников.
      Если он и не планировал свое будущее вместе с ней, то и как-то плохо представлял себе это будущее без нее. Смириться с этим было нелегко. Но ее последние слова напомнили ему, к какой жизни она привыкла и что для него там нет места.
 
      По дороге домой Аллисон замерзла. Включила печку в машине, но поняла, что та вряд ли поможет, – холод был внутри. И в этом виноват Брэд. Значит, только он может ее от холода избавить. Она от души надеялась, что ошибается, в противном случае впереди ее ждала долгая и холодная зима.
      Ее передернуло при воспоминании о том, как он внезапно изменился. Ладно, ему велели не пользоваться ее помощью в расследовании. Ей это не нравилось, но она могла понять. Однако это не причина, чтобы вести себя так, будто она внезапно заболела проказой.
      Она подъехала к дому и остановилась.
      Проказа еще не самое страшное. У Брэда были все основания избегать ее. Бывший муж, собирающийся таскать ее по судам до конца жизни или до полного безденежья, смотря что раньше кончится – жизнь или деньги. Добавим частных детективов, рыскающих вокруг с фотокамерами, да еще менеджера студии, требу-ющего от нее информацию. Ничего удивительного, что он не хочет с ней связываться. Она бы и сама не стала.
      Входная дверь распахнулась, и выскочил Рик, спеша открыть дверь гаража. Меган стояла на веранде, ее хрупкий силуэт четко выделялся на фоне открытого дверного проема. Ал-лисон улыбнулась. Уж не так плоха ее жизнь. У нее есть замечательный друг и самая лучшая дочка на свете, и что бы ни случилось, они всегда будут с ней. Зачем ей вообще Брэд? Ах, ну ладно, разве что для секса. Она загнала машину в гараж. Но почему тогда ей так хочется познакомиться с его родителями, хотя визит и чисто деловой?
      На следующий день Аллисон добралась домой в рекордное время. Менеджер в последнюю минуту отправил ее на задание, и ей пришлось повиноваться. Уже седьмой час, она опаздывает, Дуглас наверняка приехал пораньше. Так и есть, «мерседес», от одного вида которого она впадала в ярость, уже стоял у дома.
      Влетев в дверь, она увидела, что Дуглас расположился весьма комфортабельно. Сидел на диване с журналом, а Меган в это время растянулась слишком близко от телевизора, сбивая корабли инопланетян и облучаясь гамма-лучами, или что там еще исходит от телеэкрана.
      – Привет, мам, – сказала дочь, не отрываясь от экрана.
      Дуглас многозначительно посмотрел на часы.
      – Ну, Аллисон, я решил, что ты все же должна прийти домой, раз вся твоя одежда еще здесь.
      – Я работала. Ты мог и не ждать. Взять Меган и оставить мне записку.
      Дуглас встал и взял пиджак.
      – Я хотел сам убедиться, надолго ли ты оставляешь дочь после наступления темноты.
      – Миссис Парсонс рядом. – Ноги болели, до смерти хотелось сбросить туфли, но ей сейчас нужно было любое преимущество. А лишние пара дюймов как-то помогали.
      – Миссис Парсонс старуха. Что она сможет, если Меган потребуется помощь?
      – Не нужна мне никакая помощь, – уверила Меган отца. – Я могу сама о себе позаботиться.
      – Это ты так думаешь, принцесса, – заметил он, не отрывая взгляда от Аллисон, – но в доме, особенно вечером, должен быть кто-то взрослый.
      Тут не поспоришь, хотя спорить с Дугласом вообще всегда было гиблым делом.
      – Когда ты привезешь ее в воскресенье?
      – В шесть. Я был бы признателен, если бы ты была дома. Я не желаю оставлять свою двенадцатилетнюю дочь одну Бог знает насколько.
      – Если бы ты привозил ее в семь, как записано в документах о разводе, мне было бы легче успеть с работы.
      Он улыбнулся – дурной знак.
      – Дочь мешает твоей работе?
      – Я буду в шесть. – Она постаралась сдержать вздох, чтобы не выглядеть побежденной.
      – Пошли, Меган. Мы опоздаем на ужин. Девочка неохотно оторвалась от игры, обняла мать и выскочила из дома.
      – Не забудь каждый вечер записывать свою передачу. Вдруг мы к этому времени не успеем домой! – крикнула она на полпути к машине.
      Дуглас направился за ней, но у дверей обернулся:
      – А где же сегодня наш бездомный приятель? Все еще в тюрьме? Откуда он взял машину судьи Джеймсона? Украл на один вечер? И почему он так старается скрыть, кто он такой? Не беспокойся. Я еще до суда соберу о нем всю информацию. – Он снова улыбнулся, еще противнее, и закрыл за собой дверь.
      – Чтоб ты обнищал и облысел! – Она в сердцах пнула дверь. – И черт бы побрал меня! Это надо же каждый раз так расстраиваться. – Он действительно всякий раз доводил ее до бешенства.
      Она глубоко вздохнула, приказала себе успокоиться и направилась в ванную комнату, чтобы немного освежить макияж перед поездкой к родителям Брэда.
      Зазвенел звонок. Меган забыла какую-то шмотку? Или Дуглас – заранее приготовленное оскорбление или угрозу?
      Она подошла к двери и распахнула ее, тут же пожалев, что не следует своим же указаниям, которые дает Меган, – не открывать дверь после наступления темноты. На пороге стояла Пустышка Бонни во всей своей белокурой красе и длинном норковом манто. Погода еще не требовала мехов, так что, видимо, норка предназначалась для пущего эффекта.
      – Он только что уехал, – сказала Аллисон, снова закрывая дверь.
      Бонни схватилась за дверь рукой в перчатке.
      – Я видела, как он уезжал.
      Аллисон многозначительно посмотрела на руку, мешающую ей закрыть дверь. Если она хлопнет дверью посильнее…
      – Нам надо поговорить, – заявила Бонни. – Можно войти?
      Аллисон поколебалась. Трудно одним махом расстаться с хорошими манерами.
      – Нет, – сказала она, доказав, что не так уж это и трудно.
      Хорошенькое овальное личико в ореоле белокурых волос внезапно стало безобразным. Как ни притворяйся, такую ненависть не скроешь.
      – Мы из кожи лезем, чтобы ладить с тобой, но ты все портишь. Ну, дело почти закончено.
      Скор нал, передаду! Меган под полную опеку.
      Сердце Аллисон сжалось при одной мысли о возможности потерять Меган и отдать ее на воспитание этому существу. Видимо, Бонни заметила ее огорчение и ядовито улыбнулась.
      – Не нравится идейка? Когда это произойдет, у тебя уже не будет возможности заманивать сюда Дугласа под предлогом текущих кранов, разбитых окон или воображаемых грабителей. Ты уйдешь из наших жизней. Нам больше никогда не придется видеть твое стареющее лицо.
      С этими словами она развернулась и пошла к машине. Каблук-шпилька застрял в трещине на асфальте, заставив ее качнуться и испортив демонстративный уход.
      Если в мире существует справедливость, подумала Аллисон, она сейчас грохнется. Ну, Господи, пусть она свалится, это ее унизит. Даже крови не надо. Но Бонни удержалась на ногах и продолжала путь к припаркованному на углу еще одному «мерседесу».
      Когда она уезжала, Аллисон по привычки посмотрела на номерной знак: «г-жа Дуг». Не будь она так расстроена, то расхохоталась бы.
      – Успокойся, – сказала она себе сквозь сжатые зубы, закрывая дверь. Потом прислонилась к ней.
      Она договорилась в понедельник встре-титься с приятелем Брэда – адвокатом, и, если он хоть вполовину так же предприимчив, как Брэд, ей нечего беспокоиться. Разве что об уплате по счету.
      Тут-то и была собака зарыта. Она выиграла последний суд. Она может выиграть и этот, может даже заплатить по счету, заложив последние драгоценности, но как насчет следующего? Дуглас не смирится, а Бонни по своим собственным соображениям поддерживает его в этом начинании.
      Вспомнив слова Бонни, она криво улыбнулась. Да, насчет текущего крана они Дугласу звонили. Вернее, Меган звонила. Но откуда взялось это разбитое стекло и воображаемые грабители?
      – Эх, Дуглас, под каким же предлогом ты будешь смываться из дома, когда на меня нельзя уже будет ссылаться? – обратилась она к пустой комнате. Но тут же сообразила, что это значит, и снова нахмурилась.
      Времени для переживаний не осталось. Сегодня она встречается с Брэдом. Он собирается рассказать ей, что происходит с расследованием и дать ей эксклюзивное интервью. Скорее всего, он пригласил ее для этого. Но может быть, он хочет извиниться за то, что был так холоден в последнее время. А может, и нет. Но это не имеет значения. Сейчас ей необходимо заботиться о своей карьере и налаживании нормальной жизни.
      Она направилась в ванную комнату, заставляя себя верить, что вскоре ей удастся выпустить в эфир свою сенсационную передачу. Если она будет думать о чем-то другом, ей никогда не добраться до родителей Брэда. Она просто сядет на пол в ванной и начнет рыдать.

      – Мам, – возразил Брэд, – это же не светский прием. Совсем не надо подавать этой женщине кофе. Она всего лишь осведомитель в моем последнем деле. Мне лишь надо поговорить с ней минут десять.
      – Никогда не слышала, что для общения с осведомителями требуются другие манеры, – ответила Мэгги, отмеряя кофе.
      Геральд оттащил сына в сторону.
      – Ты уверен, что эта миссис Прескотт не опасна? Может, стоит отправить мать в магазин или еще куда-нибудь?
      Брэд улыбнулся при мысли о том, что Алли-сон может быть опасной.
      – Уверен. Поверь мне, она тебе понравится. Очень даже приятная дама. Извини, что пришлось воспользоваться твоим домом, но я не хочу тащить ее к себе, и нам нельзя встречаться в общественном месте.
      Геральд отмахнулся от извинения.
