И он ушел.
      10. СТАС-ЧЕМПИОН
      - Кого шмонать буим? - спросил Петрович, во всю ширь распахивая пасть; зевок получился смачный, с подвывом.
      - Гляди челюсть не сломай, - буркнул Стас, иронически ухмыляясь. Своротишь, жрать доведется через трубочку. Радости маловато будет. У меня кореш один так жрал... Когда смог наконец разговаривать, таким матом крыл эту трубочку дня три без передыху, что я и словов-то таких не слыхал.
      - Не кипишуй. - Петрович вбил обойму в рукоять "ПээМки" привычным, отработанным движением руки и засунул "пушку" за пояс. - Не твое грызло.
      - Оно так. Хозяин - барин... Заботу я проявил, участие человеческое, понял, да? - Стас задумчиво посмотрел в окно. - Ночь какая, глянь... Красота.
      - Не бери на понял, я братый... Ты шо, сука на пайке у опера, штоб участие проявлять?.. Эх, не мотал ты, пацан... На хрена мине тая красота! За ночь полштуки как с куста, то красота! Как себе рисуешь, отломится нам постоку седни от щедрот пахана?
      - Рыжего пытай. Я на окладе, мне до лампы. Свое получу так и так. Стас вскочил и шагнул к двери. - И вааще, я на днях за бугор отчаливаю, народная дипломатия, обмены, это те не дерьмо кошачье.
      - Нехило намылился, - позавидовал Петрович. - Отваливаешь, так... Фирма шлеть?
      - Она, родимая, - Стас открыл дверь, шагнул, как провалился, во тьму коридора, и уже оттуда доконструировал мысль: - Ежели подфартит, обменяюсь с тамошними коллегами опытом, в лучших традициях, делегацией, все чин-чинарем.
      Ба-альшой я теперь спец, подумал Стас, пробираясь мимо двери комнаты, где спала в разворошенной постели Алка, наощупь, не зажигая света; в определенных кругах котируюсь как непревзойденный мастер, да, думал он, наощупь же отпирая засовы; было все это уже, было, было... И на Олимпиаде, и пару лет после: Мастер, Мастер, ах, достижения, ах, Чемпион, ах, честь родины не посрамим-с...
      - Слышь, Петрович, - спросил Стас напарника, когда они садились в "шестерку", подогнанную Рыжим аккурат к полуночи, - а ты когда жлобу очередному брюхо пером щекочешь, или в очко ему паяльник суешь, когда жлобятник очередной курочишь, ощущаешь ли ты, майй фриенд Пьетровитсч, упоение собственной силой и радость, всеобъемлющую радость от осознания того, что выполняешь свой долг перед Родиной отменно, лучше всех?.. Гордость за Отчизну, мать нашу, которую полномочно и полпредно представляешь, чувствуешь, скажи?!.
      - Ты шо, Чемпион, офонарел?!!
      11. ХОЧЕШЬ ЖИТЬ, УМЕЙ ВЕРТЕТЬСЯ
      ...И он ушел. Вилли задумчиво посмотрел ему вслед. Здоровенный тип. Но Барри не силой взял. Барри можно взять лишь техникой. И даже не техникой, а превосходством духа. И если этот верзила уложил за четверть минуты Барри Очкарика, да еще успел оценить уровень мастерства спарринг-партнера, то в эффективности его техники и величии духа сомневаться не приходится... Мощный мужик. Истинный. И ловкий. Хотя выглядит совершеннейшим увальнем. Пентюх пентюхом. Ну, да внешность обманчива.
      И на кой ему я?..
      - Ложи-и-ись!!! - завопил Вилли. Сверху неторопливо планировала газовая граната. Запуленная ноночьим телекинетиком, материализовалась футах в ста пятидесяти над поверхностью улицы и в это мгновение начинала разгоняться, влекомая неумолимым действием гравитации. - Прижмись мордой к бетону!!!
      Торопыга вскинул голову. Приметил уже несущуюся вниз темную точку, но вместо того, чтобы рухнуть наземь, следуя совету бывалого мужика, бросился бежать. Вилли натянул противогаз и сквозь окуляры с любопытством наблюдал, как Торопыга несется по тротуару. Глупый, подумал Неудачник с тоской. Ох какой глупый! Бегун хренов. Дерется здорово, а сдохнет по-глупому...
