- Безнадежный? - переспросил живо заинтересованный Вега. - Почему? Не вижу ничего безнадежного!
      Лицо его озарилось улыбкой - той самой, сердечной и подкупающей, которая сразу предрасполагала к нему человека.
      Браун пожал плечами.
      - Но чем, в сущности, он может помочь нам? Обыкновенный шофер! В дела он, конечно, не посвящен. Мог бы раздобыть нам документы за хорошую мзду, но, мне кажется, таких людей подкупить нельзя. - Браун вздохнул и с горечью подумал о себе.
      Вега не ответил. Казалось, он не слушал Брауна, а был целиком поглощен своими мыслями, которые витали где-то далеко. Печать озабоченности сошла с его лица, он улыбался.
      - Слушайте меня внимательно, - сказал он наконец. - Мы не будем подкупать этого шофера. И все же он поможет нам. Разумеется, если мы будем действовать ловко и осторожно. Нам уже не нужны чертежи и формулы. Нам нужен сам инженер Скрибин.
      - Сам Скрибин? - переспросил пораженный Браун.Похищение?
      - Вы не совсем точно выразились. Он должен принять участие в космическом строительстве, финансируемом Стариком. Я пока еще плохо представляю себе, как все это осуществится, но. . . подумаю, нынче ночью. Надо постараться убедить инженера поехать с нами. Понимаете? Предстоит крупная игра! - Вега с силой потер свой лоб, потом, несколько успокоившись, добавил: - Но. . . завтра, обо всем поговорим завтра, а сейчас - спать! Где моя постель?
      Браун указал на большой диван в углу и, подавленный мыслью, что дело принимает серьезный оборот, глухо промолвил:
      - Сейчас приготовлю. . .
      Щелкнула зеленая кнопка ночника. Матовый свет залил постель. Браун прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к свету, потом достал из-под подушки ручные часы. Три часа утра. Сон в это время обычно самый крепкий. А Браун вот уже часа два ворочался с боку на бок в кровати, тщетно пытаясь заснуть. . .
      Этот мистер Вега не выходил у него из головы. Он, наверное, теперь беззаботно спал в гостиной, a в маленькой спальне, где только-только помещались гардероб, кровать и небольшой письменный стол, заваленный газетами и книгами, мучимый бессонницей Браун думал о завтрашнем дне. До сих пор он жил сравнительно спокойно. Но появление этого человека и особенно его слова о том, что им предстоит похитить инженера Скрибина, перечеркнули это спокойствие, спутали его мысли, и он как никогда ощутил грозящую ему опасность. Он устроился в Космограде неплохо. В ресторане "Веселые бекасы" его считали хорошим скрипачом и знали как человека, который живет на широкую ногу, не думая о завтрашнем дне.
      Все объясняли это его неизлечимой болезнью. Конечно, пусть поживет, как хочется, эти оставшиеся ему два-три года. . .
      Браун любил свою скрипку. Голос у нее был ласковый, мелодичный, она рассказывала ему о чем-то, успокаивала его. Она была его другом, его любовью. Он водил смычком по струнам, и они плакали или смеялись, страдали или радовались.
      Играя в ресторане, Браун с наслаждением слушал звучный голос скрипки. Но и тогда глаза его, полузакрытые, мечтательные, продолжали зорко наблюдать за посетителями. Он был знаком со многими завсегдатаями ресторана.
      Когда же появлялся случайный посетитель, он невольно вздрагивал и спрашивал себя: "Не за мной ли?" Опять тревоги, страхи и кошмары. . . А он жаждал только спокойствия. Играть, смотреть людям прямо в глаза, улыбаться им, и чтобы взгляд его говорил: "Я честный человек! Честный человек! . ." Иногда ему хотелось убежать из этого города. Замести следы, уехать далеко на восток, например, в Сибирь или же на Балтийское побережье, поселиться в каком-нибудь маленьком сельце в Карпатах или на Стара-Планине.
