- А мне даст?
      - Даст.
      - Тепка плохой мужик!
      - Теперь я знаю, что плохой! - сказала девушка. - Придется мне снова идти по маршруту. - Она села и начала перематывать портянки.
      - Беда! - сказал Саварка и вздохнул. Поднял камень и показал девушке. - Хабеня, халькопирит?
      - Голыш.
      - Плохой?
      - Да, плохой.
      Саварка отправился вдоль берега. Быстро набрал две горсти разных камней. Стыдно ему за Тепку. Обидел Тепка хабеню. Что наделал! Не найдут медь... Не будет теперь медных пуговиц!
      Но девушка не обрадовалась Саваркиным находкам.
      - Плохо искал? - спросил мальчик, не спуская глаз с девушки. - Лапа, Лапа!
      Черный щенок подбежал к хозяину.
      - Лапа, беда умный. Уток ищет, гагар таскает. Пусть камни таскает. Халькопирит надо?
      - Халькопирит!
      Саварка понюхал камень с блестящими звездочками. Потом взял его в рот.
      - Лапа, так делай! Таскай, Лапа! - протянул лайке камень.
      Лапа ткнул черный нос в камень. Чихнул. Обнюхал девушку. Познакомился с большим рюкзаком, а потом с молотком на длинной ручке.
      Девушка с удивлением смотрела на собаку.
      - А он найдет?
      - У Лапы хорошая башка. Будет таскать! Лапа, вперед!
      Лапа быстро отбежал, принюхиваясь к разным запахам. Вдруг стал кружиться на одном месте, залаял.
      - Хорошая башка, - сказал Саварка. - Мой Таря в чуме остался. Башка тоже хорошая!
      От Лапы веером взлетела стая куропаток.
      - Куропаток выгнал! - разочарованно сказала девушка. - Не понял он тебя.
      - Почему не понял? Башка хорошая. Надо учить камни таскать, обиделся Саварка. - Я тоже буду учиться... в первый класс пойду... Считать олешек надо уметь, считать песцов в тундре надо!
      - Не найдет Лапа халькопирит, - сказала со вздохом девушка. Отдохну и пойду... Тепку бы мне отыскать... Куда он выбросил образцы?
      Лапа подбежал к Саварке, рассерженно тявкнул.
      Саварка снова понюхал камень. Сильно потянул носом. Потом взял его в рот.
      - Лапа, камни таскай! - протянул камень Лапе, заставил понюхать. Учить буду. Хорошая башка. Должен камни таскать. Понял я: Тепка твой мешок стащил. Зачем ты ему дала? Он плохой, беда плохой! - Повернулся и зашагал быстро к поселку.
      - Мальчик, постой! Ты куда пошел?
      - Хабеня, я вернусь!
      Саварка прибежал в интернат. Около крыльца, где Тепка раздавал мешочки, валялся один камень.
      Мальчик стал ползать по траве, не понимая, куда делась вся куча.
      - Саварка, ты что потерял? - спросила Катя Хороля.
      - Тепку видела?
      - Убежал.
      - Тепкин мешочек давай.
      - Зачем он тебе? Я сшила кукле платье.
      - У тебя худая башка, - разозлился Саварка. - Тепка хабеню обидел... Мешочки ее забрал... камни выкинул... медных пуговиц теперь не будет... Поняла?
      Саварка долго искал Тепку, чтобы узнать, куда он дел серые камни с блестками. Но Тепка куда-то пропал.
      Мальчик заторопился к ручью, чтобы рассказать все хабене. Пусть знает - Тепка плохой. Были бы у него олешки, запряг бы их в нарты. Отвез бы хабеню куда ей надо... Пусть ищет камни... Трудно ей ходить с больными ногами... Но нет у него здесь олешек... нет нарт.
      На берегу ручья Саварка увидел следы. Они были широкие. Земля разворочена. Веточки березок порубаны. Пахло бензином и маслом.
      Саварка догадался, что девушку забрал вездеход. На большом белом камне он увидел лежащие разноцветные мешочки.
      - Лапа, Лапа! - обрадованно закричал мальчик. - Скорей ко мне! Посмотри, сколько мешочков!
      Черная лайка подбежала к мальчику недовольная, что он испортил ей охоту.
