- Я вас подстрахую, - прошептал он еле слышно. Слегка кивнув ему, я продолжил путь. Покосившись, я увидел через плечо, что начальник охраны направляется к Эллиоту.
      Естественно, Эллиот шагал в том же направлении, что и я, так что мне пришлось описать вокруг территории почти полный круг. Периодически он что-то шептал в микрофон своего микрокомпа, после чего просовывал палец или руку за невидимый сенсорный барьер, после чего окрестности немедленно оглашались душераздирающим "д-р-р-р".
      - Привет, Эллиот, - сказал я, приблизившись к нему на удобную для общения дистанцию.
      - А, Бен, что ли? - Похоже, Эллиот мучился от жары еще больше моего: рубашка нараспашку, на ногах - сандалии, из которых вылезали безобразные кривые пальцы.
      - Он самый. Можно задать вам несколько вопросов?
      - Типа?
      - Типа "Кто такой Артемюс?".
      - Это не вопрос. Это ребус какой-то. - Эллиот прекратил беседу по микрокомпу и переключил все свое внимание на меня, почесывая в затылке. Вы чего хотите-то?
      - Очутиться в хорошо работающем холодильнике. Но покамест я согласен выслушать историю шкатулки, которая хранится у вас дома.
      - Что-то я никак не пойму, о чем вы толкуете. Шли бы подобрупоздорову, - прохрипел Эллиот. Он почесал своей ручищей подбородок, затем поскреб спину. Его потные бицепсы сверкали, как позолоченные.
      - Вы не нервничайте из-за шкатулки, Эллиот. Гораздо больше меня интересует...
      Эллиот бросился на меня. Вдали раздался сигнал тревоги, но большого толка я в этом не увидел.
      Я решил, что обойдусь и без иглострела. На моем пути немало встречалось ребят типа Эллиота. Впадая в бешенство, они мигом теряют способность здраво мыслить.
      Мои надежды оправдались. Легко увильнув от его натиска, я сильно врезал ему по почкам. Он ударил в ответ быстрее, чем я ожидал. Отбив удар, я лягнул его в живот, упиваясь своей ловкостью.
      И лишь спустя несколько секунд сообразил, что недооценил Эллиота. Побагровев от гнева, он кинулся на меня, работая кулаками с невероятной скоростью и мощью. Он ударил меня в подбородок, затем в живот, а я и сдачи дать не успел. Вспомнив об иглостреле, я попытался вырваться.
      Эллиот швырнул меня наземь и, не давая встать, принялся методично топтать мою спину. Наконец мне удалось схватить рукоятку иглострела. Я откатился в сторону, прикрывая голову левой рукой, и выстрелил Эллиоту в грудь.
      Внезапно жизнь вновь замедлилась до обыденного темпа. На мгновение Эллиот замер, обхватил руками грудь... медленно завалился набок... Я был в такой прострации, что даже не додумался отползти - так он и свалился прямо на меня.
      Выкарабкавшись из-под Эллиота, я узрел бегущего к нам Сэма Лунда.
      - Переверните его на спину, а то задохнется, пробормотал я. Эллиот лежал неподвижно, уткнувшись лицом в песок.
      Сэм встал на колени и не без труда перевернул великана Эллиота на спину.
      Я, пошатываясь, встал на ноги. Похоже, обошлось без серьезных увечий.
      - Надо, наверное, врача вызвать, - посоветовал я Сэму. - Он будет не в лучшей форме, когда очухается.
      Сэм, сжимавший запястье Эллиота, поднял глаза:
      - Он не очухается. Вы его убили.
      - Быть того не может, - пробормотал я мгновенно пересохшими - не от зноя - губами. - Я всегда заряжаю только снотворным.
      Грузно плюхнувшись на песок, я попытался нащупать Эллиотов пульс. Кровь в его жилах замерла. К моему горлу подступила тошнота. Хорошо еще, что я сидел.
      - Как же так? - тупо промямлил я. Схватив Эллиота за другую руку, я принялся остервенело нащупывать пульс в ней. Ничегошеньки. Я зачем-то ощупал его шею. Мертв.
