Глава 23

Уэствудская больница

Пятница, 3 мая 1999 года

— Ваш сценарий просто великолепен! — сказала Кэтлин Джессу по телефону. — И абсолютно безупречен как с общемедицинской, так и с сугубо хирургической точки зрения.

— Но?

Я же не героиня романа «Похититель сердец» — женщина-хирург, которую вы изобразили одновременно сильной и мягкой, робкой и смелой!

— Без всяких «но». Все прекрасно!

— Значит, нам нет никакого смысла встречаться? Вы это имеете в виду?

— И да и нет. Если вы еще не передумали, то мы могли бы вместе поужинать.

— Когда?

Внутренний голос подсказывал Кэтлин: «Никогда!»

Но что-то еще нашептывало ей совсем другое.

— На этой неделе я все время на вызовах. Что, если в понедельник?

— Прекрасно. Скажите, вы хорошо спали?

— Я? Отменно!

Конечно, Кэтлин сказала неправду. Всю прошлую неделю ее сердце учащенно билось, а мозг терзала одна и та же мысль: «В понедельник мы с Джессом будем заниматься любовью».

Любовью? Ведь Джесс сказал, что хотел бы только провести с ней ночь в постели. Это означало секс, и ничего более.

— Патрик, это Стивен. Вы уже проснулись?

— В восемь тридцать понедельника, Стивен? Я уже два часа как на ногах.

Он действительно встал еще до рассвета. И наблюдал, как солнце поднималось над Лос-Анджелесом. С наслаждением вслушивался в утренние звуки.

Патрик продолжал оставаться хирургом, но уже перестал быть только им. Теперь он жадно ловил каждый миг жизни. Миг, который может и не повториться.

— Замечательно! — доносился из трубки голос Стивена. — А как вы себя сегодня чувствуете?

Патрик колебался, не зная, что ответить. Как он себя чувствует? Просто потрясающе! Иначе и не могло быть, если неизбежность скорой смерти сменилось за какие-нибудь несколько часов надеждой на выздоровление! Он уже почти физически чувствовал, как здоровый мозг донора распространяется по его костям. Уверенность, что донорские клетки приживутся и станут процветать в своих новых гнездах, росла в Патрике с каждым часом.

— Я прекрасно себя чувствую, Стивен.

— Вы не хотите пройти сегодня биопсию?

— Так быстро?

— Я видел ваш последний мазок. Похоже, донорские клетки начинают приживаться. Честно говоря, не думал, что это произойдет так скоро.

Я тоже не ожидал. Но ведь это произошло! Ради будущей жизни! Ради любви!

Ради нее…

Он смотрел в другую сторону, на фонтан, разбрасывавший миллиарды мелких брызг, сверкавших бриллиантами в лучах восходящего солнца.

— Мистер Слейк?

— Доктор Прентис?

— Да. Меня зовут Аманда.

— А меня — Джесс.

— Привет!

— Привет! Я вас знаю. Во всяком случае, видел раньше.

— Неужели? Тогда я не ошиблась. Ведь вы — психиатр?

— Очень лестно это слышать, Аманда! Но я все же не психиатр. Хотя мы с вами встречались в Уэствудской больнице. Это было примерно шесть лет тому назад. Такое возможно?

— Да, но думаю, что в то время вы видели куда более солидную даму.

— Более солидную?

— Не удивляйтесь. Шесть лет назад я весила гораздо больше, чем теперь.

Джесс подумал, что тогда Аманда действительно могла выглядеть более упитанной, но он ее запомнил не поэтому.

…По приемной акушерского отделения клиники из угла в угол нервно и слишком энергично для своего пикантного положения вышагивала будущая молодая мама, находившаяся явно на последнем этапе беременности. Вот тогда-то Джесс впервые и увидел Аманду Прентис, приняв ее за акушерку. Аманда настигла беременную даму в одном из углов и завела с ней какой-то разговор. К удивлению Джесса, стремление женщины продолжить измерять шагами акушерскую приемную сразу пропало. Она расслабилась, заулыбалась, а на лице появился здоровый румянец. Джесс внимательно посмотрел на доктора Прентис, подумав, что та скорее всего обладает каким-то магическим даром успокаивать пациентов одним своим присутствием. И уже тогда предположил, что она имеет отношение к психиатрии.