      - Нюхай, нюхай! - Саварка протягивал Лапе камень. - Куропатки мне не нужны. Учись таскать халькопирит. Найдем - будут медные пуговицы. Мальчишки будут пришивать их к поясам. Девчонки будут отделывать капюшоны. Лапа, выручай! Башка у тебя хорошая, ищи! Таскай камни! Хабене они нужны!
      Лапа, довольный похвалой хозяина, обрадованно завертел закрученной баранкой хвоста.
      - Лапа, слушай! Тепка не получит медных пуговиц. Хабеня ему не даст. Он плохой мужик. Беда какой плохой! Лечить его надо!
      БЕЛЫЙ ПАРОХОД
      Летом на Севере река - основная дорога. Вниз и вверх спешат с грузами пароходы и самоходные баржи, перекликаясь веселыми гудками. Но осенью, когда много туманов, на реке не встретишь парохода. А в Обскую губу и совсем редко заглядывают.
      Поселок звероводческого совхоза стоял недалеко от моря. Маленькие рубленые домики разлетелись по высокому берегу, как стая отдыхающих гусей.
      Подходной гудок парохода в поселке встречали, как большой праздник. На высокую косу первой вылетела стая больших лохматых собак. Они громко лаяли и взвизгивали.
      Потом из интерната выбегали ребята. Легкая девочка Нябинэ всегда обгоняла малышей и прибегала на берег первой.
      Это случилось днем в воскресенье. Саварка услышал раскатистый гудок парохода, но не побежал за ребятами к берегу. Он успел познакомиться с черной закопченной трубой. Любопытство ему стоило дорого: он испугался ревущего баса и, когда от страха побежал, чтобы спрятаться, растянулся в болоте. Вымазался в зеленой тине. Вытирая руки о траву, подумал: "Хорошо, что в поселке нет олешек, а то бы они тоже боялись черной трубы и убегали. Трудно их ловить в тундре!"
      Скучно ему в поселке. Нет родного стойбища, олешек. Трудно отцу вдвоем с Хосеем управляться со стадом. Мирнэ и Окся не помощники.
      Не привык Саварка сидеть без дела. Откинул капюшон на плечи. Провел рукой по ежику стриженых волос. Посмотрел в лужу. Лицо скуластое. Глаза черные ягоды смородины-дикуши. А уши чужие. Как ветки яры, торчат по сторонам. Совсем как у Тепки, у него уши. Не нравится ему третьеклассник Тепка. Так и старается ему насолить.
      Не побежит он встречать пароход. Не хочет видеть черную трубу. Неожиданно вспомнил, что не чистил одностволку. Обрадовался, что нашел себе работу. Достал протирку. Шомпол.
      - Ты чего расселся? - подлетел к Саварке запыхавшийся Тепка. Пароход идет. Бежим скорей. - Повернул школьную фуражку козырьком назад, чтобы не слетела. - "Амур" подходит. Я по гудку узнал. - Вытянул губы трубкой и затянул: - Гу-гу-ггг-гу-ууу!
      - Большая беда!
      - Дурак ты! - не удержался Тепка. - Пострелять дашь из ружья? Я знаю, где много уток.
      Саварка промолчал. Хороший охотник никогда не просит чужое ружье.
      - Жадный!
      Саварка повернулся к Тепке спиной. Натянул капюшон на голову, чтобы не слышать оскорбительных слов.
      Тепка побежал к берегу, громко стуча пятками по широким доскам настила.
      "Охотиться хочет, а ходить не научился!" - подумал мальчик и принялся разбирать ружье. Негромко затянул:
      В снежном вихре мчат олени,
      По холмистой тундре мчат,
      Не бегут мои олешки,
      А по воздуху летят.
      - Гу-гу-гу-ггг-гу-ууу! - рассерженным басом ревел на реке пароход.
      Саварка заткнул уши пальцами. Но это не помогло. От гудка дрожали стекла в окнах, гудели бревна рубленого дома интерната.
      Скоро к интернату вернулась стая собак. Разлеглась недалеко от двери столовой. У ребят должен был быть обед, а собаки знали время завтрака, обеда и ужина в интернате.
      Нябинэ шла в обнимку со своей школьной подругой. На пароходе встретила Катю Хороля. Помогала ей нести мешок с вещами.
      - Это Явтысов! - сказала Нябинэ и показала на Саварку пальцем. - В первый класс его записали. Тупой.
