На планете вообще не было смены сезонов. Но из-за того, что тепло было постоянным, вокруг экватора планеты располагалась узкая зеленая полоса едва ли шире нескольких сотен километров. Здесь существовала жидкая вода (просто ночные температуры были неизменно ниже точки замерзания), и живучая, выносливая растительность росла в изобилии. Здесь маратанские колонисты вгрызались в породу, придавая ей вид подземного дома, и комплексов туннелей. Здесь они вели существование как кроты, зарывшиеся под землю, но мечтающие о звездах.
– Прощай, Ча, – сказал Спок, стоящий возле лейтенант-командера Пайка.
На платформе транспортатора Ча посмотрел на своего отца, и просто кивнул. Его лицо было безучастным и невыразительным.
– Заряжайте, – сказал Хал Минак Ласвор холодным голосом.
– Заряжаю, – ответил Пайк.
Он отрегулировал управление, транспортер издал свой специфический музыкальный гул, и последние шесть маратанцев транспортировались с корабля.
– Отлично, – сказал Пайк. – Дело сделано. Вы заняты, мистер Спок?
– Нет. В настоящий момент я ничем не занят.
– Тогда идемте со мной. Мы спустимся в офицерскую кают-компанию для младших офицеров. Время от времени мы, старшие офицеры, любим обедать вместе с ними. Блеск нашего великолепия поощряет их стараться и становиться достойными продвижения по службе.
– В самом деле?
Пайк рассмеялся над недоуменным выражением лица Спока.
– Нет. Это шутка. Но такова старая традиция, и младшие офицеры сегодня пригласили меня. Они будут рады, если и вы тоже присоединитесь к ним.
– Шутка, – задумчиво сказал Спок. – Мне известна концепция юмора, но какова его цель?
Пожав плечами Пайк сказал:
– Полагаю уменьшить стресс.
– Разве транспортация маратанцев причинила вам стресс?
Пайк направился к коридору.
– Транспортация маратанцев нет, но их присутствие на борту –возможно. Мы пытались быть как можно гостеприимнее. Хал Минак Ласвор даже провел тщательную инспекцию компьютерной и инженерной секций. Но они не были веселыми гостями.
– Да, не были, – согласился Спок.
Кают- компания оказалась узким, изогнутым помещением с четырьмя столами, за каждым из которых уже разместились от четырех до шести молодых мужчин и женщин. Они приветствовали вновь прибывших, и Пайк сам принес к столу вегетарианский обед Спока. Пока ел, Спок был молчалив, с интересом прислушиваясь к перепалкам между молодыми офицерами Звездного флота. Очень технические –обсуждение некоторых незначительных компьютерных проблем, которые появились только что, насколько понял Спок – и очень забавные. Кадеты, энсины и лейтенанты – казалось все были очень довольны своей жизнью. Под конец обеда лысый рулевой лейтенант Бенн окликнул Спока из-за соседнего стола.
– Оставайтесь поблизости. Вы сможете увидеть, как я преподам этому молодому выскочке из инженерного урок по трехмерным шахматам.
Спок повернулся к Пайку.
– Можно?
– Пожалуйста, – сказал Пайк, жестом приглашая Спока к столу. – Разве вы поклонник шахмат, мистер Спок?
– Нет. Мне неизвестно что такое шахматы. Но меня это интересует.
– О, чтож, хорошо. Идемте, – сказал Бенн, усмехаясь.
Он и остальные расчистили стол и установили нечто, напоминающее абстрактную скульптуру, своего рода разветвленную структуру с плоскими прямоугольниками здесь и там, разделенные на коричневые и белые квадраты. Когда они расставили на этом устройстве серебристые и черные фигурки, Бенн сказал:
– Мистер Спок, не думаю что вы встречали энсина Зедру Элфорт. Зедра, Спок сын Сарека, вулканского посла, который уладил маратанский договор.
