— Что это вы тут делаете? — радостно улыбнулась Алекс обеим, испытывая прилив счастья от одного взгляда на своего ребенка. Это была самая хорошенькая девочка на свете. Ее яркие рыжие волосы светились, подобно маяку, на темном фоне ванны.

— Ш-ш-ш, — серьезно сказала Аннабел, поднося пальчик к губам. — Русалки не разговаривают.

— А ты русалка?

— Ну конечно! Кармен сказала, что я могу помыться в твоей ванне и взять твою пену, если я позволю ей сегодня помыть мне голову.

Кармен смущенно улыбнулась своей хозяйке, и Алекс рассмеялась. Аннабел обожала заключать сделки, и Кармен так же легко поддавалась на все ее уловки, как и родители девочки. Надо сказать, что Аннабел пользовалась этим весьма умеренно и не была избалованным ребенком, прекрасно сознавая, однако, как ее все боготворят.

— А что, если я залезу к тебе в ванну и мы обе вымоем волосы? — предложила дочери Алекс. В любом случае ей надо было вымыться, перед тем как Сэм придет к обеду.

— Хорошо, — согласилась Аннабел после минутного размышления. Она терпеть не могла, когда ей мыли голову шампунем, но на этот раз, похоже, избежать этого ей не удастся.

Алекс сняла черный костюм и туфли на высоких каблуках.

Кармен отправилась проверить обед, а Аннабел продолжала изображать из себя русалку. Через минуту к ней присоединилась ее мать, и две женщины — большая и маленькая — завели важную беседу обо всем на свете. Аннабел очень гордилась тем, что ее мама была адвокатом, а папа — «инвестиционным капиталистом», как мама это называла. Она всегда говорила, что это нечто вроде банкира, то есть что отец вкладывает деньги людей в какое-то дело. Сам папа объяснял все не совсем так, но Аннабел было довольно и этого. А мама, как было известно девочке, ходит в суд и спорит там с судьей, но не отправляет людей в тюрьму.

— Что ты сегодня делала? — спросила Алекс, блаженно погружаясь в теплую пенистую воду. Она сама чувствовала себя сейчас русалкой, оказавшейся в воде после тяжелого дня в офисе.

— Все понемногу, — ответила Аннабел, с удовольствием глядя на маму, которая только что наградила ее горячим поцелуем.

— А в садике что было?

— Ничего особенного. Правда, мы ели лягушек.

— Вы ели лягушек? — удивленно переспросила Алекс. Впрочем, она знала, что ее дочери свойственна краткость, поэтому стала ждать продолжения. — Каких лягушек — не настоящих же?

— Зеленых лягушек. С черными глазами и волосами из кокоса.

Это был намек, и Алекс подумала о том, как она могла жить без этой очаровательной девчушки.

— Ты имеешь в виду пирожные?

— Ну да, их принес Бобби Бронштейн. У него сегодня был день рождения.

— Здорово.

— Еще его мама принесла червяков и пауков из тянучки.

Очень больших.

Аннабел захихикала от радости, что ей удалось напугать маму.

— Ужас какой, — улыбнулась Алекс, а Аннабел пожала плечами от воспоминания о тех кулинарных чудесах, которые она только что перечислила.

— Это было вкусно. Но твои пирожные я люблю больше.

Особенно шоколадные.

— Может быть, в эти выходные я их испеку. — «После того, как мы с твоим папой позанимаемся любовью и попытаемся сделать тебе братика или сестренку», — мысленно продолжила она, снова напоминая себе о «голубом тесте».

— И что мы будем делать в эти выходные? — раздался знакомый голос, и мать и дочка, повернувшись, смущенно воззрились на папу. Сцена была впечатляющей. Сэм посмотрел в глаза жены со всей любовью к ним обеим, на которую он только был способен, а потом нагнулся, чтобы поцеловать обеих.

Алекс поймала его за галстук и поцеловала еще раз, чему он совершенно не препятствовал.

— Среди прочего мы говорили и о том, что на выходные я испеку пирожные, — обольстительным голосом сказала Алекс.

Сэм поднял бровь, отошел от ванны и расстегнул воротник.

— А еще какие-нибудь планы на уик-энд у тебя есть? — спросил он как бы невзначай — он тоже помнил про «голубой тест».

— Думаю, да, — улыбнулась в ответ Алекс, и Сэм удовлетворенно улыбнулся в ответ. В свои неполные пятьдесят лет он оставался на редкость красивым мужчиной и выглядел лет на десять моложе, так же как и Алекс. Они прекрасно смотрелись вместе, и было очевидно, что Аннабел совершенно не мешала их взаимной страсти.

