Васильев скрылся с Радецкой и тем выдал себя. Это показало мне, что он уже потерял голову. Возможность фантастического обогащения заставила его забыть интересы своих хозяев. Ведь посылали-то его, конечно, не за золотом, а за секретом извлечения золота из морской воды. Было до смешного очевидно, что первая же темная ночь будет использована Васильевым и его сообщниками для попытки ограбить тайник Радецкого в Александриаде.
      - А как вы нашли тайник? - спросил Смолин.
      - Установить, какой дачей владел Радецкий в Александриаде, было нетрудно. Труднее было проникнуть в тайник. Мы провозились весь день и ничего не нашли. Нужно было во чтобы то ни стало разыскать старика Радецкого. А он как сквозь землю провалился.
      - И что же?-с любопытством спросил Ланин.
      - Оказалось, что именно в тайнике он и был. Там он и погиб. Мы нашли его мертвым на грудах золотых брусков.
      - Он был убит?
      - Нет. Диверсантам не удалось проникнуть в тайник. Они были схвачены на дороге туда. А он умер, видимо, от пережитых потрясений.
      Смолин не задавал больше вопросов и неподвижно застыл в своем кресле. Ланин искоса взглянул на его лицо - глаза были закрыты, брови сурово нахмурены.
      Глава 49
      ПОСЛЕДНИЙ ХОД ВРАГА
      ...Было ясно, - она заперта снаружи. Ольга стояла перед дверью, холодея от ужаса и сознания своей беспомощности. Какой наивной она была! Подумать только, - одна во всем здании, без оружия, глубокой ночью...
      Охраняла драгоценные культуры! Сумасшедшая! Что она теперь может сделать, запертая в дежурной комнате? Если даже будут ломать дверь в аквариальную, как она сможет помешать этому?
      Спокойно!.. Взять себя в руки!.. Ольга снова накинула крючок на петлю, чтобы тот, кто вошел в здание, не вломился к ней в комнату. Постояла, собираясь с мыслями, скачущими в пылающей голове. Ей было так жутко, что ноги подкашивались. Но страх за себя она уже сумела преодолеть. Ее охватил ужас перед возможностью похищения культур, доверенных ей профессором Смолиным... доверенных ей советским государством.
      Что же делать?! Ольга сжала ладонями горящие щеки. Клубок подступил к ее горлу. Но она справилась с волнением. Подошла к двери. Ухо уловило скрежет и визг, словно по металлу двигался напильник. Ольга содрогнулась от этого звука... Было ясно - на двери аквариальной пытались подпилить замок. Потом послышался легкий стук. Кто-то негромко выругался. Видимо, дверь в аквариальную не поддавалась. Она была сделана из крепких досок и обита железом. Засов на ней отличался особой прочностью и запирался огромным замком.
      Визг прекратился. Люди за дверью переговаривались тихими голосами. Что они теперь будут делать? По ее спине пробежали мурашки. Надо что-то срочно предпринять. Но что?.. Там, в коридоре подошли к ее двери и дернули за ручку. Крючок в петле натянулся. Дверь начали трясти.
      Ольга изо всех сил вцепилась в ручку двери, чтобы удержать ее, но сейчас же выпустила: такое сопротивление было совершенно бесполезно. Крючок скрипел и дергался в петле, раскачиваемый сильными толчками. Ольга сорвала с вешалки полотенце, обмотала им руку, подбежала к окну и сразмаху ударила,яежду прутьями решетки по стеклу. Со звоном посыпались осколки. Холодный ветер1 ворвался в комнату.
      - Помогите! - закричала Ольга что было силы, прижимаясь лбом к железным прутьям.
      Но ее голос утонул в шуме моря и вое ветра. Она кричала, пока не перехватило дыхание. А сзади слышался стук. Дверь все раскачивали и раскачивали сильными толчками с грохотом, гремевшим в ее ушах, как выстрелы... Дверь распахнулась. На пороге появились два человека с темными, обветренными лицами.
      Оба молчали, рыская по комнате злыми глазами.
      - Что вам нужно? - выдавила из себя глухим осипшим голосом Ольга.
      Один из вошедших шагнул вперед и тоном приказа тихо сказал:
      - Давай ключ!
      Ольга отрицательно покачала головой. Язык ей не повиновался.
      - Брось ломаться! Ключ у тебя. Сделать ты ничего не сможешь. Не отдашь сама, возьмем силой.
      - Что вы хотите сделать? - беззвучно спросила Ольга, невольно схватившись за карман, в котором лежал ключ.
      - А это уж тебя не касается... Ну!?
      Он сделал еще шаг вперед. Ольга выхватила из кармана ключ и швырнула в разбитое окно. Вошедший бросился на нее с искаженным свирепой судорогой лицом, схватил за руки и начал их ломать и выворачивать. Его партнер подскочил к окну, заглянул сквозь решетку, просунул в нее руку до самого плеча, пытаясь достать до земли.
      - Высоко, черт! - прохрипел он, кося на Ольгу налившийся кровью глаз.
      Ольга отчаянно боролась. Она уперлась головой противнику в грудь и пыталась вырвать у него свои руки. Он тяжко топтался на месте, дыша ей в затылок и крутя руки за спину. Ей, наконец, удалось освободить одну руку, она сразмаху ударила его по лицу, одновременно пиная коленом ему в живот. Он охнул, отпустил другую ее руку и, перегнувшись, схватился за живот. Ольга метнулась от него к двери. Второй бросился к ней, но она увернулась и птицей понеслась вверх по лестнице. Оба, рыча от злобы, грузно бухая сапогами по ступенькам, побежали за ней.
      Задыхаясь от бега, не чувствуя под собой ног от ужаса, Ольга пронеслась по галерее, выбежала на площадку и запрыгала по лестнице через две ступеньки, устремляясь к выходу. Сторожа в вестибюле не было. Она подбежала к двери на улицу и сразмаху толкнула ее плечом. Зазвенели стекла. Но дверь не подалась. Ольга обернулась к своим преследователям, и тут только она увидела лежащего на ковре сторожа и услышала его храп.
      Ольга метнулась направо, в темноту разборочной. Отсюда окна выходили в сторону общежития. Мелькнула надежда, что отсюда ее услышат. Она рванулась к самому дальнему окну, ударила в стекло, и в этот момент увидела мелькающие во дворе человеческие фигуры. Кровь хлынула у нее к сердцу, Она закричала, почти не слыша своего гойоса:
      - Помогите! Помогите!
      Сейчас же цепкие руки обхватили ее сзади. Ее оторвали от окна и кинули на пол. И, уже теряя сознание, она услышала стук открывав. мои входной двери и тревожные мужские голоса... Глаза ослепила вспышка загоревшейся под потолком лампы. Руки отпустили ее, раздался грохот выстрела, что-то горячее брызнуло ей на щеку...
      ...Она открыла глаза. Похудевшее, с запавшими щеками, лицо Смолина наклонилось над ней. Он смотрел на нее с такой тревогой, что у Ольги защемило сердце. Она улыбнулась, отвечая на его вопросительный взгляд.
      - Все в порядке, Евгений Николаевич, - прошептала наконец она, снова закрывая глаза.
      Смолин осторожно стер кровь с ее щеки.
      эпилог
      - Когда же он, наконец, явится? - с возмущением воскликнула Ольга.
      Смолин засмеялся.
      - Терпение, терпение! Больше полугода ждали мы этого дня. Уж как-нибудь потерпим лишние четверть часа.
      Ольга вскочила с места.
      - Нет, как хотите, а я пойду, посмотрю, что он там делает!
      - Держи ее, Аркадий, - сказал Ланин, - а то она в самом деле побежит за Калашником и испортит сюрприз, который он нам готовит.
      Петров подхватил девушку под руку.
      - Куда вы торопитесь? - удивился он. Григорий Харитонович просил нас прибыть к восьми часам.
      - К восьми часам! А сейчас...
      - А сейчас без пяти восемь. Ваше нетерпение так нас подгоняло, что мы явились на полчаса раньше срока...
      - А ну вас! - отмахнулась Ольга, освобождая свою руку.
      Она прошла через весь кабинет и остановилась у окна. Солнце окрашивало океай в нежный розоватый цвет. Косые лучи цеплялись за гребешки волн, вспыхивая в мельчайших брызгах тысячами сияющих точек. Блеск отражения появлялся и исчезал в огромных окнах электростанции.
      - Красивое здание!-сказал Петров, останавливаясь за спиной Ольги.
      - Чего стоило восстановить это здание! - отозвалась Ольга. - Вы не видели, каким оно было после взрыва. И плотина, и электростанция превратились в обломки. Белявский говорил, что построить заново было бы гораздо легче, чем восстанавливать разрушенное.
      - Почему же он не стал строить заново? - машинально спросил Петров.
      - Я удивляюсь вашему вопросу, - сказала она иронически, но сейчас же изменила тон.-Ой, Аркадий, вы совсем не о том думаете!
      - О чем же я могу думать?
      - Не знаю...
      - А что вы скажете на то, о чем я думаю? - совсем тихо спросил Петров, продолжая смотреть через ее плечо.
      Ольга не ответила, но Петров чувствовал, что она улыбается.
      - Смотрите, Аркадий, какая красота,- сказала она, сторонясь, чтобы он мог подойти к окну. - Наши водоросли горят!
      Налево, над уходящим далеко на север зеркалом бухты, в розовых лучах вечернего coлнца, пылала яркокрасная кайма, опоясавшая берег.
      - Какая неимоверная сила! - задумчиво сказала Ольга. - Эта форма вытеснила все остальные растения.
      - Да, сила исключительная, - согласился Петров.
      - Как это хорошо, Аркадий, - оживленно продолжала Ольга, - что мы сумели создать организм, не существовавший в природе, и заставили его работать на нас! Право, даже досадно, что колония золотых водорослей в Черном море нашлась и будет конкурировать с нашими.
      Петров пожал плечами.
      - Если она действительно сможет конкурировать с нашими.
      Ольга недоуменно посмотрела на него.
      - А почему же она не сможет конкурировать?
      - Неужели это не ясно? Багрянки, вывезенные Федором Радецким из Тихого океана теплолюбивые формы. Удастся ли их акклиматизировать при низких температурах и в открытой воде, - большой вопрос. Словом, работы с ними предстоит много, а что из них получится, - неизвестно.
      - Желаю успеха! - иронически сказала Ольга. - Меня вполне устраивают наши водоросли. А вы можете заниматься акклиматизацией багрянок Радецкого.
      - Ну, нет, - ответил Петров.-Пусть этим занимаются другие. А у меня твердое намерение вернуться к концентрации редких металлов. Знаете, какая в них потребность для нашей промышленности?
      - Нет, не знаю. И увольте, пожалуйста, от лекций, товарищ, профессор.
      - Германий, например, - продолжал Петров, не обращая внимания на ее мольбу. Нужда в нем огромная. Вся телемеханика, радио, телевидение построены на его применении. А добыча его затруднена. Вот над чем стоит поработать...
      - Вы посмотрите только! - восторженно прервала его Ольга. - Как изумительно красиво выглядит берег, обнаженный отливом, Это же сказка!
      - Да, сказка! - вздохнул Петров.
      Ольга искоса посмотрела на него, не поворачивая головы, и встретила его пристальный взгляд.
      -Вы же не туда смотрите, Аркадий,возмутилась она, но опять не выдержала и улыбнулась. - Нет, я больше ждать не намерена! - громко оказала она, поворачиваясь к Панину и Смолину.-Идемте все вместе к Григорию Харитоновичу.
      - А вот, кажется, и он сам, - сказал Смолин, останавливая Ольгу жестом руки.
      Тяжелые шаги приближались за дверью. Бухнул удар ноги, дверь распахнулась, и массивная фигура профессора Калашника показалась на пороге. Он обвел собравшихся внимательным взглядом. Смолин и Ланин поднялись ему навстречу. Он пожал им руки и шагнул к Ольге. Она смотрела на него с нетерпеливым ожиданием.
      - Ну, как, Григорий Харитонович? - спросила она.
      Калашник крепко стиснул ее руку.
      - Сегодня будем чествовать вас, Ольга Федоровна! - сказал он. - Ваша идея блестяще осуществлена. Прошу вас всех сюда к столу. Разрешите продемонстрировать вам...
      Ольга впилась глазами в руку Калашника, медленно поднявшуюся к борту пиджака.
      - ...продукцию первого дня работы экспериментального цеха золотодобычи после восстановления!
      Розовые лучи солнца зажгли червонным блеском яркожелтый брусок в руках Калашника.
      - Три килограмма шестьсот восемьдесят шесть граммов! - торжественно провозгласил Калашник, бросив золото на стол.
      Удар о толстое настольное стекло вызвал густой, сочный звон.
      - Ну, Григорий Харитонович, поздравляю вас! - сказал Смолин. Наконец, ваш метод оправдал себя и в промышленном применении.
      Калашник принял руку Смолина, расплываясь в счастливой улыбке.
      - Мой метод? - сказал он с укоризной. - В нем ли дело! Нет, дорогой Евгений Николаевич, решил вопрос не мой метод, а то, что было вложено в это дело всеми нами. Ваши чудесные водоросли. Открытое Ольгой Федоровной их ускоряющее влияние на осаждение золота; Акклиматизация водорослей в естественных условиях-работа Панина и Петрова. Что же остается на мою долю?
      Смолин, не выпуская руки Калашника, смотрел на него смеющимися глазами.
      - Можно? - раздался звучный голос с порога.
      Секретарь райкома партии Громов остановился в дверях, загораживая вход своей высокой широкоплечей фигурой.
      - Немного запоздал, прошуизвинить, Григорий Харитонович! - сказал он. - Но, судя по рукопожатию Евгения Николаевича, вы еще принимаете поздравления? Как дела? Впрочем, вижу сам... - Он торопливо прошел через комнату. - Дневная продукция? - спросил он, с уважением взвешивая на ладони золотой брусок.
      - Больше трех с половиной килограммов, - сказал Смолин.
      - Хорошо! - Громов протянул руку Калашнику. - Поздравляю! Поздравляю и вас всех, товарищи. - Громов, щурясь, смотрел на блестящую поверхность золотого бруска.Владимир Ильич Ленин мечтал, - сказал он задумчиво, - о том времени, когда мы сумеем показать народам всего мира действительное значение этого металла, из-за которого капитализм убивал и калечил в кровопролитных войнах миллионы людей. Показать всему миру ничтожность этого "эквивалента" человеческого благосостояния, вот о чем мечтал Ленин. Думается мне, что мы на пороге этого времени. Посмотрим теперь, что скажут господа капиталисты, когда в наших руках этот "эквивалент" будет низведен из ранга "драгоценных металлов" в разряд самых банальных элементов!
      Он положил брусок на стол и обвел глазами обращенные к нему возбужденные лица.
      - Представим себе пятьдесят таких станций по всему побережью! - сказал он, возбуждаясь сам. - Это же не менее ста пятидесяти килограммов золота в день!
      - Не считая того золота, которое накапливают золотоносные растения! добавил Смолин.
      - Да, это дело огромного государственного значения, - продолжал Громов. - От всей души поздравляю вас, дорогие товарищи.
      Он протянул руки Смолину и Калашнику.
      - Как я рада, Аркадий! - прошептала Ольга на ухо Петрову.
      Его рука нашла и осторожно сжала ее влажные горячие пальцы.
      Конец