      О всей глубине моего потрясения свидетельствует тот факт, что, сгибая и разгибая руки Эллиота, я даже не задумался о негигиеничности процедуры искусственного дыхания рот в рот. Я несколько раз ударил его в грудь, пытаясь сообразить, куда именно советуют бить в инструкциях по первой помощи, а затем, прижав губы к его рту, принялся вдувать в его легкие воздух.
      Сперва я чуть не задохнулся от натуги, машинально дыша слишком часто. И, наконец, нащупал верный темп, только все впустую - состояние Эллиота явно не менялось. Я капитулировал. И так и остался сидеть подле покойника, хлопая глазами.
      Сэм пригладил свободной рукой волосы, прикрывая лысину.
      - Очевидный случай убийства из самозащиты.
      - Чего? - ошарашенно переспросил я.
      Сэм повторил сказанное.
      На песок упала тень - это люди, бросив свои дела, стекались посмотреть, что случилось.
      Сэм обернулся к ним:
      - Возвращайтесь к работе. Эллиот Пардо мертв, но по собственной вине.
      Из коллективных уст толпы вырвался крик изумления. Потихоньку рабочие и археологи разошлись по своим местам, и на раскаленном песке остались мы втроем: я, Сэм и труп Эллиота. Каково ему было умирать? Что за мысли пронеслись в его голове в последний миг? Или он даже не успел осознать, что настигнут смертью?
      Сэм связался по своему микрокомпу с полицией, ну а я просто сидел на песке, не чувствуя зноя, не видя солнца.
      II. Забудьте слово "смерть"
      Мне показалось, что до прибытия полицейских прошла целая вечность. Однако они прилетели на вертолете - значит, максимум спустя полчаса. Все это время я просидел подле Эллиота.
      При виде полицейских я очухался ровно настолько, чтобы сообразить встать и представиться.
      Хладный труп Эллиота унесли в вертолет, а нас с Сэмом разделили, приставив к каждому из нас по полицейскому. У моего хватило настойчивости вытянуть из меня всю историю. Правда, я умолчал о шкатулке в Эллиотовой квартире - во-первых, она уже не имела отношения к делу, вовторых, пришлось бы объяснять, как я туда проник. Полицейский, видимо, принял мои объяснения - ему были известны случаи аллергической реакции на иголки со снотворным, а аллергия в сочетании с переизбытком адреналина в крови иногда вызывает летальный исход. Редкое, но в принципе вероятное стечение обстоятельств.
      Полицейские сравнили свои записи, очевидно, в поиске расхождений между моей версией и версией Сэма. И, наконец, пригласили меня прокатиться с ними в город и еще кое-что объяснить.
      В Далладе меня допрашивали все о тех же нудных подробностях, раз за разом перефразируя прежние вопросы, пока у меня язык не начал отваливаться.
      Когда меня соблаговолили отпустить, я отправился на Восточный Рынок. Меня преследовало смутное чувство, точно в мои глазницы вставили чужие глаза. Я брел от одного скопления живых существ к другому. Если, оглядевшись, я замечал, что вокруг пусто, то немедленно устремлялся к самой плотной толпе и ввинчивался в самую ее гущу. Возможно, мне казалось, что Эллиотова смерть пристала грязью к моему телу и нужно очиститься в бурных потоках жизни.
      И так я бродил долго, не знаю, сколько часов. Потом заковылял в контору, напрочь позабыв о неисправном кондиционере.
      Свернув в свой темный переулок, я направился к двери конторы и только в самый последний момент заметил, что перед ней на ступеньках ктото сидит. Кейт.
      - Привет, - хрипловато произнесла она.
      - Привет.
      - Я тебе пыталась дозвониться.
      - А я микрокомп отключил.
      - Ты не собираешься пригласить меня войти? спросила она, не дождавшись продолжения.
      - Конечно. Конечно. Будь как дома. - Я отпер дверь и широко распахнул ее перед Кейт. Внутри было не прохладнее, чем снаружи. Слава Богу, что я опять начал обращать внимание на температуру значит, ступор проходит.
      Кейт вошла, и я прикрыл за ней дверь.
      - Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
      - Отлично. Отлично. А ты?