— А что это вы с мамой делаете среди этих мыльных пузырей? — спросил он Аннабел.

— Мы русалки, папа, — как ни в чем не бывало ответила девочка.

— А что, если к вам присоединится большой кит?

— Ты тоже будешь мыться, папа? — засмеялась Аннабел.

Сэм снял пиджак и начал расстегивать рубашку. Закрыв дверь, чтобы Кармен случайно не вошла в ванную, он нырнул прямо в объятия своих русалок. Сэм резвился и брызгался, как ребенок, а Алекс тем временем помыла дочке голову. Потом они вылезли из ванны, вытерли и завернули в огромное розовое полотенце Аннабел, пока Сэм принимал душ, смывая с себя все мыло. Повязав вокруг бедер белое махровое полотенце, он стал с удовольствием рассматривать жену и дочь.

— Вы похожи на близнецов, — улыбнулся он, глядя на рыжие волосы обеих. Алекс недавно жаловалась на то, что обнаружила у себя несколько седых прядей, но увидеть их со стороны было невозможно — ее голова оставалась такой же яркой, как и у Аннабел.

— А что мы будем делать на Хэллоуин? — спросила Аннабел, пока мама вытирала ей волосы. Сэм вышел из ванной и направился в спальню, чтобы облачиться в джинсы, свитер и тапочки. Он любил приходить домой с работы, играть с Аннабел и проводить время с Алекс. Он никогда не ругал свою жену, если она засиживалась за рабочим столом до полуночи, просто наслаждаясь ее обществом уже в течение семнадцати лет. Между ними все осталось по-прежнему — за исключением того, что с каждым годом он любил ее все сильнее, а появление Аннабел только укрепило связывавшие их узы. Он жалел только об одном — что они так поздно поняли, какое это счастье иметь детей.

— А чем ты хочешь заняться на Хэллоуин? — спросила Алекс, осторожно распутывая огненные кудряшки.

— Я хочу быть канарейкой, — твердо сказала Аннабел.

— Канарейкой? Почему канарейкой? — улыбнулась мама.

— Потому что они мне нравятся. У Хилари есть канарейка. Или я буду Медным Колокольчиком… или Русалочкой.

— На следующей неделе во время ленча я схожу в магазин Шварца, и что-нибудь для тебя найду. Хорошо? — спросила Алекс и тут же вспомнила про процесс. Значит, нужно либо сделать это до среды, либо ждать окончания суда. Может быть, попросить Лиз позвонить туда и выяснить, что у них есть на размер Аннабел? Алекс всегда стремилась распределить свое время наиболее разумным образом.

— Ну, и что мы делаем на Хэллоуин? — спросил Сэм, появляясь в ванной в джинсах и зеленом свитере.

— Я думаю, что мы пойдем кататься на аттракционах, как в прошлом году, — сказала Алекс, и Сэм удовлетворенно кивнул. Алекс надела розовый махровый халат и завязала на голове полотенце того же цвета. Облачив Аннабел в ночную рубашку, она протянула дочку Сэму и отправилась на кухню посмотреть, как там обед.

В духовке запекалась курица, в микроволновой печи — картошка, на плите тушились зеленые бобы, и Кармен сказала, что все это почти готово. Если Алекс и Сэм куда-нибудь уходили, Кармен оставалась у них дома до вечера, но даже если они заканчивали работу рано, она часто начинала готовить обед и уходила только после этого. Иногда, впрочем, Алекс и Сэм сами стряпали.

— Спасибо вам за все, — с улыбкой сказал Алекс. — На следующей неделе у меня будет очень мало времени, и мне понадобится ваша помощь. В среду начинается серьезный процесс.

— Конечно, можете на меня рассчитывать. Я могу сидеть с ней и по вечерам. Ничего страшного.

Кармен знала о том, какие усилия они прилагают, чтобы завести еще одного ребенка, и ей было очень жаль, что у них это не получается. Она любила младенцев и детей постарше.

Ей было пятьдесят семь лет, и у нее было шестеро детей от двоих мужей и семнадцать внуков. Кармен жила в Куинс, но не ленилась ездить к Паркерам в Манхэттен.

— До завтра! — крикнула Алекс вслед уходящей Кармен.

От накрытого стола исходили соблазнительные запахи. Быстро переодевшись в джинсы и рубашку, она уже через пять минут позвала мужа и дочку к обеду. Они ели за стареньким простым столом на кухне. Под тарелками лежали очень милые и чистенькие салфетки, горели свечи. Иногда семья обедала в столовой, но чаще всего это происходило на кухне, в обществе Аннабел, если только они не приходили домой слишком поздно или не отправлялись к кому-нибудь в гости. С Аннабел было весело, и им обоим казалось очень важным проводить с ней побольше времени.

Весь вечер Аннабел без устали болтала. Сэм помог Алекс вымыть посуду, после чего они уселись перед телевизором, чтобы посмотреть новости, краем глаза наблюдая за играющей дочерью. Потом Алекс почитала ей на ночь, и в восемь часов Аннабел уже спала в своей кроватке. Теперь вечер принадлежал только им двоим. Алекс опустилась было рядом с мужем на стоявшую в гостиной кожаную кушетку, но вовремя вспомнила про тест на овуляцию и отправилась его делать. Оказалось, что пик выделения гормона, предшествовавший овуляции, еще не наступил, и предсказать, когда он наступит, было невозможно. Впрочем, Алекс знала, что те препараты, которые она принимает, должны сделать ее овуляции регулярными, так что это все равно должно было произойти в субботу или воскресенье, то есть через пару дней. Им советовали не воздерживаться от половой жизни в течение пяти дней перед овуляцией, но и не заниматься любовью непосредственно накануне нее, чтобы не уменьшить количество спермы, которое способен был выделить Сэм. Из их сексуальной жизни исчезла спонтанность, но все равно они наслаждались друг другом, и Сэм был вполне на высоте, пытаясь зачать второго ребенка. Кроме того, перед овуляцией жены врачи запретили ему пить, принимать горячие ванны и пользоваться сауной. Чрезмерное тепло могло убить сперматозоиды, и Сэм иногда в шутку говорил, что будет носить в штанах кубики льда, что некоторые страдавшие бесплодием мужья, насколько ему было известно, делали. Но они-то не были бесплодными, у них все было в порядке. Просто Алекс было уже сорок два, и для того, чтобы забеременеть, требовалось время.

— Итак, потребуются ли сегодня мои услуги? — с насмешливой вежливостью спросил Сэм, когда Алекс наконец уселась рядом с ним.

— Пока нет, — ответила она, чувствуя себя попавшей в идиотское положение. Все эти тесты, расчеты, обсуждения и надежды порядком надоели ей. Однако оба они считали, что результат стоит затрат, и не опускали рук. Отнюдь. — Это должно произойти в выходные.

— Я думаю, что в субботу днем мы найдем себе другое занятие, — сказал Сэм, обнимая жену. По субботам на полдня приходила Кармен, чтобы они могли хотя бы немного поспать. Впрочем, она могла оставаться и на вечер.

Няня была просто идеальным человеком для четы Паркеров; кроме того, она на самом деле обожала их ребенка, и, надо сказать, пользовалась у Аннабел взаимностью. Алекс и Сэм полностью на нее полагались.

Алекс рассказала мужу о предстоящем ей на следующей неделе процессе и том заседании суда, на котором она присутствовала сегодня. Впрочем, никаких профессиональных тайн она ему выдавать не стала. А Сэм в свою очередь поведал ей о новом клиенте в Бахрейне и о перспективном новом партнере, которому его представили два его других партнера. Он был англичанином и в финансовых кругах имел репутацию человека, который способен заключать самые фантастические сделки, однако Сэм виделся с ним несколько раз и не мог составить определенное мнение, будучи не уверенным в том, что его стоит делать партнером. Ему казалось, что он слишком сильно бил на внешний эффект.

— Что ты о нем думаешь? — спросила Алекс, не скрывая своего обычного интереса к бизнесу. И Сэм разразился целой речью о том, какое впечатление производит этот человек. Он уважал мнение своей жены и ее острое чутье, которое она не раз проявляла, когда Сэм оказывался в рискованной ситуации.

— У него куча денег и несколько международных контрактов на огромную сумму. Не знаю… мне кажется, что он просто ничего не значащий мыльный пузырь, очень гордящийся собой. Он вроде бы женат на леди такой-то, дочке великосветского английского лорда, но, по-моему, это все болтовня. Не знаю. Ларри и Том думают, что нашли золотую жилу.

— А как у него с доходами? Ты навел справки?