Зедра Элфорт была молодой женщиной с короткими черными волосами, потрясающими синими глазами и шутливым выражением лица. Она кивнула Споку.
– Как ваши дела?
Спок достаточно знал о человеческой речи, чтобы не спросить ?какие дела?. Он просто серьезно кивнул в ответ.
– Вы инженер? – спросил он.
– Однажды могу им стать, – сказала с кривой усмешкой Зедра. – А сейчас я отчаянно пытаюсь учиться.
Бенн протянул свои сжатые кулаки.
– Выбирай.
Зедра хлопнула его по правой руке, он открыл ее, и показал серебристую статуэтку.
– Ты начинаешь. – Он поставил серебристую и черную шахматные фигурки на соответствующие им места. Споку он сказал. – Я чемпион по шахматам на «Энтерпрайзе». А Зедра опрометчиво решила бросить мне вызов.
– А, – сказал Спок. – Это соревнование.
– Соревнование остроумия и интеллекта, – согласился Бенн. – По ходу игры я объясню как двигаются фигурки. Может быть вы захотите изучить игру.
Спок наблюдал, как Зедра медленно продвигалась к неминуемому поражению. Большую часть часа она просто переставляла пешки. Но Бенн, обладающий странным умением предупреждать ее шаги, расстраивал ее планы, и принимал неожиданные меры. Наконец ее король попал в ловушку и взяв ладьей слона Зедра покачала головой.
– Бесполезно, – вздохнула она. – Это будет мат в четыре хода. Я сдаюсь.
– Мат в три хода, – с усмешкой ответил Бенн. – Но разве кто-то считает?
Молодые офицеры сформировали круг вокруг этой парочки, и во время игры обменивались наблюдениями и комментариями. Теперь они сочувствовали Зедре.
– Эй, не принимай это близко к сердцу, – сказал один. – Меня он побил ровно за пятнадцать минут.
Второй игриво хлопнул оратора по руке.
– И это тоже было не великим подвигом.
– Могу я сыграть? – спросил Спок.
Все затихли, одаривая его удивленными взглядами. Бенн поднял глаза, и его лысая голова сверкнула.
– Вы серьезно?
Спок вскинул бровь.
– Да.
С акулоподобной усмешкой Бенн начал устанавливать доску.
– Это я должен увидеть, – заявил он. – Занимайте место мой вулканский друг.
– Полувулканский, – ответил Спок, садясь напротив Бенна.
Бенн прекратил расставлять фигурки.
– В самом деле?
– Моя мать человек, – объяснил Спок.
Усмешка Бена стала еще более дружелюбной.
– Мой отец тоже, – сказал он. – Хотя моя мать дельтанка. Чтож, как один получеловек другому желаю удачи.
– Кажется удача не играет большой роли в этом соревновании, – заметил Спок.
Со смехом Бенн произнес:
– Вы берите серебристые фигурки, как знак вежливости новому игроку. Давайте начинать бойню!
Офицеры столпились вокруг, когда Спок сделал свой первый ход. Лейтенант Бенн кивнул.
– Стандартный гамбит, – сказал он, – которому я противопоставлю вот это.
Он передвинул пешку. После следующего хода Спока начался шепот. Потом, когда он снова сделал ход, шепот перешел в гул. Бенн хмуро посмотрел на доску, потянулся чтобы передвинуть коня, передумал, и вместо этого рокировал своего короля. Спок ответил взяв слона.
– Я не подумал об
этомходе, – сказал кто-то.
– Шшш, – зашипел Бенн, сосредоточенно нахмурившись.
Еще три обмена ходами, а затем Спок послал свою ладью вниз на уровень своего противника.
– Я возьму вашего короля следующим ходом, – сказал он.
Бенн вздохнул.
– Теперь скажите ?шах и мат?.
– Зачем мне говорить это?
– Потому что вы меня побили, вот почему.
– Да, шах и мат.