— Это были вы, — убежденно сказал Джесс. — Я отлично помню! На вас была белая куртка, надетая поверх длинного, почти до пола, пурпурного платья с вышитыми цветами, похожими на незабудки. Распущенные волосы спадали почти до талии. Или я все же ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — улыбнулась Аманда, почему-то сразу же почувствовавшая доверие к Джессу, которого практически не знала. Такое с ней случилось впервые после того, как Аманда сбросила лишний вес, а с ним — и своеобразное оружие защиты от повышенного внимания со стороны противоположного пола.

Особенно удивило Аманду, что объектом этого доверия стал темноволосый незнакомец, от которого так и веяло опасной мужской силой и… сексуальностью. И все же неожиданно для себя она тут же решила, что Джесс Фалконер для нее лично никакой опасности не представляет. Наверное, он уже связан узами любви с какой-нибудь женщиной. Или же уверен, что подобного рода узы связывают с кем-нибудь ее.

…С того вечера, когда Аманда виделась с Патриком в гостиной Уэствудской больницы, прошло уже десять дней. Все это время они бодрствовали порознь, опасаясь, как бы волнения не отразились на организме Патрика.

Аманда читала и перечитывала романы Грейдона Слейка, героини которых не только без страха и раздражения реагировали на прикосновения мужчин, но и сами частенько проявляли инициативу. Она надеялась, что это излечит и ее душу от страха.

И вот известный романист стоял перед фонтаном, от которого во все стороны разлетались сверкающие на солнце брызги. А она чувствовала себя в его присутствии так комфортно, что…

— Я должна вам признаться…

— Серьезно? В чем?

— В том, что ваш сценарий совершенен. Я бы не изменила в нем ни одного слова. И даже хотела сказать вам об этом еще по телефону.

— Отчего же не сказали?

— Мне хотелось с вами встретиться. Вы, наверное, уже поняли, что имеете дело с фанатичкой. Не так ли?

— Понял, потому что и сам фанатик. Вернее, стал таким после встречи с вами шесть лет назад. Итак, доктор Прентис, поскольку в вашей приемной, наверное, сейчас полно пациентов, почему бы нам просто не заглянуть ненадолго в ближайшее кафе и не выпить по чашечке кофе?

— Взгляните-ка!

Стивен пододвинул стул к столу, на котором стоял микроскоп, и жестом пригласил Патрика присесть.

— Право, это стоит того, чтобы посмотреть!

Впервые они вместе просматривали результаты последних анализов биопсии. И несмотря на то что они оказались прекрасными, Патрик чувствовал неуверенность. Было что-то противоестественное и даже пугающее в том, чтобы видеть самого себя через микроскоп как скопление ярко окрашенных клеток. Но эта процедура все более убеждала Патрика, что донорские клетки чувствуют себя в его костях совсем как дома — здоровыми и разрастающимися.

Наступившее молчание первым нарушил Стивен:

— Просто страшно становится, в хорошем смысле, конечно.

— Да, вы правы, — откликнулся Патрик. — Действительно выглядит потрясающе!

Патрик повторял эту фразу, пока не дошел до своего офиса.

— Доктор Фалконер! — с удивлением воскликнула при его появлении Марианна, секретарша Аманды. Она еще ни разу не видела главного травматолога клиники. Но, как и все остальные, отлично представляла себе его внешность по фотографиям в журнале, а потому сразу же узнала. И как все в больнице, Марианна знала, что доктор Фалконер болен ап-ластической анемией и перенес трансплантацию костного мозга. Причем операция была сделана тогда, когда он, как говорится, уже стоял одной ногой в могиле.

И вот доктор Фалконер собственной персоной появился в дверях приемной. И хотя был очень бледен, но Марианна сразу поняла: он уже не умирает! А сюда пришел, чтобы получить несколько полезных советов.

