Привидение

— …71-й год: арестована за мошенничество… Дальше… Господи, ну и дура. Какая же она дура! Так купиться! И ведь она поверила этой гадалке. ПОВЕРИЛА!

— Несколько арестов за вымогательство…

— Это невозможно. — Слабо выдохнула девушка.

— Я могу читать до бесконечности. — Спокойно возразил лейтенант и, положив папку на стол, повернул ее к Молли. С нескольких, сделанных в разные годы фотографий на нее смотрело одно и тоже лицо. Лицо ясновидящей. Оттоми Браун.

— Она знала вещи очень интимные… — Таким людям достаточно узнать про вас только одно слово — БАНКИР. БАХ! после этого они готовы мусор рыть носом, лишь бы получить ваши бумаги, письма или еще какие-нибудь компрометирующие материалы. — Нет. — Продолжала сопротивляться Молли. Слабо, скорее по инерции. — Это было по-настоящему. То, что она знала, не было нигде на бумаге. ЭТО было только между нами. Например, она знала про нашу поездку в Мантино-Бэй. Этого НИКТО не знал! Понимаете, НИКТО! — Она цеплялась за слова, как за последнее прибежище. Остов надежды. Пошатнувшейся, рассыпающейся, казавшейся такой незыблемой НАДЕЖДЫ.

Лейтенант покачал головой, не соглашаясь с ее словами.

— Кто-то знал. Вы ведь заправляли машину, обедали, жили в гостинице. При желании, это не сложно выяснить. — Он помолчал, глядя на поникшую фигуру девушки. — Мне, право, очень жаль. Люди нелегко расстаются с иллюзиями. — Он еще раз вздохнул, откидываясь в кресле. — Шантажисты знают свое дело. Если у вас горе, вы все отдадите ради последней капли надежды. Я понимаю ваше состояние. И мне очень жаль вас. Вы можете злиться, но мы не в силах вам помочь… — Он умолк.

Молли встала и пошла к выходу. У самой двери она обернулась и тихо сказала: — Спасибо.

На улице было тепло и весело. Заканчивалось лето и город торопился взять свое перед длинной зимой. Но для Молли это ничего не значило. Мир рухнул.

Пальцы быстро пробежали по клавиатуре компьютера, и на дисплее загорелись желтые буквы: «Введите пароль».

Карл, тщательно сверяясь с листочком бумаги, набрал: «ХХ-44691. Десепшн. 8274»

Компьютер несколько секунд переваривал поступившие данные, а затем…

— Только бы они не исчезли. — Прохрипел Карл. … Выдал: Доступ к счетам открыт.

По экрану побежали ряды цифр, имен, дат. И Карл, ликуя, выдохнул:

— Да! Да!!! — Он резко развернулся в своем вращающемся кресле, схватил телефон и набрал номер. Три долгих гудка, и затем трубку сняли.

— Да. Слушаю. — Голос ожидающий, взволнованный.

— Алло, Эдди? Это Карл Брюннер.

— Что у тебя? — Нетерпеливо спросил собеседник.

— Все в порядке. Дело улажено. — Карл победно улыбнулся.

— Что мне делать дальше?

— Отлично, Карл. Приятно слышать. — Голос стал мягким, словно человек на том конце провода тоже улыбнулся. — Теперь вот что. Переведи деньги с двенадцати различных счетов на один счет. На имя Риты Миллер.

— Хорошо. — Кивнул Карл, запоминая.

— Завтра, — продолжал собеседник, — за пять минут до закрытия — в 15.55 — переведи эти деньги в Первый Национальный банк в Нассау. Номер счета: 4869580. Когда сделаешь, позвони.

— Понял. Скажи мистеру Бастеру, что проблем больше не будет.

— Хорошо. Спасибо. Хорошая работа. Карл. — Ответил человек и повесил трубку.

Карл посидел немного, прокрутил в голове цифры, время и названия и, повернувшись к компьютеру, набрал несколько кодов. На дисплее возникли имена и счета каких-то клиентов. У каждого не меньше 50 миллионов долларов. Что для них триста тысяч. Карл довольно усмехнулся и ввел новую команду: Имя… — выдал дисплей.

