79

Второй раз за эту ночь вокруг Норы словно соткалось непроницаемо-темное облако понимания и, клубясь, ожидало момента, чтобы пролиться дождем.

— Это невозможно... — проговорила она.

— Это ведь роман в стиле фэнтэзи. А чего бы ты хотела — реализма? — И вновь звякнули кубики льда; тихо зазвучала музыка. — Все так странно... Ты такое пережила, а мы спокойно разговариваем о Хьюго Драйвере. Я жалок. Я похож на дурную шутку.

— Нет, то, что ты говоришь, очень интересно. Расскажи мне, что происходит в третьей книге.

— В «Путешествии к свету»? Пиппин узнает, что они живут на отшибе в лесу, у подножия гор потому, что дед его был еще хуже отца. Дед пытался предать свою страну, но заговор провалился, и всей семье пришлось бежать в леса, прежде чем их участие в заговоре раскроется. А Нелэды — это еще одна ветвь потомков его деда, и они наделены всеми его злыми чертами. Они были такими злыми, что превратились в монстров. Дедушка Пиппина убил много народу, чтобы завладеть золотым прииском, но это тоже секрет. Прииск надо отобрать у Нелэдов, и Пиппин должен разоблачить этот замысел, и тогда все будет хорошо.

Это было не просто невероятно — это было ошеломляюще: сюжет двух последних романов Хьюго Драйвер построил на семейных секретах своих издателей. Неудивительно, что их опубликовали после смерти автора, подумала Нора и тут же спросила себя, почему их вообще опубликовали. Ее изумляла степень цинизма Элдена Ченсела: уверенный, что никто, кроме него и его жены, не поймет секретного кода, он поспешил нажиться на популярности Драйвера Возможно, его забавляла собственная дерзость.

— Твой отец публиковал эти книги, — сказала Нора, обращаясь скорее к самой себе, чем к Дэйви.

— Они не похожи на то, что в его вкусе, да? Но ты ведь знаешь, как гордится отец тем, что никогда в жизни не читает книги, которые издает. Он всегда говорит, что не стал издавать бы и половины, если в приходилось все их читать.

Дэйви говорил правду. Элден никогда не читал книги, выходившие в издательстве, и открыто похвалялся этим. Он не знал содержания двух посмертных романов Хьюго Драйвера.

— Но зачем мы обо всем этом говорим? — спросил Дэйви. — Нора, возвращайся домой. Пожалуйста. Приезжай, и мы все уладим. — Дэйви словно достал свой золотой ключ, чтобы открыть сердце Норы. Он хотел ее обратно, он не отдаст ее на растерзание гуманоидам из ФБР. — Я приеду к тебе и заберу домой. Ты можешь провести ночь в нашем доме, а утром я заеду, чтобы отвезти тебя в полицейский участок. Все будут в бешенстве, но мне наплевать.

Дэйви хотел оставить ее в доме, а сам бы вернулся в «Тополя». Он хотел ее обратно, но лишь для того, чтобы больше о ней не беспокоиться.

— Ты не можешь вести машину, Дэйви, — сказала Нора. — Ты выпил.

— Не так много. Порции две.

— Или четыре.

— Но я могу вести машину.

— Нет, не делай этого. Я не хочу возвращаться, пока не буду уверена, что меня не арестуют.

— А как насчет того, чтобы не оказаться убитой? Разве это не важнее?

— Дэйви, со мной все будет хорошо. — Нора пообещала себе покинуть Нортхэмптон, как только наступит утро. — Послушай, я смотрю на эти книги, которые купила сегодня, и не могу понять одну вещь. На задних обложках двух последних романов в рекламных объявлениях написано, что их рукописи обнаружили среди бумаг автора.

— А где ж еще могли обнаружить рукописи?

— Рукописи Хьюго Драйвера было непросто обнаружить, разве не так? Хьюго Драйвер — чуть ли не единственный писатель в истории, который не оставил после смерти никаких бумаг.

— Но не свалились же они с неба.

Облако понимания, клубившееся вокруг Норы, проникло внутрь ее существа серией образов: ребенок, оставленный в лесу, а потом возвращенный матерью; старик, дед мальчика, одетый в нацистскую форму; Дэйзи Ченсел, выдыхающая сигаретный дым и любовно поглаживающая экземпляр последней книги Драйвера: «Ты, конечно же, не из тех людей, которые думают, что „Путешествие к свету“ — чудовищная неудача?»

Последние два романа Хьюго Драйвера не свалились с неба. Они вылетели из видавшей виды пишущей машинки на втором этаже «Тополей». За двадцать лет до того, как Элден обратился к Дэйзи за романами для серии «Черный дрозд», он уговорил ее написать две имитации Хьюго Драйвера. Ему нужны были деньги, и хитрая Дэйзи, зная, что Элден никогда не прочтет романы и не узнает их содержания, выплеснула свой гнев на страницы и этим спасла компанию мужа. Элден — Эдельберт — был изощренным мошенником. Именно этим объясняется истерия Дэйзи и гнев Элдена, когда Нора обнаружила, что Дэйзи писала книги для «Черного дрозда».

— Что происходит? — спросил Дэйви. — Не нравится мне это. Я знаю тебя, ты прячешь что-то в рукаве. Ты могла вернуться домой уже сегодня днем, а вместо этого вызываешь Джеффри, и он возит тебя по округе, чтобы ты встретилась с Чашечницей и задала кучу вопросов о Хьюго Драйвере. Ты что, пытаешься помочь этим Маннхеймам подставить моего отца?

— Нет, Дэйви...

— Джеффри как шпион появился в нашем доме, чтобы разнюхать и доказать, что его тетка написала «Ночное путешествие». Хелен Дэй, наверно, занималась здесь тем же самым. Оба они хотели денег, да только отец вычислил, что представляет собой Чашечница, и уволил ее. Однако он оказался настолько добрым, что потом взял на работу половину ее семьи.

— Ты ошибаешься. Никто из этих людей ничего от вас не хочет. Хелен Дэй уверена, что ее сестра не писала «Ночное путешествие».

— Да они используют тебя, неужели ты не видишь? Господи, это просто ужасно! Я так любил Чашечницу, а она лгала моим родителям, лгала мне, а теперь лжет тебе. Вся ее чертова жизнь — ложь, и жизнь Джеффри тоже. Короче, я приеду туда сегодня и заберу тебя от этих людей.

— Остынь, Дэйви, — сказала Нора. — Хелен Дэй не обманщица, и ты не приедешь сюда, чтобы отвезти меня в полицию.

— Погоди, я сейчас вернусь. — Снова стук трубки о стол, звук открывающегося холодильника, звяканье льда, бульканье водки. — О'кей. Так... Хелен Дэй, черт бы ее побрал. Ты что, не понимаешь, что раз она сестра Кэтрин Маннхейм, то она также сестра этих двух старых крыс, которые пытаются засудить нас?

— Да она никогда не любила этих самых сестер. И не имеет с ними ничего общего.

— Ну, конечно, именно так она сказала тебе, а ты такая наивная, что поверила, И что это за «Дэй»? Это ведь не может быть ее фамилией. В наш дом она пришла под фальшивым именем, кличкой. И это мне кажется подозрительным.

Нора объяснила, как и почему дедушка Дэйви сократил фамилию Хелен.

— И все равно она врунья, — не унимался Дэйви.

— Лжет во всей этой истории вовсе не Хелен Дэй. — Нора тут же пожалела о сказанном.

— А, так значит, лгу я, не так ли? Спасибо тебе большое, Нора.

— Я не тебя имела в виду, Дэйви.

— А больше некого! Я ж говорил, ты держишь что-то в рукаве. О господи, что же еще? Ты ненавидишь моего отца и хочешь разорить его, так же как все эти Маннхеймы и Деодато или как там их зовут на самом деле. Мне следовало бы повесить трубку и рассказать копам, где ты.

— Не надо, Дэйви, пожалуйста. — Нора тяжело вздохнула. — Ты прав. Я кое о чем умалчиваю, но это не имеет никакого отношения к «Ночному путешествию».

— Угу.

— Сегодня вечером я узнала кое-что о тебе, но не уверена, стоит ли говорить об этом: ты все равно не поверишь.

— Замечательно. Досвидания, Нора.

— Я говорю правду. Хелен Дэй знает это, этот факт о тебе. Она хранила его в секрете всю жизнь, но сейчас думает, что пришло время тебе узнать его.

Дэйви стал пространно ругать и поносить Хелен Дэй, потом вдруг остановился и спросил:

— Если эта информация такая важная, почему же она не сообщила ее мне?

— Она обещала не делать этого.

— Тогда почему она сказала тебе? Что-то тут нечисто, Нора.

— Она не говорила мне. Заставила меня гадать, пока я не попала в точку.

Дэйви вяло хихикнул.

— Как ты думаешь, почему Хелен Дэй оставила «Тополя»?

Выдав еще одну серию бранных предложений, Дэйви сказал:

— В то время родители говорили, что она решила уехать и открыть свое дело. И, по-моему, именно так она и сделала.

— На собственные сбережения? Думаешь, она могла скопить столько денег?

— Понял. Ты пытаешься рассказать историю о том, как мой отец заплатил ей за молчание, правильно? Тогда этот секрет должен быть ключом к разгадке Розеттского камня[29].

— Для тебя это действительно розеттский камень, — заверила его Нора.

— А, знаю! Это я — автор «Ночного путешествия». Нет, вру, его опубликовали за несколько лет до моего рождения. Нора, если ты сейчас же не расскажешь мне этот чертов секрет, я повешу трубку.

— Хорошо, — сказала она. — Мне только надо сформулировать все это. — Нора на секунду задумалась. — Ты помнишь, чем занималась твоя мать, когда ты был маленьким?

— Чувствую, сейчас поедем в Майами через Сиэтл. Ну, хорошо, подыграю тебе. Я помню. Она сидела в своем кабинете и пила.

— Нет. Когда ты был ребенком, Дэйзи целыми днями писала. Твоя мать проделала в те дни огромную работу, и далеко не вся она в той книге, которую попросила меня прочесть.

— О'кей, она писала книги Морнинга и Титайм. Тут ты права Я просмотрел штук пять — и там было все то, о чем ты говорила. Было забавно: я нашел там даже выражения, которые тысячу раз слышал от матери. Раньше я как-то не обращал на них внимания. Например: «Несчастней кошки под проливным дождем» или «Мы износили столько кожи на туфлях» — и всякая прочая галиматья. Это одна из причин, почему отец так накинулся на тебя. Он, конечно, переборщил, но старик не хочет огласки. И я его понимаю. Это представит его не в самом выгодном свете.

— Спасибо, объяснил.

— Но эти книги она написала в восьмидесятые годы, а мы говорим о шестидесятых.

— У тебя с собой два последних романа Драйвера?

— Не смей, слышишь?! Если ты хочешь убедить меня в том, что мать написала посмертные романы Хьюго Драйвера, можешь считать, что ты уже в психушке.

— Да не собираюсь я тебя убеждать, — солгала Нора — Все упирается в разницу между двумя стилями.

— Я никак не могу уловить ход твоих мыслей.

— Я ведь еду в Майами через Сиэтл, помнишь? Если я сделаю по-другому, ты не поверишь мне. Так что будь добр, достань с полки книги.

— Чушь какая-то. — Тем не менее Дэйви отошел от телефона и через несколько секунд вернулся. — Господи, я не читал эти книги лет пятнадцать. Ну, хорошо, и что теперь?

Нора тоже вытащила из сумки оба романа и открыла «Сумеречное путешествие». Она искала там сама не зная что и вовсе не надеялась это найти. Перевернув страниц тридцать, Нора изучала абзацы, не находя ничего подходящего.

— Нора, где ты?

И тут в глаза ей бросился текст на сорок второй странице. «Это слишком правда, — сказало сморщенное существо, припавшее к ветке. — Слишком правда, несомненно, милый мальчик». — Ей надо было исхитриться сделать так, чтобы Дэйви сам увидел все эти выражения в стиле Дэйзи.

— Открой на странице сорок два, — сказала Нора. — Десяток строчек вниз. Видишь?

— Что «видишь»? «Он поднял голову и почесал в затылке». Это?

— Ниже.

Дэйви прочел:

— "Пиппин медленно пошел по кругу, сокрушаясь, что тропинка почти терялась в темноте густого леса". Здесь? — На этот раз он прочел предложение, находившееся прямо под тем, на котором стояла торговая марка Дэйзи.

— Прочти абзац вслух, а потом всю страницу про себя, — потребовала Нора.

— Замечательно. — Дэйви начал читать, а Нора начала быстро листать страницы.

— Теперь я должен прочесть страницу про себя?

— Да. — Нора изучила еще одну страницу, обнаружив на ней несколько «несомненно».

— Ну, хорошо, и что здесь такого?

— Это ведь не похоже на стиль твоей матери?

— Не похоже... — В голосе Дэйви ей послышалось беспокойство. — Конечно, нет. Да и с чего бы? На что ты намекаешь, Нора?

— Посмотри на странице восемьдесят четыре — прямо в середине.

— Хм. Длинный абзац, которые начинается со слов: «Казалось, что все деревья сдвинулись»?

Нора снова велела ему прочесть абзац вслух, а потом всю страницу про себя.

— Все это начинает казаться мне более чем странным.

— Пожалуйста, сделай, как я прошу.

Дэйви снова начал читать, а Нора открыла книгу почти в самом конце и нашла наконец прямо над последним абзацем необходимое ей доказательство. «Пиппин в панике вспомнил, что всего день назад чувствовал себя таким же несчастным, как кошка под проливным дождем». Нора ждала, пока Дэйви закончит читать восемьдесят четвертую страницу.

— Ты в своем уме, а? — прошипел Дэйви. — Ты ведь сказала, что не будешь пытаться доказать, будто эти романы написала моя мать. Несколько вшивых совпадений абсолютно ничего не доказывают! Знаешь, лучше не заводи меня опять.

— Какие совпадения? Ты заметил в этих абзацах что — то такое, о чем минуту назад не рассказал мне сам?

— Я сыт по горло твоими играми, Нора.

Пора приподнять занавес — сейчас Нора должна сказать ему хотя бы часть правды.

— Я не думаю, что эти книги написал Хьюго Драйвер, — сказала она. — Они ведь действительно появились ниоткуда, не правда ли? Рукописей не было. Ты бы давно ознакомился с ними, если бы они существовали.

— Нора, остановись! Что, что еще? Может, Хьюго Драйвер был моей матерью в мужском обличье?

В отчаянии Нора решила импровизировать.

— Я думаю, что эти книги написал Элден.

— Давай, давай, городи. В жизни не слышал ничего нелепей.

— Дэйви, ну просто попытайся рассмотреть такую возможность. Элден знал, что, опубликовав романы, найденные после смерти Драйвера, сможет быстро заработать кучу денег. Поскольку таких романов не существовало, пришлось создать их самому. — Нора продолжала импровизацию. — Ни одна живая душа не должна была знать, что романы не подлинные, поэтому он не мог доверить эту работу никому. Даже Дэйзи. Тебе никогда не казалось, что два последних романа Драйвера сильно отличаются от первого?

— Сама знаешь, что казалось. Они тоже хороши, но до «Ночного путешествия» им далеко. Многим писателям не удается повторить свой первый успех.

— Два последних романа писал один человек, согласен?

— Тот же самый, кто написал «Ночное путешествие». И черта с два это был мой отец.

— Как зовут монстра, который терзает Пиппина своими клыками?

— У него нет имени. Просто Нелэд.

— Нелэд. Это ничего тебе не напоминает?

— Ничего. — Дэйви на секунду задумался. — Ну, оно звучит немного похоже на Эллен, если ты это имеешь в виду. — Дэйви рассмеялся. — Ты хочешь сказать, что он поместил в книгу свое имя?

— Разве это не в его характере — всюду совать свой нос?

— Отдаю должное твоей изобретательности. В то время как все пытаются доказать, что Драйвер не писал «Ночное путешествие», ты утверждаешь, что нет, ее-то он писал, а вот остальные две книги — увы. И это почти возможно, Нора, тут я с тобой согласен. Но ты могла бы оказаться права, если бы не ошибалась в целом.

— Кое-что здесь действительно напоминает мне слова Элдена. Взгляни-ка на последнюю страницу.

— Ладно, — он замолчал, вчитываясь. — И что такого? Ты имеешь в виду кошку?

Нора сказала, что имела в виду целую страницу:

— Думаю, это писал Элден. Я поначалу внимания на мокрую кошку не обратила, пока ты сам о ней не заговорил.

— Ну, тогда это скорее в духе моей матери, чем отца, потому как отец в жизни ничего, кроме деловых писем, не писал.

— Не думаю, что это в духе твоей матери, — сказала Нора.

— Черт побери, да ты совершенно не слушаешь меня! Я говорил тебе, что про мокрую кошку написано в нескольких романах из «Черного дрозда» и что мать частенько повторяла эту фразу, когда я был ребенком. Она и сейчас иногда так говорит.

— Я понятия не имела.

— Но этого все равно не может быть. Моя мать?!

— Элден использовал некоторые из ее любимых выражений. Но он все равно не слишком ей доверял.

— Ошибаешься: она — единственный человек, кому отец доверял. Погоди, я должен посмотреть книгу дальше. — Нора слышала, как Дэйви, громко дыша, листает страницы, время от времени прикладываясь к стакану. — Этого ведь не может быть, а? Существуют ведь тысячи способов объяснить... — И тут Дэйви издал что-то среднее между воплем и воем: — Нет!!!

— Что?

— Один из крестьян, вот здесь, на странице пятьдесят три, говорит: «Можешь спрашивать меня хоть двадцать семь раз, ответ останется прежним». Двадцать семь раз! Мама частенько повторяет это. Таким всегда было ее понятие о бесконечности... Вот дерьмо!

— Выходит, автор — твоя мать?

— Похоже на то, черт побери! Действительно она. Вот че-о-орт! Теперь понятно, отчего они так взбесились, когда ты сказала, что мать пишет ужастики. Это могло разом покончить со всеми нами.

— Каким образом покончить? — сказала Нора. — Разве это не выставляет твою мать в выгодном свете? Если действительно она писала книги, честь ей и хвала.

— Господи, какая ты наивная. Да если все это всплывет на поверхность, моего отца обвинят в мошенничестве и на «Ночное путешествие» тут же падет подозрение. А в дом набьются адвокаты...

— Если это просочится наружу.

— Не дай бог. Это должно остаться тайной, Нора.

— Уверена, что останется.

— Добрались наконец до Майами. Если Чашечница знала, что эти книги написала моя мать, неудивительно, что от нее пришлось откупиться... Вот это новости...

— Держись за шляпу, — посоветовала Нора.

80

Ранним утром следующего дня, когда они с Джеффри завтракали на веранде ресторана, Нора пересказывала ему вечерний разговор с мужем: он продолжался еще как минимум полчаса, и каждую минуту из этих тридцати Нора ощущала почти физически, как трещит и расходится по швам вселенная Дэйви. Его прошлое было вывернуто наизнанку: Нора поставила под сомнение главное в его жизни. Дэйви высмеивал ее, протестовал, отрицал. Через десять минут он повесил трубку и поднял снова лишь после того, как Нора, позвонив, прождала десять гудков.