Глава 14

Враги окружили цитадель. Защитники опасливо наблюдали за их передвижениями из окон, бойниц, сточных дыр и прочих наблюдательных точек. Поначалу в глубоком снегу под стенами бродил всего один полисмен. Он шагал медленно, внимательно разглядывая каменную кладку – очевидно, разыскивал потайной лаз в замок. Его спутник оставался у главного входа, стараясь держаться вне досягаемости возможных снарядов. Периодически он принимался разговаривать по рации. Через пятнадцать минут на стоянку приехала еще одна машина, откуда вышли еще двое полицейских, мужчина и женщина. Они присоединились к человеку с рацией – он, похоже, был главный. Коротко переговорив, они разошлись в разные стороны по периметру замка. Полицейских стало четверо – это означало, что за всеми четырьмя стенами цитадели будут непрерывно наблюдать. Теперь, если бы защитники попытались сбежать, их бы тут же сцапали. Но они и не пытались.

Внутри цитадели кипела работа. Маркус, к которому отчасти вернулась прежняя энергия и решимость, вернулся на свою базу, в восстановленную комнату, и перешерстил запасы. Возвратился он с тремя баночками колы и несколькими шоколадными батончиками, два из которых он бросил на колени Эмили.

– На! – сказал он. – Они очень питательные, это поможет согреться.

Эмили мрачно посмотрела на батончики, но все-таки съела один. Во рту пересохло, и шоколад был на вкус как картонный, хотя она и запила его кока-колой.

После этого Маркус побежал укреплять свои оборонительные сооружения. Саймон, прежде чем присоединиться к нему, попытался хотя бы чуть-чуть растормошить Эмили. Она так и осталась сидеть в зале, привалившись головой к одной из колонн и пялясь на трещины в стене.

– Ну, хотя бы стереги вход! – сказал Саймон. – Для нас главной проблемой будет охранять цитадель со всех сторон. Думаю, скорее всего они попытаются снова прорваться отсюда. Следи за ними, ладно? И крикни нам, если что-нибудь произойдет.

Эмили послушалась его, хотя и без особого энтузиазма. Она подошла к бойнице, но старалась держаться как можно дальше от нее, так, чтобы при этом не терять из виду полицейского у входа. Она то и дело поглядывала на часы. Ей хотелось, чтобы стрелки крутились, как бешеные, приближая желанное время темноты. А они вместо этого еле ползли – полдень наступил и прошел мучительно медленно. Эмили поймала себя на том, что умоляюще смотрит в небо, надеясь, что снова начнется метель.

Снаружи полисмен топтался на месте, то покачиваясь с пятки на носок, то похлопывая в ладоши, то вытаптывая на снегу замысловатые петли и узоры в тщетных попытках согреться. Периодически подходил кто-нибудь из его коллег. Эмили изо всех сил силилась расслышать, о чем они говорят, но не могла разобрать ни слова. То ли случайно, то ли нарочно, но полицейские говорили достаточно громко, чтобы их голоса были ей слышны, но слишком тихо, чтобы она могла понять, о чем идет разговор. Один раз старший из них посмотрел прямо на ее бойницу, и Эмили отшатнулась – она была уверена, что он ее видит. Однако если полицейский ее и заметил, то не подал виду. Бойница была высоко и к тому же узкая и глубокая. Может, и ничего. Поразмыслив, девочка натянула поглубже шапку и перемотала шарф так, чтобы закрыть нижнюю половину лица. Это лучше, чем ничего, но она пожалела, что у нее нет маски вроде таких, как у спецназовцев, – какой смысл сбегать из замка, если ее завтра же опознают в деревне?

Мимо промчался Маркус с пустой бутылкой.

– Ну что, все тихо? – спросил он. Эмили кивнула.

– Ага, на других сторонах то же самое – просто патрулируют, и все. Мы отодрали еще одну доску и присобачили ее к двери. Пришлось ее туда вколачивать молотком, но ничего – прочней будет. А я вот ледяные ловушки готовлю. Будешь ходить по галереям – смотри под ноги!

И тут рация полицейского вдруг громко затрещала. Эмили выглянула наружу и увидела, что полисмен говорит по рации и смотрит в сторону стоянки.

– Сейчас что-то будет, – сказала она.

– А?

Эмили опустила шарф.

– Сейчас что-то будет!

– Пошли посмотрим!

Они вместе вернулись в холл, где встретили Саймона – тот спускался с башни.

