Глава тридцать пятая

Они взбирались по склону горы, приближаясь к развалинам крепости Ксонкир. Келес с иронией подумал, что его брат с радостью бы взялся уничтожить чудовище. Джориму бы не нужны были помощники, он отправился бы в крепость один и вернулся, справившись с ужасным существом с той же лёгкостью, с какой осенний лист отрывается от ветки и падает вниз. Это стало бы ещё одним из его великих подвигов, взбесило бы деда и вызвало восхищение всего цвета общества.

Он улыбнулся, карабкаясь вслед за Кирасом. Тайрисса ещё утром при разговоре с Моравеном Толо высказалась в том смысле, что Келес не приспособлен для подобных приключений. Она указала на них с Боросаном и произнесла:

— Эти двое должны остаться внизу, а мы разберёмся с этой тварью.

Боросан, который провёл почти все утро, возясь с лежащим в большой кожаной сумке небольшим металлическим шариком, собранным из мелких и совсем крошечных кусочков, поднял голову и, поморгав, возразил:

— Ни за что.

Керу улыбнулась и присела на корточки рядом с ним.

— Я восхищаюсь вашим решением отправиться в Теларунд и освободить его жителей от этого чудовища, но ваша попытка провалилась.

— Ничего подобного. — Боросан отложил работу и указал на развалины крепости, которую местные жители называли Допунканом. — Мой танатон уже где-то там. Если он ещё не убил чудовище, значит, просто пока не вычислил, как это лучше сделать.

Прежде чем кто-либо из них успел спросить, что такое танатон, Боросан снова взял в руки свой шарик, отодвинул одну из панелей и подкрутил что-то внутри. Он метнул шарик на землю в центре их хижины. Шарик отскочил от пола и выпустил четыре металлических ножки, потом наклонился и повернул налево. На его поверхности появилось круглое отверстие. Раздался тонкий тренькающий звук, и крыса, пригвождённая к стенке металлическим дротиком приблизительно с палец длиной, пронзительно заверещала.

Кирас вскочил и схватился за меч. А шарик втянул ножки и теперь лежал на земле, неподвижный и на вид совершенно безопасный. Моравен изучающе рассматривал его одно-два мгновения, а затем, обменявшись взглядами с Тайриссой, наклонился к джианридину.

— Танатон, который вы отправили в крепость, больше размером?

— И намного. Я собрал его из частей, которые вёз в своей повозке. Этот мышелов — всего лишь модель. А настоящий там, в крепости, изучает чудовище и вычисляет, как лучше убить его.

Керу взяла точильный камень и принялась за копьё, одолженное у одного из местных.

— С грызунами он определённо справляется неплохо, но там, наверху, нам явно придётся столкнуться с кое-чем другим.

Ответом на это зловещее предсказание послужило молчание. Келес снова подумал о Джориме, — тот бы смог лучше понять, к чему следует приготовиться. Пытаясь собрать как можно больше сведении, Келес расспрашивал всех, кто когда-либо видел чудовище или бывал в крепости. Последних было куда больше, чем первых; а из тех, кто утверждал, будто видел зверя, убедить в этом Келеса удалось лишь одному-двум. Судя по самому лучшему описанию, это была огромная змея, выбрасывавшая яд. Змея обладала гривой и была покрыта шерстью. Она способна справиться разом с тремя взрослыми мужчинами, как произошло в ту ночь, когда змея приползла в деревню.

Келес никогда прежде не слышал ни о чём подобном. Но если это существо явилось из Иксилла или Долосана, его могла породить магия. Как заметил Боросан, у змеи могла быть очень толстая шкура; возможно, она вообще неуязвима, за исключением тех мгновений, когда открывала рот, обнажая беззащитное мягкое нёбо. Как уверял их Боросан, его танатон разберётся, просто ему нужно время.

Как раз времени у них и не было. Ни один из них не допускал мысли сбежать, не убив чудовище, хотя опасность погибнуть в битве с ним очевидна. Моравен был полон решимости выполнить обещание, данное жителям Теларунда; после этого, вероятно, к историям о подвигах ксидантцу добавится ещё одна.

