Диану поразила его искренность — и его презрение. Она всегда ощущала неприязнь Эда, но только теперь со всей отчетливостью поняла, что все эти годы ненависть к ней зрела, как нарыв, готовый в любой момент прорваться.
— У тебя никогда не хватало квалификации, чтобы работать продюсером, — продолжил он. — Но обстоятельства так сложились, что мы были вынуждены тебя повысить.
Теперь она разохотилась по-настоящему.
— Все это чушь собачья, Эд! Я хорошо работала, хотя ты со своими мальчиками делал все, чтобы я никогда не получала серьезных заданий. Ты умышленно поручал мне всякую ерунду, чтобы я не могла проявить себя.
Его перекосило от злости, и он снова уселся за стол, напоминая ей, кто есть кто.
— Ты поосторожней, Диана! Не в том ты положении, чтобы бросаться такими дикими обвинениями.
Диана прекрасно понимала, что целиком в его власти. Единственное, что могло его удовлетворить, это ее полная и безоговорочная капитуляция. Но мысль об этом была ей омерзительна. Она промолчала.
— Ладно, хватит об этом. Все равно твоя судьба не решится раньше, чем через несколько недель. А пока я хочу, чтобы ты помогла в подготовке материала.
— Забудь об этом. С сегодняшнего дня ты помощник по подготовке материала. Не нравится — подавай в отставку. Сильно облегчишь нам жизнь.
Диана поняла, что он бросает ей вызов.
— Завтра я выйду на работу, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Эд безразлично пожал плечами, и Диана поспешно вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. Она так старалась сделать карьеру, постоянно работала сверхурочно, а теперь все распадается в прах, как кусок древнего пергамента. Эду Блейку все-таки удалось лишить ее той цели в жизни, которая давала ей силы выжить все эти годы. И она не могла сделать абсолютно ничего, чтобы спасти себя.
21
Уже совсем стемнело, когда Рейчел в последний раз оглядела свой пустой кабинет в подвале церкви. Ее письменный стол и файлы были уже перевезены в новое здание на 121-й улице, но ей хотелось провести здесь еще несколько минут наедине со своими воспоминаниями. Такая большая часть ее жизни связана с этой комнатой, столько надежд и ожиданий! Она почти слышала эхо молодых голосов, доносившихся из классных комнат, веселые возгласы и смех. Но пришла пора двигаться дальше, строить новые планы.
Рейчел взглянула на облупившиеся стены, на облезлый линолеум и ощутила странное сожаление. Хотя новое здание было просторным, светлым и могло вместить лишнюю сотню ребятишек, было грустно оставлять прошлое позади. Столько приятных воспоминаний связано с этим местом! Невозможное стало явью: школа, так долго боровшаяся за свое существование, выжила и расцвела, несмотря на все трудности. И так вышло, что именно здесь она почувствовала себя нужной…
Откашлявшись и смахнув навернувшиеся слезы, Рейчел решительно направилась к двери, но помедлила, заслышав шаги в холле. Через мгновение в комнату влетел Кэл и явно удивился, заметив, что она плачет, как будто перед ней свежая могила.
— Рейч, что ты здесь делаешь? Что случилось? Рейчел пожала плечами, смущенная своей глупой сентиментальностью.
— Да ничего. Вот пришла взглянуть в последний раз…
— А ревешь почему?
Она улыбнулась:
— Ничего подобного.
— Врешь. Что случилось?
Диана всмотрелась в знакомое темнокожее лицо, вспомнила их первую враждебную встречу и снова едва не расплакалась.
— Воспоминания, — тихо сказала она. — С этим местом столько связано…
Он кивнул:
— Мы здесь неплохо поработали, многим детишкам помогли. Но теперь мы можем сделать больше, и я понимаю, почему ты плачешь.
— Наверное, старею, боюсь перемен.
Кэл рассмеялся, подошел к ней и одной рукой обнял ее за плечи.
