Глава первая

Моравен Толо добрался до вершины холма, опередив своих попутчиков на несколько шагов. Полуслепой старик, взбиравшийся, тяжело дыша, вслед за ним, едва не задохнулся от изумления, оглянулся на присоединившихся к нему внука и правнука и указал рукой на город, показавшийся вдали.

— Вот он, Морианд — величайший город мира.

Воин кивнул в знак согласия. Дорога сбегала вниз по заросшему лесом склону холма и пересекала долину Золотой реки. Многие годы минули с тех пор, как он последний раз видел столицу Наленира. За это время город вырос, но был все так же удивительно узнаваем. Вентокикан, самая высокая из девяти городских башен, словно маяк возвышалась над восточной частью города, как бы помогая стороннему наблюдателю расставлять по привычным местам все остальные архитектурные шедевры.

Жидкую бородёнку старика теребил лёгкий ветерок, он пригладил её и кивнул в направлении Морианда.

— Самая большая башня на востоке — это дворец Императора. Пусть я стал плохо видеть, но его различаю ясно. И одновременно вспоминаю, при как обстоятельствах мне довелось увидеть дворец в последний раз.

Моравен продолжал хранить молчание, хотя вид столицы внушал ему не меньшее благоговение, чем остальным странникам. Морианд, несомненно, разросся, отразив произошедшие в мире перемены. Вырвавшаяся на свободу неуправляемая магия больше не разрушала цивилизованные земли; развитие торговли способствовало богатству и процветанию. Морианд стал символом надежды. И хотя люди все ещё боялись возвращения Времён Чёрного Льда и породившей их магии, теперь они верили, что тёмные силы можно обуздать. Морианд вырос не благодаря чарам и суевериям, напротив — одержав над ними победу.

Стремительность этих изменений удивила Моравена. Совершенно очевидно, что рост города ещё более ускорился в последние годы, когда к власти пришла Династия Комира. Задолго до событий этого дня Моравен услышал историю, как старик побывал в Морианде на первом Празднестве в честь Комирской Династии. Династия правила девять раз по девять лет, и ещё два года, когда Моравен слушал эту историю. Нынешний Правитель властвовал девятый год, и люди знали, что Празднество будет особенно пышным. Надежды старика чего-нибудь выгадать от этой пышности и побудили его отправиться вместе с отпрысками в далёкое путешествие на север.

Город был так огромен, что, казалось, идти до него всего ничего — между тем, они находились в двух днях пути от Морианда. Перед их взорами прозрачный поток Золотой реки разделялся посередине, к северу уходил широкий рукав. Шесть из девяти городских башен возвышались над северной половиной города, три остальные, включая Вентокикан, Императорскую Башню Дракона, — виднелись на юге. Столь же величественно выглядели девять подвесных мостов, перекинутых над сверкающей рекой, хотя их и труднее было разглядеть с такого большого расстояния. Высота мостов позволяла самым большим кораблям свободно проходить по реке, а в сравнении с их шириной Императорская дорога казалась узенькой тропинкой.

Старика звали Матут. Он взъерошил вихры на голове у правнука изуродованной возрастом рукой с узловатыми суставами.

— Мне было десять лет, когда я приехал на Празднество. А тебе сейчас девять, совсем как нынешнему двору, и в десять раз меньше, чем мне. Я уверен, это неспроста, боги не останутся к этому безучастны. Твоя беда легко поправима, вот увидишь, Данос.

Мальчик серьёзно кивнул. Посмотрев на Моравена, он потёр правой рукой левую — сухую, как плеть, и безжизненно повисшую.

— Ведь правда, достойный воин, все будет так, как говорит дедушка?

Моравен наклонился к русоволосому мальчику и согласно кивнул.

— Он прав; но, как сказал Учитель моего Учителя — «Боги даруют орудия и талант, остальное — в твоих руках». Боги исцелят тебя, в этом я не сомневаюсь, — но и тебе самому придётся как следует поработать.

