Два солнца низко висели на бирюзовом небе. Верхнее было раздувшимся, багровым, сплющенным овалом, который давал совсем немного тепла. Нижнее солнце было всего лишь блестящей бело-голубой точкой света. Горизонт вдоль бескрайней почти плоской равнины, блестящей кристаллическими структурами, стал медно-зеленого цвета – цвета крови Спока. Гряда кобальтово-синих вулканических конусов вонзала свои острые пики в небо, и каждая гора отбрасывала на равнину две заостренные тени: одну темно-фиолетовую, другую более бледную – серо-зеленую.
      Почти над самой землей в волнах оранжевого, бордового и пурпурного заката катился неправильной формы маслянисто-желтый полумесяц, переливающийся цветами как неспокойный океан. Вдали на востоке над крышами конференц-центра Бэл Т’иан, где ради прекращения войны, которая продолжалась на протяжении нескольких поколений, трудились пятьдесят дипломатов, только что поднялась вторая меньшая серая луна. В темном небе над лоснящимися зданиями уже блестели несколько случайных звезд, но их свет был тусклым в наступающем закате. Ярко белые следы далеких метеоров расчерчивали западную часть неба.
      – Это все очень… – начал Ча Туан Мар Лорвель, юный маратанец, который всего несколько недель назад впервые в своей жизни вступил на родную планету своего народа. Невысокий, коренастый юноша колебался, подыскивая правильные слова. – Это очень… очень…
      – Очаровательно, – сказал Спок.
      Ча повернул голову, и его грива переливающихся волос, замерцала в двойном свете бинаров.
      – Нет, я ебался, подыскивая правильные слова. пытался сказать красиво, но более сильным образом. Она гораздо красивее чем то, что я когда-либо видел. – Маратанец бросил быстрый взгляд на комплекс Бэл Т’иан, понизил голос и пробормотал. – Это видение дано нам Древним Создателем.
      Спок поднял бровь.
      – Древним Создателем?
      Смущенно пожав плечами Ча посмотрел вдаль.
      – Я почти взрослый. Такие вещи запрещены. Я не могу говорить о них.
      – А, религиозный запрет, – сказал Спок. – Я не буду тебя расспрашивать.
      Ча расслабился.
      – Спасибо. Но даже тот, кто не знает Древнего Создателя, может узреть великолепие и красоту всего этого.
      Спок задумавшись наклонил голову. Воздух Марата был ненасыщенным, и на этой широте мучительно холодил его ноздри. Он сделал глубокий вдох.
      – Расположение пейзажа и астрономических тел эстетически привлекательно, – признес он. – Хотя конечно все это временно. По моему самый интересный момент это двойное солнце. Марат одна из немногих населенных планет на орбите двойной звезды. Большинство планет бинарных систем вращается вокруг одного из солнц, а не обоих разом.
      Ча покачал головой.
      – Вы вулканцы не имеете души, – пожаловался он. – Все вы это логика, математика и наука. Вы не способны оценить поэзию такого зрелища. – Он кивнул на запад. – Большее солнце, красноватое, Хамарка, Творец, которое мой народ называет Древним Создателем. Маленькая блестящая сине-белая точка света, которая танцует вокруг Хамарки – Волаш, Шут.
      Спок кивнул. Он снова обратил внимание на то, что замерз. Марат не был особо холодной планетой – здесь в более низких широтах было теплее, чем на Вулкане – но Бэл Т’иан, древний религиозный и культурный центр, находился очень близко к северному полюсу Марата. Однако после восемнадцати лет изучения вулканских дисциплин, Спок привык игнорировать простой физический дискомфорт.
      – Звучит так, словно эти два солнца часть легенды, – предположил он.