– Одиннадцать минут девятнадцать секунд, – сказал кто-то со страхом в голосе. – Я никогда не думала, что такое возможно.
– Вы играли прежде, – сказал Бенн Споку.
– Нет, не играл.
– Ну же. Как вы могли одолеть меня, если никогда не играли в эту игру?
Спок поднял глаза. Он был в центре внимания.
– Это очень логический процесс, – просто сказал он.
Все рассмеялись словно он пошутил. Даже Бенн усмехнулся.
– Спок, я познакомился с вами слишком поздно. Если бы мы были знакомы во время моего последнего курса в Академии, может быть вы обучили бы меня логике. Тогда возможно я добился бы большего успеха на занятиях Федерлинга и получил бы первый диплом вместо девятого!
– Ужасный Феддерлинг, – согласилась Зедра Элфорт. – Разве не интересно было бы увидеть, как он спорит с кем-нибудь столь логичным как Спок?
Мускулистый лейтенант в красной тунике службы безопасности усмехнулся.
– Я отдал бы два года стажа, чтобы увидеть это, – сказал он.
– Эй, – сказал кто-то еще. – Занятия Феддерлинга не были шуткой, но как насчет испытательных тренажеров? Вы можете представить Спока за управлением, когда старина Джефрис запускает три одновременных системных аварии? Трах! Бах! Вот это да! Ремонт был бы очень логическим, мистер Джефрис!
Спок тихо произнес:
– Я не понимаю, что…
Его перебил насмешливый перезвон. Молодые офицеры бросились к двери, и Спок обнаружил себя бегущим по коридору рядом с мистером Бенном.
– Что случилось? – спросил он.
Не оборачиваясь молодой лейтенант рявкнул.
– Должно быть нас атаковали. Это красная тревога.
Глава 4
Спок вышел из турболифта и встал в стороне, в то время как лейтенант Бенн сменил за рулем энсина. Капитан Эприл сидел в командном кресле, спиной к Споку, и все его внимание было приковано к видовому экрану. А с экрана говорил коренастый, мрачнолицый маротанец Карос Мар Сантор, отец Ча.
– …полностью окружены, капитан Эприл, и беспомощны. Мы не пираты. Мы не хотим грабить вас, мы просто хотим предотвратить большой вред для нашего народа. Нам нужен лишь заверенный оригинал маратанского договора, сотворенный шпионом Сареком. Если вы сделаете это, то сможете свободно уйти.
Голос Эприла был жестким и холодным.
– Это произвол, Мар. Сарек не шпион. Он отличный посол, к тому же вы сами согласились на договор.
Маратанец внезапно постарел и осунулся, но его тон не изменился.
– Теперь это не имеет значения. Говорю вам, если придется, бойцы повстанца Хала Минака Ласвора возьмут договор силой. Остальные его не контролируют. Большое достижение уже то, что мы убедили его позволить нам передать вам это предупреждение. Выдайте шпиона Сарека и проект договора, капитан Эприл, и избежите ненужной конфронтации.
Эприл покачал головой.
– Это серьезное нарушение межзвездного закона. Если Марат на самом деле хочет присоединиться к Федерации, это странный способ сделать это.
Мар сказал:
– Возможно не все маратанцы хотят присоединиться к Федерации. И если первоначальный проект договора не попадет в штаб Федерации, этого никогда не будет.
Голос капитана Эприла стал более примирительным.
– Послушайте, Мар, я не знаю почему вы выдвинули это бессмысленное требование. Соглашение еще не окончательное. Какие бы ни были у вас возражения, еще есть время, чтобы направить их, и исправить любые ошибки. У вас будут недели переговоров по подпространственной связи, чтобы проработать окончательные детали…
Маратанец выглядел нездоровым и измученным. Его голос прозвучал подавленно, когда он пробормотал:
– Я не могу объяснить наши действия. Запрещено говорить о таких вещах посторонним, но пожалуйста, поверьте мне капитан Эприл, мы прекрасно осведомлены о форме договора и о переговорах. Но теперь ничто из этого не имеет значения.