      Саварка не понял, почему Нябинэ назвала его тупым. Ножик может быть тупым и острым. А у него хороший нож. Отец сделал его из напильника. Можно на медведя идти. Оселок у него в кармане. Не забыл он его дома. Затупился ножик - поточит!
      - Тупой! - засмеялась Катя Хороля и отбежала подальше от первоклассника.
      Саварка не обратил внимания на смеющуюся девчонку, не погнался за ней, чтобы отлупить. Пока он не нашел для себя дела, второй раз принялся чистить ружье.
      На крыльцо вышла Лариса Ивановна.
      - Катя приехала! Здравствуй, Катя Хороля! Дай я на тебя посмотрю. Выросла. Скоро ты меня догонишь. - Посмотрела на Саварку. - Явтысов, ты Тепку не видел?
      - Гоняет шибко, как пелей!
      - Нябинэ, надо парты вынести. Будем красить.
      Саварка быстро собрал ружье. Спрятал протирку. Шомпол. Направился за учительницей в класс.
      Первый раз мальчик оказался в классе, где его должны учить читать и писать палочки. Увидел на стене большую черную доску. Она была закопчена, как труба парохода. В шкафах стояли книги. Большой круглый шар на ножке показался ему глыбой льда. Он осторожно дотронулся пальцем до шара, чтобы убедиться, что он вырублен из льда, но шар завертелся.
      - Не мешай, Явтысов! - сказала Лариса Ивановна, когда он взялся за парту. - Тебе не поднять. Нябинэ мне поможет.
      Саварка не смог снести такой обиды. Вышел из класса. Уселся на крыльце. "Никому я здесь не нужен, - подумал он, подставляя щеку солнцу. - Пусть прогонят домой. Буду отцу ловить олешек, ставить сеть. Капканы на песцов!"
      - Тепа, ты где пропадал? - спросила учительница, вынося с Нябинэ парту. - Я приготовила тебе краску и кисть.
      - "Амур" будет у нас стоять! - выпалил сразу Тепка. - Поломался. Чинить будут.
      - Хорошо, - обрадовалась Лариса Ивановна. - Магнитофон послушаем. Я знаю радиста с "Амура".
      - Много мне красить?
      - Сколько сумеешь, идем еще вынесем парты.
      - Лариса Ивановна, - сказал Тепка и посмотрел на Саварку. - Пусть Явтысов красит со мной. Я его научу.
      - Вымажется он, а потом и не отмоешь!
      - Правда, он не сумеет, - сразу согласился Тепка и глубоко вздохнул. - Руки испачкает, лицо испачкает. Мыла не хватит отмыть! Красить надо уметь! Я умею красить!
      - Ты умеешь, - согласилась учительница.
      Саварка второй раз должен был пережить оскорбление. "Разве я плохой охотник? Разве я плохой пастух? Разве я плохой ясовей?" Достал из кармана охотничий нож, который получил за победу на оленьих гонках от председателя колхоза. Принялся строгать палку. Пусть у него будет два шомпола!
      Тепка вытер парту тряпкой. Потом окунул кисть в банку с краской, поболтал там. Старательно провел кистью по крышке парты, оставляя ровную зеленую дорожку. Отошел в сторону, чтобы полюбоваться на свою работу.
      Саварка прошел по крыльцу и сел напротив Тепки. Пусть Тепка смотрит на охотничий нож и злится. Обогнал Тепку и хвальбушку Нябинэ на оленьих гонках! Премию получил от председателя! Изучил Саварка свой нож. Есть два лезвия - одно большое, другое маленькое, острое шило, кривое лезвие открывать банки. Есть приспособление, чтобы вытаскивать застрявшие гильзы из ружья. Нет цены такому ножу!
      Не мог Тепка смотреть на нож. Он должен был его выиграть. Так и рассчитывал. Обозлился он на Саварку и сказал:
      - Давай проваливай! Солнце загораживаешь! Парты будут долго сохнуть!
      Но Саварка не обратил внимания на предупреждение. Стал открывать лезвия. Дошла очередь и до острого шила. Он старательно провертел в обструганной палке дырку.
      - Уходи, а то влеплю! - пригрозил Тепка.
      - А ты шалабан хочешь? - спросил Саварка, напоминая Тепке, что он проиграл оленьи гонки. На правах победителя щелкнул он тогда Тепку по лбу.