      – Да, – ответил Ча. Он переступил с ноги на ногу, и неглубокий иней захрустел и заскрипел. – Я могу тебе ее рассказать. Я еще не совершенолетний, и эта история не является частью Истинных Знаний. Вначале они были одни; потом Волаш предложил Хамарке породить какую-нибудь новую вещь во вселенной. Это должна была быть вещь, которая заставила бы их обоих рассмеяться, если бы Хамарка смог это сделать. Тогда, подумав, Хамарка создал Марат, мир и все живое на нем, только для того чтобы позабавить себя и друга. Это не слишком хорошая история?
      – Это стандартный миф сотворения, – заметил Спок. Почувствовав, что его замечание могло вызвать отрицательные эмоции у его собеседника, он добавил. – Хотя эта история необычна в своем предположении, что вселенная была создана, как – мы вулканцы не имеем подходящего термина для этой концепции, но земное слово – шутка.
      Ча отошел на несколько метров, оставив темные следы на инее, и сел на округлый валун. Он поежился в своей тяжелой куртке; даже для него, чьи предки были родом с Марата, день становился некомфортно холодным. Отдаленные синие вулканы уже начали показывать длинные зазубренные полосы белого инея.
      – Это жестокая шутка, – тихо сказал он. – Шутка, которая изгнала мой народ из родного мира во времена прадедов прадеда моего отца.
      Маратанцы имели любопытный способ измерения исторических периодов. Спок посмотрел на своего друга. Они встретились всего несколько недель назад, но поняли что могут легко общаться друг с другом. Отец Ча, Кирос Мар Сантор, был дипломатическим помощником представительства Шакира на родной планете. Так как отец Спока Сарек сам был опытным дипломатом, оба молодых человека имели много общего. Спок не сомневался, что Сареку удастся объединить три фракции, потому что его отец обладал бесконечным терпением и даром направлять переговоры в самое логическое русло.
      Однако проблема была сложной и деликатной. Планета Марат, на которой стояли Спок и Ча, была вторым миром бинарной звезды в системе из семи планет. На протяжении многих столетий на Марате существовали различные народы, и почти всегда в состоянии войны. Постоянные военные действия имели множество причин: борьба за территорию, борьба за власть, даже распри на религиозной почве. Более пятисот лет назад ученые Марата, работая над созданием нового ужасающего оружия, разработали способ космических перелетов. Когда вспыхнула жестокая глобальная война, это оружие стало средством спасения. Изгнанники с родного мира Марата сначала обосновались на двух лунах Гендара, третьей планеты в системе. Гендар был газовым гигантом с одиннадцатью большими лунами, две из которых были достаточно велики, чтобы поддерживать жизнь. Другая группа беженцев укрылась на далеком Шакире, на четвертой негостеприимно холодной, если не считать экваториальный регион, планете звездной системы. Шакир был домом Ча.
      И теперь, когда ученые на Шакире разработали примитивную форму варп двигателя, они столкнулись в непосредственно близком к ним пространстве с враждебностью клингонов. Внезапно все враждующие фракции в системе получили нового противника. Система Марата попросила о вступлении в Объединенную Федерацию Планет. Федерация согласилась, но только при условии, что маратанцы разрешат свои старые проблемы. Сарек начал историческую попытку примирения, и теперь после трех лет дипломатических усилий они оказались на грани подписания договора – и все надеялись на прочный мир.
      Ча повернулся, чтобы что-то сказать Споку, моргнул и указал на конференц-центр.
      – Смотри!
      Спок бросил взгляд через левое плечо и заметил, что горят все огни – все лампы внутри и снаружи здания светили ровным белым светом.
      – Они достигли согласия, – пробормотал он.
      Ча подошел и встал рядом со Споком.
      – Да, – сказал он удивительно напряженным голосом.
      Подняв бровь Спок изучил профиль Ча. Черты лица маратанского подростка не выказывали никакой радости. Были ли они сердитыми и недовольными? Или возмущенными? Эмоции так трудно читать, подумал Спок. Особенно эмоции чужаков.
      – Я желаю вам удовлетворения от взаимного согласия, – сказал Спок.
      Ча не посмотрел на него.
      – Мы должны идти, – сказал он.