Эприл надолго замолчал.
– Отлично. И тем не менее позвольте мне предупредить вас, что «Энтерпрайз» неплохо оснащен, чтобы защититься от любого нападения маратанских истребителей. Дайте лидеру мятежников понять, что агрессия против корабля Федерации серьезная ошибка.
– Это бессмысленно, – сказал Мар. – Капитан Эприл, вы транспортируете официальную копию договора в координаты, которые я передам. Посол Сарек должен быть передан маратанскому правительству в изгнании на Шакире для суда. У вас есть один квэл. По истечении этого времени, если вы не передадите проект соглашения и посла, Минак возьмет их силой.
Экран очистился и секундой спустя распался на звездное поле.
– Квел, – произнес лейтенант-коммандер Пайк, – это чуть больше семнадцати стандартных минут. Не слишком много времени.
Эприл уставился на видовой экран. Он демонстрировал белые прожилки звезд – рассыпанные по черноте космоса серебристые росчерки на бескрайнем черном фоне.
– Они там. Вы можете себе представить их пытающимися противостоять нашей огневой мощи? Сенсорная станция: сколько вражеских кораблей?
– Тридцать один, – быстро произнес офицер по науке лейтенант Чейни. – Все атакующие, низкоскоростные корабли с одним пилотом. Я изолировал один. Вывести на экран?
– Да, – сказал капитан Эприл. – Максимальное увеличение.
Видовой экран дрогнул, потом перефокусировался на серебристую полоску. Это был дельтавидный, серебристый треугольник, вращающийся в темноте пространства, и быстро перемещающийся относительно неподвижного фона звезд. Не было никакой возможности сказать насколько он большой или маленький; его просто было не с чем сравнить. Офицер по науке казалось почувствовал это, и проконсультировавшись со своими приборами произнес:
– Истребитель приблизительно 3.47 метра в длину с размахом в 5.2 метра в самой широкой его части. Его силовой блок –маратанский импульсный двигатель со вторичной варп гондолой, использующей поток материи-антиматерии. Он вооружен одной лазерной пушкой и тремя нейтронными торпедами.
– Безнадежно, – сказал Эприл, качая головой. – Муравьи атакуют гиганта. Поднять щиты, мистер Белас.
– Есть, капитан. – Это пришло от станции безопасности, но секунду спустя плотный лейтенант, работающий за консолью, сказал. – Сэр, щиты не реагируют.
Эприл развернулся в своем кресле.
– Главный инженер Пауэлл, действуйте. Мистер Белас, зарядите лазерные орудия и фотонные торпеды.
– Оружейные системы тоже не отвечают, – сообщил лейтенант. – Сэр, наши оборонительные и наступательные системы в критическом состоянии.
– Переходим на варп четыре.
– Я не могу, – напряженно изрек главный инженер Пауэлл, неистово работая за своей станцией. Его изборожденное морщинами лицо носило следы гнева и досады. – У нас и здесь тоже серьезные проблемы.
– Сэр, – произнес молодой офицер по науке, – без щитов нейтронные торпеды могут уничтожить всех живых на борту корабля, оставив неповрежденными физические структуры.
– Я прекрасно об этом осведомлен, мистер Чейни, – прорычал Эприл. – Первый, как у нас со временем?
– У нас осталось 14.5 минут, сэр.
Эприл обернулся.
– Что у нас с компьютерами, мистер Чейни?
Офицер по науке отчаянно просматривал показания.
– Саботаж, сэр. Очевидно кто-то воспользовался главным устройством блокировки в изолинейной командной секции, чтобы изменить наши коды безопасности. Ничто в оружейных или защитных программах не имеет смысла.
– Решите проблему.
