Глава 15

ЛЮБОВЬ

На западном берегу Мартиники часто идут дожди. Казалось бы, день прекрасен, сияет солнце, море нежится в полуденном зное. Спокойно дремлет Монтань-Пеле, увенчанный тюрбаном из облаков. И вдруг, словно по мановению волшебника, с небес низвергаются потоки воды. Тучи заволакивают небо, шум дождя, стучащего о крыши домов, смешивается с журчанием ручьев, затопляющих улицы.

Так случилось и на сей раз: дождь неожиданно хлынул как из ведра. Гаспар, пережидая ливень под какой-то аркой, прислушивался к тому, как дробь дождя разыгрывала арпеджио. Поднялся ветер, зашумели деревья, заскрипели пальмы, гнувшиеся под его порывами, зашелестели папоротники. Эти звуки перекрывали голоса и смех людей, разлученных дождем. Прошло десять минут, и в разрыве между тучами уже выглянуло солнце, последние капли дождя простучали по крышам, над морем засияла радуга.

Улица снова ожила. Люди выбегают из лавок, спускаются с веранд, хорошенькие личики поднимаются вверх, чтобы удостовериться в том, что небо снова безоблачно, раскрываются белые зонты, вновь понадобившиеся для защиты от солнца.

— Будьте добры, скажите мне, как пройти на улицу Морпе? — обратился Гаспар к старику под белым зонтом, оказавшемуся чрезвычайно словоохотливым.

Однако он говорил на местном наречии, и Гаспар понял только, что нужная ему улица, на которой жила мадам Фали, находится где-то внизу. Он свернул в одну из боковых улиц и остановился.

Отсюда можно было бы запросто свалиться в гавань. По крайней мере, такую возможность рисовало воображение. Гаспару еще никогда не случалось видеть подобную крутизну. Лестница с истертыми от времени ступеньками так резко уходила вниз, что подножия не было видно.

— Мадам, не скажете ли вы, как пройти на улицу Морпе? — спросил он у старой креолки, тоже под белым зонтом.

Подобно старику, она начала что-то тараторить и оживленно жестикулировать. Если Гаспар ее правильно понял, что ему следовало подняться вверх. Но провансальцу было лень карабкаться в гору, и он направился вдоль нижней улицы, параллельной улице Виктора Гюго.

Время от времени Гаспар справлялся у прохожих, куда ему идти, и все любезно указывали дорогу, кто вверх, кто вниз. В конце концов он пришел к заключению, что все эти люди не понимают, о чем их спрашивают.

Когда Гаспар почти отчаялся найти нужную улицу, его внимание привлек очаровательный мальчишка лет семи, жующий банан у двери одного из домов.

С насмешливым видом провансалец снял панаму и спросил:

— Не будете ли вы добры указать мне, как пройти на улицу Морпе?

Мальчик готов, видимо, прийти на помощь незнакомцу. Он что-то говорит и указывает вверх, а затем ныряет внутрь дома.

Добравшись до узкой улочки, круто уходящей в гору, Гаспар в очередной раз задает свой вопрос старой женщине со спокойным добрым лицом, которая стоит на пороге дома.

— Да, это улица Морпе, дом номер три, — отвечает она. Оказывается, перед Гаспаром сама мадам Фали. Он объяснил, что ему нужно, вытащил пригоршню монет и последовал в дом за хозяйкой.

Она провела его в чистую комнату, совершенно без мебели, если не считать матраца в углу. Но Гаспару больше ничего не было нужно. Он так устал, что тут же завалился на матрац и мгновенно уснул.

Во сне Гаспар видел остров и Сажесса. Они пробрались на корабль с сокровищами. Когда весь берег уже был усеян золотыми слитками, капитан куда-то пропал. Гаспар принялся разыскивать его. Он бегал по берегу, звал его, но безуспешно. Наконец вдалеке, в самом конце скалистой гряды, уходящей в море, Гаспар увидел человеческую фигуру и бросился туда. Однако, подойдя ближе, он с удивлением понял, что это не Сажесс, а девушка, та самая, которую он встретил на площади с фонтаном.