– Еще машина, – коротко сообщил он. – И фургон. Сюда идет целая толпа.

Эмили увидела, как в воротах появилось несколько человек. Там были и отец Маркуса, у которого теперь ко лбу была примотана квадратная белая салфетка; и Гаррис, выглядевший таким же скособоченным, как всегда; еще один полисмен в форме и невысокая женщина в дутой куртке и черных брюках, с мегафоном в руках.

– Переговоры? – сказала Эмили.

– Чем больше, тем лучше, – буркнул Саймон. – Нам надо выиграть время, так что будем тянуть резину.

– А сколько времени сейчас?

– Всего четверть первого.

– О черт!

– Смотрите, все остановились, кроме той женщины. Пошли. Она идет ко входу.

Вернувшись в зал с колоннами, ребята столпились в полумраке, не сводя глаз с небольшого участка заснеженной земли, который был виден из бойницы. Стоявший там полицейский исчез. Несколько минут спустя в поле зрения появилась голова женщины с мегафоном у рта. Женщина включила его, послышалось гудение и вой, а потом она позвала Маркуса.

– Не отвечай ей! – предупредила Эмили. – Не надо пока.

Женщина подождала немного, а потом, словно и рассчитывала на то, что ей никто не ответит, медленно и осторожно заговорила через мегафон.

– Здравствуй, Маркус, – сказала она. – Надеюсь, что ты меня слышишь и твои друзья тоже. Меня зовут Дженет, я из социальной службы Норфолка. Я приехала, чтобы поговорить с тобой и попробовать разобраться в ситуации. Прежде всего должна сказать, что я не имею никакого отношения к полиции – они не указывают мне, что говорить и что делать, хотя именно они попросили меня приехать и поговорить с тобой. Кроме того, я не говорю от имени твоего отца. Надеюсь, тебе это понятно. Если я и защищаю чьи-то интересы, то прежде всего твои собственные. Моя задача – помочь тебе разобраться с твоими проблемами. Но для начала я должна понять, что же произошло, а для этого мне нужно поговорить с тобой. Я уверена, что у тебя есть серьезные причины для того, что ты делаешь, и мне бы очень хотелось услышать от тебя, что же это за причины. Может быть, ты все-таки поговоришь со мной, а, Маркус?

Она опустила мегафон и склонила голову набок, обводя глазами безмолвные стены.

– Ну, что ты думаешь? – прошептала Эмили. Маркус потряс головой. Его передернуло.

– Не хочу я с ней разговаривать!

Через некоторое время женщина заговорила снова.

– Я понимаю, что тебе нелегко, Маркус, – сказала она. – Но тебе стоит довериться мне. Я не прошу тебя выходить на улицу, просто подойди к окну.

Пауза.

– Надо тебе сказать, что мне дали всего пятнадцать минут на то, чтобы установить с тобой контакт. Если у меня ничего не получится, полицейские меня отзовут и снова возьмут дело в свои руки.

И снова стала ждать. Маркус, Саймон и Эмили переглянулись.

– Не хочу я с ней разговаривать! – повторил Маркус.

– Лучше все-таки сказать ей что-нибудь, – посоветовал наконец Саймон. – А то до темноты еще несколько часов. И лучше оттянуть штурм как можно дольше.

– Согласна, – поддержала Эмили. Маркус застонал.

– Но она мне не нравится! Она вывернет наизнанку все, что бы я ни сказал!

– Да просто расскажи, как было дело! Это идеальная возможность сообщить им про твоего отца. Тогда им будет о чем подумать – и, может быть, это заставит их отложить штурм.

– Время дорого! – кивнул Саймон.

– Ну… ну ладно. Что, прямо отсюда?

– Эта бойница ничем не хуже любой другой.

Маркус тяжело вздохнул и влез на подоконник. Бойница сужалась к внешнему краю стены. Маркус протиснулся как можно дальше, потом наклонился и высунул голову наружу, загородив собой Саймона и Эмили. Женщина тут же его заметила.

– Маркус? – окликнула она, не пользуясь мегафоном.

– Да…

Он говорил очень тихо, его было почти не слышно.

– Спасибо, что вышел поговорить.

– Можете говорить, что хотите! – с вызовом бросил Маркус. – Я все равно не спущусь.

– Ну ладно, давай хотя бы поговорим. Хотя, если честно, я не понимаю, почему ты там. Не мог бы ты мне помочь, объяснить, зачем ты туда забрался?