— Конечно. Что касается доходов и налогов, он безупречен, как швейцарские часы. Состояние он сделал в Иране. С тех пор он, похоже, и делает деньги, причем в большом количестве. У него были какие-то экзотические сделки в Бахрейне, так что достаточно крепкие связи на Ближнем Востоке он сохранил. Он то и дело упоминает о том, что накоротке с брунейским султаном. Честно говоря, я в это не верю — в отличие от Тома и Ларри. Знаешь, у меня такое впечатление, что я лечу в стратосфере и вот-вот взорвусь — вместе со всеми деньгами и силой.

— Может быть, вы возьмете его временно? Попробуй поработать с ним полгода, и ты не спеша во всем разберешься.

— Именно это я и предлагал Тому и Ларри, но они считают, что для такой важной персоны это унизительно. Саймон не тот человек, которого можно взять на испытательный срок.

Но я совсем не уверен в том, что готов принять его на полных правах.

— Тогда прислушивайся к своему чутью. Пока оно тебя еще не подводило. Я по крайней мере в это верю.

— А я верю в тебя, — ласково сказал Сэм и наклонился, чтобы поцеловать свою жену. Всю их совместную жизнь он был от нее без ума, разрываясь между восхищением перед ее умом и вожделением к ее телу. Это была уникальная комбинация. — Слушай, а что, если нам лечь пораньше и немного потренироваться перед выходными?

— Звучит заманчиво, — откликнулась Алекс, целуя его в шею. Они оба понимали, что не смогут отказать себе в роскоши позаниматься любовью прямо сейчас. В конце концов, до овуляции оставалось еще два или три дня. Если они сделают это завтра, их шанс зачать ребенка уменьшится. Все это было очень сложно, но Алекс была твердо настроена на преодоление всех препятствий, зная, что они вряд ли прервут свои попытки забеременеть. Может быть, впрочем, когда-нибудь им это надоест, и можно будет заниматься сексом тогда, когда им этого захочется.

Сэм выключил свет в студии и гостиной. Алекс прошла за ним в спальню, на ходу расстегивая джинсы и пытаясь забыть о поджидавшем ее кейсе с бумагами, который она оставила в углу. Сэм тоже его заметил и поинтересовался про себя, будет ли она еще работать. Потом он все-таки решил задать ей этот вопрос, попутно снимая джинсы и свитер, и Алекс в ответ только пожала плечами. В этот момент любовь была для нее определенно важнее, чем работа.

Они легли на купленные Алекс на Мэдисон-авеню простыни, приятно холодившие кожу. Сэм обвил жену сильными руками, и Алекс позабыла обо всем на свете, даже о своем желании зачать ребенка. Для нее существовал сейчас только ее любимый, она могла думать только о нем, мягко входящем в ее лоно. На долгое время они затерялись в пространстве любви, стеная от наслаждения, и когда пришла пора возвращаться на землю, к реальности, Сэм замурлыкал в ее объятиях от удовольствия и постепенно погрузился в сон.

— Я тебя люблю, — прошептала Алекс, уткнувшись в роскошную шевелюру уже спавшего мужа.

Она долго лежала в темноте, обнимая Сэма, а потом осторожно высвободилась, стараясь не разбудить, и отправилась к своему кейсу. И еще в течение двух часов, сидя в удобном кресле, Алекс разбирала бумаги и делала пометки. Сэм не шевелился, Аннабел проснулась один раз, и Алекс дала ей попить. Некоторое время она полежала рядом с дочкой, прижав ее к себе, пока девочка не уснула снова, а потом вернулась в спальню и продолжала работу.

В час ночи она наконец потянулась, зевнула и сложила бумаги в кейс. Алекс привыкла работать по ночам, когда ей ничто не мешало и она могла полностью сосредоточиться в тихой квартире.

Когда она легла рядом с Сэмом, он лишь слегка пошевелился, даже и не узнав о том, что жена его покидала. Алекс выключила свет и стала думать о нем, об Аннабел, о грядущем процессе и новом клиенте, с которым она сегодня встречалась и с которым явно не собиралась работать, и о перспективном партнере-англичанине, приведшем Сэма в такое замешательство. Ей было о чем подумать и что сделать — иногда ей даже казалось, что стыдно тратить время на сон. Чтобы сделать все запланированное, Алекс требовался каждый час суток.

Она не могла позволить себе потерять ни минуты. Но в конце концов она отвлеклась от своих будоражащих мыслей и уснула, лежа рядом с Сэмом, и спала как убитая до того момента, когда утром зазвонил будильник.