Девушка стояла с лотком на голове, стараясь удержать равновесие на скользких камнях. Она засмеялась, увидев Гаспара, засмеялась так, как могут смеяться только девушки из Монпелье и Авиньона. Он шел ей навстречу и тоже смеялся. Но вот коралловый риф превратился в оснастку корабля, голубая вода стала уходить куда-то вниз, и Гаспар проснулся.

В этот момент в дверь постучали. Вошла мадам Фали с подносом, на котором дымился кофе. Она поставила поднос на пол и открыла окно. В комнату ворвался шум вечернего города, аромат цветов и рокот моря.

Слышались женские голоса, смех, гортанные звуки креольской речи. Эти необычные голоса, запахи и звуки совершенно пробудили Гаспара и вызвали острое чувство любопытства.

Торопливо выпив кофе, он оделся и вышел из дома. Улица круто спускалась вниз, упираясь в парапет набережной.

Гаспар по лестнице поднялся на улицу Виктора Гюго. Приказчики, торговцы, разносчицы с лотками на голове еще не закончили свой трудовой день.

Гаспар, двигаясь по улицам, спустился, поднялся опять вверх и снова спустился. Он с интересом разглядывал дома и спрашивал себя, в каком из них живет приснившаяся ему девушка. В очередной раз поднявшись на улицу Виктора Гюго, провансалец пересек маленькую площадь с фонтаном. Быть может, здесь он встретится с ней еще раз?

Отсюда было видно, как к гавани спешили лодки рыбаков с дневным уловом. Со всех уголков острова в город стекались крестьяне, подгоняя мулов, нагруженных поклажей. Они торопились попасть в Сен-Пьер до наступления ночи.

Гаспар прогулял по городу всю ночь и под утро оказался на рынке. Ларьки были отперты. Рыбаки на особых катках подтаскивали к ним лодки с уловом. Торговцы выкладывали товар прямо на прилавки. Здесь были и маленькие рыбешки, и огромные рыбины. Вся эта живая серебристая масса трепетала и извивалась.

Гаспар, схватившись за шкафут одной из лодок, помог тащить ее вместе с другими. Рыбаки смеялись и болтали с ним. Провансалец плохо понимал их, но тоже весело смеялся.

По мере наступления утра рынок наполнялся покупателями. Торговец, около которого остановился Гаспар, колотя по прилавку палкой, выкрикивал, какой товар у него имеется, вытаскивал одну рыбу за другой и перекидывался с покупателями шутками. Гаспар тоже принялся за дело. Он схватил огромного угря и стал размахивать им. В следующий момент рыба была куплена, и Пьер Альфонс — так он представился провансальцу — уже считал деньги.

Выхватив какое-то морское чудовище, похожее на бочонок, он всучил его Гаспару.

— Продай вот еще и эту, морской человек, — попросил Пьер Альфонс и во всю глотку закричал: — Рыба, рыба, кому нужно, живая, свежая, только что из моря! Эй, красотки! Сюда! Сюда! Здесь все, что вам нужно, подавайте ваши корзинки, я живо наполню их! Эй, Додотт, Полин!

У ног его вертелись ребятишки, он раздавал им пригоршнями маленьких рыбешек, позволял детям вытягивать водоросли из лодки, давал им иногда шлепка.

Гаспар продал свое толстопузое чудовище двум старухам, которые, видимо, собирались торговать потом этой рыбой вразнос, так как везли с собой небольшую тачку из тростника. Провансалец повернулся к торговцу за новой рыбой, как вдруг среди толпы заметил вчерашнюю девушку. Она была без своего лотка, и ее маленькая красивая головка была обвязана желтым с голубыми полосами платком. В руках девушка держала корзинку.

Она тоже увидела Гаспара. Их взоры встретились, но на сей раз девушка отвернулась.

Пьер Альфонс заметил ее и закричал:

— Эй, Мария! Мария, ты что, оглохла? Рыбы прямо загляделись на тебя.

Он повернулся к Гаспару:

— Ушла! Какой бес вселился в нее сегодня? Она часто покупает у меня рыбу… — торговец недоуменно пожал плечами. — Ну да ладно. Вот еще рыба, продай-ка и ее, морской человек.

— Кто эта девушка? — спросил Гаспар, принимая рыбу.

— Мария с Красной Горки.

— Где она живет?

— У своей тетки на Провальной улице. Эй, эй, Майот, вот для тебя рыбка, такая же хорошенькая, как ты сама, даром отдам, почти даром, всего за два су!

— Кто она такая, эта Мария? — не унимался Гаспар.

— Разносчица. Вот, возьми! — обернулся Пьер Альфонс к очередной покупательнице. — Погоди, сейчас дам сдачу. Как здоровье твоей матери? Все благополучно, я надеюсь? Вот сдача, возьми, душка.

Он тараторил, не умолкая.

Гаспар повернулся к Пьеру Альфонсу.

— Ну, ладно, мне нужно идти.

Попрощавшись, он двинулся вдоль прилавков. Но Марии нигде не было видно.

Гаспар пересек площадь и направился к ларькам с фруктами, овощами и цветами. Воздух здесь был насыщен опьяняющими запахами. Провансалец остановился у прилавка с какими-то экзотическими плодами, названия которых он не знал. Девушка, стоявшая впереди, обернулась, и Гаспар очутился лицом к лицу с той, которую искал.

Мария покраснела. Он понял, что она его узнала.

— Добрый день, мадемуазель, — сказал Гаспар, приподнимая панаму.

— Добрый день, — ответила она, намереваясь уйти, но Гаспар выхватил у цветочницы букетик цветов и галантно преподнес девушке. Мария с легкой улыбкой взглянула на него, смутилась и стала рассматривать цветы с таким видом, точно раньше никогда их не видела.

Он хотел продолжить разговор, но девушка, бросив на него лукавый взгляд, повернулась и исчезла в толпе. Гаспар так и остался стоять с открытым ртом.

Визг какой-то лоточницы заставил его резко обернуться. Ларек за его спиной был опрокинут, толпа разбегалась.

— Змея! Змея! — слышалось со всех сторон.

Рядом с Гаспаром оказался старик, держащий над головой белый зонтик. Его глаза были прикованы к кустам за ларьком. Присмотревшись, Гаспар увидел извивающуюся в пыли желтую змею. Это была копьеголовая куфия трех футов длиной, одна из самых ядовитых змей на Антильских островах. Очевидно, она попала на рынок, притаившись в большой связке желтых бананов. Еще мгновение — и куфия кинулась бы на старика.

Гаспар сделал шаг вперед, схватил скользкое тело чуть ниже ужасной треугольной головы и ударил о землю с такой силой, что переломил змее хребет. Швырнув на землю искалеченное тело, он ногой вдавил змею в песок.

Старик с зонтиком бросился провансальцу на шею, так бурно выражая радость, что Гаспару показалось, что тот сошел с ума. Их окружила ликующая толпа. Можно было подумать, что Гаспар принес с собой весть о какой-то великой победе или спас остров от катастрофы.

— Меня зовут Сеген, — бормотал между тем старик, все еще держа над головой зонтик. — Вы спасли мне жизнь, рискуя своей, и теперь я ваш должник. Просите у меня все, что хотите. Я не беден, мой дом и все мое имущество в вашем распоряжении.

— Полно, полно, — запротестовал Гаспар. — Я, право же, не сделал ничего особенного. Просто я не боюсь змей… — и неожиданно для себя добавил: — Они никогда не осмеливаются меня трогать!

Сказать по правде, до этого он никогда не имел дела со змеями, но толпе об этом ничего не было известно. В их глазах Гаспар был чуть ли не национальным героем. Как же, ведь он обошелся с грозной копьеголовой куфией, как торговец домашней птицей с цыпленком.

