Эта книга посвящается всем, кто был со мной на поле во время игры, товарищам по команде и противникам. Без наших еженедельных прогулок в «Хаос» я бы давно уподобился безумному Шляпнику. (И не имел бы представления, как чувствует себя участник сражения).

Мне хотелось бы выразить особую благодарность людям, без чьего участия эта работа никогда не была бы закончена. Лиз Данфорт, слушавшей мои несвязные речи по поводу этой книги. Доктору Вильяму Ф. Ву и Дэвиду М. Хонигсбергу, которые задавали вопросы, заставившие меня задуматься. Деннису Л. Мак-Кирнану и Дженнифер Робертсон за консультации относительно лошадей и прочего антуража фэнтэзи. Ричи Мэйнхард и Кристоферу Шеллингу, пристраивавшим мое творение, и Кэтлин Бласделл за ее терпеливое ожидание, когда миновал назначенный срок сдачи работы. И, наконец, Рику Лумису, президенту фирмы «Флаинг буффало инкорпорейтсд», позволившему мне создать и использовать этот мир.

«Хаос» начинался с игры по переписке, которую я вел для «Флаинг буффало инк.» в 1984 году. В течение трех месяцев я создавал мир в соответствии с идеями, подававшимися дюжиной играющих. Мы все получали от этого огромное удовольствие. А опыт каждодневной работы по заказу очень пригодился мне впоследствии, но игра «скончалась», прожив всего несколько месяцев и успев дорасти до грандиозного события на балу в честь Медвежьего праздника. Рик и я решили, что не можем позволить себе платить писателям за создание достойных приключений, а если брать с участников такую плату, чтобы игра окупалась, мы не сможем предоставить им приключения, стоящие, чтобы за них столько платили.

В той игре участвовали: Фил Мурпан, Лиз Дапфорт, Скотт Хагси, Стив Мак-Грегор, Джей Дункельбергер, Марк О Трип, Крис Ланкастер, Дэйв Петтит, Рик Шафтсталл, Джим Вокср, Вильям Пакстон, Джефри Мартис и Е. Л. Фредрик. Я благодарю их всех, сделавших эту игру настолько интересной, что ее захотелось продолжить. Герои зачастую так и рвутся за рамки рассказа, так же обстояло дело и в той игре. Хотя никто из тех персонажей и не вошел в книгу, их влияние чувствуется во всем.

Пролог

Неподвижно стоял Враш, черный демон Хаоса, созерцая великую стройку с красного утеса, и только львиный хвост его ритмично подергивался в раздражении. "Их преданность льстит мне, но слепое рабское повиновение отвратительно! Все знают, что это предприятие грозит мне гибелью, но ни один не осмелился оспорить мой приказ!"

Он мрачно усмехнулся, обнажил острые, блеснувшие ониксом клыки. Враш знал, что Черные Тени там, внизу, делают все возможное, чтобы ему удалось вернуть отца к жизни.

Сам он едва помнил Катвира, легендарного вождя, не раз дававшего отпор дерзким пришельцам, вторгавшимся в Хаос.

Вдали, за стройкой, чуть колыхалась, словно занавес, которого коснулась осторожная рука, светящаяся Стена Хаоса. Здесь, на утесе, ее власть не ощущалась, но при одной мысли об этой молочной стене тело Враша пронзила знакомая боль.

Стена Хаоса, воздвигнутая жившими по Ту Сторону, сдерживала изменчивый мир, как ров сдерживает океанский прилив. Рожденные по Ту Сторону легко проникали внутрь, но для любого, рожденного в Хаосе…

– Враш, последний раз прошу тебя, одумайся!

Враш медленно обернулся к Черной Тени, окликнувшей его.

– Неужто, Риндик, ты так боишься моего успеха, что умоляешь меня отказаться от задуманного?

Огромный демон покачал головой. Черная грива, подбритая на висках по обычаю воинов, открывала треугольные уши. Враш давно заметил, что Риндик прядает ушами, когда сильно взволнован.

– Ты знаешь, сводный брат мой, что это не так. Если ты добьешься успеха, я склонюсь перед твоей волей и поддержу тебя. Я лишь простой воин, но я уважаю твои замыслы и буду рад, если они осуществятся. Однако я не желаю тебе напрасной гибели!

– Я не собираюсь умирать, Риндик. Мы провели испытания…

– И эти испытания показали, – Риндик сощурил золотые глаза, – что ни один из рожденных по Эту Сторону Стены не преодолел ее живым. Все твои теории оказались ложны, и все же ты собираешься на себе испытать то, что привело к гибели прежних участников твоих экспериментов!