– Да, сэр. Но вся математика ошибочна. Кажется она базируется на четырех, а…
– Главный инженер, что насчет варп двигателей?
Пауэлл отвернулся от своей консоли, и когда он заговорил, его голос был разъяренным, но сдержанным.
– Сэр, поле системы амортизации не работает. Мы могли бы перейти в варп, но это не будет приятно, особенно с теми тридцатью истребителями, окружившими нас.
– Что может случиться?
Главный инженер быстро проделал вычисления.
– Варп поле будет постоянно флуктуировать. Велика вероятность того, что варп ядро может разрушится из-за напряжения. И мы разумеется увлечем за собой треть или даже больше кораблей, идущих за нами. Их пилоты наверняка погибнут. Вероятнее всего, что сдерживающие поля антиматерии разрушатся, и сам «Энтерпрайз» может взорваться через тридцать секунд после задействования варп двигателя.
– Каков риск разрушения ядра? – спросил капитан.
Главный инженер Пауэлл покачал головой.
– Я сказал бы примерно семьдесят процентов.
– Семьдесят один и триста восемьдесят семь тысячных процента, – поправил Спок. – Это самое точное приближение.
Эприл обернулся и впился в него взглядом.
– Что гражданское лицо делает на моем мостике?
– Я уйду, если вы пожелаете, – сказал Спок. – Однако я полагаю, что смогу быть полезен. У меня есть некоторый опыт с компьютерными языками, и может быть я смогу устранить вашу проблему.
– Сэр, – сказал Пайк, – осталось девять минут. Мистер Спок чрезвычайно одаренный молодой человек. Не будет вреда, если мы позволим ему попытаться.
– Отлично, мистер Спок. Займите консоль офицера по науке, – сказал Эприл.
Спок присоединился к офицеру по науке Чейни.
– Ключ, – сказал он, – это те четыре базовые математические структуры, о которых вы упоминали. Это типично для маратанского компьютерного языка в отличие от вашего собственного бинарного кода. Я могу?
Ричард Чейни с его худощавым лицом, стянутым еще больше от напряжения, кивнул и потеснился, давая место Споку. Тонкие пальцы молодого вулканца залетали над пультом, вальцы молодого вулканца залетали над пультом, о которых вы упоминали.
пок. – ызывая головокружительное множество символов и чисел.
– Сэр, – сказал офицер по связи, – истребители завершают конфигурацию сдерживания вокруг корабля. Мы полностью окружены. Вывожу вражеские суда на экран.
Спок бегло огляделся. Единственный взгляд сказал ему то, что он уже почувствовал: тридцать один маратанский истребитель расположились на малых ожились на же почувствовал: тридцать один маратанский истребитель рбитах вокруг «Энтерпрайза», кружащимся облаком комаров вокруг большого звездолета. В одиночку каждый из них был ничтожен. Даже полностью вооруженный истребитель мог нанести лишь минимальный ущерб кораблю Федерации, может быть пробить корпус в одном двух местах, возможно убить несколько дюжин человек из команды. Но сконцентрированный, направленный огонь тридцати одной лазерной пушки мог легко вывести из строя незащищенные двигатели «Энтерпрайза», а более чем девяносто нейтронных торпед, разбросанных равномерно, моментально уничтожили бы все живое на борту корабля, оставив все остальное неповрежденным. Спок сконцентрировался на дисплее компьютера. Он выделил две линии математических символов, стер их, и быстро заменил формулой своего собственного изобретения.
– Вот, – сказал он. – Попробуйте теперь поднять щиты.
– Щиты поднимаются, – с облегчением в голосе сообщил офицер по вооружению. – Мощность медленно нарастает. Десять процентов. Пятнадцать. Двадцать три. Тридцать… Тридцать три процента мощности и держится.
