Сьюзен подумала о Дэвиде. Внезапно за спиной послышался голос Бена.
      - Покурим "травки"?
      - Давай, - согласилась она.
      - У меня она высший класс, почти без семян.
      Он вытащил из кармана джинсов маленький мешочек и пару листочков бумаги. Сьюзен смотрела, как он насыпал на бумагу немного "травки", ловко скрутил ее, а потом медленно послюнявил кончик языком. Она достала из сумки коробку со спичками.
      Бен глянул на этикетку.
      - "Обучаем водить трейлеры за три недели", - прочитал он. - Так вот ты чем зарабатываешь на жизнь?
      Сьюзен расхохоталась.
      - Пока до этого дело не дошло. Но ты коробок не выбрасывай. Вдруг пригодится, если не смогу найти работу.
      Бен прикурил и, сделав глубокую затяжку и не выпуская дыма изо рта, спросил:
      - А ты чем занимаешься?
      Сьюзен взяла у него сигаретку и, вдохнув в себя такой знакомый сладковатый дым, ответила:
      - Сейчас пока ничем, а в январе, наверное, поступлю в аспирантуру.
      - Вот это да! - проговорил он, забирая у нее окурок.
      С каждой затяжкой Сьюзен чувствовала себя все более и более расслабленной. Даже ребенок в животе успокоился. Казалось, на землю спустились мир и покой.
      - Знаешь, я давно не участвовала в студенческом движении, - призналась она Бену. - Какие успехи на этом поприще?
      - Какие еще успехи? В чем? - нахмурился Бен.
      Сьюзен смешалась:
      - Как это в чем? В прекращении войны. Как ты думаешь, когда будут выведены из Вьетнама войска?
      Затянувшись еще раз, Бен расхохотался:
      - Да кто же это знает? И кому какое дело?
      Сунув руку в карман, он вытащил конверт. Внутри оказалось несколько маленьких белых кубиков кокаина.
      - Будешь? - спросил он Сьюзен.
      - Нет, - отказалась она.
      Почему он ничего не знает о войне? Может, ему неинтересно? Если это действительно так, то какой вообще смысл в этой сидячей забастовке? Сьюзен решила лопнуть поглубже.
      - А какого ты мнения о Хампрее?
      - Да все политики сволочи, - заметил Бен, бросив кубик в рот.
      Похоже, говорить о политике ему не хотелось, но разве не для этого они здесь собрались?
      - Ты, по-моему, девушка что надо. Можешь после забастовки поехать со мной. Я собираюсь рвануть куда-нибудь на Запад. Здесь я уже наковырял кое-каких деньжат, на первое время хватит. Если есть желание" присоединяйся.
      - Значит, тебе платят за то, что ты делаешь?
      - Конечно! Так сказать, денежные пожертвования от наших студентов: небольшая плата за совместное общежитие. Да и администрации это на руку ребята прекращают свои дурацкие выступления против войны и возвращаются к занятиям.
      Сьюзен, докурив окурок, попыталась скрыть свое разочарование. Позже, немного успокоившись, она забралась в спальный мешок, положив под голову вместо подушки гобеленовую сумку и поставив рядом с собой плакат, призывавший заниматься любовью, а не войной, и наконец заснула под звездным небом.
      Утром она проснулась от страшного удара в животе.
      Земля была сырая, и спина сильно затекла. Она медленно поднялась, надеясь, что ребенок успокоится. Но не тут-то было! Он, похоже, разозлился на нее за то, что она спала на голой земле, и уперся ей ножкой в мочевой пузырь.
      Пришлось срочно бежать в туалет.
      Когда она вернулась, Бен держал в руках картонные чашечки с кофе и пакетик с пончиками.
      - Доброе утро, - жизнерадостно приветствовал он ее.
      - Доброе утро, - ответила Сьюзен. - Это ты мне принес? Вот здорово! Умираю от голода.
      - У меня и молоко есть. Может, будешь вместо кофе?
      - Молоко? Да нет, лучше кофе.
      - Я просто подумал... - Так и не закончив фразы, Бен ткнул пальцем ей в живот.
      - Так ты заметил?
      - А как же! Я вообще стараюсь ничего не упускать.