      - Ничего не отлично, я же вижу. Я знаю, что на тебя подействовала смерть Эллиота, но, видимо, еще что-то стряслось?
      - ЕЩЕ что-то? Сегодня я убил человека. Убил. Эллиот Пардо больше не увидит солнца. Он больше не будет жаловаться на жару, не возьмет в руки денег.
      - И все-таки я не понимаю. Мне его жалко, но неужели ты всегда так реагируешь? Ты сильный мужчина, у тебя опасная профессия. Я думала, что кто-кто, а ты мог уже с этим свыкнуться.
      - Не знаю, - проговорил я, подняв глаза на Кейт. - Может, когданибудь и привыкну. Но это первый человек, которого я убил.
      Кейт изумленно раскрыла рот. Тут же, овладев собой, сомкнула губы, потом хотела было что-то сказать, но промолчала. Подошла ко мне, обняла, притянула к себе. Я тоже обнял ее, так крепко, что она поневоле перешла к решительным действиям.
      Наконец она сказала:
      - Пойдем где-нибудь поужинаем.
      Я кивнул, дивясь, что день так быстро пролетел.
      III. Спасибо. Это-то мне и было нужно
      Мы поужинали в полном молчании, но когда официант унес последние тарелки, Кейт спросила:
      - Почему же ты выбрал такую профессию, если смерть на тебя так действует?
      - Во-первых, я сам этого не знал до сегодняшнего дня. Оказывается, смотреть на мертвецов - это одно дело, а знать, что ты лично отправил этого человека на тот свет... - Я отхлебнул кофе. - А профессия мне понравилась из-за головоломок. Головоломки и чувство удовлетворения от того, что с блеском решаешь чужие проблемы.
      - По твоей фигуре не скажешь, что ты только и делаешь, что ломаешь голову над ребусами.
      А ведь предостерегал я ее от дешевых стереотипов... Ну ладно.
      - Мне радостно осознавать, что я в силах за себя постоять. Это же не значит, что я обожаю избивать всех встречных или что в голове у меня космический вакуум.
      Кейт уселась поудобнее:
      - Может, я что-то могу для тебя сделать, помочь?
      - Не знаю.
      - Куда делось твое чувство юмора? Я думала, ты все на свете воспринимаешь со смешной стороны.
      - Знаешь, иногда мне кажется, что это самое, как ты выразилась, чувство юмора - проклятие какое-то. Я вовсе не стараюсь веселить людей, а просто болтаю что в голову придет. Мне плевать, покажется ли это кому-то смешным, но некоторые видят во мне бесплатного шута и обижаются, когда я обманываю их ожидания.
      - А мне это твое свойство нравится, - проговорила она. - И всетаки, знаешь, не переживай ты так из-за этого Эллиота. Совесть - это как боль: и боль, и совесть заставляют задуматься о совершенном проступке и впредь быть осторожнее. Но самого себя изводить бессмысленно. И не смей вешать мне на уши всю эту чушь: тебе, дескать, легко говорить...
      Я заглянул в ее серые глаза, увидел ее улыбку и вмиг раздумал обижаться на ее резкие слова.
      - Сэм перечислил гонорар на твой счет, - продолжала она. - Он говорит, что реакция Эллиота уже изобличает его вину, а также тот факт, что ты нашел шкатулку. Может быть, тебе употребить эти деньги на какие-нибудь благородные цели, чтобы совесть успокоить?
      - Может быть. Но я из них ни гроша не трону, пока не закончу.
      - Пока не... Как это понимать?
      - Буквально. Я не считаю, что эта история закончилась. Теперь у меня за спиной мертвец, и я о нем не забуду, пока не распутаю весь клубок.
      - Что тут еще распутывать? Ты выяснил, что вор - Эллиот. Когда ты его изобличил, он на тебя набросился. Дело закрыто. Сэм уже всем рассказал, кто ты такой и что делаешь на раскопках.
      - Дело закрыто? А как же Артемюс и тот тип который за мной следил? А этот, который мне вчера вечером свидание назначал?
      - А Артемюс - это кто?
      - Не имею ни малейшего понятия. Вот какой я великий детектив. Может, мне переименоваться в дефектива?
      - Не говори глупостей. Но как быть с деньгами? Не думаю, что Сэм согласится тебя финансировать.
      - Спроси, интересуют ли меня деньги.
      Кейт наклонилась вперед, пристально глядя на меня. Уголки ее губ приподнялись.
      - Тебя деньги интересуют?
      Я не смог сдержать улыбки:
      - Ну раз уж ты так ставишь вопрос, придется признаться, что иногда интересуют.
      IV. Даже у стен есть уши
      На следующее утро я снова заглянул к себе в контору и позвонил лекарям кондиционеров.
      - Вы ко мне наконец доберетесь? - вопросил я. Если не поторопитесь, я обращусь в "Хенрод".
      - "Хенрод" - наша дочерняя фирма, - парировала диспетчерша. - Так что не утруждайтесь. Заявок очень много, ждите. Мы вас обслужим, как голько сможем.
      - Ладно, - смиренно вымолвил я. - Я вас понимаю - разгар сезона, капризы погоды, беспримерно жаркое лето...
      Диспетчерша вытаращила глаза. Пришлось успокоить:
      - Не важно, это я о своем... Просто постарайтесь поскорее, будьте так добры...
      Таинственный и неуловимый Морган опять звонил в мое отсутствие и опять просил перезвонить. Что я и сделал - исключительно в надежде, что он как-то связан с археологическим делом. Естественно, Моргана не было. Скрипя зубами, я оставил на ответчике просьбу перезвонить.
      Я нашел Моргана в справочнике. Делл Морган, независимый предприниматель. Короче, черт его знает кто.
      Я просмотрел видеозапись последних десяти минут жизни Эллиота. Точнее, видеозапись жизни на раскопках. Камера запечатлела штук пятнадцать очагов деятельности - это до начала нашей драки. Как только мы сцепились, все живое в округе бросилось к нам. Я рассортировал фрагменты по координатам, внимательно просмотрел каждый. Оказалось, камера невсесильна - иногда она упускала движения и люди двигались рывками.
      Два фрагмента, в которых фигурировали я, Сэм и Эллиот, я выучил буквально наизусть. Сам не знаю, что я в них высматривал.
      Драка протекала именно так, как я запомнил. Вот спиной к камере появляется Сэм и, заметив, что мы деремся, ускоряет шаг... Никакого криминала.
      Затем я возобновил охоту за Артемюсом. Читай: бесплодные шатания по городу. Хотя "бесплодные" - это еще как посмотреть. Я отлично знал, что на самом деле пекусь о своем душевном здоровье стоит остановиться, как смерть Эллиота нагонит меня, накроет...
      К полудню я точно знал, что Артемюсы с пятого по девятый номер не имеют к делу никакого отношения. Ни первого, ни третьего опять не было дома. И один из них вполне мог оказаться вчерашним "хвостом". Ну что ж...
      Дверь Артемюса-1 была снабжена грошовым замком - добро пожаловать, господа взломщики. Двадцать секунд, и я внутри.
      Квартирка еще дешевле Эллиотовой. И без малейших вкраплений роскоши. Несмотря на жару, я начал с кухни и ванной. Дойдя до гостиной, я был уже вполне уверен, что попал не по адресу. Я искал землянина, а здесь на стенах были развешаны семейные портреты дерджонийцев в наивных рамочках.
      На прощание я расшатал дверную стойку, засунул под нее сложенный лист бумаги и одним ударом кулака вновь укрепил дверную коробку. Теперь следующему взломщику придется повозиться не меньше трех минут.
      Я побрел к Артемюсу-3. Однажды, когда я остановился вытряхнуть из ботинок песок, за углом вроде бы мелькнул вчерашний тип. Или это знойное марево исказило лицо невинного прохожего? Всю дорогу я глядел вокруг в оба, но больше ничего подозрительного не заметил.
      Артемюс-3 жил в безвестном грязном переулке, на верхнем этаже. Я постучал - ответа нет. Чуть ли не с порога мне стало ясно, что Артемюс тот самый. Кухонную стену украшала панорама пустыни с Вандиктовым Холмом на заднем плане.
      Квартира была обставлена дешево, но с умом и вкусом. Кресла в гостиной удобные, крепко сколоченные. Бытовые приборы содержались в чистоте и исправности.
      Правда, чистота была не идеальной. Тонкий слой пыли на горелках свидетельствовал, что Артемюса не было дома как минимум несколько дней.
      Я неторопливо обшарил комнаты, надеясь разгадать, куда делся Артемюс. Меня нимало не удивило бы, если б где-нибудь под кроватью обнаружилось его мертвое тело, но судьба решила иначе. Ничего ценного мне не попалось - ни адресов его знакомых, ни неоплаченных счетов, ни единого членского билета какого-нибудь клуба. Компьютер он держал на запоре, а в электронную память лазить - это не дверь шпилькой открывать.
      На случай возвращения хозяина я нацепил на дверной косяк "жучок" радиопищалку, срабатывающий, если дверь откроется. Никто, впрочем, не явился. Когда я сам открыл дверь, чтобы выйти, верный "жучок" оповестил меня об этом через микрокомп. Я приказал микрокомпу оповестить меня, если "жучок" подаст голос еще раз, и спустился вниз.
      На лестнице мне никто не встретился. Я вышел в обычное уличное пекло, сильно подозревая, что опять потратил полдня впустую. Частный сыск сродни рекламе - в итоге окупаются только десять процентов ваших усилий, но какие именно десять процентов - фиг вычислишь заранее. А в моем случае даже десяти процентов не наберется. Поручить мою работу специалисту по оптимизации труда - он же с ума сойдет.
      V. Заткнись и полезай в машину
      Хоть я и привычный, но и сам чуть с ума не сошел из-за этой работы. Четверо суток "жучок" на Артемюсовом косяке молчал как мертвый. Я нарочно шлялся по городу, особенно по Восточному Рынку, в надежде опять обзавестись "хвостом" - но безуспешно.
      На одни прохладительные напитки я просадил больше денег, чем недельный (честный) заработок Эллиота. Я наведался к Бертраму узнать, не вспомнил ли он чего ценного. Дудки. Я нашел "моего" Артемюса в городском справочнике как я и ожидал, это был единственный далладец с такой фамилией.
      И вот, когда я спал и видел во сне, как Эллиот катится на меня с горы, зазвонил микрокомп. По сдвоенному писку я сразу опознал голос "жучка".
      Я вскочил так стремительно, что на миг в глазах потемнело, и не раздумывая бросился из дома. Я лег, не раздеваясь, так что выглядел вполне презентабельно - разве что небритый. Было часа два ночи.
      Яркий солнечный свет ударил в мои разнеженные сном глаза, и первые двадцать метров я прошел, болезненно щурясь. Затем перешел на бег. Запрыгнул в скиммер, обжегшись об дверцу, понесся по безлюдным улицам. Жители моего района предпочитают бодрствовать в официальное рабочее время, чтобы окончательно не свести с ума свои расшатанные далладской жизнью биологические часы.
      Я припарковал скиммер в неположенном, хоть и рядом со стоянкой, месте, и вновь побежал, моля судьбу, чтобы сигнал не прозвучал во второй раз.
      Слегка пыхтя, я вбежал в Артемюсов подъезд ("жучок", слава Богу, молчал). Несколько успокоясь, отдышался и направился вверх по лестнице. Артемюсова дверь была закрыта.
      Я подошел к ней на цыпочках. Изнутри слышались чьи-то торопливые шаги, скрип поспешно выдвигаемых ящиков. Вместо того чтобы пугать Артемюса или кто там возится стуком в дверь, я подождал в углу лестничной площадки.
      Предчувствия меня не обманули. Ждать пришлось недолго. Спустя считанные минуты дверь мгновенно беззвучно отворилась. Когда он повернулся к лестнице, свободной рукой прикрывая за собой дверь, я схватил его в охапку и втолкнул в квартиру. Он едва пискнул - я его напугал, - но шуметь он явно боялся еще больше.
      Безусловно, это был Артемюс - бледный юноша, о котором рассказывал Бертрам.
      - Что вам надо? - закричал он с вызовом, за которым едва угадывался испуг. - Кто вы вообще?
