Часть II

ТАНЕЦ С ГРАБЛЯМИ, ИЛИ КОМУ СЕЙЧАС ЛЕГКО?

Сапер ошибается лишь раз. Второй снаряд в одну воронку не попадает. И даже в одну реку не войдешь дважды, хотя и название у нее осталось прежним, и русло не изменилось.

Зато наступать на одни и те же грабли — пожалуйста! Сколько угодно раз.

Вот и со мной... Не успели мы с красавицей выйти из метро (снова через правую дверь), как ее и след простыл. Говорил же себе: сначала узнай имя девушки, а потом — на край света. И что теперь? В Москве я хотя бы знал, где ее искать, а тут...

Открывшийся взгляду ландшафт имел . явную склонность к серо-голубым тонам. А вот небо почему-то, наоборот, оказалось салатного цвета. В принципе тоже довольно симпатичная расцветка, и, если бы не исчезновение незнакомки, на все эти мелкие отклонения можно было бы вообще не обращать внимания. Но только не сейчас!

Невольное раздражение у меня начало вызывать все вокруг: полное отсутствие деревьев и кустарников, плоские камни, торчащие из земли, словно мемориальные плиты, трещины в почве, в которые запросто могла провалиться нога... И самое главное — внезапная пропажа той, которую с таким большим трудом удалось отыскать. Я и сам не прочь пошутить. Редко злюсь, если надо мной посмеиваются по-доброму. Но сейчас даже трудно было понять, что же случилось. Розыгрыш? Нелепая случайность (мало ли что могло произойти при перемещении из одного мира в другой)? Или это чей-то злой умысел?

Громкий скрежет собственных зубов чуть охладил мой пыл и напомнил: к происходящему нужно относиться легче, душевнее. Подумаешь, пейзаж подменили — небольшая поломка в транспортной сети. Не стоит расстраиваться, доберемся пешком. Куда идти? Ну, на пути кто-нибудь обязательно встретится, у него и спрошу.

Обычно мне довольно быстро удавалось договориться с самим собой, однако на этот раз внутренний голос не хотел соглашаться: «Куда меня занесло? Зачем? И кто ответит за эти безобразия?»

Ответчик появился почти сразу, словно специально ждал, когда его мысленно позовут.

— Приветствую тебя, Алексей, — раздался слегка гнусавый мужской голос, и из-за высокого валуна вышел... я?!

Нет, не тот Алексей Рябцев, который согласно регистрации проживал в столице нашей Родины, а другой, впервые увиденный мною в приграничном городке Гранске в зеркальной поверхности лезвия меча.

Тот же «шарпеевский» лоб, те же уши с кисточками, тот же овал (впрочем, скорее прямоугольник) расплывшейся в приветственной улыбке безобразной морды, демонстрирующей «мечту стоматолога». Отличие составлял лишь окрас физиономии: у встречавшего зеленоватым оказался не только нос. Да еще на правой руке, чуть ниже локтя, выделялся длинный шрам, доходивший почти до кисти.

— Здравствуйте. Прошу прощения, что не знаю вашего имени. Я коснулся пальцами собственного лица и с ужасом понял, что разговариваю с двойником. Заклинание дочери Хрумстыча вернуло себе прежнюю силу, а мне — «очаровательную морду».

Впрочем, на этот раз изменилось не только лицо. Девушка наконец серьезно отнеслась к моему стремлению попутешествовать и экипировала соответствующим образом: облегающие джинсы и рубашка превратились в широкие штаны и свободную рубаху без пуговиц, кроссовки — в какие-то чуни из толстой кожи. Ну и дела!

Рука испуганно потянулась к нагрудному карману, но не обнаружила его на привычном месте. «Караул, ограбили!» Пропажа обнаружилась чуть ниже и левее. А волновался я по единственной причине: там у меня в коробке от «Тик-така» лежали две последние ягодки — подарок Хрумстыча. К счастью, они не исчезли, «переехав» вместе со мной в новую одежду.

После возвращения из Зюрюнграда мне почти каждую ночь являлся во сне зубастый образ с острыми ушами, поэтому без чудодейственных плодов я никогда не покидал квартиру. Так мне спокойнее и на душе легче.

Правда, сейчас, ожидая ответа двойника, я этого о себе сказать не мог.

— Миридам ван де Хольстен ибн Бартольд Сквизинский, — представился он. — Наместник великого Хардабугара ван де Боргунда ибн Викан Дубгилского.

Сразу стало понятно — жизнь здесь непростая. Это сколько же времени нужно потратить, чтобы выучить хотя бы одно имя? А если сотню?

— Очень приятно. Только я вряд ли смогу правильно выговорить ваше шикарное имя, а коверкать его не хочется, — ответил я. Всегда стараюсь облегчить себе жизнь, если существует такая возможность.

— Можешь звать меня Мирид, когда мы одни, — милостиво разрешил двойник. — Но при посторонних — только полным именем. Иначе будешь строго наказан. «Красавчик» провел большим пальцем по горлу, наглядно демонстрируя, какие тут строгости с не соблюдающими этикет.

— Благодарю, Мирид. — Мне как-то сразу захотелось поскорее убраться из негостеприимного мира. К сожалению, я не мог себе этого позволить до тех пор, пока не найду спутницу. Тебе тут случайно девушка на глаза не попадалась? Брюнетка, на полголовы ниже меня.

— Вы оба мне попались, — ответил двойник, самодовольно ухмыльнувшись.

Не розыгрыш и не случайность. Вот, оказывается, кого следует благодарить за пропажу! У меня нестерпимо зачесались кулаки, а глаза быстро принялись отмечать те места на физиономии близнеца, которые следовало подкорректировать в первую очередь. «Справа в челюсть — вроде рановато», — вспомнились слова Высоцкого, и я взял себя в приготовившиеся к активным действиям руки.

— Надеюсь, для этого были веские причины? — Я «ослепительно» улыбнулся в ответ.

— Разумеется, — ответил он. — Предлагаю их обсудить у меня дома. В уютной, так сказать, обстановке.

«Уютной для кого?» — сразу возник у меня вопрос, но вслух задал совсем другой:

— Моя девушка там?

«Интересно, она стала бы возражать против такой формулировки?»

— Где она сидит, тебе, чужаку, знать не положено!

«Зря он так грубо со мной, да еще гнусавым голосом. Наверное, нос у „близнеца“ немного перекошен, вот дыхание и затруднено. Надо срочно подправить, облегчить парню жизнь».

Мышцы напряглись сами собой.

Незнакомец то ли почувствовал, то ли прочел в моем взгляде тайные намерения пластического хирурга. Отступив на два шага назад, он одним взглядом превратил в песок разделявшую нас каменную плиту. «С таким настоящего мужского разговора не получится».

Фокус подействовал на меня отрезвляюше.

— Может, не стоит тратить время на дорогу? Пока дойдем...

— Хорошо, — согласился Мирид. — Суть проблемы в том, что ты похитил мою женщину.

— Когда это я успел? — Мне почему-то казалось, дела обстоят как раз наоборот.

— Еще недавно она жила в Зюрюнграде. В королевском дворце, — подсказал абориген.

— Узранда, что ли? — Теперь я понял, с кем меня спутали во время ночного визита к этой леди. — Погоди, я лично знаком с ее супругом. Почему ты считаешь чужую жену своей?

— Она мне нравится, — безапелляционно заявил он. Да, любовь к лягушкам, оказывается, присуща не только Ивану-царевичу и французам. Но... о вкусах не спорят. К. тому же меня сейчас больше интересовало другое:

— И чего ты хочешь от меня?

— Ты возвращаешь мою женщину, а взамен получаешь свою.

«Легонькая задачка, ничего не скажешь! И в каком болоте ее теперь искать?»

Мирид опять словно подслушал мой неозвученный вопрос:

— Хрумстыч тебе расскажет, где найти Узранду. Он тоже наверняка захочет вернуть дочь.

— Может, подскажешь к нему дорогу? Я в этих краях впервые.

— Дорогу ты и сам знаешь. Когда найдешь Узранду, приведешь ее в тот лес, в котором сейчас окажешься.

Он громко чихнул и исчез. Вместе с окружающим ландшафтом.

Пейзаж, сменивший каменные плиты на потрескавшемся грунте, оказался мне знаком: большие кочки с деревьями и кустарниками на них, огромные растительные когти, красно-зеленая листва и сине-розовое небо. Цвета более раздражающие глаза, зато не совсем чужие.

За время моего недолгого отсутствия здесь ничего не изменилось. Не улучшился и характер серых кошек, обитавших в этом лесу: сразу две «мурки» решили оказать незваному гостю теплый прием. Правда, на этот раз я убегать не стал. Настроение не то.

«От улыбки станет всем светлей: и слону, и даже маленькой улитке...» — сами собой вспомнились слова детской песенки, и я решил проверить их правоту. Не поверите — помогло! Животные дружно выгнули спины и зашипели, а когда я поднатужился и улыбнулся еще шире — не выдержали моего разящего наповал очарования и поспешили убраться. Наверное, им стало настолько «светлей», что киски побоялись ослепнуть. И правильно сделали — к зрению нужно относиться бережно.

Тропинка к памятному мне городку отыскалась довольно быстро. Вот и опушка. Вдалеке виднеются высокие стены, на которых весело развеваются разноцветные флажки. Видимо, в Гранске праздник. Это хорошо. Может, стража ворот окажется добрее, чем в прошлый раз? А то опять начнут палить... Появляться в образе чудовища мне как-то не хотелось. По мнению горожан, я уже давно должен был перевариться в желудке людоеда. Еще сочтут за привидение. Кто знает, как тут обходятся с призраками? Эксперименты над самим собой — дело рискованное, а рисковать понапрасну я не имел права.

Пришлось воспользоваться давним подарком Хрумстыча. Вкус ягоды не изменился, косметический эффект тоже. Переждав пару минут, я на ощупь определил, что морщины разгладились, уши укоротились, а подбородок принял свою обычную форму. В общем, из леса вышел совершенно другой человек. Если, конечно, клыкастого монстра можно каким-то боком отнести к гомо сапиенс.

— Стой, где стоишь! — как «здравствуйте» прозвучало сверху, когда до ворот оставалось не более двадцати шагов.

Так, похоже, другими словами здесь мирных путников не встречают.

— Здравствуйте, — поспешил я продемонстрировать умение общаться (в прошлый раз это оказалось нелишним). — С праздником вас!

Действительно — «поспешил». У них не угадаешь: молчишь — плохо, ляпнешь чего-нибудь — оказывается еще хуже.

— Издеваться вздумал?! — взревел стражник. — Сейчас мы тебе устроим праздник!

«Устроителей» выбежало сразу трое. Они выскочили из-за ворот без оружия, но вы бы видели их кулаки!

Я, конечно, не стал спокойно ждать, когда эти ребята продемонстрируют свое искусство в рукопашном бою. Однако моя попытка к бегству провалилась не начавшись — под ноги нужно хоть иногда смотреть. Единственное, что теперь оставалось, — вставать и сражаться. Не объяснять же им аморальность избиения человека человеком?

Самый резвый стражник пропустил неплохой хук справа и завалился прямо передо мной, второй с разбегу споткнулся о первого и... сыграл роль летящего снаряда. Если бы он не развел во время полета руки и стороны, мне бы удалось увернуться, а так — попал под «крыло» громадной «птички», и подняться мне уже не дали.

Первое, что я сделал, очнувшись на сыром каменном полу, проверил, нет ли переломов. От здешнего «гостеприимства» болело все тело, но кости выдержали безудержный приступ радушия. «Надо же, и лицо поменял, и вел себя более чем вежливо, а все равно наступил на те же грабли — едва не прикончили возле самых ворот. Что же будет дальше? Встреча со здешним князем и судилище? Поживем — увидим, Главное, чтобы за время моего отсутствия тут опять власть не переменилась. Может оказаться, что существуют правители и пострашнее Узранды».

— Выходи, незнакомец, — донеслось из-за отворяемой двери. — Народ собрался. Судить тебя будем.

«Леший вас забери! Накаркал. В этом городишке других дел, что ли, больше нет? Только тем и занимаются, что отлавливают прохожих и засуживают их почем зря! Нельзя же так! Надо будет при случае пожаловаться королю».

— За какую провинность?

— За издевательства над чужой бедой и увечья, нанесенные служивым при исполнении.

— Какие еще увечья?! Они нападали, я защищался.

— Сломанное ребро. Два выбитых зуба и вывихнутая нога, монотонно перечислил стражник. Синяки и ссадины — не в счет.

Вот до чего доводит излишнее рвение! Охранники так старались, что покалечили друг друга раньше, чем справились со мной. Все-таки любые поручения нужно выполнять без фанатизма. Себе дороже. А заодно и мне. Спасибо, хоть мелкие ушибы на мой счет не записали. Проявили милосердие.

— Я хочу видеть вашего князя, — твердым голосом произнес я.

— Ну и что? Весь город его хочет видеть уже третий день. Не ты первый. Становись в очередь.

— Заболел, что ли?

— Хуже. Пропал вместе с дружиной. Затронутая тема оказалась явно неприятной, и стражник хмуро сдвинул брови. Ты еще долго будешь копаться? А ну, топай! Скоро солнце скроется. Мы и так полдня ждали, пока ты выспишься.

Чтобы я поторопился, стражник вытащил меч, а потому ничего не оставалось, как подчиниться. Он и еще два таких же угрюмых воина повели меня в здание суда.

Сегодня народу здесь собралось куда больше, и не только одни мужчины. Представительницы прекрасной половины составляли приблизительно треть аудитории. Я по обыкновению всмотрелся в их лица. Да, пожалуй, в Гранске действительно что-то неладно. Горожане выглядели настолько опечаленными, словно каждый недавно потерял близкого человека. Но зачем тогда развешивать красно-белые флаги на стенах?

Заседание суда уже шло, и меня провели на скамью подсудимых во время выступления начинающего лысеть мужчины. Он стоял, опираясь левой рукой на тумбу, при этом отчаянно жестикулируя правой.

— Несмотря на то что все стены города увешаны знаками великой скорби, сей проходимец имел наглость надругаться над нашим горем! Но и этого ему показалось мало, и теперь три человека по его милости страдают от страшных увечий.

Обвинитель продолжал свою пафосную речь, особо упирая на моральные аспекты моих прегрешений.

Тем временем я с удивлением обнаружил, что интерьер судного места изменился: из зала убрали обе рулетки, внесли вместо них длинный стол, за которым сейчас восседали полтора десятка степенных мужей.

— Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание? — закончил обвинительную речь выступавший.

— Уважаемые, — обратился я к собравшимся. — Я приношу свои глубочайшие извинения по поводу моего неуместного поздравления. Я действительно не знал, что флаги на стенах обозначают горе. А что касается второго обвинения, то извините. Не я нападал на троих беззащитных мужичков, это на меня одного напали втроем. Да вы можете спросить у короля Хрумстыча. Я человек смирный, мухи не обижу. По тому, как неодобрительно загудела толпа, стало понятно — опять сморозил что-то не то.

— Обвиняемый лишается последнего слова, — поднялся сидевший во главе стола мужик. — Призывать в свидетели его величество запрещено законом. Кто-нибудь еще хочет высказаться по данному делу?

У одного человека желание высказаться точно имелось, но его только что лишили этой возможности. И, как выяснилось, говорить здесь можно далеко не все. Как там у американцев? «Все сказанное вами может быть обращено против вас»? Проклятые янки и тут наследили!

— Тишина в зале! — Председательствующий поднял руку и гул мгновенно затих. Нам, наделенным высоким доверием горожан, по данному делу все ясно. Объявляется приговор! Подсудимого признать виновным по всем пунктам. В качестве наказания — вырвать язык, чтобы не болтал лишнего, сломать ребро, вывихнуть ногу и выбить два зуба, чтобы он в полной мере ощутил те же страдания, что по его вине достались нашим воинам. Суд окончен. Приговор привести в исполнение немедленно.

— Я протестую, непроизвольно вырвалось у меня. Это несправедливо!

— Обвиняемый, лучше молчите, смерил меня недобрым взглядом председатель суда. Суд у нас самый гуманный. Язык ведь можно вырвать и вместе с головой.

Аргументы оказались настолько весомыми, что я сразу замолчал. Не хотелось зарабатывать новые проблемы и полученных вполне хватало.

Сидевшие за столом уже собирали бумаги и пожимали друг другу руки. Они сделали свое черное дело — засудили невиновного. И довольны! А как же апелляция, повторное рассмотрение? Мне даже адвоката никто не предоставил. Видимо, местные парни также не прочь облегчить себе жизнь. Но меня-то это абсолютно не устраивает. Что же делать?

— Разрешите поинтересоваться, неожиданно раздался из зала чей-то шепелявый голос.

Я замер в невольной надежде.

Толпа расступилась вокруг невысокого мужчины с козлиной бородкой и хитрющими глазами. Он мне почему-то сразу не понравился, хотя оказался единственным, кто кроме заседателей раскрыл рот на этом процессе.

— Слушаем тебя, Брякун, с нескрываемым раздражением ответил судья.

— А в каком порядке подсудимый будет получать заслуженную кару? ехидненько спросил козлобо-родый.

Какой же я наивный! Этот несимпатичный тип защищать меня и не собирался.

— В порядке оглашения приговора. Еще вопросы есть? быстро ответил судья. Чувствовалось, что ему не терпелось поскорее отделаться от зануды.

— Неправильно получается, въедливый мужичок не собирался отступать.

— Почему? мрачно спросил председатель. Судя по голосу, половину из предназначавшихся мне «процедур» он с удовольствием применил бы к козлобо-родому.

— Объясняю. Когда преступник калечил наших воинов, те могли высказать все, что пожелают, а он без языка не сможет этого сделать. Несправедливо. Наш князь этого бы не допустил.

— Хорошо, — прорычал служитель «гуманного» суда, готовый собственноручно задушить борца за торжество справедливости. — Нам, поставленным блюсти законы Гранска, ошибаться нельзя, а потому суд удаляется на совещание для рассмотрения поступившего заявления. Никому не расходиться! Мы вернемся через десять минут.

Беззубый даже зааплодировал от удовольствия.

— Брякун, ты пойдешь с нами. Детально обоснуешь свою точку зрения, — тут же добавил «поставленный блюсти законы».

«Куда они так спешат? Разве можно за десять минут решить столь важный вопрос?»

Мне абсолютно не хотелось расставаться с языком, а призрачная надежда оставалась только на медленно бегущее (в данной ситуации) время. Продержаться бы до заката — и пусть только кто-нибудь потом попробует залезть мне в пасть!

Мужики задержались. Они вернулись лишь через полчаса и заметно взъерошенными — видимо, обсуждение юридических тонкостей приговора вышло за рамки дружеской беседы. Судя по беззубой улыбке Брякуна, его концепция одержала верх.

— Суд внимательно рассмотрел заявление. Синяк под глазом оглашавшего приговор подтверждал самое пристальное внимание к обсуждаемому вопросу. Нам, призванным разбираться в сложных правовых коллизиях, удалось с честью выйти из затруднительного положения. Суд тщательно взвесил все аргументы и пришел к выводу: сначала ребро, зубы и нога, а затем язык. Уведите обвиняемого. Желающие присутствовать при исполнении приговора — следуйте на площадь. Да поторапливайтесь, солнце вот-вот скроется.

Народ дружно повалил на площадь. Горожане спешили, а потому в узком проходе не обошлось без заторов и давки. Кое-кто принялся выяснять отношения, и завязалась потасовка, в центре которой опять оказался беззубый мужичок. Без него, видимо, в этом городе ничего не обходилось. Вот только непонятно, где был Брякун, когда меня судили в прошлый раз? Драка затянулась на четверть часа, и, когда мы вышли на место экзекуции, солнышко своим диском уже коснулось горизонта. «Осталось продержаться чуть-чуть! Потом воспользуюсь фактором неожиданности и — ходу отсюда».

Не повезло. Меня подвели к приземистому столику и. в один миг скрутив руки, уложили на него, как свиную тушу для разделки. Надо было срочно что-то предпринимать.

— А вы помните, какое ребро у меня должно быть сломано? — решил я использовать метод Брякуна, когда палач замахнулся деревянной дубинкой.

— Тебе не все едино? — огрызнулся он.

— Мне-то без разницы, но некоторые борцы за справедливость могут оказаться неудовлетворенными. Что же мне тогда — еще одно ребро ломать? Не в моих правилах усложнять жизнь кому бы то ни было, но когда речь идет о собственном здоровье, тут уж — извините.

Палач тоже присутствовал в зале и не хотел осложнений на свою голову. Пришлось отложить процедуру наказания и посылать за лекарем, осматривавшим покалеченных стражников. А когда тот явился на площадь, светило скрылось, и...

— Так это же Алексей! Освободитель нашего короля. Палач выпустил из рук дубину. Рожа — один в один как на монете!..

Монетный двор его величества короля Хрумстыча работал весьма оперативно, и только это спасло меня от серьезных увечий. А все почему? На самой мелкой и поэтому самой распространенной монетке государства красовалась физиономия зубастого монстра, в которую преобразовалось мое лицо сразу после захода солнца.

Алексея Рябцева указом его величества возвели в ранг национального героя. Однако человеческий облик героя никто не запомнил. Зато образ чудовища запечатлелся в людской памяти надолго. Его и отчеканили.

— Что же вы сразу не сказали, кто вы на самом деле? Уже в другом месте за щедро накрытым столом оправдывался главный обвинитель, сидевший справа от меня. Тут же находились и остальные мужики, заседавшие в зале суда. Наверное, самые уважаемые люди.

— Нам, убитым великим горем жителям Гранска, трудно разглядеть героя в скромном парне, — вторил ему судья, сидевший слева.

Один глаз у блюстителя закона совсем заплыл, поэтому разглядеть ему сейчас было трудно не только героев.

— Вы хоть объясните, что за беда у вас стряслась? Хотелось бы узнать, из-за чего меня хотели сделать калекой?

Мужики наперебой принялись излагать суть дела.

Людоед, на ужин к которому меня отвели во время первого посещения Гранска (местные так и не узнали, что он и Хрумстыч — одно и то же лицо), вдруг куда-то запропастился. А он не только изредка выполнял функции утилизации особо опасных преступников, но и оберегал город от набегов круддов.

— Его пещера стоит прямехонько на единственной тропе, по которой из высокогорья можно спуститься к городу. Крудды людоеда боялись, а как он исчез — совсем обнаглели. До прихода к власти Узранды они нападали на наших людей только вблизи скал, а тут среди бела дня вышли аж на дорогу к Тринстоку. Обвинитель залпом осушил бокал и запихнул в рот большой кусок мяса.

Возникшую паузу заполнил судья:

— Нам, мирным жителям глубокой провинции, и невдомек было, что крудды принялись за старое, и поэтому о похищенных стало известно не сразу. Собеседник справа быстро проглотил закуску и продолжил:

— Князь, как узнал, что среди похищенных его жена, собрал два десятка воинов и в погоню. Прошло более трех суток, а от него ни одной весточки, хотя почтовых голубей они с собой взяли много. Что теперь делать — ума не приложу.

— Искать не пробовали?

— Что толку? Предгорья мы, конечно, обшарили, а лезть наверх — только время зря терять. Там нет дорог, а блуждать среди камней можно всю жизнь. К тому же если князь с дружиной оттуда не выбрался, то где уж нам..:

— Вы считаете, он погиб?

— Этого не знает никто.

— Тогда в чем проблема? Побродит, да и вернется недельки через две, решил я утешить унылых сотрапезников.

— Даже через неделю будет поздно, убитым голосом произнес обвинитель.

— Почему?

— Это долгая история. В двух словах и не расскажешь.

— Хорошо, расскажите в трех. А я за это время как раз переведу дух от вашего «гостеприимства».

Оказалось, что построить город в приграничных областях на востоке королевства Хрумстыча — дело непростое. Сначала нужно отыскать кузнеца-чародея и уговорить того выковать волшебный меч. Затем с этим оружием следует истоптать сотню тропинок, пока не отыщется место, где лезвие вспыхнет ярким огнем. Только там можно наконец вонзить меч в землю и приниматься за строительство города. После возведения стен начинаются выборы князя. И тоже довольно странным способом: оружие само определяет себе хозяина. Тот человек, кому удастся погасить огонь на необычном металле, и становится градоначальником.

На первый взгляд — все замечательно. Однако и здесь существовало правило, которое ни в коем случае нарушать было нельзя. Меч бдительно охраняет город и горожан. До тех пор, пока он за стенами, никакие сверхъестественные напасти Гранску не страшны. Но стоит чудо-защитнику отлучиться более чем на десять суток — жди беды. Вся нечистая сила из округи ринется на беззащитный город.

— Нам всем придется покинуть обжитые места и искать приют в других городах, пока не построим новый. Вот почему у нас траур, — закончил печальный рассказ обвинитель.

— Неужели все настолько плохо?

— Куда уж хуже! — вздохнул собеседник.

— Надо было вам меч на цепь посадить, чтобы его из города не вынесли.

— Скажете тоже! Князь свое оружие выпускал из рук только ночью, чтобы никто другой не посягнул на символ власти. Меч ведь не каждому в руки дается, но раньше мы завсегда хотя бы одного человека знали, который мог в случае чего заменить правителя, а нынче...

Да, в любом деле у руководителя быть должен заместитель, даже если он и вовсе не нужен. Меня всегда поражало обилие заместителей у различного рода чиновников, и лишь сейчас я впервые увидел необходимость этой важной должности.

— Меча-то все равно нет. Какая вам польза от другого человека?

— Польза-то есть, но... — махнул рукой обвинитель и опрокинул в глотку содержимое еще одного бокала. — Чего зря говорить, если у нас на сегодняшний день нет ни одного парня, кто бы держал княжеский меч в руках.

— Как это нет? — (И кто меня все время за язык дергает?)

— А я?! Или уже не помните?

— Точно! — хором воскликнули сидящие рядом. Со стула поднялся судья.

— Уважаемые! — обратился он к присутствующим.

— Нам, придавленным тяжким бременем ответственности за судьбы обитателей Гранска, предоставляется великолепный шанс на спасение. Алексей только что вызвался отыскать священный меч города. Он — единственный из ныне живущих, кто, помимо нашего князя, держал меч в руках.

Не помню, чтобы я выказывал желание кого-то или что-то искать, но возликовавших за столом мужиков вряд ли интересовало мое желание. Опять же, кто их знает, что тут предусмотрено за отказ? Может, опять суд? Третий раз наступать на надоевшие грабли не хотелось.