      Торопыга не сдох. Граната шлепнулась наземь и породила газовое облако ярдов тридцати в диаметре. Но крутой новичок уже исчез за углом. Успел, гад, с завистью и восхищением подумал Вилли. У него что, в башке компьютер, успел просчитать траекторию падения гранаты и вектор собственного движения?.. И откуда он только такой взялся, спрашивается... Воистину - Торопыга!..
      12. ОДНО ИЗ МИРИАД ПИСЕМ,
      написанных когда-либо в этом мире
      "7 ноября 23:44:27
      Салют, my friend!
      Как видишь, пишу тебе на излете общеизвестного, но в последние годы отнюдь не общепочитаемого _к_р_а_с_н_о_г_о_ дня календаря. Кто за упокой сегодня пел, кто за здравие, кто праздновал, кто свечки ставил, кто славил, кто хулил... Лично я сегодня был весь день какой-то отмороженнный, ни рыба ни мясо, ни сесть, ни встать. Сам не разберусь, что за настрой шаткий у меня держался целый день. То в жар кидало, то в холод, так сказать. Хотел на демонстрацию пойти, впервые за последние девять лет, чтобы посоучаствовать в, быть может, последнем в истории "октябрьском" шествии "ликующих народных масс", побыть напоследок актером в грандиозной традиционной мистерии, покричать во славу и за здравие; вспомнить детство. И тот восторг, с каким цеплял на курточку звездочку и ленточку, и вспомнить, как зверски страдал, когда знамя не дали нести: мал еще, сказали, уронишь, тяжелое же, неподъемное для тебя, а ронять никак нельзя, ты что! никак нельзя... Для этого даже встал в семь утра, что для меня само по себе подвиг немалый, если учесть, что суточный биоритм у меня смещен и в сонные миры я убредаю в пять-шесть утра по-здешнему. Ну, вот, значит, совершил я достойный правоверного комсомольца подвиг, для чего пришлось изнасиловать организм и принудить его с помощью достижений медицины уснуть в полвторого пополуночи; встал, стало быть, приготовился, все чин-чинарем... Но в это последнее мгновение, уже открыв дверь и занеся над порогом ногу, чтобы ступить из коридора в подъезд, я вдруг плюнул и никуда не пошел. Послонялся по опустевшей квартире. Семья разбрелась, кто на мистерию, кто еще куда. Поплевал в потолок. В переносном смысле, естественно, до буквального еще не докатился... Пробовал писать: не вытанцевалось ни черта. Порнуха и чернуха сплошная, пляски Святого Витта, какой уж там вальс или брейк, ха. Расслабление тотальное, разжижение мозгов. В таком состоянии только всякую бульварщину могу писать, теперь такое модно зовется "боевиком": трах, бах, поскакали, мечами-бластерами помахали, всех замочили, обыграли, глупый враг повержен, наши в городе, ура. И главное, чтобы не было "лирики". Всяких "отступлений", в которых действия - чуть, зато мыслей - прорва. Не дай черт ничего подобного, только сплошной экшн, экшн, и еще раз... такое, говорят, продается как горячие пирожки... Но я то знаю, где-то изнывает _м_о_й_ читатель, которому не только этот пресловутый экшн нужен!.. В общем, завалился спать. Помнишь, у великой УЛе Гуин об этом что сказано?.. То-то. А из полудремы на поверхность яви выдернул меня телефонный звонок. Честя себя самого почем зря за то, что не допетрал вырубить аппарат, хватаю трубку... Я вообще сплю чутко донельзя, и хотя оба телефона в нашем доме звонят едва слышно, для меня - как набат заполошный любой шорох; слышал, что это плохо, мозг не отдыхает полноценно; впрочем, не удивляюсь, во сне мне отдыхать некогда, как и наяву, впрочем... Не рычи, не рычи за повторы, это я специально чащу, чтоб тебя позлить... Да, так вот, хватаю трубку, оказывается - один не то чтобы друг-товарищ, а так, приятель; ты знаешь, словечка "приятель" я не выношу, просто-таки не перевариваю органически, в моем психическом метаболизме ему места нет, и если уж я кого им клеймлю, значит, типаж того стоит. Заслужил. Вот. И талдычит мне сей олух беспредельный о том, что, мол, Шурик вернулся ночью и... Постой, постой! тут я приятеля обрываю, а сам пытаюсь проснуться и сфокусировать внимание на _э_т_о_м_ мире. Наведя резкость, велю продолжать, и он, ясное дело, тянет волынку дальше. Дескать, Шурик вернулся ночью из Румунских весей и градов, и раньше десятого его не ждали, однако поспел, возвернулся ко "всенародному", - а вообще-то ему, доложу я тебе, сие несвойственно чтить пробольшевистские карнавалы, при его-то бурном диссидентском прошлом... Шурик, надобно тебе растолковать дополнительно: еще тот тип. Тоже _п_р_и_я_т_е_л_ь_; и бесспорно, диссидентское прошлое у него богато на приключения и пестро до ряби в очах. Думаю, этакой краткой характеристики того самого Шурика тебе с лихвой достало? Представил типаж? То-то...
