Глава 24

Я протиснулся мимо Джитт и ступенька за ступенькой начал спускаться по лестнице, чувствуя, что меня колотит дрожь. В резком свете ламп, установленных у основания лестницы, красные каменные стены казались розовыми, словно кожа младенца. Левой рукой я прикрывал глаза, а в правой сжимал МР-7. Я держал под прицелом черный квадрат внизу и был готов разнести в клочья все, что появится из коридора, ведущего в глубь горы.

Спустившись пониже, я осознал, что бьющая меня дрожь порождена не только нервным напряжением. Воздух вокруг становился все холод —, нее. Правда, пар изо рта не шел, но это меня не удивляло. В сухом воздухе пустыни туман образуется только при очень низких температурах.

Но и без того мне казалось, что я попал в холодильник. Я припомнил ледяные пещеры в потухших кратерах Северной Аризоны и задумался, не естественного ли происхождения эта каверна. Эту мысль подтверждало и то обстоятельство, что стены ничем не были украшены. Трудно было представить, что Пигмалион смог обойтись без дополнения в виде злобно скалящихся горгулий или обманчиво простых резных украшений. Какими бы одиозными ни казались предпочтения Пигмалиона в смысле материала для работы, все-таки у него была душа художника. И если он оставил эти стены голыми специально, то у него могла быть только одна цель: добиться ошеломляющего контраста между этим колодцем и тем, что он создал в сердце горы.

Как вскоре выяснилось, мои рассуждения оказались верными, хотя это был тот случай, когда сознание своей правоты не приносит радости.

Спустившись до основания лестницы, я вошел в коридор, показавшийся мне довольно тесным и маленьким, хотя какой-нибудь статуе Пигмалиона здесь было бы вполне просторно. Коридор уходил по дуге влево, и за поворотом маячил слабый серебристо-белый свет. Только благодаря ему да еще лампе у основания лестницы темнота в коридоре не была кромешной.

Я повернулся к своим спутникам. Кроули коснулся Джитт и легонько сжал ей плечо. Даже сделав скидку на ее светлую кожу и мертвенный свет в коридоре, я поразился призрачное бледности Джитт. Она привалилась спиной к стене, закрыла глаза и запрокинула лицо к потолку.

– Что с тобой, Джитт? – прошептал я.

Она едва заметно покачала головой и судорожно сглотнула.

– Лестница… Я знаю это место. Я бывала здесь раньше.

Кроули ласково взял ее в лицо в ладони.

– Ты убежала отсюда как жертва, а вернулась избавительницей. Ты выжила и будешь жить.

– Спасибо вам. – Я увидел, как по шее Джитт катится капелька пота. Джитт открыла глаза и кивнула:

– Иди вперед. Койот.

Слова Кроули ободрили и меня. И я, и Джитт, мы оба были творениями Темных Властелинов.

Мы оба бежали от своих бывших хозяев, и из жертв превратились в избавителей. Мы оба дали клятву заставить своих хозяев заплатить за все, что сделали с нами и другими, и, возможно, мы начнем взимать плату прямо за поворотом.

Может быть, я продвигался по коридору не так осторожно, как того требовало благоразумие, но мне казалось, что меня лучше любой брони защищает правота моего дела. Это звучит довольно нелепо; так мог бы выразиться религиозный фанатик, описывающий свой поход на логово порока, но в каком-то смысле я и был новообращенным, проникшим в стан врага своей веры. На краткий миг я почувствовал себя мифическим героем, отправившимся на ратный подвиг, и обитель Зла, с которым я шел сразиться, была совсем рядом, в конце коридора.

В конце концов разница между мифом и историей ужасов – всего лишь вопрос точки зрения.

Коридор переходил в огромную пещеру со сталактитами и сталагмитами, похожими на окаменевшие зубы в челюстях ископаемого животного. В глубоких сводах под потолком пряталась тьма, отдаленные тени намекали на другие залы и коридоры, уводящие в глубь горы. Пол поражал своей гладкостью: так выглядит замерзшая на ветру поверхность озера или миниатюрные волнистые холмики, которые тысячелетиями полировала бегущая вода.

Открывшееся нам зрелище показалось мне удивительно уместным и естественным, за одним маленьким исключением: подобное образование никак не могло возникнуть в сердце горы в пустыне юго-запада.

Лед. На лестнице и в коридоре было так холодно потому, что каждый квадратный фут пещеры покрывала блестящая, сверкающая ледяная оболочка в дюйм толщиной. Огромные, в человеческий рост, сосульки с тонкими, как острие иглы, наконечниками дополняли обширную коллекцию сталактитов на потолке. Их застывшие двойники выглядели, словно саженцы сталагмитов, которые вот-вот поднимутся и расцветут, подобно своим каменным собратьям.