– Мощность щитов устойчива, – подтвердил главный инженер Пауэлл. – И тем не менее это только одна зарядка, так что мы не сможем вывести щиты на полную. Я могу попытаться перевести больше мощности на щиты от системы жизнеобеспечения, но это потребует проводки соединений минуя поврежденные системы. Если не случится чуда, я не смогу довести щиты до пятидесятипроцентной мощности в ближайшие десять минут.
– Тридцати процентов достаточно только для того, чтобы защитить нас от огня лазеров, – сказал Эприл. – Но торпеды пройдут. Спок посмотрите, не сможете ли вы вернуть нам контроль над оружием.
– Я работаю над этим.
– Шесть минут, – сказал Пайк. – Сэр, вражеские корабли обнаружили наши щиты. Они перемещаются в более плотную схему.
– Держитесь в том же положении, – скомандовал Эприл.
– Есть, сэр, – сказал лейтенант Бенн.
– Как вы это делаете? – с тревогой спросил Чейни.
– Это трудно, – ответил Спок. – Компьютерный язык девяти различных субалгоритмов был переустановлен на четырехбазовую систему, но вдобавок были закодированы программы. Подозреваю, что здесь есть шифровой ключ, кодовое слово, которое я не знаю. Возможно если прогнать структуры через универсальный переводчик, я смогу выловить кодовое слово, необходимое, чтобы освободить систему.
Спок настроил управление, и подвижная желтая колонка маратанских слов, изображенных изящными кривыми вулканскими символами, начала прокручиваться на одном из экранов настолько быстро, что для человеческих глаз они превратились в сплошное пятно. Офицер по науке потянулся было к управлению, но Спок схватил его за запястье, не допустив изменений.
– Нет необходимости замедлять показ, – пояснил он. – Я могу читать очень быстро.
– Пять минут, – сказал Пайк.
Спок попробовал несколько маратанских фраз и выражений, но ниодно из них не открыло заблокированные программы. Колонка слов продолжала мелькать на экране.
– Три минуты, – предупредил Пайк.
– Пошлите команду службы безопасности к каюте посла Сарека, – приказал капитан Эприл. – Они могут попытаться пробиться через наши щиты и взять нас на абордаж. – Он ударил по подлокотнику командирского кресла. – Если бы я только знал кто повредил компьютер…
– Минак, – рассеянно произнес Спок. – Вы дали ему доступ в инженерную и компьютерные секции судна.
– Но как он мог преодолеть наши системы безопасности? – спросил Чейни.
– Это трудно, но возможно, – ответил Спок, пока его пальцы быстро пробовали другую комбинацию. – В изолинейном управляющем устройстве был сымитирован нормальный сигнал компьютера, что он функционирует правильно. Самый опасный момент подключение и отсоединение изолинейного устройства. Остальное было относительно легко. Нам повезло, что у Минака было мало времени, чтобы приспособить свою программу для бинарного языка.
– Повезло! – с сарказмом воскликнул Эприл.
– Да, потому что их базу из четырех систем легко изолировать. Теперь, если только…
– Осталась одна минута, – сказал Пайк.
– Сэр, – сказал офицер по связи, – коммандер Минак приветствует нас.
– Капитан Эприл, – сказал Спок почти в тот же самый момент. – У меня есть код. Это Волаш – имя их шутливого божества.
– Мне вывести его на экан? – спросил офицер по связи.
Эприл поднял руку.
– Минутку. Спок?
– Я сделал необходимые изменения, – сказал Спок. – Перезапускаю все системы… Есть!
– Щиты на полной мощности! – воскликнул лейтенант Белас.
– Сэр, – сообщил главный инженер Пауэлл, – у меня есть контроль над демпферами. Варп скорость доступна по вашей команде.
– Оруженые системы подключены, – сказал Белас.
– Пауэлл, вы можете изменить полярность силового луча и направить его прямо вперед?
– Прочистить туннель среди мух так, чтобы мы смогли прорваться? Да, сэр.
– Сделайте это!