— Вы спасли мне жизнь, мсье, — повторил Сеген. — Вы еще не завтракали? Нет? В таком случае пойдемте со мной, я вас угощу.

Взяв Гаспара под руку, он повел его в кафе.

За завтраком старик, который оказался очень приятным собеседником, расспрашивал своего спасителя о том, как он попал на остров, чем занимается сейчас и что намерен предпринять в будущем. Неожиданно для себя Гаспар рассказал о том, как «Рона» потерпела кораблекрушение, и о том, что случилось с ним потом, не забыв упомянуть и капитана Сажесса.

— Сажесс? — воскликнул Сеген. — Пьер Сажесс?

— Да, так его зовут.

Можно было подумать, что Сеген опять увидел куфию, так сильны были отвращение и страх, написанные на его лице.

— Он страшный человек! Остерегайтесь его!

Гаспар объяснил, что обещал Сажессу отправиться с ним в экспедицию, как только будет разгружена «Красавица из Арля», но ни словом не обмолвился о сокровищах.

— Вы не должны этого делать! — запротестовал Сеген.

— Увы, я дал Сажессу честное слово!

— Ах, вы дали честное слово! Ничего не попишешь, честное слово нельзя нарушить, даже если оно дано Пьеру Сажессу. Но все-таки я советую вам найти удобный предлог и отказаться от путешествия. Смотрите! — старик указал на огромного паука, ползущего по стене. — Пьер Сажесс завлекает несчастных в свои сети подобно тому, как паук ловит мух. Прибирает их к рукам, оплетает паутиной и высасывает все соки.

Поговорив еще немного и выпив кофе, Гаспар распрощался со своим новым знакомым, пообещав навестить его по тому адресу, который был указан на визитной карточке, врученной Сегеном.

Провансалец направился в гавань. У причала, где разгружалась «Красавица из Арля», он заметил Сажесса, занятого беседой с портовым чиновником. Капитан, судя по всему, был в прекрасном расположении духа. Он смеялся, оживленно жестикулировал, хлопал ручищей по дну бочки.

Гаспар вспомнил слова Сегена о несчастных, попавших в сети к этому человеку, и содрогнулся.

Глава 16

МАРИЯ С КРАСНОЙ ГОРКИ

Провальная улица в буквальном смысле слова повисла между небом и землей, по крутизне не уступая лестнице: мостовая все время прерывалась ступеньками, как горная река водопадами.

В одном из домов этой улочки жила Мария со своей теткой, миссис Чарльс. Девушка родилась в деревушке Красная Горка. Мать ее умерла вскоре после родов. Отец владел лавкой, ведя довольно удачно свое маленькое дело. Кроме лавки, у него была небольшая ферма, и три раза в неделю он уезжал на рынок в Сен-Пьер, лавка же была на попечении его сестры, Ти Финотт, когда-то очень красивой, как и все уроженки Мартиники, женщины, но в сорок лет превратившейся в сгорбленную старуху.

В молодости она работала разносчицей. Разносчицы на Мартинике — совершенно особая профессия: они торгуют всем, от фруктов, до лент. Труд женщин очень тяжел. Они носят свой лоток, на котором разложены товары, на голове, и такая ноша быстро подорвала бы силы любого англичанина, вздумавшего пронести эту штуку на расстояние пяти-шести миль. Но эти женщины, полные грации, хорошо сложенные, красивые, проходят до пятидесяти миль в день босиком от деревни к деревне, то поднимаясь на холмы, то спускаясь в долину, под лучами тропического солнца.

И вот Ти Финотт, не считаясь с тем, что сама была искалечена этим тяжелым трудом, несмотря на свою любовь к Марии, не протестовала против намерения ее отца сделать из девочки разносчицу. Он принял это решение, когда Марии было всего четыре года, так как на лучшее будущее для дочери в то время не мог рассчитывать.