— Не может такого быть. Просто ты стала мягче. Стала мягче… Наверное, так оно и есть. Они все за эти годы стали мягче, податливее, научились гнуться, не ломаясь. Даже Кэл стал мягче. Он по-прежнему был предан делу, но стал Бодлее гибким, не таким бескомпромиссным. Каким-то образом им удалось выжить в этом безумном мире.
— Может, ты и прав, — задумчиво сказала она. — Но стареть все равно страшно. Я замечаю, что с каждым годом становлюсь все больше похожей на свою маму. Господи, я даже предупреждаю дочек, что необходимо вытереть сиденье туалета, прежде чем садиться.
Кэл снова рассмеялся, и Рейчел внезапно почувствовала большую нежность. Он был одним из ее давнишних друзей, и сейчас ей нужна была его поддержка.
— Я в самом деле напугана, Кэл. Иногда просыпаюсь ночью, начинаю думать о будущем — и впадаю в панику. Я уже далеко не всегда уверена, что правильно, а что нет. Все, что раньше казалось черным или белым, теперь выглядит каким-то серым.
Она подразумевала нечто большее, чем ситуация в школе, и Кэл ее понял. Он взял ее руку и мягко сжал пальцы.
— Со мной то же самое, Рейчел. Когда я утром смотрю в зеркало, то иногда не могу понять, кто этот парень, который смотрит на меня. Я замечаю седину и удивляюсь, когда это я успел так состариться.
Она улыбнулась:
— Жаль, что нельзя остановить время. Пусть бы все оставалось таким, как сегодня.
— Да ты через неделю повесишься с тоски!
Рейчел подумала о своих отношениях с Брайаном, растущем холоде между ними и покачала головой.
— Как раз сейчас немного скуки мне бы не помешало. Кэл взглянул на нее, стараясь понять, что она скрывает за этими словами.
— Хочешь поговорить?
Ей очень хотелось вылить на него все свои печали и разочарования, но это было бы непорядочно по отношению к Брайану. Кто дач ей право рассказывать об их личной жизни постороннему человеку?
— Не сейчас, — сказала она. — Но спасибо за заботу. Он кивнул и отпустил ее руку.
— Тогда я, пожалуй, пойду домой. День выдался чертовски длинным.
— Иди. Я тут все закрою.
Оставшись одна, Рейчел внезапно почувствовала себя неуютно. Без Кэла длинные тени на стенах казались страшными. Потом она услышала шорох в холле, и по спине побежали мурашки.
— Кэл, это ты? — спросила она.
Никто не ответил. С бьющимся сердцем Рейчел подошла к двери и уставилась в темноту.
— Кто здесь? — крикнула она, чувствуя, что от страха во рту пересохло.
— Всего лишь я, лапочка.
Рейчел замерла при виде вышедшего из тени Мика Тревиса.
— Такую леди, как вы, трудно застать в одиночестве, — ехидно усмехнулся он.
— Что вам надо?
— Ты знаешь, что мне надо, Рейчел. Я хочу знать, что случилось с Риком Конти.
Она почувствовала его дыхание на своем лице и попятилась, но он быстро схватил ее за руку.
— Некуда спешить, лапочка. Ты никуда не уйдешь, пока я не получу ответы на свои вопросы.
— Оставьте меня в покое!
От страха голос ее стал очень высоким и каким-то жалким. В полутьме Мик выглядел угрожающе, а в его глазах ей почудилась искорка безумия. Может, эта навязчивая идея довела его до помешательства? Может, он хочет убить ее?
Она попыталась вырвать руку, но он держал ее, как в стальных тисках.
— Я никогда не оставлю тебя в покое, Рейчел. Никогда не позволю тебе забыть, что ты сделала.
— О чем вы говорите? Я ничего не сделала! Мик резко дернул ер за руку.
— Кончай болтать ерунду! Ты и твои подружки убили Рика Конти. Я даже знаю, как и почему.
— Вы сошли с ума!
— Ты тоже сошла с ума, если думаешь, что тебе удастся отвертеться.
Рейчел смотрела в его безумные глаза, и ей казалось, что она катится по склону горы все быстрее и быстрее и падает в бездонную яму в центре земли. Она уже готова была все ему рассказать, но ее остановили остатки трезвого разума. Она бросилась на него и вырвалась.
— Держитесь от меня подальше! — крикнула Рейчел, вырывая руку. Ее лицо заливал пот, дышала она прерывисто и с трудом. — Я никогда вам ничего не расскажу, подонок!
Но Мик не собирался сдаваться. Вместо этого он придвинулся так близко, что она ощутила жар, исходящий от его тела.
— Как долго ты сможешь жить с ощущением вины, Рейчел? В один прекрасный день ты расколешься, как яйцо, и тогда я буду там и дождусь, я этого момента не упущу. Я добьюсь, чтобы ты получила по заслугам!
Теперь Рейчел понимала, что им движет извращенная потребность отомстить и что эта его безумная игра с ними никогда не кончится. К тому же он изменил правила. Теперь он не просто пытается напугать ее, он хочет заставить ее признаться под действием чувства вины.
— Мне не в чем себя винить, — сказала она хрипло. — Вам придется с этим смириться и оставить меня в покое.
Мик покачал головой:
— Я тебе не верю. Ты убила человека, черт побери, и я собираюсь это доказать, сколько бы времени на это ни ушло! — В его глазах горела ненависть. — Я еще вернусь, Рейчел, и буду продолжать возвращаться, пока не увижу тебя и твоих подружек на скамье подсудимых, где вам самое место.
Расширенными от ужаса глазами Рейчел смотрела, как он исчезает в темноте, подобно призраку. Только легкий запах лосьона после бритья говорил о том, что он только что здесь стоял. А еще остался страх, сжимающий ей сердце. Рейчел всегда надеялась, что рано или поздно Мику Тревису надоест их преследовать, но теперь она поняла, что он по-настоящему одержим. И ее собственным кошмарам никогда не будет конца.
Рейчел очень старалась выбросить Мика Тревиса из головы, но он всегда присутствовал где-то на окраине ее сознания, подобно пятну, которое никак не вывести. Через несколько дней после его визита она все еще так нервничала, что оставила нераспечатанные коробки в своем новом офисе и вышла на улицу подышать.
Был великолепный весенний день. Даже жалкие улицы Гарлема выглядели свежими и чистыми под ослепительным солнцем. Люди, которые всю зиму теснились в маленьких квартирах, вышли на улицы — целый поток черных болтающих и смеющихся лиц. На углах уже стояли уличные торговцы, и в воздухе пахло жареными ребрышками и сосисками. Гарлем как будто просыпался от летаргического сна и начинал новую жизнь после длинной и скучной зимы.
Рейчел стояла на пороге и смотрела, как мимо идут люди. Ей вдруг захотелось присоединиться к ним, затеряться в толпе, забыть про оставленную работу. Она перекинула сумку через плечо и не спеша направилась к Ленокс-авеню.
Так она ходила несколько часов, чувствуя, как отпускает напряжение. Иногда она останавливалась у витрин или возле какого-нибудь уличного музыканта. Когда солнце начало садиться и стало прохладно, она отправилась домой, чувствуя себя значительно лучше.
Но ее настроение быстро испортилось, когда она увидела Брайана, сидящего за кухонным столом вместе с Клитусом Макдональдом и еще тремя незнакомыми ей людьми. Похоже, они что-то горячо обсуждали, и Рейчел сразу забеспокоились. На первый взгляд Клитус был довольно приятным человеком, но она всегда ощущала в нем скрытую враждебность, вызванную, очевидно, ее либеральными политическими взглядами. Его неожиданное появление у нее на кухне показалось ей тревожным признаком.
— Где тебя носит? — раздраженно спросил Брайан. — Я тебе весь день пытался дозвониться.
Рейчел стало стыдно за его резкость в присутствии посторонних, и она обозлилась:
— Зачем? Что-нибудь случилось?
— Сегодня утром умер Джо Де Фазио.
— Господи, как же так? — растерянно пробормотала она, не в состоянии себе представить толстенького окружного прокурора мертвым.
— Инфаркт, — сказал Клитус. — Упал — и привет.
Рейчел повернулась к нему, пораженная его грубостью» Впрочем, она знала, что он крайне противоречивый человек — почтенный судья на публике и жуткий тиран в обычной жизни.
— Мне очень жаль, — вздохнула Рейчел. — Что же теперь будет?
— Вот это мы и пытаемся решить, — сказал Брайан. — Партия хочет, чтобы я баллотировался на эту должность в ноябре.
Рейчел без сил опустилась на стул, мельком заметив на столе бутылку виски. Вся сцена внезапно напомнила ей старый фильм, в котором банда коррумпированных боссов встречается за стаканом виски, чтобы решить судьбу города. Эти люди сговаривались, как бы сделать Брайана следующим окружным прокурором.
— Но ты слишком молод, — заикаясь, произнесла она. — Ты же говорил, что должны пройти годы, прежде чем ты сможешь выставить свою кандидатуру…
— Я действительно так думал еще вчера. Де Фазио наверняка бы переизбрали, но теперь дорога открыта. Это мой шанс, Рейчел! Судьба — или что там еще — преподнесла мне эту возможность на блюдечке.
И мы бы хотели поговорить об этом с тобой, — вмешался Клитус. — Брайан, чтобы победить, должен заручиться твоей полной поддержкой. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Рейчел слишком хорошо его понимала. По мнению соратников Брайана, она была политическим альбатросом — слишком либеральной, слишком резкой и… некрасивой. Клитус хотел, чтобы она сменила окраску, подобно хамелеону, а Брайан слушал это и не вмешивался. Она вдруг почувствовала себя преданной, как будто ей вонзили нож в спину.
— Что ты имеешь в виду, Клитус? Ты предлагаешь мне сделать лоботомию?
Троица незнакомых мужчин расхохоталась, но Клитус нахмурился, а Брайан гневно взглянул на нее.
— Ради бога, Рейчел, тут не до шуток! Я прошу тебя помочь мне на выборах. Неужели это слишком много?
Рейчел показалось, что ею гнев, как змея, обвился вокруг се груди и сжал легкие, не давая дышать.
— Не знаю, — тихо сказала она. — Это зависит от того, чего конкретно вы от меня ждете.
Внезапно Брайан растерялся, будто и в самом деле еще не определил — чего же он от нее хочет? Но тут на помощь ему устремился Клитус:
— Битва будет тяжелой. Люди устали от политики и никому больше не доверяют. Если мы хотим победить, то должны убедить избирателей, что Брайан — тот человек, которому можно доверять, и что он очистит город от скверны. Мы хотим, чтобы люди видели в нем надежного семьянина, человека, который лично заинтересован в борьбе с преступностью. А это значит, что ты должна появляться на публике, Рейчел. Говорить правильные веши репортерам и держать свои радикальные идеи при себе. Тебе придется научиться играть в эту игру.
— Вы хотите сказать, что я должна притвориться не тем, кто я есть на самом деле?
Брайан грохнул кулаком по столу.
— Господи, ну почему ты из всего делаешь моральную проблему? Мне нужна твоя поддержка — и все! — Он некоторое время смотрел на нее, о чем-то размышляя, потом перегнулся через стол. — А может, ты против меня? В этом все дело? Ты считаешь, что кто-то другой подойдет на эту должность больше?
— Нет, конечно — нет! Все дело во мне. Я не уверена, что гожусь в жены политику. — Она взглянула на Клитуса. — И я никогда не умела притворяться.
— Тогда придется научиться, — отрезал Клитус. — Иначе подведешь собственного мужа. А я не думаю, что ты этого хочешь.
Рейчел чувствовала себя в ловушке и ненавидела Клитуса за то, что он намеренно противопоставляет ее мужу. После напряженной паузы она повернулась к Брайану:
— Если ты решишь выдвигать свою кандидатуру, ты знаешь, что я тебя поддержу.
Брайан улыбнулся, но этой улыбке явно не хватало искренности.
— Чудесно. Я знал, что могу на тебя положиться.
Рейчел ждала чего-нибудь еще — теплой нотки в голосе, мягкой улыбки… Так ничего и не дождавшись, она встала и отодвинула стул.
— Если я вам больше не нужна, я, пожалуй, пойду наверх и отдохну.
— Да, разумеется, — сказал Брайан. — Может, позднее сходим с девочками в пиццерию.
Рейчел кивнула, заставила себя улыбнуться Клитусу и его соратникам и вышла из комнаты. Наверху она услышала, как Джесс и Эми смеются в своей комнате, но вместо того чтобы, как обычно, зайти и обнять их, она тихонько прошла в спальню и закрыла дверь. Стянув с себя юбку и блузку, она растянулась на неприбранной кровати и уставилась в потолок. Почему ее так расстроило желание Брайана баллотироваться на пост окружного прокурора? Он никогда не скрывал, что хочет сделать карьеру, но ей казалось, что все это еще далеко, в неопределенном будущем. А теперь он хочет, чтобы она скрыла свою настоящую сущность за улыбкой куклы Барби…
Рейчел было жутко обидно. После стольких лет совместной жизни ее муж говорит ей, что она мешает его карьере! Господи, неужели он всегда был о ней такого мнения? А может, он ее просто разлюбил? И сохраняет брак только из чувства ответственности? А она, как последняя дура, так переживает.
Рейчел вздрогнула и натянула смятую простыню до подбородка, но теплее ей не стало. Этот холод рождался внутри, поднимался из колодца обиды и гнева. Она мельком подумала, что, может быть, стоит собрать вещи и уйти, но через секунду поняла, что это невозможно. Оставить Брайана — все равно что разрезать себя пополам. Она не сможет жить без него.
Так что выбора не было. Если она хочет спасти свой брак, ей надо проглотить обиду и делать все необходимое, чтобы поддержать своего мужа…
Несколько следующих недель Рейчел упорно старалась залатать прорехи в своем браке, но к Брайану невозможно было пробиться. Он полностью погрузился в свою кампанию, редко бывал дома, а те несколько часов, которые они проводили вместе, всегда были напряженными. Она начала ненавидеть собственную искусственную улыбку, фальшивый оптимизм в голосе, но боялась, что эти ее потуги — единственное, что еще держит их вместе…
Субботнее утро выдалось чудесным, за окном на тополе пели птицы, но Рейчел все равно была на взводе. Она не могла отделаться от беспокойных мыслей, даже когда разбирала грязное белье в спальне, складывая его в отдельные кучки.
Потом она услышала, как Брайан свистит в душе, и напряжение слегка ослабло. Может быть, ей все-таки удастся достучаться до него, то с сегодняшнего дня начнется новая жизнь?..
Вдохновившись этой надеждой, она взяла пару мятых джинсов и, как обычно, стала проверять, не осталось ли чего в карманах. Но вместо горсти мелочи вытащила холодный ключ с пластиковой биркой. Она держала ею на ладони и с удивлением смотрела на логотип гостиницы в центре города. Потом, как в тумане, села на кровать, сжимая ключ в ладони с такой силой, что он впился ей в руку.
Брайан ее обманывал! Рейчел невольно представила, как он занимается любовью с другой женщиной, и почувствовала, что ее вот-вот стошнит. Брайан полюбил другую. Эта мысль жгла ее, как каленым железом. Она держала ключ и решала, что ей делать. Очень хотелось снова сунуть его в карман и сделать вид, что ей все приснилось, но она не умела притворяться и прятать свои чувства.
Рейчел так ничего и не решила, когда из ванной вышел Брайан в наброшенном на плечи полотенце. Она пыталась сдержаться, но обида и злость лишили ее разума.
— Кто она?
Брайан удивился:
— О чем ты?
— Вот об этом! — В приступе внезапной ярости она швырнула в него ключом и попала в грудь.
— Черт, — пробормотал он. — Где ты это взяла? Рейчел горько рассмеялась:
— В твоем кармане. Ты сглупил и вовремя не избавился от него.
Брайан поморщился, потом сел на кровать, сжав ладонями виски.
— Она старая подруга, когда-то жили рядом, — тихо сказал он, даже не пытаясь опровергнуть обвинение. — Я встретился с ней в суде, и мы пошли немного выпить Я и в голове не держал, что это может пойти дальше.
— Но так получилось, что ты завел с ней роман?
— Прости меня, Рейчел. Господи, прости, пожалуйста!
Теперь, когда она узнала ужасную правду, Рейчел пожалела, что задала вопрос, ответ на который разбил ее жизнь на тысячи мелких осколков. Но отступать было поздно.
— Ты ее любишь? — с трудом выговорила она.
— Нет, между нами все кончено, но…
— Что? — спросила она, до смерти боясь услышать ответ.
— Дело в нас, Рейчел. Я тебя люблю, но я не уверен, что смогу жить с тобой и дальше. Тогда, много лет назад, ты сказала правду: мы слишком разные. У меня ощущение, будто меня рвут на части.
— И ты нашел себе подружку, — медленно произнесла она. — Ну и как, Брайан, помогло? Ты почувствовал себя лучше после того, как ее трахнул? — Рейчел с удовлетворением увидела, что его лицо залилось краской. — Ты теперь решаешь проблемы таким способом? Врешь и обманываешь? — Рыдания душили ее. — Я доверяла тебе, Брайан! Я доверяла…
Он кинулся к ней и попытался обнять, но она с отвращением его оттолкнула.
— Рейч, прости меня, я совсем не хотел сделать тебе больно. Я только… Я так запутался! Мне казалось, вся моя жизнь рушится.
Рейчел без всякого выражения смотрела на него. Ей было тошно от его попыток оправдать себя.
— Убирайся, Брайан, — тихо сказала она. — Собери веши и уматывай.
— Нет, Рейчел, это не выход. Мы должны договориться , что-то придумать…
Рейчел прерывисто вздохнула:
— Все уже придумано. Нашему браку пришел конец. Больше говорить не о чем. — Она отвернулась от него и пошла к двери, боясь оглянуться, боясь, что даст волю слабости и будет умолять его снова полюбить ее.
Следующие несколько дней Рейчел заботилась о Джесс и Эми, заставляла себя ходить на работу, но каждую ночь, когда она ложилась спать, ее мучили мысли о Брайане и их распавшемся браке. Хотя ее гнев поутих и давал о себе знать только слабой ноющей болью, обида все еще жгла ее сердце. Сможет ли она жить без Брайана? Как ей встречать каждый новый день, зная, что их совместная жизнь — всего лишь воспоминание? Вот и в это утро она свернулась калачиком на постели, отбросив мятую простыню, и тихо плакала. Пройдет ли когда-нибудь эта боль и обида? Сможет ли она снова стать цельным человеком? Несмотря на измену, она все еще любила его, все еще хотела чувствовать его рядом с собой — особенно в эти тихие часы перед рассветом. У них за плечами общее прошлое, долгие годы любви и заботы. Разве возможно стереть все это из памяти, будто ничего не было вовсе?
Задумавшись, Рейчел вздрогнула, когда длинная тень внезапно появилась на полу спальни. Она вскрикнула от неожиданности, подняла глаза и увидела Брайана, стоящего на пороге.
— Мне нужно с тобой поговорить, Рейчел, — тихо сказал он.
— Оставь меня! Мне не о чем с тобой разговаривать! Не обращая внимания на ее резкие слова, Брайан подошел к кровати, сел на краешек и ласково дотронулся до ее мокрой от слез щеки.
— Тогда почему ты плачешь?
— Потому что я… — Голос ее замер, зато слезы хлынули ручьем. Один вид любимого лица рвал ее душу на части.
— Последние несколько дней были для меня адом, Рейчел. Я не могу жить без тебя. Я хочу вернуться домой. Я хочу попробовать еще раз.
Маленькая, изголодавшаяся часть ее души жаждала услышать именно эти слова, но Рейчел боялась снова довериться ему, боялась показать, как сильно его любит.
— Слишком поздно, — прошептала она. — Уже ничего не осталось.
— Я тебе не верю. Я знаю, как сильно обидел тебя, но я не позволю тебе вот так просто все отбросить. Дай нам еще шанс.
— Зачем? — с горечью спросила она. — Чтобы ты мог еще раз меня обмануть?
— Чтобы я мог все наладить! Нам действительно многое надо наладить, но я люблю тебя, Рейчел. Я никогда не переставал тебя любить.
Рейчел взглянула на него — и не поверила своим глазам. Брайан плакал. Слезы текли по его лицу и капали на ее руки, подобно теплому дождю.
— Прости меня, Рейчел! Пожалуйста, прости меня!
Рейчел почувствовала, что внутри у нее что-то растаяло. Его слезы, казалось, смыли боль и гнев, очистили ее душу от горечи. Даже если, кроме надежды, у них ничего нет, сейчас ей и этого было достаточно.
— Ты уверен? — прошептала она. — Ты уверен, что я все еще тебе нужна?
Брайан кивнул, глаза его сияли любовью. Он наклонился и нежно поцеловал ее. В этом поцелуе были надежда и обещание. И Рейчел открыла свое сердце навстречу ему, позволила себе начать прощать.
22
Гасси слегка поерзала в узком смотровом кресле, испытывая жуткое унижение. Было что-то на редкость отвратительное в том, что посторонний мужчина грубо вторгался в ее сокровенное естество холодными инструментами.
— Ну все, миссис Чандлер, — сказал доктор Уиттен. — Можете одеваться. Поговорим в моем кабинете через несколько минут.
Гасси смотрела, как он моет руки над раковиной, недоумевая, каким надо быть мужчиной, чтобы выбрать своей специальностью ежедневный осмотр чьих-то влагалищ. Затем, припомнив, почему она лежит в такой непристойной позе на этом кресле, Гасси сжата кулаки. Это не был обычный, регулярный осмотр. С ней что-то случилось.
Тщательно вымывшись, врач заторопился из смотровой комнаты, сестра вышла за ним. Как только он ушел. Гасси слезла с кресла, быстро оделась и почувствовал себя значительно уверенней в элегантном синем костюме, сшитом на заказ. Глубоко вздохнув, она вышла в приемную, и медсестра проводила ее в кабинет Уиттена.
— Садитесь, миссис Чандлер, — сказала она, показывая на вращающееся красное кожаное кресло. — Доктор | сейчас придет.
Медсестра вышла, а Гасси села на краешек кресла и огляделась. Ей не понравился явно мужской интерьер. Тяжелая кожаная мебель, слишком темная на ее вкус, так и подчеркивала мужскую властность. Хотя кто знает может, доктор намеренно хотел создать такой имидж?
Гасси задумалась и вздрогнула, когда открылась дверь. Доктор Уиттен стремительно вошел в кабинет и сел за письменный стол. Он был высоким блондином с тонкими. аристократическими чертами лица, а его официальные манеры и равнодушная улыбка очень напомнили ей Ричарда.
— Могу уверить вас, миссис Чандлер, со здоровьем у вас все отлично, — сказал он. — Я не нашел никаких отклонений.
— Тогда откуда у меня эти проблемы?
— Откровенно говоря, я удивлен, что вы сами не догадались. Вы беременны.
Гасси вдруг захотелось истерически расхохотаться. Беременна! Она уже так давно отказалась от надежды иметь ребенка — а теперь забеременела от любовника. Такое и в дурном сне не приснится!
Когда до Гасси окончательно дошло, что с ней случилось, у нее закружилась голова. Ей с трудом удалось выйти из офиса врача, не шатаясь. Когда она добралась до парковки и села в свою машину, руки у нее тряслись, а сердце бешено колотилось.
Если вдуматься, выход был только один. Как ни противна сама идея аборта, она не могла дать Ричарду такое весомое доказательство своей неверности. Но разве она могла убить своего ребенка, которого ей уже не терпелось прижать к груди? И как она могла предать Тони?
Гасси завела машину и поехала домой. К счастью, Ричард был в отъезде. Если бы ей пришлось сейчас встретиться с ним лицом клипу, она бы, наверное, рассыпалась на мелкие части. Нет. прежде чем разговаривать с |ним. она должна твердо решить, что собирается делать.
В спальне Гасси разделась и встала перед зеркалом, рассматривая свое обнаженное тело. Живот пока еще был плоским, никаких признаков новой жизни, растущей в ней. Но вскоре все станет заметно. Ричард и родители будут знать точно, что она изменяла мужу. А Тони? Милостивый боже, что она скажет Тони?..
Гасси села на кровать и закрыла лицо ладонями. Аборт даст ей возможность продолжать привычную жизнь — сохранить свой брак и, может быть, даже роман с Тони. Но она чувствовала, что просто не сможет убить своего ребенка. Какими бы тяжелыми ни были последствия, она безумно хотела родить этого младенца!
А кроме того, ей страстно хотелось развестись с Ричардом и выйти замуж за Тони. Теперь, когда они вместе сотворили такое чудо, она любила его еще больше. Они принадлежали друг другу, но Гасси знала, что Ричард никогда не пойдет ей навстречу. Даже если он согласится на развод, то найдет способ заставить ее об этом пожалеть.
Гасси так погрузилась в свои мысли, что вскрикнула, когда внезапно открылась дверь и вошла Элизабет, распространяя аромат духов «Джой».
— Господи, Огаста, где твоя одежда?
Гасси обалдело смотрела на нее несколько секунд, потом поспешно натянула на себя простыню, испугавшись, что мать каким-нибудь образом догадается о ее беременности.
— Что ты здесь делаешь, мама? Кто тебя впустил?
— Твоя горничная. Она сказала, что ты прихворнула, ; вот я и пришла, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке.
И уж никак не ожидала застать тебя голой. Если твоя прислуга увидит тебя в таком виде, завтра об этом будет говорить весь Вашингтон.
— Но я в своей спальне, мама. Я же не гуляю по Белому дому!
Элизабет фыркнула, отметая, как всегда, любые возражения.
— Я полагала, что в тебе больше скромности. Мы тебя не учили так себя вести.
Гасси пожала плечами, чтобы скрыть раздражение, и подумала, что бы сказала ее мамаша, если бы узнала, что скоро станет бабушкой незаконнорожденного ребенка.
— Ты зачем пришла, мама? Я тебя не ждала.
Все еще раздосадованная, Элизабет села на пуфик и изящно скрестила ноги.
— Ричарда нет, вот я и подумала, не захочешь ли ты с нами поужинать. Твой отец только сегодня утром жаловался, что целую вечность тебя не видел. Гасси передернуло при мысли об ужине с родителями. Она была не в настроении играть роль послушной дочери.
— Не сегодня, мама. У меня весь день болела голова. Элизабет нахмурилась:
— Знаешь, Огаста, эти постоянные ссылки на головную боль всех уже утомили. Тебе будет полезно одеться и выйти из дома на несколько часов.
— Извини. Как-нибудь в другой раз.
Элизабет, не привыкшая к возражениям, поджала губы.
— Иногда я тебя совершенно не понимаю, — сказала она. — Ты прекрасно живешь, а ведешь себя так, будто на тебе воду возят.
— С чего ты взяла, что я прекрасно живу, мама? Элизабет вздохнула и покачала головой:
— Не знаю, зачем я снова тебя уговариваю. В последнее время ты во всем видишь только черную сторону.
Ее властный тон и нескрываемое неодобрение так разозлили Гасси, что она не сумела сдержать годами копившееся недовольство.
— А чего ты ожидала? — огрызнулась она. — Я страшно несчастна, но ведь тебя никогда не волновало, счастлива я или нет, верно?
Элизабет, шокированная и обиженная, выпрямила плечи.
— О чем ты болтаешь?! Мы с отцом сделали все возможное, чтобы ты была счастлива! Как ты можешь быть такой неблагодарной?