      И там мирно и скромно дождаться конца своих дней. Работу он найдет везде. В Объединенных социалистических республиках это не проблема. Но. . . те все равно бы отыскали его, и он знал это. Даже если ему удастся замести следы, в их руках есть простое средство, чтобы разделаться с ним - пошлют куда нужно документы о его шпионской деятельности. И в результате? Арест, процесс, позор. . .
      А когда-то Браун был честным человеком. Он был молод, любил музыку, песни, часами просиживал у радиоприемника, слушая исполнение выдающихся мастероввиртуозов. . . Неплохо играл на скрипке. Скрипка была старая, полировка ее местами потускнела, но тон у нее был волшебный. Она досталась ему в наследство от отца.
      Окончив школу, он поступил в Берлинскую консерваторию. Жил только музыкой. Мечтал о самостоятельных концертах, о гастролях в Москве, Ленинграде, Париже, Праге, Софии, Лондоне, Риме. . .
      Пока одно событие не перевернуло всю его жизнь.
      Все началось в тот день, накануне экзаменационной сессии. Был полдень. Весело посвистывая, перескакивая через две-три ступеньки, он сбежал по лестнице. На улице его очень учтиво остановил какой-то молодой человек.
      - У вас, как видно, прекрасное настроение, герр Вилли фон Браун, сказал молодой человек с поклоном.
      Браун нахмурился. Сам он никогда не употреблял этот титул, напоминавший ему прошлое.
      - И ваша матушка не меньше вас счастлива, уверенная в том, что вы успешно выдержите экзамены, - добавил незнакомец. Это был настоящий красавец, к тому же элегантный, жизнерадостный и, как видно, весьма воспитанный. Браун с удивлением разглядывал его. Между тем молодой человек продолжал: - Она уже ходила в цветочный магазин. Для вас заказаны роскошные орхидеи. Кроме того, вас ждет еще один подарок - золотой перстенек, который. . .
      Браун покраснел от возмущения.
      - Откуда вы все это знаете? Кто вы? И как позволяете себе? . .
      Молодой человек еще раз учтиво приподнял шляпу и спокойно сказал:
      - Видите ли, фон Браун, я знаю еще очень многое. Представьте себе, что я осведомлен даже о таких вещах, о существовании которых вы даже не подозреваете. Извольте взглянуть!
      Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. Браун сразу узнал отца. Сам он никогда не видел его, но дома сохранилось много снимков: отец был снят совсем молодым - сборщиком налогов, потом как представитель оружейной фирмы и, наконец, в форме офицера со свастикой на рукаве. На фотографии, которую протянул ему незнакомец, Браун увидел его в эсэсовской форме.
      Но не это было самым страшным. Страшно было то, что в правой руке отец держал пистолет, направленный в затылок женщины, а рядом лежало несколько трупов и среди них - труп ребенка, маленькой полураздетой девчушки с куклой на груди.
      - Я располагаю целой серией подобных фотодокументов, причем есть и еще более любопытные, - промолвил незнакомец.
      Отец Брауна погиб в 1945 году. Браун был тогда грудным младенцем. Когда он подрос, ему рассказали, что отец его служил офицером, был ранен при отступлении и умер в больнице в последние дни второй мировой войны.
      Он был храбрым офицером, но. . . мать давно уже просила сына поменьше говорить о нем.
      Возмущенный наглым поведением незнакомого красавца, Браун воскликнул:
      - Как вы смеете? Это фальсификация! Я даже не помню своего отца!
      - Припомните, уважаемый фон Браун, - самым любезным тоном проговорил молодой человек, пряча фотографию. - И я могу помочь вам. Кстати, узнаете кое-какие любопытные подробности из прошлого вашей любимой матушки. Вот это, например, прелестный снимок, не так ли?
      И он достал из внутреннего кармана пиджака другую фотографию. Браун увидел свою мать - молодую, красивую, улыбающуюся, в роскошном туалете. В этом туалете она снималась и другой раз - ее портрет, висевший дома, вызывал восхищение Брауна. Но на этой фотографии она была не одна. Рядом с нею стояла сияющая улыбкой женщина, и двое-трое оборванных ребятишек брали из рук обеих дам какие-то пакетики.
