- ...Здоровэнькы булы, - разродилась тишина неожиданным "дитятей", голосом из темноты, на ридний мови. У Пита глаза полезли на лоб, если бы мог, он бы вскрикнул от изумления. - Як ся маетэ? Закрый очи, братыку, я зараз свитло увимкну.
      Пит послушно закрыл глаза. Сквозь веки ощутил включившееся электричество. Чьи-то пальцы тут же осторожно притронулись к вонючей клейкой ткани, залепившей рот. Поддергивая за краешки, по чуть-чуть, принялись отлеплять ее. Питу было ужасно больно, но никогда в жизни никого он не благодарил за причиняемую боль так страстно, как эти пальцы в эту минуту!.. Когда рот освободился, Пит выдохнул смрадный воздух, застывший в глотке: - ФФФУУУХХХ!!! - замычал, мотая головой, и закашлялся. Пока он корчился, сотрясаясь в спазмах, неведомые руки, приложившиеся к голосу, умудрились освободить его от кандалов, и корчи приобрели гораздо более широкий размах. Разрядившись, организм Пита замер в изнеможении, обессиленный, и Пит приоткрыл глаза, одновременно со ртом. В глаза вошло то, что Пит увидел, а изо рта его вышло то, что он давно и горячо желал высказать по поводу.
      Давно он не ругался на ридний мови, но душа горела, требуя своей части разрядки, ну от, проснувшийся в Пите Пэтро и выдал полный вперед!..
      - Добрэ я-як! - восхитилось то, что Пит увидел. Оно было облачено в еще более странные, вообще ни на что не похожие, одеяния и увешано вовсе уж запредельными штукенциями. - Ну не, просто-такы добрячэ! Йим николы нэ зрозумиты, аж гэть!!
      - А ты хто такэ?! - с живейшим интересом спросил Пэтро.
      "Оно" сняло с головы черный казан, и обнаружилась под ним голова хлопца, с виду чуть помоложе его самого, небритая и всклокоченная, и уставилась эта голова на Пита во все очи, а ртом произнесла: - Я свий, шо, нэ чуеш?
      - Та чую ж, - ответил Пэтро и с трудом, но встал. Растер запястья. А воны хто? - глянул на одну из бисовых дивок, лежащую в этой комнате. Это ее приложили со звуком "чвак".
      - А воны... - начал было говорить хлопец, но в этот момент в проеме двери библиотеки появился второй хлопец, разодетый примерно как его небритый товарищ, но гораздо меньших размеров, ростом футов пять с парой дюймов. Второй хлопец держал в одной руке конструкцию, в которой Пэтро с трудом, но признал пулемет, а другой рукой держался за подбородок. Этому второму хлопцу было явно худо... Он отнял руку от лица, осторожно пошевелил челюстью, зашипел и снова схватился за подбородок.
      - ...таки соби дивчатка, - невозмутимо продолжал говорить земляк (?) на ридний мови, - навижени тилькы... - и он перешел на американский: Познакомься, Вилли, это еще один наш брат, четвертый. В нашей команде... полку прибыло. Во, каламбур.
      Невысокий хлопец помахал Питу рукой, но не издал ни звука. Челюсть болела, видать, не на шутку. Пит ошалело замотал головой. - Пострывай, пострывай-но, хлопче, яка така... - начал было говорить он на ридний мови, но непроизвольно также перешел на американскую, на которой говорил с таким же, кстати, акцентом, как и небритый, непривычно для туземного уха коверкая некоторые звуки, но в целом вполне вразумительно и бегло, ...команда? О щем это ты? Шчетвертый?.. Это ты обо мне-е?! Не-е, я... - от волнения он снова перешел на украинский, - ...сам по соби. Дякую дужэ, що вызволыв, пишлы вып'емо, алэ ни у яку...
      - Выпить - это ты отлично придумал, - перебил высоченный хлопец, - но говори, пожалуйста, по-американски, Вилли еще не выучил украинский. И прежде чем ты продолжишь свой манифест настоящего мужчины, уверенного в собственных силах, лучше выслушай. Я буду говорить, и попутно приберусь тут немножко... кстати, - он повернулся к своему потирающему челюсть спутнику, - ...видишь, Вилли, вместо того, чтобы меня стукнуть, как договаривались, чтоб я не забыл нажать на спусковой крючок, ты сам получил по башке.
