– Перевяжите его, – приказал Рыжебородый Ахмат, он был сильно не в духе. Слишком много людей потеряла его группа, и кто-то должен за это ответить.

– Где второй гяур? – спросил он. Мощный взрыв, прозвучавший в катакомбах, заваливший вход, был ему ответом.

Последнее время Фариду Шарипову казалось, что он попал в невидимую паутину трагических обстоятельств. Все началось с программы «Криминал» на одном из каналов, когда он узнал, что милиция задержала киллера, на котором среди множества трупов был и его брат. Восточная кровь закипела, как шампанское, голос разума молчал, вопило желание мести. Не считаясь ни с кем и ни с чем, Фарид решил отомстить за брата и связался с «шерстяным» уголовником Ужом… А дальше поехало. Матерый урка обвил его горло удавкой шантажа, пришлось устраивать ему побег, организовывать выезд в ближайшее зарубежье и обеспечивать его финансовую поддержку, пока он не залечит сломанную (в стычке с киллером) ключицу. Он все выполнил, но гонимый уголовник не мог жить спокойной жизнью и в далеком от Москвы Черномор-ске нашел свою пулю. И должно же это было случиться как раз тогда, когда Фарид Шарипов отправил эмиссара к потенциальному покупателю большой партии противотанковых ракет. В той непонятной перестрелке погиб и эмиссар. Правда, свою миссию он выполнил и с покупателем договорился, успев известить Шаха о заключении сделки. Но осталась другая проблема: собственноручная малява в СИЗО, отправленная Ужу, где она теперь? Если, как обещал «шерстяной», после его смерти записка ушла к законникам, то ему, Шаху, сейчас самое время лечь на дно, если он не хочет, чтобы упаковали глубже дна на два метра. Так мало этого, еще и повисли тяжелым грузом фальшивые доллары, которыми он рассчитался с продавцом и за которые собирался покупать настоящий товар (те же ракеты), чтобы превратить в настоящие доллары. И таким образом провести многоходовую комбинацию по переводу фальшивых банкнот в разряд настоящих, да еще и с определенным процентом.

Первую партию он всучил отставному полковнику, хозяину противотанковых реактивных снарядов. Тут можно было не опасаться, пенсионер отложит их на «черный день» и не скоро станет их тратить. Совсем другая ситуация с остальными «липовыми» баксами, на которые Шах собирался купить у таджиков большую партию афганского героина высочайшего качества.

Гениальная идея лопнула, как мыльный пузырь, благодаря проклятой полосе трагических обстоятельств. Милиции удалось захватить и наркотики, и «липу». Большая партия фальшивых долларов – это верный признак того, что ищейки уже насторожились и ждут, где снова всплывет «липа» этой серии.

И таким конкретным следом мог стать отставник-полковник. Фарид уже вовсю уверовал в теорию трагических обстоятельств. Если следовать ей, то в скором времени старик обязательно запустит лапу в заветную кадушку и пустит баксы в оборот, и вот тогда-то все и всплывет. Нужны были радикальные меры…

Через несколько дней, возвращаясь из продовольственного магазина, полковник-отставник подвергся нападению неизвестных. Его сперва оглушили, затем, затащив на лестницу, ведущую в подвал, задушили, используя в качестве удавки тут же валяющийся кусок электрического кабеля. Потом забрали сумки с покупками, бумажник с мелочью, в общей сумме сто рублей, и сняли с руки допотопные часы «Победа».

Обнаружив труп, милиция завела дело об «убийстве с целью ограбления» и принялась шерстить местных бомжей.

Стоя у окна с видом на сад, Фарид Шарипов вертел в руках старенькие наручные часы «Победа» с потертым стеклом. На его лице блуждала счастливая улыбка, он верил, что разорвал круг порочных обстоятельств.

Звонок мобильного телефона поднял Кирилла, как сигнал боевой тревоги. Находясь в командировке, старший лейтенант Лялькин неожиданно открыл в себе новое качество. Оказывается, он вполне ответственный работник. Конечно же, там, где можно по-филонить, он делал это с легкостью. Но сейчас ситуация заставляла действовать осторожно и со всей ответственностью.

– Слушаю, —абсолютно бодрым голосом произнес Кирилл, включив телефон.

– Это я, – донесся из динамика голос Дядя Федора. Судя по тону, что-то пошло не так.

– Что случилось? – насторожился старший лейтенант.

– Нас засекли арабы, —собравшись с духом, выпалил бывший наемник.

«Твою мать», – мысленно выругался чекист, но вслух произнес другое:

– Как это получилось?

– Мы решили проверить клинику пластической хирургии.

– Какого черта! —Теперь Кирилл уже не сдерживался. – Вам было приказано вести простое наблюдение. Почему меня не предупредили? Почему без страховки решились на проникновение?

Голос Лялькина дрожал от злости. Ответственным становишься, когда на тебя сваливается ответственность, когда, если что не так, тебе могут не то что карьеру, жизнь поломать. Вот тогда человек становится по-настоящему ответственным.

– Я его страховал, – невнятно пробормотал Николай, но Кирилл его уже не слушал, лихорадочно со-ображая, что же предпринять. Прежде всего нужно доложить сейчас Христофорову, чтобы бойцы «Вымпела» успели экипироваться и занять позицию.

– Вам надо срочно уходить, – наконец произнес он.

– Уже уходим.

– Дуйте за город через проспект Щорса, я вас там прикрою. – Старший лейтенант отключил свой мобильник, чтобы тут же набрать номер телефона Христофорова.

– Слушаю. – Голос полковника был бодрый, как будто стояла не глухая ночь, а полдень.

– Владимир Николаевич, добровольцы засветились, – без вступления доложил Лялькин.

– Как так?

– На свой страх и риск полезли в центр пластической хирургии.

– Твою мать, – выругался полковник. Помолчав, он заговорил: – Будем форсировать события. – Голос Христофорова звучал абсолютно спокойно. – Пусть вытягивают свой «хвост» на сорок второй километр. Мы их там встретим. Пора брать «языка», понял?

– Понял, все сделаю, – ответил старший лейтенант, услышав, как телефон полковника отключился.

Вскочив с постели, он быстро оделся и выбежал из комнаты, уже на ходу сообразив, что Христофоров ничего не сказал об экстренном отъезде из санатория и уж тем более ни словом не обмолвился о погоне. Как высококлассный шахматист, он в уме просчитал все ходы, выдав подчиненному конечный результат.

Открыв гараж, Кирилл забрался в комфортабельный салон «БМВ». Несколько минут ушло на прогрев двигателя, и грациозная машина сорвалась с места, как торпеда. До проспекта Щорса было рукой подать, но Кирилл опоздал: самая короткая дорога оказалась некстати перерытой, дорожная служба вела ремонтные работы.

Проклиная все на свете, Лялькин стал выворачивать руль, чтобы развернуться. К тому времени, когда он ворвался на проспект, он увидел лишь силуэты удаляющихся на большой скорости машин.

Снова выругавшись, Кирилл вдавил до упора педаль газа и, правой рукой управляя машиной, левой достал трубку мобильного телефона. По памяти быстро набрал номер телефона, выданного Дяде Федору, но телефон не отвечал. Во время перестрелки Николай, прыгнув за каменного льва, разбил мобильник. Лялькин этого не знал, но догадался: с телефоном что-то произошло. Теперь оставалось лишь надеяться, что слепой случай укажет разведчикам нужное направление.

«Девятка», проскочив частный сектор, вырвалась на просторную городскую трассу и на развилке, вместо того чтобы повернуть налево, свернула вправо. Чуда не произошло.

Звонить Христофорову уже не имело смысла, все равно «Вымпел» не успеет. Значит, надо самому попытаться помочь ребятам.

