Браун и Вега сели в вездеход. Из открывшихся в его обшивке щелей медленно выдвинулись четыре стальных пропеллера. Они вращались все сильнее, и вот, наконец, машина дрогнула, отделилась от асфальта и полетела в сторону моря.
      - Но это. . . это нападение! Это похищение! - не могла успокоиться Анна.
      Она вся дрожала. Темнота действовала на нее угнетающе.
      Она нажимала на ручку дверцы, однако та не поддавалась, окна по-прежнему были зашторены. Но вот вспыхнула маленькая электрическая лампочка и осветила голубой потолок.
      - Не бойся, Аня, - сказал Скрибин, погладив девушку по волосам. Но голос его на сей раз прозвучал уже не так увереммо и твердо. Анна почувствовала это и всхлипнула: - Папа! Что нам делать?
      Голова ее опустилась на его плечо.
      - Ну, ну, дочка, не впадай в панику! Может быть, о нашем исчезновении уже знают. Александр Павлович первым поднимет тревогу - ведь у нас с ним была назначена встреча на восемь часов. И Николаев тоже.
      - Но мы же не знаем, что с ним случилось!
      Скрибин потер лоб.
      - Да. Эти типы, вероятно, напали на него, может быть, ранили, связали. Но наши его найдут!
      Однако Скрибин совсем не был уверен в этом и нахмурился, сознавая, что во всем случившемся виноват он сам.
      Нынче утром он ни разу не взглянул на шофера, рассердившись на него за опоздание. Теперь он припомнил, что шофер прятал от него лицо и за все время не проронил ни слова. Но как он, Скрибин, не обратил на это внимание?
      Сначала опоздание, потом это странное поведение шофера и очки, которые Николаев имел обыкновение надевать только в дальнюю дорогу, - все это должно было насторожить его. . .
      - А портфель? - спросила Анна. - Они, наверное, за ним охотятся.
      - Едва ли. Они не найдут в нем ничего интересного. Кое-какие чертежи. . . незначительные и неполные. Им нужен я. Это ясно.
      - Но зачем?
      Скрибип пожал плечами.
      - И надо же случиться, что именно сегодня ты решила поехать в обсерваторию со мной! -сокрушенно сказал он.
      - Нет, не сожалей об этом! - прервала его Анна. - Так даже лучше. Вот и хорошо, что я с тобой, что мы вместе.
      Над головой что-то засвистело, затем раздалось гуденье. Дочь и отец почувствовали, что мощная сила поднимает автомобиль.
      - Взлетаем! - воскликнул Скрибин. - Недаром у этой машины такой странный вид. Это вездеход, и я не удивлюсь, если мы опустимся на воду и поплывем!
      - Куда же они везут нас?
      - Узнаем, все узнаем, моя девочка и будем действовать сообразно с обстоятельствами. - Скрибин нежно взял девушку за подбородок и добавил: Ты, Анна, не унывай! Прошу тебя, ты моя дочь и должна уметь владеть собою.
      Скрибин произнес эти слова, не вкладывая в них особого смысла, но Анна почувствовала в них упрек. Она была дочерью ученого-проектировщика и строителя Жемчужной звезды, искусственной планеты, в металлическом корпусе которой в нескольких тысячах километров от Земли жили и работали астрономы, метеорологи, геофизики, географы, инженеры, техники.
      Год назад коллектив инженеров, архитекторов, конструкторов, астронавтов, возглавляемый инженером Иваном Скрибиным, закончил работу над проектом космического города, который будет создан в пространстве между Землей и Луной. Этот проект превосходил смелостью замысла самые невероятные сочинения фантастов. Планетагород должна была вращаться вокруг Земли. Мощные грузовые ракетопланы уже доставляли в космос отдельные части будущей планеты. Это будет настоящий город в космосе под огромным куполом из стекла и пластмассы. Прослойки купола будут заполнены озоном и другими газами, которые обладают свойством пропускать солнечный свет, но задерживать вредные лучи. Искусственная атмосфера ничем не будет отличаться от земной. А через два-три года под куполом начнет жить своей нормальной жизнью космический город - город в безвоздушном пространстве, город со всеми удобствами, садами и бульварами, животными и людьми.