Келес сделал всё, что мог, для подготовки к нападению на зверя. Исходя из выслушанных рассказов, он набросал почти полный план крепости. Он действительно полагал, что это и есть Ксонкиркан, упомянутый в воспоминаниях Амениса Дукао, так как очертания крепости и высокая башня в центре очень напоминали описанные в книге. Местные называли её Дорункан по имени последнего хозяина, от которого, как они утверждали, произошли некоторые из них. Об Аменисе Дукао они никогда даже не слышали, что в глазах Келеса делало их полными невежами, хуже овец, которых они пасли.

Но при всём том крепость они знали достаточно хорошо, и Келесу удалось разузнать море подробностей. Крепость была построена при одном из последних императоров, лишь одной из многих твердынь, назначение которых состояло в том, чтобы сдерживать турасиндцев. Она стояла на естественном холме, располагавшийся рядом обрыв делал её ещё более недоступной; в камне под крепостью были выдолблены туннели и потайные комнаты. В этих тёмных переходах и обитало чудище.

Моравен сказал, что Боросана они возьмут с собой, однако Тайрисса продолжала настаивать, чтобы Келес остался. Келес определённо не пылал желанием находиться поблизости от чудовища, которое способно с лёгкостью утащить нескольких мужчин, однако он решительно воспротивился её уговорам. Указав на один из своих набросков, он сказал:

— Взгляните сюда. В те времена крепости строились согласно нескольким общепринятым планам. Оказавшись внутри, я смогу определить, где выход для мусора и прочие отверстия, через которые можно попасть внутрь, в конюшни, где находится его логово.

Тайрисса покачала головой.

— Это слишком опасно.

— Слишком опасно, если с вами не будет меня. У меня с собой лук, и я неплохо стреляю. Кроме того, здесь я тоже не в безопасности. — Он указал большим пальцем через плечо на дверь хижины. — Если вы не преуспеете, я окажусь на месте Боросана.

Тайриссе не понравились его доводы, но ей пришлось признать, что они звучат разумно. Келесу самому они не нравились, но он был рад, что воины согласились взять его с собой.

— Со мной все будет прекрасно. Вирук не смог меня убить, так что, думаю, и эта тварь не сможет.

Спали они мало и, проснувшись, приступили к завтраку, который был, мягко говоря, довольно скромным. В Теларунде считали неразумным тратить еду на мертвецов. Келес ничего не имел против размера своей порции каши — она была какой-то водянистой, и сварена из незнакомого ему странного красно-синего зерна. Этот цвет и лишние пальцы или даже дополнительная пара лап у некоторых кошек в деревне напоминали Келесу, что они уже добрались до мест, которые изменила магия.

У него засосало под ложечкой, и не только из-за невкусной каши.

Наконец они отправились в сторону крепости. Келес надеялся, что выглянет солнце и они смогут согреться, пока преодолевают путь длиной около двух миль через золотые поля. Но наступивший день оказался пасмурным, и вскоре пошёл холодный дождь. Моравен заметил, что дождь прибьёт пыль, но, на взгляд Келеса, это преимущество плохой погоды было чересчур маленьким по сравнению с её недостатками.

Холм, на котором стоял Ксонкиркан, окружала узкая стена длиной около пятидесяти ярдов. Когда-то стена достигала в высоту десяти-двенадцати футов, но теперь была почти разрушена. Местные жители годами выламывали из неё камни для своих построек. Флигель во дворе, где могло разместиться войско, сохранился неплохо; правда, крыша отсутствовала. Внушительное основное здание — высотой около тридцати футов, венчавшая гребень холма, когда-то явно служила прибежищем черным воронам. Их помёт пестрел на серых камнях. Но теперь, как показалось Келесу, вороны покинули крепость. Он сделал вывод, что чудовище распугало птиц; добраться до них оно не смогло бы, даже будучи вдвое больше, чем описывали очевидцы.

Посередине между башней и главным входом в стене зияла тёмная дыра. Через неё, очевидно, и вылезало чудовище. Низкие облака повисли над крепостью, окутав её туманом. Они подходили все ближе, и с каждым шагом становилось понятнее, что отверстие в стене огромно. Чудовище было явно больше, чем хотелось думать.

