ЧАСТЬ 2

УЧАСТЬ НАЕМНИКА

Оставив свою «девятку» на стоянке перед управлением ФСБ, Владимир Христофоров закрыл машину и одернул полы пиджака.

В сером, в тонкую черную полоску, дорогом костюме, рубашке, тесно сжимающей шею, и галстуке в тон он чувствовал себя непривычно. Куда удобнее были футболка, короткая кожаная куртка и толстая золотая цепь «жгут», так он выглядел, когда возглавлял один из отделов УРПО – Управление по разработке и пресечению организованной преступности. Тогдашний имидж соответствовал ситуации. После того как УРПО упразднили и личный состав в основной массе перевели в контрразведку, Христофоров и не подумал менять свой имидж, невзирая на косые взгляды начальства. Теперь же приходилось соответствовать сложившейся ситуации.

После провала операции «Бумеранг возвращается» полковника срочно отозвали в Москву и, отстранив от дел (практически засадив под домашний арест), передали разбор операции в Отдел внутренней безопасности. И вот спустя три недели Владимира вызвали в управление к начальнику оперативного отдела.

Полковник Клинаев, благодаря каким-то переплетениям судьбы и служебным коллизиям, был переведен из ФАПСИ в ФСБ. Некоторые подчиненные считали решающим тот факт, что Андрей Иванович всегда указывал на то, что он потомственный чекист. Христофоров его недолюбливал, впрочем, конфликт между штабистами и оперативниками был закономерен, как и само существование этих служб.

Поднявшись на третий этаж, Христофоров прошел по широкому коридору, застеленному ковровой дорожкой с окаймлением в виде какого-то национального орнамента. Остановившись перед полированной дверью внушительных размеров, коротко постучал и, услышав «Войдите», открыл ее и вошел внутрь.

– Разрешите, товарищ полковник?

– А, Владимир Николаевич. – Клинаев оторвался от разложенных на рабочем столе бумаг, пригладил левой рукой черные густые усы, фамильную гордость, и, указав на ближайший стул, произнес без особых церемоний: – Садитесь, будем разговаривать.

После всего произошедшего лирическое вступление начальника ничего хорошего не сулило.

«Ну, Вова, готовься искать себе другую работу, например, сторожа или швейцара. И не в этом городе, вдруг братва узнает о твоем увольнении – тут же в асфальт закатают», – с горечью подумал Христофоров, шествуя по кабинету начальника отдела. Отодвинув казенный стул, тяжело опустился на него, готовый выслушать любой приговор.

– Отдел внутренних расследований провел полный «разбор полетов» провалившейся операции, – начал издалека Клинаев. Христофоров почувствовал, как невидимая ледяная рука сдавила солнечное сплетение. – И конкретно ваших действий, – не спеша жонглировал словами начальник отдела. – Как вы понимаете, я никак не мог повлиять на сложившуюся ситуацию, пришлось быть нейтральным, как египетский грифон.

«Молчаливый, как сфинкс», – отметил про себя Владимир, но вслух ничего не сказал.

– Авторитетная комиссия пришла к выводу… – Клинаев сделал продолжительную паузу и, наконец, закончил свою мысль: – Пришла к выводу: вашей личной вины в провале операции нет. Все детали заранее составленного плана были выполнены безукоризненно, а то, что произошло с захватом в заложники замполита батальона, всего лишь трагическая случайность. На войне такое, к сожалению, бывает. Действительно, не могли же вы отдать приказ уничтожить террористов, когда они прикрывались российским офицером.

Владимир благоразумно решил промолчать о том, что он приказал открыть огонь, но комбат Вавилов отказался выполнять этот приказ.

– Хотя лично я считаю, как сказал великий классик– «У победы сотни отцов, поражение же сирота». Но это так, к слову.

«Ходячий цитатник», – выругался в душе Христофоров, но вслух снова ничего не сказал.

– Как бы то ни было, расследование закончено, вы возвращаетесь к своим служебным обязанностям.

– Я получу назад свою группу? – приподнимаясь со стула, спросил Владимир.

– Да, – кивнул Клинаев. – Но не торопитесь, разговор еще не окончен.

Когда Христофоров снова сел, начальник оперативного отдела ловким движением развернул в его сторону суперплоский монитор компьютера и, нажав на несколько клавиш, продолжил:

– Две недели назад пограничники на южной границе задержали арабского наемника, при нем оказалась очень интересная видеокассета. Очень любопытное кино. Мне его закачали в компьютер, давайте посмотрим.

На вспыхнувшем экране монитора показались четко отснятые кадры: ветки деревьев на фоне темной горы, где-то слышится неясное бормотание. Камера медленно поплыла влево и выхватила поляну, на которой собралась небольшая группа арабских наемников. Длинные зеленооричневые прорезиненные плащи-накидки, у всех на плечах автоматы. Арабы негромко бормочут слова молитвы. Камера подступает еще ближе, теперь в кадре отчетливо виден разложенный на плащ-палатке труп. Он в камуфлированной одежде, но без ремня и оружия. Руки сложены на поясе, лицо окаймлено аккуратно подстриженной бородкой, глаза прикрыты, на макушке зеленый берет с нашитой лентой арабских наемников. Рядом у дерева, с привязанными к ветке над головой руками, стоит майор. Христофоров сразу узнал морпеха, замполита сводного батальона.

Наконец наемники закончили читать молитву и поднялись с колен. После этого бережно подняли на руки плащ-палатку и понесли к вырытой яме, так же бережно стали опускать покойника в приготовленную могилу.

Камера круто развернулась к замполиту, к нему направился рыжебородый здоровяк. Вытащив из-за голенища длинный нож с вороненым клинком и пилообразной заточкой, приблизившись к майору, бородач задрал ему голову и одним движением рассек горло. Тело конвульсивно задергалось в предсмертных судорогах, но крепко привязанные руки не давали ему упасть. Камера детально снимала смерть морского пехотинца.

Наконец экран погас, в кабинете повисла гнетущая тишина.

– Несмотря на то что Абдуллу Камалю по прозвищу Бабай удалось от вас уйти, от старухи с косой ему уйти не удалось. Мы видим его похороны, которые закончились жертвоприношением. Варварский народ. Руководство ФСБ совместно с Министерством обороны приняло решение наградить майора посмертно. Что вы, полковник Христофоров, на все это скажете?

– Печально по поводу смерти замполита. То, что решили наградить – это правильное решение, – сухо ответил оперативник.

– А по поводу смерти Бабая?

– Кассета – полная лажа.

– Что? – У Клинаева вздыбились от возмущения брови. Он, потомственный чекист, не привык к подобным выражениям. – Объясните свою мысль поточнее.

– Слишком мастерски все сделано. Профессиональная камера, хотя обычные материалы, те, что попадали к нам в виде трофеев или передавались телевизионщикам, были сняты обычными любительскими «мыльницами». А тут и камера серьезная, и снята качественно панорама, мелкий план, крупный план. Молитвенные песнопения, портрет трупа, спуск в могилу и жертвенное заклание. Хотя никаких жертв мусульмане на похоронах не приносят. А вот как труп засыпали землей, так и не показали. Бабай, как осьминог, оставил ложный след, а сам ускользнул. Гонец, пойманный погранцами, наверняка был какой-то никчемный человечишка, доходяга.

– M-м, действительно, – недовольно буркнул начальник оперативного отдела. – У задержанного оказалась запущенная форма туберкулеза, ему необходимо амбулаторное лечение. Сейчас он помещен в тюремную больницу в Лефортове.

– Значит, сам сдался.

– Все ваши предположения не имели бы никакого значения, если бы не одно «но». Три дня назад в штаб чеченского ОМОНа звонил неизвестный, он требовал начальника штаба Гасана Камаева. Когда ему сообщили, что майор Камаев убит, он только коротко доложил, что Абдулл Камаль жив, и бросил трубку. Так как связь в Чечне контролирует особая группа ФАПСИ, они запеленговали звонок. Неизвестный звонил из Черноморска.

– Черноморск—город писателей-сатириков Ильфа и Петрова, теперь это другое государство. Но, с другой стороны… там располагается пресс-центр сепаратистов Ичкерии, один из немногих в ближнем зарубежье. Кстати, туда даже приезжала правительственная делегация «Талибана», собирались ремонтировать свою боевую технику. Заводов военных в городе до хрена, и стоят без дела. Слава богу, не сложилось.

– При тогдашнем мэре Харвице и не такое было возможно, – проявил свою осведомленность полковник Клинаев, потом задумчиво добавил: – Хотя странно, он вроде полярной с исламистами веры, отчего же такая любовь?

– Враг моего врага – мой друг, – вроде бы без всякой связи произнес Христофоров. – В любом случае нам остается заявить Бабая в международный розыск. Фигня, конечно. —Он со злостью негромко хлопнул по столу ладонью. – Честное слово, иногда жалею, что мы не израильтяне. Те с террористами не церемонятся, в какой стране находят, там и уничтожают. А мы все миндальничаем…

– С некоторых пор, я имею в виду сентябрьскую атаку арабских смертников на торговый центр в Нью-Йорке, – осторожно произнес Клинаев, – взгляды на эту проблему значительно сместились.

– Значит, я могу?..

– Можете, – утвердительно кивнул начальник оперативного отдела. – Только надо сделать все, чтобы не пострадал престиж государства.

– Понял, – задумчиво сказал Христофоров и неожиданно осекся. Как часто бывает в моменты наивысшего психологического и умственного напряжения, мозг произвольно вынимает необходимое, сортирует и выдает результат. Именно сейчас Владимир вспомнил, где видел парня с фотографий Дяди Федора: в машине у Донцова. А уж вспомнить, чего он тогда следил за оперуполномоченным ГУБОПа, сущие пустяки.

– Мне нужна неделя на проработку деталей операции, – наконец произнес оперативник.

– Сорок восемь часов. Время сейчас дорого.

– Разрешите идти? – Владимир поднялся с места.

– Да, можете идти.

Уже на выходе Андрей Иванович окликнул Христофорова и самым елейным голосом сообщил:

– Да, и вот что еще. Пока вы были отстранены, людей из вашей группы распределили по другим бригадам, дел невпроворот. Остался только старший лейтенант Лялькин, с ним и начнете работу. По ходу работы подберем еще людей.

Двадцатисемилетний старший лейтенант Кирилл Лялькин, высокий, худощавый, с приятным, симпатичным лицом парень, по натуре был человеком добрым и благодушным, при этом ужасно беспечным и бестолковым.

Коллеги по службе посмеивались над Кириллом, который стал добровольным массовиком-затейником и потешал их беззлобными выходками-шутками, хотя многие понимали, что молодой офицер балансирует на острие лезвия служебного несоответствия.

В группе Христофорова Лялькин находился уже полгода, полковник, постоянно занятый оперативными разработками, самого молодого использовал не совсем по назначению. «Подай-принеси», то есть Кирилл был в группе офицером по особым поручениям.

Когда же предстояла ответственная командировка в Чечню, полковник всех распределил по различным структурам, задействовав их в операции «Бумеранг возвращается». Кирилл Лялькин остался в Москве по личному приказу Христофорова, полковник не хотел брать грех на душу.

Но судьба сыграла с Владимиром Николаевичем своеобразную шутку: по возвращении к служебным обязанностям всю его группу представлял один старший лейтенант Лялькин.

Понимая, что теперь он как на ладони перед глазами начальства и любой его промах может стоить не только служебного роста, но и самой службы, Кирилл пришел в управление за полчаса до обычного времени и, сев за стол, стал ждать начальника, в уме прикидывая, в каком расположении духа явится полковник. Вчера он краем уха слышал, что Христофоров договорился с кем-то встретиться вечером в «Купце».

Лялькин хорошо знал пивной ресторан «Купец».

Интерьер, выполненный в дореволюционном стиле, официанты, выряженные в атласные рубахи на манер тогдашних половых, Отличная кухня, всегда свежее пиво и не только… Достойное место, чтобы посидеть душевно; правда, мера духовности у каждого своя, и еще неизвестно, в каком настроении явится на службу шеф.

Христофоров вошел в кабинет без одной минуты восемь мрачнее тучи. Причиной тому был отказ Донцова на предложение сотрудничества. Встретившись с ним в ресторане, Владимир без длинного вступления и словесных виляний в лоб предложил Олегу:

– Сдай мне Виктора Савченко, – и тут же пояснил, чтобы не играть в прятки: – Бывшего пленного морпеха.

Донцов не спеша закурил, потом со вкусом отхлебнул густого свежего пива «Сибирская корона» и отрицательно покачал головой:

– Я не знаю, где он. Честно.

– Я ведь его найду, – пообещал чекист.

– Зачем? Мальчишка и без того хлебнул лиха сверх меры.

Так они ни до чего и не договорились. Теперь предстояло заниматься самостоятельными поисками, а это тяжкий труд. Особенно учитывая, что во времени он сильно ограничен.

– Кирилл, давай-ка сюда фотографии, которые мы делали на площади у трех вокзалов, – с порога заявил Христофоров.

Лялькин мгновенно нырнул в свой стол и тут же извлек папку с пачкой глянцевых фотографий.

Полковник разложил снимки у себя на рабочем столе и некоторое время рассматривал их.

– Вот. – Христофоров остановился на одной из фотографий и, показав старшему лейтенанту, распорядился: – Проверить по картотекам МВД, не исключено, что его там зафиксировали. Все-таки нынешнее министерство – хозяйство большое, может, какое подразделение и поставило на память клеймо и держит в своих архивах. Мне очень нужен этот молодец.

– Уже, – спокойно сказал Кирилл.

– Мне сейчас не що твоих шуток, Лялькин, – со вздохом произнес полковник, чувствуя, что начинает закипать.

– А я и не шучу, – быстро заговорил старший лейтенант. – Когда вы улетели в Чечню, я от нечего делать пробил его. Так сказать, для практики. Сперва отыскал гостиницу, в которой он жил. «Украина» на Кутузовском проспекте. Потом я вышел и на самого парня, сейчас он снял квартиру в районе станции метро «Севастопольская», Брагин Виктор. То ли из братков, то ли из спортсменов, нигде не работает, но интенсивно тренируется. Упор делает на рукопашную подготовку.

«Для того, чтобы нашинковать одиннадцать абреков, мало удачи. Еще нужна и хорошая физическая форма», – подумал Владимир, а вслух сказал:

– Наверное, что-то из тебя все-таки получится.

– Служу Отечеству, – оскалился Кирилл, считая, что услышать такое из уст начальника – это настоящая награда.

– Не зазнавайся, —обрубил полковник. – Езжай на «Севастопольскую» и проверь, на месте ли Брагин. Будем брать, а я пока свяжусь с районным РУБОПом.

– Владимир Николаевич, неужели это правда? – удивленно спросил начальник РУБОПа майор Курилов. Опытному сыскарю не верилось, что смежник просто так сдавал ему такой лакомый кусок. Но, с другой стороны, Христофоров был не просто смежником, а в какой-то мере побратимом.

Это случилось три года назад, когда Сергею Курилову присвоили очередное звание майор. По окончании рабочего дня собрался весь отдел, чтобы обмыть первую большую звезду начальника. Двух молодых оперов послали за «горючим».

Возле мини-маркета оперативная «БМВ» рубоповцев, спешащих сделать покупки для предстоящего банкета, зацепила невзрачного вида «девятку». Молодые сыщики решили, что лучший способ защиты —это нападение. Выскочив из салона «БМВ», двое борцов с организованной преступностью тут же «наехали» на сидящих в салоне «девятки». Из «Жигулей» выбралось двое угрюмых мужчин, очень смахивающих на братков. Короткие стрижки, короткие кожаные куртки и толстые золотые цепи. Серьезные бандиты так не ходят, в основном «пехота», низовое звено, разменный материал. Это умозаключение придало еще большую уверенность молодым сыщикам.