      - Я частный детектив и хочу с вами побеседовать. Вы в курсе, что вас не так-то легко отыскать? Я бы вам искренне посоветовал оставлять информацию о вашем местонахождении вашей секретарше.
      - Нам не о чем разговаривать. Вон из моей квартиры. - В его глазах блеснул страх.
      Я пошел напролом (и в общем-то наобум):
      - Послушайте. Тот тип, который следил за вами, наводил о вас справки короче, качок, который устроил погром у Бертрама, - это не я. Я не знаю, кто он такой, но я явно не он. Я простой честный частный сыщик, а вы имеете отношение к одному делу, о котором нам следует поговорить. Возможно, от этого вам даже будет польза.
      Видимо, я угадал правильно - Артемюс немного приутих.
      - А как мне узнать, что вы тот, за кого себя выдаете? - спросил он.
      - Гарантии нет. Но, будь ятем, другим, я сейчас не был бы так вежлив. А вы, возможно, были бы уже покойником.
      - Мне надо отсюда выбраться.
      - Отлично. Поедем вместе. Когда укроемся в каком-нибудь безопасном месте, вы мне все расскажете по порядку.
      Артемюс заколебался:
      - Ну ладно. Поедемте.
      Я времени зря не терял: решительно распахнул дверь, заранее готовясь захлопнуть ее еще быстрее, но на лестнице никого не было. Я спустился первым. Артемюс тихо запер дверь и последовал за мной.
      Переулок был пуст - хоть бы какой страдалец вышел прогулять свою бессонницу по удушливой жаре вечно освещенных солнцем улиц.
      Приглядевшись к Артемюсу, я вычислил как минимум две причины его страха перед незнакомым мне громилой. Артемюс был худ, как щепка, на вид едва ли сильнее прикованного к постели больного. Дунь - повалится. Плюс странно бледная кожа здесь да не загореть?!
      Хотя, возможно, эта хрупкость была обманчивой. До моего скиммера мы бежали два квартала, а Артемюс даже не запыхался.
      Километров пять мы проехали в полном молчании. Наконец я решился:
      - Расскажите мне обо всем, что случилось.
      - Нет, это вы расскажите, - твердо сказал он.
      На вид он был вчерашним школьником, только-только поступившим на первую в жизни работу.
      Я рассказал ему все что мог: о предложении Кейт, о шкатулке на Эллиотовом шкафу и о смерти Эллиота.
      - У меня предчувствие, что вы кончите так же, как Эллиот, если не посвятите меня в суть дела, сказал я. - Я не угрожаю - я констатирую положение вещей.
      Я выехал на центральный проспект, рассекающий город поперек. Он был пуст. Сам не зная почему, я направил машину в сторону раскопок.
      - Хорошо, - проговорил он наконец. - Это началось недели две назад, когда я пошел в поход.
      - В районе раскопок? У Вандиктова Холма?
      - Да. Вы понимаете, здесь местность очень скучная. И я решил прогуляться туда просто для разнообразия. Я думал взобраться на холм, но склоны очень уж крутые. На площадку, где копают люди из университета, я не совался, чтобы не мешать. Иногда мельком видел каких-то людей вдали, вот и все. Артемюс дернул кадыком: - Ну, в общем, там я это и обнаружил.
      - Что "это"?
      - Тайник с древностями.
      6. Я ДУМАЛ, ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ
      I. Прах возвращается к праху, и пыль - к пыли
      Я по-прежнему держал курс в сторону раскопок. Кажется, нас никто не преследовал.
      - Расскажите поподробнее, - попросил я Артемюса.
      - Зачем мы туда едем? - спросил он.
      - Окончательно решим, когда я выслушаю ваш рассказ. Если на этот тайник стоит взглянуть - прогуляемся к нему. Если мне покажется, что не стоит терять времени, - так тому и быть.
      - Ладно, - сказал он и впервые за все время откинулся на спинку кресла, словно наконец-то успокоился. - Я был у подножия Вандиктова Холма, раздумывал, не попробовать ли влезть, и вдруг смотрю: какое-то странное нагромождение камней. Знаете, такое неестественное, словно их специально пирамидкой сложили. А песок вокруг утоптан, будто кто-то там прошелся несколько раз. Ну, я откатил несколько камней, а там целый клад.
      - И вы решили кое-что прихватить.
      - Да. Я понимаю; это, наверное, не очень хорошо. Но я так рассудил, что клад оставили какие-то нечестные люди. Кто будет в таком месте прятать древности? Ученые давно бы их в город увезли. И вообще я забрал совсем немного, а остальное перепрятал.
      - Значит, вы не все продали? - уточнил я, не спуская глаз с зеркала заднего вида. Пока за нами никого.
      - Нет, только две вещи из самых маленьких. Там еще штук пятьдесят лежит.
      - Но не в том месте, где вы их нашли.
      - Ну да.
      - Теперь понятно, чего этот тип на вас охотится. А как вы о нем узнали?
      - У меня приятель служит в лавке на Восточном Рынке. Он все сплетни слышит, вот и сказал мне. И еще предупредил, что с этим типом в темном переулке лучше не сталкиваться.
      - И что вы думали предпринять?
      - Забрать кое-что, что я хочу сохранить для себя, и убраться с этой планеты, - ответил Артемюс. Мне еще рановато умирать.
      - Да уж, золотые слова.
      - Как вы думаете, может, не стоит туда рваться? Вдруг он там притаился и наблюдает?
      - Через две недели? Вряд ли. Он никак не мог узнать, что вы их там оставили. Все его внимание приковано к вам лично. А может, он думает, что вы уже скрылись, раз не дал о себе знать в городе. Иглострел я оставил дома, но всегда можно вызвать полицию по микрокомпу.
      - Лучше бы меня здесь уже не было. А лучше всего, если бы я вообще ничего не находил.
      - Я лично рад, что так получилось. После смерти Эллиота я никак ума не приложу, как именно совершались кражи и кто еще замешан в этом деле. Похоже, тип, который вас выслеживает, - Эллиотов сообщник. А в данный момент любой друг Эллиота - дорогой для меня человек.
      Итак, мы понеслись в страну раннего вечера.
      - Неужели жара вам не мешает ходить в походы? - поинтересовался я.
      - Ну, у меня метаболизм нестандартный. Наверное, как-то с кожей связано. Загар меня не берет, и зной мне даже приятен.
      Помолчав километра два, Артемюс произнес:
      - Знаете, что-то тут не то. Я не умерен, что этот тип действительно воровал древности.
      - Почему вам так кажется?
      - Я видел несколько мест, где кто-то копался в земле. Грунт совершенно высох - значит, это делали относительно давно, но не раньше, чем несколько месяцев назад. Зачем ворам еще и копать?
      Действительно, зачем? Тут у меня не нашлось ответа.
      Когда мимо нас промелькнули еще несколько километров песчаной пустоши, Артемюс указал на немощеный проселок, отходящий влево. Раскопки были уже недалеко - Вандиктов Холм виднелся ясно. Я свернул на ухабистую дорогу, высматривая, нет ли на ней свежих следов. С борта скиммера так сразу не скажешь, а вылезать - терять время.
      Дорога становилась все хуже - пришлось сбросить скорость. Наконец она просто оборвалась, упершись в скалу. Мы вылезли из скиммера, и Артемюс указал в сторону холма.
      - Отсюда придется пешком, - пояснил он.
      - Ладно. Только быстро.
      Взметая ногами пыль, мы взобрались на скалу. За ней расстилалась ровная пустошь, пересеченная по диагонали узким оврагом - руслом былой реки, которое не видело воды, вероятно, с тех времен, когда мои предки впервые добыли огонь.
      Овраг пришлось перепрыгнуть в самом узком месте. Он был не больше двух метров глубиной, но крутые стенки наводили на мысль, что вылезать из него было бы трудновато.
      Мы времени зря не теряли. Несмотря на всю свою внешнюю невзрачность, Артемюс был в великолепной форме. Когда Вандиктов Холм оказался на равном расстоянии между нами и городищем, я успел досыта наглотаться пыли. Ограда территории раскопок шла почти параллельно правому склону холма, а перед нами высился левый. Упрямые бурые растения цеплялись за утрамбованный жарой грунт.
      - Вот здесь я в первый раз заметил следы раскопок. - Артемюс указал на неглубокую впадину впереди с пятью кучами земли, явно исторгнутой из зияющей тут же ямы.
      Юноша был прав. Мягкая поверхность грунтовых куч безошибочно свидетельствовала, что они лишь недавно увидели столице. Я без усилий отпечатал на одной из куч свою подошву. Яма была мне по колено, достаточно длинная, чтобы в нее поместился, скажем, гроб. Я спрыгнул в нее. С одной стороны из земли выдавался кусок стены - совсем как на университетских раскопках.
      Однако ямы появились недавно, иначе они попали бы на панораму местности, отснятую университетскими специалистами из космоса перед началом работ.
      - Что это значит, как вы думаете? - спросил Артемюс. - Может, Древний город занимал куда больше места, чем ученые думают?
      - Есть вероятность. Я человек осторожный, а то сказал бы: "Наверняка". - Я вылез наверх. - А где был тот тайник?
      - Еще далеко. - Артемюс зашагал к холму. По дороге нам попались еще три ямы, во всем сходные с первой.
      Наконец мы подошли к подножию холма. Вблизи переход от равнины к отвесным склонам выглядел более плавным, чем при взгляде сверху, но все равно для восхождения требовалось серьезное альпинистское снаряжение.
      - Тут, - объявил Артемюс, и я увидел камни. Его описание было точным, но моему профессиональному глазу открылось еще кое-что. Неподалеку обнаружилось кое-какое оборудование для разведки недр - дешевые эквиваленты сканеров, которые были на вооружении у университетской экспедиции. Они позволяли худо-бедно заглянуть на двадцать сантиметров вглубь. Приборы были весьма подержанные, но никак не многолетней давности. Ими пользовались совсем недавно.
      - А куда вы перепрятали клад? - спросил я. Артемюс показал рукой:
      - Видите - во-он большой валун?
      - Так далеко?
      - Нет, это просто ориентир. Пойдемте.
      По дороге я все время оглядывался, проверяя, заметны ли следы наших ног. Слава Богу, не очень. Застигнув меня за этим занятием, Артемюс сказал:
      - В ту сторону земля чем дальше, тем каменистее. Поэтому я там и спрятал.
      Местность была не только каменистой, но и неровной. Мы то ныряли во впадины, то взбирались на взгорки, не зная, куда смотреть - не то на далекий валун-ориентир, не то под ноги.
      - За сколько ходок перенесли?
      - За четыре раза. Эти штуки нетяжелые.
      - А не боялись, что вас застигнут?
      - Тогда нет. Я думал, они тут уже давно лежат.
      Вскоре мы подошли к точке, где Артемюс припрятал "позаимствованное" из чужого клада. Тайник был нехитрый, но, не зная, под каким камнем искать, так сразу не разыщешь. Вполне возможно, что бывший владелец решил: древности уплыли с концами.
      В гнездышке между двух крупных валунов лежала целая груда ваз и чаш, две узорные шкатулки и острый, хоть брейся им, кинжал.
      - Спасибо, Артемюс, - сказал я. - Ворованные эти вещи или нет, вы можете рассчитывать на награду от университета.
      - Ничего мне не надо - лишь бы ноги унести.
      - Думаю, это одна из самых дельных идей, которые посещали вас за последнее время. Та-ак, минуточку. - Я сложил назад в тайник все, кроме кинжала, и, оседлав один из валунов, отснял на видео солнце, вершину холма, камень, служивший нам ориентиром, затем сохранил изображения в памяти микрокомпа. Теперь я тайник найду, когда захочу.
      На обратном пути к скиммеру я задумался, с чего это мне взбрело в голову забрать кинжал. Конечно, вполне возможно, что создатель первого тайника периодически возвращается, а то и держит район под постоянным наблюдением. Я почти пожалел, что не взял иглострел, но тут же живо припомнил, чем это в последний раз кончилось. Наверное, кинжал я прихватил из-за подсознательного чувства беззащитности, хотя какой толк от кинжала против иглострела?