Из-за тумана на расстоянии больше дюжины футов ничего не было видно. Тайрисса первой перелезла во внутренний двор через пролом в стене. Все они двигались с предельной осторожностью. Попав внутрь, Келес осмотрел руины и, пригнувшись, указал на ближайший блокгауз.

— Здесь, скорее всего, располагалась кладовая. Отсюда должны идти тоннели вниз, к конюшням, и дальше заворачивать налево, вот за этот угол. Где-то там располагается главный коридор, по которому воины могли прямо на лошадях выезжать во двор. Выход, должно быть, не меньше дыры в стене.

Кирас поднялся и двинулся в сторону кладовой. Он обогнул огромный камень, вывалившийся из стены, и тут из-за него появилась голова чёрной змеи. Гривастая голова поднялась на высоту не меньше девяти футов, туловище было обхватом с ногу Келеса. Змея зашипела и подалась назад. Прежде чем она бросилась на него, Кирас выхватил меч из ножен и взмахнул им. Серебристо сверкнув, меч описал широкую дугу и разрубил змею пополам с такой лёгкостью, словно она и сама состояла из окутывавшего её тумана. Голова покатилась по камням, а нижняя половина туловища забилась в судорогах, истекая кровью.

Кирас отскочил. И его меч, залитый кровью, и накидка — в тех местах, где на неё попали брызги, — дымились грязно-серым. Келес почувствовал жжение на правой щеке и смахнул капли змеиной крови пальцами. Руку защипало, но он подавил желание сунуть пальцы в рот.

Кирас сорвал накидку, краем подола вытер испачканное лезвие и отшвырнул прочь испорченную одежду. Убрав меч, он коротко рассмеялся:

— Скажите, Мастер Грист, как получилось, что ваш хвалёный танатон не смог с этим справиться?

Боросан нахмурился.

— Он должен был справиться. И он должен быть уже здесь, снаружи, если бы это была та тварь, за которой он охотился.

Юный воин фыркнул.

— Приберегите магию для мышеловов, — у вас они отлично получаются. Чудовище мертво; мы выполнили обещанное.

Учитель Кираса опустился на одно колено.

— Ты ошибаешься, Кирас.

— Почему? Именно так крестьяне и описывали эту тварь в разговорах с Келесом, — хотя они малость и преувеличивали. Эта змея была достаточно крупной, чтобы уносить и овец, и людей.

— Верно, но взгляни-ка сюда. — Моравен указал на обрубок туловища с видневшимся позвоночным столбом: тоненькой трубкой в окружении хряща. — Унести человека или овцу она, вполне вероятно, могла, но вот проглотить — явно нет.

Кирас сдвинул брови.

— Ну, возможно, она питалась наподобие пауков. Выпускала в добычу ядовитую слюну, а потом высасывала растворившуюся плоть.

— Или же, — тихо проговорил Моравен, поднимаясь с колен, — это детёныш кого-то, кто несколько побольше размером.

Земля под их ногами дрогнула и загудела, — словно обломок скалы откололся от вершины башни и упал во двор. Это повторялось снова и снова, звук все усиливался. Невольно на ум Келесу пришло видение куда более огромного существа, скользящего вверх по узкому тоннелю, скребущему когтями о каменные стены. Он посмотрел в сторону предполагаемого выхода из конюшен и нашарил в колчане стрелу.

Время словно замедлило ход, и все происходящее обрело немыслимую чёткость. Обожжённые змеиной кровью пальцы нащупали мягкое оперение стрелы, скользнули ниже и сомкнулись на твёрдом дереве. Зеленоватый камень кольца оставался холодным. Стрела с серебряным наконечником скребнула по изнанке колчана. Лук заскрипел. Правое плечо Келеса заныло от напряжения, стрела задрожала на натянутой тетиве. Моравен вытянул из ножен свой меч, Кирас вскочил на ноги.

Сначала из тумана, окутывавшего казармы и природный скальный выход, выкатился сыплющий искрами танатон Боросана. Перед сужавшимся участком он с громким лязганьем выпустил четыре ноги. Закруглённая панель на передней стороне танатона отъехала назад, обнажив тяжёлый арбалет. Он накренился и упёрся в стенку. Две тонкие руки вставили в гнездо стрелу, третья, более массивная, подняла арбалет. Танатон припал к земле; колени его суставчатых ног задрались выше корпуса.