Рита Миллер — уверенно набрал Карл. Отлично. Теперь код. Он выстукивал имена, суммы, команды, следил за тем, как деньги переходят с одного счета, на другой, что-то поправлял и со стороны казалось, что усердный банковский служащий просто добросовестно работает. Во благо своих клиентов. А когда он закончил, на экране дисплея появилась простая обыденная надпись: Имя: Рита Миллер. Счет открыт: 01.09.1990г. Наличность на счете: 4.000.000. Сэм, стоя за его спиной, прочел надпись и постарался хорошенько запомнить ее.

Молли лежала на коротком диванчике в комнате на первом этаже. Черная депрессия, овладевшая ею утром, достигла пика. Все. Ей ничего не хотелось. Ни есть, ни пить, ни спать. Никого не хотелось видеть. Ею овладело тупое мрачное безразличие. Несколько раз она даже подумывала о самоубийстве, но что-то останавливало ее. Может быть, инстинктивный страх смерти, а, может быть, нечто другое. Неважно. Важно то, что она так и не смогла заставить себя сделать это. И от сознания своей слабости стало еще хуже. Тошно и мерзко. И, впервые в жизни, она подумала: зачем я вообще живу? Какой в этом смысл? Неожиданно Молли вспомнилось, как маленький пятилетний Сэм упал с велосипеда и заплакал, а она, прижав его к себе, гладила по голове и утешала. Стук в дверь раздался неожиданно как гром среди ясного неба. Он был ровным и сильным, уверенным. Так мог стучать только один человек из всех, кого она знала. Молли встала с диванчика и пошла к двери.

Сэм тоже узнал этот звук. Он слышал его ежедневно в течение восьми лет. Так, действительно, мог стучать только один человек. Но этот человек был врагом. На нем была кровь. Кровь Сэма. Этого человека звали Карл Брюннер.

— Кто там? — Скорее по привычке, чем опасаясь чего-то, спросила Молли.

— Карл. — Судя по голосу, у него было хорошее настроение. Рука Молли потянулась к замку.

«Нет! Не открывай! — Заорал Сэм, бросаясь к ней. — Он убийца! Не открывай!»

Замок повернулся, довольно щелкнув, и дверь открылась. Карл шагнул через порог, внимательный и заботливый как всегда. Молли показалось, что вместе с ним в комнату вплыл весь мир, от которого она отгородилась оконными стеклами и входной дверью. Она не хотела впускать этот мир! Но он хитер и обманчив. Он проник в дом в образе Карла. Румяного, пышущего здоровьем, молодостью и силой. Лучший друг Сэма.

— Я сегодня весь день думал о тебе. — Возвестил Карл. — Мне очень жаль, что вчера все так получилось. Честно. Все эти сверхъестественные явления…

— Не волнуйся. — Безразлично ответила Молли. — Все в порядке.

Она не пригласила Карла в комнату. Они так и стояли на пороге, в двух шагах от двери, между кухней и лестницей, ведущей на второй этаж. Молли ждала, когда он, такой яркий, цветущий, жизнерадостный, скажет свои обычные слова и уйдет, поняв, что сегодня его не ждали. И она снова погрузится в глубину грязно-серой с белыми разводами тоски. Но Карл и не собирался уходить. Это вовсе не входило в его планы. Ему нужна была другая Молли. Живая, подвижная, а не эта сомнамбула с пустыми бездонными глазами.

— Ты нуждаешься в том, чтобы кто-то успокоил тебя. А я не смог. — Он продолжал говорить, пытаясь словами задеть ее, вытащить на поверхность, растормошить, заставить двигаться. — Я ездил по этому адресу. — Она взглянула на него. — Мне очень жаль, Молли, но там никто не знает об этом человеке.

И Молли покивала, как бы говоря: «Конечно, разве могло быть иначе?»

— Молли, я всего лишь хочу тебе сказать, что я твой друг и ты можешь рассчитывать на меня.

— Спасибо, Карл. — Она с благодарностью посмотрела на него. Для нес это, действительно, было важно. Один-единственный человек, выслушавший ее без дурацких насмешек. Помчавшийся ночью проверять этот проклятый адрес и ничуть — ни словом, ни намеком — не упрекнувший ее в этом. Приходящий к ней каждый день, помогающий удержаться на плаву Карл. — Для меня это очень важно. — Повторила она, показывая, что, действительно, ценит его дружбу.

— Для меня тоже. — Просто кивнул Карл.

«Ты врешь! Ты никогда не был ей другом!» — Мрачно процедил за ее спиной Сэм. Он свыкся с мыслью, что ничего не может сделать. Ничем не может помочь ей. И теперь ему оставалось только наблюдать за этим спектаклем.

Карл, будто вспомнив, достал из кармана бумажный пакет.

— Я тут принес тебе японских груш. Это было любимое лакомство Молли. И он знал об этом. Ее путешествующее по серой бездне сознание сконцентрировалось. Груши? Он принес ей груши? Комната вдруг стала проявляться в ее глазах цветным туманным пятном. Мир, ворвавшийся сюда в образе Карла, подхватил ее. Это была уже не та комната, в которой пряталась Молли, — серая, пустая и холодная. Она теперь тоже принадлежала миру. Миру, который Молли секунду назад не хотела видеть. Груши!

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. — Она улыбнулась.

— Ну, а в общем-то, я на секундочку заскочил. — Тоже расплылся Карл. — Может быть, кофе угостишь?

— Да, конечно. Проходи. — Серая пелена рухнула, оставляя после себя неприятный мутный осадок. Но это и все.

«Молли! — Крикнул Сэм. — Ты же ничего не знаешь! Ты ничего не знаешь!»

Молли пошла на кухню готовить кофе, а Карл, прохаживаясь по комнате, с каким-то любопытством оглядывал ее, словно видел в первый раз. Вот он взял со стола фотографию, внимательно посмотрел на нее и усмехнулся.

Поставив ее на место, Карл присел на краешек стола и быстро посмотрел в сторону кухни, откуда доносился аромат варящегося кофе. Лицо его снова скривилось в ухмылке.

«Он что-то задумал! что-то задумал». — Понял Сэм.

Молли появилась в комнате, неся в руках поднос с кофейником, сливками и дымящимися чашками.

— Ты вчера был так взволнован. — Заметила она, подавая Карлу чашку и присаживаясь на диван, поджимая под себя ноги. — Как ты себя чувствуешь?

— Все в порядке. — Спокойно ответил Карл, отхлебывая обжигающий напиток. — Ответственная работа. Но это меня мало волнует.

«Ты врешь, сволочь». — Раздраженно пробормотал Сэм.

— На работе куча дел. Мне доверяют вести счета самостоятельно. — Похвастался Карл. — Это, конечно, хорошо. Но свободного времени становится все меньше. Вот так. Хотя, впрочем, тебе это не интересно. Можно мне еще сливок? — Спросил он.

— Да, конечно. — Молли повернулась за сливками, стоящими у нее за спиной на журнальном столике, и тогда… Сэм увидел, как Карл, ухмыльнувшись, быстро опрокинул чашку на свою белую рабочую рубашку. Горячий напиток мгновенно впитался в ткань, оставив на ней коричневое дымящееся пятно.

— Ах, черт! — Воскликнул Карл. — Господи, моя рубашка… Молли обернулась. — Боже мой, ты не обжегся?

— Да нет, ничего. — Карл быстро расстегнул рубашку и повесил на спинку стоящего рядом стула.

— Давай я постираю. — Предложила Молли, глядя на него и понимая, что он расстроен.

— Да ладно, пустяки.

— Может быть, возьмешь одну из рубашек Сэма?

— Да нет, нормально все. — Карл махнул рукой, обрывая тему. Он так и остался сидеть на столе. Голый по пояс, хорошо сложенный, если бы не начинающий появляться животик. — А почему ты не пришла в банк и не подписала бумаги? — Спросил он, переводя разговор в другое русло.

— Я хотела, но не смогла. Не было времени. — Она вздохнула. — Знаешь, Карл, я сегодня была в полиции.

Карл допивал остатки кофе и чуть не поперхнулся, услышав такую новость, но тут же овладел собой и, напустив на себя безразличный вид, поинтересовался:

— Да? И что же ты им рассказала? Что они тебе ответили?

Молли расстроенно качнула головой.

— Да глупо все получилось. Просто глупо… Ужас. — Она даже покраснела, снова переживая утренний позор. — Дежурный нашел уголовное дело этой гадалки. Оно оказалось сантиметров двадцать в толщину, если не больше. — Она снова мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.

— Да. Нехорошая история. — Сочувствуя ей, произнес Карл, ставя чашку на стол.

«Нет, Молли». — Растерянно простонал Сэм. Он не был в полиции вместе с ней и ничего не знал о том, что там произошло. Господи, неужели такой пустяк разуверил тебя? А разве могло быть иначе? Как бы он сам среагировал на подобный сюрприз? Закричал бы от радости? Теперь нужно искать новый способ убедить Молли в том, что он все-таки жив. Не пропал. Не сгинул. Жив. И находится рядом с ней. Но сказать-то легко, а вот как это сделать? Оттоми — единственный его шанс, оказался с изъяном. И этого было достаточно, чтобы все старания пошли коту под хвост. Что же делать? Что делать?

— Ты знаешь, а ведь я в самом деле ей поверила. — С тоской тихо сказала Молли. Серая пена снова начала подниматься в груди, мир потерял свои яркие краски и стал быстро бледнеть. Меркнуть, меняя очертания, превращаясь в темную бесформенную жижу.

— Молли. — Мягко начал Карл. — Иногда так хочется верить, что все хорошо. А толку-то?.. Порой трудно взглянуть в лицо действительности. Хочется, несмотря ни на что, надеяться на чудо.

Его голос укачивал, усыплял, убаюкивал. Молли расслабилась, словно всю ее тревогу, боль, отчаяние Карл забрал себе. Ей стало легко и спокойно, чувства, которые она уже забыла за эти восемь изматывающих дней, вернулись к ней. Молли захотелось, чтобы Карл говорил и говорил, подставив свои широкие плечи для того, чтобы она могла на них опереться. Ей захотелось почувствовать себя слабой, обыкновенной женщиной.

— Как бы то ни было, — увещевал Молли Карл, — но вы чувствовали любовь друг к другу, и это действительно так. Может быть, ты уже не помнишь, каким хорошим человеком был Сэм. Как он любил тебя! Ты была ВСЕМ для него, всей его жизнью!

— Я чувствую себя такой одинокой… — выдохнула она.

— Ты не одинока. Продолжай работать. Ведь ты очень талантлива. Ты молода и просто фантастически хороша.

— Не могу понять, где действительность, а где вымысел… Карл, я не знаю, что мне делать. — Думай о Сэме. — Советовал он, глядя ей в глаза. Молли видела, что в его черных зрачках внутри, в глубинепляшет красный адский огонь. Он гипнотизировал ее, как удав парализует свою жертву, подползая ближе и ближе. Так и Карл. Медленно, не делая резких движений, он присел на диван рядом с Молли и осторожно, почти неощутимо, коснулся мягкой теплой ладонью ее щеки.

— Вспомни то время, когда вы были счастливы. — Ладонь поползла вниз по щеке, по шее, на плечо. — Как это было здорово…

— Да… — Глаза ее закрылись, и губы сами произнесли это подтверждение, выдохнули слабым, едва различимым звуком. Сознание распалось на странные яркие пятна. Красные, белые, желтые. Огненная круговерть понесла ее, затягивая все глубже и глубже. А голос продолжал шептать:

— Чувства вечны. Жизнь течет — время уходит. Людям кажется, что они бессмертны, что всегда наступит завтра, но ведь это не так. Есть только миг — сейчас… Ладонь опускалась все ниже и ниже. Губы Молли потянулись к Карлу, сближаясь, ища тепло его губ… Сэм, стоя за ее спиной, смотрел на происходящее в комнате…

«Что он делает! Что этот ублюдок делает??!!» Его охватила такая ярость, какой он не испытывал никогда в своей жизни. НИКОГДА. Совершенно не отдавая себе отчета в своих действиях, с единственным желанием во что бы то ни стало остановить Карла и разорвать его на куски, он прыгнул.

Их тела не могли остановить его, и он пролетел сквозь них, как и через дверь, абсолютно свободно, но… Его вытянутые вперед руки коснулись стоящей на столе фотографии в красивой позолоченной рамочке. Той самой, на которой они с Молли, обнявшись, улыбались фотографу. И… ФОТОГРАФИЯ ОТ ТОЛЧКА ВЗЛЕТЕЛА В ВОЗДУХ, ОПИСАЛА ПОЛУКРУГ И, ГЛУХО СТУКНУВШИСЬ, УПАЛА НА КОВЕР!

Сэм вскочил, испуганно разглядывая собственные пальцы.

КУЛАК ВРЕЗАЛСЯ В СТЕКЛО И… БЛЕМС! СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО… СТЕКЛО ЛОПНУЛО!!! Сэм стремглав кинулся вон из комнаты. Он знал, что ему делать? ОН НАШЕЛ ВЫХОД!!!

Молли вздрогнула. Этот глухой стук неожиданно привел ее в себя. Словно кто-то встряхнул ее или обдал ледяной водой. Увидев тянущиеся к ее лицу губы Карла, она уперлась в его голую грудь кулаками и прошептала:

— Я не могу, Карл. Прости, но я не могу.

Он мгновенно отстранился, словно ждал этих слов и, улыбнувшись, спокойно ответил:

— Хорошо, хорошо.

— Я знаю, что это невежливо, но я хочу, чтобы ты ушел.

— Ладно. — Кивнул он. Снимая со спинки стула рубашку, Карл зло взглянул на фотографию. Как он умудрился задеть ее? Черт, чадо же, все шло так гладко и на тебе! Мать ее так! Он даже отвернулся, чтобы Молли не заметила его перекошенного лица. Когда он обернулся к ней, голос его был спокоен, а лицо мягко и доброжелательно.

— Я понимаю, Молли. Я понимаю.

— Да… — Она не могла поднять на него глаза. Что она делает?…

— Мы можем встретиться еще? — Вдруг горячо спросил Карл, подсаживаясь к ней и беря ее пальцы в свои. — Только не молчи.

Могу я рассчитывать на это?

— Да, конечно. — Неохотно согласилась Молли, бросив на него быстрый взгляд. Ей хотелось только одного — чтобы Карл скорее ушел.

— Прекрасно. — Вздохнул он с облегчением, вставая. — Я обязательно позвоню тебе завтра, и мы пообедаем, хорошо?

— Хорошо. — Коротко согласилась она. Карл пошел к двери, взялся за ручку, обернулся и мягко сказал:

— Я обязательно позвоню тебе завтра. — Он шагнул в проем и, закрывая дверь, добавил: — До завтра.

Поезда проносились мимо, сверкая огнями, грохоча на стыках, подпрыгивая и раскачиваясь, как длинные вытянутые животные, а потом растворялись в черно-лиловой темноте тоннеля. Сколько в Нью-Йорке поездов? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч?

Сэма интересовал только один. В котором катался дух подземки. Но попробуйте в этом сверкающем, грохочущем многоликом потоке найти один-единственный нужный вагон.

У Сэма кружилась голова. Он пересмотрел тысячи, миллионы лиц. Черных, белых, желтых. Кого только не несла эта подземная река. Кроме того, кто нужен. Сэм бегал по поездам, перескакивал из одного в другой, останавливался на краю платформы и, засунув голову в несущийся мимо состав, разглядывал пассажиров. Тщетно. Духа не было.

Сэм не боялся не найти его. Он перерыл бы все метро носом, благо времени было предостаточно, перевернул бы всю подземку и нашел бы духа. Он боялся другого: что дух подземки изменил себе и вернулся наверх. К суете большого города. На шумные, гомонящие, бегущие улицы. Это был бы конец. Крах. Гибель.

Но, видно, кто-то, сидящий наверху, выше смертных, видел его и хотел помочь. Когда отчаявшийся Сэм просматривал очередной поезд, он, наконец, заметил мелькнувшее в толпе знакомое лицо.

Его «тело» сработало быстрее, чем он успел сообразить что-либо. Ноги оттолкнулись от бетона платформы, и он оказался в последнем вагоне мчавшегося с безумной скоростью состава. Если бы он прыгнул на долю секунды позже, то просто остался бы на рельсах, а состав пошел бы дальше, растворяясь в сонме себе подобных.

Сэм бежал по вагонам, летел, мчался. Ему нужно было убедиться, что ему не почудилось, не показалось. Что он, действительно, нашел того, кого искал. Духа подземки.

И Сэм увидел его. Дух сидел на скамье рядом с полным пожилым негром, читающим «Нью-Йорк тайме», и читал вместе с ним, заглядывая соседу через плечо. Сэм даже вздохнул с облегчением. Он добился своего.

— Эй! — Крикнул он.

Разумеется, никто из пассажиров его не слышал. Но дух… Дух вскочил, лицо его перекосило от ярости, и, набрав побольше воздуха в легкие, он заорал:

— А ну, вали из моего поезда!

— Нет!

— Пошел вон! Это мой поезд!! Убирайся!!! — Он взмахнул рукой.

ШЛЯМС! — Газета вылетела из рук толстяка и, шелестя страницами, упала на пол.

Дух пошел прямо на Сэма, выкатив безумные глаза так, что Сэм даже испугался, как бы они не выскочили из орбит.

— Убирайся!!!! — Взмах.

БАЦ! — Сумка в руках старушки дернулась и, пролетев полметра, шлепнулась на пол. Покатились какие-то баночки, свертки, коробочки. — Убирайся! — Еще один взмах. БАЦ! — Шляпа свалилась с головы представительного джентльмена и полетела в угол, словно отброшенная мощным пинком.

— Нет. — Твердо сказал Сэм. Он решил, что не уйдет, пока этот Призрак не объяснит ему, как он двигает вещи. Он просто не может уйти. — Скажи мне, как ты это делаешь! Я хочу научиться! Дух толкнул его в грудь, но Сэм был готов к этому и сумел удержаться на ногах.

— Я не уйду, пока ты мне этого не скажешь! — Заявил он.

Дух снова попытался толкнуть его, но Сэм уклонился в сторону.

— Убирайся!!! — Взревел дух, понимая, что сладить с этим парнем будет не так легко, как ему это показалось сначала. — Убирайся!!!

— Нет.

Дух подземки остановился и, удивленно оглядев Сэма с ног до головы, довольно улыбнулся.

— А ты настырный, сукин сын! — И засмеялся густым одобрительным смехом.

Духа звали Джордж О'Хара. Ему было 34 года, когда кто-то из друзей неосторожным движением сбросил его под проходящий мимо состав подземки. Он был наркоманом, и его совершенно не тянуло наверх, в город. Именно поэтому он и остался под землей, в вагоне того самого поезда, который шесть лет назад тяжелым колесом перерезал его тело пополам.

Сперва Джордж потешался, издеваясь над Сэмом и глядя, как тот безуспешно пытается его поймать. Он гоготал, когда в очередной раз «этот сукин сын» обнимал пустоту, доводя этим ученика до белого каления. Сэм злился, но упорно, раз за разом пытаясь схватить духа, постигал азы умения Джорджа О'Хары двигать предметы.

Вдоволь навеселившись и решив, что ученик созрел, О'Хара начал объяснять КАК он проделывает все эти штуки.

— Что ты делаешь? Ты только посмотри! — Говорил он, глядя как Сэм, стоя на четвереньках на бетонном краю платформы, пытается щелчком сдвинуть жестяную бутылочную пробку.

— Нет, ты только посмотри на себя! Ты что, хочешь сдвинуть ее пальцем? Не смеши меня! Ты не сможешь — ты мертвец! Это все в твоем СОЗНАНИИ! Твоя проблема в том, что ты все еще думаешь, будто ты — реальность. Ты думаешь, что одет в эту рубашку, в эти брюки. Что валяешься на полу, да? Пойми, это все — он обвел фигуру Сэма рукой, — дерьмо! Дерьмо!!! Тебя нет. Ты умер давно. Ты — БЕСТЕЛЕСНОЕ создание. Все, что у тебя есть, — тут! — Он постучал себя согнутым пальцем по лобастой голове. — Ты хочешь сдвинуть предмет? Двигай! Но не плотью, а разумом! Сосредоточься, слышишь?

Сэм в очередной раз попробовал сдвинуть пробку. Он сосредоточился, напрягся, с силой щелкнул по ней пальцем и… Пробка осталась лежать на месте.

— Как? Как сосредоточиться?! — Заорал он.

— Как? — Переспросил Джордж. — Не знаю. Просто сделай и все.

Он опустился на колени и легонько стукнул по пробке пальцем. Жестянка покатилась по полу, стукнулась о стену и закружилась, выписывая замысловатые вензеля.

— Как ты это сделал? — Ошарашенно спросил Сэм.

— Ты должен собрать все свои эмоции, — они поднялись с пола, — всю свою злость. Всю любовь, всю ненависть! И направить в цель. Собрать их у себя внутри в одно целое и взорваться как реактор! Понял?

Сэм утвердительно кивнул и подошел к лежащей на полу банке из-под пива. Он вспомнил о Карле, о Молли. О предательстве. Чувствуя, как в груди закипает ярость.

Сэм размахнулся и ударил по банке. Тщетно. Еще раз! Ничего. Еще!!! Тот же результат.

О'Хара откинул голову назад и захохотал. Он смеялся, захлебываясь воздухом, переводя дыхание и тыча пальцем в нелепую, размахивающую ногой фигуру. И от этого издевательского смеха внутри у Сэма что-то оборвалось.

— Не смей смеяться! Не смей надо мной смеяться!!! — В бешенстве заорал он корчащемуся в пароксизмах хохота Джорджу. — Не смей! Прекрати смеяться!

БАЦ! — Банка со свистом рассекла воздух, угодив учителю точно между глаз. Дух мгновенно оборвал смех и, удивленно-почтительно глядя на Сэма, одобряюще проговорил:

— Ты на правильном пути, мальчик мой. Сэм, ошарашенно смотревший на него, вдруг тоже засмеялся и завопил:

— Получилось! Я сделал это! Я сделал это!!! — Ему стало спокойно, словно его душа вновь оказалась в теле.

— Продолжай в том же духе. — Покачал головой О'Хара.

Стремясь утвердиться в успехе, Сэм подбежал к мусорному ящику, на котором покоился старый драный кроссовок. Он примерился и ткнул пальцем в белый кожаный бок… Ничего. Кроссовок даже не шелохнулся. О'Хара подошел к нему и встал рядом. — Изнутри, как я учил.

Сэм сосредоточился, вспоминая ощущение, возникшее перед тем, как ему удалось сдвинуть банку. Он даже прикрыл глаза. БАЦ! — Кроссовок слетел вниз и замер, чуть покачиваясь, у ног Джорджа.

— Время научит. — Спокойно сказал тот. — Что у тебя есть, кроме времени… Сэм выпрямился. Он давно не был в таком отличном настроении.

— Ты давно ПРИВИДЕНИЕ? — Спросил он духа.

— С тех пор, как меня толкнули под поезд. — Коротко ответил О'Хара, мрачнея.

— Кто-то тебя толкнул? — Спросил Сэм.

— Да. Один из этих говнюков спихнул меня.

— Как это? — поинтересовался Сэм.

— Не веришь? — Тут же взвился дух. — Думаешь, я упал?

Или сам спрыгнул? Да пошел ты, мать твою! — Орал он. Страшные воспоминания нахлынули на него. Сигарета с «кайфом», метро, чей-то локоть, небрежно ткнувший его в поясницу, быстро надвигающийся поезд, сверкающий искрами тормозных колодок, и он, падающий на рельсы. — Была не моя очередь! Ты понял? Не должен был я оказаться здесь!!! — О'Хара ткнул ногой в стекло стоящего рядом автомата для продажи сигарет. Оно хрустнуло, и разноцветный дождь лакированных, обернутых в целлофан пачек хлынул на грязный замусоренный пол. — О! — Взвыл дух, падая на колени. — Я готов все отдать, лишь бы уколоться… Или курнуть травки… Все.

— Эй, ты в порядке? — Тревожно окликнул его Сэм, глядя на перекошенное раскрасневшееся лицо учителя.

— Да кто ты такой? — Заорал на него дух. — Почему ты преследуешь меня? Что тебе надо, мать твою? Кто подослал тебя? Эти уроды? Оставь меня в покое! Оставь меня в покое!!!

Поезд с грохотом вывалился из черной дыры тоннеля и понесся мимо, слеша в свой первый рейс.

— И не появляйся тут! — Перекрикивая стук колес заорал О'Хара. Он разбежался и прыгнул в голубую, сливающуюся в полосу стену состава. — Это мой поееее…. — голос его слился с шумом поезда и растворился в Нем. Состав, мигнув огоньками, скрылся в темноте. «Спасибо тебе, Джордж О'Хара» Сэм пошел по платформе. Он чувствовал себя почти всемогущим. Пусть он мертв, но у него есть преимущество: он мертв, а значит, невидим. Его враги думают, что его больше нет, они уверены в этом. И не готовы принять ответный удар. А удар будет. И еще какой удар!

Он остановился и взглянул на украшавшее стену рекламное панно: группа людей, стоящих плечо к плечу и смотрящих ему в глаза. Как множество организмов, слившихся воедино и чувствующих свою силу. Свою непобедимость. «МЫ ВМЕСТЕ!» гласила надпись под ногами людей. Сэм усмехнулся. Он снова двинулся по платформе, направляясь к мертвому, застывшему эскалатору. По пути он подпрыгнул и шлепнул ладонью по вывеске с надписью: «41-я стрит».

БАНГ! — Вывеска дернулась и, скрипя ржавым креплением, начала раскачиваться из стороны в сторону.

Сэм победно улыбнулся. Он уже составил план и совершенно точно мог сказать, какой шаг будет следующим. ОН ИДЕТ К ОТТОМИ БРАУН.

Несмотря на утро, в тесном зальчике толпилась куча народу. Какие-то странные люди. Один был одет как рабочий. У стены замер здоровый парень, судя по внешнему виду, какой-нибудь грузчик. Чуть дальше, человек с внешностью учителя провинциальной школы. И еще человек пятнадцать самого разного вида и возраста.

Все это Сэм заметил, войдя в зал, и порадовался за Оттоми. Похоже, ее дела шли в гору. Сэм обошел стол и остановился рядом с ясновидящей. Она выглядела точно так же, как и в прошлый раз. В том же желтом балахоне, с тем же значительным выражением на лице. Даже голос ее не изменился. В кресле напротив сидела цветущая мулатка средних лет. Одета она была довольно крикливо и пестро, волосы, выкрашенные в рыжий цвет, завиты мелкими колечками.

«Ей явно не идет эта прическа». — Подумал Сэм. Рядом с мулаткой на низеньком стульчике восседал холеный мужчина в белом костюме. Сытый и довольный, он снисходительно усмехался одной стороной рта, как бы сообщая вам: «Она, конечно, дурочка, но мы-то знаем, что все это только трюк для выманивания денег». — Как вы говорите его звали? — Спросила Оттоми, продолжая начатую раньше беседу.

— Орландо. — Быстрой скороговоркой выпалила мулатка и с ожиданием уставилась на ясновидящую. Ее спутник снова усмехнулся.

— Орландо, Орландо. — Загробным голосом повторила Оттоми. — Есть здесь кто-нибудь по имени Орландо?

«Я здесь!» — Быстро ответил негр, стоящий у стены. Тот самый, с видом грузчика. Большинство стоящих обернулось к нему, и Сэм с удивлением понял, что живых в этой комнате гораздо меньше, чем мертвых.

— Он здесь! — Возвестила Оттоми.

«Можно» — Поинтересовался Сэм.

— Сэм? — Сбившись с загробного голоса взвизгнула Оттоми. «Эй, позвольте, — вмешался грузчик, — Орландо — это я!» «Откуда все эти привидения, Оттоми? — Удивленно спросил Сэм. — Ты их тоже слышишь?»

— Тоже? — Возмутилась постановкой вопроса Оттоми. — Тоже слышу? Да я их постоянно слышу! Утром я слышу, вечером слышу, я слышу их лежа, я слышу их в ванной!!! Сэм, что ты наделал! Ты растрепал обо мне всем на свете привидениям?! Ко мне даже из Нью-Джерси стали привидения приходить!

«Забавно, — засмеялся Сэм. — Ты в самом деле имеешь дар ясновидения».

— Нельзя ли побыстрее? — Осведомился тип в белом костюме.

— А вы умолкните, умолкните. — Отрезала Оттоми.

«Оттоми, ты должна мне помочь».

— Ну уж нет, Сэм. Я не хочу больше иметь с тобой дела. Смотри: ты цепляешься за жизнь, а жизнь больше не хочет тебя! Ты не нужен миру живых!

— Вы со мной разговариваете? — Поинтересовалась мулатка, усиленно стараясь понять, кому же адресован этот странный монолог. — А что, похоже, что я разговариваю с вами? — Повернулась к ней ясновидящая. — Когда я обращусь к вам, тогда и будете говорить. А пока заткнитесь!

— Вы ведь должны сосредоточиться, не так ли? — Жалобно выдавила мулатка. Она ничего не понимала, но ей казалось, что спиритический сеанс должен проходить как-то по-другому.

— Спасибо за совет. — Съязвила Оттоми. — Вы пришли сюда подурачиться? Нет? Ну, так и сидите. — Она повернулась на голос. — Все. Благодарю за внимание, Сэм, выйди отсюда.

— Вы готовы? — Повернулась она к мулатке, и та с готовностью кивнула головой. — Тогда слушайте…