      - Не по башке, а по морде... - неразборчиво пробурчал тот. Ничего... ты справился, не забыл... счет увеличил...
      - Номер два, номер три, - сказал высокий слова, для Пита загадочные. - Дурное дело нехитрое. Главное начать, а там пошло-поехало... - он почему-то тяжело вздохнул, взял девку, лежащую на полу, за руки и уволок в библиотеку. Вернулся, молча быстро прошел мимо и исчез в холле. Появился, неся на плечах еще два тела, по одному на каждое плечо. И тоже - в библиотеку. Он их там что, на зиму заготавливает? пришло вдруг в голову Пита дикое сравнение. Когда высокий хлопец нес из холла в библиотеку третье бездыханное женское тело, Пит уже стоял, потирая поясницу и морщась от ноющей боли. Невысокий хлопец, наблюдая все это дело, молчал-молчал, а потом вдруг высказался: - Смерть нонкам.
      - Вот-вот, - кивнул шагнувший из библиотеки высокий, земляк (!), - и все-таки, если бы у меня выбор оставался, если бы они так близко в дверям не оказались, я бы этих двух не мочил.
      - Тебе дай волю, ты бы с ними целовался... - пробурчал невысокий и уселся на ломберный столик, пулемет свой диковинный примостив на коленях. - Ничего, если что, я тебе по башке врежу, чтоб не...
      - Сим победиши. - Коротко и загадочно выразился высокий на уж совсем неведомой мове.
      - Чего-чего? - сбитый с толку на полуслове, спросил Уилли.
      - Это не по-американски, - сказал высокий по-американски.
      - Опять ругаешься?! Ну ты и...
      - Ладно, ладно, брэк! - перебил высокий. Посмотрел на Пита Перешел на ридну. - Та дэ ж в тэбэ напойи, братэ? Давай знайомытыся, до рэчи. Звы мэнэ Сирко... собачэ им'я, алэ сымволычно...
      ...и они выпили по пять капель "Курвуазье". За знакомство. И еще по пять, за ридну нэньку, будьмо!.. Невысокий Уилли проучаствовал и спросил насчет пива, и Пит с удовольствием предоставил на дегустацию собственного производства, марки "NEP LIGHT", гэй!.. Уилли опробовал, вытаращил очи, смачно выругался и попросил - еще!!! Высокий Сирко высказался в том духе, что оно и понятно, настоящее ж, наше, пЫво, а не то пи-иво, что квартальным мужикам пить приходится... Тут Пит совершенно запутался. Он уже устал мотать головой. Словно почувствовав это, Сирко завершил вводную часть и отправил хлопчика Уилли на варту. Уилли ушел, и спустя минуту Пит вдруг услышал отдаленные звуки, напоминающие те, что слыхал в темноте, помесь чпоканья, ударов по "надутому" животу и сухого треска. Сирко дернулся, резко повернулся на эти звуки, напрягся... но расслабился, отвернулся. - А ля гер ком а ля гер, - сказал, и Пит его ПОНЯЛ.
      И самое удивительное, что понял ВСЕ, что рассказал Сирко дальше. И поверил от первого до последнего словечка. Почему это произошло, он и не пытался сейчас разбираться. Потом, как-нибудь... может, пятидесятилетний коньяк повлиял, может, подкупила "ридна мова" Сирка, а может, то, что выглядели эти странные, увешанные несусветным оружьем и разодетые как огородные пугала неожиданные гости почему-то донельзя РЕАЛЬНО, без малейшего намека на возможное рассеяние в воздухе, как порождения бреда, созданные воспаленным от боли воображением. Эта грязь на их видавших виды многих и разных дорог сапогах, этот ядреный запах пота, эти непривычные, но грозно поблескивающие в электрическом свете воинские припасы, эта детская радость хлопчика Вилли от хорошего пыва, эта неподдельная мука, на дольку секунды промелькнувшая в глазах Сирка, услышавшего звуки из библиотеки... ВСЕ ЭТО придумать можно, но напрочь - НЕ НУЖНО! Однако все это не придуманное, верил очам и вухам своим Пит, это - настоящее, и не сплю я. На кой ляд такое придумывать, такое и в страшном сне не приснится, это ж каким извергом надо быть, шоб придумать!..
      Завершил свою хмурую повесть земляк словами на ридний мови: - Отак воно, братэ. Тоби я всэ розповив як на сповиди, хоч и стысло. Ты мени потрибэн, зрозумив, так? И дивчаток свойих ты тилькы там знайдэшь, якщо... знайдэшь... - он секунду помолчал и закончил почему-то на чужой мове: Только не подумай, черт побери, шо я ждал, пока тебя припечет со всех сторон, чтоб жизнь неопровержимые аргументы за меня выдвинула! Бог Мой видит, знал бы, что сегодня за ней придут, появился бы вчера... Я их уже, стерв... патлатых, как говорит наш брат Билл, каждую секунду жду, все перемешалось... - он обреченно махнул рукой, понуро склонил голову долу... и вдруг вскинулся, напрягся. Пит непроизвольно тоже подобрался. Ледяное дыхание смертельной опасности коснулось его лоба. Хмель моментально улетучился. Вот ЭТО придумать никак нельзя. Не в ляльки играем, понял для себя Пит. И не с ляльками, как могло показаться по тому, как земляк быстро с ними управился. С реальными, жестокими, не привыкшими останавливаться вражинами. Которые не щадят никого. Никогда. На том и стоят. На том и построили свой дом. Так сказал Сирко. И Пит ему поверил. То, как они его зверски скрутили колесом, только подтверждало.
      - Ты кого-то ждешь? - быстро спросил Пита Сирко, и тут только хозяин особняка вспомнил, что звонил детективу Карпентеру. Если это его авто, конечно, там за окнами рычит.
      - Так. - И Пит сказал, кого и зачем. В дверях появился Билли и взглядом спросил высокого партнера: мочим??? Именно этот вопрос увидел Пит в жестоких глазах маленького мужика. И вдохнул воздуху полной грудью. Потрогал медальон с родной землицей. Ну что ж, на войне как на войне, подумал хмуро, но с неким даже облегчением. Воевать я не умею, но научусь. Если раньше, чем, с этими горами трупов у г'амэрыканську тюрму не попаду.
      51. ВОТ. ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР...
      ...если бы Госпожа имела склонность к стебу, она символом нового порядка приказала бы считать стилизованное изображение троллейбуса. Но стебаться она не умела, даже слова такого не знала, поэтому пошла по пути наименьшего сопротивления, и рукава комбинезонов украсили кошачьи силуэты.
      Создав "NONCKY'S TERROR" и удостоверившись, что тщательно разработанные планы будут претворяться в реальность без ее личного участия, она отбыла пожинать плоды посеянного ею страха. Наконец-то она создала мир, куда могла, как мечтала, "запроториться", и он будет в точности таким, как угодно ей. И законы, которым будут подчиняться живые существа, создала она. Так она хотела. Так будет. Так теперь ЕСТЬ.
      Так она думала. Но когда прибыла в расчетное время, оказалось, что не везде так есть, хотя почти весь старый мир уничтожен, и на его пепле взращиваются ростки нового. Она срочно подкорректировала планы, но все альтернативные попытки оканчивались одинаково: мятежный квартал с_у_щ_е_с_т_в_о_в_а_л_. По всей поверхности планеты полным ходом десятилетие за десятилетием распространялся новый порядок, подчиняя страны и континенты, пока Черное Знамя не воцарилось повсеместно, а этот ненавистный квартал, консерват патриархата, как кость в горле, торчал и торчал, приводя Госпожу в недоумение. И самые умные нонки, собранные со всей планеты на Большой Девичник, вооруженные всей мощью и возможностями мировой Сети, пребывали в таком же недоумении. Тогда Госпожа приняла решение и объявила, что будет находиться на передовом крае до тех пор, пока последний потенциальный источник смертельной инфекции не исчезнет. Перенесет Храм Чистоты в прифронтовую полосу и будет отправлять службы в непосредственной близости от воспаленного участка, дабы Богиня Матерь Сущая даровала полную дезинфекцию.
      Вернулась в город, откуда все начиналось. С намерением здесь же и покончить, выжечь и вытравить язву на теле своего мира. "Преторианки", которых с недавнего времени возглавила Дайан, обнаружившая, что казавшаяся верной соратницей, с самого начала создававшая личную охрану Госпожи.
      ...ДАЙЯН, ВЫЗОВИ ДЕВОЧЕК ИЗ БРИГАДЫ УТИЛИЗАЦИИ
      52. КАЖДОМУ СВОЙ ДО
      ...если к его длинному языку привыкнуть, то, в сущности, он даже в общем неплохой человек, решил Цхай спустя какое-то время. Доставал его комиссар Мэллоун своей болтовней сильно, но - у каждого свои недостатки; в конце концов, будет возможность, "перешьем". А пока - Цхай прощал этому нетипично говорливому англичанину все. Что бы тот ни изрекал, выражение лица Цхая оставалось бесстрастным. У человека все же дочка сгинула, единственная. И человек - вдовец, сам воспитывал. Может, это у него на нервной почве словоизвержение... А вообще нетипичных людей разных национальных и расовых принадлежностей Цхай за свою жизнь навидался. Он и сам в определенных смыслах далек от стереотипов, хотя по некоторым - очень даже укладывается...
      "Черокки" пожирал 103-й фривэй милю за милей, равномерное покачивание убаюкивало, и тут еще эта непрестанная речь Инспектора: бу-бу-бу-бу-бу-бу... Цхай не засыпал чудом, а тут еще споймал себя на удивленном выводе, что болтает, хоть и мысленно, не вслух, не языком совсем как старший партнер.
      С кем поведешься... Цхай спросил Инспектора, вклинившись между двумя фразами: - Сэр, быть может, я вас сменю?
      - Пока не надо, - комиссар сидел за рулем четвертый час, но выглядел, и вправду, не так чтобы устало. Ну как хочешь, подумал Цхай, а вслух сказал: - Если не возражаете, я еще раз просмотрю карту.
      - Посмотри, конечно, - кивнул Инспектор Мэллоун. За глаза его так и называли до сих пор, Инспектором, хотя он уже давно был комиссаром Интерпола. Но легенда о неустрашимом борце с наркомафией Инспекторе Мэ, коим будущий комиссар в молодости являлся, и по праву, жила до сих пор. Годы укатали резвого инспектора, наградили брюшком и красным носом, добавили седины в бороду (как там с бесом в ребро, интересно? подумал Цхай еще в первую встречу), но зато и жизненного опыта, который с мудрой укоризной говорил, что для борьбы с бандитами не обязательно сигать с борта на борт и с крыши на крышу, выписывать виражи в погонях, вдребезг разбивая казенные автомашины, и палить со всех конечностей из кольтов, узи и эМ-16. Остался жив, слава богу. Руководи. Думай. Направляй. А для активных действий теперь есть более молодые...
      И все же старик Мэллоун - вышел из кабинета, и сел за руль джипа, явно не только для гладеньких скоростных автострад предназначенного. И в кобурах у него явно не дамские пистолетики восемнадцатого калибра. И если надо, он будет сигать и разбивать, выписывать и палить, и плевал он на мудрость и опыт. Допекло человека.
      И я вместе с ним, думал Цхай. Точнее, впереди него. А то, неровен час, угрохают ветерана, человека-легенду, что мне ребята скажут? на кой хрен, скажут, ты с детства на ДО вышел, и ни одного дня без тренировки не пропустил за всю жизнь, и на кой в спецшколе учился в свое время? и самое главное, на кой ты нам такой нужен, если не в состоянии старика уберечь?..
      Цхая не волновало, в принципе, что скажут "ребята". В его жизни уже бывали ситуации, когда о нем говорили ВСЯКОЕ. Очень много их было в детстве, на улочках Чайна-тауна, неласково принявших мальчишку-корейца... В то время, время битлов и хиппи, Ким Цхай Чен вышел уже на Путь Таэ Квон, ведомый мудрой рукою отца, после переезда из Гонконга и здесь открывшего тренировочный зал для всех желающих, но по-настоящему ведущего к Знанию лишь сына и двух-трех действительно талантливых учеников, но находился в самом начале ДО, и потому получал от ребят-китайцев часто и немало. Многие из них также шли по своим Путям, принадлежа к различным школам у-шу, кунг-фу, каратэ и тому подобным, и постоянно жаждали одержать верх над единственным в округе "таэквоном". Мальчишке с именем Цхай и фамилией Ким приходилось доказывать преимущества традиционного Пути своего народа чуть ли не ежедневно, и выслушивать всяческую хулу по поводу... Правда, в уличных драках и боях никто особо-то и не придерживался приемов своих стилей, но Цхая заклеймили "таэквоном", и если одерживали верх, то следовательно: Таэ Квон До - плохой Путь. Бывали моменты, когда Цхай и сам начинал думать так, но когда упорными занятиями достиг второго уровня посвящения, то понял, как мудр его отец, лишь улыбнувшийся краешками губ, когда сын однажды, не выдержав, поведал ему свои сомнения в превосходстве Таэ Квон. Отец тогда ему сказал, что нет плохих Путей и нет хороших Путей, есть только ОДИН ПУТЬ, к Знанию, а вот как по нему идут РАЗНЫЕ люди совсем другое дело. Когда тринадцатилетний Цхай одержал сокрушительные победы над ВСЕМИ своими мучителями, он понял, что так, как идет к Знанию его народ, идти _с_т_о_и_т_. И пусть его семья не живет на родине, но ее корни остались там, и навсегда останутся там. Конечно, это не значит, что Цхай перестал уважать прочие стили и школы Пути, в каждом есть своя частица Знания, и каждый умный человек, вышедший на ДО, использует все, что ему кажется достойным. Только не каждый, как китаец Ли, показывает свое умение миллионам. Цхай знал - настоящие мастера никогда не покажут настоящее Умение непосвященным. Так НЕ делал его отец. А в том, что его отец Настоящий Мастер, сомнений просто никаких быть не могло. Он редко участвовал в кумитэ, но когда участвовал, почти всегда становился Первым. Китайца Брюса отец победил три раза. Победить его немногим удавалось отец смог. К отцу обращались большие боссы шоу-бизнеса, но неизменно получали отказ. Отец обмолвился как-то Цхаю, что тренировать мальчишек в самом нищем районе китайского квартала для него - единственный выход. Почему он так сказал, Цхай не понял, он знал, что из Гонконга отец был вынужден уехать не по своей воле, и что это как-то связано с триадами, но и только. О том, почему, отец должен был рассказать в свое время, и поэтому, когда Ким Чен Пак в один несчастный день исчез, пятнадцатилетний Цхай остался один на один с неизвестностью, и к тому же некому, кроме него, было заботиться о девяностолетней бабушке, матери и троих младших сестренках. Старшая уже вышла замуж, и о ней заботился муж.
      Унаследовав зал, Ким Цхай Чен решил, что унаследовал гораздо больше, чем просто стены и крышу. Он не знал, где отец и что с ним, жив ли, но он твердо знал - если тот вернется, сыну не должно быть стыдно смотреть ему в глаза. И Цхай НЕ закрыл школу таэ квон до. Пятнадцатилетний Ким объявил ученикам, что фамилия их Учителя не изменилась, и кто хочет, пусть остается. Четыре пятых не остались. О них жалеть и не стоило, ушли не бойцы, а те, кто просто хотел научиться давать в морду пьяному панку, приставшему на улице к твоей девчонке. С ними, конечно, ушли и почти все деньги, но к этому Цхай был готов. Бабушку забрала к себе старшая сестра, почерневшая от горя мама с сестренками на время переехали к родственникам в соседний город, в котором корейцев было намного больше, столько, что даже имелся отдельный корейский квартал. Оставшись один, Цхай начал претворять в жизнь свой план, выработанный в бессонные ночи после того, как стало ясно, что отец в ближайшее время скорее всего не вернется...
      Когда год спустя Цхай привез маму и сестер обратно, они с удивлением обнаружили, что школа не только не перестала существовать, но и превратилась в нечто большее. Около двухсот мальчишек и девчонок от семи до восемнадцати лет возрастом называли себя "корейцами", и все они были настолько сплочены, что стоило кому-то тронуть одного или одну из них хоть пальцем, и приходилось иметь дело со всей бандой. По-другому на улицах Чайна-тауна, как, впрочем, и многих других кварталов города, молодежи было не выжить, и Цхай принял правила игры, внеся в нее свои коррективы. Ни один "кореец" никого никогда не грабил, нигде ничего не воровал и не был причастен ни к какой форме рэкета. Это было первое условие, обуславливающее "членство в клубе". Вторым было - тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. По этому поводу говорили и предполагали всякое, в том числе и детективы из местного 78-го участка, но доказать в суде задействованность "корейцев" в каких-либо противоправных действиях ни разу не удалось. Третьим, и самым главным, условием, о котором никто на свете, кроме самих членов "корейского клуба", не должен был знать, было желание воевать с триадами, заполонившими наркотиками не только Чайна-таун, но и весь город, в "сотрудничестве" с мафией, якудзой и прочими стаями хищников...
      Проведя несколько доморощенных операций и удачно избежав раскрытия инкогнито противником, "корейский клуб" попал в поле зрения эФБээР. Федеральные агенты вышли на Цхая, и состоялся серьезный разговор. Он никому не верил, кроме членов своей банды, но федералы предложили разумный вариант сотрудничества, и он согласился... Его ДО было по пути с Законом. Через пару лет он, уже имея за плечами немалый опыт нелегальной войны, оказался в числе слушателей секретной Академии, расположенной в городке Хаззард, некогда знаменитом кентуккийском перекрестке скотогонных трактов, часто упоминавшимся в ковбойских историях. Теперь потомки коровьих пастухов обучались здесь тому, чему их предков учила сама жизнь - как оберечь стадо, дилижансы, почтовые поезда, прииски и честных переселенцев от угонщиков, убийц и грабителей. Некоторые "корейцы" также оказались в Академии. О них говорили всякое... Это был беспрецедентный случай, насколько Цхай понял. Членов молодежной уличной банды - с улиц в самую крутую федеральную спецшколу. Их ДО воистину было по пути с Законом... Однако - Путь один, но как ТЫ по нему идешь, зависит от тебя, и это не значит, что ВСЕ идут одинаково. Когда Цхай понял, что коррупция разъедает и Бюро, он, чтобы не погибнуть зря, воюя с ветряными мельницами, при удобном случае ушел в IP. Эта интернациональная организация, при всей ее кажущейся аморфности, выполняла свое предназначение зачастую эффективнее, чем национальные службы... В CIA Цхай не завербовался, хотя настойчиво предлагали, в политику он предпочитал не лезть... Как и в женитьбу, хотя пообещал маме, три года назад умершей от рака, что женится и много-много детишек будет бегать по его дому. Бабушка умерла еще раньше; младших сестренок Цхай всех пристроил в хорошие корейские семьи, жить-поживать, детишек рожать... А отец так и не появился, и никаких следов его Цхай не обнаружил, даже используя возможности, имеющиеся в распоряжении спецслужб. Отправляясь в отпуск летом на тридцатом году жизни, он в принципе был удовлетворен тем, как шел свой ДО сих пор. И с чувством глубокого удовлетворения отправился во Флориду, чтобы пожариться на солнышке, тепла которого ему обычно так не хватало. Практически на пляже его и разыскал курьер, доставивший экстренный отзыв в Контору...
      - ...Эта ферма затеряна в лесу, - повторил Инспектор раз в шестой (или одиннадцатый?..), - и по моим данным, те, кто на ней копошатся, не любят, когда суют нос в их дела. А дела, судя по всему, не шуточные. Я не знаю, сосредоточена ли их деятельность здесь, центр это или что там, но подходы к ферме охраняются почище Форт Нокса. Боюсь, мне туда не попасть... Раньше все эти земли принадлежали семье неких Кенвудов, но ее купили за приличные деньги и сотворили подобие крепости.
      - Я пройду, сэр, - в шестой (или одиннадцатый?..) раз сказал Цхай.
      - Очень на это надеюсь... - вздохнул комиссар Мэллоун.
      "Я тоже. Очень.", - подумал Цхай и, чтобы не заснуть, сосредоточился на изучении карты. Ферма и вправду спряталась основательно. Все внешние посты охраны и элементы системы слежения на карте были отмечены, внутренние придется засекать и нейтрализовывать... Цхай не знал, пройдет ли к цели, и что там увидит, но знал, что сделает для этого все возможное. Хоть комиссар и достал его своей болтовней, но Цхай начал испытывать к нему симпатию.
      - Брать только носители? - спросил Цхай.
      - Да не знаю я, что там брать, эх-х... - устало вздохнул комиссар. Смотри по обстановке. Если бы я там сам был, понял...
      Ну и я надеюсь, не кретин, разберусь! подумал Цхай, а вслух сказал: Может, лучше подключиться к системе и выкачивать информацию опосредованно?
      - Я пытался... У них там такая защита, что не продерешься. Я с разрешения парижского начальства использовал лучших специалистов, но они не пробились. И к тому же, ну пробьемся, и... они сотрут все к чертовой матери и исчезнут. Две их базы засекли и потеряли таким образом. В компьютерных делах они, видимо, понимают лучше нас... У них сильные кадры, судя по всему, хотя и начали действовать недавно...
      - А Управление как реагирует?..
      - Никак. По моим сведениям, они еще не знают. Как всегда, исчезновения на арабов списывают. Покамест еще... И на этих, недавно появились... ах да, чеченцев. Ну все равно, дети пророка...
      - Может, и так...
      - У чеченцев что, дефицит со взрослыми мужчинами и женщинами, способными рожать?.. Я слышал в новостях, чуть ли не воевать с русскими собрались. Кто бы мог подумать, еще два года назад, что Железный Занавес падет...
      - Когда Берлинскую Стену сломали, я уже подозревал, - вставил умную мысль Цхай.
      - ...и что Империя Зла начнет на кусочки разваливаться! Что с миром делается... девяносто третий на дворе, почти целый век с красными провоевали, а они возьми и сами себя развали...
      А кто бы мог подумать пять месяцев назад, что в Нью-Йорке начнут толпами пропадать люди? подумал Цхай, а вслух спросил: - А эти чеченцы... они что, вправду собираются с русскими воевать?
      - Аллах их знает. Но не удивлюсь. Исламисты народ еще тот. К тому же там нефтяные деньги замешаны, и судя по всему, от продажи оружия и наркотиков тоже... Мы недавно на совещании регионов задумались о перспективах выхода русской мафии из-за бывшего Занавеса на мировые просторы... Перспективы - хоть плачь... Эти еще себя покажут.
      - Такие крутые?..
      - Похоже. Им терять нечего, они у себя такую жизненную школу прошли... Если те же чеченцы начнут войну, то мир еще содрогнется. Не думаю, чтобы они в Яблоко приперлись за людьми. Им русских пленных хватит... эти горские народы, на всех континентах...
      - Я помню, - кивнул Цхай. - Афганистан.
      - Не только... Смотри, это указатель?..
      - Похоже.
      Комиссар резко затормозил. Цхай мгновенно сконцентрировался, сон как рукой смахнуло.
      - Почти приехали. Мы Олбани примерно часа два как миновали?
      - Примерно. - Согласился Цхай. - Мы сейчас между Олбани и Москоу, что в Пенсильвании.
      - Ты только... поосторожней там. Я не хочу, чтобы... еще один человек пропал бесследно.
      - А вы уверены, сэр, что эта ферма причастна к?..
      - Не уверен. Но сильно подозреваю. Косвенные факты, собранные мною, свидетельствуют об очень даже любопытных совпадениях... Я одного не могу понять, почему там так много женщин... Неужели феминистки доэмансипировались до создания своей нелегальной военизированной организации...
      - Как наци? Они тоже сначала по пивным и фермам группировались...
      - Вроде того. Удачное сравнение. И у этих, похоже, схожая с нацистской идеология. И сеть информаторов широко раскинута, я почти уверен, что в нашей парижской центральной конторе кто-то на них работает. Агенты влияния, чтоб их... Только я что-то пытаюсь выяснить, обязательно случаются нелепые совпадения... А позавчера меня хотели укокошить, и я понял, что могу не успеть. Слава Богу, я вдовец, кроме дочери, им некого у меня отбирать... и некем шантажировать. Знаешь, не дает мне покоя это обилие женщин...
      - Но и мужчины там есть?
      - Кажется, да. Вот это-то и странно...
      - Ладно, погляжу я на все это изнутри, будем знать.
      - Надеюсь... Мне кажется, что если эти захотят захватить власть, где бы то ни было, им это удастся, эх-х... - снова вздохнул комиссар. - Эти умеют разрабатывать планы революций и ни перед чем не остановятся.
      - Почему вы так думаете, сэр? У вас имеется информация... о которой я не знаю?
      - Не в этом дело. У меня ощущение, что они, если это они, похищают людей неспроста, и не всех подряд, и критерий отбора очень даже выработан, пусть мы его не знаем, и... куда они деваются, вот в чем вопрос...
      А ему, похоже, не дает покоя мысль, что его дочка могла по собственной воле исчезнуть! вдруг осенило Цхая. Умный мужик этот Инспектор Мэ, хоть и нудный, и болтает без умолку. Не хотел бы я оказаться в числе его врагов...
      - С Богом, - сказал комиссар, запуская мотор джипа и сворачивая в лес.
      ...успешно проскользнув мимо датчиков, которые кому-кому, а ему засекать проще простого, и сторожей, по большей части почему-то (!) женщин, он думал, что попадет внутрь незамеченным... проволока с рукоятками и нож делают ненужными пароли и фальшивые документы... заминка вышла уже под самой стеной центрального строения, старинной каменной кладки трехэтажного домины, с увитыми плющом стенами и двускатной черепичной крышей. Из-за угла прямо на Цхая вывернули две здоровенные женщины, каждая из них была на голову выше него, и фунтов на двадцать пять тяжелее. Замерев на долю секунды, обе, они, опять же обе, синхронно, ринулись на Цхая, с явным намерением сплющить в лепешку. Он упал на землю и змеей проскользнул между ног одной из них, тут же вскочил, схватился за ветви плюща, взлетел футов на десять вверх и прыгнул оттуда на голову ближайшей. Об этой уже можно было не беспокоиться, и Цхай, на одном дыхании, падая вместе с нею, выбросил руки, схватил вторую за волосы и подбородок и оказался лежащим на двух женских трупах. Обеим он сломал шейные позвонки - первой ногами, второй - руками. Комиссар приказал: пленных не брать. Все эти прыжки и полеты заняли времени от силы полторы секунды. Кроме глухого падения тел и шороха плюща, не успело раздаться ни звука.
      Цхай вскочил. Теперь все надо делать очень-очень быстро. В любую секунду тела могут обнаружить... Ни секунду лишней... Три - и он на крыше. Три - по каминному дымоходу вниз. Какие удобные эти старые дома... Большая комната. Никого в ней. Похоже, зал заседаний. Двери... выберем ту, что направо. Две секунды, и он в соседней комнате. Секунда... Ничего похожего на терминалы, вообще никакой техники... Назад, в дверь прямо... две секунды... галерея, нависающая над холлом... вниз, по лестнице... Голоса!.. Секунда, и он под потолком на громадной люстре... По лестнице вверх - женщина и мужчина. Женщина в кожаной безрукавке и короткой, кожаной же, юбочке, перетянутой широким ремнем с чем-то поблескивающим серебристо на пряжке... как и те две. Униформа?.. Мужчина что-то заискивающе говорит на незнакомом языке. У женщины недовольное выражение лица. Мужчина, похоже, оправдывается... не оправдался! Хлясь!!! Женщина влепляет ему пощечину... Хлясь! Хлясь!.. Хлоп!!! Вторую, третью, и без перерыва, как бы продолжая движение руки - кулаком в лоб... парень падает на ступеньки, и вместо того, чтобы как-то противодействовать или хотя бы возмутиться... скрючивается, скулит и о чем-то жалобно молит... Если бы Цхай был европейцем, у него бы глаза на лоб полезли, а так - он совсем сощурился. Ничего себе, попал. Что за притон садомазо?.. Женщина пнула упавшего ногой в спину, что-то коротко рявкнула и преодолела оставшиеся ступеньки. Исчезла за дверью. Лежащий на ступеньках мужчина приподнял голову, воровато посмотрел по сторонам... Цхай удивился выражению его лица - какое там возмущение!.. жалостливая покорность... и быстро-быстро перебирая конечностями, как обезьяна, на своих четырех, потрусил вслед женщине... Мда-а.