Чудовище приближалось. В мутной мгле появилась чёрная извивающаяся тень. Оно поднялось на дыбы, и в расступившемся тумане Келес отчётливо разглядел покрытую золотой чешуёй тупую клиновидную голову. Глаз не было, только длинные ноздри. Чудовище разинуло пасть, обнажив зубы цвета слоновой кости. Оно зашипело, и ужас приковал Келеса к месту.

Танатон не умел испытывать страха. Он выстрелил с близкого расстояния, попав прямо в горло змее. Стрела пронзила её плоть, и шипение оборвалось, но лишь на миг — скорее от удивления, чем от боли. Этой твари заточенный железный болт мог причинить не больше вреда, чем осиный укус — слону.

Голова змеи метнулась вперёд, шипение внезапно смолкло. Изо рта чудовища выплеснулась струя прозрачного, словно стекло, яда, окатив танатон. Деревянную рукоять арбалета немедленно охватило пламя, камни под механическим охотником задымились. Танатон словно начал плавиться, из него с дребезжанием выскакивали какие-то пружинки и проволочки. Сначала одна, а потом другая нога подломилась и отвалилась. Боросан переживал агонию своего творения горестными воплями.

Келес выстрелил. Он не ожидал такого хорошего результата и порадовался подарку брата, — стрела ушла точно в то место, куда он целился. Но радость быстро сошла на нет — стрела скользнула по плоской голове змеи и пролетела насквозь через чёрную гриву. Она не нанесла чудовищу никакого вреда, разве что оставила небольшую вмятину на чешуе. Чувствуя, как желудок проваливается в пустоту, Келес понял, что даже если бы стрела ранила змею, то не сильнее, чем танатон.

Однако этот выстрел повлёк за собой неожиданные последствия. Стрела, прошив чёрную гриву чудовища, вонзилась в плоть змеи поменьше, в точности напоминавшей убитую Кирасом. Ещё двое, потом трое и четверо, и, наконец, целая дюжина змеёнышей поднялась из чёрных зарослей на спине матери, свирепо шипя и выплёвывая смертоносный яд. Хуже того, стрела, пущенная Келесом, не убила змею, и он сомневался, что сможет ещё раз попасть в одну из них, — они извивались и скручивались, как безумные.

Неожиданно он почувствовал, что разделился надвое. Один Келес натянул следующую стрелу и выпустил её, второй, отступив назад, наблюдал за его действиями со стороны. Наблюдатель отмечал все подробности во внешнем облике зверя и делал выводы. Келес надеялся, что, возможно, это его второе я сможет передать деду или брату рассказ обо всём произошедшем, даже если первое я будет мертво.

Змеиная молодь жила в гриве матери и, вероятно, кормилась там же. Мать их была слепа от природы; по крайней мере, Келес не заметил никаких шрамов или рубцов на её морде. Очевидно, детёныши помогали ей находить добычу, которую она затем убивала и скармливала им. Оставалось только надеяться, что какие-то хищники могут охотиться на молодых змей; иначе они расплодятся и сдерживать их будет все труднее.

Моравен, Кирас и Тайрисса бросились в атаку. Керу метнула копьё, пронзившее нижнюю челюсть чудовища. Острие копья застряло во рту и определённо доставляло змее боль. Густой яд, уже обволакивавший тут же задымившееся копьё, смешивался с чёрной кровью, льющейся из раны в горле. Вытащив меч, Керу бесстрашно бросилась к змее, намереваясь нанести чудовищу ещё более чувствительные увечья.

Двое ксидантцу атаковали зверя вслед за ней. Движения их были скупыми, но это не обмануло Келеса, уже видевшего их в деле. Оба в совершенстве владели своими телами и оружием. Но то, что творилось теперь на глазах Келеса, превосходило все виденное им прежде, даже битву Моравена с разбойниками в Асате. Он мог лишь изумляться. Мечи обезглавили нескольких змеёнышей, Моравен с Кирасом отступили, готовясь к следующему рывку.

