Неприятные ощущения и слабую тошноту у Магина вызывали даже разговоры о донорстве, вид же крови зачастую приводил к легкому головокружению, переходящему в тяжелое. И, если приходилось сдавать кровь из вены, Игорь редко обходился без обморока. «Наверное, я просто жадный человек и сильно огорчаюсь, когда из организма изымают что-то полезное и в хозяйстве нелишнее», – отшучивался он после того, как молоденькие сестры с помощью нашатырного спирта приводили его в чувство.

Кровожадные растения недолго лакомились кровью человека. Через пару секунд после его обморока легкая волна пробежала по остроконечным шлангам вампиров, а в следующее мгновение жертва неожиданно оказалась свободна. Растительные шары не только отпустили человека, но и ожесточенно встали на его защиту, разбросав более мелкие плетеные корзинки в разные стороны. Новоявленные телохранители быстро одержали победу, и оставшиеся сородичи, несмотря на огромное желание, так и не сумели приблизиться к лакомому кусочку.

Картину разгона демонстрации мелких шаровых кустарников в самом разгаре застал подлетевший к месту происшествия Радар. Увиденное настолько поразило попугая, что на мгновение он забыл, как летать, и рухнул на голое тело хозяина.

– Ты все-таки прилетел на помощь, – очнулся Игорь, окинув затуманенным взглядом местность. – И как тебе удалось справиться с этими вампирами?

– Что здесь произошло?

Магин протер глаза:

– Думал, ты мне расскажешь. В конце концов, кто из нас местный?

– Я тебя оставлял в воде и надеялся там же и отыскать. Ты чем здесь занимался?

– Сначала загорал на травке.

– Сумасшедший! Я же просил не выходить из воды!

– Так это была просьба? Но я почему-то не услышал слова «пожалуйста», – Игорь выразительно посмотрел на пернатого друга. – И если ты действительно хочешь что-то узнать, то не нужно меня перебивать.

– Извини, пожалуйста, – с нажимом выдавил из себя попугай. – Больше не повторится.

– Вот видишь, каким умницей ты можешь быть, если захочешь. Так вот, лежу на травке, как вдруг чувствую – меня хватают за руки и за ноги и тянут в разные стороны. В принципе, я не против растяжек, но если при этом начинают дырявить кожу... Брр! В результате мне пришлось орать самым бесстыдным образом (страшно ведь), а потом отключиться, чтобы не видеть, как эти недоделанные грибные корзинки качают из меня кровь. Поэтому уж извини, но твоей героической битвы увидеть не удалось. Теперь твоя очередь рассказывать.

Радар внимательно посмотрел на четыре шаровых кустика, расположившихся в сторонке, и неожиданно сказал:

– Рогис, прикажи им убраться за тот камень.

Таинственность, с которой попугай это произнес, отодвинула на второй план раздражение Магина по поводу новой версии собственного имени. Он приподнялся, подошел к растениям и, указав пальцем на скальный выступ, начал мысленно подбирать слова для приказа. Однако больше ничего не потребовалось. Шарики послушно перекатились на указанное место.

– И что все это значит? – растерянно спросил Игорь.

– Точно сказать не могу, но чутье ученого подсказывает мне близость великого открытия. Ключом к которому, между прочим, являешься ты.

– И кто здесь ученый? Лично я, кроме болтливого попугая, не умеющего даже правильно запомнить простое имя, никого больше не вижу.

Ничуть не обидевшись на сарказм хозяина, попугай спокойно ответил:

– Игорь – имя на этой планете чужое, а посторонних здесь не любят. Можешь мне поверить.

– Если тут все такие, как ты, то, как меня ни назови, все равно за своего не примут.

– Из разумных существ такой, как я, здесь вообще один. И то временно. Маскируюсь. А остальные от землян ничем не отличаются. Разве что ума чуть больше.

Магин тоже не стал реагировать на ответный выпад пернатого собеседника, он невозмутимо проглотил «пилюлю» и решил вернуться к заинтересовавшей его теме:

– Значит, кличка Радар для твоей планеты подходит?