– Что ты в этом понимаешь? – Враш указал на вышку, крутой скат которой обрывался трамплином в каких-нибудь пяти ярдах от Стены Хаоса. – Мы увеличили высоту и уклон, так что скорость столкновения со Стеной удвоилась. В последних опытах мы выяснили, что повреждения уменьшаются, если снаряд соприкасается со Стеной в полете. Это подтвердилось для всех тварей и демонов, которых мы запускали на Ту Сторону.

– Да, и все же они мертвы…

Враш презрительно отмахнулся.

– То были демоны Бури. Им не хватает храбрости и самообладания даже на то, чтобы не сдаться в плен живыми.

– Все так, брат мой, и все они умерли, совершая то, что предстоит тебе.

Риндик обернулся на северо-запад. Кроваво-красное небо пересекали зловещие зеленые сполохи.

– А теперь цворту двинулись на нас, раздраженные твоим обращением с их родичами. Чтобы сдержать натиск, мне нужен ты с твоим искусством. Испытай свою новую установку на других рабах. Ты нужен мне для битвы!

– Ты удивляешь меня, Риндик. Не ты ли говорил мне, что цворту никогда не справятся с бхарашади? Ты сам уверял меня, что их власть над бурями – ничто в сравнении с нашим презрением к смерти. Мы, Черные Тени, вечно лили слезы, что у нас нет ключа, который откроет Некролеум и позволит призвать наших мертвых, давно покоящихся там. Этот ключ – за Стеной! И теперь, когда я легко могу достать нам силу, которая навсегда сломила бы демонов Бури, ты хочешь вовлечь меня в обычную стычку?!

Воин скрестил руки на широкой груди. Его пальцы теребили кожаные ремешки, свисающие с рукояти меча, закрепленного за спиной.

– Я знаю и чту твои намерения, – возразил он. – Но признай и ты, что сейчас не время возвращать к жизни покоящихся в Некролеуме. Там лежит Катвир, наш отец, но тело его ущербно. Иные маги верят, что ущерб можно восполнить, но до того он не встанет и не возглавит наше войско. Неужто ты помышляешь оставить его среди мертвых?

Враш помедлил с ответом. Ему вспомнилось, как он стоял на коленях перед троном, на котором восседал труп отца. Отец смотрел на него одним глазом; яркий самоцвет заполнял пустую глазницу. Тогда-то он и подумал впервые, что данная бхарашади власть возвращаться из царства смерти не полезнее камня в пустой глазнице, пока Жезл Первого Пламени остается за Стеной. Злая ирония этой мысли породила желание любым путем добыть Жезл ради своего племени, а не ради собственного могущества. Враш усмехнулся:

– Ты забыл, Риндик, что говорят Хроники Фарскри: глаз Катвира вернется к нему, когда будет совершен подобающий ритуал.

Демон стиснул руки, выпустив острые когти.

– Ты понимаешь эти слова как приказ ждать, я же намерен действовать во исполнение пророчества. Воистину, Кинруквель лишит нас своего покровительства, если мы вздумаем отложить воскрешение Катвира!

Враш вытянул из ножен на левом предплечье зазубренный кинжал.

– Мы одной крови. У нас одна судьба. Знай же, что я не забуду нашего отца. – Его палец скользнул по тонкой звездчатой кайме на крестовине кинжала. – Помоги мне исполнить мою мечту!

– Твоя мечта – мой кошмар, Враш! – уши воина встали торчком. – Ты одержим своим замыслом и не сознаешь его опасности. Подумай, брат, не ждет ли тебя засада? Что знаешь ты о своих союзниках с Той Стороны?

Такая подозрительность лишь рассмешила Враша.

– Они из секты Пришествия Хаоса. Верят, что только в Хаосе человек достигает полного расцвета своих сил. Воображают, представь, что мы, демоны Хаоса, некогда были людьми! Ха! – он ударил себя кулаком в грудь.

Риндик тоже не сумел удержаться от смеха, но тут же снова нахмурился:

– Нелепые суеверия не помешают им затаиться на Той Стороне, чтобы схватить тебя и продать своему императору.

– Чушь! – Враш взглянул на вышку, куда уже поднимали странного вида сферу. – Они немало потрудились, доставляя нам древесину и скот, необходимые для строительства вышки и снаряда. Они же сообщали нам о результатах первых опытов. И все же они – жалкие глупцы. Они поклоняются Хаосу, а сами остаются рабами той системы рангов, которой заражено все по Ту Сторону. Не правда ли, дураки?

– Но ты им доверяешь?

Враш усмехнулся:

– Ни на йоту! Они пребывают в уверенности, что я пересеку Стену в двух-трех лигах[1] отсюда, – он кивнул на юго-восток. – Там, где проводились первые испытания и где они перегоняют к нам скот. К тому же они ждут меня только через неделю. А я отправлюсь сегодня и попаду в Геракополис как раз к Медвежьему празднику!