      Тепка покраснел. Угрюмо засопел.
      - Хочешь красить? Я тебе кисть дам, - сказал Тепка. - Я не жадный. Дашь мне потом пострелять из ружья?
      - Ружье не дам! - Саварка поднялся. Посмотрел за пролетевшей над интернатом гагарой. - Табунятся утки. Пойду постреляю.
      Тепка бросил красить. С завистью посмотрел на Саварку. Пойдет он охотиться и будет стрелять сколько захочет.
      Саварка медленно уходил от интерната. Нет с ним отца и матери. Нет сестер - Мирнэ и Окси. Некому ему излить свое горе и все рассказать. Пожаловаться на учительницу - Ларису Ивановну. Плохая она. Совсем плохая! Не разрешила ему красить парты. А он хороший охотник, хороший ясовей! Покрасил бы все парты не хуже Тепки! Он сумел бы, научился!
      Мальчик остановился около камышей. Стал караулить уток. Скоро он забыл о своей обиде, об учительнице и Тепке.
      Но утки не летели. Саварка сидел и злился. Нет с ним черноухой лайки. Таря давно бы вспугнул уток. Без собаки нет настоящей охоты!
      В камышах зашлепал большой и тяжелый зверь. Саварка изготовился и стал ждать.
      Из-за рыжих метелок камыша вылетела пара уток. Раздался глухой выстрел. Саварка удивленно оглянулся и тоже выстрелил.
      Красавец селезень, расцвеченный зелеными и серыми перьями, перевернулся и упал в траву.
      Ломая камыш, вышел молодой парень в высоких резиновых сапогах. Лицо у него было закрыто черной сеткой от комаров.
      - Я промазал! - сказал парень и поднял сетку, открывая вспотевшее лицо, веснушчатый нос.
      - Худая охота! - согласился Саварка. - Ничего не убил?
      - Нет.
      Саварка, хлопая тобоками по воде, двинулся по краю болота. В траве нашел сбитого красавца селезня.
      - Держи! - Он удивленно разглядывал парня. Волосы у него курчавились и были похожи на белые стружки; глаза голубые, как маленькие озера.
      - Ты убил. Твой селезень.
      - Тарем, тарем! - согласился Саварка. - Болот много. Утки много. Я еще буду стрелять!
      - Ладно, возьму утку. Мне на вахту скоро заступать. Я с парохода "Амур". Ты понял?
      - Тарем, тарем!
      - Завтра днем буду свободен. Приходи, пойдем вместе на охоту. Федором меня зовут. - Парень протянул Саварке руку. - Ну, прощай. Ты приходи. Спросишь меня. Фамилия - Секунда! Не забудешь: не Минута я и не Час, а Секунда. Федор Секунда!
      На другой день Саварка не стал дожидаться дня. Пришел на реку утром, после завтрака. Уселся на берегу. Посмотрел на большую черную трубу парохода. Пусть она молчит и не пугает!
      Не заметил мальчик, откуда появился Федор Секунда.
      - Пришел? - удивился он. - Я днем освобожусь. Ты понял?
      - Тарем, тарем!
      - Что мне с тобой делать? Я на вахте. После обеда пойдем охотиться. Хочешь пароход посмотреть?
      Саварка не успел отказаться. Федор подхватил его на руки и опустил в лодку.
      Саварка со страхом ступил на палубу. Она дрожала, как больной олешек. Он схватился за поручень.
      - Ты не бойся.
      - Тарем, тарем!
      Но Саварка скоро освоился на пароходе. Страх прошел. Он осмотрелся. Посреди палубы стояла высокая черная труба. За ней большой чум с окнами. В чуме круглое колесо.
      - Это штурвал, - сказал Федор. - Поворот налево. - Завертел колесо. - Поворот направо.
      - Оккел, - сообразил Саварка. - Туда-сюда дергать!
      - Понял ты. Штурвал - вожжи парохода, руль дергают туда-сюда. Направо и налево. А здесь машина. - Парень открыл стеклянный люк.
      На Саварку дыхнуло горячим маслом, как от плиты в столовой. Он увидел страшную машину.
      - Два дизеля стоят. Пятьсот сил! Ты понимаешь? Один олешек - сила. Два олешка - две силы. А у нас пятьсот сил. Ты считать умеешь?
