Глава 47

Красная в конце концов раскололась, и мы использовали сведения, полученные от нее, чтобы сделать разговорчивее ее приятелей-дженсаарайи (так они называли себя). Это был поистине захватывающий рассказ, потому что они исповедовали странную философию, которая ставила на одну планку Оби-Ван Кеноби и Дарта Вейдера, — мол, они одинаковые истребители джедаев. Чтобы стать дженсаарайи, нужно было пройти примерно такую же подготовку, что и у джедаев, включая создание лазерного меча, только этот момент не был для них переломным, как у джедаев. Для дженсаарайи венцом их карьеры, величайшим моментом в их жизни, символом перехода в ранг дженсаарайи-защитника (у них были ученики, защитники и высшая ступень — старейшина саараи-каар, который всегда был только один), было создание собственных доспехов. Они брали за основы обычные латы и покрывали их кручеными нитями из кортозиса, обеспечивая тем самым пусть не сильную, но все-таки защиту от всех видов оружия. Они выбирали какое-нибудь животное своим союзником и защитником, затем придавали своим доспехам его черты. Таким образом они выражали свою индивидуальность в сообществе дженсаарайи. Словно подчеркивая их настрой, все эти существа были мирными и никогда не нападали, а только оборонялись. Они прятались или спали, пока не нападали на них самих, и тогда они действовали с убийственной быстротой и решительностью.

То, что дженсаарайи стали служить Тавире, было большой ошибкой с самого начала. Тавира, скрываясь от передовых отрядов Новой Республики, сделала прыжок в систему Суарби, сектор Куенсе. Седьмая планета этой системы, газовый гигант, имела на своей орбите пояс астероидов и полтора десятка лун. Одна из этих лун, обозначенная на картах как Суарби 7/5, была названа колонистами, решившие освоить ее несколько столетий назад, Сусевфи. Схожая с Йавином IV по размеру и скорости вращения, Сусевфи была покрыта бескрайними саваннами, почти как Ноквивзор — планета, на которой находилась база Разбойного эскадрона до захвата Корусканта. На этом спутнике было несколько людских поселений, а дженсаарайи жили рядом с большим космопортом, Йумфлой.

Тавира и несколько человек из ее команды прилетели в Йумфлу, и адмирал тут же взяла в оборот местного имперского губернатора — мелкого бюрократа, который сделал последнюю в своей жизни ошибку, отвергнув ухаживания Тавиры. Тавира приказала расстрелять его, затем объявила планету освобожденной из-под гнета Империи и восставшей против гнета Новой Республики. Саараи-каар дженсаарайи пришла к Тавире и услышала все, что хотела услышать от адмирала. Тавира добилась ее доверия, затем предала ее и заставила дженсаарайи защищать мирных граждан (которые, кстати, не подозревали об их существовании), поступив на службу к Тавире. Отказ выполнять ее приказы означал аннигиляцию Йумфлы.

Дженсаарайи почувствовали намерения Миракс, когда она стала охотиться на «возмутителей спокойствия». Они выкрали ее с Нал Хутты и привезли на Сусевфи. Тавира хотела убить ее, но саараи-каар настояла, чтобы ей сохранили жизнь и заточили в тюрьму в старом дворце губернатора.

Узнав все, что нам было нужно, мы с Люком решили поспешить на Сусевфи. Пришлось принять тяжелое решение — не брать с собой никого из дженсаарайи. Если хоть один из них дрогнет, он сведет на нет все наши попытки проникнуть в тюрьму, где Тавира спрятала Миракс.

Мы решили оставить их на Коуркрусе в компании йсаламири. Нам нужно было оставить их под присмотром кого-то надежного, и мы с Люком пошли к Йакобу Найву и открылись ему, затем объяснили ему, что мы собирались покончить с «возмутителями спокойствия» и остановить Тавиру. Мы поставили его перед выбором: либо мы уничтожаем остатки «выживших», либо он присягает на верность Новой Республике и начинает новую жизнь. Мы множество раз предлагали такой выбор многочисленным жертвам агрессии Империи.

Найв принял наше предложение. С укреплением Новой Республику и планомерным уничтожением последних остатков Империи «выжившие» все больше теряли свою антиимперскую направленность и превращались в обычных пиратов. Без защиты «Возмутительного» Новая Республика могла, не напрягаясь, разгромить их десять раз подряд. Так что Найв с удовольствием взялся поразвлекать пятерых гостей и йсаламири в обмен на шанс начать новую жизнь.

На прощание он пристально посмотрел на меня и спросил:

— Один вопрос, Йенос. Откуда вы знаете, что победите?

— А почему все эти годы ты сражался с Империей?

— Чтобы отомстить за то, что она сделала с моими друзьями.

— Точно, — кивнул я. — У Леонии Тавиры моя жена. И я буду сражаться, чтобы не пришлось ни за кого мстить.

— Вдвоем? — округлил глаза Найв.

— У нас есть союзники, — я подмигнул Люку. — И один из них очень могущественный. С нами все будет в порядке.

Перед тем как покинуть Коуркрус, мы передали два сообщения. Первое предназначалось генералу Кракену, и в нем говорилось, что мы обнаружили базу «Возмутительного» и собирались выманить этот корабль из его убежища. Точные координаты места, куда мы направлялись, мы оставили у Найва. Мы не хотели, чтобы экспедиционный корпус Новой Республики направился прямо туда и наша попытка спасти Миракс была бы обречена на провал. Если Новая Республика предпримет решительные шаги, дженсаарайи на Сусевфи смогут предчувствовать атаку и предупредить Тавиру.

Второй рапорт предназначался для Бустера. Я просто сказал ему, что нашел Миракс и направляюсь к ней. Я не стал описывать ему все детали, как генералу Кракену, а просто заметил, что надеюсь через пару дней доставить ее целой и невредимой на «Искатель приключений», чтобы она смогла отдохнуть и прийти в себя.

Мы хотели оставить Элегоса на Коуркрусе, но он настоял, чтобы мы взяли его с собой. Он прекрасно сошелся с Оурилом (что немало встревожило меня), поскольку они вынуждены были жить вместе в моем номере. Элегос заметил, что небольшой корабль, на котором Люк с Оурилом прилетели на Коуркрус, был очень сложен в управлении и одного пилота было мало, а поскольку каамаси умел летать, то он рвался помочь Оурилу.

Место второго пилота могли бы занять Люк или я, но мы собирались лететь к Сусевфи под защитным колпаком поля йсаламири. Это скроет наше владение секретами Силы от дженсаарайи, которые установили сторожевые посты на поясе астероидов и на самой планете. Защитники Пояса регулярно использовали Силу, чтобы не дать прилетающим в систему кораблям обнаружить спрятанный среди астероидов «Возмутительный». Они заставляли пилотов не видеть очертания «звездного разрушителя» на экранах сенсора. Но даже без защиты корабля дженсаарайями его крайне сложно было обнаружить среди каменных глыб. А когда за дело брались дженсаарайи, найти его было просто невозможно.

Люк разлегся на мягкой скамье в кают-компании небольшого корабля и прикрыл глаза руками.

— Если бы у нас было побольше джедаев, мы могли бы направить сюда разведывательные корабли и наверняка засекли бы этих дженсаарайи, которые «прикрывают» корабль.

— Вполне возможно, только я засек их только с близкого расстояния, когда они пытались «прощупать» мое сознание. Когда я установил контакт с Тикхо во время битвы при Кса Фел, они засекли меня, а я так и не заметил их присутствия, — я встал и отправился на камбуз. Достав контейнер с сиропом «зуребер» из охладителя, я предложил его Люку: — Хотите пить?

Люк посмотрел на меня прищуренными глазами и кивнул:

— Конечно, кидай.

Я швырнул контейнер, и он приземлился прямо на живот Скайуокеру. Люк громко ахнул.

Я улыбнулся:

— Я думал, вы словите.

Он встал, оторвал зубами уголок пластика и выплюнул его на пол:

— Я попытался, но йсаламири помешала.

Он открыл свой сироп и отхлебнул:

— Трудно снова быть нормальным, правда?

Люк тяжело вздохнул:

— Первые восемнадцать лет своей жизни я понятия не имел о Силе. Я был всего лишь простым пареньком с фермы, который хотел летать. Я хотел пойти на службу к Империи, стать пилотом. У рыцарей-джедаев очень древняя история, но дядя Оуэн не поощрял мои занятия этой историей.

— Понимаю, у нас в доме все было примерно так же, — я плюхнулся на скамью в ногах у Люка. — Просто старались не говорить о джедаях. Я знал, что мой дед был знаком с джедаем, работал с ним, но помалкивал об этом. Это было все равно, что вспомнить бывшую жену на дне рожденья у тещи.

— У новой, естественно.

Я рассмеялся:

— Точно. Знаете, когда я увидел своего деда несколько месяцев назад, я понял, как он гордился, что спрятал жену и ребенка Нейаа Халкиона. Узнал, как тяжело оказалось для него скрывать все это столько лет. Мне кажется, я расстроил его, когда отказался от джедайского наследия, чтобы в одиночку преследовать «возмутителей спокойствия». Нужно будет обязательно сказать ему, что я передумал.

— Очень рад за тебя, — Люк сел и похлопал меня по плечу. — Сложнее сказать, что было для меня хуже: потерять ученика от того, что он попал на темную сторону, или увидеть, как кто-то бросает все, потому что я — плохой учитель.

Я пожал плечами:

— Вы же знаете нас, кореллианских джедаев — мы крайне упрямые и полны решимости идти своим путем, — в голове промелькнул наш разговор с Элегосом. — Кстати, я должен извиниться перед вами. Я никак не мог выбросить из головы свои ожидания в отношении академии, поэтому не дал вам возможности учить меня.

— Принято, хотя тебе не стоило извиняться, — кивнул мне Люк. — Я неправильно повел себя с тобой. Мне нужно было понять, что параллельный путь ничем не хуже и не лучше, просто он другой. Мы ведь двигаемся в одном направлении.

— Точно, но все же я до сих пор не могу смириться с тем, как вы обошлись с Кипом. Тавира распустила слух, что Кип уничтожил систему Кариды по приказу Новой Республики, и этим бредням многие верят.

— Знаю. Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — Люк отхлебнул еще сиропа, затем слизнул голубую каплю, оставшуюся в уголке рта. — Но нужно всем объяснить, что тот шанс, который мы предоставили Йакобу Найву и его «выжившим» похож на тот шанс, что мы дали Кипу. Для Кипа посвятить свою жизнь делу джедаев — все равно, что получить пожизненный срок.

— Точно, и это будет нелегкий труд. Если мы убьем его, мы не сделаем Галактику лучше, так что вряд ли это будет лучший выход, — я отхлебнул зуребера, затем откинул голову и закрыл глаза. — Но это не значит, что мне нравится этот выход и что моя неспособность найти лучшее решение не расстраивает меня.

— Осталось только нам как следует постараться, — Люк устало усмехнулся. — А теперь скажи-ка мне: ты когда-нибудь представлял, что будешь нестись в гиперпространстве и планировать нападение на дворец имперского губернатора, который превратился в цитадель бывшего адмирала Империи и ее команды?

Я открыл один глаз и скосил его в сторону Люка:

— На Татуине вам было действительно совсем худо, если вы мечтали о таком.

— Не так уж там было плохо.

— Да знаю, был там как-то раз. На всех других планетах йавы вырастают до размеров хаттов, а на Татуине усыхают в никуда.

— А разве это плохо? Представляешь, что бы они иначе могли наворотить? — усмехнулся Люк. — На самом деле, с Татуином у меня связаны не только плохие воспоминания. Хороших даже больше, чем плохих.

— Но вы же хотели убраться с этой планеты-пустыни.

— Обстоятельства вынудили, — улыбку словно рукой стерли с лица Люка. — И вот я здесь.

Я положил руку Люку на шею:

— Да, но вы посмотрите, кем вы стали. Вы стали примером для всей Галактики, показали, к чему нужно стремиться. Я знаю, как тяжело потерять родных, но готов поспорить, что они были бы счастливы, если бы увидели, за что они отдали свои жизни.

— Ты так думаешь?

— Не сомневаюсь, — улыбнулся я. Здесь, внутри пузыря йсаламири, Люк избавился от своего коронного задумчивого и сурового выражения, словно на его плечах была ответственность за будущность Галактики. Его лицо сияло таким оптимизмом, словно он снова стал мальчишкой. — У вас ведь нет ни братьев, ни сестер? Я имею в виду, вы росли один?

— Да, зато у меня было много друзей.

— У меня то же самое, — я грустно усмехнулся. — И я никогда не представлял, что буду охотиться на ренегата-адмирала из имперских, да еще и нападать на дворец губернатора.

— Угу, — отозвался Люк, не отрываясь от сиропа.

— Я мечтал о том, чтобы сбежать на Нал Хутту и встретиться с хаттом-королем преступного мира в его логове.

— Странные мечты для подростка.

Я расхохотался:

— Я же кореллианин, не забыли?

— Точно, забудь все, что я сказал о странностях, — Люк допил сироп и смял контейнер. — Мне кажется, нам в жизни редко кому выпадают те карты, которые мы хотим.

— Да уж. Все дело в том, как вы ведете игру, имея их на руках. Некоторые проигрывают, имея на руках все козыри. Для мальчика с фермы, который вырос на песках и мечтах, вы не так уж и плохи.

— Для кореллианина это настоящий комплимент.

Тут ожил коммуникатор:

— Оурил говорит, что через пять минут мы входим в нормальное пространство, — проскрежетало из него. — Потом еще час лета до Сусевфи. Лучше как следует подготовиться, чтобы наша встреча не оказалась горячее, чем мы планируем.

Я щелкнул переключателем:

— Вас понял, Элегос. Мы будем готовы.

Люк встал, нагнулся к полке, куда он положил лазерный меч на подзарядку. Отключил от него провод и нацепил его на пояс. Затем выдернул провод из моего и осмотрел меч:

— Хорошая работа. Двухклинковый?

Я нахмурился:

— Хотел переплюнуть Ганториса. Сейчас работает только один клинок. Нужно найти настоящий бриллиант.

— Двухклинковые мечи всегда считались среди джедаев причудой, — он протянул меч мне. — И все же твой клинок мне нравится. Похоже, ты хорошо над ним постарался.

— Немного уродливый, но я слепил его из того, что было под рукой, — я поймал меч и накрутил на рукоять защитный колпачок. Встав, я нацепил меч на пояс. — Перед тем как мы двинемся, я хотел бы задать один вопрос, если вы не против.

— Валяй.

— Мы, джедаи, вроде как должны только обороняться, а сейчас предпринимаем самое что ни на есть нападение.

Люк понимающе кивнул:

— Точно, только мы идем на это, чтобы спасти жизнь Миракс и жизни будущих жертв Тавиры.

— В этом я с вами согласен, только у нас же есть определенные моральные обязательства. Скажем, ребятам, которые сторожат Миракс, мы явно не понравимся. Они увидят в нас агрессоров. Вот представьте: вы стоите на посту и тут на вас наскакивает джедай с лазерным мечом. Я бы начал отстреливаться.

Мастер-джедай нахмурился:

— Я понимаю твою обеспокоенность. Когда мне пришлось иметь дело с Джаббой Хаттом, я предупредил его, что если он не уберется с нашего пути, мы уничтожим его. Он не послушался меня… Сам напросился.

— Так что, попытаемся переубедить всех, кто не совсем понимает, что творит?

Люк кивнул:

— Если мы вообще кого-нибудь внизу встретим. Сколько на втором «звездном разрушителе» штурмовиков? Тысяч десять, не больше. Не думаю, чтобы у Тавиры корабль был набит под завязку, но у нее достаточно бойцов. Может, попробуешь угадать, сколько их окажется во дворце?

— Неважно, — я потуже затянул пояс. — Не наплодил Император столько крепких ребят, чтобы они не пустили меня к Миракс. У них будет выбор: убежать или умереть.

— Кореллиане, — покачал головой Люк. — Неудивительно, что остальные джедаи не хотят, чтобы вы покидали свою систему.

Я подмигнул Скайуокеру:

— Вы просто боитесь, что мы не оставим вам работы.

— Хотелось бы верить, что ты не ошибаешься, — Люк засунул большие пальцы под пояс. — В миссиях, подобных этой, у нас обоих будет достаточно работы.

Мы с Люком постарались, хоть и безуспешно, убедить Элегоса и Оурила остаться на корабле и следить за всеми кораблями, прилетающими в систему и покидающими ее. Тогда в случае если бы показалась Тавира на «Возмутительном», они смогли связаться с нами по комлинку, и мы бы изменили свои планы. Оурил с Элегосом уже предвидели это и запрограммировали корабельный компьютер таким образом, чтобы он автоматически следил за всем движением внутри системы и передавал сигнал через скремблер на деку, которую Элегос предусмотрительно настроил на нужную волну.

Элегос резонно заметил, что с его восприимчивостью к запахам и способностью Оурила видеть гораздо шире того спектра, который мы, люди, надменно назвали «световым», мы сможем передвигаться в ночной темноте достаточно уверенно, не прибегая при этом к помощи Силы, тогда дженсаарайи заметят нас значительно позже. Я вынужден было согласиться. Честно говоря, видел Оурила пару раз в ближнем бою, поэтому решил, что его компания нам не помешает. Он вооружился бластером-карабином, а на груди у него красовался патронташ с энергетическими зарядами.

Элегос тоже взял карабин и нацепил патронташ с энергетическими зарядами поперек своей худощавой груди. Я посмотрел на него и удивленно поднял брови:

— Зачем тебе лезть в драку? Ты же не хочешь, чтобы тебя мучили ужасные воспоминания об убийствах?

— Я иду с вами, и если я не смогу постоять за себя с оружием в рукам, я стану для вас обузой. Если ваша миссия провалится из-за меня, это воспоминание будет еще ужаснее, и я не собираюсь допустить этого. Напротив, я намереваюсь получить положительные воспоминания о том, как я спас вашу жену, — Элегос поднял бластер в правой руке и погладил его переключатель большим пальцем. — А функция парализатора на этом карабине, похоже, работает.

Я улыбнулся, затем посмотрел на Оурила и Люка:

— Прежде чем двинемся в путь, я хочу сказать вам огромное спасибо. Вы — лучшие друзья на свете. Вы все сумасшедшие, но вы — друзья.

Элегос повернулся к Оурилу:

— Кореллиане никогда не умеют вовремя заткнуться, правда?

— Мож-жет, и умеют-ч, только не этот, — процедил в ответ Оурил.

Скайуокер рассмеялся, затем схватился за ручку, открывающую входной люк:

— Идемте, нас ждут великие дела. Сделаем то, чего не боятся сделать коррелиане: побьем все козыри противника простым блефом.

И мы вышли на темные улицы Йумфлы. Мы шагали свободно — никто нас не замечал. Пару месяцев назад это показалось бы мне странным, но не теперь, после того, что я прожил у «возмутителей спокойствия». В этом городе все, кроме тех, кто сошел в увольнительную с «Возмутительного» или патрулировал улицы, сидели по домам. Местное население жило в оккупированном городе и если некоторые зарабатывали на торговле или предоставлении услуг пиратам, то большинство местных не хотели иметь дел с бывшими имперцами. Ту же самую напряженность я чувствовал во Вларнии, и был рад, что она служила изолятором, отделяющих нас от простого народа.

Команда «Возмутительного» не создавала нам проблем, потому что они были в увольнении и все, что им нужно было — так это хорошенько оторваться. Жаркий влажный воздух загнал их всех в кантины, где приборы климат-контроля делали вечер сносным, выпивка — приятным, а веселая компания — великолепным. Патрули, которые должны были собирать пьяных и разнимать дерущихся, а затем отправлять нарушителей порядка на корабль, не обращали на нас внимания. Острый нюх Элегоса засекал запах доспехов штурмовиков задолго до того, как мы видели их, и у нас было время заскочить в переулок или остановиться и беззаботно болтать, не привлекая их внимания.

Наконец, мы добрались до здания, расположенного в маленьком зеленом дворике дворца имперского губернатора. Это здание было окружено восьмиметровым забором, на всех четырех углах которого высились еще на два метра сторожевые башни. В одной из стен была огромная арка массивных металлических ворот, которые были закрыты на ночь. Вдоль каждой стены ходили парочки штурмовиков, и еще по двое стояло по углам.

Сам дворец был треугольным, с башнями в каждом углу. Те, что слева и справа, были пониже третьей, но добрых пятнадцать метров в высоту и вдвое большего диаметра. Напротив ворот высилась прямоугольная башня метров тридцати. В центральной части она была немного тоньше, словно сжатая гигантским кулаком. Благодаря такому оригинальному архитектурному решению здание резко выделялось среди местных строений. Основание дворца было четырехэтажным. На самой высокой точке периодически мигал сигнальными огнями частный челнок.

— До ворот двадцать метров, — прошептал я, распластавшись на земле и расстегивая плащ. Я подбросил в воздух горстку пыли и увидел, что облачко полетело в сторону дворца. — Хорошо, хоть ветер у нас попутный.