– Мое имя на Брундагаке – Крадус. Радар – псевдоним, пока снова не стану человеком.

– Интересно получается... Крадус, случайно, не тот ученый, который крадет чужие открытия? А меня как ключ к разгадке ты просто умыкнул с родной планеты. В принципе, так делать нехорошо.

– А без принципов? – передразнил попугай.

У каждого есть свои слова-паразиты. Иногда они исчезают, иногда возвращаются вновь. Выражение «в принципе» в лексике Игоря было наиболее устойчивым, особенно когда он начинал волноваться.

– Иногда можно и без них, только не стоит этим злоупотреблять, – строго ответил Магин. – К тому же, насколько я знаю, за открытия положено вознаграждение, так что с тебя причитается. Мне много не надо: только на обратный билет домой да на ремонт квартиры, которая почему-то решила сгореть.

– Доберемся до моей лаборатории, будет тебе и обратный билет, и вознаграждение...

– Когда? – не дал договорить человек.

– Что когда?

– Когда мы доберемся до твоей лаборатории? А то меня ностальгия уже замучила.

– Неделя, максимум десять дней.

– Тогда ладно. Маргарита Петровна еще не успеет вернуться в свою сгоревшую жилплощадь.

– А насчет квартиры... Если бы ее не подожгли, она бы не сгорела.

Минуту длилась немая сцена. Потом шестеренки в голове Игоря снова начали вращение в нужную сторону и...

– Точно! Вот почему балкон с форточкой были закрыты. Может, ты еще знаешь кто?

– Знаю.

– Постой, постой, а не твоих ли крючковатых лап это дело? После случая в маленькой комнатке я все больше склоняюсь к определенным выводам. Сначала устроил пожар в моей квартире, потом заманил в подземелье, затем снабдил золотыми монетами, а чтобы я не смог их далеко унести, вообще решил разрезать на две части. Я ничего не забыл? – Магин замолчал, наблюдая, как попугай принялся расхаживать из стороны в сторону, изображая высшую степень задумчивости. – Да, кажется, все. Ну что ж, Радар, я закончил. Можешь начинать оправдываться.

– Не так быстро. Я думаю, с чего начать разговор, чтобы тебе хоть что-нибудь стало понятным. – Человек уже собирался произнести пламенную речь в защиту своих умственных способностей, но попугай продолжил: – Ладно, начну с истории моей планеты. История цивилизации Брундагака своими основными вехами немногим отличалась от истории Земли, разве что являлась более древней и более драматичной.

Два материка, северный – Верен – и экваториальный – Леверт, а также множество окружающих их островов издревле были заселены людьми. Части суши настолько различались по климатическим условиям и располагались на таком удалении одна от другой, что их обитатели не имели никаких контактов и не знали о существовании друг друга.

Люди жили на материках одной планеты, но пути их развития кардинально отличались. Беренгиты избрали практически почти земной, технократический способ освоения занятого пространства. Вторая раса, занимающая материк с мягким климатом и превосходными природными условиями, нашла для себя другую дорогу к прогрессу – дорогу тесных взаимоотношений с природным миром. Если беренгиты в свое время обрабатывали землю металлическими плугами, вгрызающимися в почву, то эту же работу для левертингов проделывали модифицированные растения или животные. Одни строили корабли, другие использовали прирученных гигантских рыб, обросших специально выведенными кораллами...

Несмотря на столь разные пути развития, к моменту встречи двух рас и левертинги, и беренгиты находились приблизительно на одинаковом уровне обороноспособности. Может быть, поэтому большой войны тогда не произошло. Без мелких стычек, правда, не обошлось, но именно они показали противоборствующим сторонам бесперспективность решения вопросов с помощью оружия.

Вскоре торговое сословие и вскормленные им политики почувствовали взаимную выгоду мирных контактов. Многие минералы, находящиеся на Леверте, были абсолютно не нужны левертингам, но высоко ценились у беренгитов. Приверженцы биомодификаций также не проиграли от торговых сделок: они получили неограниченный доступ к новым видам животных и растений. Отношения между расами формировались на удивление тихо и мирно, чего нельзя было сказать о положении внутри материков. Там постоянно что-то делили, за что-то воевали. Особенно напряженным было положение на Берене в момент выхода одной из самых могущественных держав, Нармелии, в космос.

Экономически выгодные стартовые площадки для межпланетных лайнеров находились на территории Леверта. Практически нетронутые запасы топливного сырья также были расположены на экваториальном материке. Но на пути к этому богатству стояли упрямые левертинги. В космонавтике они существенно отставали от своих северных соседей, но никак не хотели с этим отставанием мириться. В результате появился убедительный повод для грандиозного скандала: одним очень нужно было то, что ни в какую не хотели уступать другие. Даже самый убедительный довод – деньги – не смог разрешить сложившуюся ситуацию.

Магин с детства питал уважение к истории, поэтому слушал с интересом. Лишь изредка его отвлекали прибывающие из глубин острова перекати-поле, которые после незначительных стычек с приобретенными ими здесь братьями по крови отправлялись обратно ни с чем.

– Дивериас, тогдашний правитель Нармелии, – продолжал между тем свой рассказ Радар, – распустил слух о незаконных опытах левертингских ученых над людьми северного материка. Вот тогда впервые и прозвучала идея трансмутации – превращения человека в другое существо, – попугай сделал многозначительную паузу, подчеркивая важность сказанного, но человек не поддержал его вопросами.

– Давно известно, что чем невероятнее слух, тем быстрее он овладевает массами, – продолжил рассказчик. – На северном материке начались погромы иностранных лабораторий, убийства послов, но, самое главное, был запущен механизм раскрутки полномасштабных военных приготовлений с обеих сторон. Дивериасу в течение трех лет удалось объединить государства Берена под своим началом. Его даже провозгласили императором – чего не сделаешь перед лицом опасности! Лучшие умы начали в спешке создавать новые виды оружия и неплохо в этом преуспели. Ломать – не строить, в особенности при умелой идеологической пропаганде. Пока одни штамповали бомбы и ракеты, другие вывели ряд биологически активных жидкостей на основе крови человека. Назвали полученное вещество плазматерией, так как она помогала создавать невиданные ранее организмы. Все было направлено на создание нового оружия, в котором созидательная мощь природы преобразовывалась в разрушительную, направленную на уничтожение человека и его творений.

Плазматерию различных типов начали внедрять в растения, насекомых, животных. Получились необычные существа. Они отличались огромной силой, стойкостью к основным видам оружия и чрезмерной агрессивностью.

– Будешь тут доброжелательным, когда тебя слепят черт знает из чего, – сочувственно произнес Магин.

– Вон те, – попугай кивнул в сторону шарообразных кустарников, – называются коргенами. До них еще были созданы электы, змееподобные существа животного происхождения. Те могли чувствовать подземные и надземные линии электропередач и даже уничтожать их по приказу хозяина. Экспериментировали тогда много. Поначалу полученные образцы не придумали ничего лучшего, как наброситься на своих разработчиков. Твари нуждались в крови, на основе которой создавались, поэтому любопытство ученых, желающих посмотреть на плоды своего труда, заканчивалось трагически. Потом, вместе со смертью руководителя проекта, закрывали и сам проект.

В отличие от других экспериментальных растений, жизненный цикл которых длился не более суток, коргены и электы оказались долгожителями. Именно они сыграли решающую роль в крахе беренгитов. Однако и это – не самое мощное оружие, которое удалось разработать на пике военной истерии.

Из дальнейшего рассказа Радара выяснилось, что левертинги не остановились лишь на экспериментах над другими существами. Они решили заодно поэкспериментировать и над собой. Раз уж обвинения в стане врага все равно выдвинуты...

В ход пошла гремучая смесь генетики, нейрохирургии и лазерной микробиологии. К счастью, преобразовать людской организм не удалось. Но небольшую добавку к нему соорудили. Получилось практически невидимое существо, паразитирующее на человеке и защищающее его одновременно. Основу выведенного создания составила небесная медуза – ларфа (почти эфемерное существо, обитающее в воздухе). Над ним серьезно поработали ученые военного центра... Назвали творение биоконгом, а во что он превратил человека... Живучесть, сила, ловкость увеличились. Ускорилась обучаемость, появились такие физические способности, о которых никто раньше и не подозревал.

– Им удалось создать сверхчеловека?

– Не совсем. Биоконг просто помогает развивать запредельные возможности своих носителей. Слышал, наверное, иной со страху трехметровую стену с места перепрыгнет. Хотя в нормальном состоянии и треть этой высоты с разбегу не одолеет.

Магин понимающе кивнул головой, а Радар почесал когтистой лапой свой клюв и продолжил:

– Беренгиты первыми нанесли устрашающе-показательный ракетно-бомбовый удар, подкрепленный для пущей убедительности лазерными ударами из космоса. Они надеялись, что обитатели экваториального материка сразу запросят пощады. Военные Леверта не заставили себя долго ждать и предложили пойти на переговоры, чтобы обсудить условия капитуляции.

А в это же время тысячи морских животных уже доставляли в специальных капсулах страшное биологическое оружие. Коргена невозможно расстрелять, отравить газом, даже взорвать его проблематично. При этом само растение чрезвычайно подвижно и способно вывести из строя все, что встречается у него на пути, начиная от рядового солдата и заканчивая сложной боевой техникой. А при наличии свободного доступа к свежей крови эти бойцы размножаются с необыкновенной скоростью.

В считанные дни с армией, а затем и с мирным населением Берена было покончено. Острова возле континента быстро разобрались в ситуации и сдались на милость победителя. Война закончилась, оставив после себя почти необитаемый северный материк.

– Вот уж действительно «день Триффидов» во всем своем кошмаре, – прокомментировал Магин. – Но неужели целая цивилизация не смогла ничего противопоставить натиску бездумных корзинок? Насколько я понимаю, техника у беренгитов имелась неслабая, недостатка в оружии не наблюдалось. Да и космические аппараты нельзя со счетов сбрасывать. Неужели у них на орбите не было разведывательных спутников?

– Животные и растения не кажутся с орбиты грозным оружием. Дивериас и его штаб после размещения над пространством экваториального материка сети боевых спутников не видели в правительстве Леверта достойного противника. Это и явилось их основной ошибкой. Да, я забыл рассказать еще про одну мелочь – комаров. Обычных с виду кровососущих насекомых, срок жизни которых при соответствующей обработке не превышал десяти суток после выхода из пробирок. И птиц, сбросивших эти пробирки на врага.

Вся операция разворачивалась по четкому сценарию. Сначала электы (их доставили задолго до боевых действий) равномерно разместились в узловых точках электроснабжения. В пассивном состоянии они довольствуются малым, поэтому мизерной утечки электричества никто и не заметил. Когда же беренгиты нанесли свой удар, левертинги с помощью ультразвукового сигнала активировали электропожирающих змеек, а затем в дело вступили коргены и птицы со своим грузом. Укус комара усыплял человека на трое суток, а вся автоматика отключилась благодаря электам. Фактически сопротивляться было некому.

– Кошмар! Но в чем провинились простые смертные?

– Про людей думать было некогда. Вопрос стоял так: либо победа, либо поражение. И не важно какой ценой.

– Значит, теперь оба материка заселены левертингами?

– Прошло уже более пяти веков, но мало кто рискует посещать бывшее пристанище беренгитов. Коргены оказались жизнестойкими сверх всякой меры. Ни комары, ни электы не обладали способностью к размножению. Одни могли существовать чуть больше недели, другие – около года. Но клубки из веток прочно обосновались на обжитых территориях. Растительные твари не щадят ни своих, ни чужих, а выводить новых чудовищ, способных противостоять старым, теперь боятся – как бы они снова не принялись за своих создателей.

– Неужели изобретатели такого серьезного оружия не позаботились об аварийном выключении своих детищ? Основное правило инженера – позаботиться о красной кнопке.

– Может, они и позаботились, но об этом никто не знает. После отправки коргенов во вражеский стан на испытательном полигоне случилась небольшая неприятность: один из беренгитских самолетов упал прямо в резервуар с коргенами. Левертингам еще повезло, что полигон находился на острове. Пострадали только военные и гражданские лица, занимающиеся этой проблемой, а заодно и все животные. Остров-полигон называется Сурангал. И именно на нем мы сейчас и находимся. Я только что пролетал над заброшенными лабораториями, поросшими растительностью.

Магин громко сглотнул слюну и перешел почти на шепот:

– Что же это получается? Целая цивилизация канула в Лету, не оставив и следа?

– Ты забываешь про острова возле материка. Их немного, но они совершенно не пострадали. К счастью, путь по воде растительным убийцам недоступен, и жителей этих небольших осколков суши практически не затронул ужас войны. Технологии беренгитов содержались в интеллектуальных машинах. У островитян (их так и называют вот уже пять веков) также хранилась эта информация, ставшая после войны достоянием победившей стороны и с успехом внедрявшаяся на Леверте. Особенно космические разработки.

– И как далеко вы продвинулись в освоении космоса? – с интересом спросил Игорь, поскольку сам работал на предприятии, занимающемся разработками в области космической техники.

– Из десяти планет нашей звездной системы на восьми существуют станции. Три естественных спутника можно считать обитаемыми. Активно изучаем природу на двух близлежащих планетах.

«Странно, неужели навести порядок на своей планете труднее, чем осваивать новые?» – подумал Магин, бросив мимолетный взгляд на своих охранников. Если до этого разговора он питал хоть какие-то иллюзии по поводу произошедшего с ним, теперь они растаяли окончательно.

«Я на другой планете. Без помощи летающих тарелок, без зеленых человечков, хотя Радар действительно зеленого цвета. Нет, так не должно быть: нажал кнопку и – пожалуйста. Другой бы не поверил. Я-то почему во все это верю? Только от безысходности?»

– Кстати, ты не мог бы посмотреть, какие твари грызут мою спину? – прервал размышления Игоря попугай и вплотную приблизился к человеку. – После того как на Земле меня чуть не сожрала бездомная псина (спасибо бродяге – вытащил прямо из пасти), я не могу отделаться от ощущения постоянных уколов.

– О, батенька, так ты блох нахватался! Надо было тебя другим шампунем мыть. Какие они быстрые! А эта, – Магин заметил на шее птицы крупную букашку, которая сидела на месте, – совсем разъелась. Даже не убегает.

Борьба с живностью, засевшей в перьях Радара, продолжалась полчаса и завершилась полным изгнанием агрессоров.

– В любом мире есть свои кровопийцы, – философски подытожил Крадус окончание неприятной процедуры.

– А что, эти крошки, – указал Игорь на четыре шарика метрового роста, – посчитали меня до такой степени невкусным, что теперь не подпускают других желающих? Я видел, их тут немало подкатывало.

– Как я уже сказал, кровь для подобных существ служит строительным материалом. Но в твоей что-то не так. Еще никто не мог навязать коргену свою волю.

– Корген, ко мне! – тоном опытного кинолога крикнул Игорь, похлопывая по колену.

Один из плетеных шариков неспешно подкатился к ноге человека. Магин взял в руки камешек и бросил в сторону:

– Апорт!

Послушный куст так же неторопливо покатился за булыжником и вскоре вернулся. Из недр хаотичного переплетения аккуратно выползла лиана и положила камешек на ладонь Магина.

– Слушается... Как собака! Нет, ты видел когда-нибудь великого укротителя коргенов? Чего молчишь, Крадус? Я к тебе обращаюсь!

У попугая был совершенно пришибленный вид. И самое забавное, что он замер в неестественной для птицы позе упавшего на пятую точку человека:

– Это невероятно, но я еле удержал себя от того, чтобы не сбегать за твоим камнем.

– А чего здесь странного? Просто хотел сделать мне приятное, – попытался успокоить птичку Игорь.

– Странное здесь все! Сначала я ни с того ни с сего бросаюсь на кровь – стоит тебе порезаться! Затем меня с середины острова буквально тащит к берегу, хотя еще за миг до этого план был совсем другим! Теперь – происшествие с камнем! Я что, шизофреник или буйнопомешанный с людоедскими наклонностями? Между прочим, они, – указал Радар на растительных монстров, – тоже сначала попробовали твою кровь, а уж потом стали паиньками!

Попугай разошелся не на шутку. Еще немного – и дело могло дойти до истерики. «Интересно, как подобное состояние отражается на птицах?» – подумал Магин, а сам постарался отвлечь пернатого спутника от нервозной темы:

– Крадус, как великий ученый, объясни мне, перспективному по земным меркам инженеру, теорию межпланетных перемещений. Тех, в результате которых мы с тобой здесь очутились.

Неожиданный вопрос оказался действенным лекарством: мозг попугая получил конкретную задачу, тут же отодвинув предыдущие на задний план. Пока Радар обдумывал, что ответить, Игорь крепко сжал камешек, послуживший поноской коргену. Раздавить скальную породу не удалось, мало того, острый выступ процарапал кожу, и капля крови упала на поверхность булыжника. Человек разжал ладонь, поднес ее ко рту и принялся обеззараживать ранку собственным языком. До уха донеслось тихое жужжание.

– Это еще что за чудеса?!

Камень «проснулся» и начал раскрываться, как створки раковины.

– Ты гляди, чего творится! Ваши мудрые головы и с кирпичами экспериментировали?

Попугай взлетел на ладонь человека и уставился на оживший булыжник. Раскрывшие половинки изнутри были расписаны мелкими буквами и хранили внутри крошечный кулон на тонкой цепочке.

– Ух ты! Нет, это не наша технология, но находка очень ценная. Обязательно возьми с собой. Можно сказать, еще одно открытие на носу. Вот только с текстом немного поработать надо.

– Кулон я хоть на шею могу нацепить, – сказал Магин, пристраивая «украшение». – Но что делать с футляром? Пока ты неизвестно где летал, меня тут без штанов оставили, а таскать эту штуковину в трусах... Извините, не поместится.

– Да в твоих трусах арбуз можно разместить без особого ущерба для внешнего вида, не говоря уже о столь маленьком ключе к большому открытию.

– Заморочил ты мне голову со своими открытиями! Кто квартиру-то поджег? – вернулся Игорь к главной теме, послужившей началом столь длинного разговора и уведшей с родной Земли к растительным вампирам Брундагака.

Попугай весь ушел в изучение странных надписей и проигнорировал вопрос человека. Когда Крадус собрался привести новые аргументы в пользу ценности находки, из глубины острова раздался неприятный скрежет, и на побережье выполз гигант, представляющий собой вязанку хвороста из веток толщиной с руку. Впереди него катился маленький шарик, обмотанный лоскутами светло-серой материи, в которых по характерным подпалинам Игорь с грустью узнал свои бывшие брюки.

– Не нравится мне этот тип! – Магин указал на пятиметровую связку искореженных корней и веток.

– Бегом! В воду! – крикнул попугай, спрыгнул с ладони и побежал по берегу.

«Бедный Радар! Неужели все так серьезно, что он забыл про крылья?» – подумал парень, хватая пернатого на ходу.

– Постарайся отплыть от берега как можно дальше! – не унимался Крадус. – Не уверен, что твои телохранители его остановят.

– Тогда, может, ты воспользуешься крыльями?

– А? Чего? Ой, конечно же!

Птичка воспарила в небо, а человек поплыл на спине, наблюдая за поединком на побережье.

Растительный гигант не удостоил вниманием четыре шарика, перегородивших ему дорогу, и попытался смести их своей мощью. Не тут-то было! Телохранители человека окружили великана и оплели его нижнюю часть своими лианами. Игорь видел, как коргены начали пускать корни в песок, чтобы остановить продвижение исполина. На какое-то время им это удалось, но, к сожалению, ненадолго. Внутри гиганта полыхнула синеватая вспышка, и его противники отпрянули, словно обжегшись. Своим вмешательством они сильно разозлили крупного представителя ходячих кустарников. Его дальнейшие действия оказались стремительными и жестокими: четыре гибких отростка вынырнули из хаотичного набора кривых стволов и попытались ухватить храбрых защитников. С тремя бунтарями это удалось, а четвертый успел прийти в себя и умотать в сторону леса. Стянув шары поперек, диковинный монстр отбросил досадную помеху в море. Причем в то самое место, где находился пловец.

Пришлось Магину снова изучать подводный мир, среди обитателей которого он обнаружил плавно опускающиеся на глубину отдельные части коргенов.

«Первые жертвы моего пребывания на Брундагаке. А ведь я к ним уже почти привык». Парень наивно предположил, что сражение окончено, и вынырнул на поверхность. Но, увы... настоящие неприятности только начинались.

Пятиметровая связка хвороста приблизилась к самой кромке воды. «Если сейчас поплывет, то мне крышка», – промелькнула «веселая» мысль в голове пловца, который теперь перевернулся на живот и принялся резко рассекать водную гладь. Древовидное чудовище не собиралось следовать примеру человека. В ход пошли внутренние резервы. Из верхней части монстра выдвинулся гладкий полый ствол, из которого гигант, словно из пушки, выстрелил картечью мелких орехов. При попадании в воду каждая дробинка растворялась, образуя маслянистое пятно. Когда такой шарик попал в руку Магина, пловец на несколько секунд перестал ее ощущать. Ладонь непроизвольно разжалась, и футляр, так заинтересовавший Радара, выскользнул.

– Топора на тебя не хватает, – возмутился вслух Игорь, не сбавляя темпа движения за счет ускоренной работы ног. – Дождешься у меня! Вернусь, все ветки пообломаю!

Угрозы землянина не возымели действия на растительного гиганта. Он вытянулся в длину, и в сторону человека полетел мощный заряд статического электричества. Теперь онемели, казалось, все части тела, а само оно медленно пошло на глубину.

«Вот и отправляйся после этого за сокровищами. Мало того, что оказался неизвестно где, так еще каждая деревяшка норовит обидеть туриста. Ну, допустим, для коргенов я мог послужить строительным материалом, а этот-то чего привязался? Неужели просто хочет убить? Ради спортивного интереса? Еще раз убеждаюсь, что вмешиваться в порядок вещей, существующих в природе, опасно. И чем глубже такое вмешательство, тем кошмарнее последствия. Надо же так испоганить целую планету, что у растений крыша поехала! На Земле человек постепенно травит животный и растительный мир, но это – детские шалости по сравнению со здешними экспериментами. И Крадус еще смеет утверждать, что у них ума больше! Вы сначала научитесь пользоваться своим серым веществом, а потом хвалитесь. Неужели разум дан человеку лишь для одной цели – постепенно уничтожать собственный вид, а попутно и всех окружающих? Нерадостный парадокс».

За тревожными раздумьями Магин не сразу обратил внимание, что цвет окружающего моря несколько изменился, вокруг него появились мелкие рыбешки, но самое главное: К ЧЕЛОВЕКУ ВЕРНУЛАСЬ ПОДВИЖНОСТЬ.

«Не дождетесь!» – прозвучал в голове внутренний голос, и тело рванулось вверх.

– Ты что?! Специально такие фокусы вытворяешь? Пять минут под водой! Драгобес – и тот устал дожидаться.

– Его счастье, – прорычал Магин. – Радар, а что ты бы на моем месте делал? После «дружеской встречи» с шаровой молнией?

Попугай не ожидал такой реакции от едва не утонувшего человека, но быстро нашелся:

– Думаю, первым делом избавился бы от сгоревших перьев, а потом начал отращивать новые.

Человек бросил взгляд на свои руки и, обнаружив, что до коренных жителей Африки ему пока далеко, успокоился:

– Да, тебе проще. А я вот до сих пор не знаю, чем заняться. По всем мыслимым и немыслимым законам меня надо считать трупом. Или на самом деле здесь совсем не я, а какое-нибудь привидение в телесной оболочке?

– Плыви прямо и не мели ерунды. Все еще не так плохо, чтобы начинать придумывать сверхъестественные объяснения.

«Сверхъестественные!!! А что сегодня было естественным?» – на миг задумался землянин, но вслух сказал:

– Ну извини. В принципе, ты ученый, тебе виднее.