28

Джайна Соло рассматривала посадочную площадку «Химеры» сквозь широкое обзорное окно комнаты пилотов. С высоты своей позиции она могла видеть небольшой челнок эль-класса, стоящий на палубе в окружении двух «крестокрылов». Однако челноком он казался лишь при первом взгляде: более тщательное исследование открывало совершенно ужасающую картину: со всех сторон корабль был опутан непонятными наростами, больше всего напоминавшими водоросли и ракушки. Почти вся поверхности челнока была оплетена ростками, но особенно большая их концентрация наблюдалась в районе откидного трапа, что заставило Джейну усомниться, сможет ли спасательная команда проникнуть внутрь.

«Крестокрылы», стоявшие рядом, принадлежали как раз ей и Анни: оба пилота посадили истребители на палубу сразу вслед за приземлением челнока. По прибытии их уже встречали техники в спецкостюмах, которые просканировали обеих девушек на предмет инородных форм жизни и отпустили с миром. Анни тут же и след простыл, и Джейна абсолютно не сомневалась, чем это может обернуться: ее подруга наверняка найдет себе компанию для игры в сабакк и немного почистит карманы импер-цев, освободив их от наличных.

Сама Джейна решила остаться и посмотреть. Она хорошо помнила Элегоса, путешествуя вместе с ним, мамой и Дании по Галактике еще до того, как ее взяли в Разбойный эскадрон. Ее всегда поражало неколебимое спокойствие, которое сенатор-каамаси мог сохранять в любой ситуации, причем оно исходило отнюдь не из-за отрешенности Элегоса от мирской суеты и не от способностей преодолеть эмоции при помощи логики. Просто сенатор каждый раз умудрялся узреть корень любой проблемы и находил ее решение, не отвлекаясь ни на какие посторонние факторы.

В сообщении, которое передавал Элегос, голос каамаси звучал достаточно бодро, и казалось, что он даже испытывает какую-то радость, однако что-то нарушало общее благоприятное впечатление. Джейна надеялась обнаружить сенатора за штурвалом челнока или почувствовать его на борту, но ни то ни другое ей не удалось. Возможно, часть ее нервозности исходила от того, что до этого момента она вообще не знала о миссии Элегоса на Дубрил-лион, и ее пробирала дрожь от одной только мысли о том, что сенатор был на вражеской территории и встречался с йуужань-вонгами.

— Все это кажется очень странным.

Девушка обернулась и обнаружила у себя за спиной Джага Фела, неслышно вошедшего в комнату. Как всегда, он был одет в черный летный комбинезон с алыми полосами на рукавах и штанинах, однако теперь он не казался таким официальным, каким был на приветственной церемонии. Она ни за что не признала бы в нем племянника Веджа Антиллеса, но рассмотрев внимательно его лицо, она согласилась, что глаза и носы двух пилотов действительно похожи.

— Насколько я могу судить, все, что делают йуу-жань-вонги, странно, — Джейна вновь повернулась лицом к обзорному окну и бросила взгляд на палубу. — Этот корабль изучали целый час, однако так и не смогли ничего добиться. Видимо, и не добьются, пока не проникнут внутрь.

— Нет, они не этим заняты, — Фел подошел ближе и встал рядом с девушкой. Его лицо отчетливо отражалось на транспаристиловой поверхности. — Они не пытаются проникнуть внутрь, а всего лишь хотят убедиться, насколько там опасно, чтобы на них потом не пала вина за вскрытие.

— Ты говоришь так, будто в осторожности есть что-то предосудительное.

Он покачал головой.

— Они не могут с точностью сказать, что там внутри, а поэтому все, что они могут сделать, это оставить как можно меньше неопределенностей. Но при этом катастрофически теряется время. Мы на войне, и риска не избежать. Бывают случаи, когда только один рискованный шаг может привести к победе.

Джейна повернулась и укоризненно посмотрела в глаза пилота.

— Ты старше меня всего на два года, а рассуждаешь так, будто годишься мне в отцы.