      – Твоя мать ждет не дождется встречи с настоящим осведомителем. Когда твое прикрытие кончится, она будет рассказывать об этом в своем бридж-клубе следующие двадцать лет.
      Зазвенел дверной звонок, и все трое бросились открывать. Брэд первым добрался до двери.
      Аллис его не разочаровала. Если и были у его родителей какие-то опасения насчет осведомителей, ее красивый синий костюм с белой блузкой, блестящие волосы, обрамляющие идеальное лицо, и гордая осанка их немедленно развеют.
      Она выглядела чересчур элегантно, чтобы чувствовать себя комфортно в таком простом доме. Что ж, он всегда это знал, но лишний раз убедиться не повредит, скорее выбросит из головы настойчивые мысли о ней. Почему же он так расстроился? Почему ему все еще приходится бороться с желанием взять ее за руку, погладить по волосам, вообще коснуться?
      – Входи, Аллисон, – пригласил он, делая шаг назад, чтобы держаться от нее подальше.
      – Аллисон Прескотт! – воскликнула Мэгги за его спиной. – Я смотрю вашу передачу каждый вечер! – Она протиснулась мимо Брэда и пожала Аллисон руку. – Я – Мэгги Мэлоун, мама Брэда. А это Геральд, его отец. Брэд, ты не сказал нам, что работаешь с Аллисон Прескотт. Входите, дорогая, садитесь. Я только что сварила кофе. Вам со сливками и сахаром?
      Брэда, но он только пожал плечами, предоставляя ее себе.
      Он как-то не учел, что псевдознаменитость, раздражавшая его, может произвести впечатление на мать. Ему даже не пришло в голову, что они могут ее узнать. Он смотрел на мать, провожающую Аллис к дивану как почетного гостя.
      – Я сейчас принесу кофе. – Мэгги исчезла в кухне.
      Брэд взглянул на отца. Геральд двинулся к уже сидящей Аллисон с протянутой для пожатия рукой.
      – Мне так приятно с вами познакомиться, мисс Прескотт. Ваши передачи производят впечатление.
      – Большое спасибо, мистер Мэлоун. – Аллисон пожала руку Геральда, улыбнулась и мило покраснела.
      – Зовите меня Геральдом. – Он уселся напротив.
      – А вы, пожалуйста, зовите меня Аллисон. Появилась Мэгги с подносом, на котором стояли четыре чашки с кофе. Она явно не намеревалась быстро отпустить Аллисон.
      – Мам, может, Аллисон торопится. Мы договорились о короткой встрече.
      Аллисон взяла дымящуюся чашку.
      – Нет, я не спешу.
      Брэд сердито взглянул на нее, но она смотрела на Мэгги, так что взгляд пропал зря. Черт побери, что с ней такое? Это же не светский визит! Она пришла, чтобы поговорить по делу, а не развлекаться с его родителями.
      – Брэд? – Мать протянула ему чашку. Он со вздохом сел рядом с Аллисон, больше было некуда, родители заняли оба кресла.
      – Какой милый у вас дом, – услышал он слова Аллис.
      – Благодарю вас, милочка. Мы здесь давным-давно живем.
      Аллис говорила так искренне, что Брэд с недоумением начал оглядываться – не упустил ли он чего. Нет. В доме побольше вещей, а так он мало чем отличается от дома, где жила и который так ненавидела Аллисон Прескотт.
      На всех плоских поверхностях, начиная с кофейного столика и кончая пианино, – семейные фотографии в рамках, в том числе его в разные годы. Ковер в розах, еще ярко-розовых под столиками и совсем выцветшими перед диваном. Он вдруг удивился: почему его родители не купят новый ковер? Деньги у них есть. Возможно, они, как и он до сегодняшнего дня, не замечают его постепенного умирания. Сегодня же он взглянул на него глазами Аллисон.
      Ладно, он знал, что она дама воспитанная. Будет вежливой. Он готов был поклясться, что ее туалет стоит больше, чем диван, на котором она сидит. Как он и думал, она не вписывалась в обстановку. И тем не менее он все еще хотел ее. Верно – ему ничего не светит, но все равно он о ней мечтал.
      – Это случайно не ручной работы ковер? – спросила она, и он внутренне съежился, зная, что мать представления не имеет, о чем говорит Аллисон, и может смутиться. Зря он ее сюда пригласил.
      – Да, именно так, – просияла Мэгги. – Мы его купили, когда мальчики были совсем маленькими. Ему здорово досталось.
      Аллисон понимающе улыбнулась, поставила чашку на столик и взяла в руки одну из фотографий.
      – Это ваши мальчики? По фото видно, что коврам действительно не повезло. Отпетые шалуны.
      – Верно. Брэд справа, в драных джинсах, он не слишком изменился, а рядом с ним его брат Деннис, он на четырнадцать месяцев моложе. Ничего странного, что у них проказливый вид. Их сфотографировали сразу же после того, как они залезли на большой дуб на улице и оттуда поливали водой машины. – Она сделала паузу и сердито взглянула на Брэда. – Даже кабриолеты.
      – Мама! – возмутился Брэд. Он догадывался, что она сейчас начнет вытаскивать его детские фотографии и демонстрировать его голую попку. Ища поддержки, он оглянулся на отца, но тот наклонился вперед и казался полностью поглощенным разговором с Аллисон.
      – Девочки ненамного лучше, – заметила Аллисон. – Когда моей дочери было семь лет, она устроила соревнование с соседской девочкой – кто спустит в унитаз больший рулон туалетной бумаги. В выигрыше оказался один сантехник.
      – У вас есть дочь? Сколько ей?
      – Двенадцать, но иногда кажется, что все двадцать.
      – Мам, Аллисон, не могли бы мы заняться делом?
      Все повернулись к нему, и он понял, что говорил раздраженно. Ну и пусть, черт возьми, он пригласил ее не для болтовни с матерью. Ему надо поговорить с ней о такой мелочи, как убийство.
      Но, если честно, не это выводило его из себя. Он хотел сегодня что-то доказать себе, однако только лишний раз убедился в ее идеальных манерах. Это вряд ли поможет выбросить ее из головы.
      – Ну, Мэгги, пойдем закончим на кухне и дадим молодым людям поговорить, – сказал Геральд вставая. – Аллисон, очень было приятно с вами познакомиться.
      – Да, очень, – подтвердила Мэгги. – У нас жаркое в горшочке на ужин, мы бы были очень рады, если бы вы к нам присоединились.
      На мгновение на лице Аллис появилось странное выражение, Брэду даже показалось, что она согласится. Ему этого хотелось, можно будет забыть все, кроме уютной семейной сцены, куда она так легко вписалась. Нет, зря он ее привел. Результат получился прямо противоположным.
      – Большое спасибо, – сказала она. – Я бы с радостью, но мне надо домой, готовить дочери ужин.
      Мэгги взглянула на Брэда, будто понимала, что отказ Аллисон – его вина.
      – Конечно. Тогда в другой раз.
      Родители скрылись в кухне, закрыв за собой дверь, а Брэд остался сидеть на диване, отделенный от Аллисон одной подушкой. Одна маленькая подушка шириной в океан.
      – Брэд, что происходит? – спросила она, глядя на него печальными и слегка испуганными глазами.
      Он чувствовал себя последним подонком. Он не хотел честно отвечать на ее вопрос. Разумеется, он может увильнуть. Скажи лишь, приказал он себе, что Дили не был пьян. Слова уже едва не слетели с его языка. Отвлеки ее от того, о чем она на самом деле спрашивает.
      Но даже он не мог быть таким бесчувственным. Он влип в эту историю, теперь должен выпутываться.
      – Ты понравилась моим родителям, – сказал он.
      – Такие милые люди. Они мне тоже понравились. Но мы говорим не об этом. Почему ты так странно себя ведешь?
      Он допил кофе, стараясь выиграть время, хоть несколько секунд. Аллисон видела, как он ежится. Понимала, что начальство приказало ему пока держаться от нее подальше, но это не объясняло, почему он сегодня так странно и грубо себя ведет. Ей казалось, ему не нравится, что она нашла общий язык с его родителями. Ему что, хотелось, чтобы они ее невзлюбили?
      Она пыталась уверить себя, что это не имеет значения. Она, так же как и он, не может позволить себе влюбиться. Ей надо сначала привести свою жизнь в порядок, а уж потом думать о таких вещах. И все же отрицать невозможно: ей было больно.
      Он поставил пустую чашку и откинулся на спинку дивана. Потом заговорил.
      – Аллисон, я вырос в этом доме.
      – Я так и поняла. – Он что, решил, что у нее частичная потеря памяти?
      – Мой собственный дом почти такой же. Побольше, похуже обставлен. – Он слегка улыбнулся. – Особенно кухня. Я там пластинки держу в одном из шкафов.
      – И что?
      Он глубоко вздохнул и выпрямился, как будто решив поскорее разделаться с неприятной темой. Аллисон отпила глоток кофе и внутренне напряглась. Она подозревала, что ей не понравится то, что он собирался сказать.
      – Я – полицейский. По большей части мне моя работа нравится. Мне доставляет радость знать, что я помогаю людям, сажая за решетку преступников, хотя и большая их часть назавтра же оказывается на свободе. Я всегда буду лишь полицейским. И значит, никогда не буду богатым. – Он замолчал, внимательно глядя на нее.
      – Прекрасно, – сказала она. – Всем нужна цель в жизни. – Вряд ли ей когда приходилось говорить такие пустые слова, но она не знала, что ему хочется от нее услышать.
      Он воспользовался ее замечанием.
      – А у тебя цель в жизни – побольше заработать, вернуться к старому образу жизни.
      Она чувствовала, как щеки заливает краска гнева.
      – Это несправедливо. Ты знаешь, что деньги мне нужны, чтобы Меган осталась у меня, чтобы бороться с Дугласом.
      – Верно, – признал он, глядя вниз на темно-синюю обивку дивана. – Я знаю. Но факт остается фактом – мы живем в разных мирах, и так будет всегда.
      – В разных мирах… – Она повторила клише, позволяя ему проникнуть в сердце, царапать его острыми краями. Она знала, ее мир ненадежен, дорог, опасен, постоянно меняется, а его… относительно устойчив, хотя он и часто рискует жизнью, такая уж работа. Значит, ему не нужны дополнительные хлопоты. Она всегда это знала, как знала и то, что не следует ей в него влюбляться. Но эти холодные, окончательные слова были равносильны ножу, воткнутому в живот.
      Он снова поднял на нее взгляд, и она разглядела в его глазах: усталую печаль.
      – Аллисон, я никогда не встречал такой замечательной женщины, как ты. – Внезапно слова полились из него водопадом. – Мне кажется, я могу заниматься с тобой любовью двадцать четыре часа в сутки, ну, двадцать три. Больше того, я восхищаюсь тобой и уважаю. Не знаю, как это случилось, но ты мне дорога. И тем не менее мы оба знаем: когда расследование закончится, мы разбежимся в разные стороны и никогда больше не увидим друг друга.
      Аллисон сидела, уставившись на него, и старалась осознать, что он говорит. С одной стороны, он признал, что она ему небезразлична, и от этого признания у ее души выросли крылья. Но это признание оказалось лишь частью прощания. И как бы хорошо она ни понимала реальную ситуацию, прощаться ей не хотелось. Она встала и трясущимися руками взяла сумку.
      – Прекрасно, – сказала она, стараясь сдержать дрожь в голосе. – Я неправильно поняла, зачем мы сегодня встретились. Я полагала, что у тебя есть новости относительно убийств. Ты дашь мне знать, когда они появятся? Я считаю, наша сделка еще в силе.
      Он вскочил следом за ней и взял ее руки в свои, чтобы помешать уйти. На мгновение, когда они вот так стояли рядом и он смотрел на нее, ей показалось, что возможно… Неожиданно он отпустил ее руки и снова сел.
      – У меня есть новости. Именно поэтому я и хотел с тобой сегодня поговорить.
      – Так говори, – резко предложила она, решив не дать ему понять, как он ее обидел.
      – Прежде всего, вскрытие показало, что в крови Дили нет ни алкоголя, ни наркотиков.
      Она снова опустилась на диван. Вот это новости.
      – А как же рассказ Генри Даусона?
      – Он стоит на своем. Я сам его допрашивал. Значит, можно заключить, что Дили был или без сознания, или мертв, когда Поллак вытаскивал его из приюта в ночь его смерти.
      – Поллак все-таки что-то знает! Он спрятал тело! Он скрывает убийцу.
      – Возможно. Я уговорил судью выдать ордер на обыск задней комнаты в приюте, раз уж именно оттуда он вытаскивал Дили. Завтра днем и пойдем.
      – Брэд, мы можем попасть в точку! – Она так обрадовалась вновь появившейся возможности сделать-таки свою сенсационную передачу, что почти забыла об обиде. Почти, но не совсем. – Я хочу быть там! Я первая разговаривала с Генри. Я имею право. Мы же договорились.
      – Я знал, что ты так скажешь, но помни, это всего лишь обыск. Мы можем ничего не найти. Может быть, тебе придется придержать информацию, пока мы не разрешим. Вот тебе и возможность!
      – Ладно, – согласилась она. – Ло мы с Риком там будем.
      – С Риком?
      – Надо все снять на пленку. Забыл? Он коротко кивнул.
      – Помню. Хорошо. Значит, так и договоримся. Стив пройдет через входную дверь с парой полицейских в форме. Они займутся Полла-ком, а Стив тем временем впустит меня через заднюю дверь. Если мы что-то найдем, то мне понадобится мое прикрытие, чтобы разговорить Поллака, так что ты ко мне не обращайся. Более того, тебе с Риком придется держаться в сторонке и ни с кем не разговаривать. Вы лишь наблюдатели. Никаких вопросов, никаких комментариев. Даже чихать не смейте. Вы можете помешать. Ты сможешь это сделать?
      – Именно это я и делала до сих пор. – Его скрытая критика не улучшила ей настроения.
      Они еще немного поговорили, уточняя детали. Потом разговор сошел на нет, и Аллисон снова встала. Брэд за ней.
      – Попрощайся за меня с родителями, – попросила она.
      – Непременно. Я завтра позвоню и уточню время.
      Когда она подошла к двери, он протянул руку мимо нее, чтобы взяться за ручку, и замер, так и не открыв дверь. Его рука ко гнулась ее бедра. Она тоже замерла, не желая лишаться ощущения его прикосновения, каким бы случайным оно ни было и сколько бы слоев одежды ни гасили его. Ощущение было чудесным, ей хотелось насладиться им сполна… Возможно, в последний раз.
      Он все не двигался, тогда она повернулась к нему. Едва успела заметить огонек желания в его глазах, но тут он наклонился и поцеловал ее. Она со вздохом покорилась. Борода так знакомо щекотала ей нос. От него пахло кофе, мягкие и теплые губы ласкали ее, будя желание.
      Он обнял ее и прижал так близко, будто никуда не собирался отпускать. Она вся отдалась моменту, стараясь не думать о том, что будет потом.
      – Брэд… Ох, простите!
      Они отскочили друг от друга, услышав голос матери, но Мэгги немедленно вернулась на кухню, закрыв за собой дверь.
      – Я буду завтра в конторе наготове ждать твоего звонка. – Аллисон старалась говорить спокойно, отвернулась от Брэда и сама открыла дверь.
      – Я позвоню, как только узнаю точное время.
      Она поспешила к машине, ей хотелось убежать от Брэда, от того, что он заставил ее чувствовать, поехать домой… В пустой дом. Что же, всегда можно посмотреть телевизор. Или взять напрокат видеокассету с «Дьяволицей».
 
      На следующий день Аллисон больше всего боялась, что будет на задании, когда позвонит Брэд. Хотя утром она и выезжала на съемки, днем она твердо решила находиться поближе к телефону и держать возле себя Рика с видеокамерой. Для нее всегда было важно получить тот материал, но сейчас она стремилась к этому вдвое сильнее, как будто это могло закрыть ту дыру, которую оставил Брэд.
      Рик застонал, когда она отказалась от второго задания.
      – Что, если твой приятель подведет тебя и не позвонит? – спросил он, ставя на стол камеру и с тревогой наклоняясь к ней. – Вдруг у них поменялись планы и они никуда до завтра не поедут? Отдавать задания людям, так и норовящим пырнуть нас ножом в спину, плохой способ сохранить работу.
      – Он позвонит. И они поедут сегодня. Он бы предупредил, если бы планы изменились. – Она была в этом уверена. Брэд не подведет ее. Неважно, что их любовному роману пришел конец, доверяла она ему безоговорочно.
      Зазвонил телефон, они оба вздрогнули.
      – Выезжаем через тридцать минут. – Брэд говорил сухо, по-деловому. Она догадывалась, что начальству не пришлась по душе его с ней договоренность. Что же, тем хуже. У них своя работа, у нее – своя. Аллисон не могла позволить себе беспокоиться, не раздражает ли она кого-то.
      – Мы там будем. И… спасибо.
      Когда они с Риком приехали в приют, обыск уже начался. В приюте никого не было, кроме двух полицейских, стоящих по бокам неулыбчивого, но спокойного Поллака. Только отсутствие привычной улыбки говорило, что что-то не так.
      – Вам, ребята, сейчас вход сюда запрещен, – сказал один из полицейских.
      На короткое мгновение Аллисон охватила паника. Что, если?..
      Нет, никаких «если». Она войдет. Она направилась к полицейским и протянула свое удостоверение.
      – У нас есть разрешение присутствовать. Полицейский с отвращением взглянул на нее и неохотно кивнул. Рик поднял камеру и начал снимать, а Аллисон поежилась, заметив взгляд Поллака. Он смотрел так, будто его предали. Она попыталась придумать, что бы сказать, но ничего правдивого не приходило в голову. Опустила глаза и села в отдалении.
      Время тянулось и тянулось, хотя стрелки часов продвинулись всего на десять минут, когда из дверей задней комнаты появился Стив Рейни.
      – Введите его, ребята, – приказал он.
      Аллисон и Рик последовали за ними, но один из полицейских загородил им дорогу, вопросительно взглянув на Рейни.
      – Пропусти их, – неохотно проворчал Стив. – И еще того парня, что только что появился. Веди его сюда. А ты встань у дверей и никого не пускай.
      Аллисон обернулась и удивилась, увидев в дверях Брэда. И сразу же почувствовала себя счастливой.
      – Проходи, проходи. – Полицейский направился к Брэду.
      – Я ничего не делал, – запротестовал Брэд, и Аллисон поняла, что он играет роль. Видимо, вышел через заднюю дверь, обошел приют и вошел с улицы, чтобы Поллак ничего не заподозрил.
      – Никто тебя не обвиняет. Иди туда вместе со всеми.
      Аллисон вошла в маленькую комнату, причем по лицу Стива Рейни читалось, что глаза бы его на нее не глядели. Но она ответила ему смелым взглядом. Если бы не она, как раз его бы здесь не было.
      Они с Риком встали в углу около старой печки и стола, на котором громоздились кастрюли и всякие кухонные причиндалы. Рейни и второй полицейский стояли в другом конце комнаты с двух сторон старого деревянного кресла. На полке рядом с Рейни стояла тяжелая железная сковорода с длинной ручкой и лежала Библия. Аллисон показалось, что сковороде там явно не место, поскольку остальные стояли на плите или рядом.
      – Что вам от меня нужно? – спросил Брэд. – Что здесь происходит, святой отец?
      – Не бойся, сын мой. Эти люди не могут причинить нам вред. Чистым сердцам нечего бояться даже во мраке ночи. – Он повернулся к Рейни: – Зачем вы задержали этого человека?
      Стив пожал плечами.
      – Может, он что-то знает. Он ведь вошел прямо в середине нашего небольшого мероприятия.
      – Чисто случайно, – возразил Поллак. – Пожалуйста, отпустите его.
      – Когда закончим.
      – Все в порядке, святой отец, – сказал Брэд. – Мне не впервой иметь дело с полицейскими.
      Поллак печально покачал головой.
      – Все скоро кончится. Если вы, господа, скажете мне, что вы ищете, возможно, я смогу вам помочь.
      Рейни рукой, обернутой носовым платком, взял лежащую не на месте сковороду, при этом внимательно наблюдая за Поллаком.
      – Садитесь, святой отец, – приказал он. Поллак повернулся к Брэду и умудрился ободряюще улыбнуться. Хоть он и послушался Рейни, все равно сохранялось впечатление, что главный здесь он. Ведь он находился на своей территории.
      Рейни перевернул сковородку и осторожно посмотрел на дно.
      – Ржавчина, – заметил он. – Вы на ней не готовите?
      – Благодаря доброте моих друзей, которые следуют завету помогать неимущему, у меня много сковородок.
      – Тут царапины. Ею недавно для чего-то пользовались.
      Поллак молчал.
      Рейни поставил сковороду на полку и наклонился, чтобы осмотреть деревянную спинку кресла, на которую откинулся Поллак.
      – На дереве какие-то странные пятна. Еще больше их на сиденье. Эта ткань хорошо впитывает, но отчистить ее сложно. – Он помолчал, обошел кресло и остановился перед Пол-лаком. – Я отвезу сковороду и кресло в лабораторию и, готов поспорить, что мы обнаружим следы крови, кожи и волос. Вы любите спорить, святой отец? Хотите заключить со мной пари?
      Аллисон едва не вскрикнула, сообразив, что имеет в виду Рейни. Ее затошнило, когда Рейни снова взял сковороду, которой, возможно, убивали людей. Из-за спины она слышала тихое жужжание камеры Рика, но почему-то ее совсем не радовало, что они наконец сделают свою передачу.
      – Берите сковороду, кресло и все, что пожелаете. Земные блага не имеют цены. Важны только духовные ценности.
      Рейни стукнул кулаком по полке, заставив всех, кроме Поллака, подскочить.
      – Вы знаете, что такое сообщник? Знаете, на сколько вас можно упечь в тюрягу за сообщничество? – Рейни наклонился над сидящим священником, приблизив к нему лицо. – Ничего не хотите мне сказать? Например, кого вы прикрываете. Вас видели, когда вы выходили с телом Дили. Все кончено. У вас нет иного выбора, придется все нам рассказать.
      Аллисон не видела выражения лица Поллака, потому что Рейни его загораживал, но святой отец заметно напрягся. Когда он заговорил, в голосе его отозвалось напряжение.
      – Сильные должны заботиться о слабых. Пробормотав несколько слов, Рейни выпрямился и зашел за спину Поллака.
      – Святой отец, – сказал он, – один из этих людей – убийца. Он отбирает у ваших друзей драгоценный дар – их жизнь. Если вы действительно о них печетесь, скажите нам, кто он, чтобы мы мокни его остановить.
      Поллак медленно помотал головой из стороны в сторону. Глаза были полны печали. Аллисон закусила губу, борясь с желанием его утешить. Конечно, он сумасшедший, но он желает всем добра.
      – Человек хочет быть добрым, но силы зла постоянно преследуют его, пытаются стянуть с праведного пути. Я здесь для того, чтобы бороться с этим злом, чтобы спасти человека от вечного проклятия.
      – Как вы пытались спасти Джин?
      – Джин не может бороться с греховностью этого мира. Ей нужен поводырь.
      – Да будет вам, Поллак. Мы знаем, она достает наркотики через Дуайта. Она их убила, когда была в улете, или прикончила их, чтобы отнять их жалкие гроши?
      Поллак не ответил, только покачал головой. Аллисон показалось, он сейчас расплачется.
      – Может, лучше поискать эту Джин и допросить ее? – Стив кивнул полицейскому в форме: – Логан, возьми Коллинза и пошарь в округе, найди мне эту женщину. Потом отвезем ее и Поллака в участок.
      – Джин никого не убивала! – вырвалось у Поллака, потерявшего контроль над собой.
      – Тогда кто?
      Аллисон едва не пропустила еле заметный кивок Стива в сторону Брэда. Но, даже заметив его, она все равно вздрогнула, когда Брэд неожиданно вмешался. Он несколькими длинными шагами подошел к Рейни и схватил его за ворот.
      – Оставьте его в покое! Это я вам нужен! – закричал он. – Я их всех замочил!
      Логан схватил Брэда за руки, оттащил от Рейни и заставил лечь на пол лицом вниз перед Поллаком, который в ужасе поднялся. Полицейский защелкнул наручники на запястьях Брэда и рывком поднял его на ноги.
      – Ты имеешь право молчать… – начал он и продолжил зачитывать ему его права.
      – Нет, – возразил святой отец, пытаясь оттолкнуть Логана от Брэда. – Этот человек не сделал ничего дурного. Разве вы не знаете, что вам придется мучиться на раскаленных углях, если вы арестуете невиновного?
      – Невиновного? Он же сам признался! – прорычал Рейни. – Мы упечем его в тюрьму до конца жизни, а может, он даже получит вышку.
      Поллак повернулся к нему с протянутыми руками:
      – Не было никакого убийства. Наши бренные тела пришли из пепла, в пепел и возвращаются. У пепла нет жизни. Он не может умереть. Только душа живет, и ее нельзя уничтожить.
      Брэд попытался вырваться из рук Логана.
      – Я размозжил им головы! Я их убил! Накажите меня!
      Логан снова бросил его на пол, но Поллак тоже упал и закрыл его всем своим телом. По пухлым щекам текли слезы. Он умоляюще смотрел на Рейни. Аллисон и сама вытерла слезу. Ей не хотелось на все это смотреть. Наверняка был другой способ, не такой тяжелый для Поллака.
      – Перестаньте, – молил священник. – Разве вы не знаете, что обрекаете себя на геенну огненную, преследуя невиновного?
      Рейни наклонился, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Поллака.
      – Этот парень – убийца, – проскрипел он. – Он порочен. Заслуживает страданий, и уж я позабочусь, чтобы он от них не отвертелся.
      Поллак толкал Логана, тщетно пытаясь освободить Брэда. Аллисон почувствовала сдерживающую руку Рика на своем локте и поняла, что сделала шаг вперед.
      – Это не смерть! – воскликнул Поллак. – Я освободил их, когда они увидели свет, прежде чем они снова погрязли в темноте. Я принес им жизнь, а не смерть!
      Все замерли. Слышались лишь громкие рыдания Поллака…
      Когда до Аллисон дошло, что она только что услышала, она в ужасе зажала рот ладонью. Немыслимо! Ведь этот человек так добр и заботлив.
      – Хватит вам. Вы кого-то покрываете, – сказал Рейни, но даже для Аллисон его слова прозвучали неубедительно.
      – Я не хотел иметь на своей совести другие погибшие души! – воскликнул Поллак. – Я так часто терпел неудачу. Даже сейчас один человек, которому я должен был помочь, томится в тюрьме и останется там до конца своих дней. – Он внезапно перестал плакать. На лице появилась знакомая улыбка. – Но Дили и другим я смог помочь. Тут я не опоздал. Они спаслись с моей помощью.
      – Сними наручники, – приказал Рейни Логану.
      Избавившись от наручников, Брэд встал, помог подняться Поллаку и подвел его к креслу.
      – Не скажете ли вы мне, как вы смогли помочь этим людям? – тихо и мягко спросил он.
      – Когда душа у них успокаивалась, я вел их сюда помолиться. Они садились в это кресло, а я брал сковороду и освобождал их, давая им вечный покой. – Он взглянул на Брэда, в глазах снова появилась печаль. – Я так старался, я всегда старался, но иногда они так быстро ускользали, что я не успевал им помочь. Мне надо еще больше стараться. Поле созрело для жатвы, но слишком мало жнецов.
      Значит, это правда. Поллак, с его вечной улыбкой на лице и бесконечными разглагольствованиями о грехе, своими собственными руками убил шесть человек. Значит, у него не просто крыша съехала. Он по-настоящему безумен. За последние минуты он, казалось, потерял остатки здравого смысла. Брэд ободряюще кивнул.
      – Боюсь, вам придется поехать с полицейскими. Вы понимаете, почему?
      Поллак снова улыбнулся.
      – Полиция тоже борется со злом.
      Логан сделал шаг, собираясь надеть на Поллака наручники, но Брэд отрицательно покачал головой.
      – Не стоит. Он не доставит тебе беспокойства.
      Рейни согласно кивнул.
      – Офицер Логан, – устало сказал он, – ты встречался с моим напарником детективом Брэдом Мэлоуном?
      Логан внимательно присмотрелся к Брэду, потом ухмыльнулся.
      – Встречался, вот только выглядел он несколько иначе.
      – Он уже недолго будет так выглядеть, – уверил его Стив. – Пошли, Поллак. Прокатимся.
      Брэд взял святого отца за руку, и все четверо вышли на улицу. Рик и Аллисон последовали за ними. Когда Поллака усадили в полицейскую машину, Рейни повернулся к Брэду:
      – Со мной не хочешь проехаться? За грузовиком потом вернемся.
      – Стойте! – воскликнула Аллисон, делая шаг вперед. Она находилась под таким сильным впечатлением от случившегося, что едва не забыла о работе. – Мне нужно интервью.
      Рейни сердито посмотрел на Брэда, но тот даже не поморщился.
      – Я тебя скоро догоню, – заверил он напарника и вместе с Риком и Аллисон вернулся в приют.

      Когда они с Риком ворвались через полчаса на студию, Трейси с другим оператором как раз собирались ехать делать передачу о поимке серийного убийцы.
      – Все здесь, – заявила им Аллисон, похлопав по видеокамере. – Мы смонтируем пленку к шестичасовым новостям.
      Трейси нахмурилась.
      – Как это тебе удалось? Мы только что узнали.
      – Ну, – Аллисон беспечно махнула рукой, – у меня есть свои люди в полицейском участке. – Ладно, пусть у нее уже нет никого в полиции. Но не повредит немного позлить Трейси, вдруг появится пара морщинок.
      Когда они с Риком завершили монтаж пленки, Аллисон не сомневалась: передача вышла сенсационной. Они успели-таки к шестичасовым новостям.
      И вот все кончилось. Камера выключена, узлы галстуков ослаблены, можно больше не улыбаться заученной улыбкой. Соратники Ал-лисон снова стали обыкновенными людьми.
      – Не передача, а полный блеск!
      – Вы молодцы, ребята!
      Они с Риком принимали поздравления, пусть некоторые и были не слишком искренними.
      – Аллисон, к телефону.
      Аллисон рванулась, чтобы побыстрее взять трубку. И только услышав голос Коди Хантера, с некоторым раздражением поняла: она надеялась, что звонит Брэд.
      – Хорошая работа, – с воодушевлением сказал шеф. – Вполне стоило ждать. Заходите в понедельник, поболтаем. Возьмите с собой оператора.
      – Хорошо. Мы придем.
      Аллисон, как во сне, положила трубку.
      – Кто это? – поинтересовался Рик. – Твой волосатый приятель?
      Радость от такого замечания слегка потускнела.
      – Нет, то был всемогущий Коди Хантер. Он хочет с нами поболтать в понедельник.
      – Здорово! Слушай, действительно пахнет повышением зарплаты?
      Аллисон понюхала воздух.
      – Зарплаты и должности. Рик хмыкнул.
      – А почему бы и нет?
      Рядом с ними с поздравлениями остановился еще один коллега.
      – Ты, наверное, празднуешь со своим бородатым чудом? – спросил Рик, когда тот отошел.
      – Я же говорила, у меня с Брэдом чисто деловые отношения, – огрызнулась она. И перестань вспоминать о нем, прибавила она про себя. Как, черт возьми, она сможет его забыть, если Рик будет ей постоянно о нем напоминать?
      – Чудненько! Значит, ты свободна и можешь отпраздновать со мной. Я задолжал тебе ужин. Ведь по сути ты волоком втащила меня в славу и благополучие.
      – Звучит привлекательно. – Уж во всяком случае лучше, чем сидеть в пустом доме.
      Черт бы побрал Брэда! Самое счастливое для нее время, а он все портит. Вопреки здравому смыслу, ей хотелось, чтобы он был здесь и делил с ней радость. И это пугало ее. Нельзя позволить, чтобы ее счастье зависело от него. Она на собственном горьком опыте убедилась, что это верный путь к катастрофе.
      Не то чтобы она была счастлива с Дугласом, по крайней мере не в последние годы. Но она рассчитывала, что он всегда будет с ней, будет заботиться о Меган, а он обернул эту зависимость против нее.
      Этой ошибки она с Брэдом не повторит. Даже если он даст ей такую возможность, в чем она сильно сомневалась. Ну и ладно. Легче забыть и идти своим путем.
      – Давай выступим по полной программе, – торжественно говорил тем временем Рик. – Ужин в ресторане, где можно получить сочный бифштекс с кровью, потом кино где-нибудь, где еще поливают попкорн кокосовым маслом.
      – Почему бы и нет? У нас всего одна жизнь, давай ходить по краю! Смеяться над опасностью.
      Тоже мне шутка. Она именно этим и занималась, впустила Брэда в свою жизнь, в свою постель… в свое сердце. Слава Богу, им больше не надо встречаться.
 
      Когда Аллисон вернулась домой, было только начало одиннадцатого, но ей казалось, что уже много позже, возможно потому, что нынешний день начался так рано. Она улыбалась, когда ставила машину в гараж и закрывала дверь, вспоминая проведенный с Риком вечер. Они хорошо повеселились. Рик – верный друг. Такой, какой ей нужен. Друзья. Вот и все, что ей необходимо. Друзья и дочь. Так безопаснее.
      Погода выдалась прохладной, обещая холодную зиму. Но ничего страшного, подумала она. Воздух казался чище, бодрил, не то что летняя жара. Хотя, что там ни говори, холод она не любила. Поэтому поскорее вошла в дом. И едва успела закрыть дверь, как затрезвонил телефон. Она подняла трубку, ожидая услышать очередное поздравление.
      – Ты разве не слушала мои сообщения? – Аллисон с трудом узнала голос Бонни, которая, похоже, была близка к истерике. Сердце начало бешено колотиться. Вдруг что-то случилось с Меган?
      – Сообщения? – Круто повернувшись, она взглянула на автоответчик. Красный огонек мигал, показывая, что было много звонков. – Нет. Я только что вошла. Что случилось? Меган в порядке?
      – Ты должна приехать и забрать ее. Немедленно.
      – Что с ней? Она заболела? Поранилась? – Она чувствовала, что голос становится истеричным, под стать голосу Бонни.
      – Ничего с Меган не случилось. Твой бывший муж в тюрьме, и я с ним развожусь. Приезжай сюда и забирай свою дочь.
      Первое сообщение было настолько важным, что второе до Аллисон несразу дошло.
      – Дуглас в тюрьме? Что произошло?
      – Не строй из себя целку. Бери его машину и приезжай сюда, а потом внеси за него залог.
      – Его машину? У меня нет его машины, и я вовсе не собираюсь вносить за него залог. Почему он не позвонит своему адвокату?
      – Его нет дома. Твоя дочь уже одета и ждет тебя. – И Бонни повесила трубку.
      Аллисон в полной растерянности смотрела на телефон. Дуглас в тюрьме, Бонни хочет, чтобы она забрала Меган и внесла за него залог. И она разводится с Дугласом. Судя по всему, они основательно поссорились. Может, он ее ударил? Скорее всего, хотя Аллисон не могла себе представить, что Дуглас распустил руки. Прежде всего, он берег свои руки хирурга и к тому же был очень изощрен в методах эмоционального воздействия.
      Но это не главное. Она улыбнулась, сообразив: приключение Дугласа, что бы там ни случилось, может пойти ей на пользу. Он ведь так торопился сообщить судье, что она побывала в тюрьме. Теперь она может воспользоваться тем же оружием.
      Через несколько минут она остановилась у особняка, который Дуглас купил для Бонни в том же самом районе, где они когда-то жили. Он не любил изменять своим привычкам. Не успела она добежать до дома, как дверь распахнулась и выскочила Меган.
      – У тебя все нормально? – спросила Аллисон, пытаясь одновременно обнять дочь и осмотреть ее.
      Хотя девочка и старалась казаться спокойной, глаза ее были красными.
      – Все нормально, мам, но папа в тюрьме.
      – Забирай его вещи! – услышала она голос Бонни, подняла глаза и увидела, что та стоит с чемоданом в руках – блондинистые волосы в беспорядке, тушь размазана по щекам. – Если ему что еще надо, пусть говорит с моим адвокатом.
      Аллисон покачала головой, скорее чтобы прочистить мозги, чем отказать Бонни.
      – Пошли, – сказала она, обнимая Меган за плечи и не обращая внимания на чемодан.
      – Забирай его чертовы вещи! – заорала Бонни. – Я не хочу его вообще видеть, разве что в суде!
      Аллисон оглянулась на визжащую фурию. Ей бы торжествовать, но она испытывала лишь облегчение, оттого что Меган снова с ней и здорова.
      – Бонни, ты уж извини, но я не собираюсь ехать в тюрьму и вызволять твоего мужа. Если он не дозвонится до своего адвоката, найдет другого. У него есть деньги.
      – Ма-а-ам! – запротестовала Меган.
      – Не строй из себя святую невинность! – перебила Бонни. – Когда я туда пошла, чтобы внести залог за этого придурка, полицейский сказал мне, что женщина, с которой его поймали, его жена, миссис Прескотт, оказалась достаточно трезвой, чтобы отогнать машину домой. – Она пнула ногой чемодан. – Вы получили своего ублюдка, миссис Прескотт. Забирайте его шмотки.
      Она повернулась и кинулась в дом. Меган потянулась к чемодану.
      – Оставь, – приказала Аллисон. – Что мы будем с ним делать? Они с Бонни помирятся.
      Меган поколебалась, потом ее личико осветилось надеждой:
      – Ты была сегодня с папой?
      – Нет, маленькая. Я провела вечер с дядей Риком.
      – Честно?
      – Честно. – Аллисон кивнула, чувствуя, как Меган жалеет, что ее родители не вместе.
      – Тогда с кем он был?
      – Кто знает? Пошли, пора домой. – Она подтолкнула Меган к машине.
      – Не забудь папин чемодан.
      – Ладно. – Придется взять этот треклятый чемодан. Меган и так вконец расстроена.
      Садясь в машину, она взглянула на Меган. Девочка как будто сжалась. Она сгорбилась на сиденье, от ее жизнерадостности не осталось и следа.
      Аллисон притянула ее к себе, погладила длинные волосы.
      – Не беспокойся о папе. У него достаточно денег, чтобы выкрутиться. А что вообще случилось? Что он сделал, чтобы попасть в тюрьму? – Она развернула машину и отъехала от большого дома, которому когда-то так завидовала.
      – Он не прошел тест. Это значит, что сидел за рулем пьяный. Они с Бонни разругались, он уехал, его долго не было, а потом позвонил и сказал, что в тюрьме. Она поехала за ним, но вернулась одна и в диком бешенстве. И принялась тебе названивать.
      – Понятно. Ты не волнуйся. Твой папочка откупится. Слушай, у меня новости насчет Брилла. Он сегодня закончил расследование, так что я могу открыть тебе тайну, если тебя это еще интересует.
      – Конечно, интересует. – Она ожидала большего энтузиазма, но Меган лишь немного оживилась.
      – Прежде всего, его зовут Брэд и он полицейский.
      – Клево!
      Аллисон рассказала дочке о событиях последних двух недель и о предстоящей встрече с Коди Хантером. По мере ее рассказа Меган все больше воодушевлялась. Аллисон явно удалось отвлечь ее от печальных мыслей. Она как раз закончила, когда они подъехали к дому.
      Меган наклонилась и обняла мать.
      – Просто здорово, мам! Ты теперь будешь знаменитой и богатой.
      Аллисон рассмеялась.
      – Я буду довольна, если получу повышение и прибавку к зарплате. Чем больше, тем лучше.
      – Раз Брилл полицейский, он может вытащить папу из тюрьмы!
      Ну вот, только этого не хватало!
      Меган крутилась рядом, пока она во второй раз за этот день ставила машину в гараж. Потом ей пришлось тащить чемодан Дугласа волоком через весь двор. Он был слишком тяжел, не поднимешь, так что придется ему смириться с появившимися царапинами. Эта мысль несколько ее воодушевила.
      – А папа с Бонни разведутся? – спросила Меган.
      – Вряд ли.
      – Бонни здорово разозлилась.
      – Она остынет.
      – Кто-то следил за нашим домом и рассказал папе, что Бонни вчера сюда приезжала. Это правда?
      Аллисон втащила чемодан на веранду. Бонни, скорее всего, набила его книгами по медицине, надеясь, что она заработает грыжу, поднимая его.
      – Да, она приезжала, но ненадолго. Она не задержалась.
      – Она потом обвинила папу, что он с тобой водится. Они из-за этого поругались.
      Аллисон поморщилась, расслышав надежду в голосе Меган.
      – Бонни ошибается, – твердо заявила она, открывая дверь и зажигая свет. – Ох, наконец-то мы дома. Хочешь какао перед сном?
      – Мам, нам надо позвонить Бриллу, чтоб он помог папе. – Меган кинулась к телефону.
      – Солнышко, уже поздно. В такое время никому нельзя звонить.
      – Он не рассердится. Уф, посмотри сколько сообщений. – Она нажала кнопку магнитофона.
      Аллисон опустилась на диван, размышляя, как она справится с текущим кризисом. Пленка тихо жужжала перематываясь.
      Первым раздался голос Дугласа, сдержанный, но с нотками отчаяния. Он просил Аллисон немедленно приехать и вытащить его из «этого ужасного места». Еще четыре записи Бонни и Дугласа, с каждым разом все более отчаянные.
      Потом зазвучал низкий голос Брэда, наполнивший ее душу радостью.
      – Полагаю, ты празднуешь. У тебя есть основательная причина. Я застал повторение твоей передачи в десятичасовых новостях. Поздравляю. Хорошая работа. Ты молодец.
      Молчание. Конец записи. Она ненавидела себя за разочарование: ей хотелось услышать больше.
      Меган торжествующе посмотрела на нее.
      – Видишь? Он наверняка недавно звонил, раз смотрел десятичасовые новости. Мы можем ему позвонить.
      Прежде чем Аллисон успела возразить, снова послышался голос Дугласа.
      – Эти идиоты сунули меня в камеру с подонками, – жаловался он. – Тут пьяницы, наркоманы, самые отбросы. Они блюют, храпят, от них воняет. Аллисон, я боюсь за свою жизнь. Ты должна приехать и вытащить меня. Обещаю, я сумею тебя отблагодарить. – Он помолчал, потом продолжил: – Меган, принцесса, папе нужна твоя помощь. Поговори с мамой.
      Как похоже на этого слизняка – воспользоваться дочерью, чтобы получить то, чего хочет.
      Последний звонок был от Брэда:
      – Аллисон, пожалуйста, позвони мне, когда вернешься, в любое время.
      Она ждала именно этих слов, но тон был сухой, официальный. Трудно представить, что могло быть такого срочного.
      – Мам, – взмолилась Меган, – пожалуйста, помоги папе. Какой у Брилла номер? Я ему позвоню.
      Похоже, выхода нет. Дуглас – отец Меган, и только по этой причине она не может позволить ему сгнить в тюрьме… как бы заманчива ни была эта перспектива для нее лично.
      – Ладно, – сказала она, обреченно вздохнув, – принеси мне «Желтые страницы», мы найдем залогового поручителя и попробуем выручить твоего отца, хотя представления не имею, как мы будем расплачиваться.
      – Мам! – Меган подошла и возмущенно остановилась перед Аллисон, уперев маленькие кулачки в бока. – Ты ничего не знаешь про поручителей и остальное. Брилл может обо всем позаботиться. Полицейские все знают. Он ведь вытащил тебя из тюрьмы, верно?
      – Я очень ценю твою веру в меня, – огрызнулась Аллисон и тут же пожалела, потому что лицо Меган сморщилось, вот-вот заплачет. Девочка села рядом с матерью и положила голову ей на плечо. – Ты прости меня, – сказала мать. – Вижу, ты расстроена из-за отца, и Бонни, и всего остального…
      – Я знаю, ты можешь ему помочь. Жаль, что Брилла здесь нет. С ним как-то спокойнее. Разве нельзя попросить его помочь? Он так все хорошо делает. Он ведь трубу починил, и пол, и крышу.
      Слова Меган попали в точку. Нравится ей это или нет, но в последнее время она привыкла полагаться на Брэда. И дочь права. Легче попросить его помочь, чем иметь дело с системой, о которой она не имеет ни малейшего понятия. Кроме того, он сам просил срочно позвонить…
      Зазвонил телефон, перебив ее попытки оправдать свое желание позвонить Брэду. Как и дочери, ей хотелось, чтобы он был здесь, помог бы и все устроил. Она успела раньше Меган схватить трубку.
      – Слушаю?
      Брэд впитывал голос Аллисон, как человек, умирающий от жажды и неожиданно получивший стакан ледяной воды. Казалось, он не слышал этого голоса целую вечность.
      – Аллисон, это Брэд. Я рад, что застал тебя.
      – Брэд, как ты там? – Она говорила мягко, вкрадчиво, почти мурлыкала. Или он выдавал желаемое за действительное?
      – Попроси его, мама! Попроси! – Голос Меган на заднем плане.
      – О чем попроси?
      – Ну, похоже, ее папаша вляпался в неприятности…
      – Сидел пьяный за рулем.
      – Откуда ты знаешь?
      – Мне позвонил один приятель. Именно поэтому я и звоню. Но если ты уже знаешь, значит, я опоздал с этой новостью.
      Он ей лгал. Верно, он хотел сообщить о д-ре Дуге. Но это был лишь предлог позвонить ей. С прошлого вечера он казнил себя за все те глупости, что наговорил в родительском доме. Все было правдой, но он умолчал о главном – не сказал, что любит ее. Он это понял, когда уходил из приюта после интервью… уходил прочь из ее жизни.
      Ему хотелось попросить ее забыть все, что он наговорил ей прошлым вечером, сказать, как он по ней скучает, как хорошо он к ней относится, как любит ее… и спросить, не могут ли они найти то общее место, где их миры все же сомкнутся.
      – Да, ты опоздал со своим сообщением, – сказала она. – Хотя я не знаю деталей. Знаю только, что его арестовали. Я была бы признательна, если бы ты меня просветил.
      Значит, он так и не скажет ничего из того, что собирался. Он будет беседовать с ней о ее бывшем муже.
      – Вроде бы Дуглас проехал на красный свет. Ничего страшного, но в субботу обычно за рулем много пьяных. Так или иначе, мой приятель его заметил, узнал номерной знак – я предупредил, чтобы за ним присматривали, – и остановил его. Д-р Дуг немедленно начал возмущаться, причем от него разило спиртным. Он отказался пройти тест на содержание алкоголя, так что моему приятелю ничего не оставалось, как забрать его в кутузку.
      Он затаил дыхание в ожидании ее реакции на сообщение, что ее бывший муж попал в тюрьму по его инициативе. Она клялась, что ненавидит Дугласа, но никто наверняка не может сказать, как она отнесется к такому повороту событий.
      – Очень интересно. Рассказывай дальше. Он немного расслабился. Голос у Аллисон был радостный. Несколько, возможно, сдержанный, видно, это из-за Меган, но точно не расстроенный.
      – С ним была женщина, она назвалась его женой, прошла тест и забрала машину. По описанию моего друга я понял, что это не ты.
      – Поверить не могу, что тебе в голову могла прийти такая мысль. Но это объясняет, почему Бонни считает, что с ним была я.
      – Ага, она, пока в участке ждала поручителя, поинтересовалась насчет машины. Дежурный заглянул в отчет, а поскольку Бонни назвалась миссис Прескотт, он решил, что она не в своем уме. Он сказал, что, мол, вы ведь уже забрали машину домой. Излишне говорить, что она бросила Дугласа в каталажке.
      – С удовольствием бы сделала то же самое еще раз, но у Меган другая точка зрения.
      – Хочет вызволить папашу? – Угу.
      – Плохо. Его не мешало бы проучить.
      – Совершенно с тобой согласна. Но мне, видно, придется подыскать поручителя. Ты можешь кого-нибудь порекомендовать?
      – Разумеется. Хочешь, я все улажу, а потом отвезу тебя в участок? – Желание видеть ее даже в таких мало романтичных обстоятельствах удивило его самого. Он хотел видеть, как она будет выручать д-ра Дуга, убедиться, что тот не поехал к ней домой, раз нынешняя жена его бросила.
      – Я не могу просить тебя этим заниматься, – возразила Аллисон. – Ты назови мне имя, я сделаю остальное.
      Ну вот, она снова говорит, что обойдется без него. Нет, черт побери, он ей нужен, так же как и она ему.
      – Ты меня не просила. Я сам вызвался. Буду там через полчаса. – И повесил трубку, прежде чем она успела снова возразить.
      Конечно, она могла перезвонить. Но она этого не сделала.

      – Он приехал! – крикнула Меган, услышав дверной звонок.
      – Сейчас спущусь! – Аллисон взглянула на себя в зеркало. Она сменила помятый рабочий костюм на черные брюки и черный с белым свитер, причесалась и освежила макияж. Надо выглядеть так, будто она владеет ситуацией, даже если это не соответствовало действительности.
      – Привет, Меган, – услышала она голос Брэда еще с лестницы.
      – Брилл? – удивленно взвизгнула Меган.
      – Ага, я собственной персоной.
      – Ты так смешно выглядишь.
      , Как, черт возьми, он должен выглядеть, чтобы Меган нашла его забавным? Аллисон поспешила вниз.
      В ее дверях стоял чисто выбритый мужчина с короткими вьющимися волосами в синем свитере и светлых джинсах. Он смущенно ухмыльнулся.
      – Я забыл предупредить, что побрился и подстригся.
      – Ты выглядишь… совсем иначе. Просто не узнать. – Неужели с этим мужчиной она занималась любовью, знает все тайны его тела? Этот человек был чужим. Она о нем ничего не знала. Куда делся тот знакомый мужчина, которому она привыкла доверять и которого полюбила? Она почувствовала себя одинокой и брошенной.
      Он потер рукой гладкий подбородок.
      – Это все еще я. Я же таким и был под теми зарослями.
      Она нервно рассмеялась над своей собственной глупостью.
      – Ты хорошо выглядишь, – смущенно сказала она. Это было правдой. Он выглядел просто потрясающе. – Надо только немного привыкнуть.
      – Мы можем поехать за папой? – спросила Меган.
      – Я обо всем уже договорился. Надо лишь поехать и забрать его.
      – Тогда поехали. – Меган выскочила на веранду.
      – Ты не можешь взять этот чемодан? Там вещи Дугласа, – попросила Аллисон.
      Брэд поднял чемодан и легко вынес его из дома. Аллисон задержалась, чтобы запереть дверь.
      – Ух, это твой грузовик? Клево!
      Аллисон повернулась и увидела припаркованный у дома новый грузовик.
      – Он мой. – Он улыбнулся Аллисон. – Правда.
      – Узнаю. Мы с Риком записали номер, когда он стоял у дома твоего отца.
      Его улыбка стала шире.
      – Помню, как же. Ты меня выследила. Я здорово обозлился, но все равно восхищался твоей предприимчивостью.
      Он восхищался ее предприимчивостью. Приятно слышать.
      Брэд положил ей ладонь между лопатками, подтолкнул к машине, и наконец Аллисон узнала его. Она узнала бы это прикосновение даже в темноте. Оно было теплым, возбуждающим, как бы соединяющим их тела.
      Аллисон резко остановилась и повернулась к нему. Теперь она видела лишь глаза, глаза Брэда – ясные, карие, умные и любящие. Именно из-за его глаз она при первой же встрече не поверила, что он – бездомный. Она подняла руку и коснулась его лица, испытывая смешную радость – будто только что нашла то, что, как считала, навсегда потеряла.
      Она его любила. Все так просто и так сложно. Если любить его означало зависеть, быть уязвимой, что же, значит, так тому и быть. Похоже, от нее уже ничего не зависело.
      Но она не может судить его по тем меркам, по которым она судила Дугласа. Брэд никогда не причинит ей такой боли. Он не станет пытаться забрать у нее дочь, лишить ее чувства самоуважения. Он может только лишить ее себя, как сделал вчера в доме своих родителей. Но сегодня он с ней, и она не позволит ему отделаться идиотскими разглагольствованиями о «разных мирах». Она его не отпустит, пока они не поговорят по-настоящему.
      – Мам! Брилл! Поехали!
      Меган стояла рядом с белым грузовиком и нетерпеливо махала им, прося поторопиться.
      – Не лучше ли взять мою машину? – спросила Аллисон. – В твоем грузовике места для всех не хватит.
      – Д-р Дуг может разместиться в кузове, – сказал Брэд. – Скорее протрезвеет.
      Аллисон весело рассмеялась, представив себе Дугласа в кузове грузовика. На самом деле она смеялась, потому что ей было хорошо. Так что любой повод годился.
 
      После долгого ожидания, показавшегося вечностью, появился Дуглас. Рубашка и обычно идеально отглаженные брюки смяты и в пятнах, лицо осунулось. На короткое мгновение Аллисон даже стало его жалко.
      – Папа! – Меган бросилась к нему и обняла.
      – Моя милая маленькая принцесса, я уже боялся, что больше тебя не увижу.
      Аллисон опустила голову, чтобы скрыть отвращение. К ее удивлению, он одной рукой обнял Меган и повернулся к ней:
      – А вот моя милая жена.
      – Бывшая жена, – напомнила она, уклоняясь от его объятия и отходя к Брэду. – Сейчас твоя жена Бонни, и лучше тебе поскорее придумать оправдания, чтобы добиться ее прощения. На данный момент она не слишком тобой довольна.
      – Эта пустышка! – взорвался он, употребляя слово, за которое порицал Аллисон. Он перевел взгляд на Брэда, впервые его заметив. – А это кто?
      Аллисон хотела было напомнить ему о предыдущих встречах с Брэдом, но вовремя сообразила, что Дуглас не узнал его без бороды.
      – Детектив Брэд Мэлоун, – ответила она. Глаза Дугласа сузились.
      – Детектив? Зачем ты наняла детектива? Откуда у тебя деньги?
      Аллисон хотела возразить, но Брэд опередил ее.
      – Я работаю в департаменте полиции Оклахома-Сити, – сухо сообщил он.
      – А, вот какой детектив. Ну что же, я признателен, что вы помогли сегодня Аллисон со всеми неприятными деталями. Ей, как жене врача, редко приходится сталкиваться с такими вещами. – Он выпустил Меган и протянул руку Брэду. – Приятно познакомиться. Не стесняйтесь, звоните, если нужны будут пожертвования в фонд.
      Брэд руку проигнорировал, а Аллисон вспомнила, как неделю назад Дуглас вытер ладонь о брюки, после того как пожал руку Брэду. Так что Брэд прав.
      – Мы уже встречались, – сказал Брэд. – Может быть, вашим наемникам нужна еще одна фотография? – Он потер подбородок. – Без бороды.
      Дуглас вроде смутился, потом растерялся – Брэд, похоже, всегда так на него действовал. Меган, уловившая напряженность в воздухе, тоже растерялась и стояла, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
      – Пошли отсюда, – твердо заявила Аллисон. – Дуглас, ты куда поедешь, домой или в мотель? Бонни прислала тебе чемодан. Он у нас в машине.
      – Поехали домой, – ответил Дуглас, испепеляя Брэда взглядом. – В наш дом, – поправился он, бросая восторженный взгляд на Меган. – Я бы с удовольствием выпил чашку кофе и потом по-дружески побеседовал, – обращался он к Аллисон, не давая ей возможности протестовать. Это было больше похоже на приказ, чем на просьбу.
      – Ты можешь выпить кофе, потом ты вызовешь такси, поедешь и сломаешь дверь у Бонни. Или направишься в мотель. Мне наплевать куда именно. Но Меган пора спать, да и всем нам тоже, так что поторопимся.
      Дуглас с ненавистью взглянул на Брэда. Когда они уходили из участка, одна лишь Меган весело болтала.
      Когда они подъехали к дому, Брэд проводил их до двери и стал прощаться.
      – Ерунда! – воскликнула Аллисон, стараясь не высказать охватившей ее паники – паники от того, что он хочет ее оставить, прежде чем у них будет возможность поговорить, к тому же наедине с Дугласом. Она должна была признаться самой себе, что ей нужна его помощь, чтобы избавиться от бывшего мужа. Ему это всегда так хорошо удавалось, а без него Дуглас может заупрямиться. – Ты должен выпить кофе, прежде чем ехать домой в такую темноту.
      – Не уходи, Брилл, – попросила Меган, мгновенно бросив отца и прижавшись к Брэду. Вообще-то нам хотелось бы остаться наедине, – вмешался Дуглас, многозначительно отставляя чемодан в сторону.
      Губы Брэда слегка сжались при последнем замечании Дугласа, и Аллисон поняла, что он останется. Взяв за руку, она провела его в дом. Он не стал сопротивляться.
      Войдя в дом, Дуглас первым делом снял пиджак и повесил его в стенной шкаф. Не очень хороший знак. Но Брэд с ним разберется.
      Аллисон направилась прямиком в кухню и поставила вариться кофе. Когда она вернулась в гостиную, то обнаружила Брэда в кресле, а Дугласа и Меган на диване. Место рядом с Дугласом оставалось свободным, но Аллисон села во второе кресло.
      Дуглас ей улыбнулся, и она сразу же внутренне ощетинилась.
      – Ты представить себе не можешь, как приятно было увидеть твое симпатичное личико после всей этой жуткой передряги, – сказал он ей. – Знаешь, я ведь все еще думаю о тебе как о своей жене, матери моего ребенка. – Для пущей убедительности он покрепче прижал к себе Меган.
      – Тогда тебе стоит кое-что припомнить. Я – мать моего собственного ребенка, а твою жену зовут Бонни.
      – Знаешь, ты была права насчет нее. – Он с надеждой взглянул на Аллисон. Она хорошо помнила этот вгляд, часто на него покупалась в прошлом. – Мне жаль, что я причинил тебе боль. Эта история с Бонни – сущая ерунда. Переходный период, так сказать.
      – А как насчет той дамы, с которой тебя сегодня застукали? Тоже переходный период? Простите, пойду взгляну на кофе.
      Когда она вернулась, неся на подносе кружки с горячим кофе для взрослых и какао для Меган, она решила, что стоит сменить тему.
      – Моя передача о бездомных очень понравилась менеджеру студии, – сообщила она. – Я надеюсь, меня повысят и зарплату прибавят.
      Когда она наклонилась, чтобы передать Дугласу кружку с кофе, он схватил ее за запястье.
      – Это просто замечательно, – заявил он вкрадчиво. – Но тебе больше не надо беспокоиться о работе. Я о тебе позабочусь, как всегда делал. Наверняка, все те счастливые годы, что мы были вместе, перевесят эти несколько ужасных месяцев. Может быть, мы даже заведем еще одного ребенка. Ты ведь всегда этого хотела.
      Он крепко держал ее за запястье, заставляя смотреть на него, и на мгновение она задумалась над его словами. Меган снова получит отца, ей же не придется работать и думать о каждом никеле. Снова начнется удобная жизнь. Как будто ничего и не менялось.
      Но все изменилось. Она сама изменилась. Все, что он обещал, не имело значения. У нее есть крыша над головой, хоть она иногда и протекает. У нее есть любимая работа. После сегодняшнего ареста Дугласа ей, вероятно, больше не придется волноваться, что он отнимет у нее Меган. Но самое главное, она больше не хотела жить с этим человеком. Если ей несколько минут было трудно осознать, что чисто выбритый Брэд – тот самый человек, которого она любит, то сейчас просто невозможно поверить, что она когда-то могла быть привязана к Дугласу.
      Голос Брэда прервал ее размышления:
      – Спасибо за кофе, – сказал он. – Она встре-воженно взглянула на него и увидела холод в его глазах. Что с ним происходит? – Мне пора, уже поздно.
      Она вырвала руку у Дугласа, не обращая внимания на то, что облила кофе его и свой собственный диван.
      – Нет! – воскликнула она, но ее возглас потерялся в вопле Дугласа, у которого по ногам тек горячий кофе. Видно, этот шум остановил Брэда.
      Дуглас направился наверх, чтобы привести себя в порядок, а Аллисон взяла Брэда за руку и отвела подальше от Меган.
      – Избавься от него для меня, – прошептала она.
      Он всегда так хорошо с этой задачей справлялся, но сейчас совсем ей не помогал. Брэд весьма холодно посмотрел на нее.
      – Не могу, – сказал он. – Это ты должна сделать сама. Ты ведь всегда предпочитаешь все делать сама. Мне же лучше уйти и оставить вас самих разбираться.
      Он бросал ее на съедение волкам – вернее, волку. Он ее не любил, не хотел. Будь она одна, она бы разрыдалась. Но она была не одна и не намеревалась плакать при нем.
      – Прекрасно, – огрызнулась она, находя спасение в ярости. – Уходи. Я сама все сделаю.
      – Только ты и можешь.
      – Мам, – сказала Меган, становясь между ней и Брэдом. – Мам, разве Брэду нужно уходить, раз папа возвращается?
      – Брэду нужно уйти, хотя твой папа никуда не возвращается.
      Ей не терпелось избавиться от обоих. Они оба хороши на словах, но когда назревает кризис, их ищи-свищи. Она это знала. Почему же позволила себе поверить, что Брэд другой?
      – Не принимай поспешных решений, Аллисон. – Она подняла голову и увидела спускающегося по лестнице Дугласа. Позднее она посмеется над тем, как он старался выглядеть достойно в мокрых штанах. Но сейчас ей было не до смеха. – Подумай как следует, – сказал он, весь исходя тем, что она раньше принимала за шарм. Теперь он казался ей скользким и насквозь фальшивым. – Мы еще поговорим, когда твой приятель уберется.
      Она рывком распахнула дверь стенного шкафа, вытащила пиджак Дугласа и швырнула его через всю комнату. Он улетел недалеко, но жест был вполне ясен.
      – Ты получил кофе, – заявила она, – теперь прощайся.
      Она подошла к пиджаку, подняла его с пола и сунула Дугласу в руки. Он машинально схватил его.
      – Я не выпил кофе, – возразил он. – Ты его разлила.
      – Не моя забота, что случилось с твоим кофе. Уходи. Я считаю до ста, а ты пока прощайся с Меган. Потом, если ты еще собираешься заводить детей, лучше выметайся поскорее, пока я не принесла нож из кухни. – Если повезет, он не успеет уйти, тогда она выполнит свою угрозу. Эта мысль доставила ей удовольствие. Он отступил на шаг.
      – Я уйду, если ты этого хочешь, но ты должна подумать и дать нам еще один шанс. Обещай, что ты подумаешь. Такие важные решения нельзя принимать наспех.
      Повернувшись спиной, Аллисон прошагала через комнату, схватила за ручку чемодан и выволокла его на веранду. Вошла в дом, сложила руки на груди и принялась считать.
      – Один, два…
      Дуглас сделал пару осторожных шагов к ней.
      – Ты ведь хочешь, чтобы я не судился с тобой об опеке.
      До того как он произнес эти слова, Аллисон могла бы поклясться, что больше разозлиться невозможно, но тут у нее от ярости потемнело в глазах. Она бросила взгляд на Меган, стоящую с широко открытыми глазами.
      – По мне, так продолжай судиться, – ответила она. – Я предвкушаю, как буду рассказывать судье Джеймсону, что ты сбежал и напился, пока Меган была с тобой, и как попал в тюрьму за езду в пьяном виде. Очень интересный может получиться судебный процесс. – Она двинулась к кухне. – Тринадцать, четырнадцать…
      – Будь разумной. У меня даже нет машины! Ты думаешь, я пойду пешком?
      – Уверена, твой дружок в фургоне отвезет тебя, куда пожелаешь. Если нет, дойдешь до угла и возьмешь такси.
      Дуглас попятился к двери. Выражение лица изменилось, оно дышало ненавистью. Вот теперь, решила Аллисон, он честен.
      – Ты еще пожалеешь, – прошипел он. – Я тебе устрою веселую жизнь.
      – Если я приму тебя назад. Восемьдесят семь, восемьдесят восемь…
      – Я прекращу платить алименты! – Он открыл дверь.
      – У тебя все заканчивается деньгами, верно, Дуглас? Что же, дочь я свою воспитаю на других принципах, других ценностях. Девяносто восемь, девяносто девять…
      Дуглас захлопнул за собой дверь.
      – Мам?
      Аллисон круто повернулась. Сердце колотилось. Почему она не сделала этого давным-давно? Дуглас – всего лишь напыщенный пустозвон, которого нечего бояться.
      Она подошла к Меган и обняла ее.
      – Все в порядке, детка. – Она заставила себя успокоиться, чтобы еще больше не огорчать Меган. Та подняла на нее испуганные, но покорные глаза.
      – Вы с папой не будете снова жить вместе?
      – Нет. Уж извини. – Она отвела прядь волос со лба дочери. – Мы с тобой потом об этом поговорим. – Она взглянула на Брэда. – Наедине.
      Меган со вздохом встала.
      – Мне кажется, я ужасно хочу спать. Жутко устала. Если хочешь поговорить, подожди до завтра.
      «Если хочешь поговорить». Дочь никогда не перестанет удивлять ее.
      Девочка обняла мать, потом Брэда. Молодые быстро забывают. Меган взлетела до середины лестницы, затем остановилась и взглянула на Брэда:
      – Как ты думаешь, когда в город приедет Мадонна, твои дружки смогут достать билеты?
      – Ну… гм…
      – Поживем – увидим, – выручила его Алли-сон. – Спокойной ночи.
      Дверь за Меган с грохотом захлопнулась. Аллисон повернулась к Брэду и с сарказмом произнесла:
      – Спасибо за огромную помощь. Хорошо знать, что в случае надобности можно на тебя положиться. Спокойной ночи.
      Она круто повернулась, но он схватил ее за плечи и снова поставил лицом к себе.
      – Ты об этом думала, – обиженно сказал он. – Ты на самом деле подумала, не взять ли этого слизняка назад.
      – Что, если и так? Тебя это не касается.
      – Еще как касается, – рявкнул он. – Я тебя люблю, вот почему это меня касается.
      – Любишь меня? Надо же. – Она вырвалась из его рук. – Если бы любил, то помог бы.
      – С другой стороны, если бы ты меня любила, ты никогда бы не задумалась над предложением д-ра Дуга.
      – На долю секунды… – Она подняла руку, держа большой и указательный пальцы на минимальном расстоянии друг от друга. – Эта мысль пришла и тут же ушла. Как могла я не задуматься? Мы были женаты, он – отец Меган. Но я отказалась. – Она ткнула его пальцем в грудь. – Запомни: у меня был выбор, и я его сделала. Ты тоже. Предпочел не вмешиваться. Ты был мне так нужен – и ушел в кусты.
      – Я хотел, чтобы ты сама этот выбор сделала. Ты же не пещерная женщина, которая принадлежит более сильному самцу. Только ты можешь наладить свою жизнь и выбросить из нее своего бывшего мужа окончательно и бесповоротно.
      Они стояли совсем рядом, не сводя друг с друга глаз. Аллисон с трудом припомнила, что зла на него. Она ведь знала – он говорит правду. Он только что вынудил ее сделать то, что она должна была сделать давным-давно – самой распоряжаться своей жизнью.
      – Мне, наверное, пора, – сказал он.
      – Да, – согласилась она, – если не предпочтешь остаться. – Ну вот. Пусть тоже выбирает.
      Он ухмыльнулся.
      – Очень даже предпочту.
      Он потянулся к ней, и она прильнула к нему, подняв губы для поцелуя. Странно было чувствовать короткую колючую щетину вместо густой бороды. Но губы были все теми же. Мягкими, теплыми и сильными. Они, казалось, сняли все напряжение последних часов и зажгли знакомый огонь, пробежавший между их телами.
      – Если с опекой теперь все будет в порядке, – прошептал он, оторвавшись от ее губ, – это означает?..
      – Это означает, что тебе придется вставать в шесть утра, снова появляться у дверей через полчаса со свежими булочками и уверять Меган, что ты случайно проезжал мимо.
      Он нахмурился.
      – Такое впечатление, что ты уже все это проделывала раньше.
      – Нет, но я много об этом мечтала. Он улыбнулся.
      – Наверное, чтобы не есть булочки каждое утро, стоит придать нашим отношениям официальный характер.
      – Как только тебе захочется яичницы с беконом, – согласилась она.
      Он снова поцеловал ее, просунул руку под свитер и коснулся груди.
      – Я постелила свежие простыни, – сообщила она.
      – Ты и в самом деле размечталась.
      Они начали подниматься по лестнице, но он внезапно остановил ее.
      – Я никогда не буду много зарабатывать.
      – Ты что, ни о чем кроме денег думать не можешь? В жизни есть куда более важные вещи.
      Он снова прижал ее к себе.
      – Например? – прошептал он.
      – Пошли наверх, – пригласила она, беря за руку. – Там и выясним.