      А в трубке продолжает хрипеть приятель, осчастлививший меня сенсационным сообщением о возвращении другого, но не менее - приятеля; и говорит мне: зайдем, дескать. Тут я его торможу, сбрасываю с конька на полном скаку. Элементарно вру. Ни с кем на этом свете не было ни малейшего желания общаться. Обрываю наглого вторженца, выдернувшего меня из дремы в гнусь яви, и посылаю его куда следует посылать наглых вторженцев. Финиш. Кладу на аппарат за то, что он был пособником вторженца, трубку. Но сонное избавление не соизволяет более ко мне снизойти. Врубил музыку, пытаясь компенсировать, сажусь к машинке. Вымучил полстранички - и стоп-машинка. Извини за повтор, прекрасно помню твои скрупулезные придирки, но лучшего выраженьица не сыскать; к тому же ты отлично знаешь, что стилист я не ахти какой изобретательный, и память у меня с вывертами, за исключением зрительной. Да и не стремлюсь я воспитать из себя стилиста первоклассного, об этом ты не хуже меня знаешь, и никогда не являлся приверженцем теории "единственно верного слова", типа как Хэмингуэй в молодости. Четкие формулировки - вещь, конечно, стоящая, но биться над фразой, как боксер в финальном поединке... Терпения не хватит, наверное. И никогда не хватало. Наверное, не суждено мне стать профессионалом, черт возьми... Так что не обессудь, если что, и если мысль нечетко доношу. (Это я кокетничаю, сам понимаешь!) ...Не дано, быть может. Это как один мой знакомец выразился: писатели, говорят, от нормальных людей отличаются тем, что пытаются связать мильены слов, тогда как простые люди обычно обходятся умением связать пару слов, а зачастую спокойно живут и тогда, когда про них высказываются в смысле, что, дескать, "и пары слов связать не может". Ну да я себя Писателем никогда не величал, и даст Бог Мой, не возжажду. Кому-то не дано и пары слов связать, кому-то дано связать миллионы, сотни тысяч, десятки... Мне, наверное, от силы тысячи. Три-пять. Мне хватит... Такие дела. Главное, свой уровень трезво осознать, тогда не будет напрасных упований. И разочарований, от которых один шаг к паранойе. Хотя иногда приходят мечты... и так стыдно за свое убогое косноязычие!.. И так хочется, чтобы Бог Твой дал тебе ну еще хотя бы парочку тысяч "слов" таланта... Стало быть, полстраницы отстучал - и стоп-машина, приехали, станция Петушки, конечная остановка. Мозги не работают, будто в патоке увязли, тонут в тягучем безмыслии, вязком как эпоксидка... Одеваюсь, иду дышать свежим угарным. Город непривычно сер, лишь кой-где, островками, кумач светит, полощется. Ветер; мрачно. В общем-то. "Куда пойти, куда податься, с кем выпить, с кем подраться, кого обнять, с кем пообщаться...". Приглашали, блин, в различные компании, но я всюду сказал, что иду в другое место. Пойдешь к одним, потонешь в бесконечных рассуждениях о том, что есть литература, а что просто "фантастика", и чем поэзия отличается от бумагомарательства, пойдешь к другим, потонешь в мутных потоках самодовольных повествований о сексуальных победах над "телками", причем таких красочных, что ни одна коррида ни в какое сравнение не идет по колоритности, так вот послушаешь, и мысль возникает: везет же людям! но тут же вспоминаешь о том, что в жизни так не бывает (хотя ужасно хочется!) и успокаиваешься, а мечтать я могу не хуже, блин!.. Пойдешь к третьим... А, ну их всех. Выхожу, значит, на улицу. Так, брожу... Вдруг - нате вам, здрасьте-пожалста! Натыкаюсь на бывшую супружницу, фэйс ту фэйс в буквальном смысле. Немая сцена у фонтана. Не прошло и сотни лет. Всплеск: острейшее желание _п_о_г_о_в_о_р_и_т_ь_. Но: обоюдный разворот оверштаг, носы на новые галсы, и