«Торопится, – подумал Донцов, – от улик избавляется. Бросить жалко, а держать у себя страшно. Наверное, гад, решил новую жизнь начать, с чистого листа. Все-таки судьбу не обманешь. Недаром сказано, нет ничего тайного, что бы не стало явным».

– Ладно, Вениамин, хватит валяться. Подъем! – строго сказал майор, протягивая Хлюсту руку. – Пошли на кухню, выпьем по чашечке кофе. Заодно ты мне расскажешь, когда произойдет эта историческая встреча и, главное, где…

Через час, втиснувшись в переполненный вагон метрополитена, майор Донцов размышлял: как поступить? Снова запустить громоздкую и, как выяснилось, не всегда эффективную карательную машину ГУБОПа или тихо разобраться по-свойски…

Екатерина Петровна, семидесятилетняя старушка с морщинистым, как печеное яблоко, лицом, всю свою жизнь прожила в подмосковных Мытищах. Особых заслуг у пожилой женщины перед государством не было, да и быть не могло. На производстве она никогда не горбатилась, никакого вклада в общее дело не сделала, да и семьи у нее никогда не было. В молодости Екатерина любила развеселую жизнь, какие уж тут дети, а когда спохватилась – уже было поздно. Мужа тоже не было. Сперва были богатые любовники-«цеховики», которые предпочитали «культурно отдыхать» в ресторанах. С возрастом маков цвет красоты начал увядать, и партнеры стали меняться. Шабашники, освободившиеся урки, потом и того хуже: местные пьяницы, перекатиполе, а последние пять лет и вовсе никого не было. Кому нужна сгорбленная, беззубая, сморщенная старуха, основательно потрепанная жизнью.

Жила Екатерина Петровна на небольшую пенсию по возрасту, на подаяния, которые выпрашивала на паперти у церкви, да на деньги, что ей давали за выполнение разных поручений. Народ всякий попадается, кому на похоронах попричитать, кому заказать панихиду или что-то в этом роде.

А месяц назад зашел сосед Мишка Тыкля, местный наркоман и вор-карманник. Самому не больше сорока, а выглядит на все шестьдесят, тюрьма —дом его родной. Вот только вышел из Бутырки.

– Слышь, Петровна, дело есть для тебя.

Старуха, грешным делом, подумала, денег пришел охальник занять, приготовилась уж было завыть, запричитать о своей горькой доле-судьбинушке. Но смотрит, достает Мишка пачку ассигнаций, не шибко крупных, но все-таки деньжищ (у церкви надо месяц стоять, а то и больше), кладет на стол и говорит:

– Значит, дело такое, —достает из потрепанного пиджака заклеенный почтовый конверт с уже написанным адресом. – Будут тебе каждый вечер звонить и интересоваться здоровьем. А как два дня кряду не позвонят, так ты на третий письмо это в почтовый ящик и опусти. – Гость немного помолчал, давая старухе время сообразить, что от нее требуется, потом спросил: – Сможешь?

Екатерина Петровна хоть и стояла на паперти, но старалась жить по-людски. Квартира маленькая, однокомнатная, зато своя, да и телефон с телевизором есть.

Посмотрела старуха на конверт (вернее, на деньги под ним), размышляя про себя, не накинет ли сосед еще, взглянула в мутные, с красными прожилками глаза и поняла: «Нет, не накинет. На дурь свою проклятую потратит, наркоман чертов».

– Что ж, Миша, дело нехитрое, все сделаю по совести, – сгребая конверт и деньги, пропела Екатерина Петровна.

И действительно, следующим вечером, как раз перед «Новостями», раздался звонок, и так каждый вечер. Через несколько дней старуха даже привыкла к этому, вроде как кому-то нужна, заботится кто-то.

Но неожиданно звонки прекратились. Выждала она как положено два дня, но нет, не звонит сердечный. На всякий случай дала контрольное время, третий день. Результат тот же, телефон молчал.