      - Благотворительность, как видите, уважаемый фон Браун! - с иронией продолжал молодой человек.-Но особенный интерес представляет собой вот эта дама. Узнаете?
      - Нет! - с возмущением ответил Браун.
      - А в то время ее прекрасно знала вся великая Германия. Я надеюсь, вы слышали о герр Геббельсе и его очаровательной супруге фрау Геббельс? Или, может быть, вы хотите, чтобы я припомнил вам, кто они такие?
      - Слушайте! - взорвался Браун. - Эго шантаж! Меня не интересуют ни ваш Геббельс, ни его супруга!
      Он сделал шаг вперед, не желая больше разговаривать с этим наглым человеком, однако незнакомец решительно преградил ему дорогу и сказал:
      - Как видите, ваша мать была очень близка с этой знаменитой четой. Есть еще целый ряд подобных снимков. Есть и документы. Ладно, старик рассчитывается за свои грехи в аду, но ваша матушка еще жива, причем она довольно чувствительная старушка, и не слишком ли жестоко будет напоминать ей о прошлом. . .
      Браун был ошеломлен. Оглушен. Он ничего не знал о прошлом своих родителей. Его мать - эта добрая старая женщина, с испещренным морщинами лицом. . . Любящая мать, которая живет исключительно для сына.
      - Чего вы хотите от меня? - холодно спросил он.
      - Прежде всего хочу уверить вас, что моим друзьям не доставит большого удовольствия, если появится необходимость отправить копии этих фотографий и некоторых важных документов куда следует. . . Не волнуйтесь, до этого дело не дойдет! Но в награду за молчание вы должны оказать нам небольшую услугу. Совсем незначительную для вас!
      - Какую услугу?
      - Вы получите чемодан, совсем обыкновенный чемодан, и поедете с ним в Бонн. Я дам вам адрес. Передайте чемодан одному старику. Вот и все.
      На следующий день, ровно в десять часов, черное такси остановилось перед подъездом консерватории. Из машины Брауну приветливо помахал рукой тот же самый молодой человек. Браун сел в такси. Чемодан лежал на сиденье.
      Молодой человек сунул в руку Брауну несколько банкнотов, пожелал ему счастливого пути и сошел. Такси помчалось к вокзалу.
      В тот же день Браун прибыл в Бонн и направился по указанному адресу. В небольшом особняке на окраине города его встретил плешивый старик - любезный и не в меру разговорчивый. Он то и дело озирался по сторонам, неожиданно прерывая свою речь, прислушивался к чему-то и опять продолжал говорить. Внезапно он спросил:
      - За вами никто не следил?
      - Нет! - сухо ответил Браун.
      - Слава богу, слава богу! - повторял старикашка, оглядывая и ощупывая чемодан. - Но вы уверены в этом? Не было ли каких-нибудь неприятностей в дороге?
      - Никаких, уверяю вас, - сказал Браун.
      Старикашка опять склонился над чемоданом, чтобы проверить надежность замка, тот щелкнул и крышка сама собой распахнулась. Браун увидел несколько "шмайсеров".
      Старикашка быстро захлопнул крышку и вытер выступивший на лбу пот. . . (Впоследствии Браун не раз спрашивал себя: не было ли все это ловко разыгранной комедией, чтобы запутать его в свои сети? Вынудили его переправить чемодан с оружием и тем самым вовлекли в свою тайную организацию, сделали своим соучастником).
      - Не отобедаете ли со мной? - любезно спросил его старичок.
      - Нет! Я спешу! - ответил Браун.
      - Как вам угодно. . . В таком случае - счастливого пути. И надеюсь, вы не откажете в любезности захватить с собой в Берлин вот эту коробочку.
      Он поднес к глазам Брауна зеленую коробочку, обыкновенную коробочку с аспирином. Даже открыл ее и Браун увидел маленькие белые таблетки.
      - Сегодня вторник, значит, в четверг, в семь часов вечера вы пойдете в кафе "Космос" - вы, конечно, знаете это кафе? - и займете столик в углу. К вам подойдет человек, который послал вас сюда. Он скажет, что у него болит голова и спросит, нет ли у вас аспирина. Вы дадите ему эту коробочку.