      - Дитя любви, - сказала Сьюзен и погладила себя по животу.
      - А где его отец? - спросил Бен.
      - Поверь мне, - проговорила Сьюзен, сделав большой глоток кофе, лучше тебе этого не знать.
      "Впрочем, - подумала она. - тебе наверняка наплевать на то, где он находится".
      В девять часов заявились телевизионщики.
      - Отлично, - обрадовался Бен. - Наконец-то хоть какая-то реклама.
      И он отправился давать интервью.
      Сьюзен провела все утро в разговорах со студентами.
      Она рассказывала им различные байки про сидячую забастовку в Колумбийском университете. Студенты сидели вокруг нее, покуривая "травку" и слушая вполуха. Время от времени кто-то ронял: "Здорово!" или "Вот это да!", но Сьюзен чувствовала, что им в общем-то наплевать на происходившие там события и недоумевала: как же так? Ведь сидячая забастовка в Колумбийском университете считается эталоном для подражания во всей стране. Неужели им неинтересно? Она вспомнила о Дэвиде. Он бы наверняка что-нибудь придумал, чтобы как-то заинтересовать их, заставить задуматься.
      Ближе к обеду опять появился Бен с целой горой сосисок. Рядом с ним шла молоденькая девушка с ребенком на руках. Сьюзен нахмурилась.
      - Сьюзен, я подумал, быть может, ты захочешь познакомиться с Кэти. Он подмигнул. - У вас много общего.
      Кэти села на землю рядом со Сьюзен.
      - Бен сказал мне, что у тебя будет ребенок. Верно?
      Сьюзен поерзала. Она чувствовала себя совершенно опустошенной и морально, и физически.
      - Да.
      Девушка подняла футболку, обнажив полную грудь для кормления младенца. Он тут же взялся за дело, и она принялась нежно поглаживать его по головке.
      - Мой маленький Лунный Свет - это самое лучшее,. что у меня есть, заявила она.
      - Лунный Свет? - удивилась Сьюзен, избегая смотреть на младенца.
      - Ага. Здорово, правда? Он родился у меня в Сан-Франциско... - Она подняла грудь повыше, чтобы ребенку было удобнее сосать. - ..прямо в парке. В ту ночь луна и звезды были особенно яркими. Вот я и назвала его Лунный Свет.
      Классно, верно?
      - Верно, - согласилась Сьюзен, но в глубине души была в этом не уверена. Она положила руку на живот. - А тебе не было больно? Рожать прямо на земле...
      Кэти расхохоталась:
      - Ну ты даешь! Я же ничего тогда не соображала и не чувствовала. Помню, накурилась в тот день до одури.
      Сьюзен почувствовала, как к горлу подступила непреодолимая тошнота. Схватив свою сумку, она вскочила.
      - Сейчас вернусь, - бросила она и, пробираясь между расположившимися на земле студентами, направилась к деревьям, которые росли за зданием.
      Как все изменилось! Этим студентам борьба за мир, против войны и насилия до лампочки. Единственное, чего они хотят, - это уйти от действительности. Плевать им на какую-то там войну! Им бы только "травку" покуривать, цветочки рисовать да детей в парках рожать! Сьюзен, прислонившись к стене здания, глубоко вздохнула. Тошнота немного прошла. Снова дал о себе знать ребенок в животе.
      Оглядевшись, она увидела на стоянке фургончик - старенький, ржавый, разукрашенный яркими цветами и знаками мира. Подойдя к нему, Сьюзен заглянула в заднее окошко: на полу валялись тонкие матрацы, в углу какая-то скомканная одежда, всюду смятые бумажные пакеты и пустые банки из-под пива. Сьюзен стало очень грустно.
      Все изменилось. Того студенческого движения, что было раньше, уже нет и не будет. Когда же это произошло? После покушения на Бобби Кеннеди? Неужели и вправду мечты испарились, как сигаретный дым? Сьюзен посмотрела на фургон в последний раз. Да... Это тебе не апрель, не Колумбийский университет, а Бен - не Дэвид. Это уж точно! И она направилась к зданию, чтобы позвонить в пансионат: пора Попу приехать и забрать ее отсюда.
      ПИ ДЖЕЙ
      С тех пор как Сьюзен ездила в Нью-Хейвен, прошло три недели, но всякий раз, когда Пи Джей спрашивала, как прошел митинг, она уклончиво отвечала:
      - Ты знаешь, раньше было все по-другому, а сейчас словно чего-то не хватает.
      И хотя Пи Джей неоднократно пыталась вызвать подругу на откровенный разговор, та не поддавалась. Но в Сьюзен произошла перемена, и перемена позитивного характера. Если раньше она всячески уклонялась от общения с остальными девушками, то сейчас, казалось, готова была помогать им. Сразу после возвращения из Нью-Хейвена Сьюзен объявила, что с удовольствием позанимается с самыми младшими, то есть с Джесс и Джинни, чтобы они не забыли школьную науку. Пи Джей никак не могла понять, отчего у Сьюзен вдруг возникло такое желание, однако атмосфера в Ларчвуд-Холле стала более спокойной и доброжелательной. Было во всем одно маленькое "но". Пи Джей приходилось много времени проводить одной, поскольку Сьюзен утренние и дневные часы проводила за занятиями с Джесс и Джинни, которая позволяла себя обучать, только будучи в благодушном настроении.
      Было 23 сентября - большой иудейский праздник, однако настроение у Сьюзен было далеко не религиозное.
      Как обычно, она решила провести занятия. Пи Джей сидела в гостиной и бесцельно просматривала разрозненные странички воскресной газеты. Осень в Новой Англии была временем бурной деятельности. В эту пору проводились ярмарки, аукционы, выставки. Поэтому газета пестрела всевозможными объявлениями о подобных мероприятиях наряду с заметками о давно утерянных вещах, представляющих несомненную ценность. Пи Джей искала глазами самые интересные из них, те, которые были составлены с выдумкой. Рекламодатель хотел, чтобы на них обратили внимание. Не пропустил? она и рекламу, данную людьми, абсолютно несведущими в этой области. Она была напечатана таким мелким шрифтом, что глазам больно было ее читать, да еще и без пробелов между строчками. Хотя информация и в тех, и в других была одинаковой, Пи Джей понимала, что профессионально сделанная реклама выигрывает потому, что сразу бросается в глаза. Как же ей хотелось поскорее вернуться в колледж, выучиться на дизайнера и стать в этом деле специалистом высшего класса, чтобы потребители бросились покупать именно те товары, достоинства которых она будет представлять!
      Пи Джей перевернула очередную страничку, и в глаза ей бросилось одно объявление. Небольшое - всего одна колонка, - оно шло по всей газетной полосе снизу доверху и было весьма искусно украшено всевозможными картинками. Чего тут только не было! И тыква, и чертово колесо, и голубые ленты, и самый разнообразный домашний скот, и консервные банки. Заголовок гласил:
      "Спешите на ярмарку в округ Саутфилд! Вас ждут всевозможные аттракционы, развлекательные зрелища, призы и подарки! А сладкоежек всякие вкусности! Спешите! Спешите!"
      Пи Джей улыбнулась. Когда она была маленькая, то обожала ходить на подобные ярмарки. Прикинула, когда она состоится. Получилось на следующей неделе, с пятницы по воскресенье.
      - Вот здорово! - воскликнула она.
      Интересно, сумеет ли она уговорить остальных девчонок пойти. Как было бы хорошо хоть ненадолго выбраться отсюда и немного повеселиться.
      Пи Джей принялась собирать газеты со стола, как вдруг замерла от возникшей мысли: а если на ярмарке она столкнется с Питером? Что она сделает, если увидит его? Пи Джей задумалась над объявлением. Прошел месяц с тех пор, как она сообщила ему, что ждет ребенка, и отвергла его предложение руки и сердца. Она вспоминала о нем, лишь когда ей бывало одиноко, но это случалось гораздо чаще, чем хотелось бы. Тем не менее Пи Джей удавалось заставить себя не звонить ему: поскольку она не любит его, зачем же навязываться?
      - А, да ладно! - отмахнулась Пи Джей. - Что думать об этом заранее? Наверняка он туда не пойдет, будет, как обычно, работать.
      Она взяла газету и вышла в холл, но выбросить мысли of Питере из головы так и не смогла - где-то в глубине ее существа жила надежда на встречу, пусть даже случайную.
      Она подошла к дверям гостиной и прислушалась, не желая прерывать занятия.
      - Не думайте, что, выучив названия столиц государств и сумев показать их на карте, вы будете знать географию, - донесся до нее голос Сьюзен. География - это наука о людях, о причинах, по которым они живут в том или ином месте, о социально-экономических влияниях данных регионов на общественную жизнь.
      - Я не понимаю, - послышался голос Джесс, а потом тяжелый вздох Сьюзен.
      - Давайте прервемся ненадолго.
      "Вот и отлично", - подумала Пи Джей и открыла дверь в гостиную.
      - Эй, девчонки! - крикнула она. - Кто хочет поехать в пятницу вечером на ярмарку?
      ***
      В пятницу вечером девушки устроились в знакомом пансионатском фургончике: Джинни, Джесс и Сьюзен сели сзади, Пи Джей - впереди, рядом с Попом. По дороге она не переставая думала о возможной перспективе увидеть Питера. Хотя она была уже на шестом месяце, просторная блузка, надетая поверх джинсов с эластичным поясом, могла кого угодно ввести в заблуждение. Волосы она небрежно забрала в конский хвост, желая подчеркнуть тем самым чистоту гладкой кожи. Глаза ее сияли при одной только мысли о встрече с Питером.
      - Приеду за вами в двенадцать часов ночи, - объявил Поп, останавливаясь у ворот. - Да не вздумайте играть ни в какие игры. Только денежки зря потратите, все равно ничего не выиграете.
      Девушки вошли в ворота. Впереди шли Джесс и Джинни. Их семимесячную беременность уже не скрыть никакими ухищрениями. "Ну и что? - подумала Пи Джей. -Мы беременны, ну и что из того? Я и сейчас могу вскружить голову любому"
      Осмотр они начали с выставки сельскохозяйственной продукции. Джесс вежливо расспрашивала о консервированных овощах я огромных тыквах.
      - Не подходи слишком близко, а то подумают, что ты стащила тыкву, пошутила Сьюзен.
      - Ну хватит здесь торчать! - заявила Джинни. - Пошли поедим каких-нибудь жареных пончиков.
      - Я бы съела мороженого, - сказала Сьюзен. - Как ты думаешь, оно здесь есть?
      - А я откуда знаю! Сроду на этих идиотских ярмарках не бывала! ответила Джинни.
      - Ну и выражения у тебя... - простонала Сьюзен.
      - Вы идите, - сказала Джесс, - а я хочу здесь побродить, посмотреть изделия местных мастериц.
      - Я тоже есть не хочу, - подхватила Ни Джей. - Пойду с тобой. Может, встретимся через час у чертова колеса?
      - О Господи! Здесь и чертово колесо имеется? - простонала Сьюзен. Только этого не хватало для полного счастья!
      - Ладно, хватит ворчать! - оборвала ее Джинни. - Пошли пожуем чего-нибудь. Наконец-то я вырвалась из этого чертова пансионата и собираюсь повеселиться на полную катушку.
      - Гип-гип ура! - вяло подхватила Сьюзен.
      - Не забудьте, через час у чертова колеса! - бросила им, вдогонку Джесс.
      - Не переживай, явимся! - махнув рукой, прокричала Джинни.
      Затем огромная, гороподобная фигура Сьюзен и вихляющая фигурка Джинни в мини-юбке скрылись в толпе.
      - Может, не стоило отпускать их одних? - вздохнув, спросила Джесс.
      - Скажешь тоже! Поверь мне, эта парочка сумеет, если понадобится, постоять за себя.
      И они обе рассмеялись.
      - Так где же твои обещанные изделия?
      - Я видела указатель, нужно идти прямо.