      Гигантское сооружение - комплекс, состоящий из многочисленных сферических, цилиндрических и кубических корпусов, соединенных огромными трубами - улицами.
      Царство стали, алюминия и пластмассы. Планета будет вращаться вокруг собственной оси и таким образом получит силу тяжести. . .
      Да, у Анны было основание гордиться своим отцом.
      И она, его дочь, не должна проявлять малодушия.
      - Они не убьют нас, папа? - спросила со страхом Анна.
      - Думаю, что нет. Они могли бы сделать это сразу. Им нужна моя жизнь, а не смерть! Как плохо, что и ты попала в расставленную для меня западню. Именно это угнетает меня больше всего.
      - Нет! - с негодованием прервала его Анна и повторила: - Хорошо, что мы вместе!
      Анна помнила себя еще маленькой девочкой, с огромными глазами, в которых, казалось, застыл вопрос, и большим бантом в волосах. Она тогда вместе с родителями жила в Софии. Мать Анны, болгарка, работала инженером химиком на одном заводе.
      Вечерами маленькая Ани выбегала на двор, протягивала ручонки к небу и кричала своим тоненьким голоском: - Эй, звездочка! Упади мне в руки!
      Но в подставленные ладошки падали только маленькие груши, когда отец начинал трясти дерево. А до звезд было не дотянуться. Вот если бы отыскать палку подлиннее. . .
      Но почему отец не хочет сбить для нее хотя бы одну звездочку - какие они красивые, сверкающие.
      - Я хочу вон ту, большую звезду! - настаивала девочка. - Мама, достань мне ее! Я буду катать ее по дорожке, а она будет светить мне!
      Мать выглядывала из окна.
      - Ани, девочка, - говорила она. - Звезды очень далеко, никто не может достать их. И они не падают на землю!
      - А почему груши падают? Я хочу звездочку! Хочу!
      Ани надувала губки и начинала всхлипывать. Тогда отец брал ее на руки и начинал рассказывать ей о звездах.
      Это была сказка? Или правда? Девочка слышала такие необыкновенные вещи, что переставала плакать. Она представляла себе звезды живыми существами, которые живут очень-очень далеко. Они такие большие, как. . . даже больше их дома, нет. . . и дома, и сада, и леса!
      Анна полюбила рассказы о звездах. И эта любовь росла вместе с возрастом. Однажды отец повел ее в Планетарий.
      На экране Анна увидела небо со звездами, Солнцем, Луной и Землей. Картина жизни вселенной поразила ее.
      Каждое из небесных тел имело свою орбиту и с неведомых времен днем и ночью летело в космосе. Тогда она решила стать астрономом. Отец, который был главным инженером авиационного завода, снисходительно улыбнулся, когда она поделилась с ним своей мечтой. Он сказал ей на это: - Хорошо, моя девочка, ты учись получше, а подрастешь - поступишь на астрономический факультет.
      Ее мать возвращалась вечерами с завода усталая, она садилась в кресло у открытого окна, в которое веяло прохладой сада и говорила: - Ани, милая, сыграй мне что-нибудь. . .
      Анна подходила к фортепьяно. Играла она хорошо.
      Учитель музыки уверял, что из нее выйдет толк. И мама мечтала увидеть ее на большой сцене, сидящей за роялем, одетую в вечернее платье. Когда-то, еще школьницей, бродя по горе Витоше, она представляла себя в этой роли, но ее отец настоял, чтобы она стала химиком. Теперь Анна должна была осуществить несбывшуюся мечту матери.
      Девочка любила музыку. Однако звездный мир привлекал ее все больше и больше, она с увлечением читала книги о звездах, планетах, космосе и ракетах, которые уже летали и на Луну и даже на Марс. Космонавты передали оттуда сенсационные сообщения. Телевизионные передачи, фотоснимки и репортажи в газетах посвящались загадочной планете.
      "Каналы Марса-результат атомных взрывов!", "Тайна Марса раскрыта", "Космическая катастрофа или каприз природы?", "На Марсе некогда жили высокоразвитые разумные существа". . . Эти и десятки других заголовков пестрели на страницах мировой печати. И фотографин! Странные фотографии. Дома, перед телевизионными экранами, в кинотеатрах и клубах люди с затаенным дыханием следили за передачами астронавтов.
      Что же произошло?
      Каналы Марса оказались гигантскими трещинами в теле планеты. Глубокие зловещие пропасти шириной в километры, извилистые, зигзагообразные, пересекали ее на протяжении сотен, тысяч километров. Горы были разрушены, буквально стерты с лица Марса. Равнины поросли густой травой и низким кустарником, в них шныряли какие-то крохотные робкие зверьки, в воздухе роями носились насекомые, летали странные большеголовые пичужки.
      Было сделано много догадок и предположений о судьбе Марса, но только ученым третьей экспедиции удалось установить истину. В этой экспедиции участвовал и инженер Скрибин. Он вернулся спустя несколько месяцев и рассказал Анне все, что увидел и пережил на Марсе, и все, что он говорил, казалось ей удивительной и страшной сказкой. Среди густой травы, кустарника и камней участники экспедиции обнаружили следы строений, остатки оплавленных каменных стен и металлических конструкций, которые рушились и превращались в груду пыли при малейшем к ним прикосновении. В огромных трещинах, близко к поверхности, пораженные исследователи нашли остатки водопроводной сети, остатки зданий, раздавленных сместившимися пластами почвы, обгорелые, сгнившие. .
      Все были единодушны в том, что на Марсе обитали разумные существа. Ученым посчастливилось обнаружить металлическую коробку, зарытую в землю, в ней лежала плотная, как пергамент, бумага, испещренная неведомыми письменами. С помощью кибернетической машины текст был прочитан. И тогда люди узнали о судьбе древней загадочной планеты.
      Человеческое общество на Марсе достигло необыкновенного развития. По сравнению с Землей это была более старая планета, и жизнь на ней зародилась на сотни миллионов лет раньше, чем на Земле. Давным-давно марсиаь нам удалось расщепить атом, и они заставили его служити себе. Все, к чему человечество на Земле шло медленно м упорно в течение тысячелетий, было для них пройденные этапом. Цивилизация на Марсе достигла очень высокоге уровня, но там по-прежнему существовали отдельны враждующие страны, народы, классы.
      И вот, много веков назад между марсианскими государствами началась Великая битва. Причины? Пока неизвестны. Ясно одно - война была ожесточенная, с применением водородных бомб и другого оружия, мгновенно превращавшего материю в плазму, с использованием электрических молний и всевозможных средств разрушения.
      Именно это и стало причиной катастрофы. В результате гигантского взрыва изменился состав атмосферы - она стала ядовитой. Планета содрогалась от невиданных землетрясений. Воздух горел, горы рушились, в самых неожиданных местах начинали извергаться вулканы, бить гейзеры, плавилась марсианская почва, а вместе с нею - камень, руды, города. . . Поверхность Марса рассекли огромные трещины - целые пропасти, некоторые из них тянулись от полюса до полюса. В течение нескольких секунд жизнь на планете погибла. Кислород почти исчез.
      И когда, наконец, кончились катаклизмы, солнце озарило мертвую пустыню, лишенную растительности и животного мира - печальный труп еще недавно цветущего Марса.
      Лишь кое-где, неведомо как, в почве сохранились семена кустарника и трав. Они мучительно пробивали себе путь к свету, с трудом приспосабливаясь к новым условиям.
      А на севере, по капризу случая, выжили некоторые мелкие животные и насекомые. Уцелевшие растения и животные постепенно заселили планету.
      Это страшное открытие взволновало все человечество.