Делать нечего, проснувшись еще засветло, старуха наспех позавтракала и принялась собираться. Надела старую потрепанную кофту, повязала черный, выгоревший на солнце платок и, захватив небольшой толстый коврик, на котором раньше спал издохший от старости кот Мамай, а теперь на нем хозяйка перед церковью била поклоны, вышла из квартиры.

Проходя мимо темно-синего металлического почтового ящика, прибитого к стене гастронома, достала из-под платка конверт с написанным адресом и протолкнула его в узкое отверстие. После чего спешно направилась в сторону поблескивающей в лучах восходящего солнца маковки храма, надеясь успеть занять место получше. При этом старой попрошайке и в голову не пришло, что только что она приговорила к смерти одного из московских авторитетов.

Номер, снятый Лялькиным для Виктора, если и нельзя было назвать «люксом», то, по крайней мере, он был очень даже ничего. Две просторные комнаты, холл с диваном, телевизором, парой кресел с журнальным столиком и холодильником (правда, пустым).

В спальне были деревянная кровать, две тумбочки по бокам и шифоньер.

Окна номера выходили на пляж, располагавшийся в сотне метров от жилого корпуса. Морской бриз доносил оттуда запахи моря, водорослей, йода и соли.

Первоначально задумывалось поселить в санатории только Савченко, но после кровавого инцидента в ресторане Христофоров как руководитель операции пришел к выводу, что без страховки в санатории Стрелку находиться нельзя. И в одноместный номер соседнего корпуса вселился Дядя Федор. Не хотелось бывшему наемнику покидать податливое тело своей новой подруги и комфортабельную квартиру, но приказ есть приказ. Собрал вещички и вечером того же дня вселился в свой номер. При этом изображал одинокого, богатого и усталого «москаля», прибывшего поправить здоровье.

Первый день Савченко не покидал номера, стараясь обжиться на новом месте. В конце концов сказалось напряжение последних дней, и Виктор, не дождавшись вечера и положенного ужина, даже не раздевшись, заснул.

Утром он заказал завтрак в номер: теперь такая услуга и в санаториях стала практиковаться.

После легкого завтрака, состоящего из вареных яиц, поджаренных тостов с джемом и натурального кофе, Савченко захватил подстилку и отправился на море. Санаторский пляж, отгороженный от всего побережья заграждением из металлической сетки, пустовал. Виктор, словно затерявшийся путник в пустыне, лежал совсем один, нежился под ласковыми лучами осеннего солнца, прислушиваясь к убаюкивающему шороху волн.

Затем он вернулся к себе в номер. Немного подумав, решил прогуляться по окрестностям санатория. Пора было произвести разведку.

Снова сунув под рубашку-«разлетайку» кобуру с пистолетом, вышел в коридор и направился к выходу.

Виктор решил начать разведывательную прогулку с аллей санатория. В тени развесистых каштанов было прохладно, солнечные лучи не могли пробиться сквозь густую крону деревьев.

Он с наслаждением вдыхал свежий воздух с примесями запахов листвы и моря, любовался построенными еще до революции на дворянские и купеческие деньги старинными особняками, в которых теперь располагались лечебные корпуса. В нынешнее время часть этих корпусов закрывалась сразу по окончании курортного сезона, а другая часть уже давно была передана в аренду частным фирмам. Там теперь размещались различные организации.

Миновав санаторские корпуса, Виктор направился в сторону технических построек, именуемых в простонародье «хоздвор». Помимо убогих сараев и кладовок, Савченко увидел трехэтажное здание с плоской крышей, с темными, светонепроницаемыми стеклами в металлопластиковых рамах. Судя по богатой внешней отделке, организация, засевшая внутри особняка, была довольно зажиточной.

Кроме того, территория была обнесена высоким забором, в метре от которого было выставлено металлическое ограждение, сваренное из стальной арматуры и железной сетки. Тонкий провод, протянутый по всему периметру, говорил о том, что в ночное время здесь бегает немалых размеров барбос.

Увидев копошащегося в одном из сараев седоусого старика в синем рабочем комбинезоне, Виктор направился к нему.

– Добрый день, – поздоровался он.

– Здоров, коль не шутишь. – Старик тяжело разогнулся и внимательно посмотрел на незнакомца. – А ты что, из отдыхающих?

– Да, – кивнул Савченко. – Вот вселился недавно, решил прогуляться. Так сказать, познакомиться с новым местом.

– Ну и как? – спросил старик.

– Да вроде ознакомился, только вот не могу понять: что это за учреждение? – Виктор указал на огороженное здание.

– Клиника это, – улыбнулся в усы старик. – Пластической хирургии, екала мене. Те, у кого денег куры не клюют, приезжают сюда морды нажратые да сиськи обвислые подтягивать, жир скачивать, ну и тому подобное.

– А чего же нет никакого указателя, таблички?

– Чего? Есть все честь по чести. И золотая табличка с названием, и стоянка для машин, и мордовороты-охранники. Все это есть, только на той стороне улицы, – пояснил старик.

– А здесь что? – указывая на дверь с тыльной стороны здания, спросил дотошный отдыхающий. – Секретная лаборатория?

– Кто его знает, – безразлично пожал плечами подсобный рабочий. – Во всяком случае, туда могут ходить лишь избранные. Сам главврач и парочка его наиболее приближенных ассистенток. Но, думаю, настоящий секрет в том, что профессор втайне от всех пользует там этих девок.

– И что, для сохранения этой тайны собак ночью спускают?

– Каких собак! Вначале, конечно, посадили на цепь кобеля, но он то громко лаял, то выл. Отдыхающие стали жаловаться, и пришлось убрать животину. Да и что ему здесь сторожить?

– Очень интересно, – задумчиво протянул Виктор.

Он еще несколько минут разглядывал закрытую территорию, потом, распрощавшись со стариком, не спеша направился в сторону моря. Даже не подозревая, что не только он рассматривал корпус клиники, но и его рассматривали из-за черного светонепроницаемого окна.

В беседке с видом на песчаный пляж сидел в гордом одиночестве Дядя Федор, через оптику своего бинокля внимательно разглядывая военные корабли НАТО, стоящие на рейде перед портом.

– Ну, как дела? – поинтересовался связник, не отрывая от глаз бинокля.

– Пока меня заинтересовала только клиника пластической хирургии, – ответил Виктор. Закинув руки за голову, он откинулся на скамейку. – Есть идея провести разведку. Попробую сегодня ночью.

– Попробуем, – поправил своего бывшего подчиненного Николай Федоров.

– Попробуем, – согласился Виктор, потом нарочито широко зевнул и едва слышно произнес: – Тогда сегодня в час ночи.

Больше не говоря ни слова, он поднялся и неторопливо направился в сторону своего корпуса. По его расчетам, время приближалось к обеду.

– Очень интересно, – задумчиво произнес Рыжебородый Ахмат, наблюдая через окно за удаляющимся от ограды молодым человеком.

– Что такое? – не понял сидящий в кресле Аб-дулл Камаль.

Час назад он вызвал к себе в палату Рыжебородого. Полностью смирившись с участью обреченного, Бабай определился с дальнейшими планами. Смерть для воина должна быть почетной, а что может быть почетней гибели шахида, воина-смертника, кладущего жизнь на алтарь борьбы и веры? Подробная шифровка была отправлена духовному и финансовому лидеру, великому Бен аль Бену, который сейчас воевал в Афганистане против американского империализма. Теперь нужно было передать остатки отряда в надежные руки. И кто может быть лучшим командиром, если не его «правая рука» и заместитель Ахмат.