Весь зал был заполнен сидящими, стоящими и полулежащими фигурами, смутно напоминающими человеческие. Сквозь ледяное одеяние, окутывающее каждую фигуру, просвечивала кожа приглушенного телесно-розового оттенка. Ледяные грани придавали этому застывшему народцу вид скульптур какого-нибудь кубиста, терпеливо ждущих, когда этот стиль снова войдет в моду.

Я подобрался к ближайшей фигуре и стукнул прикладом по ледяной оболочке, покрывавшей голову. Лед треснул, а после второго удара большой кусок оболочки отвалился и разбился вдребезги.

Мне удалось очистить ото льда всю правую половину женского лица – осталось лишь несколько кусочков, упрямо цепляющихся за пряди черных волос. Стянув перчатку, я коснулся женщины, но, как и следовало ожидать, окоченевшее тело на ощупь было совершенно безжизненным.

Джитт упала рядом со мной на колени и тоже дотронулась до женщины, потом подняла на меня полные ужаса глаза и закрыла лицо руками. Ее плечи заходили ходуном от рыданий. Я присел рядом и обнял ее, но у меня сложилось впечатление, что она не почувствовала моих объятий и не услышала бы меня, если бы я заговорил.

Кроули склонился над Джитт и покачал головой:

– Несомненно, Пигмалион специально поддерживает здесь низкую температуру. Это замедляет метаболизм его созданий, и таким образом он консервирует их красоту. – Он показал на бриллиантовую сережку в ухе замерзшей женщины. – Не могу поверить, что он был бы так расточителен, если бы хотел их убить.

Я еще раз оглядел ледяную пещеру.

– Если это правда – а, похоже, так оно и есть" – то как он сюда доставляет лед?

Кроули понизил голос до шепота:

– Это высокогорье. Здесь бывают суровые зимы с грозами и буранами. Должно быть, отсюда есть выход на поверхность, и в это отверстие попадает достаточно снега и дождевой воды, чтобы произвести такое количество льда.

– Но что?.. – Вопрос замер у меня на губах – эхо принесло в пещеру чужие голоса. Я увлек Джитт в тень, и Кроули пристроился рядом. По его знаку я пробрался обратно, к низкой стене оледеневших сталагмитов, и, спрятавшись за ними, оглядел зал.

Я увидел двух созданий, почти ничем не отличавшихся от людей. Если не считать сероватого оттенка кожи и заостренных ушей, они выглядели в высшей степени непримечательно. Правда, их наряд придавал им вид персонажей, сбежавших из какого-нибудь второразрядного фильма про пиратов. Для полноты картины одному из них не хватало только повязки на глазу и попугая на плече.

Их появление не слишком меня взволновало, потому что я их узнал. Двоих их сородичей я как-то повстречал в другом районе Аризоны. Этих созданий называли драолингами. Они обитали в соседнем протоизмерении, и немногочисленные храбрецы из их числа отваживались на вылазки в ближайшее протоизмерение, где играли маленькие злые шутки с представителями рода человеческого. Кроули считал, что драолинги стояли за истреблением участников экспедиции Доннера[Наиболее известная экспедиция эмигрантов под руководством братьев Якоба и Джорджа Доннеров, целью которых было отыскать кратчайший путь в Калифорнию через Горы Сьерра-Невады. Экспедиция состоялась в 1946–1947 гг.

Из восьмидесяти девяти участников экспедиции в живых осталось сорок семь человек.], а возможно, и таинственная личность Зодиак[Автор серии убийств в Сан-Франциско в 1969 г. Оставлял криптограммы, разгадка которых, по его утверждению, Должна была раскрыть личность убийцы.], убийца из Калифорнии, тоже был выдуман ими.

Но даже зная об их склонности к отвратительным и жутким забавам, я не встревожился, увидев этих тварей. Я знал, что их легко прикончить и с охотой был готов избавить от них мир.

Всерьез меня обеспокоило создание, стоящее между ними. Его поза была вполне обычной, но что-то в ней резало глаз. Казалось, эта массивная неповоротливая зверюга должна чувствовать себя более непринужденно, опираясь на четыре конечности, а не на две. Ее ссутуленные плечи и словно бы надломленный хребет едва не сбили несколько сталактитов, когда тварь неуклюже двинулась вперед на коротких мохнатых ногах. Все ее тело было покрыто пестрым узором, и только в том месте, где массивная грудь слегка сужалась, переходя в мощную шею, оставалось светлое пятно.

