— А, ясно, — произнес Кивистик немного запальчиво. Он увидел щель. — Значит, технократы должны нас научить, что и как думать о технологии?

Судя по выражению лиц, это был мощный удар возмездия.

— Не знаю точно, кто такие технократы, — сказал Рэнди. — Я — технократ? Я просто человек, который пошел в магазин, купил пару справочников по протоколу TCP/IP, на котором строится Интернет, и прочел. Потом я сел за компьютер, что в наше время может каждый, провозился несколько лет и теперь знаю об этом все. Значит ли это, что я — технократ?

— Вы принадлежали к технократической элите еще до того, как купили справочники, — объявил Кивистик. — Способность понять технический текст — привилегия. Она дается образованием, которое доступно лишь членам элиты. Вот какой смысл я вкладываю в слово «технократ».

— Я ходил в государственную школу, — парировал Рэнди. — Окончил государственный университет. Дальше я — самоучка.

Тут вмешалась Чарлин. С самого начала разговора она угрожающе поглядывала на Рэнди, однако он не обращал внимания. Теперь пришел час расплаты.

— А твоя семья? — спросила Чарлин ледяным тоном.

Рэнди набрал в грудь воздуха, перебарывая желание вздохнуть.

— Мой отец — инженер. Преподает в государственном колледже.

— А его отец?

— Математик.

Чарлин подняла брови. Почти все остальные — тоже.

— Я категорически против того, чтобы меня травили, обвешивали ярлыками и клеймили «технократом». — Рэнди сознательно использовал фразеологию притесняемых меньшинств, отчасти, чтобы сразить врага его же оружием, отчасти (думает он в три часа ночи, лежа в гостинице «Манила») из желания поговниться. Некоторые по привычке сделали постные лица — этикет требует сочувствия к притесненным. Остальные задохнулись от возмущения, слыша такие слова из уст уличенного белого мужчины-технократа.

— Ни у кого в моей семье не было ни власти, ни денег, — сказал Рэнди.

— Думаю, Чарлин говорит вот о чем, — вставил Томас (он прилетел из Праги с женой Ниной, жил у Рэнди дома и сейчас решил взять на себя роль миротворца). Он выдержал паузу, чтобы ласково переглянуться с Чарлин. — Вы принадлежите к привилегированной элите просто потому, что происходите из семьи потомственных ученых. Члены привилегированных элит редко осознают свои привилегии.

Рэнди закончил его мысль:

— Пока не приходят такие, как вы, и не объясняют, какие мы тупые и морально разложившиеся.

— Именно ложное самовосприятие, о котором говорит Томас, и делает властные элиты такими недоступными, — припечатала Чарлин.

— Ну, я не чувствую себя таким уж недоступным, — сказал Рэнди. — Я пахал как ишак, чтобы стать тем, кто я есть.

— Многие люди тяжело трудятся всю жизнь и ничего не достигают, — вставил кто-то.

Берегись! Начался обстрел!

— Что ж, я виноват, что имел наглость чего-то достичь, — ответил Рэнди, впервые с начала разговора начиная заводиться, — но я понял, что если много работать, заниматься самообразованием и шевелить мозгами, можно пробиться в жизни.

— Ну, это прямо из какого-нибудь нравоучительного романа века так девятнадцатого, — вставил Томас.

— И что? Если идея старая, это не значит, будто она неверная, — ответил Рэнди.

Небольшой ударный отряд с подносами взял стол в окружение. Официанты переглядывались, решая, можно ли вмешаться в конфликт и подать обед. Один из них осчастливил Рэнди тарелкой с вигвамом из почти сырого тунца. Миролюбивые силы перехватили контроль над разговором и разбились на кучки, в которых все со всеми усиленно соглашались. Джон посмотрел на Рэнди собачьими глазами, словно спрашивая: «Ты ведь это и ради себя тоже?» Чарлин старательно его не замечала, включенная в консенсус-группу с Томасом. Нина, напротив, старалась встретиться с Рэнди глазами, но Рэнди на нее не смотрел, опасаясь страстного взгляда «иди сюда», потому что хотел одного: как можно скорее выйти отсюда. Через десять минут зазвонил пейджер. Рэнди посмотрел вниз и увидел номер Ави.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.