Важна только любовь

      - Довольно! - Каттер, твердый, как скала, сделал шаг к ним с явным намерением отстаивать права Лизы.
      Адриане вдруг отчаянно захотелось дотянуться до него, позволить ему спасти себя, как он спас того мальчика, поднять на руки и вынести из глубины охватившего ее водоворота чувств к свету... Пальцы у нее сжались, отгоняя непроизвольное желание взять его за руку...
      - Все в порядке. - Она с усилием разжала руку. - Мне нужно несколько минут поговорить с матерью. Лиза, извинись перед бабушкой и отправляйся к себе.
      - Прости, бабушка... - пробормотала Лиза без всякого энтузиазма и убежала.
      - Каттер! - Адриана заставила себя посмотреть на него.
      - Займусь-ка я работой. - Он развернулся на пятках так резко, что Молоток, качаясь на ремне, ударил его по бедру.
      Очевидно, спешит уйти, пока не сказал чего-то, о чем потом пожалеет.
      Адриана глубоко вздохнула - предстоит объяснение. Она планировала свой разговор с Лизой, но даже не подумала о том, что скажет Бланш.
      - Послушай, я прошу прощения, что не предупредила тебя...
      - Поверить не могу, что ты разрешила Лизе копаться в этом деле! - взвилась Бланш, прерывая ее извинения.
      - А как я могла ее остановить? - Адриана начинала терять терпение.
      - Но это же отвратительно! Какая гадость...
      - Это жизнь, мам, и тебе все-таки пришлось с ней встретиться. Ты переписываешь реальность, как сценарий, но люди-то вынуждены жить с реальностью.
      - Ты не знаешь, о чем говоришь! - Бланш вытерла руки кухонным полотенцем, повесила его и налила себе кофе.
      Адриана заметила, что руки у нее дрожат, и заговорила вновь:
      - Лиза знала о пропавших деньгах давно, все это время хранила в себе сомнения. Удивительно, как она не взорвалась до сих пор. Не могла она этого так оставить, и я не виню ее. - Она собрала из раковины брокколи и стала резать. - Хоть попыталась что-то сделать. Я бы никогда не смогла так в ее возрасте.
      - О, не начинай снова! - Бланш со стуком поставила на стол чашку. - С тех пор как умер Харви, я только и слышу от тебя: твой отец то, твой отец это... У тебя было чудесное детство. Почему ты вдруг готова нарисовать все в черном цвете?
      - Потому что алкоголизм - это черный цвет, мама.
      - Да, твой отец пил.
      Признание Бланш изумило ее - никогда раньше не произносила она столь откровенных слов.
      - Пил, это правда. Но где же твои воспоминания о хороших временах? Почему ты не хочешь вспомнить о них? И не хочешь, чтобы я помнила о хорошем вместо.., другого?
      "Другого"? Адриане стало почти смешно. Да у нее множество таких воспоминаний: ссоры, слезы, крики, хлопающие двери... А мать зовет все это "другим".
      - Он бил тебя, черт возьми! - Она бросила нож - делать вид, что готовишь, больше не было смысла. - Тебе не известно, что я об этом знала?
      Голова у Бланш откинулась, словно ей дали пощечину, лицо побелело.
      - Ты.., слышала? - едва шепнула она. - В ту ночь.., ты слышала?
      Адриана резко кивнула.
      - Зачем ты притворялась, что упала?
      - Адриана, поверь, это был первый и последний раз, когда он поднял на меня руку... За все эти годы.
      Голос у нее был так тих, что Адриана почти читала по губам.
      - Я.., я сказала тогда, что убью его, если он снова меня ударит.
      - Я помогла бы тебе, если бы ты мне позволила. - Адриану переполняли боль и ярость. Бланш только покачала головой.
      - Ты была ребенком... И не могла ничего сделать. И я тоже не могла.
      Она вдруг разом постарела и выглядела теперь на свои пятьдесят три года кожа стала тонкой и сухой, обозначились морщинки, на губах собрались крошечные комочки помады... Адриане сразу захотелось защитить ее, утешить.
      - Но ты.., ты ведь могла уйти.
      - Ох, дорогая... - Бланш грустно улыбнулась и снова покачала головой. - У меня же не было ни денег, ни образования. Зато был ребенок, которого надо растить. - Еще одна легкая улыбка. - И, что самое важное, я не хотела уходить.
      Адриана встретилась с ней глазами.
      - Я любила твоего отца, - тихо молвила Бланш. - Я любила его.
      Глаза у нее наполнились слезами. Прижать ее к себе, успокоить. Ну конечно, любила. И она могла забыть, как Бланш любила отца! Она во все глаза смотрела на мать - сколько еще важного она забыла?
      Бланш потрепала ее по плечу, и Адриана поняла - момент прошел, все вернулось на круги своя.
      - А сейчас у меня встреча в Торговой палате, в шесть часов.
      Адриана снова рассеянно взялась за ножик, мысли неслись вскачь. У нее есть хорошие воспоминания о детстве, об отце. Есть они и у Лизы. Нельзя допустить, чтобы предательство Харви отобрало их у нее.
      Ей придется отделить в сознании одного мужчину от другого - своего отца от своего мужа, разделить между ними ту боль, что ей причинили оба.
      Он же не собирался произносить ни слова, ни единого слова! Ни о Харви, ни о деньгах - ни о чем... Каттер налил себе кофе и угрюмо уставился на Адриану. Она стояла на коленях, высасывая пылесосом микроскопические пылинки из кухонного шкафа.
      Сегодня она даже не поздоровалась с ним, а вчера он ушел сразу, как закончил работу, и тоже не попрощался. Впрочем, ему все равно. Все они сумасшедшие - все трое. И Джонатан, который втянул его, - тоже. Больше он ничем таким не занимается. К черту эту странную семейку с ее тайнами!
      Он наблюдал за Адрианой, забыв, что пришел лишь за чашкой кофе. Слишком много он наблюдает за ней. Мысли его давно не имеют ничего общего с сантехникой или уборкой - они уместны в спальне, а не в ванной.
      Не раздумывая, он потянул за шнур и выдернул вилку из розетки. Пылесос замолк. Адриана выбралась из буфета и, откинув с лица волосы, поглядела на него в недоумении.
      - Что случилось?
      - Ничего. Просто устал от этого молчаливого игнорирования.
      - Не понимаю, о чем ты. - Она поднялась и попыталась отобрать у него шнур. Он сделал шаг назад.
      - Каттер, - она нетерпеливо вздохнула, - у меня полно работы. - И подошла к нему ближе, так что только дверца буфета разделяла их.
      - Могла бы, по крайней мере, поздороваться и спросить, как я спал.
      - И как же ты спал?
      - Ужасно - не мог заснуть. Ее раздражение тут же сменилось искренней заботой:
      - Что-то случилось?
      - Я думал о тебе, - сказал он чистую правду.
      - А что со мной не так?
      Он собирался произнести что-нибудь шутливое, ни к чему не обязывающее, рассеять напряжение. Но она, должно быть, поняла, что за мысли его беспокоили, - замерла, глаза у нее блеснули, их насыщенный, золотистый тон - цвет растаявшего солнца - стал еще теплее. Он смотрел ей в лицо, взволнованный тем, как у нее перехватило дыхание, а на щеках выступил нежный румянец; как раскрылись губы - мягкие, сладкие, влекущие. Руки сами собой потянулись, чтобы коснуться ее роскошных волос, пробежать по их шелковой длине кончиками пальцев...
      Это осторожное касание вывело ее из оцепенения. Мотнув головой, она откинула волосы и, выхватив вилку из его расслабленных пальцев, сунула ее в розетку - пылесос с жужжанием вернулся к жизни. Адриана снова опустилась на колени и наполовину исчезла в недрах буфета. Чувствуя странную слабость, Каттер поставил чашку на стол и вернулся в ванную. Чириканье дверного звонка остановило его на пороге.
      Каттер стиснул зубы.
      - Хочешь, чтобы я открыл? - спросил он, когда звонок зазвенел снова. Но Адриана его не слышала, и он, не дожидаясь ответа, направился к входной двери.
      - Чем могу служить? - осведомился он у цветущего, румяного мужчины с кожаной папкой в руках.
      Тот оглядел его подозрительным взглядом тусклых глаз цвета засохшей грязи. Ростом он был почти с Каттера, но живот его давно проиграл битву с гравитацией, а подбородок утонул в складках. Волосы, все еще светлые и густые, зализаны назад чем-то блестящим. В общем, этот человек много играл в футбол в колледже и любит рассказывать об этом за бутылочкой пива.
      - Вы кто? - требовательно спросил визитер. Каттер почувствовал инстинктивную неприязнь.
      - Швейцар. А вы?
      - Я - Лу Густафсон. Мне нужна Адриана. "Что ж, присоединяйся к нашему клубу, - подумал Каттер. - Вот только ты ее не получишь".
      - Она сейчас занята. Я скажу, что вы заходили. Каттер уже начал закрывать дверь, но тут Адриана крикнула с кухни:
      - Каттер, кто там?
      - Просто коммивояжер, - отозвался он.
      В этот момент Лу решительно шагнул вперед и просунул голову в дверь.
      - Адриана! - закричал он. - Это Лу!
      Каттер отодвинулся и открыл дверь, которую едва не захлопнул перед носом гостя.
      - Осторожно, приятель, не оступись! - предупредил он мягко, наслаждаясь взглядом, какой бросил на него Лу. Глаза у него теперь напоминали по цвету старую кофейную гущу.
      Лу наконец вошел и направился на голос Адрианы. Каттер последовал за ним. Адриана выключила пылесос носком кроссовки.
      - Лу, какой сюрприз! Что-нибудь случилось?
      - Кто этот человек? - вопросил Лу.
      - Ах да! Лу, это Каттер Мэтчет, он выполняет для меня кое-какую работу. Каттер, познакомься с...
      - Мы уже знакомы.
      Лу бросил на него очередной взгляд, многозначительно повернулся к нему спиной и обратился к Адриане:
      - У нас возникла маленькая проблема.
      - Ах, Лу, не начинай снова!
      - Это не займет много времени, обещаю. - Он поднял вверх два мясистых пальца. - Слово скаута.
      - Ладно, - вздохнула она, - в чем затруднение?
      - Это дело Бушенана. Никак не могу связать концы с концами, дорогуша. Мне нужна твоя помощь. - Он извлек папку откуда-то из-под мышек и бросил на стол.
      "Дорогуша"? Каттер скептически выгнул брови.
      - Но я же объяснила все Мике, перед тем как ушла. - Голос у Адрианы звучал устало. - Лу, я в отпуске и не хочу всем этим заниматься.
      Лу оглядел кухню с открытыми шкафами.
      - Вообще-то чистку шкафов и буфетов вряд ли можно назвать отпуском. Ты только отвлечешься, если поработаешь с этим. Будь куколкой, взгляни на финансовые отчеты! Ради меня! Ну, что скажешь?
      "Куколкой"? Глаза Каттера уже почти прожгли дыру в спине этого типа.
      Адриана колебалась, ее взгляд остановился на Каттере. Она еще раз вздохнула, открыла папку и вынула верхний листок.
      - По-моему, этот парень пытается нас надуть! - объявил Лу. - У него ночного горшка и того нет. Именно так я и сказал Мике.
      Адриана нахмурилась, изучая бумагу.
      - А это не может подождать до понедельника, пока я вернусь?
      - Нет, не может. - Лу, кажется, даже обиделся. "Сейчас спустит его с лестницы", - подумал Каттер. Но Адриана терпеливо продолжала изучать бумагу. Наконец она положила ее назад в папку.
      - Ладно. Посмотрим, что можно сделать. С этим Мика не справится. Позвоню тебе утром.
      - Но мне нужно знать все уже сегодня - просто позарез! Пообещал, что приму решение после полудня.
      "Все, сейчас он свое получит! Она отправит этого самодовольного болвана прогуляться".
      - Ладно, пусть так.
      Каттер недоверчиво покачал головой - Боже правый! Адриана заметила его движение и многозначительно отвернулась. Хотя ей отчаянно хотелось высказать им обоим.., все-все!
      - Вот и умница. Я знал, что всегда могу на тебя рассчитывать, - похвалил Лу и потянулся похлопать ее по спине.
      Немного ниже, чем Каттер считал допустимым. Он встал между ним и Адрианой и почти смахнул его руку.
      - Я провожу вас до двери, Лу. Выход - здесь. - И положил свою крепкую ладонь на жирную руку Лу.
      Тот попытался вырваться, но посмотрел в глаза Каттеру - и передумал. Адриане на прощание бросил:
      - Жду не дождусь, когда ты вернешься в офис. Без тебя все идет наперекосяк.
      Адриана только выдавила слабую улыбку и помахала рукой своему боссу, пока Каттер выпроваживал его из дома. В самом деле, ну что за человек! Сказать бы ему, чтобы взял эту чертову папку и засунул ее туда, где не светит солнце, как любила говорить ее бабушка. В последний раз, когда она на несколько дней отпросилась, Лу тоже пришел и завалил ее работой. И точно так же, как сегодня, она согласилась, убеждая себя: дальше будет лучше, когда привыкнет к нему и к его стилю руководства...
      - Так вот он, Лу! - Каттер вернулся явно не в восторге. - Уф, теперь понимаю, почему ты готова променять чистку кладовок во время отпуска на работу в офисе.
      - С ним я могу справиться.
      - Но тебе вовсе не обязательно иметь с ним дело. Она промолчала. И так зла на себя, так еще и Каттер напоминает ей об этом.
      - Я и правда так думаю, Адриана. "Дорогуша", "куколка"... И ты миришься со всей этой чушью?
      - Ладно, он полный болван, признаю. Все? Что мне теперь делать? Уволиться?
      - Ну да, конечно!
      - Легко сказать, трудно сделать. Мне, знаешь ли, нужна работа. - Она раздраженно вскочила на ноги и обошла вокруг стола. - У меня умер муж, нет денег и есть ребенок, которого надо растить...
      Внезапно Адриана замерла на месте: эти самые слова она уже слышала вчера, от Бланш. Обескураженная, она пододвинула стул и медленно на него села.
      - Я говорю в точности, как мать... - констатировала она в ужасе.
      - Да, все время, - подтвердил Каттер.
      - Нет, не все, - автоматически возразила она. - Я не поступаю, как она. Ненавижу ее поступки. Моя мать отрицает почти каждый факт, который имел место в ее жизни.
      - А ты - нет?
      - Конечно, нет, это просто смешно. О чем ты говоришь?
      - О твоем отрицании. - Каттер скрестил руки на груди, сейчас он казался таким внушительным, словно занимал гораздо больше места на кухне, чем нужно для его стройной фигуры. - Я говорю, это - белое, а ты настаиваешь, что черное. Если идет снег, ты утверждаешь, что день солнечный. Классическое отрицание.
      - Вздор!
      - Правда? А как насчет Лизы? Я имею в виду ее вес. Адриана встала и начала торопливо закрывать дверцы шкафов и буфета.
      - Лиза всегда была полненькой. Но сейчас она много гуляет и понемногу сбрасывает вес.
      - Твоя работа?
      - Лу - полный, законченный осел, болван! От его сексуальных намеков меня тошнит, я уже могу завести на него дело. - Адриана оглянулась через плечо и скорчила рожицу. - Вот видишь? Здесь нет никакого отрицания. Он хорошо платит. Боссы приходят и уходят - можно переждать.
      - А Харви?
      Она заколебалась, и он шагнул к ней.
      - Харви, - повторил Каттер. Адриана не могла говорить. Стояла и смотрела на него.
      - А Харви? - Голос у него звучал почти яростно. Он сделал еще шаг к ней. Так что с Харви? - Он стоял в нескольких дюймах от нее, и от него веяло грозной силой. - Что случилось с твоим мужем? Что происходит, Адриана?
      Она отпрянула от него.
      - Это что, один из приемов, которым ты научился в армии? - За деланным сарказмом она прятала настоящий ужас. - Только избавь меня от резиновой дубинки и наручников.
      Ее брак - та часть жизни, которую она понимает слишком хорошо, лучше бы понимать хуже. Не слышать голоса, не ощущать запаха духов, не думать о том, что Харви был счастлив не с ней... А главное, избавиться от невероятной злости, от бушующей в ней ярости. Сохранить те самые воспоминания, о которых она говорила Лизе. Но, чтобы пройти через злость, пережить ее, надо взглянуть в глаза своей ревности. А это подобно взгляду в лицо Медузы горгоны - он может навсегда заморозить окаменевшее сердце.
      - Я... - Она попыталась заговорить.
      - Черт побери, Адриана! - взорвался Каттер. - Расскажи мне, что ты скрываешь!
      - Не кричи на меня! С прошлой ночи ходишь и рычишь, как медведь. Просто злишься, что Лизе не понравились твои шпионские игры.
      - Хочешь обсудить этот маленький эпизод? - Он ударил по столу ладонью. Ладно, давай еще поговорим об отрицании. Ты можешь прямо сейчас, глядя мне в глаза, подтвердить: читала отчет и действительно думаешь, что Харви не брал денег?
      - Да, действительно думаю так, как сказала Лизе. - Она не опустила глаз даже при виде его явной злости. - Числами можно играть. Нет денег - нет и доказательств. Харви - отец Лизы, и я не собираюсь публично обвинять его в воровстве, основываясь всего лишь на...
      - Может быть, не публично, хотя бы наедине? Адриана гордо вскинула голову, стиснула зубы и отрезала:
      - Это не твое дело!
      Он схватил ее за плечи и встряхнул, уже не сдерживаясь.
      - Скажи мне, Адриана! Ты сводишь меня с ума. И себя тоже сводишь с ума. Просто скажи, что бы это ни было!
      - Я.., он... - Нет, она не в силах этого произнести, она не скажет. Он.., он обманывал меня! - Слова вырвались сами. - У него больше года была любовница!
      Так это не деньги! Каттер сразу почувствовал облегчение. Тайна, которую она прятала в себе, - обыкновенный стыд. Адриана ничего не знает о деньгах.
      Гнев оставил его. Сколько она натерпелась, бедная!
      - Ты говорила Лизе, что он заслужил вашу преданность. Но он-то не был тебе верен.
      - Тем больше причин одному из нас быть верным.
      У Каттера сжалось сердце. Странная смесь восхищения этой женщиной и зависти, неприязни к мужчине, у которого была такая жена, охватила его. Как бы он сам построил жизнь с такой женщиной, как Адриана! Если б еще надеялся...
      Он снял руки с ее плеч, нежно взял в ладони лицо, скользнул пальцами по губам... Она стояла неподвижно, он слышал ее тихое дыхание. Склонив голову, он коснулся губами ее щеки. Жест утешения.
      Но неожиданно оказалось, что утешать надо его, - она не сделала ни одного движения навстречу, ее губы остались неподвижными.
      Он задохнулся, как будто ему разрывали сердце...
      Глава 6
      "Отпусти ее! - велел себе Каттер. Конечно, она не может ответить прямо сейчас. Она ведь не собиралась рассказывать ему о предательстве Харви. А он давил, подталкивал, кричал, будто она - шпион на допросе. Тащил из нее слова клещами...
      Всего лишь стремился помочь, но, как всегда, оказался беспомощен: он не в силах уменьшить ее боль, как и вылечить руки отца, сведенные артритом. Каттер заставил себя подавить растущее отчаяние. Прикосновения его оставались нежными, пока губы не коснулись ее губ. Рука скользнула ей на затылок, купаясь в тяжелых прядях, вьющихся вокруг пальцев. Он начал понемногу притягивать ее к себе.
      Захотелось вдруг до боли, чтобы она ответила. Потому что он хотел ее, задыхаясь от желания. Теперь его ласки стали грубыми, мощными, почти причиняли боль. Его тело больше не подчинялось его воле. Он прижал ее к себе. Ее грудь вжалась в его, так что он ощутил ее напряженные соски. Она издала какое-то слабое, неразборчивое бормотание, когда его руки начали гладить ей спину беспокойные, ищущие.
      Он просунул язык между ее раскрывшихся губ и почувствовал, как она дернулась в его объятиях, усилив желание. Больше он не беспокоился об ее ответе - его переполняла страсть. Он наслаждался вкусом ее губ, ни о чем не думая...
      Сердце у Адрианы дико билось, дыхание перехватило, в ушах шумело. Никогда никому не говорила она о том, что у Харви была любовница, а вот Каттеру рассказала, выдала тайну, которую носила в себе месяцами. А в ответ он обнял ее и поцеловал. Его ласки заставили ее позабыть о Харви и о своих секретах, позабыть обо всем, кроме него самого.
      Поцелуй Каттера так спокоен, уверен. Он заставил ее почувствовать себя желанной. Бедная, обманутая вдовушка... Она сжалась в его руках, и жар, сжигавший ее тело, выплеснулся на щеки - снова поставила себя в дурацкое положение.
      Адриана отстранилась - ей нужно место, какое-то разделяющее их пространство. Она заглянула ему в глаза, и на миг почудилось, что в их темной глубине вспыхнуло что-то серьезное, не похожее на флирт, к которому она привыкла со стороны мужчин. Но прежде, чем она успела что-то подумать, вспышка исчезла. Его взор вновь стал непроницаемым - чернее самой черноты. Каттер не сделал ничего, чтобы помешать ей отступить, хотя сердце у него билось так, что она слышала его биение.
      Адриана опустила глаза.
      - Я.., мне лучше вернуться к работе, - пробормотала она. Он все видел и все понял. И это плохо. Как ей отныне иметь дело с человеком, который сначала обвел ее вокруг пальца, а потом поцеловал? Теперь он знает о ней больше, чем любой другой. Как вернуться к приятной, ни к чему не обязывающей болтовне? Что сказать своему сантехнику, после того как ты только что призналась ему, что муж изменял тебе? После того как его язык побывал у тебя во рту? В ней начал подниматься истерический смешок, но она подавила его.
      - Этот идиот Лу прав только в одном, - Каттер словно почувствовал ее смятение, - нельзя так проводить отпуск.
      Он тоже хочет замять этот эпизод, с облегчением подумала Адриана, не собирается доискиваться деталей, выуживать из нее историю с Харви. Правда, это только передышка - он все-таки хочет знать. Но сейчас дознание можно ненадолго отсрочить.
      - Да, ты прав, это не отдых, - согласилась она. - Вообще-то, это полное дерьмо.
      Он усмехнулся такому нехарактерному для нее выражению, а потом нахмурился.
      - Тогда зачем ты этим занимаешься? Она отошла, поправила рубашку, пригладила волосы - пусть со щек сойдет наконец лихорадочный румянец.
      - Ну, думала, это поможет. - И, заметив его недоумение, добавила:
      - Собралась начать новую жизнь после смерти Харви - чтобы все блестело как новенькое.
      Она оглядела кухню - ананасный запах чистящего средства висел в воздухе.
      - Но сейчас меня от этого тошнит. В понедельник на работу, а, кроме одного дня на озере, я все время просидела дома. По-моему, я немного свихнулась на чистоте.
      - Что тебе нужно, - авторитетно заявил Каттер, - так это немного свежего воздуха! - Схватив ее за руку, распахнул стеклянную дверь, ведущую с кухни прямо во двор, и потянул на улицу. Там поставил прямо в центре маленького квадратика травы и приказал:
      - Дыши!
      Адриана улыбнулась его серьезному тону... Но солнечные лучи так нежно греют, сирень стоит в цвету, наполняя воздух благоуханием, кусочек неба над головой сияюще чист, его рука держит ее руку крепко и уверенно... Она прикрыла глаза, подставила лицо солнцу и.., вправду стала дышать.
      Сделала несколько вдохов, сказала "спасибо", почувствовала, что он смотрит на нее и что взгляд у него теплее солнечного луча. Но теперь ее больше не охватывало смущение. Опасный пожар в Каттере потух, лицо у него выражало лишь искреннюю заботу.
      - Тебе нужны качели на крыльце.
      - Знаю, да. - Ей действительно нужны качели, и Адриана даже не удивилась, что он помнит об этом ее детском желании. - Но сначала мне нужно крыльцо.
      - И сад... - продолжал он мечтательно. - Пойдем! Он потянул ее за руку через кухню, по ступенькам, к входной двери. Вывел на улицу к своему фургону на стоянке.
      - Погоди минутку, Каттер...
      - У меня есть сад. - Распахнул дверцу фургона и, легко приподняв ее за талию, подсадил на сиденье. Его руки слегка скользнули ей по бедрам.
      - Но та папка... - начала она. - Я обещала Лу... - Протест замер у нее на губах.
      - Пожалуйста! - проговорил он.
      Не говоря больше ни слова, она откинулась на спинку сиденья.
      Он улыбнулся мальчишеской задорной улыбкой и прыгнул к ней.
      - Кажется, я сказал волшебное слово? Она улыбнулась в ответ и неожиданно пожалела, что отодвинулась так далеко, - сейчас ощутить бы, как его бедро прижмется ей к ноге...
      - А куда мы едем?
      - В Оук-Гровз есть один сад, требующий участия и внимания.
      - Это где твои родители? Он кивнул.
      - У мамы не хватает времени за ним следить. Я нанял садовника подстригать газон, но она и близко не подпускает его к своим помидорам. - Он оглядел ее. Кроме того, тебе не повредит опустить руки в настоящую, первосортную грязь. Можешь притвориться, что сорняки, которые ты выдергиваешь с корнем, это... Он повернулся к дороге. - В общем, работа в саду окажет на тебя благотворное воздействие.
      Хотел ли он сказать "притвориться, что это Харви"? Ей, впрочем, все равно. Сейчас хорошо бы погрузить руки ему в волосы, а не в грязь, пропустить их между пальцами, почувствовать, как они послушно ложатся под ее нежными ладонями.
      "Прекрати!" - одернула она себя, сжимая руки между коленей. Этот поцелуй всего лишь эмоциональная разрядка, и не надо, чтобы он значил нечто большее.
      Они подъехали по тенистой аллее к белому домику в пригороде Оук-Гровз.
      - Видишь? - Каттер указал через окно фургона. - Качели.
      Да, на крыльце висят качели. Легкая плетеная мебель, цветут белые петунии... Над невероятно ровным, словно причесанным, газоном взлетают капли воды, отбрасывая радужные искорки. В десять лет она мечтала о таком доме.
      - Как красиво! - заметила она, выбираясь из фургона.
      Он помедлил, глядя, как она наслаждается прозрачным ветерком, колышущим листья больших деревьев, и солнцем, танцующим с тенями по земле. Потом она прошла за ним вдоль кирпичной стены, обсаженной высокими розовыми и белыми флоксами. Подождала на крыльце, пока он откроет дверь своим ключом.
      - Утром мама отвозит отца на процедуры, - пояснил он, поворачивая ручку, у него артрит. - Дверь тихо скрипнула, - Ты должна посмотреть на перила и каминную полку, которые он сделал сам. Помнишь, я тебе рассказывал?
      Адриана вошла за ним в дом, удивляясь разнообразию цветастых кушеток и стульев, потертым деревянным полам, белым кружевным салфеткам на старинной тяжеловатой мебели. Каттер сразу двинулся в центр просторной комнаты с высокими потолками - здесь стоял камин. Каттер с любовью провел рукой по полированному резному дереву.
      - Просто чудесно! - выдохнула она. Как преобразилось его лицо, когда он гладил старое дерево: в нем и гордость за отца, и благодарность за ее удивление, и просто радость от прикосновения к любимой вещи.
      - Ты любишь это, да, Каттер?
      - Этот дом?
      - Ну да.., и дерево.
      - О да! Оно никогда меня не подводило. Какое странное утверждение... Редко он говорил о себе так много.
      - А другие подводили?
      Мечтательное выражение тут же исчезло из его глаз, губы сжались в вымученную улыбку.
      - Знаешь, отец всегда говорил: если долго стараться - обязательно что-нибудь получится. Все можно починить, поправить. И ему это всегда удавалось. Он у меня один из последних, ныне вышедших из моды мастеров золотые руки. У меня нет его таланта.
      Он резко повернулся и направился в глубину дома. Адриана пошла за ним, гадая, что именно в своей жизни он не смог починить. Через дверь они попали на другую широкую веранду: здесь, вместо качелей, стояли два кресла и заваленный журналами столик, все выглядело так же уютно. Веранда выходила во двор, заросший кустарником и ивами. Цвели пионы и розы - такие можно встретить только в частных садиках весной.
      Сад начинался в углу двора, сразу за сараем, выкрашенным в белый цвет. Одна стена сарая была так густо увита плющом, что открытым оставалось только окно. И кажется, что все это само выросло из плодородной почвы Арканзаса. Адриана спустилась по ступенькам, миновала газон и села на землю. Трава холодила голые ноги.
      - Твой отец - настоящий строитель, если сумел сотворить для своей семьи такой дом. - Она принялась полоть.
      - Да, был им, - Каттер присоединился к ней, - пока артрит не доконал.
      - Знаешь, а мой отец понятия не имел, с какой стороны браться за молоток. - Она нахмурилась и зарыла руки в землю, пропуская ее между пальцами. - По крайней мере, не помню, чтобы он им пользовался. Или отверткой, например. Приходил домой с работы уже таким пьяным, что это было опасно. Даже и не пытался брать в руки какой-то инструмент.
      Адриана вдруг спохватилась - она и не думала говорить этого, да еще таким тоном... Со времени последнего разговора с Бланш она безуспешно пыталась отбросить подобные мысли. Мать права: после смерти Харви она использовала каждую возможность напомнить себе о вине отца. Боже, ведь его уже пятнадцать лет как нет на свете... Она давно примирилась со своим детством - зачем будить старую боль?
      - Должно быть, тебе было несладко. - Каттер уже достаточно наслушался об ее отце. Только не от нее. - Я вот, уже взрослым, не справился с женой-алкоголичкой. Представить себе не могу, что делал бы ребенком.
      - Когда я была маленькой, это меня вообще не беспокоило. Думала, все отцы такие. Он приходил домой.., я говорила тебе, что он продавал лекарства? Он покачал головой, и она продолжила:
      - В общем, он приходил домой, уже приняв несколько рюмок с каким-нибудь клиентом, и был таким очаровательным, таким веселым... Отец был самым очаровательным человеком, которого я встречала, - неважно, пьяница или трезвенник. Конечно, повзрослев, я поняла. Но когда он смотрел на меня, улыбался и называл Лютиком... Такому человеку можно было все простить. И мама прощала - снова и снова.
      Так же и он прощал Маршу - снова и снова. Потом ругал себя, клял - мог бы сделать больше, чтобы помочь ей. Будь он лучшим мужем, безупречным человеком... Этот развод стал для него первым тяжелым уроком, первым доказательством, что жизнь гораздо сложнее, чем ему представлялось.
      - Я уверен - Бланш делала все возможное, Адриана.
      - Да, это так. - Она сорвала одуванчик, пушистый, ярко-желтый, и отложила в сторону, потом снова взяла и принялась теребить, разглядывая желтые лепестки. - Помню, они часто ходили на танцы - мама выглядела роскошно: в красивом платье, туфлях на маленьком каблучке, с пышно взбитыми волосами... А папа - в белом костюме, с черным галстуком-бабочкой. Волосы он гладко причесывал. - Она слегка улыбнулась, не поднимая глаз от одуванчика. - Они были прекрасной парой. А потом они приходили домой...
      Ее беспокойные пальцы замерли.
      - Папина речь уже была бессвязней, он путался в словах. А у мамы каменело лицо, губы поджимались. Ну, ты же знаешь мою маму... - Адриана невесело рассмеялась. - "Все в порядке, дорогая, твой отец просто шутит. А сейчас пойдем - поможешь мне снять платье". И мы шли с ней в ее комнату и притворялись, что все отлично.
      - У нее был свой способ справляться с этим. - Никогда бы Каттер не подумал, что станет защищать Бланш.
      - Да, знаю, - кивнула Адриана. - Но подростком я думала, что она глупа. Слаба и глупа, раз спускает ему это. Я забывала об одной вещи, самой важной... - Адриана встретилась с его взглядом. - Она любила его. Несмотря ни на что, она его любила. И я тоже любила его.