По словам Зория, в США растет понимание карабахской проблемы, особенно среди конгрессменов, успевших побывать не только в Армении, но и в Карабахе. Я сказал ему, что мне в Ереване тоже приходилось общаться с некоторыми из них. Так, в частности, член палаты представителей Ричард Лехман, побывавший в составе делегации из пяти конгрессменов у Эльчибея в Баку, а затем в Ереване, перед отлетом из Армении в Турцию публично опроверг измышления азербайджанской пропаганды, заявив без обиняков: «Мы убедились, что армянских войск на территории Азербайджана нет». Об этом он и другие члены делегации говорили и иностранным дипломатам на встрече в Доме приемов 4 апреля. Мы с послом Франции на этом приеме вслед за Арой Саакяном и Сейраном Багдасаряном тоже просвещали американских конгрессменов на тот предмет, что «в Карабахе живут армяне, которые хотят оставаться армянами», что армяне Армении сочувствуют им, но готовы договориться с азербайджанцами о мирном сосуществовании. Эта моя информация подкрепила впечатления Зория от поездки в США.
Но особенно важным для благоприятной эволюции карабахской проблемы было бы, по его мнению, новое посещение Степанакерта Борисом Николаевичем Ельциным. Раз уж он предложил Россию в посредники, ему бы надо собственными глазами убедиться в последствиях азербайджанской оккупации некоторых освобожденных в последнее время территорий НКР, включая район Сарсангской ГЭС, чуть было не загубленной аскерами. Надо также, чтобы российский президент понял, что без согласия самих карабахцев никакие договоренности работать не будут. И убедиться во всем он должен сам, а не по докладам Казимирова и ему подобных дипломатов.
Несмотря на то, что полного затишья на карабахских фронтах установить так и не удалось, в первой половине апреля в Москве начались переговоры между Азербайджаном, Нагорным Карабахом и Арменией при посредничестве России. И начались довольно успешно – с обсуждения конкретных статей соглашения о прекращении огня в Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанской границе. Надо отдать должное Казимирову, он предложил солидный проект, правда, не без заковырок, которые не устраивали либо ту, либо другую сторону. Но на то они и переговоры, чтобы вести проект к согласованному варианту.
В Минской группе эти переговоры восприняли всерьез и направили в район конфликта передовую группу во главе с финским полковником Хаппоненом и замом Рафаэлли по дипломатической части, тоже итальянцем, Форнари. С ними я познакомился у французского посла 16 апреля. Они уже успели побывать, где считали нужным, как в Армении, так и в Азербайджане, теперь полетят снова в Баку, откуда хотят автомашинами через Агдам добраться до Степанакерта. Уже подсчитывают, во сколько обойдется каждый наблюдатель СБСЕ в случае действительного прекращения огня. Их цель – разобраться в реальном положении дел и предложить механизм, способный работать эффективно. Для СБСЕ направление наблюдателей в район конфликта – это впервые. И Хаппонену, и Форнари хотелось добиться успеха.
По их просьбе я прочитал им своего рода лекцию о том, что такое Карабах и его жители, настаивая на необходимости поиска решений на основе честного прочтения Хельсинкского акта и таких международно-правовых документов, как Устав ООН и пакты о правах человека. Франс де Артинг сказала, что «лекция» мне удалась.
К сожалению, как выяснилось несколько позднее, 16 апреля оказалось днем, когда московские переговоры были прерваны азербайджанцами. А начались они 11 апреля встречами личного представителя президента Армении Давида Шахназаряна и будущего министра иностранных дел НКР Аркадия Гукасяна с Казимировым, а потом с постпредом Азербайджана в Москве Хикметом Гаджи-заде, выступавшим в качестве личного представителя президента Эльчибея. Он даже имел от него соответствующую бумагу, подтверждавшую его полномочия. С армянской и карабахской сторон было сразу же предложено приостановить наступательные действия. Гаджи-заде созвонился с Эльчибеем и получил согласие. Вот тогда-то и появилась на свет телеграмма Козырева в Баку, Ереван и Степанакерт с призывом приступить к выполнению этого предложения. Ереван и Степанакерт откликнулись немедленно, Баку с некоторым запозданием. Но 13 апреля Д.Шахназарян, А.Гукасян и Х.Гаджи-заде в присутствии В.Казимирова вступили в переговоры, хотя военные действия продолжались.
Гаджи-заде предложил следующий порядок действий:
– Нагорный Карабах заявляет о своем уходе из Кельбаджара,
– при посредничестве России подписывается трехстороннее соглашение (имеются в виду Азербайджан, Армения, Карабах),
– 25 апреля приостанавливаются военные действия,
– три стороны обращаются к СБСЕ с просьбой прислать наблюдателей,
– они же обращаются к СБ ООН за гарантиями (альтернатива: гарантии России),
– договоренности закрепляются в рамках Минской группы.
Гукасян принял все это, но с оговоркой, что сначала подписывается трехстороннее соглашение, а уж после этого пойдет речь об уходе из Кельбаджара при том, однако, условии, что Азербайджан обязуется не вводить туда свои войска, а параллельно выводу карабахских войск пойдет деблокада Нагорного Карабаха со стороны Азербайджана.
Шахназарян внес свое дополнение: завершение вывода войск должно совпасть с тем моментом, когда на месте будут наблюдатели СБСЕ. При этом он подтвердил известную позицию Армении: поддержим то, о чем договорятся Степанакерт и Баку.
Казимиров собрался в Баку, а там – новые «неопределенности». Оказывается, азербайджанский министр иностранных дел только что вернулся из Анкары, Турция ужесточила свою позицию, Эльчибей взял под козырек. В результате Казимиров вынужден отложить свою поездку.
Начался тайм-аут, как дипломатично назвал Давид срыв переговоров, в ходе которых много позиций было уже согласовано, причем напрямую, между непосредственно противостоящими друг другу карабахцами и азербайджанцами. Тогда казалось, что эти последние убедились в целесообразности именно прямых переговоров с карабахцами. Но именно прямые переговоры и не устраивали кое-кого из вершителей судеб мирового сообщества, как не устраивала их посредническая и миротворческая роль России. Джек Мареска, представитель США в Минской группе по Нагорному Карабаху, вообще не хотел допускать НКР к переговорному процессу, заявив армянам: пусть карабахцы уходят из Кельбаджара и в Женеву на заседание Минской группы не приезжают, а если приедут, им место в отеле, но не за столом переговоров. Американцу на это было сказано: «Как это в отеле? Они в Москве четыре дня уже за одним столом с азербайджанской делегацией провели. Ваш фокус, г-н Мареска, не пройдет, а ваши «инициативы» Армения и НКР примут только с серьезными поправками.»
Маневры американцев и турок делали азербайджанцев более несговорчивыми, а их позиции далекими от реализма. Давид Шахназарян, когда мы встретились с ним в его кабинете в президентском дворце 19 апреля, очень четко обрисовал ситуацию с переговорами: «Минский процесс горит голубым огнем из-за азербайджанских предварительных условий. Азербайджан даже начало переговоров обусловливает удовлетворением его требований. Но в Баку должны понимать, что Кельбаджар они себе вернут только через переговоры, причем под присмотром Москвы. Нужен импульс, чтобы прекратить тайм-аут. Сейчас очень благоприятная обстановка для прекращения огня на карабахском фронте. Надо, чтобы Москва предприняла энергичный демарш, который позволил бы возобновить трехсторонние переговоры.»
Давид высказал опасения по поводу двусмысленностей позиции Турции. Не готовится ли удар по Зангезуру с двух сторон – из Нахичевана и азербайджанского Зангелана? Не хотят ли турки военным путем реализовать интересующую их и азербайджанцев часть американского плана Пола Гобла, чтобы соединиться в Зангезуре с собственно Азербайджанской Республикой, отрезать Армению от Ирана и замкнуть окружающее ее турецкое кольцо даже без обещанной Гоблом «компенсации» в виде какой-то части Карабаха, которую американец (но не турки и азербайджанцы) готов был отдать Армении? План Гобла ни в каком виде не может удовлетворить ни Армению, ни Карабах, ибо он для них смертелен. По мнению Давида, предотвратить попытку оккупации азербайджанцами Зангезура, отделяющего Азербайджан от Нахичевана, а, следовательно, и от Турции, можно усилением российского погранотряда и выдвижением в район города Кафан подразделения российских войск. Это оказало бы отрезвляющее и сдерживающее воздействие на азербайджанцев и их союзников. Я согласился с Давидом и поддержал перед Москвой как идею импульса для прекращения тайм-аута, так и предложение об укреплении российского военного присутствия в Зангезуре именно в качестве сдерживающего фактора. Через некоторое время в Кафане появился российский батальон, и это, несомненно, сыграло положительную роль. Ну а когда осенью 1993 года карабахцы вышли к границе Азербайджана с Ираном и вытеснили аскеров из приграничных с Арменией районов, от плана Гобла в любом его варианте остались рожки да ножки.
ТРЕХСТОРОННЯЯ ИНИЦИАТИВА
Попыталась Россия дать импульс к прекращению тайм-аута на переговорах, но события попервоначалу стали разворачиваться скорее по американо-турецкой модели, да так беспардонно, что Казимиров даже сделал реприманд своему любезному другу Мареске.
Однако этому беспрецедентному для российского посредника акту дипломатической принципиальности предшествовали некоторые любопытные события.
Ваган Папазян, у которого я был 23 апреля перед встречей Левона Тер-Петросяна с главами дипломатических представительств, ездил вместе с ним в Анкару на похороны турецкого президента Тургута Озала и участвовал в беседах с присутствовавшими на траурных церемониях иностранными делегатами. Из того, что рассказал мне министр иностранных дел и всему дипкорпусу сам президент, вырисовывалась такая картина.
Самолет президента Армении прибыл в Анкару 20 апреля, и первое, что сделал Папазян, – проконсультировался с Казимировым, который был в составе российской делегации. План Казимирова, обсуждавшийся на московских переговорах с участием представителя НКР, в принципе устраивал Армению. В Анкаре армяне были намерены продвигать основные идеи именно этого плана.
21 апреля все собрались на траурной церемонии, и уже там начались беседы по Карабаху.
Армянская делегация не приняла посреднических услуг Демиреля и Шеварднадзе в организации встречи Тер-Петросяна с Эльчибеем. Сказали: сами организуем. В меджлисе, после официального завтрака Папазян подошел к азербайджанскому президенту, чем того сильно удивил. Услышав прямое предложение переговорить с Тер-Петросяном, Эльчибей заколебался, потом попытался отсрочить встречу, но Ваган проявил настойчивость, и оба президента сделали по три шага навстречу друг другу. Тут же подошли Кравчук и Шеварднадзе, за ними турецкий мининдел Четин и, кажется, Хижа, возглавлявший российскую делегацию. Всем хотелось попасть в объектив, запечатлевший исторический момент. Договорились о встрече, причем армяне не комплексовали и согласились на ее проведение в гостинице, где остановился Эльчибей. Беседа с глазу на глаз продолжалась полчаса. Азербайджанский президент вроде бы дал себя убедить возобновить московские переговоры, прерванные по его инициативе. Более того, он согласился с Тер-Петросяном, что уход Карабаха из Кельбаджарского района зависит от достижения договоренности о перемирии и снятии блокады, то есть, другими словами, принял идею «пакетного урегулирования». Но все ли он понял? Сложилось такое впечатление, что он с трудом вникал в суть обсуждаемого, был рассеян, явно не владел ситуацией и совсем не разбирался в механизмах урегулирования. Однако самому Левону Тер-Петросяну Эльчибей показался искренним, когда говорил, что хочет остановить конфликт и пойдет на компромисс, если сложатся для него подходящие условия. Договорились опубликовать идентичные заявления о полезности состоявшейся встречи и необходимости искать мирные пути решения проблем.
Незадолго до встречи с Эльчибеем президент говорил с Хижой и сопровождавшим его Казимировым в присутствии посла в Турции Альберта Чернышева, Пришли к согласию: российская инициатива будет «вписана» в контекст СБСЕ.
Папазян имел «очень корректный», по его словам, разговор со своим иранским визави Велаяти, который заявил, что Иран не возражает против ввода российских войск в район карабахского конфликта, более того, иранцев вообще в роли миротворцев устраивают только Россия или СНГ. Сами они тоже не прочь предложить вновь свои посреднические услуги, но не знают, как включиться в процесс. Велаяти подчеркивал заинтересованность Ирана в установлении мира в Закавказье и в хороших отношениях как с Арменией, так и с Азербайджаном.
Беседа с заместителем госсекретаря США Уортоном принесла договоренность об объединении предложений Казимирова и Марески при том понимании, что основа будет российская. Во всяком случае, американец понял, что план Марески в чистом виде не пройдет. Уортон согласился, что уход карабахцев из Кельбаджара не может быть предварительным условием прекращения огня. Он обещал тесное сотрудничество с Казимировым, о чем Папазян сообщил последнему. Но в то же время американец уклонился от прямого одобрения армянской позиции, согласно которой гарантом урегулирования должна стать Россия с мандатом СБСЕ или ООН.
Самой продолжительной была беседа Тер-Петросяна с Демирелем в присутствии Папазяна и Четина. И туркам пришлось объяснять, что уход из Кельбаджара не может быть предварительным условием. Убедило простое рассуждение: ну, уйдут оттуда карабахцы, а соглашение не состоится, и тогда они снова придут туда, и все начнется сначала. Демирель снял свое предварительное условие. Интересно, что турки не затрагивали статуса Нагорного Карабаха, не настаивали на его «принадлежности» Азербайджану. Их больше беспокоила судьба Эльчибея. Им объяснили, что наступление в Кельбаджаре было предпринято совсем не ради свержения азербайджанского президента.
На встрече с послами и поверенными в делах Левон Тер-Петросян так подытожил содержание принципиальных договоренностей, достигнутых в Анкаре с азербайджанцами, турками и американцами:
– все вопросы решаются комплексно, «в пакете», при этом ни Армения, ни НКР не отказываются обсуждать вывод карабахских войск из Кельбаджара, но решение о нем возможно только в контексте с другими мероприятиями;
– эффективное прекращение огня под международным контролем;
– международные гарантии безопасности жителям Нагорного Карабаха;
– снятие всех блокад;
– участие представителей Нагорного Карабаха в переговорах на самостоятельной основе.
«Это и есть тот контекст, в котором мы видим вывод войск из Кельбаджара, – заявил президент дипломатам. – Кажется, и Турция, и Азербайджан убедились, что это – реалистический подход, так как иное невозможно. Сегодня основная задача – как можно быстрее восстановить процесс переговоров. Мы имеем в виду не только официальные переговоры в рамках Минской группы, но в первую очередь неформальные консультации между пятью странами (Армения, Азербайджан, Россия, США, Турция), которые можно возобновить в ближайшее время. От правительств присутствующих дипломатов ожидаю содействия в этом. Все сейчас видят, что появился шанс для нахождения решения и его нельзя упускать».
Президент призвал воспротивиться пропагандистским акциям, способным сорвать этот шанс, имея в виду предстоявшую Исламскую конференцию в Карачи, очередное заседание Комитета высших должностных лиц СБСЕ (КВДЛ) в Праге 26-28 апреля и обсуждение доклада генсека ООН, отнюдь не способствующего карабахскому урегулированию и не дающего основы для нового документа ООН.
Этот призыв был вызван тем, что угроза провокаций против возобновления переговорного процесса была весьма вероятной и исходила она не только с азеро-турецкой стороны, но и из западного лагеря, и со стороны мусульманских союзников Азербайджана.
Начать с того, что на Исламской конференции среди сторонников осуждения Армении оказался даже Иран, который вроде бы должен понимать суть событий в Карабахе и вокруг него.
На заседании КВДЛ в Праге, вместо обсуждения доклада полковника Хашюнена об условиях направления наблюдателей СБСЕ в зону конфликта, по инициативе председательствующего-шведа была затеяна дискуссия о выводе войск «из Кельбаджара и других районов Азербайджана». При этом ни слова об оккупации Азербайджаном северной части НКР. И сделали вид, как если бы только что в Анкаре не шла речь о целесообразности решения всех вопросов карабахского урегулирования «в пакете». Карабахцы отреагировали на «документ» председателя КВДЛ удивлением: получается, что их призывают уважать те самые границы, которые не уважает сам Азербайджан. Самое смешное, их не уважает и автор «документа» КВДЛ, хотя СБСЕ уже более года назад, в другом документе того же самого КВДЛ, от 28 февраля 1992 года, выдвинуло принцип нерушимости всех границ, как внутренних, так и внешних, а, следовательно, и границ НКР или хотя бы НКАО тоже. Заседание в Праге кончилось ничем.
Зато СБ ООН утром 30 апреля единогласно принял резолюцию № 822 по Нагорному Карабаху и потребовал в ней «немедленного вывода всех оккупирующих сил из Кельбаджарского и других недавно оккупированных районов Азербайджана» и призвал возобновить переговоры. К неудовольствию Баку Совет Безопасности не осудил «армянскую агрессию», что, естественно, устраивало Ереван. Однако и этот ареопаг проигнорировал пакетный подход к решению проблемы, чем явно притормозил движение в направлении справедливого урегулирования. Аналогичную роль будут играть и все последующие резолюции СБ ООН по Карабаху, хотя в них, как и в первой, несомненно, были положения, вполне приемлемые для армян и для карабахцев: прекращение всех военных действий и враждебных актов, а, следовательно, и блокады; возобновление переговорного процесса между конфликтующими сторонами, а значит – с участием НКР. Именно эти фундаментальные положения резолюции 822 проигнорируют авторы так называемой трехсторонней инициативы.
В ночь на 1 мая азербайджанские вооруженные силы на всем протяжении границы с Арменией подвергли артобстрелу целый ряд городов и сел. Армяне заявили, что так азербайджанцы торпедируют процесс переговоров. Однако этой цели, если она действительно ставилась, добиться им не удалось, тем более, что дело переговоров на этом этапе взяли в свои руки Россия и США в лице послов Казимирова и Марески.
На своей встрече в Москве 29-30 апреля с участием турецкого представителя в развитие инициативы Ельцина и «воодушевленные» встречами в Анкаре российский и американский дипломаты сочинили график продвижения к мирному разрешению конфликта, который намеревались передать в Баку, Ереван и Степанакерт с тем, чтобы заручиться согласием конфликтующих сторон. Уже 1 мая Казимиров направил довольно странное послание Мареске. Он совершенно правильно заявил о несоответствии «трехсторонних предложений», то есть упомянутого графика, посреднической инициативе российского президента и резолюции 822 СБ ООН. В них действительно не было отмеченных мной выше положительных элементов этой резолюции. Но, предложив доработать текст, Казимиров согласился тем не менее передавать его конфликтующим сторонам в его первоначальном виде. В самом этом тексте обозначены просто «стороны», причем стороны неизвестно чего, да и сам график не имел никакого названия и подписывать его должны были «стороны» без указания должностей и полномочий. Одним словом, явная туфта, которая не могла устроить никого, но видимость переговоров создавала. На мой взгляд, график Казимирова, который на деле был графиком Марески, не мог удовлетворить прежде всего карабахцев, ибо весь он был построен на предварительном «полном уходе из Кельбаджара», осуществляемом за пять дней с 9 по 14 мая, и только после этого в Женеве должны были возобновиться не переговоры, а «неформальные консультации» для завершения работы над календарем окончательного прекращения огня, размещения наблюдателей, снятия препятствий к нормальному функционированию транспортных коммуникаций и связи, открытия Минской конференции с целью осуществления этих мер не позднее 1 июля 1993 года. И при этом – никаких гарантий безопасности для НКР, а ее участие в самих «неформальных консультациях» предполагалось в формате «5+1» под условным наименованием «представители заинтересованных сторон Нагорного Карабаха», причем в оскорбительной форме: эти представители, значилось в «джентльменском соглашении», «будут иметься в наличии для неформальных консультаций Председателя». Большего хамства не придумаешь.
Вот такую бумагу родила «трехстороння инициатива». 3 мая я вручил ее Давиду Шахназаряну, а американец должен был отнести то же самое в МИД Армении. Давид сразу же сказал мне, что сей документ совершенно неприемлем для Армении и НКР ввиду того, что в нем игнорируется пакетная договоренность, а построен он таким образом, что из него прямо-таки выпирает азербайджанское предварительное условие вывода войск из Кельбаджара. Да и вообще все это как-то несерьезно – в форме факсов, без всякой ответственности. Мы подписывать такой «документ» не будем, карабахцы тоже, твердо заявил Давид.
Узнав о такой реакции, Казимиров стал названивать в Степанакерт и давить на карабахцев, которые расценили его угрозы как «наглый ультиматум». 4 мая у меня был представитель ГКО НКР в Ереване Альберт Газарян (Манвел Саркисян представлял тогда фактически руководство Верховного Совета НКР). Обсуждая последнее развитие событий вокруг карабахской проблемы, он возмущался поведением Казимирова, говорил, что никто его не воспринимает как подлинного представителя президента Ельцина, ибо слишком уж он поет в унисон с американцами и турками. А тут еще российская пресса, которая подпевает Эльчибею, подпитывая его наглость. В спюрке, то есть армянской диаспоре, задаются вопросом: неужели Россия вместе с турками решила задушить Карабах? Я постарался успокоить Альберта, заверив его, что в Москве есть немало людей, правильно понимающих национальные интересы России, которые, по моему глубокому убеждению, неотделимы от судеб Карабаха.
На следующий день о том же говорили мы с Зорием Балаяном, Леонардом Петросяном и с тем же Альбертом Газаряном за дружеским ужином в загородной ресторации «Оджах» («Очаг»). Зорий все пытался проникнуть в суть «тройственной инициативы» и разобраться в ходах Казимирова, который «что-то уж больно хитроумно петляет в переговорных джунглях.»
В ту пору я еще верил Ельцину и потому просил Зория со товарищи не рассматривать известный им российско-американско-турецкий текст как нечто вытекающее из самой инициативы Ельцина. Это всего лишь эскиз, говорил я, который не следовало бы отвергать с порога, а лучше – взять за основу и предложить свои коррективы с тем, чтобы эффективно обеспечить законные интересы НКР. Думаю, что мои доводы не пропали даром.
Утром 6 мая я узнал, что накануне скончался мой младший брат Петр и тут же вылетел в Москву на похороны.
Обратно летел в президентском самолете. Армянская делегация возвращалась с той встречи в верхах стран СНГ, которая первоначально должна была проходить в Ереване, но состоялась в Москве. Из уст Левона Тер-Петросяна и Вагана Папазяна я услышал похвальное слово в адрес Козырева. Им показалось, что он понимает стратегическое значение Армении для России и является сторонником сохранения российского военного присутствия на армянской территории. Я про себя подумал: “Что-то я не замечал такого понимания у козыревских замов и чиновных пупков из ДСНГ, которые, когда я заговариваю об Армении, тут же начинают обвинять меня в проармянских настроениях. Удивительное дело. Можно подумать, что, работая в Ереване, я должен испытывать и демонстрировать нечто противоположное.” Но президента и министра я разочаровывать не стал, да и не положено это. Впрочем, их самих должно было насторожить, что в поисках решения карабахской проблемы Козырев упирал на резолюцию СБ ООН, которая никакой серьезной основы для подлинно справедливого урегулирования не давала.
Со своей стороны, я говорил им о несовпадении интересов России и США в Закавказье. Они в конечном итоге признали диаметральную противоположность этих интересов.
17 мая я посетил Вагана Папазяна в МИДе. У него в кабинете были Давид Шахназарян и Арман Киракосян. Они меня информировали, – они, а не Москва (!), – что появился новый вариант мирной инициативы России, США и Турции, подготовленный в Москве 14-15 мая. Посольствам России и США поручат передать этот план главным адресатам и сделать заявления для печати о том, кому они вручили откорректированный график, суть которого по-прежнему сводилась к уходу Карабаха из Кельбаджара. Давид так и сказал: «Это все тот же план Марески. Американцев ничто не интересует, кроме возобновления неформальных переговоров в Женеве по формуле «5+1» ценой удаления карабахских сил из Кельбаджара. По-прежнему чуть подправленная бумага (в основном речь идет об изменении сроков, поскольку первоначально предложенные уже прошли) носит безадресный характер. Мы не знаем, кто подписанты. Даже сам конфликт не назван как карабахский. По существу Россия поддерживает чужой текст, отступив от собственной позиции».
Давид выразил пожелание, чтобы посол России, отчитываясь о реакции Армении перед Москвой, предложил направить в Ереван, Баку и Степанакерт Казимирова, Мареску, турецкого представителя Вурала и итальянца де Сику, заместителя председателя Минской группы Рафаэлли. Никто из них, кроме Казимирова, на месте конфликта не побывал, вот пусть к началу процесса и приезжают.
Примерно так все и произошло на следующий день. 18 мая по поручению МИД России я посетил посла по особым поручениям Давида Шахназаряна и вручил ему документ, в котором инициатива трех государств (России, США и Турции) и председателя Минской группы, имеющая целью поиск путей достижения мирного урегулирования карабахского конфликта, увязана с выполнением резолюции СБ ООН 822/93 от 30 апреля 1993 года во всех ее частях. В тот же день идентичный документ был вручен постпреду Нагорного Карабаха в Армении Манвелу Саркисяну. Именно в таких выражениях был составлен текст сообщения в печать. Газетчиков хитроумные детали вроде того, что резолюцию СБ надо иметь в виду «во всех ее частях», не очень интересовали, и они это при опубликовании обрезали. Зато содержание самого документа изложили довольно точно. Так что для армянской и карабахской общественности документ Марески-Казимирова никакого секрета не представлял.
Когда я вручил Давиду Шахназаряну заранее известный ему текст, он заметил, что у него появились новые вопросы к его авторам. Документ составлен настолько общо, что не известно, кто за что отвечает. Опять нет ни слова ни о карабахской проблеме, ни даже о самом Карабахе. Текст двусмыслен. Он позволяет предполагать вывод из Кельбаджара армянских войск, которых там нет, и не упоминает о карабахских войсках, которые там есть. Даже о председателе Минской группы по Нагорному Карабаху говорится как о председателе некой Минской конференции, причем не известно, по какому вопросу. Одним словом, «новый» текст по сути своей ничего нового не принес и более приемлемым для Нагорного Карабаха и Армении не стал. Все те же, не очень честные игры Марески и Рафаэлли с участием Казимирова.
В таком же ключе отнеслись в Москве и к предложению армянского президента поставить на перевале через Муровдагский хребет, соединяющем Кельбаджарский район с Северо-западным Азербайджаном, российский военный контрольный пост. Казимиров ответил: руководство России не возражает, но армяне должны нажать на азербайджанцев, чтобы те тоже согласились. «Интересное кино! Ну каким образом Армения нажмет? Может, Кубатлинский район или вообще весь Зангелан взять под контроль,- иронизировал Давид.- Разве не ясно, что нажать на азеров может и должна Россия? Почему бы ей прямо не сказать азерам: хотите вернуть Кельбаджар – соглашайтесь на российский военный контроль над перевалом? Это единственное средство воспрепятствовать тому, чтобы вместе с гражданской администрацией в Кельбаджар обратно не просочились азерские аскеры».
Ничего этого сделано не было, и события продолжали развиваться совсем не мирным путем.
21 мая по Еревану прошли демонстрации дашнаков в связи с «трехсторонней инициативой». Я принял делегацию во главе с политсекретарем партии Гагиком Мкртчяном, который подчеркнул, что дашнаки совсем не против любых мирных инициатив России и даже США, они категорически против привлечения к ним Турции, ибо она не покаялась за геноцид армян и находится стопроцентно на стороне Азербайджана, поэтому у нее нет никакого морального права претендовать на роль посредника. Пусть российское посольство не принимает наш демарш как направленный против России. Мы лишь просим Россию понять нашу тревогу, сказал Гагик Мкртчян.
Я успокоил делегацию, что «трехсторонняя инициатива» – не ультиматум, а рабочий документ, поэтому ни о каком предательстве Карабаха речи не идет. Более того, его представители участвуют в переговорах, и без самого Карабаха никакое решение просто невозможно. Франс де Артинг, принимая делегацию дашнаков, тоже высказалась в умиротворяющем духе. Что говорил им Том Прайс, мне точно не известно. Но не думаю, чтобы он очень уж расходился с нами.
В тот же день ко мне пришли Георгий Петросян, и.о.председателя Верховного Совета НКР, и с ним Манвел Саркисян. Мы выпили, закусили, поговорили по душам. В своей беседе с Томом Прайсом, который тоже вручал карабахцам текст трехстороннего документа, они подчеркивали его расхождение с резолюцией СБ ООН, отрицали моральное право Турции на посредничество и задали каверзные вопросы: кто и кому, а главное – в каком юридически значимом качестве должен отвечать на трехсторонние предложения, кто, откуда и куда должен уходить? У американского поверенного ответа на эти вопросы не нашлось. Мне карабахцы сказали, что готовы к конкретным обязательствам, но как о них может идти речь, если в документе Нагорный Карабах даже не назван. Когда Тому Прайсу был задан вопрос, кому адресует «инициативу» американский поверенный в делах, тот ограничился словами, что она предназначена «для Степанакерта».