Над плоским черепом торчали остроконечные уши, на морде выделялись выпирающие челюсти и большие глаза, в которых застыло едва ли не невинное выражение. Hoc существу заменяли две треугольные щели. Из открытой пасти торчали острые акульи зубы.

Чудовище занесло здоровенный кулак и с размаху опустило его на застывшее во льду тело.

Грохот удара прокатился по всей пещере. Лед в средней части тела хрустнул, и труп переломился пополам. Два драолинга немедленно ринулись на верхнюю часть тела, словно гиены, увидавшие падаль. Пятнистый монстр схватил за щиколотки нижнюю половину и рванул ноги трупа в разные стороны. Он разорвал труп словно птичью тушку и вгрызся в замороженное бедро.

Одному из драолингов удалось отодрать от туловища руку, и второй кувырком отлетел назад с остальной частью тела. Первый запустил зубы в свою добычу и, жуя, проворчал:

– Как холодная закуска оно ничего, но я предпочитаю еду посвежее.

Второй отломил руку трупа у локтя и стянул мороженую плоть, словно перчатку.

– Согласен. Сейчас подкрепимся немного, а потом подберем что-нибудь еще. Дома разморозим и приготовим как следует.

Чудовище только рыгнуло и выплюнуло берцовую кость.

Я был потрясен и никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего. Притаившись в темноте искусственной ледяной пещеры, я слушал внеземных существ, обсуждавших гастрономические достоинства человечины, словно люди были выращенным на убой скотом. Любовно вылепленные Пигмалионом образцы физического совершенства превратились в жратву для драолингов.

Этот мимолетный взгляд на внеземную мораль вполне объяснял позицию таких созданий, как Скрипичник и Алмазная Императрица. Они были не только Темными Властелинами – они являлись существами из чужих миров; они не могли воспринимать нас так, как воспринимаем себя мы.

Подобно хищникам, которым никогда не приходит в голову задумываться о чувствах своей добычи, они не признавали за нами никаких прав, не испытывали к нам ни малейшего уважения.

В свете этого открытия поступок Пигмалиона становился еще более ужасным и омерзительным, ибо он добровольно отказался от своей принадлежности к человечеству ради могущества Темного Властелина.

Эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове и на какое-то мгновение отвлекли меня от действий. Джитт тем временем не предавалась праздным размышлениям. Краем глаза я увидел, как она выступила на открытое пространство между нашим убежищем и пирующими тварями. Ярость, хлещущая из нее, казалось, могла бы расплавить и лед, и камень под ним, но держалась она с твердостью скалы. Джитт прижала М-17 7 к правому боку и взвела курок. Эхо многократно усилило щелчок, и он прозвучал, как выстрел.

Драолинги с довольными ухмылками подняли на нее глаза.

– Что это у нас здесь? – прошамкал один из них набитым ртом.

Джитт нажала на спусковой крючок с механической четкостью, как будто она и карабин составляли одно целое. Первые три выстрела с грохотом и звоном сбили ледяной футляр со сталагмита.

Пули угодили говорившему в грудь, и большая часть недожеванного мяса вывалилась на пол.

Пули, пройдя насквозь, разорвали драолингу спину, и фонтан алой крови оросил пятнистую шкуру монстра.

Джитт слегка сместила ствол вправо и выпустила следующую серию пуль. Годы тренировок включили в моем мозгу механизм, который с компьютерной четкостью проанализировал ее атаку.

Поскольку Джитт стояла всего в двадцати пяти метрах от мишени, пятидесятишестиграновые разрывные пули, поразившие второго драолинга, летели со скоростью, значительно большей, чем три тысячи двести футов в секунду. На такой скорости они в одно мгновение превратили в крошку все твердое, что встретили на своем пути. Одна впилась драолингу в запястье и оторвала кисть.

Другая угодила в ребра и разорвалась на бессчетные металлические осколки, искромсавшие все внутренние органы и грудную клетку. Последняя ударила драолинга в челюсть, превратив плотоядную ухмылку в черный провал. Голова любителя покушать с хрустом запрокинулась, и тело отлетело в тень.

Джитт прицелилась в пятнистое чудовище. В тот же миг во мне поднялся непонятный протест, который заставил меня крикнуть:

– Нет! Не надо!

Каким-то образом я узнал это существо и повял, что стрелять в него бессмысленно.

Может быть, Джитт не услышала меня, а может, предпочла пропустить мои слова мимо ушей.