      Пока он объяснял, Браун враждебно наблюдал за ним.
      Он сознавал, что его хотят втянуть в какую-то опасную авантюру. Что это за люди? Гангстеры? Шпионы? Преступники. Он уже тогда пожалел, что поддался угрозам, нужно было повернуться спиной к этому нахальному красавцу и уйти, не обращая внимания на его предупреждения - пусть даже это стоило бы ему некоторых неприятностей. В конце концов все выяснилось бы. . .
      - Что в этой коробочке? - спросил Браун.
      - Аспирин, как видите. Но обратите внимание на эти четьте таблетки в углу. Запомнили? Четыре таблетки в углу. Они ни в коем случае не должны попасть в руки постороннего человека. Особенно - само собой разумеется - в руки полиции. В случае необходимости немедленно проглотите их. Не бойтесь, это не страшно, -с неприятным хохотком добавил старичок. - Они совершенно безвредные, но в них скрыты миниатюрные документы, которые растворятся в вашем желудке, не причинив вам никакого вреда. Возьмите!
      Все это мало интересовало Брауна, однако его любезно осведомляли обо всем. Он отказался взять "аспирин".
      Старикашка удивленно заморгал глазами.
      - Как так? Но вы же наш человек! И должны выполнять наши поручения, забубнил он, прищелкивая языком.
      - Никакой я не ваш человек! - прервал его Браун. - И пожалуйста, не впутывайте меня в эти темные дела.
      Он повернулся и пошел к выходу. Старичок быстро засеменил к двери, загородил ее и жестом остановил Брауна.
      - Подождите! - сказал он. - Я понимаю вас, но вы оказали нам неоценимую услугу. Вы даже не представляете себе, насколько это важно для нас. Ведь это не шуткa! Если узнают. . . но не бойтесь! Мы ни за что на свете не выдадим вас, что вы! Мы джентльмены. . . Нои вы, разумеется, должны выполнить эту последнюю нашу просьбу. Ну чего вы боитесь, какие-то таблетки! Просто смешно говорить об этом.
      Браун схватил коробок и с отвращением сказал:
      - Но предупреждаю: это в последний раз. Прощайте!
      Дальше все произошло именно так, как сказал старик.
      Улыбающийся тип явился в кафе "Космос" и получил таблетки. Вид у него был очень довольный. Он заявил, что услуга, оказанная Брауном, неоценима, но ему придется удовлетвориться лишь ничтожным вознаграждением, которое он стократно заслужил. Незнакомец бесцеремонно сунул ему в карман несколько банкнотов. Браун сначала отказывался, но в конце концов взял деньги, пстжу что нуждался в них. После этого, однако, молодой человек не ушел, а совсем другим тоном - угрожающим и решительным - потребовал, чтобы Браун принял участие в "одной акции", как он выразился. Он должен был остановить на улице одного человека, которого ему укажут, и попросить у него огоньку. В это время к ним подъедет легковая машина, и Браун должен помочь затолкать в нее человека. Он опять попытался было отказаться. Нет, низа что на свете! Нахальный тип снова напомнил ему о фотографиях, а также о том, что он уже дважды оказывал им услуги. Никто не поверит ему, что он сам не знал, что делал.
      Оба раза он хорошо справился с возложенным заданием.
      Люди, борющиеся за "свободный мир", добавил молодой человек, нуждаются в нем.
      - Нет! - повторил Браун.
      Он встал и вышел из кафе подавленный и возмущенный.
      На улице его остановили двое незнакомых людей, которые учтиво осведомили его, что им все известно. Они попросили его пройти с ними, чтобы обо всем серьезно поговорить. У тротуара стоял автомобиль. Между тем из кафе вышел и молодой человек. Любезно, но настойчиво они предложили Брауну сесть в машину. Нельзя было отделаться от них. . .
      Машина тронулась. Незнакомцы говорили о неприятностях, которые ожидают Брауна, если он не выполнит и это. . . последнее поручение. Если же он поможет им в этот раз, он будет свободен.
      - Вы не держите слова! - сухо ответил Браун.