      Саварка отрицательно покачал головой.
      Федор Секунда задумался.
      - Отец гоняет много олешек?
      - Беда сколько! - Саварка улыбнулся, припомнив большое стадо оленей. Он вспомнил, как с отцом считал олешек. Показал одну руку с растопыренными пальцами, потом вторую. - Десять! Десять!
      - Взять стадо твоего отца, - объяснял Федор, - прибавить к нему еще одно стадо, и будет пятьсот олешек! Пятьсот сил!
      Саварка удивленно посмотрел на Федора. Еще раз глянул в машинное отделение. За целый день не соберешь столько аргишей - упряжек! Ну и белый пароход! Он стал относиться к нему с большим уважением. Какой он сильный! Сильнее всех олешек в колхозных стадах!
      - Приборка у нас сегодня! - сказал Федор Секунда и показал на банку с краской. - Хочешь мне помогать?
      Мальчик обрадовался. С хорошим человеком он познакомился. Федор верит ему, не считает маленьким. Не то что учительница и Тепка-хвастун!
      Саварка храбро макнул кисть в банку. Так делала мама, когда доставала из котла оленье мясо. Вытащил кисть. Пока донес ее до маленькой белой трубы, широкой, как резиновый сапог, краска прочертила длинную дорожку. Не знал он, как надо красить. Стал давить на кисть. Краска поползла по трубе, а он не знал, что ему делать. Надавил еще сильнее. Снова обмакнул кисть, но труба оставалась грязной.
      Федор подошел к Саварке. Положил свою большую руку на его и принялся водить вверх и вниз.
      - Краску надо растирать.
      - Тарем, тарем!
      - Ты старайся. Боцман у нас строгий. Не понравится работа - заставит второй раз делать! Не успеем тогда на охоту!
      Не скоро далась Саварке трудная наука. Вымазался белой краской. Руки в краске. Лицо в краске. Обрызгал малицу и тобоки.
      В интернате Саварка не стал умываться. Ходил важный, довольный собой, растопырив пальцы, испачканные белой краской. Встретил Тепку, протянул ему руку. Но Тепка не спросил: "Ты руки мыл? Ты зубы чистил?"
      Саварка остановил Нябинэ. Она шла с Катей Хороля.
      - Я красил белый пароход. - Саварка показал девочке ладони.
      - Ври больше! - сказала Нябинэ.
      - Я никогда не врал. Еще не научился, - обиделся Саварка. Он схватил Нябинэ за малицу и потащил к берегу.
      Девочка увидела стоящий недалеко от берега "Амур".
      - Я красил трубу! - сказал Саварка.
      - Не вижу.
      - Ты смотри. Глаза разуй!
      - Труба грязная!
      Саварка удивился. Разве Нябинэ не видела, что маленькая широкая труба блестит от новой краски?
      - Я чуть-чуть красил.
      - Чуть-чуть не считается! - сказала жестоко Нябинэ и посмотрела на подругу, чтобы та поддержала ее.
      - Я выкрашу весь пароход! - упрямо сказал мальчик. - Буду учиться в интернате! - Он не привык бросать слова даром и вздохнул. Придется ему учиться!
      Нябинэ с Катей Хороля отбежали и стали дразнить Саварку.
      - Врать ты здоров! - крикнула Катя Хороля. - Когда научился?
      - Ты тупой, Саварка! - засмеялась Нябинэ. - Учительница боялась тебе парты доверить. Тепка их красил.
      Саварка побежал за девочками. Остановился и погрозил кулаком.
      - Я не тупой! Буду учиться! Выкрашу весь пароход. А потом запрягу его. Беда какой большой аргиш будет. Пятьсот олешек!
      ДЕСЯТЬ РАЗ ПО ДЕСЯТЬ
      Первого сентября выпал глубокий снег. Утром Саварка выбежал во двор и засмеялся. Легкий морозец пощипывал щеки.
      Нябинэ с Тепкой играли в снежки и громко смеялись. А Катя Хороля носилась за мальчишками и визжала от счастья и удовольствия.
      С трудом Саварка узнал под наметенными сугробами маленькие бревенчатые домики, побелевшую тундру и высокий берег Оби.
      Наступило лучшее время для охоты. По глубокой пороше легко разбираться в путаных петлях и скидках зайцев, в следах лисиц и песцов. Можно отыскать и росомаху!
      Мальчик вспомнил об этом с радостью. Заторопился в интернат за своей одностволкой и патронами.
      На крыльце стояла учительница Лариса Ивановна. Размахивала большим медным звонком:
      - Заниматься, ребята! Нябинэ! В школу, Тепка! Явтысов, в школу! Забыли, что сегодня первое сентября? Славный день календаря!
      Саварка знал стихотворение наизусть. Выучил его с учительницей. Невольно стал повторять про себя:
      - Взяли сумки, взяли книжки... и помчались в первый раз... в класс!
      В коридоре он хотел улизнуть в спальню. Но Лариса Ивановна остановила его:
      - Явтысов, становись в строй! Мы тебя ждем!
      Саварка увидел перед собой стриженые затылки первоклассников и черные косички с бантиками девочек. Тяжело вздохнул. С сожалением посмотрел через замерзшее окно в сторону тундры.
      Учительница ввела учеников в класс. Принялась рассаживать по партам. Саварку она посадила перед собой, за вторую парту.
      Мальчик сразу узнал парту. Ее красил Тепка. Он решил пересесть на другое место, на Лариса Ивановна строго сказала:
      - Явтысов, не вертись! Будем учиться здороваться. Когда я войду в класс, вы должны встать и поздороваться. Давайте попробуем!
      Учительница вышла из класса. Закрыла дверь.
      Саварка уставился в окно. Жалко, что он сидел далеко от него.
      Лариса Ивановна медленно входила, направляясь к доске.
      - Здравствуйте! - вразнобой закричали ребята.
      - Ан-дорова-те! - буркнул недовольный Саварка. Громко ударил крышкой парты, чтобы выразить свое недовольство. Нельзя держать охотника в хорошую погоду! За один день по пороше можно убить больше, чем другой раз настреляешь за целую неделю! Ничего не понимает Лариса Ивановна, а еще учительница!
      ...Прошел месяц. Ночи стали черные, длинные. Замерзла широкая Обь. Пурга замела снегом высокий берег, ручьи и болота.
      Саварка знал уже несколько букв. Однажды на уроке Ларисы Ивановны произошло важное событие. Мальчик научился считать до десяти. Он не сразу понял, как это произошло. А когда понял, радостно улыбнулся и собрал рассыпанные по крышке парты свои палочки для счета. Крепко перетянул их сыромятным ремешком. Нетерпеливо стал разглядывать класс. Слева - большие окна. Он быстро пересчитал их - одно, два, три. Три окна. Справа книжные шкафы. Один, два.
      С этого момента мир для мальчика открылся в удивительном свете. Все, что раньше он не замечал, теперь, оказывается, имело свой счет. Саварка засунул палочки в парту. Они ему больше не нужны.
      В коридоре раздался звонок. Тетя Маша шла мимо класса. Звонок нарастал и гремел во всю силу.
      Саварка в радостном возбуждении выбежал из класса. Прошелся по коридору. Сосчитал все окна и двери. Но этого ему показалось мало. Ему надо было точно знать, сколько в поселке рубленых домов, сколько антенн для приемников, сколько собак, сколько пар лыж в интернате.
      Мальчик вышел с куском хлеба на крыльцо. Стая лохматых собак лежала перед дверью кухни. Принюхивалась к вкусным запахам.
      Саварка громко свистнул. Собаки бросились к нему. Нетерпеливо стали лаять, выпрашивая подачку.
      Саварка высоко держал руку с хлебом. Медленно считал собак.
      - Одна, две, три... пять, шесть... девять, десять!
      Ему надо было выбрать для упряжки десять ездовых собак. Самых крепких и сильных! Давно он присматривался к рыжему псу с широкой грудью. Его он поставит вожаком.
      - Рыжий, Рыжий! - закричал Тепка, выходя из столовой сияющий и довольный.
      Саварка увидел, что рыжий пес охотно отозвался на кличку. Подбежал к Тепке, помахивая хвостом.
      - Рыжий, Рыжий! - поманил собаку Саварка. Показал кусок хлеба.
      Собака огромными прыжками понеслась к нему.
      - Ты смотри, моего Рыжего не переманивай! - угрожающе крикнул Тепка Саварке и показал кулак. - А то я тебя отлуплю. Так и знай. Я его всегда запрягаю в упряжку.