Как бы то ни было, ее палец на спусковом крючке карабина напрягся, и пули прочертили сплошную зигзагообразную линию от правого бедра до левого плеча монстра. Существо пошатнулось и плюхнулось на ягодицы, но ни одна пуля не пробила его шкуру.

Завывая от боли и ярости, существо перекатилось вперед и, вонзив черные когти в лед, развернулось к Джитт. Не удостоив его даже взглядом, Джитт высвободила пустую обойму, с щелчком загнала в магазин новую и снова прицелилась.

Не отдавая себе отчета, почему действую таким образом, я рыбкой перемахнул через стену сталагмитов. Я понимал, что мне никоим образом не удастся приземлиться на лед и удержаться на ногах, поэтому даже не стал пытаться. Приземлившись на бедро, я заскользил к Джитт и выбросил вперед правую ногу. Удар сбил ее с ног и отбросил в сторону. Я изогнулся, встал на левое колено и выхватил автоматический пистолет.

Монстр бросился вперед, набирая скорость. Сосульки, свисающие с потолка, вздыбливали шерсть на его спине и каскадом ледышек падали на пол.

Ледяные чешуйки, выдранные ее когтями из пола, взвивались в воздух, словно снег, вылетающий из-под копыт лошади, несущейся галопом по снежному полю. Огромные легкие работали, как кузнечные мехи, и клубы пара от этого живого локомотива летели прямо на меня.

Когда кислый, затхлый запах из пасти чудовища ударил мне в ноздри, какая-то часть моего сознания отметила, что меня должно было бы парализовать страхом. Но другая часть знала, что поддаться страху – значит погибнуть. Даже когда чудовище занесло надо мной лапу с черными граблями когтей, я не сомневался, что одолею его. Я поднял «вилди-вульф» и нажал на спуск.

Пуля вошла в правую ноздрю чудовища, и из его затылка хлынул иссиня-черный фонтан крови. Тварь почти мгновенно остановилась, и огромная лапа превратила в ледяную пыль большой сталактит. Этот удар развернул монстра ко мне.

Распластавшись на полу, я почувствовал, как его ступня прошла в дюйме от моей спины, а потом услышал грохот падения. Чудовище рухнуло на пол, дернулось и затихло.

Перекатившись на спину, я увидел, что Кроули помогает Джитт встать. Она помотала головой и несколько раз моргнула, но других признаков потрясения от пережитого не проявила.

Кроули посмотрел на меня и улыбнулся.

– Знаешь ли, это было чертовски самонадеянно с твоей стороны.

Я нахмурился и убрал «вульф» в кобуру.

– Чепуха. У этой зверюги ноздря размером с пиццу. И слепой бы попал.

– Я знаю. Твое нахальство заключается в другом. – Зеленые глаза Кроули лукаво блеснули. – В том, что ты сделал один выстрел.

Джитт с комичной озадаченностью оглядела свой карабин.

– Почему твоя пуля убила ее, а мои отскочили? – Она на мгновение замялась, потом уточнила:

– Вернее, откуда ты знал, что моя стрельба окажется бесполезной?

Я поднялся без посторонней помощи и скрестил руки на груди.

– Я уже встречал драолингов, и Кроули внушил мне, что они послужили прообразом персонажей некоторых земных легенд. И не только они – еще много созданий из других измерений.

Кроули подмигнул Джитт.

– Большинство героических легенд основаны на реальных схватках с существами из других измерений.

– Откуда-то из моего подсознания всплыло описание огромного неповоротливого чудовища, которое пожирает людей. – Я пожал плечами. – Наверное, холод, лед и, возможно, твое имя сыграли здесь не последнюю роль, вызвав нужную ассоциацию.

Джитт нахмурилась:

– Джитт – датский вариант имени Юдифь…

А, поняла. Грендель.

Я кивнул:

– Толстая шкура гренделя неуязвима для обычного оружия. Я предположил, что носовые перегородки у него не такие крепкие.

– А почему не глаз?

– Веки.

Джитт мрачно кивнула:

– Спасибо, что спас мне жизнь.

Я указал на двух мертвых драолингов:

– А тебе спасибо, что выполнила за меня часть работы.

– Кстати говоря, что мы будем делать с этим? – Кроули обвел рукой пещеру и нахмурился. – Очевидно, Пигмалион не слишком хорошо присматривает за своим хозяйством. Если мне удастся отыскать управляющий механизм межпространственных врат, которыми пользовались драолинги и грендель, я смогу вывести их из строя.