      Тепло конференц-центра после холодного дня было долгожданным. Помощник предложил Споку и Ча по высокому трубчатому стакану с несколькими сантиметрами тшака( tshak), горячего маратанского напитка. Они взяли его и быстро проглотили пламенную оранжевую жидкость, как того требовала вежливость. Напиток имел вкус сладкий и горький одновременно, и специи в нем были удивительно острыми. Пока продвигающийся напиток прогревал его изнутри, Спок осмотрелся вокруг. В главном зале было множество людей, сгруппировавшихся по шесть-семь человек. Наконец Спок в центре одной из групп заметил своего отца Сарека.
      Высокий величавый вулканец возвышался над коренастыми маратанцами, окружающими его. Пока два мальчика пробирались к нему, Спок заметил, что один из маратанцев, стоящих возле Сарека, отец Ча, Кирос Мар Сантор. Как и его сын, Кирос выглядел напряженным и несчастным. Грива его волос еще более внушительная, чем у его сына, потеряла часть своего блеска, и радужные цвета были приглушены, но Кирос был здоровым и энергичным мужчиной. Когда он говорил с Сареком, он производил впечатление большой энергии при слабом контроле. Спок задавался вопросом, какую эмоцию ощущал Кирос. Верным ли было слово злость? Или на самом деле это было другое чувство? Спок мог только предполагать.
      Сарек кивнул, приветствуя приближающихся Спока и Ча.
      – Приветствую тебя, сын мой. День добрый, юный Мар.
      Ча пробормотал что-то шутливое, а затем спросил у своего отца.
      – Ну?
      – Большинство одобрило соглашение, – коротко сказал Кирос своим резким, скрипучим голосом. – Сейчас мы не будем об этом говорить.
      – Но отец…
      – Мы поговорим об этом позже! – рявкнул Кирос.
      Резкость Кироса удивила Спока. Как и его сын, Кирос был спокойным, смешливым человеком. Похоже, понял Спок, даже существо, которое наслаждалось весельем, могло быть очень серьезным, когда имело дело с серьезными вопросами. И в равной степени было верно и то, что переговоры продолжались довольно долгое время, и были очень трудными. И все же…
      И все же что-то было не так. Спок чувствовал это по напряженности между отцом и сыном, по безысходному, но твердому взгляду, которым Ча наградил старшего Мара. Потом внезапно они оба развернулись и ушли. Спок приблизился к отцу.
      – Вы достигли удовлетворительного соглашения?
      Сарек ответил.
      – По крайне мере мы подписали договор. Он признает единство маратанских народов, но предоставляет сувернитет каждой группе. Ни одна из сторон этим полностью не удовлетворена.
      – Значит это не удачное соглашение?
      Сарек подарил сыну изучающий взгляд с самым слабым намеком на теплоту в его глазах.
      – Напротив, Спок. Лучшее соглашение всегда оставляет каждую из сторон немного неудовлетворенной, потому что ради победы все должны уступить в чем-то важном ради всей группы.
      – Я запомню это.
      Группы перемешивались между собой с горячими, но тихими разговорами, идущими по всей комнате. Снаружи оба солнца сели, и небо стало совсем темным. Марат находился возле скопления ярких звезд, или точнее в пределах нескольких дюжин световых лет от них, и некоторые были настолько яркими, что Спок мог видеть их сквозь стеклянные окна даже изнутри залитого светом конференц-центра.
      В дальнем углу Ча и его отец присоединились к группе посредников из Шакира, холодного форпоста маратанской цивилизации. Они продолжали поглядывать в сторону Сарека, и ни один из этих взглядов не был дружелюбным. Один из них, мрачный пожилой маратанец, волосы которого поблекли до серебристо-голубого, повернул свое угловатое, покрытое морщинами лицо в сторону двух вулканцев и нахмурился. Звуки разговора были настойчивыми и тихими.
      – Отец, – сказал Спок, – делегация Шакира кажется сильно сомневается в соглашении.
      – Да, – ответил Сарек со вздохом. – Тот старик – Хал Минак Ласвор – тридцать лет назад был лидером повстанцев в космической в тот старик – ух вулканцев и нахмурился.ым. настолько яркими, что Спок мог видеть их сквозь стеойне между Шакиром и Маратом. Он был против любых соглашений и до некоторой степени другие члены шакирской делегации соглашались с ним. Они хотели включить несколько уступок, которые маратанская делегация отвергла, и которые в основном имели отношение к праву проезда в родной мир и из него. Это было серьезное препятствие на переговорах, но я все-таки смог преодолеть его только когда упомянул в соглашении, что такого рода вопросы будут решены в ходе следующих переговоров за последующие десять лет. – После паузы Сарек добавил. – Я не совсем понял раздражение, с которым дипломаты обсуждали эту проблему. Здесь играют сильные эмоции, а маратанцы отказываются объяснять причины этого посторонним.
      – Это я заметил, отец. – Оба вулканца направились к кабине турболифта, который мог доставить их в их апартаменты. – Однако разве соглашение любого рода не поможет маратанцам в их прошении о присоединении к Федерации?
      Они вошли в турболифт и Сарек произнес.
      – Жилой уровень, дипломатические гостевые апартаменты один. – Споку он сказал. – Соглашение сделает намного больше, сын мой. Ты должен осмыслить то, что произошло здесь. Благодаря дипломатии система избежала кровопролития и войны. Это само по себе величайшее достижение. И возможно они сделали первый маленький шаг к тому, чтобы стать воистину единым народом. А это еще более великое достижение. Ты понимаешь меня?
      Турболифт со вздохом остановился, и отец и сын вышли из него. Коридор, в который они попали, был мягко освещенным, дугообразным, и тихим. Они направились к своим комнатам, когда Спок тихо ответил.
      – Думаю я понимаю это, отец. Ты научил маратанцев ценить дипломатию, логичный, бескровный способ урегулирования их споров. Ты показал им начало пути к полноценной цивилизации.
      – Не я, – мягко поправил своего сына Сарек. – Вулканский путь логики. Я только инструмент логики на Марате. Спок, я хочу чтобы ты поразмыслил над тем, насколько редка логика во вселенной. Наши ученые полагают, что в галактике существуют сотни тысяч, возможно миллионы разумных рас. Что считается среди них нормой? Война, ненависть, фанатизм, сила. Что самое лучшее, что мы можем для них сшее, что мы ожем. что а,, возможно миллионы разумных рас. ого посторонним.
      ующих переговоровделать? Научить их, что есть выход: путь, который обнаружили наши предки, контролируя свои эмоции и используя логику.
      Дверь почувствовала их приближение, определила их как обитателей комнат, которые она закрывала, и бесшумно открылась перед ними. Они вошли внутрь, и тут же вспыхнул свет. Спок тихо произнес.
      – Да, отец. Я понимаю.
      – Хорошо, – Сарек вздохнул. – Я знаю твои способности, Спок. Ты хочешь быть ученым, и ты удостоился великой чести, будучи принятым в научную академию Вулкана. Однако помни, что хороший дипломат может также быть и хорошим ученым. Вселенная полна враждующих народов, и многие из них живут на планетах, которые наши ученые еще не обнаружили и не описали.
      После мгновения тишины Спок сказал:
      – Теперь мы должны вернуться домой, отец?
      Сарек посмотрел на него так, как на беспокойного человеческого подростка, потому что этот взгляд ясно сказал, что Сарек уловил сильное желание Спока изменить предмет разговора. Но Спок был только наполовину человеком, и его вулканская половина помогла ему справиться с беспокойством. Сарек сказал:
      – Да, теперь мы готовы вернуться домой. Соглашение не станет официальным до его передачи Объединенной Федерации Планет для архивации и подтверждения. Осталась небольшая работа, которую можно сделать по подпространственной связи. Мы должны быть готовы уехать завтра.
      – Завтра? – спросил Спок, не пытаясь скрыть удивление в своем голосе. – Так скоро?
      – Да. Корабль Федерации вышел на орбиту Марата. Он должен доставить изгнанников Марата по домам. Он также отвезет нас на Вулкан, так что нам не придется вызывать вулкансий корабль.
      – Понимаю. И что это за корабль? – спросил Спок.
      – Я не счел себя обязанным выяснять его название. Корабль как корабль. – ответил Сарек. Мгновение спустя он добавил. – Хотя теперь, если подумать, я слышал кое-какие разговоры мратанцев о нем. Полагаю корабль, который должен нас забрать, называется… «Энтерпрайз».
 

 
      Бирюзовое небо с проносящимися облаками, ровная степь, затуманенные далекие голубые вулканы Марата, мерцающие вдали, и мгновение спустя все это превратилось в тусклую, холодную комнату. Сарек сошел с платформы транспортатора, и Спок последовал за ним. Молодой мужчина, одетый в золотисто-зеленую тунику командного офицера Звездного флота, оставил консоль, из-за которой он управлял транспортатором.
      – Посол Сарек, мистер Спок, приветствую вас на борту «Энтерпрайза». Я первый офицер Кристофер Пайк. Капитан будет рад увидеть вас.
      Сарек склонил голову.
      – Я тоже хотел бы его увидеть. Спасибо, лейтенант-коммандер Пайк.
      – Капитан Эприл велел мне показать ваши комнаты, – сказал Пайк. – Он подумал, что вы захотите привыкнуть к нашей гравитации и атмосфере. Он встретится с вами в тысяча сто, если это приемлемо.
      – Разумеется, – ответил Сарек.
      Они покинули комнату транспортации и вышли в изогнутый коридор. Первое, что заметил Спок, была гравитация: меньшая чем на Марате, и намного меньшая, чем на Вулкане. Он двигался осторожно, привыкая к своему новому весу. Члены команды – мужчины и женщины – пробегая мимо, бросали на них любопытные, но дружелюбные взгляды.
      – Насколько я понимаю будет уместно поздравить юного Спока, – сказал Пайк, когда они отправили лифт на жилой уровень. – Не каждый восемнадцатилетний вулканец безоговорочно получает назначение в вулканскую Научную Академию.
      Спок серьезно склонил голову.
      – Благодарю, лейтенант-коммандер Пайк. Я не знал, что мое поступление это новость.
      – Безусловно, – сказал Пайк. – Ваш отец талантливый дипломат, и многие в Звездном флоте благодарны ему. Система Марата самое слабое звено в нашей границе с Клингонской Империей, и работа Сарека сделает Федерацию намного безопаснее. Естественно мы интересуемся всеми новостями о нем – и о его сыне. Должно быть вы взволнованны поступлением в научную академию.
      – Нет, – честно ответил Спок. – Я удовлетворен, но не взволнован.
      – Разумеется, – с усмешкой сказал Пайк. – Волнение человеческая эмоция. На мгновение я забыл об этом. Чтож, вот, пожалуйста: смежные каюты. Ваш багаж сюда уже доставили. Боюсь они немного простоваты, но «Энтерпрайз» был сконструирован больше для сражений, нежели для перевозки уважаемых гостей. Надеюсь все в порядке.
      – Они превосходно справятся со своими функциями, – сказал Сарек… – Благодарю, лейтенант-коммандер Пайк.
      – Не стоит благодарности, – Пайк указал на вмонтированное в стену уммандер Пайк.
      ункциями, – сказал Сарек… – ция. а, стройство. – Если вы захотите установить управление окружающей средой на нечто более похожее на атмосферу Вулкана, просто вызовите по корабельному коммуникатору инженерный. Я приду за вами незадолго до тысячи сто и провожу вас в конференцзал.
      – Благодарю. Я использую это время для размышлений.
      Когда Пайк направился к выходу, Спок сказал.
      – Отец, могу я осмотреть судно?
      Сарек ответил:
      – Это вопрос к лейтенант-коммандеру Пайку.
      – Конечно, – сказал Пайк. – Идемте.
      Пока они шли по изгибающемуся коридору, Спок дышал глубоко и осматривался по сторонам. Атмосфера была идеальна для человеческой команды, но для кое-кого привыкшего к ненасыщенному воздуху Вулкана, она была невероятно богата ароматами: смазка, слабый аромат протеинов и фруктов, когда они миновали обеденную зону, легкие оттенки минералов и сильный, острый запах кислорода.
      – Хотите увидеть машинное отделение? – спросил Пайк.
      – Это было бы приятно, – ответил Спок.
      Их экскурсия началась оттуда. Помощник инженера Велборн поприветствовал их, показал им дилитиевые камеры сдерживания, катушки реактора, и контроль мощности. Он рассказал и о варп генераторах Кокрейна. Спок слушал вежливо, не показывая, что он знает все об этих довольно элементарных процессах. Потом Пайк отвел его в ксенобиологическую лабораторию, в центр контроля сенсоров, и наконец предложил вернуться в комнату транспортации.
      – На борт прибывают маратанцы, – пояснил он. – Мы отвезем некоторых из них на их планеты. Думаю у нас еще есть время встретить их на борту до того, как ваш отец встретится с капитаном Эприлом.
      Они вернулись к той же самой комнате транспортации, в которой материализовались Спок и Сарек. Пайк занял позицию за пультом управления, и объяснил принципы, стоящие за устройством транспортации материи.
      – Насколько я знаю, вулканские ученые помогли усовершенствовать это изобретение, – сказал он под конец.
      Спок кивнул.
      – Да, биологический буфер образцов был сделан гораздо надежнее благодаря вулканцу Суноку. До его изобретения транспортатор при транспортировке живых объектов был точен всего лишь на 99.9992 процента. Благодаря тому что Санок внедрил вулканскую физику погрешностей, теперь фактически это устройство не может работать со сбоями –я имею ввиду в физической перспективе. Всегда существуют человеческие ошибки.
      – Эй, – рассмеялся Пайк.
      Спок одарил его пытливым взглядом.
      – Простите меня. Конечно я должен был сказать ошибки оператора. Вид оператора является не существенным для сути вопроса. Я был неосмотрителен.
      – Без обид, – сказал Пайк.
      В этот момент ожил интерком.
      – «Энтерпрайз», маратанские делегаты готовы прибыть на борт. Двадцать четыре на подъем.
      – Мы возьмем их в группе по шесть человек, – ответил Пайк. – Первая группа, приготовиться. – Он настроил управление. – Заряжаю.
      Спок наблюдал, как отряд маратанцев мерцая материализовался на платформе транспортатора. Ча был в третьей группе, и он посторонился, едва очутившись на платформе.
      – Привет, Спок.
      Его голос был низким и сдержанным.
      – Привет, Ча.
      – Ну, – сказал Ча с нервной улыбкой, – по крайней мере ты сможешь увидеть мой дом.
      – С нетерпением жду этого.
      Пришли члены команды, чтобы показать маратанцам их каюты. Их группа была молчаливой, и Спок понял, что что-то не так. Никто из них не смотрел на корабль или его команду. Никто не выказал ни малейшего интереса к окружению. И кроме Ча никто не разговаривал. Что же касается Ча, он пробормотал короткие, и бессмысленные наблюдения.
      – Очень теплый воздух, не правда ли? Интересно, к чему бы это?
      Эти наблюдения не требовали ответа. Тихим голосом Спок произнес:
      – Прости Ча, но что не так?
      Ча одарил его быстрым взглядом, и его переливающиеся волосы засияли электрически синим, красным и желтым.
      – Не так? Я не знаю, что ты имеешь в виду, Спок.
      – Ты не похож на себя.
      – Ча! – Это был громкий голос Кароса Мар Сантора, отца Ча. – Идем. Вот наши каюты.