      - Бери, большая беда! - безразлично сказал Саварка и не стал спорить. Он не узнавал самого себя. Первый раз он уступил Тепке. Радость делала его щедрым и великодушным. - Я умею считать. Научился до десяти!
      Тепка высокомерно посмотрел на маленького Саварку. Третьеклассник задумался. Наморщил лоб.
      - Сколько будет... если прибавить к двадцати... тридцать пять?
      Саварка растерянно пожал плечами. Оглянулся.
      - Пятьдесят пять! Понял? - Тепка с превосходством ученого посмотрел на необразованного Саварку. - Много тебе еще учиться надо! Поедем кататься на лыжах. Посмотришь, как я спущусь с горы! С самого верха. Я не боюсь.
      - Явтысов - трус! - сказала, подходя к ребятам, Нябинэ. - Я знаю. Не съехать ему с горы!
      - Я не трус! - обиделся Саварка и шмыгнул носом. - Мне некогда. - Не мог он сказать, что ему надо сосчитать все дома в поселке совхоза, а потом все антенны радиоприемников.
      - Какой занятый, - засмеялась Нябинэ, хлопая себя руками по панице. - Прямо директор совхоза. Катя, ты видела нового директора? - Она повернулась к подруге.
      - Новый директор! - Катя Хороля показала на Саварку пальцем и засмеялась.
      Тепка удивленно посмотрел на стоящего перед ним первоклассника. Не понимал, чем он озабочен.
      Саварке вдруг показалось, что он забыл, как надо считать. Никогда даже не умел. Он повернулся и убежал от ребят.
      - Директор! Директор!
      В своей парте Саварка отыскал палочки для счета. Развязал сыромятный ремешок. Палочки рассыпались по крышке парты. Мальчик собрал их одну к другой и шептал:
      - Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять! - Вот здорово: не разучился он считать! Умеет!
      Саварка отправился в чулан, где стояли лыжи. Тепка и Нябинэ, наверное, уже выбрали самые лучшие. Придирчиво стал осматривать. Лыжи с сучками отодвигал в сторону. Потом так же деловито разглядывал бамбуковые палки с кольцами. Не удержался и сосчитал прислоненные к стене лыжи. Сосчитал и палки. Лыж и палок было много. Хватило на всех ребят в интернате. Даже могли кататься повариха, воспитательница тетя Маша и учительница Лариса Ивановна.
      Лыжня мальчика направилась в поселок. Он медленно объезжал поселок. На первой улице стояло девять домов. На второй - шесть. Это он хорошо запомнил. Потом он так же не спеша принялся считать антенны над заснеженными крышами домов. Их вышло больше. На первой улице десять антенн и еще три. На второй - ровно восемь. Он вспомнил, что забыл высокий шест. Он прибит на доме интерната. В интернате хороший приемник. Вечером зажигается зеленый глазок. Повернул ручку - музыка из Москвы, покрутил еще - говорят разные станции. А наверху приемника проигрыватель. У Ларисы Ивановны много черных пластинок с песнями.
      Под горой кричали ребята. Саварка слышал раскатистый смех Нябинэ, визг Кати Хороля.
      Саварка подъехал к обрывистому берегу. Внизу, перед отлогим бугром, стояли ребята. Сверху они казались маленькими жучками.
      - Давай дорогу! - закричал Тепка, размахивая палками. - До-ро-гу-уу!
      "Раскричался, как сорока, - подумал с обидой Саварка. - Боится с кручи съехать, а меня трусом обозвал!"
      Посмотрел вниз, и ему стало страшно. Засыпанный снегом склон горы отвесно обрывался. "На Полярном Урале горы выше!" - подумал мальчик.
      Наоравшись вдоволь, Тепка помчался вниз, подымая снежную пыль.
      - Ура, Тепка! - закричала Нябинэ, когда темная фигурка мальчика в малице замелькала по льду.
      - Саварка не трус! Никогда не был трусом! - сказал мальчик и оттолкнулся палками.
      Лыжи стремительно понеслись вперед, все ускоряя свой бег. Саварка чуть пригнулся, чтобы крепче стоять на ногах. Свистел ветер, обжигая лицо.
      Впереди стремительно вырос большой сугроб. Надо было отвернуть в сторону, но у мальчика не хватило сил. Его швырнуло вверх, и он зарылся головой в снег.
      Сзади Саварки кричали восторженные ребята. Особенно выделялись голоса Нябинэ и Кати Хороля.
      Мальчик выбрался из снега и отыскал лыжи. С удивлением посмотрел на высокий обрывистый берег, разрезанный лыжным следом.
      Надо спешить. У него важные дела. Некогда ему слушать визги девчонок Нябинэ и Кати Хороля.
      Саварка направился в тундру. Много времени отнял подъем. Он не был хорошим лыжником и несколько раз скатывался назад. Скоро гора осталась за спиной. На ровном месте мальчик пошел быстрее. Весело запел:
      Я поставил сто капканов
      Тихой утренней порошей,
      А сегодня день удачи...
      Показались занесенные снегом кусты яры. Потом рыжий камыш около болота, где мальчик познакомился с Федором Секундой, матросом с парохода "Амур".
      На снегу он заметил узкую цепочку следов. Бежал горностай. Часто нырял под снег и искал леммингов - бесхвостых мышей.
      "Хорошо здесь капкан поставить", - подумал мальчик. Вспомнил отца. Он всегда заботливо считал в стаде быков, важенок и пелей. Саварка научился сегодня считать. Надо знать ему, сколько в тундре белых куропаток, лисиц и песцов! Есть один горностай.
      Около камышей он отыскал след лисицы. В снегу были набиты глубокие ямки. В одном месте лисица долго лежала. Под ней подтаял снег. Потом она чего-то испугалась и прыгнула в сторону.
      "Охотилась лисица!" - подумал мальчик. Присмотревшись внимательнее к следам, заметил, что правая лапа у лисицы была короче: побывала в капкане.
      Скоро след лисицы пересекся. Вторая лисица была крупнее. Шла сытая, без охоты. Ставила осторожно задние лапы в след передних.
      Мальчик повернулся к дальнему озеру. По дороге вспугнул стаю белых куропаток. За сугробом они раскапывали березки. Клевали почки. Пока стая перелетала, Саварка пересчитал птиц.
      Первый раз мальчик не жалел, что вышел в тундру без ружья. Считать зверей и птиц было интересно. Им овладел настоящий охотничий азарт.
      Легко скользили лыжи. Свистел холодный ветер.
      Много я добыл сегодня,
      В сотом - даже чернобурка,
      Сто капканов - это да!
      Я поставил сто капканов!
      Глубокий снег перемел ручьи, ложбины и кусты яры. Высокий рыжий камыш смерзся на морозе. Гремел на ветру.
      Мальчик наткнулся на следы песца. Следы были меньше лисьих. Поиск зверя короче. Песец раскапывал снег. Ловил леммингов.
      - Один горностай, две лисицы, шесть куропаток, один песец! сосчитал Саварка и улыбнулся. Направился через озеро, легко скользя на лыжах.
      Снег теплым одеялом укрыл озеро. Но за камышом сильный ветер сдул снег, и там темнела узкая полоска льда.
      На темном льду сидела утка-лысуха.
      Саварка не мог понять, почему лысуха не улетела. Он подъехал ближе. Теперь он разобрался: утка спала, когда ночью ударил мороз. Она вмерзла в лед.
      Первый раз столкнулся Саварка с такой смертью. Задумался. На Севере выживают только самые сильные и крепкие звери и птицы. Лисицы или песцы отыщут лысуху. Выгрызут ее изо льда.
      Долго еще ходил Саварка на лыжах. Отыскивал следы разных зверей. Начало темнеть. Снег стал синим. Мальчик повернул к поселку. Мороз крепчал.
      Первоклассник повторял про себя, чтобы не забыть:
      - Шесть лисиц, три песца, шесть куропаток, один горностай. Лысуха одна.
      Возвращаться назад было легко. Старая лыжня хотя и запорошилась снегом, но крепко занастилась.
      Тепка первый встретил Саварку. Стал кричать, чтобы сорвать свою злость на мальчике:
      - Плохой охотник! Ничего не убил! Мазила!
      - Худая у тебя башка, Тепка, - сказал спокойно Саварка. - Беда какая худая. Олешек считают, а потом забивают. - Он почувствовал себя настоящим хозяином. - Учет знаешь? Я тоже считал. Большая тундра. Десять раз по десять там лисиц! Десять раз по десять там песцов! Учет надо! Ты угадай: