Заключенный приложил к бумаге перстень и подписался.

— Надеюсь, это вас устроит? — с трудом произнес он.

Дознаватель внимательно изучил результаты своей работы.

— Сразу видно — человек писал правду. — Он с довольным видом убрал листок в папку и поднялся из-за стола. — Лекарь будет у вас через минуту.

— Сейчас мне уже все равно — лекарь или палач.

— Ну что вы, любезный, — умиротворяющим голосом произнес следователь, — ваша жизнь только начинается. Причем после сегодняшней ночи ее цена существенно возросла. Главное теперь — не ошибиться в покупателе.

Дверь захлопнулась, пламя свечи погасло. Мурланд остался в темной комнате наедине с нестерпимой болью и противоречивыми мыслями, вызванными последней фразой ушедшего.

— Чем отличается мальчик от мужчины? — экзаменовал своего подопечного Варлок.

— У подростка нет предназначения, а у взрослого есть, — не задумываясь ответил Арлангур.

В дремучих чащобах кровожадная живность всевозможных размеров и форм попадалась довольно часто, но обшаривали хищники, как, впрочем, и их добыча, не все закоулки неприветливого леса. Существовали редкие оазисы, куда их было не заманить никакими коврижками. Здесь произрастали все те же деревья-вампиры, известные у городских жителей под названием дурманиты. Черный остроухий хищник знал об одной полянке, на которой опасные для магических существ деревья росли по периметру, образуя привлекательную посадочную площадку для григлонов. С высоты птичьего полета вид растений определить трудно, а когда зверь приземлялся на краю поляны, сразу попадал под чары вампира и полностью лишался своих собственных, на сутки превращаясь из грозного хищника в большую беренку. Потом магия возвращалась, и он вспоминал, что умеет летать, если, конечно, его не успевали съесть другие любители плоти. Как не воспользоваться задумчивостью бредущего куда глаза глядят собрата по ремеслу? Не съешь ты его сейчас, он со временем опомнится и съест тебя. Закон леса-штука суровая.