синхронное адью. Финита ля... А настрой - куда паршивей. Если б попытался заговорить - было бы куда хуже. После негаданной этой встречи, которую еще месяца два назад воспринял бы как удачу, на душе мерзопакостно, будто в помойное ведро лицом ткнулся. Знаешь, я только потом, гораздо позже, к вечеру, осознал: определенную роль нечаянное свидание бывших супругов любящих сыграло. Слабо сказал: "определенную". _Р_е_ш_а_ю_щ_у_ю_, доложу я тебе. Не будь его, досадного уже и нежелательного свидания этого, вполне возможно, что в решающий момент я был бы чуть менее мрачен и не столь бесшабашно, безоглядно, остервенело, камикадзеподобно отважен... Как же я все-таки ее л_ю_б_и_л_... Однако забегаю. Все по порядку. Сам хочу восстановить в памяти события поточнее. Зрительный ряд запечатлен до последнего штришка, но хаотично. А хочу разложить по полочкам, восстановить в полном объеме... Мне это донельзя необходимо, жизненно важно...
      На часах - три нуль-нуль. Заворачиваю во "Фрегат". Это рядышком с домом, пять шагов. Смотрю на фэйсы "ликующего народа". Ничего так народ, и фэйсы - ликующие помаленьку. Ежели не придавать значения особого тому факту, что во "Фрегате" последнее время собирается публика, о составных частях которой вполне можно высказаться: "...такой на тебя глянет, улыбнется, и тебе грустно станет, на душе львы заскребутся, предвещая возникновение ситуации, в которой вопрос датского доморощенного прокурора станет синонимом дилеммы: "Кошелек или жизнь?!"...". Ухожу. Брожу. Потянуло к домашнему очагу. Попутно: заглядываю в почтовый ящик. Ба! Эпистолия! Твое письмишко. Подарочек на праздник, словом. Судя по датам на штемпелях: топало письмецо на своих двоих, или сколько там у него конечностей, причем пренебрегая любезными приглашениями почтового ведомства: "Уж не изволите ль прокатиться на нашем транспорте?!". Не изволило. Брело самостоятельно почти что полтора месяца. Уже не удивляюсь. Были прецеденты. Хорошо хоть вообще добрело. А то были случаи: топли эпистолии в мутных болотах почтамтов и ГОСов. Ура, товарищи! Наша почта с_а_м_а_я_ почта в мире!
      Не помню у кого, читал такие слова: "Как только в государстве слабнет власть, первым делом начинаются перебои с почтой". Слушай, а ведь верно! Но разве могли мы раньше себе такое представить?.. Нет, правду глаголят китайцы, когда употребляют страшное, по их разумению, проклятие: "Чтоб тебе жить в эпоху перемен!!!". Мудрый народ, даром что туфту вместо товара к нам везут... Может, потому и мудрый, а?.. Хорошее - себе оставляет.
      Тут же, на лестнице, проглатываю все, что ты мне в конверте преподнес. Поздравляю! с независимостью, с лишением крепостного статуса и так далее, сам знаешь с чем здравлю. Говорил я тебе, что "в этом мире и без того свободы негусто, никакого свободного выбора для личности, так не усугубляй же - по собственной глупости", помнишь? То-то же. Убедилося в моей правоте? Еще бы. Впредь - прежде чем совершить глупость, поучись у тех, кто аналогичные совершил. На чужих ошибках постигать жизнь - гораздо безопаснее. Для здоровья полезнее. Не подумай, к паразитированию не призываю, ни в коем разе! но опыт тех, кто шел чуть раньше тебя, не отбрасывай пинком с пути (помнишь, как я предупреждал?!), вступая на дорогу... Запомни на будущее, мысль умная. На ус накрути. Впрочем, после драки махать кулаками ни к чему. Что было, то было. Осознай и не повторяй. А ежели до истерики жаждешь наследника, черт с тобой, пойди в детдоме заполучи. Малыша не старше года. И воспитай из него не самца, а человека; поведай ему о своих ошибках, да этак доходчиво, чтоб не повторил... Вот такой тебе мой совет.
      А у меня на лестнице настроение было: куда там отвечать... Тем паче такой день! Мрачно-багровый как алкаш с похмелья. По календарю красный, по-сути - лишайной прозеленью крытый... Решил я отложить "на потом" ответное письмо...
      Дома: пусто и "ни гу-гу". Разгоняю тишину с помощью ГЛУБОКО ПУРПУРНЫХ звуков, хлещу и кромсаю безмолвие. Хотя, признаться, слово "тишина" реальности не соответствует. За стенкой соседи славят "великую социалистическую" во всю прыть и во всю мощность акустических "колонок", маньяки краснопузые. Советская попса булькает за стенкой - жутчайшая. Уж лучше в доме циркулярку поставить, врубать и наслаждаться, чем - _э_т_о_. Хорошо еще: за другой стенкой, другие соседи, отсутствуют. Моя комната вклинена между двумя квартирами, слышимость в совдеповских архитектурных "шедеврах" сам знашь, какая, а справа и слева - любители Добрынина и "Маскового Лая" фанатичные. Если б те, что слева, крутили сутки напролет Высоцкого или Гребня, БэГэ то исть, я б еще пережил. Но обложили, гады... А я им: ГЛУБОКО ПУРПУРНЫЕ, или РАДУЖНЫЕ, или МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ, или ЖЕЛТЫЕ, или КАМЕННЫЕ, или КОСМИЧЕСКИЕ, или ЗАГАДОЧНЫЕ, или ПЛОХОЙ КОМПАНИИ, или ЭЛЕКТРОСВЕТОВЫЕ, или ДИРИЖАБЛЕВЫЕ, или на худой конец СУПЕРМАКСИМАЛЬНЫЕ. Нате вам, хавайте в прекрасном! Отбиваюсь как могу, словом. Ударим гнилым буржуазным роком по идеологически выдержанным совдеповским шлягерам!! Обычно: атакуют кулаками стенки со своих сторон - в ответ на империалистическую провокацию. Сейчас: никакой реакции. Уже не воспринимают адекватно. Ну и флаг им в руки. Красный. Счастливый путь в загробную обитель. Под солнцем остается победитель. Это я говорю, "акула империализма" местного масштаба. (Так меня как-то раз поименовал один круто "сублимировавший" в тот момент сосед.)
      А интересно, как оно будет, при капитализме?.. Он грядет, судя по всему, блин... Так, как нам показывали по телеку, сплошной гнилостный ужас?.. И так же будут в стенки стучать, если что-то не понравится?.. Или всем станет все, вся и все по фигу? Любопытно... Я вот иногда думаю, что было бы лучше: когда стучат или когда ты всем по фиг совершенно?.. И какими станут... да что там... станем мы. Вот, ч-черт, вопрос. Что в нас изменится, а что нет. ЧТО неизменно при любых "измах"?..
      Можешь дивиться, но факт: мои соседушки хода истории не ощущают и от свежего (свежего?..) ветра кутаются в неизменную на протяжении десятилетий "форму одежды". Но с другой стороны взглянуть: быть может, они-то как раз и держат верный курс?.. В этой стране все возможно. История - она существо спиралеобразное, говорят... Вылитая тебе спирохета. Когда бледная, когда вороная...
      Ладно, ну их всех. "Сажусь" на телефон. Звякаю. Там - гужбан в разгаре, там - глухо: "все ушли на фронт". Не в родных пенатах заливаются праздничными дозами кефира, следовательно. А я, как потерянный; гонимый собственными предрассудками, корчусь. Заблудившись в тумане удушливом собственного сплина, сижу и не могу выбрать - иль повеситься, иль застрелиться. Бог Мой, еще три-четыре года назад я был правоверным красным... А сейчас - подался бы в ультраправые террористы, ежли бы еще хоть во что-то верил в этом мире, так званом: реальном. (Да и где они у нас, настоящие ультра?.. Может, при капитализьме появятся, как положено?..). ОДНА отрада: отключиться, настроиться на волну, _у_й_т_и_ в свои миры, воображеньем созидаемые. Но вполне вероятно, вовсе и не созидаемые, а духом моим осязаемые, _г_д_е_-_т_о_, _к_о_г_д_а_-_т_о_, к_а_к_-_т_о_ существующие реально. Кабы не ведал, куда и как уйти, наверняка глотнул бы давно порошочку, горьким миндалем тхнущего, есть у меня щепотка... О Демоны Ада, думаю, через несколько недель мне стукнет четвертак, рубеж своего рода, м-да. А чего достиг? По большому счету - аж ничегошеньки! Умру вдруг через минуту: а ведь и следочка в этом мире после меня не останется. Несколько человечков некоторое время повспоминают - и все. Любимых растерял - или они меня? Презираемых отвадил, презирающих отпугнул; детей, которые бы за сердце от горя схватились и потом со слезами на могилу приходили, своим детям тоже приходить завещав - не успел... Принес ли в этот мир хоть мизерную толику добра, как я его понимал, - не ведаю; сотворил немало зла, как я, опять же, его понимаю, о, да, этого не отнять, старался. Как мог. Хотя и не всегда сознательно... И что дальше?
      Самое унизительное, невыносимое, давящее, угнетающее, ошеломляющее: надо за что-то в этой жизни цепляться, цепляться, хоть кончиками пальцев за выступ скалы, повиснув над пропастью, - иначе недолго и сверзиться в нее, пропасть небытия, или, что гораздо хуже, в пропасть безумия, в темные подвалы подсознания, в черные миры хаоса. Но - за что уцепиться? За что схватиться в мире, где главный дефицит: понимание, и где отчуждение стало таким же неотъемлемым атрибутом, как необходимость вдыхать воздух... И зачем? Что у меня имеется в арсенале средств выживания?.. Музыка, да: единственная "Женщина", которой ни разу не изменил, даже в помыслах, и которая ни разу не изменила мне, не лишила наслаждения, острее которого я не познал; и еще - мир моих "фантазий", фрагментарно изложенный на бумаге, а по большей части все там же бурлящий, живущий и умирающий, благостный и порочный, героический и подлый, обустроенный и не очень, все там же ревущий, поющий, молчащий, сверкающий, поразительный и прекрасный, страшный и безграничный, все там же вынужденный обреченно гибнуть и возрождаться - все там же, _в_о_ _м_н_е_, в душе моей... Разум и плоть здесь, душа - там. Для своего Мира я, наверное, Бог, хотя мне вовсе не нравится такое положение. Если этот Мир все же создал я, а не просто-напросто случайно научился проваливаться _в_ _и_н_о_й_... А если о_н_ - плод моего воображения, то логично сделать вывод, что я просто-напросто шизофреник, заблудившийся в собственной патологии... Бр-р-р-р-р, ну их, такие мысли. Буду думать о том, что, слава Богу Моему, у меня _х_о_т_ь_ _э_т_о_ _е_с_т_ь_. Это: Музыка и мой Мир, в который я могу уйти, какова бы ни была его природа, каково бы ни было его происхождение - внешнее или внутреннее. Что б я делал, не имея их... Вот и прекрасненько. Хвала мне, творцу доморощенному. Аминь.
      Однако - memento more..."
      13. "ТРОЙКА"
      ..."тарантас" долго разыскивать не пришлось. Он был сер и визуально сливался с окружающим "ландшафтом", но синяя тройка на "морде" его бросалась в глаза мгновенно, стремительно, да и конструкция торопыгиного кара отличалась необычностью. И где он такой отхватил? - подумал Вилли недоуменно. Подобных машин воочию видеть ему прежде не доводилось. Даже у нонок.
      Кар был маленький, бесколесный, футов десяти длиной и вдвое короче шириной. Приплюснутый, фута четыре от поверхности высотой всего-навсего. Однако выглядел солидно вполне. Вилли к этому ладно скроенному кару начал испытывать симпатию с первого взгляда. Это ж кар на воздушной подушке, так называемый, подумал Вилли. Брезжившей догадкой, вспыхнувшей лучом прожектора озарения, мысль подобная не являлась. Уж кто-кто, а Вилли много чего знал о технике. Он слышал о подобных системах передвижения, и, хотя никогда их не видел, догадался сразу. Когда-то их делали, ими пользовались, но давно. Правда, Вилли казалось, что кары на ВП должны быть побольше размерами: по крайней мере толкающий винт диаметром ярда два... Время есть, подумал Вилли, и принялся тщательно осматривать машину той любопытной системы, которой ныне почему-то пренебрегали. Вентилятор на корме, забранный в решетчатый кожух, имел всего лишь две лопасти, каждая пару футов длиной, однако, по всей видимости, толчковой силы этих обрубков хватало для того, чтобы кар двигался. Это ж какие зверские обороты надобно дать! - думал Вилли, пытаясь заглянуть под машину. Заглянуть не получилось, днище плотно прилегало к покрытию улицы, но Вилли уже догадался, что там, судя по всему, еще парочка двухлопастных винтов-обрубков. Выпрямившись, Вилли задумчиво поскреб щетину на правой щеке. Откинул колпак кабины. По-сути, кар этот почти весь состоял из кабины; двигатель и винт, а также плоскости рулей, установленных позади толкающего вентилятора, составляли сравнительно небольшую часть машины. Два удобных кресла предназначались для пассажиров, кресла эти были смещены назад, и за их спинками, перед решетчатым кожухом, раполагался двигатель, достаточно компактный с виду: даже миниатюрный, можно сказать. Доступа к двигателю Вилли не приметил, колпак, прикрывающий кабину, кабину и прикрывал, а секция двигателя выглядела монолитной, без какой бы то ни было крышки, капота. И на чем же он работает? - подумал заинтересованный исследователь, влезая на водительское кресло, расположенное впереди. Нос кара сужался, образуя подобие окончания лезвия стилета, только очень тупого - и если опустить колпак.
      Утонув в кресле, Вилли опустил колпак, превратив кар в острие стилета, поудобнее пристроил автомат на коленях и внимательно прислушался к собственным ощущениям. Неудачнику почему-то показалось, что в этом кресле ему еще сидеть и сидеть... Вот свалился на мою голову! - подумал о новичке.
      Сиделось в торопыгином каре очень даже удобно. Правда, лобовое стекло с намалеванной ниже уровня взгляда тройкой находилось в опасной близости от лица водителя, но ничего, думал Вилли, осторожно берясь за ручку, главное, не делать резких движений, а там поглядим, каково в этой симпатичной машинке ездить, удобно ли... Зато аэродинамические формы отличные. Трехгранник стилета в воздух вонзается как разогретый нож в масло, со свистом...
      Ручка управления была единственная, и торчала перед самым носом. Баранка, подумал Вилли. Помимо рычага с этой плостиковой рифленой ручкой, прихватистой и сподручной даже с виду, никаких приспособлений для управления каром Вилли не обнаружил.
      Только бы какая-нибудь бомбочка не материализовалась под колпаком, с черным юмором подумал Вилли, и слегка сдавил рукоять рычага. Догадка оказалась верной. В тот же миг за спиной ожил двигатель. Кар вздрогнул и приподнялся над поверхностью улицы. Фута два или около того, скосил глаза за борт Вилли. Ага, подумал он. Управление упрощено до идиотизма. Одним шарнирным рычагом с динамометрической ручкой... Этакий "джойстик" с установкой величины скорости силою сжатия рукояти... Ну что ж, милая, поехали!..
      Вилли сдавил рукоять посильнее и толкнул рычаг от себя. Кар метнулся вперед, взвыв пропеллерами. И Вилли ощутимо втиснуло в спинку кресла. Скорость движения будем определять субъективно, решил Вилли и сдавил рукоять еще сильнее. Кар прибавил скорости, и через несколько секунд уже выскочил на перекрестье Сорок Девятой Ист и Пятой Авеню. Вилли дрыгнул рукой влево, и кар, послушный мановению, рыскнул носом в этом же направлении. Хорошая штучка, мелькнуло у Вилли в мыслях, и почему мы таких не делаем?..
      Заложив крутой вираж, "тройка" вынесла Вилли на середину Пятой, и тут Неудачник едва не окончил свой жизненный путь. "Сам виноват!", - сказал бы инспектор безопасности движения, кабы такой экзотический фрукт в Квартале имелся. Не приноровившись к управлению резвым каром, нечего было браво выскакивать на обычно оживленную Авеню...
      По Пятой напористо катил тяжелый танк и, увлеченный водительскими изысками, Вилли едва ли не впервые в жизни перестал бдительно контролировать окружающую обстановку. Для бывалого мужика - оплошность непростительная...
      К великому счастью Вилли, громадная машина оказалась поворотливее.
      Жутко лязгая гусеницами, пятьдесят тонн стали вертанулись на полном ходу, и "тройка", чиркнув бортом об угол брони, свистнула мимо. Стоило танку недовернуть на пару градусов, и вечером Квартал отпевал бы Вилли-Неудачника... Нелепо, но факт. Был бы... Вилли разжал пальцы, и "тройка", плюхнувшись наземь, заскрежетала по бетону. Наконец остановилась... Сердце Вилли, колотящееся где-то в пятках, впрыгнуло назад в грудь. Люк на башне танка с грохотом отворился, из нутра боевого монстра выскочил... Курносый Джек и гаркнул на весь Квартал: - Остолоп недоделанный, куда прешь?! Разуй гляделки!!!
      Вилли трясущимися руками откинул колпак, встал во весь рост, стараясь не подать виду, что ноги едва держат, и вежливо извинился. Кажется, голос его не дрожал в отличие от конечностей.
      - Ты чего, Неудачник, пьянючий вдребезину?! - поинтересовался Джек, несколько поостыв.
      - Не-е, - ответил Вилли, - не пьяный я... Я неопытный. - Рухнул в кресло, захлопнул колпак и чуть сдавил рукоять. "Тройка" приподнялась, как ей и положено. Вилли развернул кар дугообразным поворотом рычага и порхнул, завывая пропеллерами, вдоль танка, обогнул его корпус и навострил "тройку" в направлении Сорок Восьмой. Когда буду тормозить в следующий раз, запоздало догадался он, ни в коем случае не отпущу сразу рукоять, даже с перепугу. При самом малом нажатии врубаются нижние, опорные, винты, а последующее стискивание регулирует обороты толкающего пропеллера...
      Он готов был в эту минуту думать о чем угодно, только не о том, как чуть было не размазался в блин о танковую броню. От того, чтобы стать блином, его без всяких шуток отделили всего лишь два градуса поворота, позволившие проскочить. "Как часто людям не хватает всего лишь этих долбаных "градусов", - вдруг подумал Вилли вопреки собственному желанию, и сколько погибает людей ни за понюх табаку, всего лишь потому, что где-то там, не знаю где, какой-то высший или низший водила не успевает отвернуть..."
      "Значит, и Квайлу иногда везет?.."
      Красавчиком же я, однако, выглядел бы, подумал тут же Вилли, этакий блин кетчупного цвета.
      Вилли стало стыдно. Многие мужики Квартала знали его лично, и предстать перед ними в подобном виде - позорище. Отпеть-то отпоют, но позже нет-нет да и вспомнит кто из них, каким уродом Неудачник отправился в Небесные Кварталы...
      14. ХЬЮ-СНАЙПЕР
      - Хью, - сказал ему Босс, - ты поедешь в Биг Эппл и всадишь этому ублюдку пулю в глаз.
      - О'кей, босс, - ответил Хью. - Можно собирать чемодан и заказывать билет?
      - Не сегодня. Отправишься своим ходом завтра ночью. Возьмешь авто в гараже Лонни, колеса тебе понадобятся.
      - О'кей, босс. Осмелюсь спросить, как ублюдка зовут-то?
      - Джованни Моретти, - ответил Эл Капоне. - Из семьи Капуццо.
      - Ага. - Хью озадаченно почесал затылок, сдвинув на лоб шляпу. - Ну о'кей. А что скажет сам Капуццо?
      - Капуццо ничего не скажет. Капуццо уже все сказал, когда попросил меня убрать этого ублюдка.
      - О'кей, босс, - сказал тогда Хью. - Я уже пошел?..
      - Можешь. Да, свистни Малышу Берголи, чтоб наведался, покантуется возле меня, покамест ты будешь в отъезде.
      - О'кей, босс.
      - Хью, если бы ты не был Снайпером, тебя бы непременно прозвали Хью-О'кей, так мне сдается.
      - О, непременно, - улыбнулся Хью. - Все о'кей, босс?
      - Иди уже, шутник...
      Джованни зарвался, подумал Хью, выходя; предупреждал я его, дурака, чтобы головой думал, а не руками загребущими. Еще когда мы с ним на одной улице в детстве жили, предупреждал: "Не воруй у своих, это страшный грех, Господь не простит". И свои не простят. Свои такое не прощают. И свои в подобных случаях душеспасительных бесед не ведут, им все равно, что с тобой и твоей душой будет на небесах... Деньги, конечно, это почти все - в жизни, но не стоят они того, чтобы из-за них жизни лишаться. Даже ОЧЕНЬ большие деньги, - подумал Хью. Жизнь потом даже за ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ большие деньги не купишь. Это было его личное мнение. Вслух он его никому не высказывал. При его профессии это выглядело бы по меньшей мере странным.