Пауэлл отреагировал немедленно. Огни на мгновение затуманились. Видовой экран показал, как вражеские истребители, отодвинутые расширяющейся невидимой энергетической сферой, внезапно отшвырнуло с их пути.
– Сделайте один предупредительный выстрел, из всех лазерных орудий прямо по курсу, – приказал Эприл. – Потом я хочу варп четыре!
Алые энергетические лучи сверкнули через пустое пространство перед «Энтерпрайзом». Потом само звездное поле смазалось, когда большой корабль с импульсной скорости перескочил на скорость, превышающую скорость света. После секунды тишины кто-то одобрительно воскликнул, и затем мостик взорвался взволнованными звуками поздравлений. Мятежники были уже в нескольких световых секундах позади, без надежды догнать их. Эприл широко улыбнулся Споку.
– Спасибо, молодой человек. Вы спасли наши шкуры.
Спок поднял бровь.
– Здесь не был замешан животный протеин, – логически заметил он. [
прим. переводчика: ?saved our bacon? буквально ?спасли наш бекон?]
Откинув голову назад капитан расхохотался.
– Хорошо, вы помогли нам выбраться из тяжелого положения. Сынок, если тебе понадобится моя рекомендация в академию Звездного флота, ты ее получишь.
Спок не ответил. Двери турболифта открылись, и на мостик вошел одетый в длинные серебристо-серые вулканские одежды Сарек. Взгляд, которым он одарил сына, был серьезен с намеком на предостережение.
Энтузиазм, как сказал бы Сарек,
был эмоцией и эмоцией неподобающей. Спок задавался вопросом, отразился ли какой-нибудь след энтузиазма на его лице при теплых словах капитана.
Глава 5
Спок стоял в арке дверного проема и наблюдал за своим отцом. Они оба вернулись на Вулкан в родной дом. Прошло больше двух недель с их побега от маратанских истребителей. Поначалу Федерация была близка к тому, чтобы послать вооруженные корабли против фракции мятежников. Только значительные способности Сарека к убеждению предотвратили реакцию военных.
Весь первый день дома Сарек с бесконечным терпением совещался поочередно с различными маратанскими фракциями по подпространственной связи. Спок тихо наблюдал за ним, понимая какая трудная задача стоит перед Сареком. Над своим отцом, сквозь одно из многочисленных окон Спок мог видеть сухой, до странности неотразимый пейзаж предгорий и холмистых равнин с оранжевым небом наверху. Горячий, ненасыщенный воздух был облегчением после недели дыхания в чуждой атмосфере, и вообще, возвращение домой было приятным опытом. И все же…
Сарек сидел перед видовым экраном подпространственной связи, который заполнял большую часть одной из стен.
– Повторяю, – произнес отец Спока своим спокойным, ровным голосом, – я не могу понять действия ваших людей. Командование Звездного флота очень рассерженно действиями Минака на «Энтерпрайзе». Только особая важность Марата как стратегического форпоста помешала Федерации отменить все договоренности с вашими людьми. Потребовалось немало настойчивости от меня самого, чтобы предотвратить вооруженное возмездие против флота истребителей мятежников.
– Я сожалею, – сказал один из маратанцев на экране.
Их группа прижималась друг к другу поближе, и то один то другой время от времени что-то шептал представителю на ухо. Все стремились сохранять свои лица безучастными, не выдавая ни мыслей, ни эмоций – бесполезные усилия при встрече с вулканцем. Даже на столь отдаленном расстоянии, на котором они находились, Спок распознал признаки напряженности, подавляемого гнева, и глубокого недовольства.
– Мы на Марате не имеем никакой власти над силами мятежников. Разумеется вы понимаете это.
– Понимаю, – признал Сарек. – Но мистер посол, разумеется
выпонимаете, что без сотрудничества маратанцев на планете Шакир мы возможно не сможем внести окончательные дополнения к соглашению.
– Возможно вам стоит вернуться, – предложил маратанец.
– Нет, – сказал Сарек. – В единстве, навязанном извне, нет согласия. Для ваших людей, для всей вашей звездной системы жизненно необходимо прийти к взаимном соглашению. Шакир не дал мне никаких объяснений. Посла Мара не нашли, а у остальных есть разногласия. Они не могут договориться даже о том, как продолжать переговоры. – Сарек наклонился ближе, сцепив пальцы. – Сэр, я чувствую что в договоре есть упущения – по крайней мере с точки зрения шакирской делегации. Какова значимость Поправки 111?
– Ничего такого, что стоило бы обсуждать, – быстро ответил посол. – Она имеет отношение к некоторым областям Марата, которые изгнанники считают своей древней родиной. Конечно теперь там живут наши собственные люди. Выселить их невозможно. Но даже если бы мы это сделали, немногие из шакирских колонистов вернулись бы.
– Если мы сможем пересмотреть поправку…
– Даже Минак согласился оставить поправку без рассмотрения, – огрызнулся посол. – Для вас этого должно быть достаточно.
Помолчав Сарек произнес:
– Давайте договоримся собраться на подпространственную конференцию через три стандартных дня. Возможно вместе со всеми участвующими сторонами мы сможем преодолеть этот тупик.
Экран опустел. Сарек откинулся на спинку стула и Спок увидел, каким измученным и утомленным выглядит его лицо. Тихо, так и не заговорив с отцом, юный вулканец вышел. День был прекрасным, с теплым южным бризом и позже вечером обещал росу. Спок нашел свою мать снаружи, ухаживающей за своим садом. Зеленое пространство было оазисом в скалистых предгорьях. Экзотикой. Аманда Грейсон была учительницей, хотя вполне могла бы быть и ботаником.
Она тонко чувствовала будут ли растения расти или нет, знала как помочь лозе здесь, чтобы укоренить инопланетный куст в другом месте. Ее сад олицетворял Вулкан, но не только. Она разводила все виды инопланетной флоры. Темно красные стебли атлантианского огненного прута, качающиеся от бриза, тесно перепутались с голубой сетью андорианского листа-головоломки. Подушкообразный пласт низкорослого
Draebidium froctusпримостился напротив прозрачных стеблей ригелианских линзовых деревьев – приземистых, корявых, миниатюрных деревьев с прозрачными линзами, усеивающими их кору. Линзы концентрировали солнечный свет, значительно ускоряя фотосинтез деревьев и позволяя им быстро распространяться – если бы Аманда не подстригала их, как заметил Спок.
– Привет, Спок, – сказала она не поднимая глаз.
– Привет, мама, – ответил Спок. – Как ты узнала, что я наблюдал за тобой?
– Я знаю как звучат твои шаги семнадцать лет, – ответила Аманда улыбаясь ему. – Было бы странно, если бы я не узнала их теперь. – Она закончила обрезать линзовые деревья и опустила ножницы в корзину. – О чем ты думаешь?
Спок серьезно произнес.
– Кажется растения хорошо реагируют на твою заботу. Они здоровы и свободны от паразитов.
Аманда рассмеялась. Она повязала свои короткие волосы шарфом, и теперь развязывала его. Спок отметил, что в ее волосах только начала показываться седина.
– Мама, – сказал он, – почему ты надо мной смеешься?
Она ласково посмотрела на него.
– О, Спок, я смеялась не над тобой. А только над тем, что иногда ты бываешь истинным вулканцем.
– Но я вулканец.
– Только частично, – напомнила она ему. – Давай присядем в тени и понаслаждаемся садом.
Тенистая скамейка, чья крыша обросла пышной золотистой паутиной виноградных лоз, подарила им прохладное место.
– Я хочу поговорить с тобой, – медленно произнес Спок, – о том, что случилось по пути домой с системы Марата.
