– Они могут заподозрить, что это сделали мы, – прошептала миссис Макмайер. – Лучше всего оставить его в какой-нибудь комнате, в которой бывала леди Вероника и где его не сразу найдут.
      Наконец вернулся дворецкий и объявил, что ее светлость ждет их. Он провел мать и дочь в бирюзовую гостиную. Это была не комната, а настоящая антикварная лавка. Вся мебель была старинная, резного красного дерева, пол устилал роскошный ковер, на окнах висели бархатные портьеры с золотистыми кистями, и повсюду было расставлено несметное количество безделушек.
      Леди Каннингхем, тучная дама лет шестидесяти, сидела на вычурном канапе и листала какие-то журналы. У ее ног лежал уродливый палевый мопс. Она перестала листать журнал, подняла голову и с явным неудовольствием взглянула на них.
      – Так это вы Макмайеры? – ворчливо осведомилась она.
      Паула мысленно ощетинилась. Всю жизнь они жили практически по соседству.
      Долорес подтвердила, что это действительно они, и леди Каннингхем царственным жестом указала им на кресла.
      Давно известно, что хозяева и их домашние любимцы похожи друг на друга, и леди Каннингхем и ее собака были тому подтверждением: плоское лицо с широко расставленными глазками-бусинками, заплывшими жиром, курносый нос и морщинистый лоб. Нездоровый цвет лица и расплывчатая фигура говорили о том, что она ведет малоподвижный образ жизни. Однако платье глубокого синего цвета, несмотря на тучность, сидело на ней безукоризненно и было приобретено явно не в кливлендском универмаге. Оно, безусловно, являлось творением какого-нибудь баснословно дорогого кутюрье.
      Пока они шли к креслам и усаживались в них, Паула исподволь огляделась. Тут ничего не спрячешь, подумала она.
      – Итак, чем могу быть вам полезной? – спросила леди Каннингхем тоном великосветской дамы, каковой, впрочем, и была.
      Миссис Макмайер была совершенно подавлена оказанным им холодным приемом, но постаралась взять себя в руки и с любезной улыбкой приступила к делу:
      – Мы организовали клуб любителей детектива, леди Каннингхем, и подумали, что, возможно, вас это заинтересует.
      – Кто это «мы»? Вы и ваша дочь?
      – Я и еще несколько женщин из Кливленда.
      – Ах из Кливленда, – произнесла хозяйка особняка таким тоном, словно это была психиатрическая лечебница. – И что же это за клуб любителей детектива, скажите на милость?
      Паула подавила в себе желание спросить, знает ли та, что такое книга вообще и детектив в частности, но миссис Макмайер принялась терпеливо объяснять, что это за клуб и чем занимаются его члены.
      – Никогда не любила детективы, – в конце концов заявила леди Каннингхем. – К тому же разве подобные мероприятия не входят в обязанности работников библиотеки? Не понимаю, какой смысл выполнять за них их работу. А взносы, которые вы собираете с членов вашего клуба, лучше потратить на благотворительность, чем на обсуждение каких-то выдуманных историй с убийствами. А девушкам вообще вредно забивать себе голову всякой чепухой. – Леди Каннингхем обратила пронзительный взгляд своих глаз-бусинок на Паулу. – Если бы вы не были так поглощены всякими глупостями вроде чтения бесполезных книг, то уже давно были бы замужем.
      Итак, подумала Паула, мы получили не только прямой отказ, но еще и оскорбление. Она вопросительно взглянула на мать. Нужно было подыскать какую-то другую тему для разговора, хотя бы ненадолго. Они могли бы поговорить, к примеру, о розах. Мама Паулы обожала розы, а в поместье Каннингхемов был целый розарий. Однако миссис Макмайер словно воды в рот набрала. Пришлось Пауле лихорадочно подыскивать, что бы такого еще сказать.
      – Что вы имели в виду, когда сказали о благотворительности, мадам?
      – Помощь малоимущим в слаборазвитых странах, разумеется. Это и есть благотворительность – помощь тем, к кому судьба была менее благосклонна.
      Пауле надоело слушать ее помпезные разглагольствования, но нужно было выиграть время. Она судорожно осматривала комнату, стараясь найти какую-то вазу или сосуд для их трофея.
      – Я слышала, лорд Каннингхем помогает пансиону для детей-сирот. Он ведь сейчас в Кливленде, не так ли?
      – Да, Альберт сейчас дома, и вам об этом прекрасно известно, мисс Макмайер.
      Это было сказано таким тоном, будто Паула, безнадежная старая дева, – и это в двадцать четыре года! – специально заявилась сюда, чтобы поохотиться за ее сыночком. Обидно было выслушивать подобные намеки, но Паула не могла ответить ей так же язвительно. В конце концов ее взгляд остановился на небольшой сине-белой китайской вазе на столе возле двери. У них дома была очень похожая в комнате для гостей. Леди Каннингхем, конечно, не потрудится встать и проводить их до двери. Может, она ничего не заметит, хотя Паула будет в поле ее зрения. Хватит ли ей храбрости рискнуть?
      – Да, я, разумеется, слышала, что лорд Каннингхем дома, – ровным голосом проговорила Паула.
      – Альберту вряд ли будет интересно ваше книжное общество.
      – Мы и не собираемся его приглашать, мадам.
      Хозяйка говорила очень неприятным, резким тоном, и Пауле хотелось поскорее уйти. За неимением лучшего придется остановиться на китайской вазе, поняла Паула.
      – В таком случае, – подала голос Долорес, – я скажу своим приятельницам, что вас это не заинтересовало.
      Миссис Макмайер оставалась сидеть, а Паула, не видя, что еще можно сказать, поднялась и взяла свою сумочку. Мать последовала ее примеру, но вид у нее был несколько растерянный. Мопс открыл пасть и отрывисто тявкнул. Леди Каннингхем стала гладить его, сюсюкая, как с маленьким ребенком.
      – Мой маленький Снуппи хочет погулять в садике? Хорошая собачка. Умная собачка. – Потом она повернулась к Пауле и произнесла совсем другим, холодным тоном: – Когда будете выходить, скажите Дженкинсу, нашему дворецкому, чтобы пришел за Снуппи.
      Паула с трудом удержалась, чтобы не поблагодарить леди Каннингхем за то, что та осчастливила ее таким почетным поручением. Жаль, что хорошее воспитание не позволяло ей сказать, куда она может пойти вместе со своим противным Снуппи. Паула холодно кивнула и произнесла, обращаясь к матери:
      – Мама, идем. Мы и так уже отняли у леди Каннингхем слишком много ее драгоценного времени. – И она многозначительно посмотрела на Снуппи.
      Миссис Макмайер была только рада поскорее ретироваться.
      – До свидания, леди Каннингхем.
      Вдовствующая графиня только молча кивнула, даже не удостоив их ответом. Они должны были пройти довольно большое расстояние до двери, а их хозяйка тем временем снова стала разговаривать со своим мопсом. Паула показала глазами на китайскую вазу и прошептала:
      – Попробую опустить колье туда, а ты отстань на шаг и прикрой меня, чтобы она не увидела. – Сунув руку в карман, Паула нащупала бриллианты. Ей оставалось сделать только один маленький шажок вправо и бросить колье в вазу. Сжатая в кулак рука Паулы была уже над вазой, когда мать неожиданно зашипела ей что-то в самое ухо.
      Паула подняла глаза и увидела лорда Каннингхема. Он стоял в дверях в двух шагах от нее. Каждая черточка его красивого аристократического лица заострилась как лезвие бритвы. Поджарая широкоплечая фигура напряженно застыла. Гладкие русые волосы поблескивали в лучах солнца, льющихся из окон. Густые черные брови были нахмурены, надменные серые глаза сверлили ее испепеляющим взглядом, как будто перед ним была воровка или убийца.
      – Вы интересуетесь китайским фарфором? – поинтересовался он таким тоном, словно хотел спросить: «Вы собирались положить мою вазу в карман, мисс?»
      Кровь ударила Пауле в голову, и она покраснела.
      – Нет, просто хотела посмотреть из чистого любопытства. У нас дома есть такая же вазочка.
      Он осторожно взял вазу своими красивыми длинными пальцами и держал ее подальше от Паулы, словно боялся, что она может выхватить ее и дать тягу. Ваза была около десяти дюймов, не совсем обычной формы – слегка приплюснутая и украшенная фигурками воинов, сражающихся с трехголовым драконом.
      – Не может быть! – воскликнул лорд Каннингхем. – Я просто потрясен, потому что меня уверяли, что моя ваза уникальна.
      – Наша, по-моему, чуть больше, – с некоторым удовлетворением сказала Паула, потому что ей хотелось хоть в чем-то перещеголять его.
      – Это очень распространенная ошибка поддельщиков, потому что у них перед глазами не оригинал, а только его фотография. Вещица, которая имеется у вас, по-видимому, итальянская подделка. Такие подделки были очень распространены в прошлом веке. А это оригинал. Он восходит к династии Минь, приблизительно пятнадцатый век. Белый прозрачный фарфор с синей глазурью впервые начали изготавливать во времена династии Ян. Этот стиль достиг наивысшего рассвета в миньский период. – Рассказывая это, он с осторожностью нежно касался вазы своими длинными пальцами.
      – Очень миленькая вещица, – небрежно пробормотала Паула.
      – И очень ценная, – добавил он, аккуратно возвращая вазу на подставку. – Вы уже уходите? – Он перевел пристальный взгляд с Паулы на ее мать, давая понять, что этот вопрос обращен к ним обеим.
      – Мы как раз уже уходили, милорд, – поспешно подтвердила миссис Макмайер.
      Он не поинтересовался целью их визита, но его удивленно поднятые брови были достаточно красноречивы, и Паула решила рассказать ему о клубе любителей детектива.
      – Леди Каннингхем это не заинтересовало, – добавила она.
      – Но мы не должны отпускать вас с пустыми руками, мисс...
      Паула подумала, что, возможно, его поднятые брови означают, что он не помнит, кто они такие.
      – ...Макмайер, – закончил он, наконец узнав их. – У нас довольно много детективов, которые никто не читает. Я велю упаковать кое-что и прислать их к вам домой. Возможно, что-нибудь вам пригодится.
      Они не пришли к Каннингхемам с протянутой рукой, но Пауле так хотелось поскорее уйти, что она пробормотала «спасибо» и стремительно направилась к двери. Миссис Макмайер засеменила следом.
      Когда они выходили, Паула услышала, как леди Каннингхем громко пожаловалась:
      – Я попросила их прислать ко мне Дженкинса. Ну и характер у этой девицы!
      Дженкинс снизошел до того, что спустился со своего пьедестала и открыл перед ними дверь.
      – Ее светлость хочет видеть вас, Дженкинс, – сказала Паула и вышла, стараясь держаться с достоинством.
      – Какой ужас! – воскликнула миссис Макмайер, как только за ними закрылась дверь. – Никогда в жизни не встречала такого холодного приема. Поднос с чаем стоял прямо у нее перед носом, а она даже и не подумала предложить нам чашечку. Ну и манеры!
      Паула, откровенно говоря, никакого подноса не заметила, но, с другой стороны, ее мысли были слишком поглощены проблемой с колье.
      – Ты так и не успела положить бриллианты? – спросила дочь Долорес.
      – Нет, лорд Каннингхем вошел слишком быстро. Он подумал, что я хочу украсть эту его мерзкую древнюю вазу. Ты видела, как он посмотрел на меня?
      – Все Каннингхемы слишком задирают нос, – констатировала миссис Макмайер. – Они так нас принимали, будто мы по сравнению с ними люди второго сорта. Какое безобразие! Истинные аристократы так себя не ведут, – продолжала кипятиться мать Паулы. – Но самое ужасное, – заключила она, – что завтра нам снова придется сюда вернуться.
      – Ни за что! – вскричала Паула. Перед ее мысленным взором снова предстала фигура лорда Каннингхема. Высокий, элегантный, широкоплечий, с блестящими, тщательно ухоженными волосами. Взгляд его серых глаз вызывал какое-то непонятное беспокойство. Гордый профиль, надменно поднятый подбородок, насмешливая улыбка на губах. При одном воспоминании о нем Паулу вновь охватило чувство жгучего стыда.
      – Никогда в жизни больше не переступлю порог этого дома! Пусть меня лучше арестуют за укрытие краденого!
      – Этого нам только не хватало! – воскликнула миссис Макмайер. – Мы должны прийти сюда еще раз, Паула, – твердо сказала она, усаживаясь на пассажирское сиденье их машины.
 
      В тот вечер у матери разыгрался приступ мигрени, к тому же сильно разболелись колени. Она надеялась, что к утру ей станет легче и она сможет пойти с Паулой, но наутро боль лишь усилилась, и Пауле пришлось поехать в Каннингхем-Хилл одной.
      Как и накануне, она застала ее светлость дома. У нее оставался последний шанс вернуть колье. Двух унизительных визитов с нее вполне достаточно. Третьего она просто не вынесет.
      Они с матерью надеялись, что, когда бриллианты будут возвращены в дом их владельцев, Каннингхемы не затеют судебного расследования. Леди Каннингхем слишком ленива и не станет таскаться по судам, а сам лорд Альберт не захочет портить отношения с такой уважаемой старинной фамилией, как Макмайеры, потому что это может повредить его политической карьере.
      Лорд Каннингхем сдержал слово и еще вечером прислал им несколько довольно потрепанных, пыльных книжек каких-то затрапезных, никому не известных писак, преимущественно американцев, с кровавыми сценами убийств на обложках. Одна из книг – не детектив, а какой-то женский роман – была из публичной библиотеки и находилась в таком состоянии, словно графиня переворачивала страницы зубами или давала с ней поиграть своему Снуппи. Судя по дате, книгу нужно было вернуть пять лет назад, вот этот-то момент Паула и использовала как предлог для своего повторного визита. Она пришла, чтобы отдать библиотечную книгу, срок возврата которой давно истек и которая попала к ним случайно среди книг из библиотеки Каннингхемов.
      Паула была готова к тому, что ее снова заставят ждать, и решила засунуть проклятое колье в холле под диванные подушки, вернуть книгу и, если будет удостоена аудиенции – а она надеялась, что этого не случится, – сразу уйти. На этот раз Дженкинс ее узнал.
      – Разве ее светлость ждет вас? – спросил он ее все тем же высокомерным тоном, но все же впустил.
      – Нет, не ждет. Я подожду в холле, пока вы доложите обо мне.
      – Одну минутку, я сейчас, – сказал он и исчез. Он пошел не в бирюзовую гостиную, а по коридору, оставив Паулу стоять у входа.
      Она не стала терять времени даром и тут же принялась осматривать холл в поисках подходящего места для колье. К сожалению, там стояли только одни статуи. Не могла же она повесить нитку бриллиантов на шею Аполлона. Паула растерялась. В этот момент послышался звук легких шагов – лорд Каннингхем собственной персоной быстро спускался по лестнице. Одет он был так, как, по его мнению, нужно одеваться в деревне: джинсы, свитер крупной вязки и высокие сапоги, безукоризненно чистые, потому что он носил их, по-видимому, только дома.
      Он остановился и удивленно воззрился на Паулу.
      – Мисс Макмайер, – сухо произнес он и слегка склонил голову в знак приветствия.
      – Доброе утро, – ответила Паула и попятилась подальше от Аполлона. При воспоминании о вчерашней встрече с ним она густо покраснела. Паула надеялась, что сегодня он не подумает, что она собиралась запихнуть эту шестифутовую статую к себе в карман.
      – Вы, наверное, пришли к визитом к маме?
      – Да, чтобы вернуть одну из тех книг, которые вы любезно прислали для нашего клуба, – сказала Паула и протянула ему книгу. Он взял ее, потом поднял глаза и внимательно посмотрел на гостью.
      – Вы не любите женские романы? Местами немного пикантно, согласен, но вы ведь уже не школьница.
      Насмешливый тон, которым он с ней разговаривал, был очень неприятен. Пауле казалось, что он пристально рассматривает ее лицо, стараясь найти морщинки, и, конечно, находит их.
      – Я просто решила, что вы захотите вернуть ее в библиотеку, откуда она была взята пять лет назад.
      – Ах она просрочена? Вот как?! – Он взял книгу и открыл обглоданную обложку. – Как это мы не заметили? Очень любезно, что вы не сочли за труд принести ее. Прошу вас, пройдите в библиотеку и выберите себе какой-нибудь другой роман.
      – Я не пришла к вам за милостыней, лорд Каннингхем! – Однако уходить ей было еще нельзя, потому что она не выполнила свою миссию, а библиотека была, пожалуй, наиболее подходящим местом, чтобы спрятать колье. – Хотя, может быть, у вас есть какие-нибудь романы, которые вы уже прочитали, необязательно детективные?
      Он жестом указал Пауле, где находится библиотека, и она, поблагодарив его, пошла по широкому коридору. Лорд Каннингхем сопровождал ее, по-видимому опасаясь за сохранность своей библиотеки.
      – Должен сказать, мисс Макмайер, вы – молодец. Чтение книг – увлечение, достойное всяческих похвал. Современная молодежь в основной своей массе не читает книг, отдавая предпочтение телевизору и Интернету. И вообще, замечательно, когда у женщины есть хобби, которому она посвящает свое свободное время, – снисходительным тоном заявил он.
      – Да, конечно, ведь не у всех же имеется для этого собака.
      Он резко повернул голову и зло посмотрел на Паулу, но она как ни в чем не бывало продолжала идти дальше.
      Когда они пришли в библиотеку, лорд Каннингхем остановился в дверях.
      – Вы можете взять отсюда все, что вам понравится, – сказал он, указывая на груду книг на столе. – Я собираюсь выбросить их, чтобы освободить место для новых книг. Нужно идти в ногу с прогрессом. Философия, поэзия... – Он коротко наклонил голову и вышел, холодно усмехаясь.
      Одного взгляда на старые книги было достаточно, чтобы понять, в чем дело. Зубки Снуппи здесь хорошо поработали. Среди них попадались и хорошие книги в твердых переплетах с золотым тиснением.
      Паула быстро осмотрела комнату, стараясь найти место, куда сунуть бриллианты. Но библиотека – это только библиотека. Вдоль стен плотно стояли книжные шкафы, набитые книгами. Посреди комнаты стоял большой стол и несколько стульев. Не могла же она просто взять и положить колье на стол. Высокое французское окно вело в большой розарий, обрамленный живой изгородью из тиса. Лучшее, что Паула могла придумать, это сунуть колье за книги в надежде, что его обнаружат в ближайшее время. Но, взглянув на книги, она поняла, что их никто не читает. Это были просто декорации, как в театре. Колье может пролежать там сотню лет, пока Снуппи не проголодается.
      Паула выглянула в дверь и налево по коридору увидела другую комнату всего в нескольких шагах от библиотеки. Здесь у нее было больше шансов. Комната была небольшой и служила, по-видимому, только для выставки китайского фарфора. Там стояли застекленные шкафы, набитые вазами всевозможных конфигураций, размеров и расцветок. Прекрасно! Уж своим фарфором лорд Каннингхем интересуется постоянно и, конечно, обнаружит колье.
      Паула подскочила к ближайшему шкафу и хотела его открыть, но дверца была заперта на ключ. Она подергала другую дверцу, еще и еще, пока не обошла всю комнату. Оказалось, что все до единого шкафы надежно заперты, словно сейфы.
      В центре комнаты стоял большой стол овальной формы. На нем возвышался какой-то фарфоровый божок и еще несколько статуэток, изображающих различных животных, но ни в одной из них не было удобной выемки, чтобы спрятать бриллианты. А если лорд Каннингхем когда-нибудь и сидел в этой комнате, то сидел он на одном из четырех деревянных стульев с жесткой высокой спинкой и без всякой обивки. Как же это ей в целой комнате не удалось отыскать местечко, чтобы спрятать маленькое колье?
      Паула не слышала шагов в коридоре и даже подумала, уж не подкрались ли лорд Каннингхем и его мамаша специально, чтобы поймать ее с поличным за кражей вазы. Они были в библиотеке, она услышала их возбужденные голоса. Они говорили тихо и очень взволнованно, но Паула хорошо разбирала слова.
      – Куда она подевалась? Я оставил ее здесь не более пяти минут назад!
      – Будем надеяться, что она отказалась от своей затеи и ушла домой. Я уверена, что это она за тобой бегает, Берти. Раньше она никогда не была у нас, но не успел ты приехать, как она тут как тут, каждый божий день. Вот нахалка!
      – Ну что ты, мама. Она охотится вовсе не за мной, а хочет поживиться чем-нибудь из моей коллекции. Напрасно я дал тогда интервью журналу «Коллекционер». Мой страховой агент не зря меня предупреждал. Китайская комната! Держу пари, она там!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.