– Давай говори! – прошептала сзади Эмили, видя, что Маркус колеблется.

– У папы моего спросите! – крикнул он. – Спросите у него сами!

– Я, конечно, спрошу у него, но мне хотелось бы услышать это от тебя.

– Я к нему не вернусь! Я ненавижу его за то, что он сделал!

– А что же он сделал, Маркус?

Он снова заколебался.

– Он… он… да вы посмотрите на мое лицо!

– Извини, мне отсюда твоего лица не видно. На него тень падает. Что ты имеешь в виду?

– Он… Не вернусь я к нему, вот и все!

Эмили стояла за спиной у Маркуса и корчилась от бессилия. Ну почему он не может просто взять и все объяснить, вместо того чтобы мямлить и ходить вокруг да около! Обычно он за словом в карман не лез, но тут его красноречие почему-то дало сбой: Маркус мялся, давился словами и говорил уклончиво. Наверное, все же трудно во всеуслышание рассказывать такое про родного отца! Однако ей и Саймону Маркус рассказал все без особого труда…

Женщина заговорила снова:

– Я так понимаю, что у тебя проблемы дома, да, Маркус? Но с подобными вещами обычно удается разобраться, особенно если вам поможет кто-то со стороны…

– Не нужна мне никакая помощь! – отрезал Маркус. – У меня тут есть все, что нужно!

– А что насчет твоих друзей? Не могли бы они поговорить со мной?

– Нет! Они меня не бросят! И не пытайтесь больше втереться к нам в доверие! Я знаю, там с вами полиция – и он тоже! Я их видел, они с другой стороны, сидят в засаде!

Эмили покачала головой, с трудом сдерживая досаду. Ну зачем он так, только себе же хуже делает! Она и то лучше бы все объяснила!

– Они вовсе не си…

– Это мой замок! А вы можете сидеть там, снаружи, сколько хотите – вы сюда не войдете, а я не выйду!

– Ну ладно, – сказала женщина. В ее голосе отчетливо слышалось сомнение. – И все же я так и не поняла, в чем проблема?

– Ну, все!

Эмили решила действовать. Она стащила с лица шарф, наклонилась и одним стремительным рывком выдернула Маркуса из бойницы. Не обращая внимания на его протестующий вопль, девочка втиснулась на его место, пригнулась и выглянула наружу. Женщина с мегафоном смотрела на нее из центра вытоптанного пятачка. Женщина немного удивилась, но она хорошо владела собой.

– Привет! – сказала она.

– Здравствуйте! – ответила Эмили и приподняла шарф так, чтобы ее лица было не видно, но женщина могла слышать все, что она говорит. – Я подруга Маркуса.

– Здравствуй. Меня зовут Дженет. А тебя?

Это был опасный момент…

– Э-э… Кейти! – неуверенно ответила Эмили, выбрав имя наобум.

– Спасибо. Ну, Кейти, может быть, ты мне объяснишь, в чем проблема?

– Объясню, – ответила Эмили. – Проблема в том, что папа Маркуса избил его, как собаку, и мы хотим что-то с этим сделать. Не знаю, что он наговорил вам, но правда в том, что Маркус здесь именно поэтому, и домой он возвращаться не хочет, и мы думаем, что вам, вместо того чтобы преследовать Маркуса, стоило бы арестовать его отца. Вот в чем проблема, – закончила она, запыхавшись.

Женщина, похоже, была ошеломлена.

– Понятно. Это серьезное обвинение… – начала она.

– Еще бы! – сказала Эмили.

Шарф сползал; она подтянула его повыше.

– Разумеется, мы проверим это.

– Это хорошо.

– Но сперва надо, чтобы Маркус вышел наружу и изложил все по порядку. Ты ведь это понимаешь, да, Кейти? Вот так вот кричать что-то сверху – бессмысленно. Если Маркус выйдет из замка, с ним все будет в порядке. Полиция со всем разберется, и все будет хорошо.

Эмили услышала, как Саймон насмешливо фыркнул. Она откашлялась.

– Ну а можете ли вы дать нам какие-то гарантии того, что будет? – спросила она. – Например, относительно того, что будет с Маркусом сегодня вечером? Потому что возвращаться к отцу он не хочет.

– Когда Маркус спустится вниз, все будет хорошо, – мягко повторила женщина. – Можешь не беспокоиться о нем, Кейти. Вам, наверное, действительно страшно там наверху, вы чувствуете себя в ловушке, но пойми: когда вы выйдете, все станет гораздо лучше. Мы вам не враги.

– Я не совсем об этом спрашивала, – возразила Эмили. – Еще раз: можете ли вы дать нам какие-то гарантии? Относительно Маркуса и того, что с ним будет? С ним и с его отцом.

Ей показалось, что женщина ничего толком не ответила.

Женщина немного поколебалась, наконец сказала:

– Ну, я не уверена, как это все будет, Кейти…

– Нас это не устраивает.

Они некоторое время смотрели друг на друга. Потом женщина медленно произнесла:

– Ты настоящий друг Маркуса. Или, по крайней мере, тебе так кажется. Ты защищаешь его, когда он говорит, что нуждается в помощи, а ведь так поступают настоящие друзья. Но тебе следует спросить себя: правильно ли ты поступаешь, когда помогаешь ему прятаться в этой старой холодной развалине, вместо того чтобы посоветовать выйти к людям, которые смогут ему помочь.

– Пока не получу гарантий, думаю, я поступаю правильно, – ответила Эмили.

Женщина продолжала, как будто не слышала ее:

– А потом, тебе следует спросить себя, хорошо ли ты его знаешь.

Эмили нехорошо сощурилась.

– Что вы имеете в виду?

– Давно ли ты знакома с Маркусом, а, Кейти? Наверное, недавно, да? Конечно, это замечательно, что ты веришь друзьям на слово, но…

– Я не просто верю ему на слово! – Эмили охватил нарастающий гнев. Перед глазами возникло разбитое лицо Маркуса. Она указала себе за спину: – У меня есть доказательства, вон они!

– И тем не менее, Кейти, ты не замечала, что Маркус – мальчик с чрезвычайно буйным воображением?

– Да как вы смеете! – воскликнула Эмили, уже не в силах бороться с яростью. – Ладно, забудьте! Ну вас к черту!

Она выдралась из узкой бойницы и спрыгнула на пол.

– Кейти! Кейти! – закричала женщина, обращаясь к пустому окну. – Ты там? Вернись, пожалуйста! Я тебя расстроила, извини! Кейти! Маркус!

Женщина еще несколько минут расхаживала взад-вперед вдоль стены, растерянно окликая их через мегафон, но ответа так и не дождалась. Цитадель молчала. Наконец женщина выключила мегафон и ушла.

Внутри Эмили ожесточенно пнула ближайшую колонну.

– Дура эта тетка! – бросила она. – Нет, ну надо же быть такой непроходимой, злобной дурой! Прикинь, Маркус, она тебе не верит! Она предположила, что…

– Вот тебе твоя полиция! – сказал Саймон.

– Она не из полиции, она социальный работник.

– Одна фигня.

– Стая недоумков! – Эмили кипела негодованием. – Знаешь, Маркус, если бы ты сейчас вышел, тебя бы тут же вернули твоему папаше!

Маркус, похоже, был сильно подавлен.

– Ну да, потому-то мне и пришлось сбежать из дома, – тихо ответил он. – Я знал, что с ними ничего не добьешься.

– Что правда, то правда. Дура я была, что вылезла с ней разговаривать.

– Да нет, ты молодец. Спасибо, что попыталась меня защитить, Эм.

– Зато хоть время протянули… – Саймон посмотрел на часы. – Черт, всего без десяти час! До темноты еще несколько часов. А они скоро что-нибудь предпримут, как пить дать. Что там с погодой?

– Небо темнеет. Может, опять снег пойдет.

– Будем надеяться. Ну ладно, остается только следить за ними. Посмотрим, что они делают.

А противник, похоже, готовился к решительным действиям. Ребята видели из бойницы холла, как женщина с мегафоном вернулась к воротам и влилась в растущую толпу. Все, кто там был: полицейские обоего пола, какие-то чиновники в костюмах, – явно замерзли, и в других обстоятельствах Эмили позабавило бы то, как они жмутся друг к другу, точь-в-точь императорские пингвины на льдине, втягивая головы в плечи и глубоко засунув руки в карманы. Некоторые мужчины курили; они тушили окурки о стены и бросали бычки в истоптанный снег.

Сначала все принялись совещаться. Женщина заговорила первой – очевидно, доложила о провале своей миссии, – и, как только она закончила, половина присутствующих загомонили все разом. Гомон становился все громче, пока наконец главный из полицейских (Эмили подозревала, что тот самый, который разговаривал с ними из коридора смерти) не выступил вперед. Он выслушал по очереди нескольких людей: другого полицейского, человека в теплом коричневом пальто и женщину с мегафоном. Он выслушал даже Гарриса, который то и дело перебивал говорящих; лицо у сторожа было перекошено от злости. В конце концов главный полицейский решительно кивнул и отцепил от пояса рацию. Говорил он по ней довольно долго. Потом отдал общий приказ, и толпа рассеялась. Большинство полицейских направились к цитадели и принялись обходить ее с двух сторон. Женщина с мегафоном осталась у ворот, как и Гаррис, главный полицейский и отец Маркуса, которого было почти не видно под аркой. Он держался чуть в стороне, стоял, привалившись к стене, и вид у него был унылый.

– Ага, сейчас что-то будет! – возбужденно проговорил Маркус. – Интересно, что они будут делать?

– Спокойно! – сказал Саймон. – Они все еще ждут. Просто решили оцепить башню на случай, если мы вздумаем сбежать.

– Он что-то приказал по рации, – отважилась заметить Эмили. – Как вы думаете, что? Может, велел привезти лестницы?

– Надеюсь, что нет.

Прошло двадцать пять минут – и выяснилось, что Эмили была права. Они с Маркусом и Саймоном все это время бегали по галереям и выглядывали в окна, следя за осаждающими. Ребята старались не попадаться на глаза, но несколько раз Эмили замечали снизу. Один полицейский перехватил ее взгляд, когда она выглядывала из окошка туалета, и насмешливо помахал ей рукой, что заставило Эмили почувствовать себя ужасно маленькой и глупой. Она отшатнулась и убежала, подтягивая на бегу шарф, который скрывал ее лицо.

После разговора с той женщиной отношение Эмили к осаде изменилось. Ей уже не хотелось как-нибудь договориться с полицией, и она перестала желать, чтобы Маркус сдался на милость властей. Единственное, о чем она мечтала, – это продержаться до темноты и сбежать отсюда, чтобы Маркус мог остаться на свободе хотя бы еще один день. И ради этого она трудилась не менее энергично, чем Саймон.

Теперь, когда враг подступил вплотную, Саймон молча взял на себя роль лидера. Он проворнее и неутомимее всех носился по галереям, и голова у него работала лучше, чем у остальных. Его приказам ребята повиновались быстро и беспрекословно. Маркус занял пост на башне, откуда был хорошо виден весь двор замка, а Эмили помчалась в лагерь Маркуса за чем-нибудь сытным, что можно есть на ходу. Саймон же разработал систему сигналов – и, спускаясь по лестнице с пачкой шоколадного печенья, Эмили услышала три коротких свистка, означающих, что нужно немедленно бежать к командиру. Она промчалась по галерее мимо кухни и выскочила в холл одновременно с Маркусом, который спустился с башни. Саймон стоял у бойницы и тяжело дышал.

– Все, – коротко сказал он. – Они привезли лестницы.

Рядом с кучкой легковых автомобилей на стоянке торчала красная громадина. Пожарная машина. Четверо пожарных деловито снимали с нее две длинные раздвижные лестницы.

Сердце у Эмили упало.

– И что же теперь делать? – спросила она.

– Не знаю, – мрачно ответил Саймон. – А что мы теперь можем?

– Отталкивать их, – сказал Маркус.

– Чего?!

– Дождаться, пока люди доберутся до середины, а потом оттолкнуть лестницу от стены палкой. Можно использовать доску. Они ничего не смогут сделать.

– Нельзя же отталкивать лестницу от стены, когда на ней люди!

– Почему?

Саймон только молча зыркнул на Маркуса.

– Зато, – продолжал он, – мы действительно сможем это сделать, когда они только прислонят лестницы к стене. До того как на них кто-нибудь заберется. Попробовать стоит. Там, внизу, есть доска свободная?

– Есть одна, которая еле держится.

– Вот ее и возьмем. Беги вниз, оторви ее и тащи сюда. Нет, погоди: не сюда, а к нашему пролому.

– Почему туда?

– Потому что мы там влезли, и они захотят влезть там же. Быстро!

Маркус ссыпался по винтовой лестнице, а Саймон обернулся к Эмили.

– Я все-таки был прав, – сказал он. – Он точно псих!

– А ты бы не двинулся крышей, если бы тебя твой отец избивал?

Они смотрели, как приближаются лестницы. Каждую лестницу тащили двое крепких пожарников. Они медленно несли их через поле, по уже хорошо натоптанной дорожке, ведущей к мосту и воротам. У ворот их встретила толпа народу, и главный полицейский быстро распорядился. Одну из лестниц потащили дальше, к цитадели, вторая осталась у ворот. Пожарники аккуратно положили ее на снег и остались стоять, разминая руки.

– Странно, – сказала Эмили. – Почему только одна?

Саймон выругался.

– Знаю я, что они задумали! Они ведь понимают, что мы за ними следим, – они собираются атаковать с одной стороны, а потом, когда мы повернемся спиной, подтащить другую. Вот черт!

– Придется разделиться.

– Ага. Ладно, значит, я буду следить за этой лестницей. Ее потащат к нашему пролому, это точно. Маркус будет помогать мне там. А ты приглядывай за второй. Понадобишься – свистну.

И командир убежал. А Эмили осталась на страже, следить за воротами. Она была уверена, что Саймон прав. Хотя главный полицейский отправился с первой лестницей, забрав с собой большинство вражеских сил, небольшой отряд, человек пять, остался при второй. Пока что они ничего особенного не предпринимали: кто-то полез за сигаретами, один деловито скрылся за караулкой – видно, пописать пошел, – однако Эмили видела, что они то и дело поглядывают на часы. Они следили за временем.

«Скоро и эти двинутся, – подумала она. – Весь вопрос в том, куда именно?»

Сзади послышался пронзительный вопль, потом предостерегающий крик. Несмотря на полученный приказ, девочка не устояла: она на секунду оставила свой пост и подбежала к арке, выходящей на пустой зал. На той стороне пустого пространства был виден их пролом. Саймон сидел на краю пролома и тянулся наружу.

Внизу Маркус бежал к лестнице, волоча длинную доску.

Эмили стрелой рванулась обратно к бойнице и выглянула наружу. Вторая группа все еще стояла у ворот. Один человек снова взглянул на часы.

Девочка снова бросилась к арке. Саймон распластался по камням. Маркус уже мчался по галерее. Она услышала, как он что-то крикнул, увидела, как Саймон обернулся и схватил доску. Он высунул ее наружу и вниз, вытянув руку как можно дальше. Он толкнул, подождал – и торжествующе вскинул кулак. Маркус хлопнул его по плечу.

Отдаленный грохот и крики.

Эмили негромко крикнула: «Ура!» Посмотрела на наползающие облака, потом на часы. Всего полвторого… Время тянулось так медленно! Еще несколько часов. Да, надеяться им не на что – разве что с погодой повезет… Если начнется метель, может быть, они все-таки сумеют выбраться.

Саймон обернулся и увидел ее. Она помахала ему рукой, показала два больших пальца – во! – но Саймон не стал махать в ответ, а вместо этого принялся возбужденно указывать пальцем куда-то ей за спину.

Ой!

Эмили торопливо вернулась к бойнице и выглянула наружу.

У ворот никого не было. На том месте, где лежала лестница, осталась только длинная, узкая вмятина.

Девочку охватил ужас. Слезы навернулись на глаза. Где же они? Куда они делись?

Эмили заглушила разгорающуюся панику и оторвалась от бойницы. Надо поглядеть с башни – оттуда видно сразу две стены. И, не обращая внимания на крики, снова доносившиеся с дальней галереи, она помчалась наверх, прыгая через две ступеньки.

Вверх, вверх, кружась и задыхаясь… Она миновала холодную и пустую комнату, с несколькими арками, затянутыми сеткой. Вверх, вверх…

Эмили выскочила на крышу башни. Она подбежала к парапету со стороны ворот и высунулась наружу так, что смогла разглядеть подножие стены. С этой стороны – никого.

Она перебежала на другую сторону башни, снова высунулась наружу и посмотрела налево. Вдалеке, у соседней угловой башни, шли люди. В толпе тускло поблескивала лестница. Эмили увидела, как они остановились.

Значит, сейчас начнется вторая атака, оттуда.

Бегом возвращаясь к двери, Эмили увидела, как с неба начали падать первые тяжелые хлопья.

Она ссыпалась по лестнице, ушибая подошвы о каменные ступени. Выскочила в холл, пронеслась мимо кухни, хотя понятия не имела, что собирается делать.

На галерею. Добежала до места, где Маркус приготовил ледяную западню… Эмили вспомнила про нее в последний момент, но успела-таки подпрыгнуть. Ледяная дорожка таинственно блеснула под ногами, а потом девочка понеслась дальше.

Сквозь арки слева от нее мелькнули Саймон с Маркусом – мальчишки по-прежнему были на своем посту. Теперь они действовали молча. Саймон, как и раньше, сидел на корточках в проломе и толкал доску.

Перед самой угловой башней в толстой внешней стене была прорублена невысокая корявая арка. Эмили нырнула туда и очутилась в крошечном тупичке, имеющем форму буквы Г, – это был туалет, в конце тупичка находилось низкое сиденье. И над сиденьем было окно, из которого выпало несколько камней, так что получилась порядочная брешь в стене.

Похоже, именно отсюда и решила атаковать та группа, которую она заметила снаружи.

Девочка застыла, беспомощно глядя на окно, ожидая, что в нем вот-вот появится верхний конец лестницы. Снаружи все гуще валил снег, небо налилось грозной свинцовой тяжестью. Поля за лесом были уже еле видны.

«Ну что тебе стоило пойти на час раньше? – молча спросила она у снега. – А теперь поздно!»

Снаружи, у самого окна, послышалось царапанье. Снизу донеслись негромкие, но возбужденные голоса.

Эмили встряхнулась и решила, что надо действовать.

Ей пришло в голову только одно средство, и то довольно бесполезное. Она сняла свою шапочку и подобралась к окну. На окне лежал толстый слой снега, оставшегося еще с той недели. Эмили подставила шапочку к самому окну и принялась набивать ее снегом, тихо бранясь каждый раз, как мягкий край шапки сминался и падающий снег пролетал мимо.

Тихое металлическое клацанье.

Кто-то взбирался по лестнице.

Она заработала руками еще торопливей. Теперь она очистила от снега пол-окна, шапочка была набита до отказа и растянулась под весом снега.

Должно хватить.

Не забыв поправить шарф так, чтобы он закрывал лицо до самых глаз, Эмили осторожно перегнулась через край окна и посмотрела вниз. По лестнице медленно взбирался человек – довольно грузный полисмен. Он успел преодолеть только четверть высоты. Четверо других следили за ним снизу, из сугробов.

Эмили как можно плотнее смяла шапку в руках, чувствуя, как старый, обледеневший снег сминается в тяжелый ледяной шар. Конечно, было большим искушением вынуть снег и поберечь шапку, но девочка понимала, что, если так сделать, то снежок может развалиться, не долетев до мишени. Так что она взяла промокшие края шапки, растянула их так, что они превратились в две узкие полоски, и завязала узлом.

Потом снова высунулась наружу, старательно прицелилась и изо всех сил швырнула шерстяной снежок в человека, поднимавшегося по лестнице.

Какую-то долю секунды, пока снежок летел, Эмили смотрела сквозь падающие снежинки на вращающийся черно-белый зигзаг на шапке; она увидела, как полисмен на лестнице посмотрел наверх, белое лицо запрокинулось ей навстречу…

Снежок ударил прямо в лицо.

Снег и лед брызнули во все стороны.

Удар вышел сильный; голову, плечи и руки человека отбросило назад. Он отпустил лестницу, вскрикнул и полетел вниз.

Эмили с ужасом смотрела, как он падает.

Падение с высоты трех метров было стремительным. Люди внизу застыли, ошеломленные, за исключением того, что держал лестницу, – он успел шарахнуться в сторону…

Полисмен упал на землю, в глубокий сугроб.

Он тяжело приземлился на спину, снег взметнулся фонтаном.

Эмили закусила губу.

Человек лежал, раскинув руки и ноги, словно черный крест, высеченный на белом.

Потом его товарищи бросились к нему и заслонили его. Они опустились на колени рядом с ним. Кто-то посмотрел наверх и погрозил кулаком.

Рядом с головой человека виднелось темное пятно – все, что осталось от шапки, с помощью которой Эмили нанесла свой жуткий, немыслимый удар. Девочка была так потрясена, что даже не потрудилась поправить шарф, который медленно сполз вниз и упал ей на грудь. Широко раскрытыми глазами, не мигая, она смотрела, как человек, поддерживаемый с обеих сторон, медленно, с трудом поднялся и сел. Его шлем съехал набок, движения были скованные, но он, по крайней мере, был жив и относительно цел. Глубокий сугроб его спас.