Джаг задумчиво кивнул.

— Прости. Я судил о тебе по твоим достижениям, а не по возрасту.

Она почувствовала себя уязвленной.

— Эй, что все это должно означать?

Лицо Фела стало еще более напряженным.

— Ты — джедай и к тому же лучший пилот в элитной эскадрилье. Для этого требуются сама знаешь какие способности, а потому я взял на себя смелость судить о тебе, не узнав тебя лучше.

Джейна нахмурила брови.

— Я все еще не понимаю, о чем ты.

Джаг Фел вздохнул.

— В сообществе чиссов не существует таких понятий, как детство и юность, у нас взрослеют и берут на себя ответственность за свои поступки в очень раннем возрасте. Мое взросление ничем не отличалось от прочих чиссов, и я, конечно, понимаю, что в Новой Республике все по-другому, но…

— Но что? Ты считаешь меня ребенком? — Джейна обожгла его взглядом. — Считаешь меня слишком мягкой или что?

Джаг не выдержал пронзительного взгляда девушки и отвел глаза, при этом даже слегка покраснев. Только сейчас Джейна смогла признать в нем своего сверстника.

— Мягкой? Нет, это не совсем то определение. У тебя есть отвага и решимость, но отсутствует…

— Что?

Он решил, что ему будет проще устремить взор в сторону стоящего на палубе челнока.

— Суровость.

Джейна хотела было возразить, что, мол, он ее совсем не знает и что быть мрачнее тучи — ее вполне обычное состояние, но вместо этого только промямлила:

— Может, ты и прав. Вообще мне кажется, что оптимистам живется легче, чем всем другим.

— Может, — Джаг указал пальцем на двух мужчин, быстрым шагом пересекавших палубу. Они были одеты в костюмы спецзащиты, но при отсутствии шлемов можно было легко разглядеть их лица. — Мой дядя… когда он обнял меня так тепло, по-отечески на приветственной церемонии… Мы встретились с ним за час до этого, и он был так удивлен, узнав, кто я на самом деле… Там, где я родился, есть люди, которых я даже ни разу не видел с улыбкой на устах, а тут он… он так был рад меня видеть. Не как нового союзника, а как родного сына его сестры. И он принял меня с распростертыми объятиями, хотя я знаю, как сильно его задело то, что моя мама бросила его, улетев из Новой Республики.

Джейна осторожно положила руку на плечо пилота.

— Ведж всегда был такой. Да и многие люди тоже. Жизнь слишком жестока, чтобы не черпать из нее те редкие радости, которые она нам дарует. Несомненно, Ведж был рад узнать, что его сестра еще жива и счастлива в своем новом доме, и он забыл все прошлые обиды и недомолвки. Иногда хорошая шутка или просто улыбка могут с легкостью разрядить любую напряженную обстановку.

Фел гордо выпятил подбородок.

— Среди чиссов не принято праздновать, пока работа не выполнена до конца.

— Даже если она может затянуться навечно?

— Если так, то вообще нечему радоваться.

— Нет, это необходимо, — она посмотрела на него, на резкие черты его лица, на твердую решимость в глазах и почувствовала, что ее пробирает дрожь. Бесспорно, он был красавцем, и даже его самомнение в области летных талантов (ну их-то как раз у него не отнимешь!) тоже имело свою прелесть. Ей понравилось, как он стойко держался в неравном «бою» с республиканскими политиками, большинство которых просто бесили Джейну из-за их неблагодарного отношения к ее матери. Даже имперский формализм начинал казаться ей привлекательным.

Интересно, мама смотрела на отца в таком же свете, когда впервые встретила его?

Ужаснувшись пришедшей в голову мысли, Джейна резко сдернула руку с плеча Фела. О нет! Мне сейчас не хватало только по уши втрескатъ-ся в человека, который даже веселье считает жизненной аномалией. И вообще, сейчас совсем не время и не место для каких-то романтических отношений.

Фел смерил ее взглядом, и на его лице наконец проявилась улыбка.

— Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление о чиссах. Они — толковый народ. Осмотрительные, расчетливые, но не без изюминки. И не известно, что бы из них вышло, сложись жизнь по-другому.

— И ты упомянул об этом, потому что?..

— Потому что, — он помедлил, вновь бросив взгляд на посадочную площадку, — мне интересно, что бы подумал дядя Ведж о моем старшем брате.

— Да, жизнь — — штука сложная, — вдумчиво произнесла Джейна. — Которая никогда не желает протекать так, как тебе хочется. Фел усмехнулся.

— Скажи это я, ты опять обвинила бы меня в том, что я рассуждаю как твой отец.

— Может быть. Но скорее всего, нет, — она с интересом разглядывала его лицо, отражающееся на транспаристиловой плоскости. — Оставаться ребенком — в этом тоже полно своих плюсов. Можно, например, принимать зрелые решения, когда тебе это нужно, или просто беззаботно плыть по жизни, когда в этом отпадает необходимость.

Корран Хорн ощущал определенный дискомфорт, прогуливаясь по палубе в костюме спецзащиты. Он весь вспотел, притом что ему не было жарко: костюм поддерживал определенный температурный уровень. Но от вида эль-челнока, со всех сторон усыпанного непонятными наростами, опутанного водорослями, покрытого толстым слоем странной чешуи, по коже бравого джедая начинали бегать мурашки.

Он повернулся к своему напарнику.

— Тебе не стоит здесь оставаться, Ведж. Если с тобой что-то случится, Йелла и дети никогда меня не простят.

— О, а ты думаешь, Миракс простит меня, если что-то случится с тобой? — хмыкнул Ведж. — Ты и я, как в старые времена, когда мы преодолевали тот злосчастный каньон на Борлейас. Только на этот раз ты пойдешь первым. И вообще, я здесь решаю, как поступать, полковник.

— Вижу, тебя не переубедить, Ведж. Жаль кое-какие джедайские трюки с разумом на тебе не сработают. Ладно. Я рад, что ты — мой ведомый в этом рейде.

Двое мужчин приблизились к челноку с той стороны, где у него находился выдвижной трап. Ступени трапа были очищены имперскими техниками от зарослей, однако огромный темно-коричневый нарост, опутывавший дверной проем, мешал проникновению внутрь. Как только Корран взошел на ступени, насаждение неожиданно сменило свой цвет на более светлый и встопорщилось, погрозив непрошеным гостям остроконечными усиками.

— Что ты об этом думаешь, Ведж?

— Ну, вероятно, при помощи твоего меча мы сумеем проникнуть внутрь, но я не могу ручаться за последствия, — он сложил руки на груди. — Полагаю, подарок с приветом от командующего йуужань-вонгов не подразумевает собой вскрытие подобным образом.

— Тут ты прав, — Корран внимательно разглядывал нарост, скрывавший под собой панель доступа. — Этот росток определенно острее остальных, некоторые его края даже зазубрены. И еще я вижу шипы — острые, почти как иголки.

Он поднес защищенную перчаткой руку к наросту, на что мгновенно среагировал один из шипов. В долю секунды он высунулся на достаточное расстояние, чтобы ужалить, но так и не смог проткнуть толстую ткань перчатки. Тем не менее силы такого толчка было достаточно, чтобы Корран дернулся как ошпаренный, оступился на трапе и скатился вниз на палубу.

Когда он открыл глаза, над ним стоял встревоженный Антиллес.

— Ты жив?

— Кажется, — джедай вздохнул. — Послушай, вот что мне пришло в голову. Предположим, ты хочешь послать кому-то подарок, символ своего уважения. Ты должен удостовериться, что адресат его получит, правильно? Тогда ты запираешь его таким образом, чтобы только получатель, зная кодовую комбинацию, мог вскрыть его.

— Имеет смысл.

— Вот этого я и боялся, — Корран поднялся на ноги и активировал меч: тусклые блики заиграли по обшивке челнока. Одновременно он протянул Вед-жу левую руку. — Сними с меня перчатку. Я хочу коснуться этой штуки голыми руками.

Ведж нахмурил брови.

— Думаешь, это разумно?

— Конечно, нет, но, похоже, у нас вряд ли есть выбор, — зеленоглазый джедай ухмыльнулся. — Я оставил вонгам достаточно своей крови на Биммиеле, чтобы они смогли заполучить ее образцы. Готов поспорить, что эту штука запаролена на мою ДНК.

Ведж стянул с руки джедая левую перчатку.

— Не лучше ли просто сцедить немного твоей крови в пробирку.

— Лучше, но только не для кореллиан, — Корран вновь взобрался по трапу и протянул руку в сторону нароста.

Шипы мгновенно пришли в движение, и один из них резко вошел в протянутую ладонь. Джедай и пискнуть не успел, как шип вернулся в свое обычное состояние, оставив за собой небольшую ранку и струйку крови, вытекаюшюю из нее.

— Кажется, мы с тобой не предусмотрели возможность отравления, не так ли?

Еще до того как Ведж успел ответить, опутывав-. шие корабль наросты стали с треском откалываться от обшивки и осыпаться на пол, разбиваясь вдребезги, как кусочки льда. Буквально за несколько секунд весь проход внутрь челнока очистился от зарослей, зато палубный настил покрылся толстым слоем осколков.

Корран все еще сжимал включенный меч в правой руке, когда к нему подскочил Ведж с бластером наперевес. Оба они уставились в непроглядную темень корабля, которая была разбавлена лишь слабым биолюминесцентным свечением. Под тихое подрескивание клинка они вступили внутрь.

Повсюду царила полная разруха, панели управления и световые табло были вдребезги разбиты. Похожие на плющ растения оплетали проходы, шипообразные создания изо всех углов хищно таращились на вошедших, но как только они проходили мимо, вся йуужань-вонгская флора тут же мертвой грудой оседала на пол. Внешняя оболочка растений рассыпалась, наружу вытекала какая-то темная маслянистая жидкость.

— Ничего не понимаю, — изрек Корран, продолжая следить за разложением вонгских организмов.

— Зато я все понял, — заявил Ведж. — Вся эта живность, видимо, изучала нас, пока мы изучали корабль. Она отсылала полученную информацию своим хозяевам и делала это до тех пор, пока мы не проникли внутрь. А теперь она разлагается, и очень быстро, чтобы не оставить нам ни одного образца для исследования, — Антиллес оторвал от стены небольшой обломок коралла, и тот рассыпался прямо у него в ладони.

— Ну если это и есть послание, которое хотел мне оставить Шедао Шаи, то я понятия не имею, что оно значит, — Корран помахал вокруг себя световым мечом, чтобы разогнать тени. — Постой-ка, что это?

Прямо по курсу посередине пассажирского отделения челнока лежало странное существо овальной формы и довольно больших размеров. Лишь спустя несколько секунд Корран опознал в нем вил-лип, йуужань-вонгское устройство связи, имевшее, однако, необычную раскраску: бледножелтая кожица была покрыта узкими полосками разной длины.

Когда двое исследователей подошли ближе, вил-лип неожиданно ожил и при помощи хитрого органического приспособления вознесся на высоту человеческого роста, приняв облик сенатора Элегоса А'Кла. Каамаси был узнаваем с трудом: осунувшееся лицо, потерянные при передаче характерные черты, — однако желтый оттенок кожи и пурпурные разводы вокруг глаз ярко подчеркивали принадлежность этого виллипа.

Голос Элегоса громом раскатился в тишине корабля:

— Я так много хочу рассказать тебе о йуужань-вонгах, Корран, но, увы, мне отведено слишком мало времени. Шедао Шаи столькому научил меня. Йуу-жань-вонги — не бездумные хищники, это вполне разумная раса со своей сложной жизненной философией, являющейся полной противоположностью нашей. Я так и не смог обнаружить истоки их ненависти к машинам, но в остальных аспектах, мне кажется, у нас есть с ними точки соприкосновения. Моя миссия была трудной, но не напрасной, и я надеюсь на дальнейший прогресс в наших отношениях.

На передаваемом виллипом лице Элегоса появилась улыбка.

— В наших долгих дискуссиях Шедао Шаи был особенно заинтригован историей о Гранд адмирале Трауне, о том, как он изучал искусство и культуру своих противников, чтобы лучше понять их мышление. Шедао Шаи очень сильно уважает тебя, Кор-ран. Он знает, что ты был на Биммиеле, что убил там двух его родственников. Он знает, что ты прилетал на Гарки. Он считает, что вскоре вы сможете встретиться вновь, так что он посылает тебе свой подарок, чтобы ты смог изучить его работу так же, как он изучает нас.

С каждым днем, проведенным на Дубриллионе, растет мое понимание йуужаньвонгов, так же и они все лучше понимают нас, — голос Элегоса смягчился. — Я очень надеюсь, что вскоре вновь окажусь рядом с тобой, и это будут уже мирные времена. Скажи моей дочурке, что я по-прежнему очень ее люблю и не забываю о ней ни на секунду. И не бойся за меня, Корран. Моя миссия очень трудна, но она жизненно необходима, если мы хотим добиться мира.

Как только послание завершилось, виллип тут же свернулся обратно в кожистый мячик и осел на пол.

Корран, все это время завороженно смотревший на изображение своего другакаамаси, повернул голову к Веджу.

— Плохо то, что Шедао Шаи воспринимает нас как гениев калибра Трауна.

Антиллес пожал плечами.

— Ну, это сделает его более осторожным.

— Ага, и он приведет с собой столько кораблей, что даже Траун бросился бы наутек, сверкая пятками, встреться он с ними в бою.

— Возможно, — Ведж кивнул в сторону объемного контейнера, расположившегося неподалеку от виллипа. — Будем открывать его?

— Думаю, да. Если бы это была ловушка, Элегос нашел бы способ предупредить меня, — Корран положил руку на печать, скреплявшую посылку, и со всей силы сдавил ее в руках. Печать поддалась почти мгновенно, сжавшись в комочек и разбрызгав в разные стороны капельки крови. Наконец, она рассыпалась на кусочки, контейнер медленно открылся, и в свете сияющего клинка можно было разглядеть содержимое.

— Ситхово отродъе! — Корран в бессильном отчаянии рухнул на колени, и ему показалось, что все его внутренности готовы выплеснуться наружу. — О… нет!

Взорам двух мужчин открылось настоящее произведение искусства, плод долгих часов кропотливой, но явно с душой сделанной работы. Внутри контейнера покоился скелет со скрещенными нижними конечностями, причем каждая его косточка была покрыта золотом. Грудная клетка и округлые окончания каждой кости мерцали во тьме платиновым блеском. Искрящиеся пурпурные самоцветы полыхали внутри его глазниц. Аметистовый камень был распылен на мелкие песчинки, которые рассыпались по обеим сторонам черепа, напоминая лицевую раскраску Элегоса.

Полированные до белизны зубы холодно скалились сквозь безгубый рот.

Это был скелет каамаси, и его голова была чуть скошена вниз, как бы устремляя взор в стороьгу еще одного виллипа, покоящеюся между его скрещенных ног. Медленно, но верно виллип обретал очертания своего хозяина, изуродованного шрамами йу-ужань-вонга с хищным оскалом на лице. Несколько мгновений понадобилось кожистому мячику, чтобы превратиться в живую голову, а пустоту. комнаты пронзил резкий грубый голос, уверенно чеканящий слова на общегалактическом.

— Я — Шедао Шаи. Ты был на Биммиеле. Ты убил двух моих родичей, оставив их гнить на холодной земле. Ты похитил останки моего предка. Тебе нужен урок. Я дарую тебе вот этот скелет, чтобы ты понял, как среди йуужань-вонгов принято обращаться с погибшими собратьями.