      - Мы? Как вы можете так говорить!
      И они наперебой принялись убеждать его в своей честности и лучших намерениях! Так они кружили по улицам около часу. Наконец Браун прошептал:
      - Ладно. . . в последний раз.
      - В последний раз! - удовлетворенно воскликнул улыбающийся молодой человек.
      Так Браун стал сотрудником одного шпионского центра. Каждый раз он говорил себе, что "это" - в последний раз, после чего он решительно порвет с двуличной жизнью, с таким подлым существованием. Его господа все время повторяли ему, что услуг, которые он оказал им, достаточно, чтобы его повесить, кроме того, он не должен изменять идеям, за которые погиб его отец. . .
      И Браун уступал.
      Он окончил консерваторию и несколько лет работал скрипачом одной берлинской эстрадной труппы. Нелегкой была его двойная жизнь. И может быть, от тоски, страха и вечной подавленности он тяжело заболел. Врачи скрывали от него правду. Браун был уверен, что у него язва желудка. Но однажды, совсем случайно, в больнице, где его лечили, он узнал о своем безнадежном состоянии - у него был рак. Его оперировали, подлечили, но из тихой белой больничной палаты он вышел похудевшим, отчаявшимся. Тогда из "центра" ему сообщили, что для него подыскали работу в отдаленном приморском городе у подножия красивых гор. Такая перемена в жизни Брауна и новый климат должны оказать благотворное действие на его здоровье. Он отказался уехать из Берлина, хотел умереть в родном городе. Но ему пообещали чудодейственное лекарство, которое его наверняка вылечит. Кроме того, если он выполнит и это поручение, ему предоставят свободу, и он сможет жить, где захочет, и делать все, что ему вздумается. На этот раз он должен был сблизиться с инженером Скрибином и завладеть секретными чертежами в связи с постройкой сенсационного города в космосе.
      За выполнение этого задания ему было обещано большое вознаграждение. Браун долго колебался. Он было уже свыкся с мыслью о смерти, и вдруг ему предлагают, может быть, исцеление. Что ж. . . почему бы и не попробовать.
      А умрет, деньги останутся матери, по крайней мере будет обеспечена до конца жизни. Но телеграмма из Бонна развеяла и эту его мечту: автомобиль, номер которого остался неизвестен, сбил старуху, и она умерла через несколько часов в больнице. Браун похоронил ее, поплакал несколько дней, и теперь ему казалось, что он остался совсем один в целом свете, забытый и никому не нужный. . . С полным безразличием принял он предложение поступить в оркестр космоградского ресторана "Веселые бекасы".
      Светало. Небо на востоке румянилось зарей. Алое сияние, еще робкое и неуверенное, медленно росло, гася звезды, золотя вершины гор и верхушки деревьев в парке, раскинувшемся под окном. Браун лежал неподвижно и смотрел, как рождается новый день. И Брауну хотелось верить, что он будет прекрасным, исполненным жизни, свежим и вечным. Было тихо. Но вот под окном зачирикали воробьи. Браун вздохнул. Он позавидовал птицам - беззаботные, не знают никаких болезней и счастливы, отыскав несколько зернышек или хлебных крошек. Вот бы и ему пожить так! Жить и смело смотреть людям в глаза!. .
      Он повернулся лицом к стене и притих.
      В дверь постучали. Браун сказал: - Войдите!
      Это был Вега. Слишком широкая для него пижама Брауна придавала ему довольно забавный вид!
      - Как спали? Доброе утро! - весело сказал Вега и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Я все обдумал. . . План готов. Посмотрим, понравится ли вам. Но сначала - бриться и завтракать. Пора, друг мой, вставайте!
      ПОХИЩЕНИЕ
      В конце асфальтированной аллеи остановился мотоцикл. Мотоциклист склонился над мотором и принялся ковыряться в нем, часто поглядывая в сторону шоссе, по которому время от времени проносились автомобили.
      В этот ранний утренний час солнце еще не успело высушить поблескивающие под его лучами капельки росы.
      Свежий чистый воздух был насыщен ароматом трав и полевых цветов. Но прелести природы отнюдь не волновали мотоциклиста, поглощенного своим занятием. . .
      Спустя некоторое время на шоссе появилась серая легковая машина. Замедлив ход, она свернула на аллею.
      Мотоциклист выпрямился, сдвинув на лоб автомобильные очки, шагнул на середину аллеи и поднял руку. . . Машина остановилась.
      - А, товарищ Николаев, рад вас видеть, - воскликнул мотоциклист. - Само провидение прислало вас ко мне. У меня тут что-то с мотором стряслось вероятно, какаянибудь мелочь. Не откажите в услуге, буду весьма обязан. . .
      - Что вы, что вы. . . С удовольствием помогу, дорогой Браун.
      Шофер неторопливо вышел из машины.
      Это был полный, приземистый человек, широколицый, добродушный и несколько флегматичного вида. Он нажал стартер мотоцикла, но мотор молчал. Николаев осмотрел систему зажигания и сразу же обнаружил оборванный пр док.
      - А-а, - со снисходительной улыбкой сказал он, - видите? Нет контакта. Как же вы сами не заметили?
      - Сам удивляюсь, - смущенно ответил Браун. - Впрочем, я совершеннейший профан в технике. . .
      Пока Николаев закреплял проводок, Браун достал сигареты и закурил.
      - Ну вот, все в порядке! -весело произнес шофер.
      - Благодарю вас, дружище, - сказал Браун. - Если бы не вы, пришлось бы мне торчать здесь неизвестно сколько. . . Попробуйте эти сигареты, болгарские - чудо! - добавил он.
      Шофер взял сигарету. Браун щелкнул зажигалкой.
      Сероватый дымок поплыл в воздухе.
      - А вы за своим инженером? Не рано ли? - спросил Браун.
      - Нет, в самый раз! Он любит точность. Спасибо за сигарету, действительно хороша. . . Но. . . что это?
      Николаев вдруг прижал ко лбу ладонь, закрыл глаза, зашатался.
      Браун подался к нему и с озабоченным видом спросил: - Что с вами?
      - Не знаю, голова кружится. . .
      Лицо шофера приобрело желто-зеленый оттенок.
      Браун взял его под руку и сказал:
      - Сядьте в машину. Не волнуйтесь, ничего страшного, сейчас все пройдет!
      Из боковой аллеи выехал черный автомобиль с аэродинамическими формами. Он остановился возле них как раз в тот момент, когда Николаев с закрытыми глазами упал на рук-и Брауна.
      Из машины вышел Вега. Он спросил: - Все в порядке?
      - Да!
      - Скорей!
      Вдвоем они посадили шофера в машину, сняли с него пиджак и кепку Браун тут же надел их на себя. Затем Вега вынул из кармана нейлоновый шнур, связал пленнику руки и запихал ему в рот носовой платок. Покончив с этим делом, он огляделся по сторонам и спросил: - Вы никого не заметили?
      - Нет, - ответил скрипач.
      Аллея по-прежнему была безлюдна. На ветвях деревьев беззаботно распевали птицы.
      - Живо! - приказал Вега.
      Подняв шофера, они положили его в багажник.
      - Садитесь за руль! - распорядился Вега. - И будьте внимательны! Наденьте очки своего знакомца. Мотоцикл я спрячу в кустах. Как только инженер сядет в машину последую за вами. Действуйте точно по разработанному плану.
      Браун сел за руль, включил скорость и повел машину, по асфальтированной аллее. Сразу же за поворотом он затормозил перед желтой металлической оградой. За ней, среди деревьев белела дача инженера Скрябина. Садовник открыл ворота. Серый автомобиль проехал между двумя каменными колоннами, зашуршал по песчаной дорожке и остановился перед просторной террасой, обвитой хмелем.
      На нижней ступени мраморной лестницы стоял инженер Скрибин - высокий, сухощавый, с умным и немного утомленным взглядом. Он держал в руке портфель. Когда машина подъехала, Скрибин взглянул на ручные часы.