В течение получаса машины неслись по пустынной трассе. Затем «девятка», соскочив с асфальтированного покрытия, запрыгала по ухабам грунтовки, уходя все дальше в степь. «Лендкрузер» и «Вольво», не снижая скорости, устремились за ней.

Тянуться «хвостом» за арабами на трассе – это одно, а преследовать их на грунтовой дороге – совсем другое дело. Доехав до поворота, ведущего в степь, Кирилл остановился. Выбравшись из салона «БМВ», он открыл багажник и, убрав резиновый коврик, открыл дверцу тайника, где находился набор, который положено иметь агенту спецслужбы, выполняющему секретное задание. Средства электронного слежения, подслушивания, всевозможные датчики, микротелекамеры, наручники, электрошокер и даже портативный арбалет с лазерным целеуказателем.

Кирилл извлек из тайника портативный прибор ночного видения. Надев его, он включил питание, и вся степь предстала перед ним в зелено-черном свете. Теперь он мог ехать без демаскирующих его включенных фар, правда, не очень быстро.

Через двадцать минут езды по ухабам он услышал отдаленные звуки автоматной трескотни, еще через пять, когда стрельба стала громче и отчетливей, стали видны вспышки выстрелов. Потом он неожиданно увидел брошенные машины арабов. Бой шел за невысоким, поросшим ковылем холмом. На округлой вершине холма мелькали неясные тени боевиков, они то поднимались и короткими перебежками передвигались, падая, то снова вскакивали и бежали.

Против двух морпехов было в пять раз больше неприятелей, все они были вооружены автоматами, а потому исход боя был предрешен. Следовало вмешаться, иначе…

Загнав свой «бумер» в небольшую балку, так, чтобы машина не бросалась в глаза, Кирилл вытащил из наплечной кобуры самый обычный пистолет Макарова, к которому ему даже выдали удостоверение офицера местной контрразведки. Конечно, если его с оружием зацепит милиция, он своим «удостоверением» сможет отмазаться. Но уже в течение ближайшего часа он должен будет сменить внешность, документы и ближайшим самолетом покинуть страну. «Контакт с правоохранительными органами – шаг к провалу всей операции», – гласила инструкция, которую он изучил перед отбытием в командировку.

Несмотря на все параграфы строгой инструкции, отчаянный по натуре Кирилл дослал патрон в патронник и выбрался из машины.

Неожиданно резкая трескотня автоматов оборвалась.

– Черт, – выругался Кирилл и бросился вверх по склонам балки. Когда он уже был на самом верху, внезапно раздался приглушенный взрыв, и за этим последовал несвойственный для степи звук камнепада.

Осторожно выглянув из-за края обрыва неглубокого оврага, как солдат из окопа, Кирилл увидел четверых боевиков, которые тащили связанного человека. С такого расстояния было невозможно разглядеть, кто это, а тем более стрелять из пистолета. Ясно, что боевики тащили пленника, одного из морпехов. Засунув пленника в салон «Лендкрузера», арабы забрались следом, и машины, взревев мощными моторами, рванули в обратном направлении.

Лялькину ничего другого не оставалось, как снова следовать за ними, но теперь у него появился реальный шанс обнаружить гнездо террористов и самого Бабая.

Голова разрывалась от боли, а на тело давила вселенская тяжесть; грудь сжимали стальные тиски, не давая возможности глубоко вздохнуть.

Виктор открыл глаза и увидел перед собой кромешную темноту, только впереди маячил тонкий лучик дневного света, в котором плавало множество пылинок.

Только теперь он смог сообразить, где находится, вспомнить, что же произошло.

«Меня завалило в катакомбах во время взрыва», – понял Савченко. Он попробовал пошевелиться, и это ему удалось. Хотя что-то тяжелое продолжало давить. Превозмогая боль, Виктор напрягся и рванулся что было мочи всем телом, тяжесть отпустила. Разбрасывая куски ракушечника, он смог встать во весь рост и вдохнуть полной грудью. «Ракушечник – мягкий камень», – вспомнил слова Дяди Федора перед этим боем. – И действительно мягкий, – усмехнулся Виктор, стряхивая с головы каменную пыль, – был бы твердый, мне были тогда точно кирдык».

Долго рассиживаться не стоило, нужно было разбирать завал, закрывший выход из катакомб наружу. Стирая кожу до крови, он стал тянуть шершавые и острые осколки ракушечника. Когда уставал, то садился и несколько минут отдыхал, потом снова принимался за работу. В горле немилосердно саднило, мучила жажда, глаза постоянно забивались пылью, но Виктора это не останавливало. Примерно через час он наткнулся на обрывки (иначе это не назвать) взорвавшегося араба. Одновременный взрыв пяти гранат, вызвавший обвал, почти ничего от него не оставил. Чуть позже, уже у самого выхода, Савченко наткнулся еще на одного боевика. Его сперва отшвырнуло к стене, а потом завалило обрушившимся сводом. Тело почти не пострадало, только череп был размозжен тяжелым угловатым осколком. У боевика обнаружился исправный «хеклер кох», два запасных магазина в подсумке, тут же на поясе висел чехол с глушителем к автомату и десантный кинжал с фигурной рукояткой из пластика. Все это Виктор забрал, так как, кроме двух наступательных гранат «РГ-56», в его карманах ничего не осталось. Надев на себя гарнитуру с подсумками, он по старой фронтовой привычке обыскал мертвеца. Никаких документов у того не оказалось, всякая мело-човка: зажигалка, портативный фонарик и небольшой электронный прибор, внешне похожий на трубку мобильного телефона, но Виктор точно знал – это не телефон. Что это такое, решил выяснить позже и снова принялся за работу…

Свежий степной воздух буквально опьянил его. Выбравшись наружу через узкий лаз, Савченко несколько минут стоял неподвижно, с наслаждением дыша полной грудью.

Наконец почувствовав, что силы восстановились, он заложил лаз и направился к тому месту, где ночью был бой. На выгоревшем за лето до белизны ковыле кое-где отчетливо виднелись следы крови. Значит, кого-то зацепило. Местами, поблескивая на солнце, валялись латунные цилиндрики гильз, больше всего их было в ложбине на вершине холма, где держал оборону Дядя Федор. Здесь крови было не много, возможно, бывший старший сержант был еще жив.

«Скорее всего утащили, как языка», – сообразил Виктор. Что будет с пленником, он прекрасно понимал. Под пытками скачают информацию, потом отрежут голову. Зная характер бывшего наемника, можно было с уверенностью сказать, что «разговорить» его арабам удастся не скоро, следовательно, шанс его спасти еще есть.

Машину Виктор нашел там, где они ее оставили. «Девятка» стояла за соседним холмом с распахнутыми дверцами, на заднем сиденье лежал открытый бронированный кейс, на дне которого еще осталось несколько гранат вспомогательного действия, самой ценной была свето-шумовая «заря» в пластиковом корпусе. В машинное зеркало Виктор смог себя оглядеть и остался крайне недоволен своим видом. Весь перепачканный бело-желтой пылью, как пекарь, и обвешанный оружием, как колумбийский повстанец, он смотрелся более чем подозрительно. Пришлось оружие спрятать в кейс, лицо протереть ветошью для протирания автомобильных стекол, которую он выудил из «бардачка». Поверх грязной одежды он надел плащ, под которым Дядя Федор прятал свой «стеч-кин». Все-таки не зря покупал.

После этого Виктор сел за руль «девятки» и повернул ключ в замке зажигания. Пора было возвращаться в Черноморск.

«КамАЗ», груженный морожеными «ножками Буша», беспрепятственно прошел таможню.

«Ага, значит, у Шаха есть „окно“ на границе», – усмехнулся Донцов, «хвостом» следуя за рефрижератором. Установленный радиомаяк позволял не упускать груз из вида, не входя в визуальный контакт с преследуемым.

Майор сделал пометку в рабочем блокноте. После того как все будет закончено, надо будет разобраться с таможенниками.

До него только сейчас дошло, в какую авантюру он влез. Мало того, что он отправил кассету с записью переговоров о продаже ракет одному из участников сделки с текстом явно шантажного смысла. Попади эта запись в компетентные (надзирающие) органы, с него за подобную самодеятельность люди в синих мундирах сняли бы семь шкур, если бы нашли доказательства. Только доказательств его участия нет, потому что лично сам он ни в чем не участвовал. Не снимал на камеру, не читал текст за кадром. Оператор за него озвучил съемку, потом при помощи нескольких электронных приборов исказил голос до неузнаваемости. Даже если привлекут спецов-экспертов из отдела «Р»[8] и те полностью очистят запись, то вряд ли найдут бизнесмена, он никаким боком не привязан к золотопогоннику.

Мало всего этого, так майор еще решил лично проследить всю цепочку торговли оружием от продавца и посредника к настоящему покупателю. Оптовый покупатель очень заинтересовал оперативника из ГУБОПа. Конечно, сунуться в такое дело было верхом мальчишества: едет через границу, без прикрытия, без оружия, совершенно один. Только это на первый взгляд, на самом деле Олег имел черный пояс по карате в самом жестком и эффективном стиле «Окинава год-зюрю». И если бы понадобилось, то с легкостью мог расправиться сразу с несколькими бригадными «быками». Да и с документами все было не так однозначно. Несколько лет назад он работал в оперативном отделе МВД и после одной международной операции был зачислен в действующий штат Интерпола, на что имелся соответствующий документ. И в случае необходимости ему было достаточно позвонить по не многим известному телефону в Париже, и полмира для нелегального торговца оружием ощетинится полицейскими.

«Мало будет, – мысленно подбодрил Олег себя, – можем обратиться к прессе. Благо в мире борзописцев у меня тоже полно знакомых».

«Форд» Донцова на границе долго не задерживали. Проверили документы, формально оглядели машину,.потом усатый таможенник важно произнес:

– Можете ехать.

Проехав пограничные посты, Олег взглянул на экран портативного радара. «КамАЗ» с радиомаяком устойчиво держался в зоне действия.

Встреча с помощником Шаха проходила в небольшом уютном баре «Эллада». Крест специально выбрал его, это была нейтральная территория, и если бы кто-то из людей Шаха увидел здесь Хлюста, то вряд ли смог бы пристегнуть его к предательству. Впрочем, это было вряд ли возможно. Бар размещался во дворе, окруженном панельными девятиэтажными монстрами. Внутри помещение было отделано декоративной керамической плиткой, создававшей иллюзию старинной таверны, на стенах висели муляжи древнегреческого оружия: круглые блестящие щиты, короткие мечи с широкими лезвиями и блестящие шлемы, закрывающие верхнюю часть лиц древних воинов. Крест приехал на неприметной старенькой «Волге» в сопровождении трех гориллоподобных охранников. Они первыми прошли в бар, запустив руки под полы пиджаков; двое остались у главного входа, третий, пройдя через зал, остановился у служебного входа. И только после этого вошел Крест. Место он выбрал в дальнем углу за небольшим плетеным столиком и заказал подбежавшему бармену апельсиновый сок. Бармен мгновенно выполнил заказ и поспешил повесить на вход табличку «Санитарный час».

Хлюст появился следом, он быстрой походкой пересек двор и открыл дверь. Двое охранников бесцеремонно обыскали его; убедившись, что тот без оружия, пропустили внутрь.

– Что-нибудь выпьешь? – после рукопожатия спросил Крест. Сам он без особого повода алкоголь не употреблял.

– Да, можно водки, – кивнул Хлюст, с шумом усаживаясь за стол.

Бармен расторопно подал большую рюмку с холодной водкой и тарелку с бутербродом и удалился в служебное помещение. Не один год проработавший за стойкой бара, он прекрасно понимал, что в подобных ситуациях лучше ничего не слышать и ничего не видеть. При любом раскладе меньше спрос.

Крест терпеливо подождал, пока гость выпил и закусил, потом заговорил спокойным, даже немного вкрадчивым голосом:

– Проблемы у твоего пахана, очень серьезные проблемы. Как бы и ты с ним заодно не пошел под заныр,прицепом.

– Что случилось? – встревоженно спросил Хлюст. На самом же деле он все прекрасно понимал и теперь только пытался выиграть время, чтобы сообразить, как действовать.

– Шах не с теми начал дружбу водить. «Шерстяные» – они ведь хуже прокаженных. Раз Фарид решился в своих делах опираться на мусоровские подстилки, то… – последовала короткая пауза, – …и сам ничуть не лучше. Значит, такой же спрос и с него.

Вениамин Сырцов почувствовал, как у него внизу живота образовался ледяной камень. Он понял: Шаха приговорили за общение с Ужом, а заодно и его как «правую руку». Он уже представил, как двое горилл, набросив на шею удавку, быстро умерщвляют его…

– Голгофе пришло послание, – продолжал Крест. – А в нем малява, которую Шах посылал Ужу. Голгофа – вор авторитетный, собрал сходняк по этому поводу. Фарида даже звать не стали, он не чета собравшимся. Чтобы зараза, не дай бог, не распространилась, решили провести ампутацию. Это дело поручили мне.

– Я это уже понял, – сиплым голосом произнес Хлюст, не чувствуя ног от страха.

– Ни черта ты еще не понял, – перебил его законник. – Мне, конечно, следовало бы шепнуть кому надо, поднять боевиков-торпед, чтобы разобрались с вашим кодлаком по полной программе. Но прольется много крови, шумнут в печати, вдело обязательно сунутся «мусора» с прокурорскими. Подобная реклама никому не нужна, к тому же в любой войне потери несут обе стороны. Что ослабляет воюющих, и впоследствии победитель может быть разгромлен совершенно другой, третьей силой.

Вениамин молчал, пытаясь сообразить, к чему эта словесная прелюдия.

– Я не хочу крови, большой крови, – наконец Крест стал определять акценты. – Шах опарафинился, и он умрет. Мне плевать на него, он нам чужой, он барыга. Другое дело ты, Хлюст. Сам из воров, про тюремную баланду, нары и парашу знаешь по собственному опыту, а не понаслышке. Такое мое предложение, Шаха сам замочи и… занимай его место, отстегивай долю в общак, и никаких проблем у тебя не будет. Как тебе такое предложение?

Хлюст понимал, что ответ может быть только один – «да», иначе он просто не выйдет из этого бара. В конце концов, кто ему Шах? Ни сват, ни брат, и вообще, предупреждал же он его, что не надо связываться с «шерстяными». «Пусть сам теперь и расхлебывает», – решил Сырцов. Он уже представлял, как поступит со своим паханом.

– Я согласен, – наконец произнес он. Сделав первый шаг в очередном предательстве, он облегченно вздохнул и добавил: – Пара-тройка надежных людей у меня найдется, все сделаем в лучшем виде.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Крест, на его лице появилось некое подобие улыбки. —Сроку тебе три дня, и не забудь доказательство исполнения приговора.

Законник замолчал, давая гостю понять, что аудиенция окончена.

Это поле определили под строительство дачного поселка, дорогого, «купеческого». Но что-то не заладилось, и вместо трех дюжин многоэтажных вилл здесь высился лишь один трехэтажный особняк за высокой кирпичной стеной.

На плоской крыше особняка в шезлонгах под развесистыми зонтами сидели несколько смуглокожих мужчин. Казалось, они отдыхают, принимают солнечные ванны. Но если к этой группе присмотреться повнимательней, то можно было разглядеть и бинокли, к которым они время от времени прикладывались, и автоматическое оружие, небрежно уложенное возле шезлонгов.

Загородная вилла оказалась той самой «точкой», на которой находилась основная масса боевиков Бабая. Именно сюда он перебрался вчерашней ночью после боя в городе, привезя с собой захваченного пленника и остаток своей команды.

Кирилл Лялькин удачно проследил за кортежем арабов и смог незаметно обнаружить их логово. После этого он благополучно добрался до города.

Вызванная по его команде группа «Вымпел» незаметно заняла позицию напротив виллы в лесопосадке.

Расположились по-боевому (как на настоящей войне), укрывшись маскировочной сетью, натянутой между деревьями. Распределили обязанности. Боевая пара, снайпер и наблюдатель, вели наблюдение за виллой: стрелок при помощи оптического прицела запоминал цели (часовых, наблюдателей), изучал подходы к объекту, «второй номер», оснащенный аппаратурой дистанционного подслушивания, контролировал происходящее за оградой особняка.

Другая пара, чтобы избежать неожиданного обнаружения, по очереди вела наблюдение за трассой, проходящей на противоположной стороне лесополосы. Командир группы капитан Маклахов кроме того, что был координатором действий, еще взял на себя и роль подвижного резерва, на случай если возникнет такая необходимость.

Бойцы были в полной боевой готовности: легкие зелено-коричнево-серые камуфляжные комбинезоны, высокие ботинки с такими же камуфлированными голенищами из водостойкой ткани. Все оружие было западного производства, пистолеты «беретта» и десантные ножи «ал мара» были у всех одинаковыми.

Немного различалось автоматическое оружие. У снайперов были штурмовые винтовки «галил» АРМ с длинными стволами, оснащенные пулеметными сошками для устойчивости оружия и многофункциональным оптическим прицелом, позволяющим «работать» в любое время суток и в любых погодных условиях. Для бесшумности в комплекте стрелков имелись глушители, которые пока на стволы не надевали.

Остальные бойцы «Вымпела» были вооружены более легкими автоматами «галил» САР с укороченными стволами и откидными контурными прикладами. Несмотря на различный внешний вид, оба образца были незаконнорожденными израильскими «детьми» советского автомата Калашникова.

Находящийся в секрете Лис перевел перекресток прицела с одного арабского наблюдателя, рассматривающего в бинокль несущиеся по трассе машины, на второго, широко раскинувшего ноги и пытающегося свернуть самокрутку. Четверо арабских боевиков были как мишени в тире. Снайперу понадобится всего несколько секунд, чтобы их перебить…

– Как там дела? – спросил Лис лежащего рядом лейтенанта Шинина.

– Суета сует, – безразлично ответил Сергей. Чтобы лучше слышать собеседника, он сдвинул с левого уха на голову наушник дистанционного микрофона.

– Парень хоть жив? – поинтересовался снайпер.

– Пока они его еще не трогали, решают какие-то свои проблемы. Что-то у них не ладится.

– А мы чего ждем? Пока басмачи с него шкуру живьем начнут сдирать?

– Ждем команды Христофорова, – спокойно произнес Сергей Шинин. – А его, как ты знаешь, вызвали в консульство и, видно, ставят «пистон». На территории санатория обнаружены три трупа, притом из персонала. И через час перестрелка, взрыв и еще несколько жертв. Не южный курортный город, а Белфаст какой-то или Бейрут. Теперь вообще неизвестно, чем все это закончится. Может, какой-то перепуганный начальник из соображения «как бы чего не вышло» и нас отзовет тихонечко.

– Твою мать! – зло сплюнул Лис. – Сколько же это будет продолжаться, что на войне командуют не военные, а политики. Они наших режут, как баранов, а мы с ними должны церемониться, живьем брать, чтобы потом наш самый гуманный в мире суд дал по году за каждого убитого. Как после этого людям в глаза смотреть? А сейчас и того лучше, вообще могут отозвать, потому что араб уже за границей. Боятся, блин, за свои большие кабинеты.

– Ну, допустим, здесь нам сложнее будет беспрекословно подчиняться, – не отрывая взгляда от кирпичной стены, проговорил Сергей. – Ведь ситуация может так сложиться, что не было у нас другого выхода, как перебить злых чеченов, то есть арабов.

– Вполне, – удовлетворенно кивнул снайпер, сразу сообразив, к чему клонит его приятель. Немного подумав, добавил: —Да и парня бросить на произвол судьбы никак не можем. Он, по сути, гражданский человек, значит, не в плен попал, а стал заложником. А освободить заложника – святой долг спецподразделения ФСБ.

– От-тож, – поддакнул Шнифт.

Группу арабов, праздно развалившихся в пляжных креслах, сменила другая группа таких же беззаботных арабов. Внешне это мало походило на армейское понятие: смена часовых.

Рыжебородый Ахмат, подобно хорошо выдрессированному псу, услышав от одного из наемников, что его зовет эмир, вскочил и со всех ног бросился на зов.

Он уже знал о неизлечимой болезни Камаля, как и то, что Бабай решил стать шахидом, а командование отрядом передать ему. Теперь он ждал этой счастливейшей в его жизни минуты и старался во всем угождать эмиру, чтобы тот в последний момент не назначил другого преемника.

Быстрым шагом Ахмат пересек двор и вошел в дом. Внутренний интерьер помещения был отделан с восточной роскошью. Прибыв сюда в первый раз, будущий эмир, долгие годы живший в палатках и блиндажах, не мог насмотреться на такую роскошь. Но сейчас Рыжебородый даже не взглянул на яркие ковры ручной работы, шелковые занавеси и позолоченную посуду.

Ахмат стремительно прошел через холл и свернул за угол, здесь была винтовая лестница, ведущая в подвал. Огромное помещение подвала было разделено стальными перегородками на несколько секций. В них хранилось оружие, боеприпасы, продукты и медикаменты. На вилле абсолютно автономно довольно долгое время мог пребывать большой отряд.

В дальнем отсеке размещался радиоузел, мощная радиостанция с пятиметровой «тарелкой» параболической антенны, занимающей едва ли не половину заднего двора, была соединена с не менее мощным компьютером, в который была запущена специально разработанная сверхсекретная программа контроля за метеоритными потоками. В случае необходимости радиосеанса компьютер подбирал поток метеоритного дождя, нацеливая на него антенну. Шифрованное сообщение узконаправленным лучом «выстреливалось» в космос, где, отразившись от метеоритного потока, попадало на антенну приемной радиостанции. Подобные сеансы связи полностью исключали возможность пеленгации.

Аравийский миллионер, террорист номер один Великий Бен (очень любил, когда его так называли) долгие годы тратил на обеспечение своей безопасности десятки миллионов долларов, через подставных лиц закупая секретные технологии, строя по всему миру подпольные базы, в основном в цивилизованных странах поблизости от больших городов, где его меньше всего будут искать. Вербуя сотни фанатиков и вооружая их новейшим оружием, он собирался долго воевать со всем миром.

– Я получил сообщение от Великого, – загробным голосом произнес Абдулл Камаль, когда в радиоцентр вошел Рыжебородый Ахмат. – Мне оказана великая честь, эмир Бен аль Бен поручил мне уничтожить одну из империй зла, сионистское государство Израиль.

– Как это возможно? – На лице Рыжебородого появилось сомнение. Будущему эмиру показалось, что Бабай из-за опухоли в мозгу бредит.