      Они прошли павильон, где торговали горячими сосисками с перцем, потом ларек, где можно было полакомиться поп-корном. Пи Джей старалась не вдыхать запахи съестного. Вокруг толкались люди во фланелевых рубашках и джинсах, и все они что-то жевали - кто пирожки, кто пончики, а кто какие-то сладости. Но Пи Джей было не до них. Единственное, чего ей хотелось, это отыскать Питера. Каждую секунду ей казалось: вот-вот она его увидит, он взглянет на нее своими потрясающими бирюзовыми глазами, и она тут же растает. Он возьмет ее за руку, скажет, что больше не в силах жить без нее, а потом добавит, что на сей раз она должна сказать ему "да".
      - Вот этот павильон, - прервала ее размышления Джесс.
      Пи Джей вошла вслед за ней в сколоченное на скорую руку деревянное строение, посредине которого были установлены столы, заваленные всевозможными товарами: яркими стегаными одеялами, свитерами ручной вязки, а также детскими игрушками, целой кучей детских игрушек. Пи Джей видела, что Джесс заинтересовалась бледно-розовым одеяльцем, взяла его в руки, пощупала, достаточно ли мягкое, и лицо ее приобрело при этом задумчиво-тоскливое выражение.
      - Не стоит, - заметила Пи Джей.
      Джесс взглянула на нее и положила одеяльце обратно.
      - Знаю, - проговорила она.
      Но тут внимание Пи Джей привлекла маленькая рождественская елочка.
      - Пошли, - ласково сказала она, - посмотрим елочные игрушки.
      У стола стояла полная пожилая матрона в одеянии Снегурочки.
      - Добрый вечер, девушки, - жизнерадостным голосом пропела она. - У нас есть великолепные игрушки для первого Рождества вашего малыша.
      Джесс вцепилась Пи Джей в руку, но та лишь улыбнулась продавщице.
      - Они все просто прелесть! - воскликнула Джесс. - Ты только взгляни, Пи Джей!
      И она протянула ей красный атласный шарик, увенчанный зеленой бархатной шапочкой, с белой пушистой бородкой и блестящими черными глазками.
      - Правда, чудо?
      - О, наш Санта-Клаус - наша краса и гордость, - подхватила Снегурочка. - Каждый год раскупается в момент.
      - Я возьму его, - сказала Джесс.
      - Ты собираешься купить его? - удивилась Пи Джей - Да, на первое Рождество моего малыша.
      Джесс принялась копаться в кошельке, а у Пи Джей вдруг защемило сердце.
      Внезапно она почувствовала на своем плече чью-то руку.
      - Привет, Пи Джей, - послышался у нее за спиной мужской голос. Не оборачиваясь, она поняла: Питер. - Как поживаешь?
      Все померкло у нее перед глазами: исчез шум толпы, запахи домашнего скота и жира. Она не отрывала глаз от маленького Санта-Клауса в руке Джесс, чувствуя за спиной исходившее от Питера тепло. Потом медленно обернулась и взглянула в его бирюзовые глаза.
      - Привет, Питер, - прошептала она.
      Секунду они стояли и молча смотрели друг другу в глаза. Пи Джей почувствовала, как одиночество вмиг покинуло ее. Какой теплый у него взгляд! Он любит ее, в самом деле любит. Может, и она со временем полюбит его?
      - Я хочу познакомить тебя с моей подругой, - проговорил Питер и, сняв руку с ее плеча, отступил в сторону.
      Рядом с ним стояла молоденькая, свеженькая девушка, одетая во фланелевую рубашку и джинсы. - Это Бетти Энн.
      - Привет, - сказала девушка и тут же подхватила Питера под руку.
      Пи Джей почувствовала, как у нее перехватило дыхание. "Бетти Энн, стучало в голове, - Бетти Энн..."
      - Мы с Бетти Энн собирались немного подкрепиться, - объявил Питер. Береги себя, ладно?
      И, взглянув на Пи Джей в последний раз, он вышел за дверь со своей новоиспеченной подругой.
      Пи Джей долго смотрела им вслед. Появилась странная пустота. Питер и Бетти Энн...
      Джесс осторожно тронула ее за руку.
      - Кто это, Пи Джей?
      Пи Джей вздрогнула.
      - Да так, парень один из магазина металлоизделий, местный...
      Внезапно шум толпы вернулся с новой, удесятеренной силой, и ей стало тошно.
      - Пошли отсюда, Джесс, - быстро проговорила она. - Выпьем содовой.