В отдельные мгновения Келесу казалось, что они начинают побеждать. Змеёнышей становилось все меньше, трое сражавшихся подобрались вплотную к брюху чудовища. Вторая стрела Келеса попала змее в челюсть. Конечно, копьё Тайриссы ранило её куда сильнее, но все же она дёрнулась от боли.

И тут одна из меньших змей хлестнула хвостом и обвилась вокруг ног Керу. Она упала. Одним прыжком Моравен оказался рядом и разрубил змею. Справа тем временем появилась ещё одна змея. Она выбросила струю яда. Кирас попятился. Он выронил меч, со звоном покатившийся по камням, и зажал лицо руками, надсадно кашляя. Келес прицелился в напавшую на Кираса змею, выстрелил и промахнулся, обрекая юношу на смерть.

Тут подоспел Боросан. Он вытянул руку и швырнул вперёд мышелова. Шарик завертелся в воздухе, змея бросилась на него и схватила. Неожиданно мышелов выпустил ноги, пронзив насквозь её череп. Змея упала и забилась в корчах. Но это была лишь минутная передышка, — змеёныши были явно не главным, что им угрожало.

Моравен нагнулся, помогая Тайриссе подняться. Над ними нависла мать змеиного семейства; полуразложившиеся обломки копья посыпались вниз. Она могла облить их ядом или ударить, — в любом случае, Моравен и Тайрисса были бы мертвы.

Над крепостью разнёсся леденящий душу, полный презрения, исступлённый вопль. В тумане позади чудища появилась тёмная угловатая фигура и нанесла удар по хребту змеи. Чудовище вздрогнуло. Нападавший исчез, нырнув в спутанную гриву. Голова змеи поднялась, ударившись о стену башни, ноздри раздулись, она принялась извиваться, словно пытаясь сбросить неведомого наездника. Она свирепо шипела; шипение сменилось жалобным писком. Все её тело сотрясла дрожь, хвост хлестнул основание башни. Гигантское туловище обмякло и, словно кусок огромного каната, обвалилось на камни двора, круша древние известняковые плиты.

Келес осел на землю, мысленно застонав; его колчан упал, стрелы рассыпались по камням. Встав на колени, он схватил одну из стрел и дрожащими руками попытался приладить её к луку. Его замутило. Стрела не хотела подчиняться. Он посмотрел на лук, чтобы наконец справиться с ней, потом снова поднял глаза и посмотрел на лежащую в пяти ярдах от него голову поверженного чудовища, — высотой вдвое больше его роста.

Кто-то возился в гриве, а потом выпрямился во весь рост. Он весь был в дымящейся чёрной крови, она стекала по плечам, капала с локтей. В глазах его горел огонь. Он поднял мощные когтистые руки к небу и снова издал пронзительный вопль. Опустив руки, он взобрался на отливающую золотом морду чудовища.

— Келес Антураси. Очень хорошо.

Шрамы на спине Келеса вспыхнули огнём. Он узнал вирука. Тот продолжил:

— Путешествие было долгим. Я пришёл за тобой.

Глава тридцать шестая

Нирати недолюбливала Маджиату при жизни, но все же теперь её раздражало выражение радостного предвкушения на лице господина Марутзара Фозеля. Перед ней стоял худощавый, небольшого роста мужчина с аккуратно подстриженными усами и бородкой. Волосы он подкрашивал, чтобы скрыть следы возраста. На его чёрном одеянии и спереди, и сзади были вышиты золотые журавли, узкий золотой пояс дважды охватывал талию. Его многие считали обаятельным и красивым; рассказывали, что у него бесчисленное множество любовниц. Для Нирати он был отцом Маджиаты, и это, по её мнению, убивало всякую возможную привлекательность.

Она поправила сама себя. Дело не в том, что он её отец, а в том, что по его указке Маджиата пыталась заполучить Келеса. Вот что уродует его в моих глазах.

Единственным напоминанием о трауре в одежде господина Фозеля была белая нижняя рубашка. Белые отвороты для многих означали, что отец Маджиаты прячет своё горе глубоко внутри, Нирати же была уверена, — господин Фозель просто считает, что белое ему не особенно к лицу. Сама она не слишком горевала о смерти Маджиаты, но ей казалось, что отец девушки мог бы проявить свои чувства более открыто.

Господин Фозель на мгновение задержался на пороге, прежде чем войти в переднюю приёмного покоя Киро Антураси. В прошлый раз Киро принимал его в другом кабинете, — значительно ниже этажом и гораздо менее личном. Эта комната с гладкими белыми стенами и простым деревянным полом разительно отличалась от предваряющих её роскошно отделанных залов.

Здесь же были всего две вещи, которые с некоторой натяжкой можно было бы назвать украшениями. Наиболее примечательная — многогранная клетка из золотых прутьев, — помещалась в центре комнаты, занимая все пространство от пола до потолка. Задней стенкой клетки служила дальняя стена комнаты, где виднелась низенькая, не более четырех футов в высоту дверь, тоже отделанная золотом.

Нирати ожидала посетителя внутри клетки. Она поприветствовала господина Фозеля.

— Прошу вас, входите и подождите возле следующей двери.

Он кивнул, оглядываясь вокруг.

— Я никогда прежде здесь не бывал.

— Немногие могут этим похвастаться. — Нирати обошла его и захлопнула дверцу клетки. Раздался негромкий щелчок. Вторя ему, по комнате разнёсся ещё один похожий звук, и маленькая золотая дверь поднялась, скрывшись в стене комнаты. — Мой дед ждёт вас, проходите.

Господин Фозель подошёл к низенькой дверце, нагнулся и заглянул внутрь. Обернувшись, он с испуганным недоумением посмотрел на Нирати. Но она молчала. Тогда он двинулся вперёд, присев на корточки. Внезапно его нога провалилась в пустоту, он взвизгнул и плюхнулся на пол животом вниз.

Как дед и предполагал.

Нирати опустилась на четвереньки и поползла по коридорчику. Миновав его, она выпрямилась в следующей комнате. Клетка продолжалась и здесь, в неё и вёл лаз в стене. Нирати поклонилась деду, затем махнула рукой в сторону отца Маджиаты, который так и не поднялся с колен.

— Вы знакомы с господином Фозелем. — Киро, внимательно изучавший инкрустированный золотом человеческий череп, привезённый лично им из Пустошей, кивнул.

— Мы встречались прежде. — Старик взглянул напоследок в пустые глазницы черепа и поставил его обратно на небольшой пьедестал. Он улыбнулся, посмотрев на купца, но ничего не прибавил.

Господин Фозель, стоя на коленях, озирался вокруг. Комната была сверху донизу заполнена сокровищами. Внутри золотой клетки не было ничего, исключая его и Нирати. Но снаружи, на расстоянии протянутой руки от прутьев, лежали деревянные бочонки и окованные сундуки. Огромные гобелены и картины закрывали стены. В углах было свалено разнообразное оружие. Комнату заполнял аромат специй, хранящихся в многочисленных ящичках, сложенных один на другой. В приоткрытых сундуках сверкали драгоценные камни, из туго набитых мешков сыпались золотые монеты, устилая пол сверкающим ковром.

Череп, который так внимательно рассматривал Киро, был настоящим произведением искусства, но далеко не самым необычным предметом в этой комнате. Стены украшали головы диковинных животных, от четырехрогих антилоп и саблезубых тигров до огромных распахнутых челюстей акулы из Тёмного моря.

Трон напротив задней стены покрывала шкура какого-то неизвестного зверя с роскошным, густым мехом; обрядовые маски, оружие, колчаны со стрелами украшали перья невообразимо нежных расцветок.

Здесь были собраны сокровища со всего мира. За деньги, вырученные от продажи всего этого, можно было бы выкупить правителя из плена. Но они лежали здесь, наваленные в беспорядке, томясь под слоем пыли, словно были ничем. Киро мог свободно бродить посреди сокровищ, а его посетители оставались запертыми в клетке.

Наконец господин Фозель снова обрёл дар речи.

— Благодарю, что согласились принять меня, Мастер Антураси… Великий Мастер Антураси. Вы не представляете, как я ценю вашу доброту.

Киро опустился на трон и пробежался пальцами по блестящему полосатому меху.

— Я согласился с вами встретиться по просьбе моей внучки. Давайте не будем заблуждаться насчёт причин, по которым вы смогли здесь оказаться. Лично я никогда не стал бы с вами даже разговаривать.

Отец Маджиаты собрался было встать, но снова опустился на колени и низко поклонился Киро.

— Я чем-то обидел вас, Великий Мастер. Как я могу загладить свою вину?

— Действительно, вы обидели меня, и я не думаю, чтобы вы могли как-то это исправить.

— Но я определённо могу что-либо для вас сделать! Что послужило причиной вашего гнева?

Киро медленно улыбнулся. Нирати почувствовала, как в животе у неё словно заворочались ледышки. Она просила за Фозеля, желая сделать приятное Джанелу. Но Киро не понравилось, что отец Маджиаты использовал Нирати, чтобы добраться до него, и купцу придётся заплатить за это сполна.

— Господин Фозель, вы заключили договор с Домом Тилмира о составлении карт для «Золотого Журавля». Ваш корабль отправился в Нисант и шёл подозрительно близко от курса «Волка Бури».

— Великий Мастер, мой корабль не преследовал экспедицию. «Золотой Журавль» плывёт на запад, в Эфрет.

— Неважно. Вы заключили договор с моими соперниками. Их карты хуже моих.

Господин Фозель снова низко поклонился.

— Да, Великий Мастер, мне стало это известно, и вот почему я здесь. Я надеялся, что смогу получить от вас новые карты, чтобы «Стриж» отплыл с ними. Он последует за «Золотым Журавлём».

Киро внимательно разглядывал свой ноготь.

— Возможно. Вопрос в оплате.

— Да, Великий Мастер. Мне придётся заплатить Тилмиру, но, тем не менее, я смогу заплатить и вам столько, сколько вы обычно берете.

Уголки губ Киро поползли вверх.

— Тридцать процентов всей прибыли. Ваши издержки меня не касаются.

— Три… тридцать процентов? — Господин Фозель помотал головой. — Но обычно вы берете пятнадцать, и к тому же с учётом издержек!

— Но вы в отчаянном положении, верно, Марутзар? «Серебристая Чайка» отплыла с картами Тилмира на борту и села на мель возле Миромила. Если вы и сможете поднять корабль, то не раньше следующей весны. В тех краях есть и другие скрытые опасности. А вы никак не можете позволить себе потерять «Золотого Журавля».

— Но это вымогательство!

— Не сказал бы. Напротив, я делаю вам одолжение.

— Одолжение? — Господин Фозель привстал, в лицо ему бросилась краска. — После всего, что наши семьи значили друг для друга, вы называете это одолжением?

Киро взвился на ноги. Светлые глаза пылали яростью.

— Не пытайтесь провести меня! Я вижу больше, чем вы, гораздо больше, чем вы способны увидеть! Я вижу мир! И эти безделушки кругом не мешают мне видеть правду! Вы глупец, Марутзар Фозель, вы не понимаете, что я действительно делаю вам одолжение. Есть вещи, не отмеченные ни на одной карте Тилмира — опасности, которые могут разве что присниться в кошмарном сне, они поглотят ваши корабли. Мне это известно. Известно уже много лет! Я знал, что вы не пользуетесь моими картами. Вы наводили справки, вы знаете, что я никого прежде не удостаивал подобной беседы. Вот в чём заключается моё одолжение. Вы уже сделали ошибку; не упорствуйте.

Фозель снова опустился на колени.

— Тридцать процентов?

— Да. Сегодня я расположен к щедрости.

Отец Маджиаты вздёрнул голову.

— Иначе «Журавль» погибнет?

Киро склонил голову набок.

— Если ещё не погиб. Молитесь, чтобы он подольше задержался возле Нисанта из-за мёртвого штиля, чтобы «Стриж» успел догнать его. Времени пока достаточно.

Купец медленно кивнул.

— Я немедленно велю подготовить все бумаги и представить вам для подписи. После этого я смогу получить карты?

Глава дома Антураси неодобрительно нахмурил брови.

— Дорогой Марутзар, я вам доверяю. Вспомните, наконец, о близких отношениях между нашими семьями. Карты уже готовы, — уходя, вы сможете их забрать. «Стриж» может отправляться хоть сейчас. Бумаги подготовите и принесёте к концу недели.