Решив расширить ферму, он влез в долги и прибег к помощи Сажесса. Но ураган погубил урожай, и пришлось снова занимать деньги у Сажесса. С этого времени началось разорение семьи. Отец Марии так и не смог вернуть долг, и в конце концов ферма перешла к Сажессу. Правда, разорившийся землевладелец продолжал жить в Красной Горке и получать жалованье у Сажесса, работая на той самой ферме, которая когда-то была его собственностью.

Когда Марии исполнилось пятнадцать лет, умерла Ти Финотт. Девушка переехала к другой тетке, живущей в городе на Провальной улице. Вскоре она начала работать разносчицей у господина Сартина, торговца платками, лентами, мадрасскими тканями и дамскими нарядами. Лавка этого коммерсанта находилась на улице Виктора Гюго.

Смерть Ти Финотт, заменившей девушке мать, была тяжелым ударом для Марии. К тому же миссис Чарльс оказалась суровой женщиной, слишком благочестивой и не склонной потакать молодежи. Но в конце концов Мария привыкла и даже сумела полюбить старинную темную улочку, на которой не смолкали гомон и шум.

Каждое утро, когда вершина Монтань-Пеле еще едва проступает темной трапецией на ярко-синем небе, Мария должна являться в лавку, забирать тяжелый лоток с товарами и отправляться с ним по деревням. Каждое утро по улице Виктора Гюго, наполенной предрассветным сумраком, она поднимается к тому месту, где кончаются дома и начинается проселочная дорога, вдоль которой растут канны, папоротники, шелестят заросли сахарного тростника и кусты жасмина.

С каждой минутой небо становится все светлее, и по мере того, как девушка поднимается в гору, кажется, будто она восходит навстречу солнцу. Наконец дорога, уже более отлогая, выходит из густой тени Монтань-Пеле, и утренний сумрак уступает место голубизне дня. Знойный ветер, от которого Сен-Пьер защищен горой, обжигает лицо.

Полдень застает Марию среди холмов. Она уже продала кое-что из своих товаров, и в маленьком кошельке у пояса звенят монеты.

Через год девушку знал почти каждый островитянин. Негры, срезающие сахарный тростник, прерывали свою работу, когда она проходила мимо, и желали ей доброго утра. Торговля шла у нее бойчее, чем у всех других разносчиц. Причиной этому была не миловидность Марии, так как покупательницами были в основном женщины, а кротость, с которой она держалась.

Глава 17

СУДЬБА

Как-то раз хозяин приказал Марии отправиться к мадам Виджиль, чтобы показать ей образцы кружева и по возможности склонить ее к покупке. Мария продала все имевшееся при ней кружево и возвращалась в Сен-Пьер в прекрасном расположении духа.

Солнце стояло высоко, когда девушка проходила мимо ботанического сада. Ворота были открыты. Сразу от входа начиналась тенистая аллея. Из чащи сада доносилось пение птиц.

Мария остановилась. Когда-то содержавшийся в порядке, сад теперь пришел в полное запустение. Пальмы, древовидные папоротники, акации — все было увито лианами, как паутиной. Зеленый сумрак дышал сыростью. К этому запаху примешивался аромат цветущих апельсиновых деревьев и ванили.

Мария, проходя мимо ворот, всегда заглядывала в них. Но на этот раз безмолвное скопление деревьев испугало девушку. Она вздохнула, повернулась и пошла дальше.

Разносчица перешла мост через речку и направилась к площади с фонтаном. Здесь ей повстречался мужчина в белом костюме. Его облик и любопытный взгляд говорили о том, что это приезжий, скорее всего, кто-нибудь из экипажа иностранного судна.

Глаза мужчины встретились с глазами девушки, вспыхнули и… она прошла мимо. Но в этот миг окружающий мир перестал для нее существовать. Мария не замечала гудящей толпы, не отвечала на приветствия знакомых. Она видела только лицо незнакомца, хотя не могла сказать, что хорошо рассмотрела его. Привлекательное загорелое лицо.