      Они вышли из лавчонки. Со всех сторон раздавался колокольный звон. Какой-то зазывала кричал в бычий рог:
      - Спешите, спешите! Не упустите свою удачу! Выиграйте вашей крошке гигантского мишку!
      Пи Джей с трудом сдержала слезы. Вот и все... В самом деле, кто он ей? Да никто, просто продавец из магазина металлоизделий, местный парнишка...
      ***
      На следующее утро, лежа в постели, Пи Джей пыталась преодолеть уныние. Опять ее бросили, а она думала, что Питер любит ее. Впрочем, какое там любит, увлекся лишь на время, это не любовь, просто позволил ей вскружить себе голову, даже не удосужился узнать ее поближе, понять. О Господи!
      Ведь единственное, что она хотела от мужчины, это чтобы он любил ее. Пи Джей, обхватив подушку обеими руками, зарылась в нее лицом. Есть только один человек в мире, который по-настоящему любит ее, только один, с которым она может поговорить по душам. Встав с постели, Пи Джей спустилась вниз и позвонила отцу.
      - Рекламное агентство Беркшира, - послышался мужской голос.
      Пи Джей улыбнулась, она узнала Смитти. Он был правой рукой отца, человеком, преданным ему до мозга костей, который никогда не жаловался, если ему приходилось работать по субботам.
      - Привет, Смитти, - сказала она. - Это Пи Джей.
      - Привет, Пи Джей, - ответил он. - Ну, как дела в институте? Скоро вернешься домой из большого города?
      Пи Джей с трудом сглотнула. Ей ужасно не хотелось лгать Смитти, но делать нечего, придется.
      - Скоро, Смитти, скоро, - ответила она. - Папа в конторе?
      - Конечно! Сейчас позову.
      Послышался стук - Смитти положил трубку на стол. В рекламном агентстве Беркшира пока не установили параллельных телефонов. Пи Джей представила себе контору отца и улыбнулась. Когда она была еще маленькой девочкой, по субботам в утренние часы она частенько приходила сюда.
      Сначала она просто играла с конвертами, потом, когда стала постарше, пыталась помогать отцу, сортировала бумаги, раскладывала их по конвертам. Ей нравилась царящая в помещении какая-то уютная атмосфера: на старых дубовых столах груды бумаг, в пепельницах вечно полно окурков, металлические мусорные корзинки, если их неосторожно задеть, клацают по полу, огромный вентилятор под потолком летом неустанно работает, охлаждая воздух, а зимой нагоняет в комнату тепло. Однажды Пи Джей случайно увидела на столе у Смитти календарь с полуобнаженными женщинами. Отец, заметив это, быстро сунул календарь в ящик стола. "Молоденьким девушкам смотреть на такое возбраняется", - проговорил он, и щеки его покрылись стыдливым румянцем.
      В трубке послышались шаги - это отец шел к телефону. Через секунду раздалось его приветливое:
      - Привет, малышка!
      Услышав его голос, Пи Джей сразу же почувствовала себя лучше.
      - Привет, пап. Как я рада, что ты уже на работе! Боялась, что звоню слишком рано.
      - Да что ты, какое там рано! - удивился отец. - Ну как ты? Как себя чувствуешь?
      - Отлично, пап. Но мне ужасно хочется тебя видеть.
      Кажется, уже сто лет прошло с тех пор, как вы с мамой ко мне приезжали.
      - Это верно, крошка, - согласился отец, и Пи Джей почувствовала, что он колеблется.
      - Ты сможешь приехать еще? Я очень хочу тебя видеть.
      - Малышка, - сказал он, и Пи Джей показалось, что он тщательно подбирает слова, - ты ведь знаешь, мама еще очень сердится на тебя.
      - Оттого, что я не согласилась, чтобы она звонила родителям Фрэнка, да?
      - Она не хочет с тобой встречаться до тех пор, пока все не завершится.
      - Ну папочка! - всхлипнула Пи Джей. - Что же мне делать? Мне так нужно с тобой увидеться! Я здесь просто с ума схожу!
      Она посмотрела на стул, на котором сидел отец, когда привез ее сюда. Попыталась представить себе отца, испытать то чувство покоя, которое всегда испытывала в его присутствии.
      - Знаешь что, малыш, - проговорил он наконец, - давай встретимся где-нибудь на полпути и пообедаем вместе, а маме ничего не скажем. Я поговорю с вашим сторожем... Как, кстати, его зовут?
      - Поп. Поп Хайнс.
      - Ага... Так вот, может, он разрешит тебе взять машину, чтобы подъехать ко мне. Как тебе такой план? А я бы угостил свою девочку чем-нибудь вкусненьким.
      - Ой, папочка! Это было бы замечательно!
      - Я собирался в четверг на будущей неделе поехать по делам в Кивание. Что, если я вместо этого встречусь с тобой? Скажем, в таверне, которую проезжаешь по дороге в ваш пансионат? Ты знаешь, где это?
      - Ну конечно, папа.
      - Вот и отлично. Тогда в шесть часов. А мистеру Хайнсу я позвоню попозже.
      - Ой, папочка, спасибо тебе. Буду ждать с нетерпением.
      Она повесила трубку, радуясь тому, что есть один человек в мире, на которого она всегда может положиться.
      - Спасибо тебе, папочка, - проговорила она вслух.
      ***
      Поп разрешил Пи Джей взять фургончик.
      - Мне нравится делать вам, девочкам, приятное, - сказал он при этом.
      Пи Джей выехала за ворота и направилась на север.
      Уже стоял октябрь, и листья из зеленых превратились в ярко-желтые, красные, оранжевые. Воздух дышал ароматами золотой осени. Пи Джей осторожно вела машину и чувствовала себя спокойной, почти счастливой. Ей не терпелось увидеть отца.
      Ехала она около часа и наконец добралась. Таверна располагалась в доме викторианской эпохи, стоявшем поодаль от дороги. Вывеска гласила, что здесь отменно кормят и неплохо поят. Пи Джей поставила машину на стоянку. Отец ждал ее у входной двери.
      - Папа! - радостно воскликнула она и, выскочив из машины, бросилась ему на шею, ощутив знакомое теплое объятие.
      - Ну-ну, малышка. Пойдем в зал.
      Внутри царил полумрак. Низкие потолки создавали атмосферу старинного английского кабачка. Гарольд Дэвис заказал себе виски с содовой, а для Пи Джей - кока-колу.
      Каждый пил свой напиток, ели суп, салат и неторопливо разговаривали. Отец рассказал Пи Джей домашние новости: Джуниор учится неважно, сам он весь в работе, мама по-прежнему возглавляет благотворительное общество при церкви по распродаже случайных вещей. Официантка принесла горячее, после чего Пи Джей настроилась на серьезный разговор.
      - Папочка, скажи, что мне сделать, чтобы вам с мамой было легче?
      Отец аккуратно отрезал кусочек мяса.
      - Обо мне не беспокойся, малышка, а вот мама страдает.
      - Но ведь я тоже переживаю, папа. Неужели ей на это наплевать?
      - Ну что ты, Пи Джей, конечно, нет. Дело не в этом. - Оторвав наконец взгляд от тарелки, он посмотрел дочери в глаза. - Я должен кое-что рассказать тебе, малышка, о маме.
      Она всегда была слишком строга к тебе потому, что любит тебя, хочет, чтобы ты была счастлива и прожила спокойную жизнь.
      - Но, папа, ты же знаешь, мы с мамой совершенно разные. Я хочу от жизни большего. Чтобы в сорок четыре года заниматься чаепитием да игрой в бридж! Да ни за что!
      Это не по мне.
      Гарольд Дэвис не сводил глаз с дочери. Пи Джей никогда не видела его таким серьезным.
      - Пи Джей, я хочу рассказать тебе о маме то, чего ты не знаешь.
      - Она ненавидит меня, ты это хочешь сказать? - Отец нахмурился, и Пи Джей тут же пожалела о своих словах. - Извини, папа. Я не хотела тебя обидеть. Что же это?
      Положив вилку на тарелку, отец облокотился на край стола.
      - Обещай мне, Пи Джей, что никто никогда не узнает сказанного мной о маме, обещай.
      Пи Джей выпрямилась.
      - Ты меня пугаешь.
      - То, что ты сейчас услышишь, будет для тебя полнейшей неожиданностью. И ты должна торжественно поклясться, что никогда, ни при каких обстоятельствах не выдашь меня маме.
      - Обещаю, папа.
      Пи Джей положила руки на колени. Аппетита как не бывало.
      Отец глубоко вздохнул, на его лице еще глубже обозначились морщины.
      - Перед самой войной, малыш, до нашего знакомства у мамы был приятель Джо. - Пи Джей слушала, затаив дыхание, не проронив ни слова. - Твоей маме в то время было всего семнадцать. Началась война, и Джо призвали в армию на флот.
      Отец замолчал и, насадив на вилку ломтик печеного картофеля, отправил его в рот. От нетерпения Пи Джей едва не подскакивала на стуле. К чему он это говорит? Ну же, папа, не тяни!
      - После отъезда Джо твоя мама поняла, что у нее будет ребенок.
      Пи Джей, пораженная, смотрела на отца. Мысли путались. Мама была беременна? Значит, отец хочет сказать, что он ей не родной? Не может этого быть! Он ведь сказал, что война только началась, а она родилась уже после войны.
      - Джо погиб где-то на Тихом океане, а твою маму отправили к тетке в Нью-Хемпшир. У нее родился мальчик, которого отдали на воспитание. Об этом никто не знал, кроме родителей, тети, ну и, конечно, меня после ее рассказа.
      Пи Джей знала, что он ответит, но все-таки задала вопрос:
      - Папа, это правда?
      - Да, малышка. И если мама узнает, что я тебе рассказал, она меня убьет.
      Пи Джей не отрываясь смотрела на свечу, пламя которой безмятежно трепетало. О Господи! Неужели такое возможно? У мамы, оказывается, был внебрачный ребенок, и она от него отказалась. Пи Джей похолодела. Значит, у мамы не было к ней ненависти, она ненавидела себя. Пи Джей взглянула на отца.
      - Поэтому...
      Отец прервал ее коротким кивком головы.
      - Да, ей очень хочется, чтобы ты вышла замуж. Сама-то она не могла этого сделать: отец ребенка погиб. Через все годы она пронесла чувство вины перед своим брошенным ребенком, постоянно задаваясь вопросом, где он "и что с ним. Она не хотела, чтобы и ты испытывала подобные чувства.
      Пи Джей снова перевела взгляд на свечу.
      - О Господи, папа, мне даже не верится...
      - Знаю, малышка. Но я должен был тебе рассказать, чтобы ты поняла, почему мама так остро реагировала, когда услышала о твоей беременности, почему так рассердилась на тебя. Она решила, что история повторяется и случившееся с тобой - ее вина.
      Внезапно Пи Джей почувствовала себя обманутой.
      - Значит, все эти годы мне лгали?
      - О чем ты?
      - Где-то на свете есть мой единоутробный брат, а я об этом и не подозревала. Это равносильно обману. Все эти годы мама заставляла меня жить по ее меркам, быть похожей на нее, а на самом деле она не лучше меня.
      - Но ведь она никогда и не пыталась убедить тебя в том, что она лучше тебя, Пи Джей.
      - Нет, папа, пыталась. Всегда получалось, что я не вписываюсь в рамки, которые для меня уготованы. Я постоянно оказывалась хуже, чем ей хотелось бы, она всегда бывала недовольна мной.
      - Пи Джей, прошу тебя, успокойся. Я рассказал тебе не для того, чтобы ты расстраивалась. Мне хотелось, чтобы ты хоть чуточку лучше стала понимать маму.
      - Ой, папа, все так перепуталось,.. Я просто не знаю, что мне и думать...
      Пи Джей заплакала. Господи! Ее мама, строгая мама, забеременела до замужества. Видимо, поэтому она неустанно повторяла Пи Джей, что ее красота - это проклятие, поэтому никогда не пыталась подчеркнуть свою собственную привлекательность. Наверное, мама испытывала те же муки, ту же боль, что и она сейчас. Но почему она ей даже не намекнула? Не доверяла? А может, недостаточно любила ее?