— Я буду работать. И тогда тоже смогу стать воином.

— Возможно, на мельнице нам понадобятся не только воины, сынок. — Отец мальчика улыбнулся и похлопал по поясному кошельку, отчего монеты приглушённо звякнули. — Мы совершим пожертвование богам, как положено, а затем насладимся Празднеством.

— Разумеется, Элайт, разумеется. — Старик громко засмеялся, но смех тут же сменился свистящим хрипом. — Для молодых людей, как ты и наш приятель, в городе полно удовольствий. Ну, а я в прошлый раз был слишком молод, теперь же слишком стар.

Выпрямившись, Моравен улыбнулся и пригладил длинные чёрные волосы.

— Ты в благословенном возрасте, дед. Многие станут искать твоего прикосновения, как залога удачи.

— Надеюсь, все они будут так же любезны и приятны в обращении, как Госпожа Нефрита и Чёрного Янтаря. — Старик посмотрел на Моравена слезящимися карими глазами и выставил вперёд руку с выпрямленной ладонью. — Вижу я теперь плоховато, но чувствовать не разучился.

Элайт рассмеялся, Моравен присоединился к нему. Данос выглядел озадаченным, а богато одетая супруга купца презрительно фыркнула, как часто делала, когда разговор касался воспоминаний Матута о Празднестве и чувственных удовольствиях, которым предавались его участники. Женщина ехала в столицу по приглашению «знакомых» (как было сказано попутчикам), надеясь получить для мужа должность при дворе. По крайней мере, так она говорила, не уточняя, впрочем, что это за должность и почему она путешествует одна, без мужа.

В разношёрстную компанию входили не только путешественники из Наленира, хотя они составляли большинство. Четверо были фокусниками из Эрумвирина. Все попутчики соглашались с тем, что восемнадцать человек — на редкость благоприятное число. Чтобы ещё больше расположить к себе богов, они на протяжении всего пути останавливались возле мест поклонения и совершали должные приношения, каждый сообразно своим средствам: крестьяне в серой или коричневой домотканой одежде вели себя потише и поскромнее, чем более богато одетые путники. За Даноса тоже совершались подношения — в награду за исполнение мелких поручений на дороге.

От жены купца Даносу ничего не доставалось; впрочем, она и не прибегала к его услугам, с фырканьем отмахиваясь от предлагаемой помощи. По выражению деда, она была «щедра на молитвы, скупа на дары».

Моравен Толо не принадлежал ни к одной группе путников, будучи не богат, но и не беден. Одет он был в простую рубашку из некрашеного льна и чёрные шерстяные шаровары, заправленные в кожаные сапоги. Только расшитая с обеих сторон изображениями чёрных пантер стёганая безрукавка из белого шелка с широкими плечами свидетельствовала о некотором достатке. Она была наглухо застёгнута и подпоясана черным кушаком.

Моравен забрал у мальчика меч и быстрым движением вернул его на законное место за поясом. Данос с гордостью исполнял во время пути обязанности его оруженосца, и Моравен вознаграждал его, совершая достойные пожертвования богам. Он единственный из путников носил меч, что, впрочем, не означало, что все прочие были безоружны. Двое откупщиков несли с собой перекинутые через плечо цепы.

Старик полуприкрыл глаза и зябко поёжился.

— В прошлый раз именно здесь это и случилось. Я сейчас вспомнил.

Данос схватил деда за руку.

— Разбойники?

Жена купца шикнула на него.

— Молчи, дитя! Не искушай богов.

Моравен бросил взгляд на дорогу, на середину которой в отдалении выскользнули из зарослей три фигуры — две мужские и одна женская.

— Боги к этому отношения не имеют, — проговорил он.

Женщина — разбойница, одетая в чёрное платье и алую с золотом накидку, вытащила меч и ленивым жестом указала своим компаньонам на путешественников. Слева от неё стоял, прилаживая стрелу к тетиве лука, мужчина в пёстром коричнево-зелёном одеянии. Он слегка откинулся назад, выбирая положение для безошибочного выстрела.

Третий разбойник был облачён в рваный коричневый балахон, который едва прикрывал бедра, хотя обычному человеку он доходил бы до лодыжек. Копну длинных нечёсаных волос дополняла жидкая бородка. Грязь щедро покрывала каждый дюйм видневшегося в прорехах дырявой робы тела и украшала ногти на руках гиганта. Огромный молот с длинной рукоятью производил впечатление ещё более сильное, чем облик его хозяина. Размером он был не меньше дыни, кое-где покрыт тёмными пятнами, и явно предназначался для того, чтобы с лёгкостью проламывать головы.

Разбойница улыбнулась, но тянущийся через левую щеку шрам исказил улыбку, превратив её в уродливую гримасу.

— Приветствуем вас на Императорской дороге. Мы охраняем её, чтобы честные люди могли спокойно путешествовать. Разумеется, вы с радостью покажете нам свои приглашения.

Конорсаи, жена купца, сделала изысканный и высокомерный жест, желая отстранить их с дороги.

— Это столбовая дорога Императора, — сказала она, — её охраняют отряды Верховного Правителя.

Женщина покачала головой.

— В таком случае они довольно беспечно относятся к своим обязанностям, мамаша. — Она намеренно употребила это, обычно почтительное, обращение, чтобы взбесить Конорсаи, и её усилия не пропали даром: раздалось обиженное шипение. — Поскольку мы уж явно не отряд Верховного Правителя, следовательно, мы разбойники. Решим все полюбовно или предпочитаете быть жертвами?

— Именно так все и начиналось в прошлый раз… — простонал Матут.

Моравен похлопал его по плечу:

— На этом месте путники издавна в благоговении останавливаются, чтобы посмотреть на город. Разбойники пользуются этим и неожиданно нападают на ничего не подозревающих людей.

Мальчик наклонился и поднял с дороги камень.

— Я им сейчас покажу!

— Погоди, храбрец. — Моравен Тало легко проскользнул мимо Конорсаи и вновь оказался впереди, жестом попросив двух откупщиков оставаться на месте. Оказавшись на середине дороги, он поклонился в сторону разбойников.

— Я — ксидантцу. Я не хочу, чтобы кто-либо пострадал. Эти люди под моей защитой. Вы можете просто пойти дальше своей дорогой.

— Ксидантцу! — презрительно выплюнула женщина и одёрнула накидку. — Последний настырный бродяга, тоже совавшийся не в своё дело, оставил мне эту накидку, а те, которых он пытался защищать, отдали нам все свои деньги.

Моравен прищурился. На алой накидке были вытканы изображения летучих мышей. Он знал человека, которому принадлежала вещь.

— Ты её украла, или Джейт Мацил убит?

Женщина указала мечом на запад, а затем взмахнула им, и лезвие описало короткую дугу.

— Он покоится на этой дороге. По частям. У него была только Шестая Ступень. Моё имя Павинти Сьолсар. Высший Ранг.

Мгновение Моравен размышлял. У Джейта Мацила действительно была Шестая ступень. Его поражение могло означать, что у неё Седьмая. Либо ей просто повезло. Моравен склонялся к последнему варианту, для первого женщина была все же слишком молода. С другой стороны, он прекрасно знал, что внешность бывает обманчива.

— Я Моравен Толо из Школы Ятана.

Разбойница фыркнула.

— Мацил тоже был из серрианской Школы Ятана. Твои слова меня не пугают.

Моравен покачал головой.

— Мацил учился у Эрона Ятана. Моим учителем был его дед.

Выражение её лица слегка изменилось.

— Фойн Ятан?

— Да. Я несколько старше, чем кажусь. — Моравен старался не обращать внимания на шептавшихся за его спиной попутчиков. — Если ты все ещё хочешь сразиться, назови свои условия.

— Я тебя не боюсь. — Карие глаза Павинти сузились. — Разумеется, драться будем до последнего. Пока один из нас не будет убит.

Он кивнул.

— Очерти круг.

На мгновение она замерла. Остальные путники изумлённо замолчали. Данос восторженно завопил, но отец сразу же зажал мальчику рот и оттащил подальше. Большая часть путников последовала этому примеру, подавшись назад за вершину холма, которая теперь отделяла их от Моравена и Павинти. Кто-то очертил себя охранительным кругом, другие вытаскивали спрятанные до поры талисманы для защиты от магии, а один из откупщиков стащил с руки браслет из конского волоса и приложил к глазу, — чтобы чувствовать себя в безопасности, даже рискнув наблюдать за происходящим на холме.

— К-круг? — На лице женщины появилось напряжённое выражение.

— Ты слышала. — Моравен вытащил из-за пояса меч, пока ещё вложенный в деревянные ножны. — Так будет лучше.

Дрожа, она принялась чертить в дорожной пыли тонкую линию. Её товарищи, осознав серьёзность происходящего, начали действовать. Лучник выстрелил, гигант заревел и бросился в атаку. К тому времени, как он миновал Павинти, лучник успел выстрелить ещё два раза.

Моравен Толо отвёл правое плечо назад, пропуская первую стрелу. Вторая прошила насквозь ткань безрукавки, но не задела плоть. Он сделал едва заметный шаг вперёд, позволяя третьей стреле пройти у него за спиной, и побежал к великану, перехватив левой рукой посередине наполовину вынутый из ножен меч.

Великан поднял молот над головой. Его рот открылся, обнажив кривые жёлтые зубы, чёрные глаза сощурились, на лбу и шее вздулись пульсирующие вены. Раздался нечленораздельный воинственный вопль, напоминающий рёв буйвола. Молот, рукоятка которого согнулась от невероятной силы размаха, описал дугу и обрушился на Моравена.

Нырнув под молот, Моравен проскользнул внутрь очерченной страшным орудием невидимой дуги и с размаху ударил гиганта в живот рукоятью меча, а затем, перехватив ножны снизу правой рукой, нанёс великану удар в пах. Рёв оборвался, сменившись всхлипом. Моравен выпрямился и крутанулся на месте, перебрасывая противника через плечо. Великан упал на спину и дёрнулся. Следующий разворот позволил Моравену избежать четвёртой стрелы, а для его поверженного соперника на этом все закончилось; удар тяжёлыми ножнами по голове надолго лишил его сознания.

На излёте разворота Моравен отпустил меч. Рукоять летящего по инерции меча сама легла в правую ладонь. Моравен крепче сжал её. Ножны освободились, обнажив клинок, описали широкую дугу и ударили лучника по кисти левой руки. Как Моравен и рассчитывал, ножны перебили лучнику пальцы, сжимавшие лук, и остановили пятую стрелу. Лучник пронзительно закричал, уронив своё оружие, и отбежал, придерживая здоровой правой рукой искалеченную левую.

Моравен Толо поднял меч. Серебряный клинок указывал точно на горло Павинти.

— Ты закончила круг?

Она отбросила свой меч и упала на колени. Потом легла навзничь, опустив лицо прямо в дорожную пыль.

— Джесейсерр, простите этой несчастной её жалкую гордыню.

— Гордыню, Павинти? Что ты имеешь в виду? То, как присваивала себе Степени, которых не имеешь? То, что считала проходивших здесь путников своей законной добычей? — Его голос стал холоднее и серьёзнее. — Или то, как позволила своим напарникам бесчестно напасть на меня, прежде чем мы вступили в поединок?

— Все это, Мастер.

— Встань. Сними эту накидку. Подними меч.

Широко раскрыв глаза, в которых отражалось недоверчивое изумление, женщина поднялась, отряхнула накидку, а затем сняла её. Нерешительно нагнулась за мечом. Небольшой округлый серебряный талисман, подвешенный на ремешке из сыромятной кожи, выскользнул из складок одежды. Павинти медленно выпрямилась.

— Мне продолжать чертить Круг?

Он покачал головой.

— Для начала — Скорпион.

Она прикрыла глаза, затем выполнила движение. Он кивнул и дал ей следующее задание, а затем ещё и ещё. Она справлялась неплохо и достаточно быстро. Лучше всего удались Ворон и Орёл, хуже обстояло дело с Волком и Собакой. Он продержал её в этой позе девять минут. За это время его попутчики снова поднялись на холм. Двое откупщиков приготовились как следует врезать великану, если тому вздумается вдруг прийти в себя.

Когда Павинти уже обливалась потом, он объявил передышку, и женщина обессилено припала на одно колено. Ему показалось, что она собирается вонзить меч в землю и опереться на рукоять, но Павинти была не так проста, чтобы настолько неуважительно отнестись к своему оружию. Тяжело дыша, она подняла глаза на Моравена.

— Что ещё я должна сделать, Мастер?

— Ответь на мой вопрос.

— Да?

— Ты носишь одежду Джейта, но не его меч. Что с ним сталось?

Павинти прищурилась.

— Я разбойница, господин, но не дикарка. Клинок был отправлен его семье, чтобы они могли воздать ушедшему подобающие почести.

Моравен ничего не ответил. Он подошёл к съёжившемуся лучнику и ударом ноги зашвырнул его лук в колючий кустарник. Затем, вложив в ножны меч и убрав его за пояс, жестом приказал лучнику отойти подальше от оружия. К тому времени, как он обернулся к своим спутникам, Конорсаи выступила вперёд и подняла хлыст, намереваясь ударить разбойницу.

— Не делай этого.

— Она собиралась всех нас прикончить! — возмущённо прошипела женщина. — Её надо немедленно наказать. Ты должен убить её!

Моравен медленно покачал головой.

— Сломанную жизнь ещё можно исправить. Отнятую — нет.

— Так сломай её. — Конорсаи сделала повелительный жест, впрочем, уже не так уверенно, как прежде. — Прикажи откупщикам расправиться с великаном и лучником.

— Они напали на меня, а не на тебя. Их судьба в моих руках.

— По какому праву?

Моравен нахмурил брови, а затем посмотрел поверх её головы на Даноса, который поднял накидку Мацила и бережно свернул её.

— Почему бы тебе не взять пример с малыша? Как говорится — одно дело стоит больше, чем десять тысяч слов.

— Её делом было убить нас.

— Нет. На деле она оказала уважение поверженному противнику. А её слова, как и твои, не значат ничего. Теперь помолчи, — я прошу. Не вынуждай заставлять тебя.

Под её сердитым взглядом он отвернулся и обратился к лучнику.

— Сколько вы украли у путников, отправляющихся на Празднество?

— Ничего. Ни единого гроша из имперской казны.

— И, тем не менее — это уже слишком много. Ты и ваш великан отправитесь на Празднество и вернёте все награбленное. Вы раздадите нищим всё, что у вас есть, до последней монеты, а затем отправитесь на запад.

— Но на западе вируки, и Соты, и дикари… Наши шансы там выжить…

— …намного выше, чем здесь, — усмехнулся Моравен. — Шансы просто великолепные: на западе вы больше никогда не встретитесь со мной.

Лучник размышлял не дольше одного мгновения.

— Здесь, в самом деле, становится чересчур многолюдно. Что ж, значит — на запад…

Конорсаи возмущённо фыркнула, но промолчала. Моравен, не обращая на неё внимания, повернулся к Павинти.

— Теперь нужно определить твою судьбу.

— Воля моего господина будет исполнена.

— Ты отправишься в Деррос, на юг, к виринскому побережью, в Школу Истора. Скажешь Главному Учителю, что тебя прислал я. Он будет помогать тебе тренироваться. Когда отпустит, ты покинешь Школу и в течение девяти лет будешь ксидантцу. Тебе придётся странствовать и иметь дело с разбойниками — такими же, как когда-то была ты сама.

— Да, Мастер. — И она вновь распласталась навзничь в земном поклоне.

— Сегодня позаботься о своих напарниках, а завтра отправляйся в дорогу. Такова моя воля.

Откупщики, объединив усилия, подняли молот великана и переломили рукоять. Остальные продолжили путь, устремившись им вслед; Конорсаи ничего не оставалось, как присоединиться. Все путники держались на почтительном расстоянии от Моравена. Он прошёл мимо разбойников и остановился, помедлив, пока их миновали старик со своей семьёй, замыкающие шествие.

Моравен улыбнулся мальчику.

— Когда мы будем в Морианде, отнесёшь эту накидку семье Мацила. Они вознаградят тебя. Береги её.

— Да. — Данос кивнул и прищурился. — А вы и вправду Мистик?

— Данос, помолчи. — Элайт положил ладонь на затылок мальчика. — Не обижайтесь на его слова, Господин. Он ещё ребёнок.

— Я и не обижаюсь. — Моравен снова наклонился к мальчику, встретившись с ним глазами. — Я учился долгие годы, и был вознаграждён мастерством. Я джесейсерр, но не стоит верить всему, что об этом болтают.

Он взял мальчика за левую безжизненную руку и ласково погладил её.

— Если бы я мог использовать свою магию, чтобы исцелить тебя, я бы сделал это при нашей с тобой первой встрече. Увы, моя магия бессильна тебе помочь. Но в Морианде найдёшь то, что способно исцелить тебя.

Мальчик серьёзно кивнул.

— Спасибо, Мастер. — Он посмотрел на отца, и вдвоём они продолжили путь.

Матут протянул руку и положил на плечо Моравена, придерживая его возле себя.

— Удели мне ещё немного своего времени, Мастер.

Воин кивнул, пропуская вперёд двух более молодых путников.

— Что случилось, дед?

Старик понизил голос.

— На этом самом месте, девять раз по девять лет тому назад молодой человек, путешествовавший вместе с нами, вызвал разбойников на поединок. Он попросил их очертить круг, и они выполнили его просьбу…

— Что же было дальше?

— Он убил их. Лёгкий осенний ветерок, поднимая в воздух сухие опавшие листья, тратит больше сил, чем понадобилось ему, чтобы прикончить их всех. Его звали иначе, чем тебя, но одежда тоже была украшена изображениями охотящейся чёрной пантеры.

— Должно быть, такое трудно забыть.

— Я и не забыл. — Старик вздохнул. — Тогда глаза у меня, помнится, были зоркие, и теперь я вижу — ты и есть он. Годы не тронули тебя. Почему же на этот раз ты не убил разбойников?

— Ты же согласился со мной, дед, такую схватку нелегко забыть. — Взгляд голубых глаз Моравена был устремлён на далёкий Морианд. — Я не забыл. С тех пор я многое понял.

Глава вторая

Келес Антураси опёрся о мраморную балюстраду висячего сада в Антурасикане. Он мог едва ли не на ощупь определить, на какой каменоломне был добыт и как долго путешествовал, прежде чем достичь столицы, прохладный камень под его ладонями. Его привезли из Солета, сначала на корабле через Тёмное море, затем по Золотой реке. Он улыбнулся самому себе. Блестящие светло-карие глаза выделялись на красивом лице с резко очерченными скулами и немного искривлённым носом — его сломали в детстве. В этом саду прошло много счастливых дней, но Келес был уверен, что сегодняшний будет самым счастливым.

Он окинул взглядом город, задержав внимание на юго-востоке, где возвышался дворец Императора. Мысленно он перебрал с полдюжины путей, которыми можно добраться из крепости Антураси до владений Верховного Правителя. Можно держать путь по широким главным улицам, теперь, во время Празднества, наводнённым приезжими, или выбрать дорогу через узкие и запутанные городские улочки и подворотни. Вздумай он пробираться там в своём пышном праздничном наряде — неминуемо стал бы добычей грабителей. Все эти места ему хорошо знакомы с детства, мальчиком он безбоязненно исследовал город. По крайней мере, гораздо больше он боялся гнева отца, который неминуемо бы вызвала выказанная робость.

Таков был жребий Антураси. Их семья славилась талантом в составлении карт. Во Времена Чёрного Льда это было почти бесполезное умение. Не имеет значения, известна ли тебе верная дорога из одной долины в другую, если на этой дороге поджидает неизвестный ужас. После того, как эпоха льда, холода и неуправляемой магии завершилась, дар Антураси приобрёл гораздо большее значение. Но дед нынешних Антураси ещё застал время, когда у Наленира не было ни могущества, ни средств для его достижения.

Пятьдесят шесть лет тому назад, — когда дед Келеса был в его возрасте, а мир меньше нынешнего, — в горах на севере свирепствовал, нападая на пасущиеся стада, огромный волк. Правитель Наленира — отец Правителя Кирона — решил отправиться на охоту. У него была мечта — убить чудовищного зверя. Однако год за годом проходили в бесплодных усилиях, пока Киро Антураси не совершил чудо. Он изучил местность, где скрывался волк, и преподнёс Правителю карту, которая вывела прямо к жертве. Правитель убил зверя, а Киро в награду пожаловал личной аудиенцией.

Эта история стала частью семейной легенды, так же как и прочие, касающиеся последующего путешествия Киро на запад с целью вернуть Налениру Путь Пряностей. Эта задача оказалась ему не по силам; тем не менее, Правитель оказал его семье большие почести. Киро стал главой семьи, обойдя даже собственного отца. Он полностью подавил своего брата Улана. Железная воля Киро помогала ему держать в подчинении и потомков Улана, и собственных внуков. Келес, его братья и сестры хорошо знали, чего от них ждёт дед, и подчинялись — в той или иной степени.

Я уступаю, а Джорим — нет. А у Нирати ничего не выходит, хоть она и старается изо всех сил. Келес поёжился. Его сестре не приходилось беспокоиться по поводу гнева Киро, и они с Келесом оба делали все возможное, чтобы защитить своего младшего брата Джорима. Без их стараний Киро сломал бы его, приковав к чертёжной доске подле кузенов и навечно похоронив его желание исследовать мир.

Келес прекрасно понимал, что в один прекрасный день Джорим окажется беззащитен. И даже его самого ничто не спасёт от подозрений Киро. В своё время Киро захватил власть, принадлежавшую его отцу. Рин Антураси, отец Келеса, до самой смерти яростно боролся с Киро. Старик явно был уверен, что Келес или Джорим попытаются занять его место. И, если, конечно, благосостояние Антураси не исчезнет, а, как и прежде, будет умножаться — одному из двух братьев однажды это удастся.

Не стоит об этом думать. Не сегодня. Не перед началом Празднества.

Келес очистил свой ум от мрачных размышлений и снова взглянул на город. Помолодевшую столицу расцветили яркие полотнища флагов и сияющие свежей краской дома. Прошедший год был удачным. Несколько парусных кораблей вернулись в город с набитыми трюмами. Они привезли диковинные товары из далёких Тас Эль Ода и Эфрета, в том числе краски для тканей, специи, предметы искусства, а также невиданных зверей для Императорских охотничьих угодий. Послы из чужеземных стран прибыли в Морианд на судах Императора, чтобы поучаствовать в праздновании юбилея Династии.

Имперские пошлины, взимаемые с таких грузов, с лихвой возмещали все затраты на Празднество. Что касается Антураси, то им причитался процент с прибылей от владельцев кораблей, поскольку на многих суднах пользовались морскими картами Киро. Купец получал прибыль, только когда его корабль возвращался с товаром, Киро — когда возвращался любой корабль. Это ни для кого не было тайной, в первую очередь — для Верховного Правителя.

Шорох шагов на посыпанной гравием дорожке заставил Келеса обернуться. Слуга в коричневом одеянии поклонился обритой головой.

— Прошу прощения, Господин Келес. Прибыла госпожа Маджиата Фозель.

— Пожалуйста, пригласи её сюда.

Приглашение было формальностью: девушка стояла невдалеке от него в тени крепостных ворот. Однако формальности следовало соблюдать, — Маджиата была из знатного рода. Несмотря на то, что они были обручены и близко знакомы, фамильярность не допускалась. Он низко поклонился в сторону девушки и подождал, пока подол её синего платья не оказался прямо перед глазами, после чего выпрямился, изо всех сил пытаясь спрятать улыбку.

Изящно переступая, девушка вошла в сад, миновав каменные чаши с самыми прекрасными во всей столице, — разумеется, исключая дворец Императора, — цветами бхотри. Некоторые из растений в саду были выращены джекайбхотами, чьи умения в этом деле достигали уровня волшебства. Миниатюрное деревце сосны по правую руку от девушки, примостившееся на выступе скалы, трепетало от едва уловимого ветерка. Другие карликовые деревья круглый год приносили плоды размером с горошину, такие же сочные и вкусные, как их родня обычного размера, — так искусен был маг-садовник, состоявший на службе у Антураси.

Маджиата, как всегда, немногим уступала в сравнении с великолепным цветником. Шаровары и пояс из золотистого шелка дополняли глубокую синеву платья, золотое ожерелье с сапфирами украшало шею, такие же серёжки сверкали в мочках ушей. Тёмные волосы были собраны и подняты наверх. Причёску скрепляла окаймляющая лоб золотая цепочка, в центре которой сиял сапфир. Девушка, несомненно, была очень красива, хотя черты её не имели той утончённости, которая присуща отпрыскам старинных родов. Густые ресницы и затемнённые краской веки подчёркивали цвет лазорево-голубых глаз, напоминая ему, как она выглядела в полумраке полночных часов.

— Добро пожаловать, моя госпожа!

В ответ она лишь слегка склонила голову, давая ему повод для неприятных предчувствий.

— Благодарю за любезное приветствие, Келес.

— Что случилось, Май?

Он шагнул вперёд, протягивая к ней руки, но она не ответила на его порыв. Мельком он подумал, что, возможно, ей пришёлся не по вкусу его сегодняшний наряд. Рубашка яркого жёлтого цвета плохо сочеталась с золотом её одеяния, а его зелёные брюки и куртка были гораздо бледнее, чем её платье. Он опустил руки и выпрямился.

На её лице не отражалось и следа гнева, но, тем не менее, Келес явственно его ощущал. Её слова прозвучали мягко, но даже произнесённые почти шёпотом, они напоминали не вопрос, а утверждение.

— Ты все ещё ему не сказал.

— Да, милая, но не сердись на меня! — Келес широко улыбнулся. — Не так-то просто сказать что-либо моему деду. Ты же знаешь.

— Но ты даже не попытался. — Она высвободила левую руку из рукава одеяния, и подаренное им кольцо с алмазом блеснуло в солнечных лучах. — Если бы ты и в самом деле любил меня, ты бы сказал ему, как я просила.

— Май, ты знаешь, что я тебя люблю. — Он сложил ладони. Сердце его переполняла радость. — Я придумал кое-что получше, гораздо лучше. Это будет замечательно!

— Замечательно для нас, любимый, было бы остаться вместе, а не расставаться. И это случится, если ты уплывёшь на «Волке Бури». Я понимаю, что твой дед оказал тебе великую честь, решив отправить в путешествие вокруг Восточного Моря. Я знаю, что там будет на что посмотреть и что исследовать. Я знаю, что ты очень хочешь поехать, но ведь тебя не будет год, два или пять лет! Как насчёт нас?