— Вы хотели бы видеть доктора Прентис? — с приветливой улыбкой спросила она.

— Да, если возможно. Она у себя?

— К сожалению, нет. Сейчас она вообще уехала из больницы.

— Неужели?

— Доктор Прентис делает что-то для Голливуда. Она хотела обсудить сценарий будущего фильма с романистом Грейдоном Слейком. Наверное, к нему и поехала.

Супермаркет «Ариэль» располагался неподалеку — в двух кварталах. Можно было очень быстро дойти туда пешком. Но Джесс опасливо посмотрел на высокие каблуки спутницы:

— Здесь не очень удобная дорога, Аманда. Как бы вы не…

— Ничего страшного. Я привыкла к высоким каблукам и хожу на них постоянно.

Аманда не призналась, что в этот чудесный весенний день ей очень хотелось немного пройтись рядом с Грейдоном Слейком, написавшим столько прекрасных страниц о бесстрашных женщинах, а сейчас смотревшим на нее с несомненным уважением. Видимо, он считал Аманду Прентис вполне здоровым человеком.

Сейчас она хотела бы откровенно рассказать Джессу, что значат для нее его романы, но боялась начать разговор. Только когда они сели за столик в небольшом скверике во дворе супермаркета, она решилась поговорить о том, что ей особенно нравилось в его книгах.

— Вы не законченный злодей, мистер Слейк. Никогда не объясняете поведение негодяев и тем более не пытаетесь оправдать их какими-то ужасами, которые сами преступники испытали в раннем детстве.

— Это отнюдь не делает негодяев симпатичнее, Аманда. Читатель не принимает двусмысленностей, когда речь заходит о причинах, породивших злодейство.

— Но вы пишете только о том, во что сами верите?

— Да, Аманда. Только так. Мне кажется, что я, как и любой взрослый человек, чувствую ответственность за сделанный жизненный выбор. Не важно, когда он был сделан. Может быть, даже в ранней юности, когда трудно принимать ответственные решения. Я не оправдываю выдуманных мной злодеев и не симпатизирую им. Наверное, из меня получился бы плохой психиатр. Вы согласны?

— Думаю, вы могли бы стать, наоборот, очень хорошим психиатром. Вы понимаете, какой вред наносят злодеи своим жертвам. Или желают его нанести.

— Вам приходилось видеть кого-нибудь из тех, кто пострадал от реальных негодяев, подобных выдуманным мною?

— Да.

— Наверное, это были женщины? Возможно, несовершеннолетние девочки, ставшие жертвами изнасилования?

— Да.

— Из вашего ответа можно сделать вывод, что вы знакомы с Габриелей Ферфакс. Это так?

— Конечно. Как я понимаю, вы тоже с ней знакомы.

— Нет! Я просто внимательно слежу за тем, что происходит в стране. Я читаю газеты, иногда смотрю теледебаты известных политических деятелей разного толка. Довольно внимательно слежу за слушаниями в конгрессе. Время от времени интересуюсь рубриками миссис Ферфакс на том или ином телеканале. Ее бесстрастными оценками и переоценками сексуальных жестокостей, которые она сама испытала. Негодяя, который измывался над ней, поймали. Сама Габриела уверяла конгрессменов и телезрителей, что он был осужден и понес наказание. Но из сострадания к его семье фамилию преступника назвать отказалась. Скажите, Аманда, ее рассказ звучит искренне?

— Вы имеете в виду то, что Габриела очень уж быстро пришла в себя после всего случившегося?

— Да. Я не заметил никаких последствий насилия.

— Это действительно так. Но ведь она не была в полном смысле изнасилована. Речь шла только о попытке. К тому же, когда все это случилось, у Габриелы уже заканчивался подростковый возраст. Она имела сексуальный опыт. То и другое могло значительно притупить полученную травму.

— Значит, вы думаете, что история, которую она рассказывает с экрана, звучит правдиво?

Аманда пожала плечами:

— Мне кажется, что это не имеет никакого значения. Габриела сделала доброе дело, рассказав эту историю по телевидению. Ведь ее передача повлекла за собой и юридическое расследование того случая.

Это было правдой. Габриела Сент-Джон Ферфакс, адвокат высшей квалификации, защищавшая права жертв насилия, оказала бесценную помощь легионам женщин и совсем еще невинных девушек. По сравнению с этим, страдания одного-единственного мужчины, осужденного по иску Габриелы, ничего не значили.

Конечно, если этим мужчиной оказались не вы.

Глава 24

Уэствудская больница

Кардиологическое отделение

Понедельник, 6 мая 1999 года

Кэтлин посмотрела на часы. Стрелки показывали половину четвертого — значит, прошло еще пять минут. Этот первый майский понедельник должен был етать памятным днем в ее жизни.

Пациенты доктора Тейлор чувствовали себя стабильно. Какие-либо операции не планировались. Почта, казалось, прекратила свое существование.

Мир был спокоен. А скорее — замер в ожидании чего-то. Чего? Страстной ночи, которую Кэтлин обещала Джессу?

Конечно, нет! Истинная причина стала для Кэтлин очевидной пятнадцать минут назад. Позвонил Стивен и сказал, что клетки костного мозга Джесса прижились в организме Патрика. Эта новость наполнила Кэтлин радостью. Весь мир для нее засиял новыми яркими красками.

Итак, сейчас уже три часа тридцать три минуты. Пора уходить. Тем более что она уже предупредила секретаршу о своем уходе.

Итак, все оставшиеся до вечера часы она будет готовиться к встрече с Джессом.

На столе затрещал телефон. Кэтлин взяла трубку.

— Алло!

— Добрый день! — услышала она приятный женский голос с британским акцентом. — Это кабинет доктора Тейлор?

— Это сама доктор Тейлор. Лиллит?

— Да, Кэтлин, это я!

— Очень рада слышать ваш голос, Лиллит! Такая прекрасная слышимость. Вы в Лос-Анджелесе?

— Да, мы вчера приехали.

— У вас все в порядке?

— Все просто прекрасно, Кэтлин! Роберт и Тимоти в восторге от сценария «Похитителя сердец».

— Я так и думала. Сценарий просто прекрасен! А вы сами его читали?

— Да. И полностью согласна с вами: он замечателен! Извините, Кэтлин, мне не хотелось бы сейчас отрывать вас от дел. Скажите, мы не могли бы где-нибудь встретиться и хорошо провести время? Естественно, не в больнице.

— О, Лиллит! Я так рада слышать, что у вас все прекрасно! А как же ваша опухоль?

— Нормально, Кэтлин! Я так хорошо себя чувствую, что даже стыдно сказать! А сейчас мне ужасно хочется посидеть где-нибудь с вами, потягивая чаек, поболтать и расслабиться!

— Это было бы превосходно. Секунду, я загляну в свой календарь. Так… А что, если в среду?

— Прекрасно!

— Давайте в кафе во дворике «Ариэль». Идет?

— Идет!

— Итак, до среды?

— До среды. Буду с нетерпением ждать!

— Я тоже!

— Пока!

— Пока!

Положив трубку, Кэтлин записала на перекидном календаре: «Среда. Асквиты». В этот момент чья-то тень упала через ее плечо на стол. Кэтлин подняла голову:

— Патрик!

Это действительно был Патрик Фалконер. Он стоял перед ней бледный, как вампир.

— Правда, что моим донором стал Джесс?

— Да… — ответила Кэтлин, чуть помедлив и глядя в пол.

— Как такое могло произойти?

— Как? Я все ему рассказала. Ты спросишь, пришлось ли его долго уламывать? Не пришлось. Он сразу же согласился. — Кэтлин поднялась из-за стола. — Ты, конечно, считаешь меня предательницей, Патрик. И имеешь на это полное право, но я поступила так, как считала нужным, и не раскаиваюсь. Так что извини меня.

Во взгляде Патрика появилось удивление, но голос остался таким же инквизиторским:

— Ты, верно, думаешь, что я просто убит этим известием?

— Я… не знаю. Не знаю, что думаешь… ты.

Да, Патрик думал. Размышлял. Размышлял над ответом Кэтлин. И вообще — над всем происшедшим. Ему теперь стало понятно, почему клетки донора так быстро и надежно прижились в его костном мозге.

А еще Патрика мучила мысль о том, что Аманда встречалась с Джессом. В свою очередь, сознание того, что это так сильно на него подействовало, выводило Фалконера из себя. К тому же все, что хоть как-то оказывалось связанным с родным братом, неизменно вызывало в нем мстительное чувство.

Но на Кэтлин это не распространялось. Никакой злобы к ней Патрик не испытывал.

— Я очень благодарен тебе, Кэтлин! Это единственное, что я сейчас хочу сказать.

— Это хорошо… — прошептала Кэтлин.

— Как тебе удаюсь его разыскать?

— Через Тимоти Асквита. Он дал мне адрес Джесса в Мауи.

— И ты туда поехала? Надо же было на такое решиться! Просто удивительно!

— Удивительного в этом ничего нет, Патрик. Я уверена, что на моем месте при подобных обстоятельствах ты поступил бы точно так же.

— Неужели ты не понимаешь?

— Чего?

— Того, что ты сделала невероятный, потрясающий и прекрасный шаг!

— Но ведь…

— Молчи и не возражай!

— Не буду…

— Ладно. Теперь скажи мне, как Джесс отнесся к твоей просьбе? Что он конкретно сказал?

— Сказал — да. Только и всего!

— И что дальше?

— Дальше просил меня не говорить тебе, кто стал донором. Думаю, он боялся, что ты не согласишься на трансплантацию, если узнаешь об этом. Скажи Патрик, неужели ты скорее умер бы, чем принял помощь от родного брата?

— Нет, ты не права!

— Может быть, тебе следует сказать об этом Джессу самому?

— Может быть. Ты знаешь, где он остановился?

— В гостинице «Шато». Записан как Майкл Лайонс.

Кэтлин подумала, что этой ночью она, Кэтлин Тейлор, и он, Джесс Фалконер, собираются заняться любовью. Но что значит подобный всплеск плотских эмоций по сравнению с возможностью воссоединения двух родных братьев?

— Ты мог бы с ним повидаться сегодня вечером?

— Нет.

Патрик естественно не забыл, что на вечер у него назначен ужин с Амандой, которая… Которая в этот момент встречается с Джессом.

— Сегодня не получится, — холодно и жестко ответил Патрик.

— Это очень тихое и уютное местечко, — заметил Джесс, проводя Аманду за руку мимо орхидей и чайных кустов к расположившемуся под открытым небом кафе.

— Вы здесь уже бывали?

— Был, но не в кафе.

Он действительно заходил в этот дворик, бродя по улицам и со страхом думая о том, что станется с Патриком. Возвращаясь же в гостиницу, он нервно шагал по номеру, с минуты на минуту ожидая звонка Кэтлин из больницы. Потом опять приходил сюда. Думал о брате. А еще — о проекте, который вынашивал уже целый год.

— Я сидел вон за тем столиком, что около входа в кафе, и раздумывал по поводу одного исследования, которым уже давно занимаюсь.

— Исследованием? Для очередного триллера Грейдона Слейка? Под названием «Убийства и увечья во дворе супермаркета „Ариэль“?

— Не совсем так. У вас есть время, Аманда? Я хотел бы вам кое-что показать.

— Да.

— Пойдемте.

К удивлению Аманды, Джесс повел ее в детскую секцию супермаркета, занимавшую почти половину первого этажа. Там было все — от детского питания, до ультрасовременных игрушек. Специальный отдел был посвящен книгам для детей самого разного возраста. На одной из полок Аманда увидела «Снежного льва» Грейдона Слейка. Там же стояло еще десятка полтора его романов и длинный ряд видеокассет с фильмами, снятыми на их сюжеты. Аманда заметила, что Джесс взял со стеллажа какую-то книгу и пошел дальше.

Они миновали отдел детской одежды. Аманда невольно задержала взгляд на висевших в длинной нише костюмчиках разных размеров и ярких летних платьицах. Дальше тянулись бесконечные полки с детскими туфельками, башмаками, босоножками.

У Аманды задрожали колени и руки. Она считала это место запретным для себя. Ведь выставленные в секции вещицы предназначались для детей. Детей других женщин. Не ее… Она никогда не станет матерью. Никогда…

Но зачем Джесс привел ее сюда?..

Аманда задумалась. Может быть, он действительно отличный психолог? Ведь существует дьявольский метод лечения нервных болезней, когда пациента заставляют как бы вновь пройти через все страдания, которые он когда-то испытал. Это заставляет его почувствовать пережитое по-новому, порой даже острее. Но затем боль притупляется, потом постепенно утихает и наконец исчезает совсем. Аманда знала нескольких больных, которых лечили подобным образом. Все они в конце концов выздоровели. Но каких страданий им это стоило! Что, если Джесс решил проделать и с нею подобный эксперимент, вновь разбудив несбыточные мечты?

Аманда молчала, смотрела куда-то вдаль и все больше убеждалась в правильности своего предположения. Да, Фалконер по натуре действительно психолог. Психолог очень сильный. И сейчас проводит с ней курс лечения, но ведь это так жестоко! Даже бесчеловечно!

Она с укором посмотрела на Фалконера:

— Джесс, зачем мы здесь?

— Я пишу новую книгу.

— Для детей?

— Да. Вы ведь читали «Снежного льва»?

— Того самого, что вы держите в руках?

— Совершенно верно. Я хочу подарить вам этот роман со своим автографом.

— Спасибо. Я обязательно буду рекомендовать его всем будущим родителям. Хочу заставить их поверить, что дети, появления которых они с таким нетерпением ожидают, такие же драгоценные, хрупкие и подверженные опасностям создания, как и ваши снежные львы.

— Подверженные опасностям? Каким бы это?

— Я говорю иносказательно, имея в виду детские сердца и души. Или вам неприятно это слушать?

— Вовсе нет. Я сам думаю точно так же. И считаю, что у всех нас изначально благородные и прекрасные души, но хрупкие и подверженные опасностям.

Они замолчали.

К реальности обоих вернул голос кукушки, выскочившей из висевших неподалеку часов-ходиков.

— Мне пора идти, — забеспокоилась Аманда.

— Позвольте вас проводить.

— Спасибо, Джесс, но не стоит. Я всегда хожу очень быстро. Я получила огромное удовольствие от нашей встречи!

— Я тоже. Вот обещанная книга.

— Спасибо.

Аманда бережно взяла томик «Снежного льва» и собралась уходить, но неожиданно для себя спросила:

— Джесс, я помню, что вы написали книгу о детском питании. Как она называется?

— «Папа, я хочу вкусной картошки!»

Джесс ответил тихо и очень мягко. Но для Аманды его слова прозвучали подобно удару грома. Она побледнела, повернулась и почти бегом бросилась к выходу.

Вот он, ответ на вопрос, почему она стала работать в акушерском отделении! Загадка, которую Аманда так долго старалась разгадать, оказалась очень простой: ей хотелось иметь детей! Своих малышей, подаренных небом. Любить их, растить, жить для них! Вот оно!

Да, она безумно хотела иметь детей. Но с одной оговоркой: у ее дочери или сына должен быть отец! Теперь для Аманды все прояснилось!

…Ее возвращение напоминало ураган. Умытый дождем тротуар радостно улыбался ей навстречу. Аманда летела как на крыльях, если бы не высокие каблуки, которые ежесекундно подворачивались или за что-нибудь цеплялись. Но она упрямо не желала смотреть себе под ноги. Все мысли Аманды были устремлены только в будущее. Туда, где осуществятся казавшиеся несбыточными мечты о любви и материнстве.