Разговор Абдулл начал издалека, от священной, книги судеб, где прописаны судьбы всех смертных. Рыжебородый, как хороший вояка, внимательно слушал только приказы да необходимую для сражения информацию. Все остальное было ему просто неинтересно, и он откровенно зевал, глядя в окно.

– Что ты там увидел, так тебя заинтересовавшее? – наконец не выдержал Камаль, рывком поднимаясь из кресла.

– Странно, – встревоженно проговорил араб, указывая кивком головы в сторону построек санатория. – Только что от ограды отошел парень, который несколько дней назад устроил в Ольвии перестрелку. Ты, эмир, уже слышал об этом: двое убитых, шесть раненых. Мы были свидетелями боя. Парень настоящий боец, один против двоих почти на расстоянии вытянутой руки. К тому же они открыли огонь первыми и даже не зацепили его, а он их убил. Потом с другом ушел из ресторана. Невооруженным глазом было видно: у них специальная подготовка. И вот теперь он появился в санатории. В последнее время я не верю в совпадения.

– Я тоже, – сказал Бабай, глядя в окно.

Между стволами деревьев мелькала цветастая рубашка, но лица из помещения было не разглядеть. Неожиданно Камаль ощутил страх, такое с ним случалось редко – ощущение беды задолго до ее наступления. Когда внутренности становятся желеобразными, а в мозгу пульсирует сигнал тревоги.

– Мне необходимо увидеть лицо этого незнакомца, – наконец произнес алжирец.

– Вряд ли его смогли заснять камеры слежения. Две установлены на центральном входе, а там он не был, остальные стоят во внутреннем дворе, – после недолгого раздумья сказал Ахмат, но, видя сурово сдвинутые брови эмира, добавил: – Чтобы не привлекать внимания и не насторожить незнакомца, завтра я пошлю Магомеда сфотографировать его незаметно.

– Хорошо, – слегка склонил голову Бабай, тем самым давая понять, что его удовлетворил ответ. – Теперь перейдем к главному.

Ехать пришлось за город. Донцов понимал, что в предстоящем мероприятии рассчитать все по секундам вряд ли удастся, поэтому выехал загодя. На Москву еще опускались сиреневые сумерки, когда «Форд Таурас», проскочив Кольцевую дорогу, поехал на запад.

Для участия в операции требовалось как минимум полсотни высококлассных профессионалов: взвод ОМОНа для оцепления места действия, группа захвата, снайперская группа, полдюжины экипажей наружного наблюдения, штаб (куда же без штаба) для общего управления, бригада экспертов-криминалистов, машина «Скорой помощи» и «труповозка». Но ничего этого не было, бойцы не проверяли оружие, в штабе не настраивали связь, техника с личным составом не выдвигалась на исходные позиции. Причина была более чем банальна: руководство ГУБОПа понятия не имело о сегодняшнем действе. Получив информацию от своего «барабана» Хлюста, Донцов долгое время размышлял, доложить ли руководству о сделке по продаже противотанковых ракет. В конце концов решил разобраться с продавцом и покупателем по-свойски, без прокурора, адвокатов и судьи. Для этого ему не нужны были ОМОН и снайперы, достаточно было одного специалиста по электронике.

Молодой человек, сидящий сейчас рядом с Олегом, как раз и был этим специалистом. Год назад толковый инженер-электронщик решил открыть ателье по ремонту бытовой техники. Едва появилась вывеска над входом еще недавно заброшенного подвала, как первыми посетителями стали два коротко стриженных битюга. Начинающий бизнесмен, прекрасно осознавая, в каком мире он живет, сразу согласился платить за «крышу». Битюги ушли довольные. Ателье начало работать без задержек, но уже через две недели туда вломились трое отмороженных с золотыми фиксами и тюремными наколками. Они безапелляционно заявили, что бизнесмен будет платить им. Пришлось вызывать «крышу». А дальше началось действие, известное правоохранительным органам и криминальным кругам как «двойка». Команда рэкетиров разыгрывает спектакль на тему противоборства двух группировок, где после каждого акта этого представления «подшефный» коммерсант должен платить. При этом каждый раз ставки возрастают в геометрической прогрессии.

Неизвестно, чем бы все это закончилось, не окажись у талантливого инженера школьного приятеля, который хорошо знал старшего оперуполномоченного майора Донцова. К нему-то и обратились за помощью. Через сутки на месте очередного акта пьесы под названием «Стрелка» неожиданно появился СОБР и после небольшого представления «маски-шоу» все, у кого было найдено оружие, огребли положенные в таком случае сроки. Банда рэкетиров перестала существовать, бизнесмен, получив визитную карточку со всеми телефонами майора Донцова, смог спокойно работать, а Олег, отказавшись от какого-либо вознаграждения, попросил лишь помощи в случае необходимости. И вот такой момент настал…

Свернув с трассы, машина запрыгала по ухабам лесной дороги. Сумерки сменились ночью, и фары «Форда», как два меча, рубили темноту нависшего над машиной леса.

Через полчаса машина выехала на опушку. Притормозив, Олег погасил фары. Впереди лежало небольшое село, залитое холодным лунным светом. Издалека отчетливо были видны дома со светящимися окнами, доносился лай собак, мычание коров в ожидании вечерней дойки.

– Глухомань, – негромко произнес Олег. – Лучше места, чтобы спрятать ракеты, пожалуй, и не найдешь.

Достав из спортивной сумки, лежащей на заднем сиденье, прибор ночного видения, он водрузил его на лицо и повернул ключ в замке.

Не зажигая фар, они проехали по едва заметной дороге вдоль опушки леса и вскоре оказались у заброшенных торфоразработок. Покосившиеся деревянные бараки, над входом в один сохранился плакат с едва заметной надписью «Столовая», поросшие травой рельсы узкоколейки. Похожий на скелет доисторического животного малый железнодорожный кран с безжизненно повисшей стрелой. Все это навевало уныние.

– Здесь и будем работать, – наконец объявил Олег своему добровольному помощнику.

Машину они загнали в лес и, чтобы она не отсвечивала в свете луны, накрыли привезенной с собой маскировочной сетью, Затем, захватив видеокамеру, направились в сторону торфоразработок.

– Откуда думаешь снимать? – спросил Донцов, на ходу вынимая из подмышечной кобуры свой «Макаров».

– Где-то на высоте, – промямлил бизнесмен. – Думаю, лучше всего из кабины крана. Оттуда получится отличная панорама.

– Так, значит, придется тебе там сидеть одному. Нам вдвоем в кабине не развернуться.

– Как одному? – Бизнесмен сглотнул подступивший к горлу ком. – А вы где будете?

– Рядом буду, – ободряюще улыбнулся Олег и, передернув затвор пистолета, добавил: —Должен же кто-то тебя прикрывать…

В нарушение киношного детектива, покупатель и продавец не подъехали одновременно с разных сторон. Они приехали вместе. Впереди, указывая дорогу, ехал черный джип «Чероки», за ним тащились два обычных «ЗИЛа» с брезентовыми тентами. Машины проехали мимо крана и остановились возле бараков.

Находясь рядом с краном, Донцов мог наблюдать, как из подвала «столовой» вытаскивают длинные деревянные ящики и погружают в кузова грузовиков. Майор с места своей засады не слышал, о чем говорят стоящие поодаль продавец и покупатель, для этого нужен был дистанционный микрофон, который его помощник установил на видеокамере. Значит, он узнает текст разговора позже, когда будет просматривать кассету. Но, даже сидя в засаде, сыщик не терял зря времени. Выстраивая логическую цепь, он пытался определить, в каком же направлении повезут смертоносный груз.

«В Москву однозначно нет, их с ракетами задержат на ближайшем КПП. Везти к заказчику тоже не станут. Сперва груз надо упаковать под что-то мирное, а только потом… Значит, где-то по трассе должна быть „точка“, арендованный склад или гараж».

Через сорок минут погрузка была закончена. Первым выехал «Чероки» налегке, а следом, натужно рыча, тронулись груженые «ЗИЛы».

В своем выводе Донцов оказался прав. Едва эскорт выехал на трассу, как джип повернул в сторону Москвы, а грузовики двинулись в противоположном направлении.

Преследователи, оставив вездеход без внимания, сели на хвост «ЗИЛам». Второе предположение майора тоже оказалось верным, через сорок километров грузовики въехали на территорию автобазы в пригороде.

Забравшись на ветку дерева, Олег увидел, что водители загнали грузовики в полуразвалившиеся боксы с дырявой крышей, где вместо шифера в небо пялились клетки стропил. Небрежно закрыв двери гаражей, водители с охраной направились в сторожку. Дворовые шавки, исполнявшие здесь роль живой сигнализации, некоторое время побрехали и тоже стали укладываться спать.

Донцов взглянул на светящийся циферблат часов, до рассвета оставалось три с половиной часа. Времени более чем достаточно, чтобы выполнить задуманное.

Спустившись с дерева, майор обратился к притаившемуся неподалеку бизнесмену:

– Ну как, вы готовы?

– На все сто, – без особого энтузиазма, но все же достаточно мужественно произнес электронщик.

– А где инструмент? – увидев его свободные руки, с недоумением спросил Олег.

Распахнув полы ветровки, бизнесмен продемонстрировал широкий ремень со множеством подсумков.

– Все свое ношу с собой.

– Ладно, пошли…

Проникнуть на территорию умирающего автопредприятия не составило большого труда. Собаки спали мертвым сном, а из сторожки доносились громкие, не совсем трезвые голоса. Народ снимал нервное напряжение.

Пробравшись в помещение гаража, мужчины залезли в кузов одного из грузовиков. В кузове, накрытые брезентом, лежали длинные, пахнущие плесенью деревянные ящики. Чтобы вскрытие не бросалось в глаза, верхний решили не трогать. Сняв его, достали следующий. Приглушенно щелкнули замки, затем откинулась крышка, и тонкий луч электрического фонаря осветил длинное, сигарообразное тело ракеты.

Бизнесмен едва не присвистнул, но сдержался. Потом шепотом произнес:

– «Атака», старая моя знакомая. – Увидев удивление в глазах майора, пояснил: – После института два года служил на оборонном заводе монтажником систем наведения. Знаю как свои пять пальцев.

Вытащив из одного из своих многочисленных подсумков отвертку, он быстрыми и точными движениями вскрыл остроконечную головку и, сняв защитный колпак, обнажил «глаза» ракеты – систему наведения. Затем, достав из следующего подсумка темную плоскую шайбу с торчащим стержнем антенны, все так же шепотом сказал:

– Радиомаяк я подключу к блоку питания, несколько месяцев будет работать без передыху. На пять километров устойчивый сигнал.

Донцов молча кивнул в знак согласия, с удовлетворением наблюдая за проворными руками инженера. Когда электронный «жук» был установлен, бизнесмен снова посмотрел на сыщика и предложил:

– А давайте я к самоликвидатору подключу от мобильника инициирующий блок? Ракету можно будет в любой момент взорвать, достаточно номер набрать. А?

Донцов снова утвердительно кивнул. Время неумолимо приближалось к рассвету, следовало торопиться…

На столе перед генералом лежал лист бумаги, исписанный не особо ровным почерком.

– Рапорт, – спокойно сказал майор Донцов, стоящий с противоположной стороны генеральского стола, автор рукописного произведения. – Прошу предоставить отпуск по состоянию здоровья. Мне положено, я был ранен, кроме того, побывал в чеченском плену.

– Ты же был в отпуске, три дня как вышел. Мы же тебя определяли для поправки здоровья в санаторий, чего тебе не хватает?

– Пока работал, все было нормально. —Донцов брал реванш за принудительный отпуск. —А вот начал лечиться, и все… требуется продолжительный курс лечения. Прошу удовлетворить мой рапорт.

– Ясно, – кивнул генерал. Опытный сыщик мгновенно просчитал ситуацию. Внимательно посмотрев на Олега, со вздохом сказал: —А теперь давай начистоту, что еще ты нащупал?

И майор рассказал о том, что за городом, совсем рядом, «КамАЗ»-рефрижератор снаряжается особым грузом – ракетами. И поведал о собственных идеях по этому поводу.

– Значит, не хочешь брать продавца и посредников, хочешь дотянуться до истинного покупателя?

– Хочу не только взять покупателя, но и проследить все цепочку транспортировки оружия. Его же повезут через границу…

– Значит, надо связываться с соседями, раз ты уверен, что ракеты везут к ним.

– Не надо, – отрезал Олег. – А если там есть заинтересованные лица? Тогда вся хитроумная комбинация коту под хвост.

– То есть хочешь сохранить инкогнито? – поинтересовался генерал.

– А что делать? – Донцов развел руками.

– Вот поэтому ты до сих пор в майорах ходишь. Трижды твою фамилию из списков на повышение вычеркивали.

– Я за чинами не гонюсь, мне за державу обидно, – мгновенно отпарировал Олег, перефразировав знаменитую фразу.

– Черт с тобой, – беззлобно бросил генерал, – действуй один, а я пока поищу щит на твою неугомонную жопу. – Одним движением он подмахнул рапорт майора.

Для ночной вылазки экипировка была подобрана самая легкая: спортивный костюм и кроссовки. Даже если его и заметит кто-то из посторонних, решит, что молодой человек поправляет здоровье вечерней пробежкой. Оружия Виктор тоже захватил по минимуму: под курткой пистолет «ТТ» с запасной обоймой и в рукаве метательный нож «осетр», который при необходимости может использоваться как обычный нож или инструмент (отвертка или фомка).

В таком виде Савченко выбрался во двор. На территории было тихо, лечебное заведение погрузилось в сон.

Чтобы разогреть мышцы, Виктор пробежался по пустынным аллеям, потом сделал гимнастику, разгоняя кровь по телу.

– Вот так всегда, кто-то работает, а кто-то зарядку делает, – раздался за его спиной знакомый голос.

Резко обернувшись, он увидел Дядю Федора, стоящего в тени дерева. В зубах тот держал неза-

жженную сигарету. Когда Виктор подошел к нему поближе, он шепотом доложил:

– «Дорогу» провел от крайнего западного сарая до стойки высоковольтного столба. Трос натянут как струна, можешь ползти по нему, а можешь идти, как канатоходец. Хотя первый вариант предпочтительней, не так заметно.

– Хорошо, разберусь, – спокойно произнес Виктор. Сейчас он был не особо расположен к шуткам.

– Ты лучше разбирайся, когда окажешься внутри больничного корпуса, и не вздумай там поиграть в Терминатора и оставить после себя выжженную землю. В клинике наверняка есть невинные люди, поэтому можешь мочить только Бабая, ну и, конечно, если при нем будет пристяжь. Потом отходишь сюда, а я здесь тебя прикрою. – Дядя Федор продемонстрировал длинноствольный пистолет Стечкина с проволочным прикладом. —Усек?

– Усек, – согласно кивнул бывший морпех.

– Ну, тогда с богом.

Виктор бесшумно достиг нужного сарая. Взобраться на крышу особого труда не составило. Действительно, капроновый трос оказался натянут струной. Рядом на специальном кольце был примотан еще один кусок троса, позволяющий не ползти до противоположного края, а спуститься там, где было наиболее удобно.

Сунув отрезок за спортивную куртку, Виктор ухватился за натянутый трос, повис на нем, потом не спеша стал перебирать руками, продвигаясь вперед.

Оказавшись за оградой, он выбрал темное место возле вечнозеленого куста, подстриженного в форме гигантского кувшина. Ухватившись за капроновый фал, Савченко соскользнул вниз. Несколько секунд он лежал на земле, вслушиваясь. Но вокруг стояла звенящая тишина.

Поднявшись на ноги, крадучись, он бесшумно двинулся в сторону лечебного корпуса.

– Эмир, проснитесь. – Бабая растолкала твердая рука Ахмата. – У нас гости. Нужный вам парень не стал дожидаться утра, чтобы мы его сфотографировали, сам пришел.

– Где он? —зевая, спросил Абдулл Камаль.

– На заднем дворе, его засекли камеры слежения.

Сон как рукой сняло, это было предупреждением о реальной опасности. В силу укоренившейся привычки Бабай спал одетый. Рывком поднявшись, он сунул ноги в обувь (вместо привычных десантных ботинок теперь он носил легкие кеды) и вытащил из-под подушки тупорылый «глок».

– Показывай.

Мужчины вышли из палаты в залитый белым светом неоновых ламп коридор и быстро зашагали к лестнице, ведущей в подвал.

Центр охраны расположился в подвальном помещении. Здесь были установлены мониторы камер слежения, компьютер, управляющий всем электронно-охранным хозяйством. Кроме того, тут же жили арабы, Абдулл счел неприемлемым, чтобы боевики шастали по верхним этажам, где бывали гражданские посетители. Хоть они и находились в закрытой зоне, но шанс разоблачения или хотя бы утечки Информации существовал.

– Что тут у вас? – спросил Камаль, когда они спустились в подвал.

Дежурный оператор, молодой смуглолицый юноша, доброволец из турецкой диаспоры, закончивший колледж, а потому неплохо разбиравшийся в компьютерах, указал на ближайший монитор:

– Пять минут назад заметили движение по внутреннему периметру двора.

Залитый светом двор позволял камерам четко отслеживать крадущегося полусогнутого человека.

Некоторое время Абдулл пристально вглядывался в очертания незнакомца, пытаясь опознать его. Нет, ничего не получалось.

– Увеличить изображение сможешь? – спросил эмир у компьютерщика. – Мне нужно увидеть его лицо.

– Постараюсь, – коротко произнес юноша, ловко защелкав клавишами.

Изображение поплыло вперед, увеличиваясь и держа в фокусе незнакомца. Тот пробежал несколько метров и замер, прижавшись к стене клиники, несколько секунд так простоял, потом огляделся… В этот момент его лицо засекла камера.

– Увеличь, – глухо произнес Бабай, шершавая рука тревожного предчувствия сдавила горло. Замершее изображение снова стало увеличиваться, четко показывая черты лица, нос, глаза, губы. Этого человека эмир раньше видел. Предчувствие его не обмануло, это был пленный морской пехотинец, на которого московский резидент чеченской разведки Тамерлан Гафуров, а вместе с ним и президент Ичкерии Ушастый, да и сам он, возлагали большие надежды, считая этого парня «оружием возмездия», которое повернет ход войны вспять.

Но из задуманного ничего не вышло, Тамерлан с военнопленным и группой боевиков уехал в Москву и там бесследно исчез. Ход войны не изменился, и давление федеральных войск не стало меньше, все стало намного хуже. Началась настоящая охота на самых непримиримых полевых командиров. Создалось впечатление, что какая-то невидимая рука дирижировала их действиями. И вот теперь из черноты безвестности вынырнул этот парень, бывший военнопленный.

«Значит…» – мелькнуло в голове Бабая. Глянув на стоящих рядом трех крепко сложенных арабов, он приказал:

– Без шума взять живым. Мне нужно с ним поговорить.