      У перил стояла Анна, его дочь, в синих брюках и желтой закрытой блузке, - молодая, красивая, зеленоглазая, с маленьким, чуть вздернутым носиком и нежным овалом лица. Она взглянула на Брауна, который со смущенным видом сидел за рулем.
      - Что это с вами, Николаев! Опоздали на целых три минуты! - озабоченно произнес Скрибин. - У меня важная встреча с директором завода, Александром Павлови чем! Пожалуйста, прошу вас, поскорее!
      С этими словами Скрибин энергичным движением распахнул заднюю дверцу машины и, пропустив вперед Анну, сел рядом с ней. Браун похолодел. Черт! Присутствие девушки совсем не было предусмотрено. Однако делать было нечего. Он вспомнил наказ Беги - действовать спокойно, быстро и четко. . .
      Когда автомобиль помчался по шоссе, Скрибин достал газету и развернул ее. Анна молча смотрела в окно. Однако это занятие ей скоро наскучило, она придвинулась к отцу и тоже углубилась в газету.
      Браун уверенно вел машину. Мимо проносились дачи и сады, утопающие в зелени. В окно врывался аромат цветущей липы и свежескошенной травы. Рабочие и служащие спешили к троллейбусным остановкам. Но вот и последние постройки остались позади. Машина летела по асфальтированному шоссе к сердцу близких гор. Островерхие, покрытые снегом, они казались грозными и недоступными.
      Доминирующее над всем массивом гигантское нагромождение скал терялось в сероватой дымке.
      Браун увидел, что впереди дорога разветвляется, образуя римскую цифру пять. Он прибавил скорость и повернул вправо. Скрибин и Анна, увлеченные чтением, ничего не замечали. Дорога забирала все круче в гору. С одной стороны ее нависли отвесные скалы, с другой открылся сине-зеленый простор моря. Подняв голову, Анна с удивлением воскликнула:
      - Куда же мы едем?
      Скрибин оторвался от газеты, снял очки и увидел в окно машины спокойную гладь моря. Она была покрыта огромными белесыми пятнами-будто лужами молока, которое смешивалось теперь с морской водой.
      - Николаев! - крикнул Скрибин, схватив шофера за плечо. - Куда вы едете?
      В зеркало Брауну было видно, что машина Беги следует за ними по пятам. Он ничего не ответил, а только сильнее нажал на акселератор.
      - Вы что, пьяны? - Скрибин потряс шофера за плечо. - Зачем вы поехали по этой дороге?
      Браун нажал тормоз. Машина замерла посреди шоссе.
      Слева зияла пропасть. Где-то внизу плескались волны.
      Морской простор, насколько хватало глаз,был пустынен - ни лодки, никакого другого судна не было видно в этот утренний час. Позади скрипнули тормоза. В зеркало Браун увидел выходящего из машины Бегу. Тогда он обернулся и поднял револьвер.
      - Спокойно! - проговорил он. Голос не слушался его и предательски дрожал.
      От неожиданности Скрибин и Анна в первую секунду не могли вымолвить ни слова. Браун открыл дверцу. Овладев собой, Скрибин властным тоном спросил:
      - Вы кто такой? Вы что, с ума сошли?
      Браун не ответил. Анна, дернув отца за рукав, шепнула:
      - Папа, смотри! Очки, пиджак и кепка Николаева! Смотри!
      В это время задняя дверца распахнулась, и Вега с поклоном самым любезным тоном произнес:
      - Не беспокойтесь, товарищ Скрибин. Уверяю вас, ничего плохого с вами не произойдет. Затем, обратившись к испуганной девушке, сказал: - Да, неприятно. И куда это вы собрались именно сегодня со своим папой? Ведь это ваш отец?
      Скрибин невольно потянулся к своему портфелю, лежавшему на сиденье, прижал его к себе и, побледнев, спросил:
      - Что вам надо? Кто вы?
      - Ваш друг, - ответил Вега и улыбнулся своей подкупающей улыбкой.
      - А этот тип? Где мой шофер? Где Николаев?
      - В надежном месте, вы за него не беспокойтесь, - коротко ответил Вега. - Будьте любезны, пересядьте в мою машину. Так будет лучше, не правда ли, товарищ шофер ?
      - Да, да, - поспешно поддакнул Браун, который продолжал сжимать в руке револьвер. - И, пожалуйста, поскорее!
      Но Скрибин откинулся на спинку сиденья и решительно заявил:
      - Вы не имеете права принуждать нас к этому! Мы никуда не пойдем!
      - Право на стороне сильного, - сказал Вега. - Прошу вас!
      Скрибин дернул за ручку дверцы и захлопнул ее перед носом Беги. Анна потянулась к микрофону радиопередатчика, помещавшемуся спереди, на щитке управления, но Браун снова наставил свой револьвер, а Вега учтиво отвел руку девушки.
      - Напрасно все это, - сказал он с улыбкой. - В ваших интересах следовать за мной.
      - Вы гангстер! Убирайтесь вместе со своим шофером! Я сама поведу машину! - воскликнула Анна.
      Она быстро вышла, намереваясь пересесть за руль, но Вега остановил ее.
      - К сожалению, товарищ Скрибин, - сказал он с поклоном, обстоятельства заставляют нас быть неумолимыми. Сядьте, пожалуйста, в мой автомобиль. Скорее, скорее, каждая минута дорога!
      На шоссе, дремавшем в прохладе раннего утра, все еще было тихо, но каждую минуту из-за поворота могла появиться какая-нибудь машина.
      - Я отсюда не выйду, - заявил Скрибин. - Анна, сядь ко мне!
      Но она не успела даже открыть дверцу - Браун схватил ее за руку и потащил к вездеходу. Девушка закричала. Тогда Скрибин выскочил из машины и бросился к Брауну.
      - Не смейте! Пустите ее!
      Вега встал между ними.
      - Нам нужны вы, а не ваша дочь, инженер Скрибин, - сказал он тоном человека, сожалеющего о случившемся. - Но так вышло, что теперь мы не можем не захватить ее с собой ради вашего спокойствия!. .
      - Я никуда с вами не поеду!
      - Но вас ждут! Вам предстоит важная деловая встреча.
      - Какая встреча? Это насилие!
      Вега усмехнулся и сказал:
      - Не бойтесь, мы не сделаем вам ничего плохого, гарантирую вам это! Сядьте в машину, прошу вас!
      Он указал на свою черную машину.
      - Нет! - ответил Скрибин.
      - С вами желает побеседовать один человек. Это очень важно! Пожалуйста сюда! - проговорил Вега более настойчиво, но все еще вежливо.
      - Я не сойду с места! Сейчас кто-нибудь подъедет, и вам не поздоровится!
      Между тем Брауну удалось втолкнуть девушку в машину.
      - Не вынуждайте меня прибегнуть к насилию! - сказал Вега.
      - Вы низкий человек, бандит! - с презрением бросил ему в лицо Скрибин.
      Вега посмотрел на Брауна. Тот понимающе кивнул и подошел к инженеру. Оба они стали оттеснять его к машине, в которой уже сидела Анна, и как Скрибин ни сопротивлялся, его затолкнули на заднее сиденье, к Анне, и заперли дверцу. Девушка плакала, закрыв лицо руками.
      Вега нажал кнопку на щитке управления, и металлические шторки закрыли окна машины.
      Затем вместе с Брауном Вега быстро направился к машине Скрибина. Они вытащили из багажника связанного шофера. Николаев еще дышал. Браун с мучительным чувством смотрел на этого человека, который не сделал ему ничего плохого. Он сказал тихо, без всякой надежды:
      - Пощадите его, Вега! Ведь он ни в чем не виноват!
      Вега нахмурился.
      - Не болтайте вздора! - ответил он. - Мы должны убрать его как свидетеля. Шофера посадим в машину!
      Они разрезали шнур, стягивавший руки и ноги Николаева, и посадили его на переднее сиденье. Вега распахнул все четыре дверцы автомобиля, сел за руль, включил мотор и дал полный газ. Машина развернулась, и в следующую секунду, после того как Вега выпрыгнул из нее, ударилась в придорожный столбик, перевернулась и рухнула под обрыв. Разбитая, смятая, она медленно погрузилась в воду.