      Ча поспешно удалился, даже не обернувшись. Дверь с шипением открылась. Маратанцы, отец и сын, шагнули в свою каюту, и дверь снова закрылась.
      – У нас есть время только для того, чтобы проводить вашего отца в конференцзал, – сказал Пайк.
      Спок последовал за ним, все еще задаваясь вопросом о перемене, которая произошла с Ча. Она тревожила его. Пайк привел Сарека и Спока в зал совещаний, где их с улыбкой приветствовал высокий, с резкими чертами лица капитан Роберт Эприл. Он повернулся к Пайку и сказал.
      – Лейтенант-коммандер, отправляйтесь на мостик и уводите нас с орбиты. Установите курс на Гендер, стандартный импульс.
      – Есть, капитан, – сказал Пайк. – Вы позволите мистеру Споку подняться на мостик?
      Капитан Эприл поднял брови.
      – Разрешаю. Наслаждайтесь, мистер Спок.
      Спок не стал говорить, что вулканцы не наслаждаются. Он был слишком переполнен предчувствием – ощущением, которое, как он на мгновение подумал, до некоторой степени напоминало волнение. Он последовал за Пайком к турболифту, где Пайк приказал:
      – Мостик. – Споку Пайк добавил. – Не ждите эффектных зрелищ. Вы даже ничего не почувствуете, когда мы покинем орбиту, хотя и увидите отличный вид Марата.
      – Я понимаю, – сказал Спок.
      Они вышли из турболифта на мостик. Спок быстро оценил его весь: большая круглая комната, переднюю стену целиком занимал огромный видовой экран. Сейчас на нем вращался испещренный зелеными, голубыми, фиолетовыми и белыми полосами мир Марата: гигантский на видовом экране с отчетливой сумеречной полосой, отделяющей ночную сторону от дневной. Это был эффект бинарных солнц.
      – Мистер Бенн, я здесь чтобы увести нас с орбиты, – сказал Пайк.
      Рулевой, совершенно лысый молодой мужчина, посмотрел на него через плечо.
      – Да, сэр.
      Пайк уселся в капитанское кресло.
      – У нас на мостике посетитель, – объявил он. – Это мистер Спок. Спок, лейтенант на месте рулевого Ледрик Бенн, наш навигатор – Селена Нил, на коммуникациях лейтенант Майкл Дирон, наш офицер по науке лейтенант Ричард Чейни. А сварливый старик за технической станцией главный инженер Пауэлл.
      Спок кивнул каждому поочередно.
      – Лейтенант Чейни, могу я к вам присоединиться? – спросил он.
      – Разумеется, – сказал Чейни, плотно сложенный молодой мужчина с коротко подстриженной копной рыжих волос. Спок приблизился и встал немного позади него, восхищаясь компактным научным центром.
      – Если вы что-то хотите узнать, просто спросите, – сказал Чейни. – На самом деле здесь довольно таки тихо. Я просто контролирую наш статус, вот и все.
      – Спасибо.
      – Компьютер, – сказал Чейни, – показать систему главных звезд этой системы.
      – Работаю, – сказал компьютер своим механическим, но странным женским голосом.
      Мгновение спустя одна из панелей дисплея осветилась изображением двух солнц: сдавленным овалом красного гиганта и блестящей синей точкой его свирепого компаньона. Их соединяли водовороты газа.
      – Очаровательно, – сказал Спок. – Двойная система, которая остается устойчивой на протяжении более трех миллиардов лет.
      – Это из-за необычной структуры сине-белого спутника, – ответил Чейни. – Он забирает достаточно материи, извергнутой из его гигантского компаньона, чтобы компенсировать свои собственные реакции. Большинство бинаров в такой конфигурации существуют в лучшем случае несколько миллионов лет, но система Марата здравствует примерно четыре миллиарда лет.
      – Четыре миллиарда триста семьдесят один миллион девять тысяч шестьсот три года, – возразил Спок.
 

 
      Гендер на видовом экране был огромен и ужасен. Его газообразную поверхность терзали водородные ветры, мчащиеся со скоростью в сотни километров в час. Вдоль ночного терминатора разветвлялись зигзагообразные молнии, и некоторые из них были такими длинными, что на Вулкане они протянулись бы от одного полушария планеты до другого. На полюсах короны электромагнитной энергии пульсировали и пылали сотнями цветов всех оттенков красного, синего, фиолетового. зеленого и желтого.
      Наблюдая за хаотической поверхностью, которая заметно двигалась – грандиозная планета вращалсь вокруг своих полюсов каждые 8.3 часа, делая продолжительность дня и ночи всего четырехчасовой – Спок задавался вопросом, на что похожа жизнь на любой из двух пригодных для обитания лун. Обе луны находились в приливном замке, всегда повернутые одной стороной к газовому гиганту, а другой вечно обращенной к космосу. Любой на внутреннем полушарии всегда бы видел обширную оранжевую сферу, висящую над головой, и днем и ночью занимающую половину неба, причем казалось, что она так близка, что ее можно коснуться. Должно быть это очень угнетающе, подумал Спок. Это похоже на вечное ожидание того, что небо упадет.
      Внутренняя луна, Флета, обращалась вокруг гигантской планеты каждые восемь дней. В отличие от внешней, на Флете была ночь продолжительностью четыре дня, а потом еще одна, когда она погружалась в густую тень Гендера. К счастью газовый гигант был слишком мал, чтобы стать настоящей звездой, но все же он был достаточно горячим, чтобы нагреть небольшую луну. Другая населенная луна, Джарета, находилась дальше на трехнедельной орбите. Она была холоднее, и маратанцы, которые высадились там, носили защитные костюмы, обеспечивающие их драгоценным теплом. Обращенное в космос полушарие Джареты было слишком холодным для жилья, поэтому все колонисты жили на противоположной стороне планеты.
      Как только они ушли, в маратанских каютах осталась только полдюжина представителей Шакира. Спок видел некоторых из них. Ча отказался от дружбы, и был сдержанным и холодным всякий раз, когда Спок встречался с ним. Взрослые – включая старого и мрачного Хал Минак Ласвора – уделяли Споку еще меньше вимания. Однажды Спок и Сарек по пути к палубе наблюдения встретили Минака, идущего в другом направлении. Старый маратанец посмотрел на них с негодованием, сверкая глазами. Сарек вежливо склонил голову.
      – Живите долго и процветайте, посол Минак, – тихо произнес он.
      – Мы знаем, что вы сделали, – выпалил Минак и метнулся мимо них.
      Спок посмотрел ему вслед.
      – Что он имел ввиду, отец?
      Сарек несколько мгновений молчал прежде чем ответить.
      – Колонисты Шакира самые озлобленные, – наконец сказал он. – Религиозная война заставила их покинуть планету более двухсот лет назад. На Шакире тяжелый климат, сильные холода за исключением единственной узкой, пригодгной для жилья области. Хал Минак Ласвор руководит фракцией, которая хочет вернуть Марат себе, навязать родной планете свои порядки и заставить всех повиноваться шакирианскому течению их веры.
      – Невозможно, – сразу же сказал Спок. – Их численность слишком мала.
      – Мечты о славе умирают с трудом, сын мой. А когда эти мечты становятся горькими, они приводят к мыслям о тирании и мести.
      Больше они не говорили. Но несколько дней спустя, когда «Энтерпрайз» вышел на орбиту неприветливой планеты Шакир, Спок вспомнил слова своего отца. Шакир был мрачным красновато-фиолетовым шаром, скалистая поверхность которого была покрыта пятнами замерзших гидрокарбонатов и водяного льда. Древний, усеянный кратерами, даже стороной, повернутой к солнцу, он выглядел черным и угрожающим. Планета имела одну компенсирующую особенность: в отличие от Земли и Вулкана, наклоненных полюсами относительно их солнц, северный и южный полюса Шакира по отношению к двойному солнцу располагались почти вертикально.