Джитт посмотрела на меня, потом на Кроули:

– Я знаю, шансы ничтожны, но вы разрешите мне поискать других пленников? Может, кто-нибудь из них жив.

– Конечно. Кроули, ты займись межпространственными вратами, а мы с Джитт все здесь осмотрим. – Я пнул ногой тело гренделя. – Ты, случайно, не знаешь измерение, которое дает жизнь этим тварям?

Кроули кивнул:

– Знаю и стараюсь избегать его, но ты хорошо придумал.

– Ладно. Когда закончим, оттащим эту падаль в родное измерение.

Джитт нахмурилась:

– Но ведь его сородичи разозлятся?

– Может быть, – улыбнулся я. – Но это послужит им напоминанием, что на Земле еще жив Беовульф. Я хочу, чтобы они не забывали о нем.

Пусть поймут, что последствия такой забывчивости могут оказаться роковыми.

Глава 25

Поиски выживших пленников оказались бесплодными, и Джитт заметно помрачнела. Она молча, с угрюмым видом выслушала простые наставления Кроули, касающиеся межпространственных переходов, потом помогла нам перетащить тело гренделя в его измерение. Там Кроули при помощи телекинеза повесил труп монстра на дерево, и мы удалились.

Межпространственные врата в поместье Пуллиама Кроули настроил на случайно выбранный режим.

– Для того чтобы врата такого типа могли функционировать, должна существовать связь между ними и вратами на другом конце. Я нарушил эту связь, и теперь их можно открыть, только послав специальный код из других врат. Поскольку я выбрал код случайным образом, вряд ли кому-то удастся его подобрать, чтобы перенастроить врата на нужный режим.

– Значит, никто больше не сможет войти через них?

– Да. Мне вот что показалось странным: до недавнего времени этих врат в поместье не было.

Вероятно, они появились только после того, как Пигмалион покинул свое убежище. – Кроули переплел пальцы и выгнул их мостиком обратной стороной наружу, хрустнув суставами. – Драолинги не обладают большим спектром умений, но создавать импровизированные приспособления, заменяющие межпространственные врата, они мастера. У их поделок очень ограниченные возможности, но для целей драолингов они вполне подходят.

Мы вернулись на Землю и возникли из ниоткуда в моем кабинете в штаб-квартире "Лорики".

– Ты хочешь сказать, что они пользовались своими вратами, а не вратами Пигмалиона?

Кроули расстегнул ремень и положил оружие на стол.

– Я не нашел никаких признаков других врат.

Возможно, Пигмалион просто не знает, как их создавать.

Джитт покачала головой:

– Не может быть. Он же Темный Властелин.

– Правильно, но всего несколько лет назад он был обычным человеком. Возможно, его никогда не учили создавать врата. – Кроули махнул рукой в сторону окна, за которым горели красные предупреждающие огни маглева. – Неро Лоринг построил межпространственные врата, не зная, что это такое. Но он никогда не сумел бы сделать этого, если бы агент Скрипичника не подсунул ему чертежи. Знаниями о технике создания врат располагают очень немногие, и даже у большинства посвященных они слишком поверхностны.

Как правило, их врата – просто кроличьи норы, щунты в соседнее измерение. Полноценные врата с возможностью ввода координат – большая редкость.

Я метнул на него подозрительный взгляд.

– Но мне почему-то все время встречались врата именно этой редчайшей разновидности. В том числе и твои.

Кроули широко улыбнулся:

– Твой опыт нетипичен, потому что ты путешествовал со мной, а я знаю почти все такие врата.

А что до того устройства, которым владею я – кстати, оно очень маленькое и рассчитано на одного-двух человек, – так я заполучил его самым распространенным среди Темных Властелинов способом: я его украл. – Он развел руками. – Да, ты видел множество действующих врат, но есть сотни других, которые попросту бездействуют. У них нет механизмов управления, поэтому они не могут наладить связь ни с какими другими вратами. Если у кого-то есть работающие врата, этот кто-то может выйти на бездействующие и установить с ними связь. Несомненно, так и собирался поступить Пигмалион. Он хотел связать врата, построенные Неро Лорингом в Фениксе, и бездействующие врата, которые нашел где-то еще.

– И чуть не преуспел в этом, черт бы его побрал!

– Да уж. Фокус тут вот в чем: Скрипичник не нашел действующих врат, которые были бы достаточно большими и мощными, чтобы перенести его тушу. Не удалось ему и пересадить органы управления и источник энергии от других врат на свои, бездействующие. Вот он и застрял в своем измерении и будет торчать там, пока мы его не вытащим.

Джитт нахмурилась: