Школа, как это было... Часть I

Но, вот примерно так можно сказать о Жене.

О «Бате», «батяне» — как мы его, почти все называли.

Конечно, прозвища, хоть чуть-чуть отражающие суть человека, появились у нас уже в старших классах. А до этого, было то, что первое приходило в голову. Что бы обидеть или унизить, или указать на свое место. И чаще всего, эти прозвища, рождались коверканием фамилий. Что мы ещё, могли знать, об однокласснике в начальной школе — только фамилию.

Так вот. У Жени, таких прозвищ не было, с самого раннего детства — вот что значит «харизма».

Родители у него, были простыми людьми. Отец, я не знаю, но мама его, работала где-то в медицине.

Умный и в то же время, мягкий взгляд. «Офицерская» осанка. Уверенные движения. Слова — сказанные к месту и в необходимом тоне.

Таким он мне запомнился.

Прозвище — «Батя», он получил тогда, когда мы начали заниматься парусным спортом. Потому что, в процессе подготовки яхты к спуску на воду, приходилось делать очень много разных вещей, которые нам, пусть старшеклассникам, но пятнадцатилетним парням — давались с большим трудом. И технически — это было сложно. Разные приспособления, материалы и инструменты. И организационно, это было тоже, все не так как в школе — задали задание, решил, не смог — готовься. Нужно было уметь сосредоточиться на процессе, понять его и стараться выполнить.

Кто-то из нашей команды, мог понять части процесса, кто-то мог взять на себя выполнение, кто-то был организатором.

А Женя — был тем, кто все это связывал. В нём было, не свойственное пятнадцатилетнему пацану — чувство взрослости, рассудительности и спокойствия.

Он, будучи нашим ровесником, смог вести себя так, как повел бы себя, грамотный взрослый, пытающийся помочь ребятам, справиться с такой нелегкой задачей.

И это ещё, при всем, притом, что время поджимало. Наступало лето, хотелось развлекаться, отдыхать, а не трудится день за днём.

Да и потом, когда мы уже стали яхтсменами, и совершали вояжи по озеру, вдоль пляжей, или участвовали в соревнованиях, или просто находились в длительных походах на яхте. Случалось всякое. Но Женя, практически всегда, в нашей команде — вел себя, не как капитан, капитан у нас был другой, а, скорее всего, как боцман. Боцман, который всегда знает всё, и готов ко всему. И на него, всегда можно положиться.

В общем, он стал Батей.

Мы с ним были практически одного роста. На построениях «По-росту» я всегда искал его, а он — меня. Постоянно стояли рядом. Но он был крупнее меня, шире в плечах и как-то мясистее. Наверное, занимался спортом с самого детства. Да точно, он, так же как и Борис, занимался борьбой, но только не вольной, а классической.

Учился он тоже хорошо. Только мне больше удавались — такие предметы, как физика, математика, история, обществоведение. А ему — химия и биология. Я никак не мог понять. Ну не может быть химия, сложнее математики — а мне она, не давалась, как бы я не старался. А у Женьки, химия была не просто предметом, по которому он был лучшим в классе, но она ему ещё и нравилась.

Сейчас, я могу понять причины и оценить его успехи в этой области. А тогда, меня брала страшная зависть, до той поры, пока я не смирился. Да, ты сильнейший в химии, а я в математике.

А он, даже тогда, когда я нападал на него — как на противника, находил слова, и не шёл на обострение. Оставаясь мудрее, что ли.

Конечно, на всех спортивных мероприятиях я сравнивал свои результаты, с его результатами. Намного ли хуже Женьки? Нет. Ну, тогда нормально.

У нас были парни, с которыми было бесполезно соревноваться. Один — бегал быстрее всех, другой — подтягивался на турнике больше всех, третий — стрелял лучше всех.

Женька, как-то старался тянуться, за ними. Ну а я — уже за Женькой.

А вот прыжки в высоту, у меня получались даже лучше, чем у Бати. Конечно, потому, что я был немного легче его. Оно и понятно.

И в спорте и в учебе, мы были с ним — ну почти на равных, где-то он обходил меня, где-то я обходил его.

Даже в девятом классе, когда мы все увлеклись ручным мячом (гандболом), то мы с Женей, одно время, заменяли друг друга. Мы оба, хорошо играли, и в качестве вратаря, и в качестве нападающего. Но потом, все-таки разделились — он стал постоянным вратарем, а я постоянным нападающим.

Но самое главное — в Жене, началось, именно после школы.

Именно за это, он для меня, всегда, будет самым уважаемым одноклассником. Не уважаемым, в смысле «уважаемые гости», а человеком, поступки и жизнь которого, достойны простого человеческого уважения.

Женя поехал поступать в медицинский институт. Вот она, химия, где сказалась-то.

И я, конечно, могу ошибаться в деталях дальнейшей его жизни. За последние двадцать пять лет, мы виделись и общались с ним, всего один раз, и то — он ещё учился в медицинском институте.

То ли на втором курсе, то ли на третьем — его забрали из медицинского института, в медицинскую военную академию. Ну, значит, было за какие успехи — раз забрали.

И он стал военным медиком.

И вот тут опять начинается мое раздражение. Все те слова, всё мое отношение к Бате, разбиваются о неизвестность. Я не могу найти с ним контакта, я не знаю конкретно, как он жил эти двадцать пять лет. И меня это очень беспокоит. Настолько велико моё уважение к нему, что я раздосадован, оттого, что не знаю, как всё, на самом деле, было. Не знаю это — от него самого.

По слухам, по тем фактам, которые все-таки до меня доходили. Женя стал первоклассным военным врачом.

А я, даже его специализации, точно не знаю.

Он служил в Афганистане. И зная Женю, я уверен, что служил он достойно. Об этом у меня мало достоверной информации.

Но я знаю, я просто уверен. Что, того, что было достойно уважения — в Евгении, стало только больше. И мне, очень хочется всё это знать, чтобы разделить, вместе с ним, его успехи и гордиться. Да, гордиться тем, что когда-то учился с ним в одном классе.

Вот это портрет, так портрет.

Теперь будет ясно, почему Евгений повел себя именно так, а не иначе. Или он просто не мог поступить по-другому?

Я и сам иногда путаюсь. Так что же было причиной, а что следствием?

Мы или ситуация?

ГЛАВА 7. НЕМНОГО ПОЯСНЕНИЙ.

Нужно пояснить, почему я так подробно рассказываю о своих друзьях, о школе, о Люське. И ещё буду рассказывать о других своих одноклассниках.

Конечно, это не просто объяснить.

Ну, во-первых, скоро подходит дата двадцатипятилетнего юбилея нашего выпуска. Поэтому я озадачен поиском своих одноклассников и организацией этого мероприятия.

Недавно, где-то в новостях прочитал, что возле нашего города, где мы учились в школе, будут строить атомную электростанцию.

Ну и чего-то нахлынуло. Ностальгия, что ли?

Часто, на протяжении всей жизни, у меня возникали ощущения, что какой-то кусок этой жизни — почему-то выпал, из общей картины. Остались ещё несколько неясных поворотов в нашей судьбе. Кто-то из одноклассников — вообще пропал из досягаемости.

Иногда, по поводу сложившейся ситуации, появлялись мысли: — а вот Борис бы, сейчас, сделал — так-то. Или — Женя бы, сейчас, помог.

Десять лет — изо дня, в день. Мы решали задачи и радовались ответам. Сидели за одной партой, и обсуждали смущение Наташи Ростовой.

Может, я просто становлюсь сентиментальным. Не знаю.

У меня много друзей и сейчас. С несколькими из них — нас связывают десятилетия дружбы и общих дел. Общих увлечений.

Как-то от года, к году, всё острее становится видна именно та, детская непосредственность, которая была нашей жизнью — в школе. И, почему-то тянет к ней, если не вернуться, то хотя бы прикоснуться. Снова почувствовать эту чистоту и теплоту отношений. Эту обиду и боль, но причинённую или по глупости, или от безысходности — а не по умыслу, или со зла.

Близкие люди, наверное, попадают в душу. Западают в душу. И остаются там — навсегда. Поэтому, к ним тянет — через континенты, и через время.

Чтобы поделиться своей душой, и обогатить её.

А во-вторых…

Начну так. Мы все оказались замешаны в одной очень неприятной истории.

Произошла она, где-то с седьмой по девятый классы.

И для того, что бы понять, почему это все произошло. Да и понять все-таки, как на самом деле все произошло. Для этого нужно мне…

Да, это, прежде всего, нужно мне. Мне в этом, во всём, нужно разобраться.

А для этого я должен вернуться в школу. Я должен по возможности снова пережить те события. Но я не смогу их пережить, пока не восстановлю в памяти всех людей, которые в этом участвовали.

Разумеется, можно составить список и прописать напротив каждой фамилии даты, события, факты. Досье своего рода составить на каждого. Пробегут перед глазами лица, имена. Вспомнятся фразы и поступки.

Но целостной картины все равно не получится.

Я должен там быть.

А иного пути как снова там оказаться, увы, я не знаю.

Так, что, наберитесь терпения. И вникайте в судьбы моих одноклассников вместе со мной. Потому что, — это как в шахматах. Конь ходит только буквой «Г», а слон…

Расставим фигуры.

Вообще то — это небольшое кощунство. Пускать вас всех, в нашу школьную жизнь. Кощунство и святотатство. Будете судить и критиковать.

Но если в результате, я пойму и разберусь во всей этой истории. То значит, это было сделано не зря. Может, и вам будет уроком. Или кто-то найдёт ответы, на мучившие его вопросы.

В любом случае — память, будет благодарна, за такую тренировку. И реальной — эта история, будет только для непосредственных участников событий. А их не так уж и много. Но и они, смогут также разобраться во всём, случившемся.

А для всех остальных — это будет метафорой. Полу выдуманной историей, рассказываемой вероятным очевидцем. И в метафоре — каждый, найдёт свой смысл.

Те факты, которые уже сейчас известны, можно изложить совершенно с иной точки зрения. Не меняя временных и ситуационных характеристик этих фактов.

Но в корне изменив, вернее, показав их суть, их отражение реальности.

Для этого мне осталось представить вам ещё несколько человек в более-менее широком объеме. И, остальных — так, бегло, чтобы была ясна картинка.

И тогда я подведу концепцию под всю историю. Сначала — как это выглядело для нас.

А потом — как это было на самом деле.

И что в результате все-таки случилось.

ГЛАВА 8. УЧИТЕЛЯ.

Фаина Васильевна, стала для нас, на два года — второй мамой и вторым папой. Но, хороший учитель, он от того и есть хороший учитель, что он не только хорошо учит, а вот так вот, по прошествии двадцати пяти лет, кто-то может сказать «второй мамой и вторым папой».

Конечно, сначала она была у нас одна, а потом появились разные учителя — каждый по своему предмету. Но и мы стали более развитыми, нас уже не пугало, что в расписании, вместо трех предметов, стало по пять-шесть и каждый день в неделе — разные.

Сейчас, можно уже оценивать, как взрослый человек — работу другого взрослого человека, и поступки другого взрослого человека.

Потому что. То, что происходило в нашем классе, не могло полностью зависеть только от нас. Мы были в школе, действовали по её законам, нами управляли взрослые люди — значит, они устанавливали свои правила.

И получается, что ситуация всё-таки довлела над нами.

Или всё же мы, теперь в это «мы» я вкладываю и участие наших учителей, стали создавать ситуацию.

Мы были маленькими — поэтому мы не могли осмысленно создавать и планировать какие-то долгосрочные действия.

Да. Сложно.

Придётся, всё-таки подробнее остановиться на учителях.

Итак.

Учителя были в основном хорошие. Я имею в виду учителя — значит специалисты в обучении детей своему предмету.

Сейчас я могу оценивать это как человек, который разбирается в обучении других людей. Пусть, конечно не на уровне профессора университета, но оценить профессиональные навыки и подходы, а также моральные и воспитательные действия я могу, с достаточной долей объективности.

Так вот, учителя математики, а их было как минимум, на моей памяти, два, основных, конечно, те, которые заменяли основных на время — я не считаю. Одна была не очень сильным математиком, но зато давала нам навыки реальной жизни. Другая была помешана на математике и складывала на этот алтарь и человеческие отношения, и воспитание в нас людей, а не математиков. Поэтому они обе были хорошими учителями.

Учитель истории была просто великолепна. Она давала нам историю, но всегда умела ненавязчиво дать нам возможность высказать свое мнение.

Учителя иностранных языков. С немецким языком у меня сложилось теперь мнение, что учебная программа была построена так, что мы не должны были знать язык, даже учив его очень прилежно. Но стараниями учителя немецкого языка нам было интересно учить иностранный язык. С английским языком же, точно наоборот, мы хорошо двигались в освоении иностранного языка, но скукотища была просто страшная.

Физическая подготовка. Уроки проходили иногда и просто по идиотски, но спортивные внешкольные мероприятия давали нам и спортивные достижения, и радость соревнования.

Физика и химия. Оба предмета были не просто разговорные, а ещё и с опытами и разными увлекательными заданиями. Но если учитель химии с трудом говорил по-русски, то естественно, что результат был только у самых настойчивых. То вот, учитель физики просто вдалбливал нам свою науку и раскладывал все по полочкам, так, что и не захочешь, а начнешь соображать.

Русский язык и литература. Тут нам просто повезло. Мы и читали, и сочиняли, и учили, и спорили. Лично для меня, книги стали самым главным подспорьем и инструментом в жизни.

Биология, зоология, география, астрономия, военная подготовка — все эти учителя учили нас общим знаниям о мире, а в основном учили самой жизни.

В младших классах у нас было и пение, был и свой вокально-инструментальный ансамбль, было и изобразительное искусство. Там мы учились творчеству.

Трудовое обучение, тоже было очень серьёзным и в то же время отвлекало от парт и тетрадок.

Вот так и получается, что все учителя были хорошими.

Помимо непосредственной учебы мы очень много времени проводили и уделяли сами, так называемым внеклассным мероприятиям. Это спортивные всевозможные состязания, походы, поездки на природу, театральные постановки, исполнительские программы — да, раньше это называлось «художественная самодеятельность».

Всего подобного было очень много. И это делало наш класс дружнее.

Чуть не забыл, была у нас ещё и общественная жизнь, управляемая школой. Мы были пионерами — и значит, была пионерская организация. Мы стали комсомольцами — и иерархия и разделение на управленцев и управляемых ещё больше стало проникать в нашу жизнь.

Да, кого-то этот аспект школьной жизни заставил мечтать о чем-то обыденном, а кого-то сподвиг на создание карьеры.

Возможностей, и раскрыться, и закрыться школа нам предоставила много. Наверное, это и есть её главное предназначение. Если, конечно брать в расчет период в восемь-десять лет.

Нет ни одного учителя, который бы резко выделялся на общем фоне. Значит они все, руководствовались общей стратегией школы и естественно политикой текущего момента.

Ну да ладно, философствование и пестование смысла событий, никогда не приводило к реальному пониманию этих самых событий и философских понятий.

Факты, и только факты могут раскрыть суть и найти понимание.

Факт номер один. Учителя становятся просто свидетелями. Их мнения и их позиции, на протяжении нескольких лет, по отношению к нашему делу расходятся только в мелких деталях. Следовательно, этому мнению можно доверять с учетом того, что это мнение свидетеля. И только свидетеля.

Так займемся же фактами.

ГЛАВА 9. КОНСТАНТИН.

Если спросить, кто в нашем классе был самый спортивный, то, конечно же, это Константин. Я не знаю, каким видом спорта он занимался, но то, что он всегда больше всех подтягивался на перекладине и вообще все силовые упражнения он делал лучше всех. Был ли он самым сильным в классе? Трудно сказать, он не выглядел самым здоровым. Да он был шире в плечах, но ниже меня ростом. Он был тогда, в школе, таким коренастым, что ли.

Он всегда был заводилой во всем, что называлось «мальчиковые дела». Выяснение отношений на кулаках, разного рода туристические мероприятия. Можно сказать, он был в нашем классе своеобразным мужским началом.

Основательный, широкоплечий. Всегда подтянутый и готовый ко всему. Светлый кучерявый чуб. И энергия, которая в нём сидела, и ощущалась всегда.

Таким для меня, навсегда, остался Константин.

Естественно, практически все парни его уважали, а у девчонок он всегда имел успех.

С Женей, они были практически неразлучны. Потом уже к ним примкнули и мы с Борисом.

Постоянно пытаюсь вспомнить, как это произошло. И не могу, даже подобраться к причинам.

Да. Парусным спортом, мы занимались вчетвером — были командой.

Наверное, что-то из психологии, из законов формирования групп.

Борис — уравновешенность и надёжность.

Евгений — авторитет и убедительность.

Константин — энергия и отвага.

И я — пытливость и творчество.

Конечно, процесс этот шёл с самого первого класса. Мы то сближались, то отдалялись. И в результате…

В классе, наверное, в шестом я узнал, что Костя занимается каратэ. И причем очень серьезно. У него со временем были какие-то там важные пояса. Но лишних разговоров об этом в классе не было.

Только один раз это проявилось очень показательно.

Было какое-то культурное мероприятие, и кто-то с кем-то, что-то не поделил. И после окончания мероприятия естественно намечалось выяснение отношений.

Образовались две противоборствующие группировки, человек по десять с каждой стороны. И атмосфера накалялась с каждой секундой и каждым сказанным словом.

И вот наш Константин выходит так спокойно немного вперед и встает в какую-то стойку (ну, из карате). Это я, мало чего в этом понимал, но выглядело это красиво и устрашающе.

А потом, ещё он как-то задрал ногу и подержал её так, несколько секунд.

Встал на обе ноги, и не спеша, вернулся к нам.

Что там обсуждали наши противники, о чем они говорили? Но спустя пару минут они развернулись и пошли по своим делам.

Конфликт был исчерпан.

Он никогда не кичился своим умением и своей силой. Иногда, правда, бравировал и показушничал. Но это скорее было удальством, чем действительно бахвальством своими достоинствами.

Константин, естественно, был капитаном на яхте, когда мы начали заниматься парусным спортом. Из-за того, что его отец помог нам стать командой именно этой яхты, но и кто ещё мог стать капитаном, как не Константин.

Да, его отец был каким-то начальником. Вот только где и как, я не помню.

Костя, был сноровистей и сильней, и быстрей во многих ситуациях. Женя выполнял функции старшего помощника, так как был рассудительным и уравновешенным. Мы с Борисом были просто матросами. Борис частенько ещё делал, что-то как механик, а я иногда выступал в роли штурмана. Но чаще всего мы все втроем, Женя, Борис и я были просто рабочей силой. Управлялись с парусами, драили палубу, наводили порядок в каюте и бегали по разным делам.

Константин практически всегда был у штурвала (румпель — вот как это называлось) и руководил всем процессом.

Но все наши мероприятия мы намечали и планировали вместе, как команда.

И это было здорово.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.