– Упакуй ненадежнее, чтобы не воняло в салоне. А мне еще позвонить надо.

Отойдя в сторону, Сырцов извлек из кармана трубку сотового телефона и, нажав кнопку памяти, отыскал номер Креста. Когда на другом конце ответили, произнес:

– Это я. Все сделано в лучшем виде. Доказательство? Конечно, есть, при мне. Тогда до встречи.

Закончив разговор, Хлюст отключил телефон, потом повернулся к своим подельникам. Те развлекались тем, что подливали бензин в огонь, помогая пламени кремировать обезглавленное тело.

– Кончайте, – приказал новый пахан. – Сам догорит, а что не догорит, сгниет. Места здесь глухие, вряд ли до следующего года кто появится.

Обмыв бензином мачете, вернул его на место, туда же легли опустошенные канистры. Захлопнув крышку багажника, отморозки сели в джип, который, взревев мощным двигателем, круто развернулся и двинулся в обратном направлении.

После положенных в подпольной жизни для незнакомых людей пароля и отзыва Бабай наконец смог увидеть того, кто готовил операцию, задуманную Великим Беном.

Невысокий смуглолицый мужчина, опрятно одетый, в свои сорок лет выглядел значительно моложе. В прошлом пакистанский студент из богатой семьи, в конце учебы он настолько проникся идеями «Талибана» и ваххабизма, что готов был умереть за мировую исламскую революцию. Но умереть или хотя бы воевать ему не пришлось, судьба готовила другое испытание. После захвата Кабула и большей части Афганистана союзник талибов Бен аль Бен, выбрав сотню наиболее образованных боевиков, разослал их по миру обживаться и налаживать контакты.

Бывшему студенту выпал Черноморск. Выправив себе подлинные документы, он прилетел в город на побережье моря. Несколько лет учился в институте пищевых технологий, где основной упор делал на изучение русского языка. Научившись прилично разговаривать, бросил институт, имеющиеся в наличии деньги запустил в бизнес, начав постепенно обрастать связями в деловых и чиновничьих кругах города. Каждый день он регулярно исполнял намаз, читал суры из Корана, мечтая о смерти во имя Аллаха.

Когда Великий Бен нанес удар по заокеанскому гнезду мирового империализма, студент предложил нанести не менее сокрушительный удар по второму заклятому врагу исламского мира – Израилю. Идея

Бен аль Бену пришлась по душе, и он распорядился направить ему помощника.

Афганистан погрузился в дым взрывов и пожарищ от бомбовых налетов, а в Черноморске полным ходом шла подготовка к предстоящей операции возмездия.

Студент уже видел свое имя, навечно вписанное золотыми буквами в историю ислама. Пример для будущих поколений… Когда уже все было готово для предстоящей акции, из Афганистана пришло новое сообщение: операцию должен возглавить легендарный полевой командир Абдулл Камаль, он же Бабай.

Скрипнув зубами от злости, Студент все-таки не решился идти против воли духовного отца, подумав про себя: «В раю перед Аллахом все равны и нет старшего…»

– Машину поставили, где было условлено? – спросил Студент, после того как они с Бабаем обменялись дружескими объятиями и поцелуями.

– Да, – кивнул Абдулл. – Микроавтобус уже загнали в таможенный терминал.

– Через час ракеты будут загружены в самолет, – мельком взглянув на циферблат наручных часов, произнес пакистанец. – Пора и нам готовиться.

Они пересекли темную улицу и вошли в поставленный на капитальный ремонт и поэтому нежилой дом. На первом этаже в пустой квартире их встретило четверо мужчин восточной наружности.

– Наша команда, – проговорил Студент. Ближе всех стоял широкоплечий верзила с гладко выбритым черепом. – Это мой помощник, а эти, – Студент указал на отдельно стоящих трех невзрачного вида мужчин, – экипаж лайнера «Ту-154», летали в Афганистане, когда там были русские. В случае непредвиденных обстоятельств должны будут заменить летчиков.

– Они пойдут до конца? – усомнился Бабай.

– Пойдут, они добровольцы. Их семьям заплатили по миллиону долларов, и в случае отказа все родственники будут уничтожены.

– Что ж, будем готовиться, – единственное, что мог сказать Абдулл Камаль.

Студент отрывисто кивнул головой, и его помощники внесли из соседней комнаты стойку с развешанными черными закрытыми костюмами, такого же цвета широкополыми шляпами. Бабаю было достаточно одного взгляда, чтобы понять, это гардероб евреев-хасидов.

– Что это? – Глаза алжирца в бешенстве расширились.

– Ортодоксальные иудеи направляются на свою исконную родину, чтобы припасть к священным камням Стены Плача, – спокойно пояснил Студент. – Что может быть надежнее путешествия в толпе паломников. А одежда – не более чем маскировка, позволяющая выполнить поставленную задачу.

– Хорошо, – согласился Абдулл. – А документы? Ведь количество паломников строго ограничено, как мы попадем на этот самолет?

– Действительно, ограничено, – согласился пакистанец и, как фокусник, вытащил шесть заграничных паспортов. – Документы у нас самые настоящие, принадлежавшие истинным хасидам, решившим в последний момент не лететь, а остаться здесь.

Студент при этих словах указывал в дальний угол, где были сорваны полы и виднелись следы свежевырытой земли.

– Ладно, показывайте свой сюрприз, —заползая под камуфлированный полог палатки, проговорил Христофоров.

Глаза полковника уже привыкли к темноте, и он смог разглядеть, как Макнамара и Шнифт ворочают какого-то мужика. Наконец его развернули к Владимиру лицом, и капитан Маклахов включил фонарь с узконаправленным лучом, не видимым со стороны.

– Твою мать, – тихо и зло выругался чекист, увидев лицо пленника. Освободив того от кляпа, шепотом спросил: – Олег, какого черта ты здесь делаешь? Тебя же могли… совсем озверел со своими играми в «казаки-разбойники».

– Сам озверел, – так же шепотом огрызнулся Донцов.

– Так вы что, знакомы? – еще не совсем осознавая произошедшее, неуверенно спросил Игорь Маклахов. – Что происходит? При чем здесь инспектор Интерпола?

– Я сам хочу в этом разобраться, – недовольно проворчал Христофоров, глядя в упор на пленника, которого никто не спешил освобождать.

– Я выслеживал контрабандистов и оружие, – наконец сознался Олег. – В эту усадьбу привезли большую партию противотанковых управляемых ракет.

– Твою мать, – снова выругался полковник, потом сказал: – В этой усадьбе находятся арабские наемники. Они захватили заложника, кажется, твоего крестника.

На этот раз наступила законная очередь Донцова выругаться.

– «Слухачи», что было слышно на аудиогоризонте? – Оперативно прокачивая всю собранную информацию, полковник госбезопасности пытался отыскать оптимальное решение.

– Словесный хлам, – ответил Фантомас, несущий дежурство на дистанционном микрофоне. – Но имя Бабая ни разу не упоминалось.

– Значит, неизвестно, на вилле он или нет, – задумчиво проговорил Христофоров и, определившись с окончательным решением, сказал: – В любом случае штурм с зачисткой. Как говорил Наполеон, «главное, ввязаться в драку, а там поглядим».

– Ну, наконец! – Вздох облегчения пронесся среди диверсантов. Маклахов ножом перерезал пластиковые путы на руках и ногах Донцова.

Выехав из леса на трассу, джип «Чероки» заметно прибавил скорость. За несколько минут вездеход разогнался до ста пятидесяти километров, новому паха-ну хотелось прокатиться с ветерком.

Долго мчаться им не пришлось, за первым же по-воротбм оказался передвижной милицейский пост.

Канареечного цвета «Лада» с синей полосой на бортах и мигалкой на крыше стояла на обочине. Возле машины прогуливались трое милиционеров с автоматами на плечах. Двое разбирались с водителем проштрафившегося микроавтобуса, третий с полосатым жезлом в левой руке стоял у самой дороги. Увидев мчащийся джип, милиционер взмахнул жезлом, приказывая остановиться.

– Черт, – недовольно выругался Хлюст.

– Видимо, финансовый голод выгнал серых на дорогу, —хмыкнул отморозок, сидящий за рулем.

– Знаешь, чего гаишникам выдали автоматы? – подал голос с заднего сиденья второй отморозок.

– Чего? – поинтересовался водитель.

– Чтобы рэкетиры не забрали выручку.

– Гы-гы-гы, – салон наполнил дружный смех.

– Заткнитесь, вы! – оборвал их Хлюст. Не радовала его встреча с милиционерами, когда везешь в полиэтиленовом кульке отрубленную голову. Но он все же лелеял надежду, что удастся откупиться.

«Чероки» остановился в нескольких метрах от «Лады», прямо напротив микроавтобуса. Водитель вытащил из нагрудного кармана куртки документы, но никто их проверять не стал. Милиционеры вскинули автоматы, а из окна микроавтобуса выглянул тонкий ствол ручного пулемета. Шквал огня в несколько секунд превратил комфортабельный вездеход в груду дырявого железа.

Двое «милиционеров» тут же бросились обыскивать машину. Через минуту один из них вытащил из салона пакет с отрубленной головой и протянул его старшему, похлопывающему себя полосатым жезлом по ноге. Тот мельком взглянул на содержимое пакета, потом включил коротковолновую рацию и доложил:

– Работу выполнили, доказательство на месте. Возвращаемся.

Хлюст был обречен еще с той минуты, когда согласился на предложение Креста ликвидировать своего пахана. Во все времена предатель – самая гнусная фигура, достойная презрения и уничтожения.

Около часа потребовалось Христофорову, чтобы ознакомиться с объектом предстоящей атаки. Потом он побеседовал с офицерами «Вымпела». План штурма был готов.

– Значит, так, – наконец полковник решил его озвучить. – Снайперы снимают часовых, после этого я, Маклахов, Шнифт и Фантомас идем за ограду и бесшумно проводим жесткую зачистку. Живым брать только старшего, нам кровь из носу нужен Бабай, он не должен уйти. Снайперы остаются на своих позициях на всякий непредвиденный случай. Операцию начнем через час после смены часовых. Вопросы есть?

– Есть. – Донцов откашлялся. – То есть вопросов нет, есть предложение, даже не предложение – условие. Я иду на штурм с вами.

– Я тоже, – вставил Кирилл, до сих пор хранивший молчание. —Антитеррористическую подготовку я дважды проходил.

Христофоров задумался. С одной стороны, он не хотел брать людей, не связанных с диверсионной деятельностью. Но, с другой стороны, и Донцов, и Лялькин оперативники и готовы к огневому контакту. Тем более несколько дополнительных стволов лишними не бывают, когда соотношение один к пяти или семи.

– Как у нас с оружием и экипировкой? – обратился к Маклахову полковник. Игорь лукаво улыбнулся:

– Думаю, найдем что-нибудь, если по сусекам прошерстим.

Вечерняя молитва подошла к концу, и верующие потянулись на выход из синагоги, бормоча про себя слова молитвы.

Сразу за коваными воротами паломников, отправляющихся на Землю обетованную, ждал красный автобус «Икарус» с едва заметной выгоревшей надписью «Интурист».

Террористы, облаченные в черные одежды хасидов, стояли рядом с синагогой в тени старинного трехэтажного особняка. Едва появились паломники, арабы смешались с толпой и прошли в автобус.

Абдулл чувствовал себя проклятым в одежде иудея, в черной широкополой шляпе, в парике с длинными вьющимися волосами-пейсами, с бородой, наклеенной, чтобы походить на покойного хозяина заграничного паспорта. Единственное, что его утешало и придавало уверенности, это толстая книга еврейских священных писаний Талмуд, в вырезанной ячейке которой находился семнадцатизарядный «глок». Оружие, выполненное из композитных материалов, можно было пронести через пограничный контроль.

Забравшись в салон автобуса, арабы сели кучно и, опустив головы, стали бормотать заранее выученные молитвы. Здесь они еще могли позволить себе сплоченность, в самолете придется рассеяться, чтобы держать под контролем весь авиалайнер.

Едва паломники расселись, с шипением стали закрываться двери, и автобус, фыркнув, как гигантская лошадь, тронулся с места.

Сон не шел, Магомед Хусейнов лежал на кровати с открытыми глазами и смотрел в распахнутое окно. Тяжелые плотные облака закрыли наглухо луну и звезды, вокруг стояла кромешная темнота. Тревожные мысли не давали спать переводчику.

«Бабай решил стать шахидом, таранить Израильский ядерный центр», – разговор между Камалем и его преемником Магомед подслушал сегодня утром. Новость его ошарашила, после атаки на ядерный центр у него уже не будет шанса вернуться к мирной жизни. Война до конца его дней. Рыжебородый, став эмиром, намерен продолжать войну, и ему все равно, кто его противник, где и с кем воевать.

«Какой же у меня остается выход?» – размышлял переводчик. Выход виделся только в одном – освободить русского пленника, доставить его в ближайший милицейский участок и заявить, что алжирский террорист Абдулл Камаль намерен захватить самолет с израильскими паломниками. Не имело никакого значения, что здесь другое государство, с прошлого года война с терроризмом шла по всему миру.

Магомеду очень не хотелось действовать именно так, но другого выхода он не видел. Тяжело вздохнув, он поднялся с постели и стал не спеша одеваться. Потом вытащил из-под подушки свой «Макаров», сунув пистолет в карман, вышел из комнаты. В коридоре стоял полумрак от едва тлеющих настенных бра. Магомед направился в подвал, где русский пленник принимал мученическую смерть.

Регистрация в аэропорту прошла без заминки, всех паломников после регистрации по очереди направляли в сторону пограничного контроля. Здесь тоже все прошло гладко, только у Студента зазвенел металлоискатель. Все замерли, уставившись на него В ожидании, но пакистанец не растерялся и показал подошедшему пограничнику зажатый в руках Талмуд, в котором был спрятан пистолет.

– Вот, – спокойно произнес Студент, указывая на узорные металлические замки, сковывающие старинную книгу.

– А-а, – понимающе кивнул пограничник. У многих паломников в руках были подобные книги и, чтобы избежать какофонии звуков и нудных разговоров, он решил проблему просто: отключил металлоискатель.

После прохождения пограничного контроля паломников загрузили в аэрофлотовский автобус, который отвез их к готовому к взлету авиалайнеру.

В салоне «Ту-154» местной авиакомпании арабы, смешавшись с паломниками, расселись согласно ранее разработанному плану. Студент расположился в хвосте самолета, его помощник и трое пилотов сели в голове, поближе к кабине. Абдулл находился в середине салона. Таким образом, контролировался весь воздушный корабль.

Положив Талмуд себе на колени, Бабай опустил голову и прикрыл глаза, абсолютно не вникая в трескотню трех миловидных стюардесс, объяснявших действия пассажиров во время полета. Наконец лайнер медленно двинулся по бетонной полосе, постепенно увеличивая скорость. Вскоре за иллюминатором пронеслись огни аэровокзала, самолет оторвался от взлетной полосы и начал стремительно набирать высоту.

От перепада давления заложило уши, кто-то из паломников стал громко читать молитву, кто-то затянул божественное песнопение.

Вскоре «Ту-154» набрал заданную высоту и перешел в горизонтальный полет. Постепенно стихли молитвы и песнопения, паломники стали вести обычные разговоры.

– Простите, вы не Сема? – неожиданно обратился к Бабаю сидящий рядом старик с длинной седой бородой, заостренными чертами морщинистого лица и блеклыми, как у рыбы, глазами.

Абдулл посмотрел на старика, не понимая, чего тот от него хочет. Фальшивая борода, ненастоящие пейсы не были заметны, но довольно темная кожа была несвойственна местным евреям.

– Вы не Сема, кто вы такой? – громко заголосил пожилой паломник.

Мгновенно весь салон авиалайнера стал напоминать растревоженный курятник. Бабай понял, что план захватить самолет непосредственно над Израилем рушится. Теперь следовало действовать немедленно, и начинать надо с кабины пилота, в противном случае их операция пойдет прахом. Не только не доберутся до ядерного центра, но даже до границы Израиля вряд л и долетят.

Шум все нарастал, Абдулл видел глаза помощника Студента и афганских пилотов, они ждали команды старшего.

В конце концов галдеж паломников заинтересовал пилотов, открылась бронированная дверь кабины, оттуда выскользнула молоденькая стюардесса, и в проеме появилась недовольная физиономия одного из летчиков.

Это был шанс, Камаль расстегнул замки на своем Талмуде и едва заметно кивнул. Те, кому этот сигнал предназначался, все поняли.

Неожиданно Бабай поднялся во весь рост, рука выхватила пистолет из раскрытой книги, и со всей силы он рубанул возмущенного старика рукояткой по голове. А другой рукой ухватил за волосы проходившую мимо стюардессу и швырнул ее на пол.

Четверо афганцев, обнажив свое оружие, ворвались в пилотскую кабину.

– Самолет захвачен, – по-арабски проговорил Абдулл Камаль, с ненавистью срывая элементы маскировки.

Ночь полностью вступила в свои права, темнота сгустилась до цвета нефти. Утомившись от бесконечного распева, замолчал сверчок. Трасса казалась совсем вымершей. «Фазенда», освещенная по углам большими фонарями, издалека была похожа на мутное светлое пятно.

Наблюдая с крыши водонапорной башни за «фа-зендой», Виктор отметил, что с наступлением темноты охрана покинула крышу особняка и теперь часовых выставили на ограде так, чтобы каждый из них сторожил одну из сторон. Охрана менялась каждые два часа. Отдаленность от войны наложила свой отпечаток, часовые не особо напрягались в несении караульной службы. Виктор даже заметил, что заступивший охранник уперся плечами в стену и стоя погрузился в сон.

Больше ждать было нельзя. Спустившись по лестнице, Савченко по привычке еще раз попрыгал, ничего не звенело. Потом, взяв в руки портативный автомат, вставил приклад и направился в сторону усадьбы, ни на секунду не выпуская из виду дремлющего часового.

Ограда с каждым шагом становилась все ближе, но расстояние все равно было довольно значительным для единственного точного выстрела.

Шаг, еще шаг и… Из-за поворота вынырнул многотонный грузовик и, черканув фарами, как секирой, по полю, усадьбе, лесополосе, с ревом понесся в сторону Черноморска.

Виктор успел плашмя броситься на землю и замереть. От рева проносящегося трейлера проснулся и часовой. Потирая глаза, он широко зевнул и медленно зашагал по стене.

Теперь Савченко пришлось двигаться ползком и перебежками. Держа автомат за ремень у самого цевья, Виктор мечтал только об одном: добраться, доползти до приемлемой для выстрела дистанции.

Часовой еще раз широко зевнул и, в нарушение всех уставов и параграфов, закурил, освещая заросшее щетиной лицо.

Савченко аж скрипнул зубами от злости, но все еще было далеко до цели. Проползя еще несколько метров, он вскочил и сделал несколько прыжков, затем рухнул и снова затаился. Часовой его не заметил, но заметил Христофоров, возглавлявший штурм «фазенды» силами спецназа ФСБ.

Быстро передвигая руками и ногами, Виктор достиг той точки, которую наметил для стрелковой позиции. Теперь оставалось только дождаться, когда часовой вновь повернется спиной. И араб не подвел стрелка. Дойдя до края своего сектора, он бросил тлеющий окурок себе под ноги и растоптал подошвой ботинка, потом, круто повернувшись, двинулся назад.

Разведчик вскочил на одно колено, упер приклад в плечо и совместил прицельную планку с мушкой на спине часового, затем, затаив дыхание, плавно потянул спусковой крючок. Пуф-ф – раздался едва слышный выстрел. Виктор слишком был занят, чтобы заметить: часовой, получив пулю в спину, стал валиться вниз лицом, но неожиданно дернулся, как от удара, и рухнул на спину. Повернувшись набок, он упал с ограды на внешнюю сторону.

Савченко тем временем уже бежал к каменному забору. Он еще днем приметил удобное место для преодоления ограды. Едва руки коснулись шершавой поверхности оштукатуренной стены, как подошва правой ноги мгновенно нащупала выступ, тело разведчика сила мышц подбросила вверх. Виктор ухватился за край ограды, выбрался наверх и тут же прыгнул на противоположную сторону.

Приземлился на бетонные плиты дворового покрытия бесшумно, но не совсем удачно.

Прямо перед ним стоял голый по пояс араб, а за его спиной из освещенной двери особняка выходил еще один.

Перекрестие в инфракрасном прицеле было не черным, как обычно, а красным на зеленом фоне. Лис поймал в перекрестие белый силуэт охранника. Опершись на стену, он задумчиво курил, его правая рука покоилась на автомате, в пальцах левой была зажата тлеющая сигарета.

Лис медленно выдохнул из легких воздух, затаил дыхание, уже собираясь плавно потянуть на себя спусковой крючок, как неожиданно в динамике оперативных наушников услышал ошалелый голос Сергунька:

– Боже, а это кто?

И тут же вмешался в разговор Христофоров:

– Черт, да это же Стрелок-Савченко, живой. Пацан сам решил разобраться с «духами». На амбразуру бросается. – В голосе полковника на мгновение прозвучали восторженные нотки, и в следующую секунду властный голос руководителя операции приказал: – Штурмовые группы на исходную. Снайперы, огонь.

Лис снова поймал в прицел часового и плавно надавил на спусковой крючок. Снайперская винтовка, оснащенная толстым цилиндром глушителя, с едва различимым хлопком дернулась. Пуля угодила охраннику в лоб, он рухнул со стены.

Снайпер перенес прицел левее на второго охранника, тот медленно двигался поверху кирпичной стены, усиленно борясь с зевотой. В этот момент его и догнала смерть, ткнув в затылок свинцовой пулей.

– Лис работу закончил, – поднеся микрофон ко рту, произнес снайпер и тут же услышал:

– Сергунек работу закончил.

Пробил час для штурмовой группы. С разных сторон к ограде усадьбы двинулись бойцы «Вымпела» и прикрывающие их оперативники.

Штурмовая группа была разделена на три пары. К каждому «вымпеловцу» был прикреплен оперативник. Диверсанты были облачены в тяжелые бронежилеты, кевларовые шлемы с приборами ночного видения и вооружены автоматами «галил» с навинченным глушителем. Следующие за ними оперативники смотрелись как легкая средневековая пехота при титулованных рыцарях: короткие бронежилеты третьей категории, способные защитить лишь от пистолетов, шлемов вообще не было, а вместо штурмовых винтовок портативные пистолет-пулеметы «узи» с навинченными глушителями.

По общей команде штурмовики двинулись к ограждению.

Олег Донцов едва поспевал за Христофоровым. Где-то в темноте к вилле приближались Фантомас со Шнифтом и Макнамара с Лялькиным. Особняк был разбит на зоны действия пар, каждой предстояло зачистить свой сектор.

Достигнув кирпичной стены, Олег повесил автомат на плечо, затем, сложив ладони в «замок», подставил их под ступню Владимира, помогая тому взобраться на гребень ограды. Легко взлетев на ограду, полковник профессионально огляделся по сторонам в поисках опасности, потом протянул руку майору. Перемахнув через ограду, они бегом направились к особняку, огибая его с правой стороны, там, где был вход в подвал. Достигнув лестницы, спрятанной под металлическим козырьком, Христофоров вытащил из подсумка набор отмычек и начал спускаться вниз. Донцов, прикрывая действия напарника, встал на одно колено, упер в плечо откидной приклад «узи» и замер в ожидании.

Неожиданно во дворе приглушенно защелкали выстрелы, с грохотом посыпались оконные стекла. Кто-то истошно закричал, из особняка высыпали полураздетые, но вооруженные люди. В следующую секунду во дворе громко с ослепительной вспышкой взорвалась «заря».

Никем не замеченный Магомед Хусейнов спустился на первый этаж, а затем направился в подвал, где должен был медленно умирать русский пленник.

В подвале было светло, как днем, от десятка люминесцентных ламп, установленных под потолком.

Переводчик прошел по узкому коридору между стальными перегородками складских помещений. В дальнем углу подвала была вмурована толстая стальная арматура, сваренная крест-накрест. К поперечине был привязан за запястья мужчина. Силы давно покинули его, и мужчина стоял на коленях, высоко задрав руки и уронив голову на грудь. Под самым потолком висел пластмассовый бак, из его тонкого отверстия капала вода. Тяжелые капли, подобно булыжникам, обрушивались с большой высоты на темя пленника. Разбившись о его голову, влага стекала по распухшему от побоев лицу вниз. За время пытки у ног Федорова растеклась внушительная лужа с кровяными разводами.

Подойдя к пленнику, Магомед остановился в нерешительности, не зная, с чего начать.

– Любуешься? – неожиданно раздался за спиной знакомый голос.

Рыжебородый Ахмат решил проверить, как часовые несут службу. Но сперва собрался проведать пленника.

– Жаль, что Бабай не разрешил ему голову отрезать, – не без сожаления произнес новый эмир, потом, оскалившись, подмигнул переводчику. – Впрочем, это даже интересней, завтра мы повеселимся, когда этот гяур перед смертью будет сходить с ума от боли. Пытка водой одна из самых страшных и…

Закончить свою мысль Рыжебородый не успел, в проеме появились двое неизвестных в камуфляже и с автоматами на изготовку. Ахмат, прервавшись на полуслове, рванул из висевшей на поясе кобуры «стечкин», но переводчик оказался быстрее. Рука араба еще вытаскивала длинноствольный «АПС», когда кургузый «Макаров» Магомеда уперся ему в грудь. Громкий выстрел «ПМ» и едва слышные автоматные очереди одновременно отшвырнули Рыжебородого к противоположной стене, он умер мгновенно, так и не сообразив, что же произошло.

Выстрелив, переводчик тут же бросил оружие и, подняв руки, затараторил на русском языке:

– Не стреляйте, я свой. Я агент майора Камаева.

Появившиеся в подвале спецназовцы внимательно смотрели на него через прорези прицелов своих автоматов. Донцов кинулся вперед и ударом ноги отшвырнул брошенное оружие. Повесив автомат на плечо, выдернул из ножен, висевших на бронежилете, десантный нож. Короткое лезвие с мелкой пилообразной заточкой блеснуло в свете электрической лампочки. Хорошо отточенная сталь легко резала путы на руках Николая Федорова.

– Это действительно так, – вперед вышел Христофоров, опуская оружие. – Особый отдел военной группировки в Чечне предупредил управление о вашем звонке. – Потом, глядя на переводчика, добавил: – С того самого звонка и началась наша операция.

В разговор вмешался треск автоматных очередей, бой переместился в особняк.

Встреча оказалась неожиданной больше для араба. Виктор первым отреагировал и ухватил противника за горло левой рукой. По всем канонам рукопашного боя и спецподготовки с холодным оружием, его следовало сейчас ударить ножом под сердце, быстро и бесшумно. Но кинжал был в ножнах, прикрепленных к запястью левой руки, и пока он его вытащит, будут упущены драгоценные мгновения. Савченко, ни секунды не раздумывая, правой рукой. развернул автомат, вжимая торец глушителя в грудь араба, и надавил на спуск.

Очередь в упор сбила боевика, он кулем повалился под ноги Виктора, орошая его камуфлированные ботинки горячей липкой кровью. Отпустив убитого, разведчик левую руку перебросил на цевье «хеклер коха», одновременно вскидывая оружие в направлении стоящего в дверном проеме боевика. Тот неистово закричал, бросаясь внутрь особняка.

Длинная автоматная очередь оставила на полированной двери несколько круглых отверстий, крик оборвался так же неожиданно, как и начался. Но было уже поздно, сигнал тревоги прозвучал.

– Черт, – выругался Савченко, бросаясь к высокой каменной ограде, окружающей палисадник в центре двора.

Во всем доме, как по мановению волшебной паломки, вспыхнули окна, двор, и без того освещенный яркими фонарями, теперь был просто залит светом.

Из дверей с гортанными криками выбежали пятеро боевиков, полуголые, босиком, но все были вооружены автоматическим оружием.

Настоящий воин, профессионал, не будет палить во все стороны, не видя противника. Арабские наемники были хорошими бойцами, они не зря получали свои доллары. Выбежав во двор, боевики остановились полукругом, держа перед собой оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.

Время уже играло против Виктора, на размышления времени не было. Теперь действовал инстинкт самосохранения и рефлексы бойца, выработанные в разведке морской пехоты.

Левая рука, как совершенно самостоятельный организм, нащупала пластмассовый корпус «Зари», рывком сняла ее с пояса и крепко сжала предохранительный рычаг. Палец правой руки выдернул чеку, и в следующую секунду пластмассовый шар, описав крутую дугу, взорвался над головами боевиков.

Ослепительная вспышка сопровождалась мощным грохотом взрыва. Специально разработанный для антитеррористических подразделений свето-шумовой боеприпас при срабатывании ослеплял террористов и глушил их звуком хлопка, равного мощности стодвадцатимиллиметрового снаряда. От детонации звуковой волны посыпались выбитые стекла окон, лопнула часть дворовых фонарей, освещение стало заметно тусклее.

Виктор, который в момент взрыва открыл рот и прикрыл руками уши, быстрее других адаптировался к последствиям. Выскочив из своего укрытия, он увидел пятерых мужчин: бросив свое оружие, они стояли на коленях, держась обеими руками за головы и глядя перед собой невидящими глазами.

Этих он сбил несколькими короткими очередями и бросился к входу в здание. По его подсчетам, там еще находились часовые, которые могли открыть огонь. Савченко решил не ждать врага, а самому идти на него. На ходу сменив пустой магазин, Виктор сорвал с пояса «РГ-5» и, размахнувшись, швырнул ее в дверной проем, одновременно отпрыгивая в сторону.

Взрыв ручной гранаты прозвучал весьма внушительно. Одну из створок дверей вырвало и швырнуло на крышу. Холл, заполненный туманом и известковой пылью, чадил кислым запахом сгоревшей взрывчатки, в глубине помещения раздавались чьи-то гортанные выкрики.

Заскочив в полутемное помещение холла, Виктор мгновенно рухнул на пол. Инстинкт самосохранения его и на этот раз не подвел. Над головой ударила автоматная очередь, шлепками вбивая пули в стену из мягкого ракушечника.

Откатившись в сторону и почти не целясь, Савченко дал в ответ короткую очередь, что-то гулко упало, срывая с окна тяжелую штору. Снова выстрелы, теперь уже со всех сторон. Бывший разведчик морской пехоты вертелся, как уж на раскаленной сковороде. Огрызаясь огнем своего «хеклера», он прыгал, откатывался, кувыркался, уходя с линии огня, не давая взять себя на мушку.