      Ученые, писатели, политики, деятели искусства, рабочие, крестьяне выступали в печати, по радио и телевидению, на многолюдных митингах. Тревожные голоса звучали над всей землей: "Не ждет ли человечество такая же судьба?
      Применение атомного оружия грозит гибелью Земле.
      Нельзя допустить, чтобы с нашей планетой произошло то же самое, что и с Марсом!" Судьба Марса поразила Анну. Жизнь, цивилизация, культура погибли из-за неразумности разумных существ. . . И она еще более утвердилась в своем решении посвятить себя изучению космоса, других планет.
      Анна с жадностью набросилась на книги по астрономии и космонавтике. Она восхищалась отвагой первых героевкосмонавтов Юрия Гагарина и Валентины Терешковой, а также их прославленных товарищей, проложивших дорогу в космос на кораблях "Восток" и "Восход".
      Ее мечты о будущем раздваивались между искусством и астронавтикой. И может быть, она действительно стала бы пианисткой и покоряла бы сердца тысяч слушателей своим искусством, если бы в их семье не случилось страшного несчастья.
      Однажды летом они всей семьей ехали вдоль Черноморского побережья, по пути с курорта Слынчев Бряг на курорт Златни Пясыци. Их открытая элегантная машина с большой скоростью бесшумно неслась по асфальтированному шоссе. Справа ширилась бирюза моря, над ним дрожало прозрачное марево, а лесистый берег поражал путников своим разнообразием и красотой. Анна как раз начала снимать живописные виды своей портативной кинокамерой, когда из-за поворота дороги выскочил огромный грузовик. Он заехал на левое полотно шоссе, по которому мчался их автомобиль. Отец резко повернул руль, чтобы избежать столкновения, но было поздно. Грузовик задел крыло легковой машины. Ее развернуло и отбросило к обочине на придорожные камни.
      Анна и Скрибин отделались легкими ушибами. А мать, выброшенная толчком в распахнувшуюся дверцу, лежала с разбитой головой на самом краю обрыва. Ее красивое, нежное, всегда улыбающееся лицо было залито кровью.
      На шоссе сгрудились машины, суетились люди. По радиопередатчику вызвали варненскую скорую помощь. Спустя двадцать минут на место происшествия прибыл вертолет, на борту которого имелась операционная.
      Мама еще дышала. Из груди ее время от времени вырывался протяжный, хриплый стон.
      - Спасите ее! Умоляю, спасите ее! - в отчаянии повторял отец.
      Врачи сделали все возможное, чтобы спасти жизнь молодой женщины, но все было тщетно. Ночью она умерла.
      Подавленная горем, Анна долгое время совсем не садилась за фортепьяно. Когда же она снова вернулась к нему, то поняла, что не сможет больше играть, как прежде. Каждый звук отзывался в ней болью непоправимой утраты. Измученная, Анна ударяла по клавишам, и крупные слезы катились по ее щекам. Захлопнув черную крышку, она роняла на нее свою голову и тихо плакала.
      Все чаще Анна пропускала занятия, и черный блестящий инструмент стоял в углу закрытый, молчаливый, словно и он горевал об умершей.
      Но любовь Анны к звездам не угасла. Она закончила астрономический факультет. Вскоре после этого ее отца перевели в Космоград. Теперь он был главным инженером подземного завода искусственных планет. Анне предложили место ассистента в астрономической обсерватории на вершине Алмазных гор.
      Она согласилась. И была счастлива. Она любила отца, гордилась им. И когда однажды ночью в небе зажглась новая маленькая планета - Жемчужная звезда, па которой жили люди и с космодрома которой полетела первая ракета на Луну, Анна поняла, что никогда не расстанется со своим отцом, главным конструктором и строителем этой искусственной планеты. Она реи ила всегда быть рядом с ним и жить для него. Он должен был целиком посвятить себя науке. . .
      Вечерами Анна садилась на террасе в кресло-качалку и смотрела на звезды. Каждая из них имела свой блеск и по-своему мерцала. Одни были маленькими, едва различимыми, другие - крупными и яркими. И самой необыкновенной и ясной из них была Жемчужная звезда, лучившаяся голубоватым сиянием. Работая в обсерватории, Анна часто подолгу смотрела на нее в мощный телескоп.
      Она вела наблюдение и за другими далекими планетами. Приближаясь к ее глазам, они уже не мерцали и походили на огромные повисшие в космосе светлые диски - мертвые, холодные, оранжевого, резедового или кирпичного цвета, испещренные странными пятнами. Она сравнивала эти пятна то с вулканами или горами, то с равнинами или морями. . . Планеты плавали во мраке, черном и холодном, и становились еще более заманчивыми, желанными. В общении со звездным миром Анна проводила свои лучшие часы. . .
      И вот они сидели с отцом в этой зловещей машине.
      Что будет с ними? Что будет с ее отцом?
      - Снижаемся, - сказал Скрибин.
      Анна и сама почувствовала это. Возмущенная чинимым над ними произволом, она с силой застучала кулаком по переднему стеклу, защищенному металлической шторой и крикнула:
      - Эй, вы там? Куда вы нас везете?
      В кабине прозвучал голос:
      - Пожалуйста, спокойнее. О месте назначения узнаете по прибытии. Ничего плохого с вами не случится, гарантирую вам!
      Скрибин наклонился к Анне и прошептал ей на ухо:
      - Здесь есть, конечно, микрофон, будь осторожна!
      - Понимаю, - ответила она.
      Машина затормозила, но потом опять стала спускаться, медленно и плавно. Где-то над головой послышался шум, напоминающий всплеск воды.
      Гул мотора теперь доносился приглушенно, скоро он совсем стих. Слышалось только частое бульканье.
      - Надо полагать, что теперь мы плывем, - тихо сказал Скрибин. - Причем под водой. Но может быть. . .
      Скрибин замолчал, задумался.
      - Что может быть, папа?
      - Я, конечно, не уверен в этом, но, может быть, наши уже преследуют их на мощных вездеходах. Этим типам тогда не скрыться. Если только они не замели за собою все следы. . .
      Легкий удар сотряс корпус вездехода. Что-то засвистело, зашумело, словно на них обрушился огромный водопад. Потом все стихло. Тогда металлические шторы, закрывавшие окна кабины, упали. За стеклом машины сверкали электрические лампы. Скрибин и Анна увидели узкое продолговатое помещение, обитое красной кожей.
      Открылась дверь и вошел человек в белом костюме. Он учтиво поклонился, распахнул дверцу вездехода, отступил на шаг и сказал: - Прошу вас, пожалуйста.
      ПОЕДИНОК
      Комната была маленькая, как шкатулка. Кровать, покрытая светло-зеленым одеялом, столик, умывальник, книжный шкаф, на полках которого стояли книги, - все было сделано из дерева и пластмассы. Над кроватью находился иллюминатор, задрапированный шторкой. На столике стояла ваза для фруктов с персиками и абрикосами.
      С потолка и стен струился мягкий свет.
      - Ваша дочь занимает соседнюю каюту, - сказал стюард в белом костюме. Вы можете видеться с нею, когда пожелаете. Она тоже может посещать вас. Вообще чувствуйте себя абсолютно свободными!
      - Свободными! - саркастически повторил Скрибин. - Когда я смогу говорить с вашим шефом?
      - Сразу же, как только он сможет вас принять. Может быть, через час. Я уведомлю вас!
      Скрибин посмотрел на стюарда - вряд ли от него можно было узнать что-либо - но все-таки спросил: - Где мы находимся ?
      Тот пожал плечами.
      - Мне приказано исполнять все ваши желания. Но на такие вопросы, которые не входят в круг моей компетенции, я, к сожалению, ничего не могу ответить вам. Шеф осведомит вас обо всем!
      Когда стюард удалился, Скрибин постоял немного и вышел в коридор, застланный ковровой дорожкой. Длинный и узкий, он заканчивался стеклянной дверью. За нею виднелись столы, покрытые белоснежными скатертями.
      Скрибин постучал в соседнюю каюту.
      Голос Анны спросил: - Кто там ?
      - Я, - сказал Скрибин и вошел.
      Анна стояла перед зеркалом и причесывалась.
      - Хорошо еще, что нас не посадили в тюремную камеру с цементным полом и ржавой кроватью. Где мы сейчас, папа?
      - Не знаю, дочка, по всей вероятности, мы куда-то плывем на подводной лодке.
      - Так это подводная лодка? Но куда мы плывем?
      - Не знаю. . .
      Скрибин старался держаться твердо и спокойно перед дочерью, и она напрягала все силы, решив не проявлять малодушия. Поэтому они разговаривали совсем обычным тоном, как будто ничего особенного не произошло.
      - У тебя удобная каюта? - спросила Анна.
      - Да, точно такая же, как твоя! - Он приблизился к девушке, прильнул губами к ее уху и прошептал: - Нас, разумеется, подслушивают. О важном придется говорить в коридоре, хотя, может быть, и там установлены микрофоны. Поэтому лучше всего - шепотом. . . Не забывай об этом.
      - Хорошо, папа, я не забуду и о твоих делах ничего не буду спрашивать!
      Скрибин улыбнулся, сказал дочери несколько ободряющих слов, заставил ее отведать фруктов и ушел в свою каюту. Он прилег отдохнуть, но только прикрыл глаза, как в дверь постучали. Вошел стюард и попросил его последовать за ним.
      Пройдя по коридору, они свернули в еще более узкий коридор, поднялись по металлическим ступеням трапа и очутились в круглом помещении, обшитом стальными листами, без иллюминаторов. Стюард постучал в одну из дверей и с поклоном сказал Скрибину:
      - Пожалуйста, сэр! Шеф ждет вас!
      Скрибин открыл дверь и твердым шагом вошел.
      В просторной каюте за письменным столом сидел молодой человек в белой рубашке, с гладко зачесанными назад волосами и улыбающимися глазами. Скрибин воскликнул:
      - Как? Разве вы - шеф?
      - Садитесь, мистер Скрибин, прошу вас, располагайтесь поудобнее, любезно сказал Вега. - Почему вы так удивлены?
      - Да, удивлен! Я предполагал, что мне будет предоставлена возможность увидеться с человеком, которому я мог бы выразить свое возмущение, свой протест! Потребовать, чтобы меня и мою дочь высадили на берег, освободили! Каждая истекшая минута с тех пор, как вы похитили нас, усугубляет вашу вину. Предупреждаю вас, вы ответите по закону!
      - Вряд ли, - сказал Вега. - Здесь у нас свои законы!
      - Существуют международные и человеческие законы! Будьте уверены: это наглое похищение вызовет большой дипломатический вопрос!
      - Отнюдь нет! - спокойно возразил Вега, на губах его появилась ироническая усмешка. Он по-прежнему оставался любезным и сдержанным.
      - Посмотрим!
      Вега поднялся со стула, приблизился к инженеру и заговорил:
      - Послушайте, уважаемый мистер Скрибин. Я пригласил вас сюда не для того, чтобы спорить с вами. Совсем не для того. Я просто желал выразить вам свое глубочайшее сожаление, принести свои извинения по поводу случившегося. Попытайтесь понять меня. Я был вынужден действовать таким образом. Ни в коем случае не хотел бы я причинить вам неприятность или оскорбить вас. Поверьте, мы очень долго размышляли, как нам быть, и только необходимость заставила нас поступить так. Очень сожалею!
      - Вы гангстер!
      Вега покраснел, рука его дрогнула, но он быстро овладел собой, сделал еще шаг вперед и твердо сказал: - Ошибаетесь, мистер Скрибин! Я такой же инженер, как и вы.
      - Инженер? - переспросил Скрибин. - Никогда не поверю! Вы подлый шантажист!
      - Прошу вас!
      Эги последние слова были сказаны громко, с возмущением, даже с угрозой.
      - Вы лишаете меня свободы, - продолжал Скрибин холодно. - По какому праву? Протестую! И еще смеете рассказывать мне басни, что вы инженер!
      - Я действительно инженер, могу показать вам документы.
      Скрябин саркастически засмеялся, с лица его не сходила гримаса презрения.
      - Ваши документы так же фальшивы, как и вы сам! - сказал он. - Незачем убеждать меня. Если даже вы и были когда-то инженером, то теперь вы недостойны называться им! Я не желаю разговаривать с вами! Требую освободить меня.
      Губы Беги дрогнули, ноздри гневно раздулись. Он коротко ответил: - Я не могу это сделать, не имею права!
      - А кто имеет право?
      Вега ничего не сказал.
      - Кто же, спрашиваю, правомочен сделать это?
      Вега молчал.
      - И куда, наконец, мы плывем на этой. . , подводной лодке, если я не ошибаюсь?
      На этот раз Вега ответил: - Да, это подводная лодка.
      Потом он нажал на столе кнопку. Вошел стюард.
      - Проводите нашего гостя до его каюты, - приказал ему Вега и, сдержанно поклонившись инженеру, добавил: - Надеюсь, что после того как вы все взвесите и спокойно обдумаете, мы будем говорить с вами как деловые люди!
      Скрибин повернулся к нему спиной и вышел.
      Жизнерадостный голос разбудил Скрибина. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Анну. Положив руку ему на плечо, она говорила:
      - Папа! Проснись, папа! Смотри, солнце!
      Иллюминатор каюты был открыт, в него врывался пучок солнечных лучей, трепетавших золотым зайчиком на противоположной стене. Скрибин приподнялся и увидел клочок ясного неба. Увидел мачты судов, дым, валивший из труб, высящиеся вдоль набережной белые здания.
      - Где мы? - спросил он.
      - Не знаю, - ответила Анна. - Я сама только что встала и, как увидела небо, решила поскорее разбудить тебя.
      Скрибин смотрел на порт. Судов было немного, не заметил он и особенного оживления. Вдали очерчивался силуэт невысоких гор. Инженер заметил двух вооруженных солдат - они медленно прохаживались по набережной, в светло-коричневой форме, с белыми ремнями, в белых касках.
      - Мы на их земле, Ани! - с горечью промолвил Скрибин.
      В дверь постучали. Вошел стюард и попросил гостей, как он выразился, приготовиться через десять минут сойти на берег. Скрибин побрился электрической бритвой, которую нашел в тумбочке у кровати. За ним зашел совсем молодой человек, любезный, энергичный, и повел Скрибина и Анну по коридорам подводной лодки. Они поднялись на палубу. Дул тихий ветерок, солнце щедро заливало лучами все вокруг. Море - синее, притихшее, словно утомленное - сливалось на горизонте с небом.
      - Прошу вас! - любезно сказал молодой человек, указывая на узкий трап, спускавшийся к причалу.
      Сойдя на берег, Анна ощутила прилив бодрости, уверенности в себе. Она с удовольствием вдыхала полной грудью свежий морской воздух. У нее было чувство, что она вырвалась из темницы. Яркий свет слепил глаза, и Анна часто моргала, чтобы привыкнуть к нему.
      - Куда мы идем? -спросил Скрибин.
      - Сначала - небольшая прогулка. Полагаю, что это не повредит вам после столь длительного путешествия, - ответил молодой человек. - Вы как предпочитаете? Пешком? На машине?
      Анна сухо ответила: - Без вас!
      - Пожалуйста! - сразу же согласился молодой человек. - В таком случае буду ждать вас на этом месте ровно через час! - Он взглянул на свои часы. Значит, здесь же в десять. И, пожалуйста, переведите стрелки ваших часов по местному времени, если вы еще не сделали этого. Сейчас две минуты десятого.
      - Вы действительно оставите нас одних? - удивился Скрибин.
      Молодой человек утвердительно кивнул: - Как вам будет угодно. . .
      - Значит, мы свободны?
      - Но, разумеется, мистер Скрибин!
      И как бы в потверждение сказанного он приподнял, прощаясь, шляпу, потом повернулся и пошел прочь по набережной. Скрибин и Анна с удивлением смотрели ему вслед.
      - Ничего не понимаю, - сказал наконец инженер.
      - Пойдем скорей, - обрадованно проговорила Анна. - Может быть, сможем сесть на пароход!
      - Ты думаешь? - с ее мнением спросил Скрибин.
      - А почему нет? Они поняли, что ничего от тебя не добьются, и высадили нас в первом же попавшемся порту.
      Скрибин сказал с усмешкой: - Едва ли все это так просто, дорогая. . .
      Мимо проходил мужчина в рабочем комбинезоне. В руках он нес какой-то сверток и с любопытством рассматривал иностранцев.
      - Послушайте, друг! - обратился к нему Скрибин.
      Тот остановился.
      - Как называется этот порт?
      Рабочий пожал плечами в ответ. Он был худой, небритый, с отвисшей нижней губой.
      - Где здесь есть поблизости почтовое отделение? - спросил Скрибин.
      Рабочий развел руками.
      - Он что, глухонемой, что ли? - удивилась Анна.
      Тогда мужчина сказал что-то по-английски.
      - Ах, да! Он не понимает по-русски! - И Скрибин заговорил с ним на английском языке. Однако мужчина на все вопросы равнодушно отвечал: - Не знаю, сэр!
      - Как так? Вы не знаете, как называется этот порт?
      - Знаю, но приказ есть приказ, и я не могу сказать вам этого!
      Анна подступила к нему.
      - Вы должны! Понимаете? Вы должны сказать нам. . .
      - Довольно, - прервал ее Скрибин.- Пойдем, Анна!
      Он взял ее под руку, и они пошли по асфальтированной дорожке между газонами, где росли крупные яркие цветы с круглыми, как зонтики, листьями, цветы тропического пояса.
      Жилые дома, казалось, подпирали небосвод. Это были белоснежные здания с широкими окнами и просторными балконами. На плоских крышах зеленели деревца, пестрели цветами кусты. У причала стояло огромное судно без труб. Подводная лодка, доставившая их сюда, большая, внушительная, походила на морское чудовище. Там суетились люди.
      - Пойдем дальше, - сказал Скрибин.
      Они пошли по тенистой аллее и скоро оказались на краю обрыва. Внизу расстилалась широкая долина. Заросшие высокой травой и редким кустарником луга чередовались с рощами апельсинов, лимонов, бананов, инжира, хурмы. Листья пальм висели, словно мертвые, - в долине не чувствовалось ни малейшего движения воздуха.
      Но взгляды отца и дочери были устремлены не на растительность. Над деревьями высились мощные сооружения.
      Стальные вышки странно контрастировали с южным пейзажем. В некотором отдалении от них находились огромные корпуса зданий дугообразной и цилиндрической формы, сверкавшие так, словно были построены из стекла.
      По широким дорогам мчались грузовики. Кое-где виднелись люди. Но не они привлекли внимание Скрябина. Он увидел гигантскую стальную сигару, прилепившуюся к одной из вышек. Ракета! Она упиралась концом в небо и выглядела такой массивной, тяжелой, что трудно было допустить, что есть сила, которая может оторвать ее от земли. Но Скрибин видел такие ракеты и даже летал на них.
      - Да, ясно! - сказал он. - Ракетодром! А вон там, слева, смотри, Ани!
      - Вижу, папа!
      Огромный самолет, который своим цилиндрическим корпусом скорее походил на ракету, стоял на стальных рельсах.
      - Это ракетоплан, - сказал Скрибин. - Служит для межпланетных перелетов.
      Он замолчал. Показались двое солдат в светло-коричневой форме, как и те, которых он видел в иллюминатор подводной лодки. Проходя мимо Скрибина и Анны, они козырнули им.