Он резким движением вернул кинжал в ножны и шагнул к навесной переправе, ведущей с утеса к вершине трамплина.

Внизу суетились толпы бхарашади. Одни скрепляли веревками части конструкции, другие ставили дополнительные деревянные опоры. Еще двое двигались вниз по скату, покрывая поверхность темными кляксами бычьего сала. На верхнюю платформу поспешно втягивали на веревках тяжелые ведра.

Перескочив с мостков на лестницу, Враш легко вскарабкался наверх и остановился, поджидая своего более тяжеловесного брата.

Внизу, на растрескавшейся равнине, десятки Черных Теней резали скот и наполняли ведра дымящейся кровью и клочьями растерзанного когтями мяса. Запах крови вблизи снаряда едва не сбил демона с ног.

За его спиной ха'демоны опорожняли ведро за ведром, наполняя мясом и требухой обшитую кожей деревянную сферу, тщательно разработанную им и его помощниками. Они испытали образцы разной древесины, доставленной с Той Стороны, и наконец остановились на дубе. Тонкие дубовые планки образовали прочный и упругий каркас снаряда. Даже падение с вершины башни не повредило бы ему.

Риндик осмотрел сферу, возвышавшуюся над его сводным братом, покачал головой.

– Так вы решили покрыть сферу сырыми шкурами? Ты говорил, это как-то защитило подопытного цворту?

Враш кивнул:

– Мы завернули его в шкуры, раскачали на веревке, и он пробил Стену. В том, что он оказался на Той Стороне живым, мы уверены, так как он сумел высвободить одну руку и вернулся, сжимая в кулаке обломок ветки.

– Но вернулся он все-таки мертвым?

– Что с того? Какой-то цворту! Он не понимал, что с ним происходит, и умер от страха.

Глаза Враша, лишенные зрачков, превратились в золотые щели.

– У меня есть разум, есть сила духа, есть цель – я выживу!

Вымазанный кровью ха'демон припал к ногам господина:

– Мастер, снаряд почти заполнен кровью, тебе пора садиться.

– Шкуры держатся? – Враш покосился через его плечо на темные капли, просачивающиеся сквозь швы.

– Да, мастер, все готово, мастер.

Враш кивнул, и ха'демон поднялся, чтобы поправить крепления на верху снаряда.

– Мне пора, Риндик.

Руки воина сжались в кулаки. За его спиной зеленые сполохи снова разорвали сумрачное багровое небо. Он еще раз спросил:

– Ты не передумаешь? Ты нужен здесь…

– Я нужнее там. За Стеной. – Он ухватился за перекладины лесов, и Риндик подсадил его наверх. – Я вернусь, брат мой, с Жезлом Первого Пламени, и тогда я сумею помочь тебе.

– Прощай, Враш. Ты – последнее дитя чресл Катвира. Да будут легенды о тебе достойны его!

– Нет! – Враш дерзко расхохотался. – Я превзойду его!

Он повернулся к брату спиной и вскарабкался по лесам к вершине кровоточащего шара. Один из ха'демонов подал ему конец трубки, которая проходила через сферу к стянутому шнуром отверстию в наружной стенке. Враш зажал трубку во рту и резко выдохнул. Кровавый фонтан рассыпался брызгами над дыхательным клапаном. Вдохнув и выдохнув несколько раз, Враш убедился, что ему не грозит удушье.

Еще один подручный приблизился к нему сзади. Враш откинул голову и закрыл глаза. Он почувствовал, как шерсть на щеках пропиталась влажным теплом от двух кусков говядины, которыми ха'демон залепил ему веки. Когда мясо закрепили кожаными ремешками, Враш попытался открыть глаза, не смог и одобрительно кивнул.

Два ха'демона натренированными движениями направили своего господина к люку и помогли ему перебраться через борт. Нащупав кромку, Враш медленно спустил внутрь ноги. Когда ступни коснулись поверхности жидкости, послышалось неприятное чавканье.

Невидимые руки помогали ему опускаться, пока он не повис на локтях, опираясь на края люка. Густая вязкая жидкость проникла между пальцами ног, дошла ему до пояса и пропитала шерсть, поднимаясь все выше и выше, дюйм за дюймом. Враш отпустил руки и погрузился с головой.

Как только вязкая жижа сомкнулась над ним, его охватила паника. Барахтаясь в крови и кишках, он погружался все глубже. Дыхательная трубка уже натянулась, голова невольно откинулась назад, но ему все-таки удалось сделать вдох. Он сосредоточился на дыхании, заставив себя вдыхать и выдыхать медленно и спокойно. Ужас отступил.

Стараясь забыть о том, где он находится, Враш нащупал в кровавом месиве закрепленные на каркасе ремни. Он подтянулся на руках, извернулся и опустился на кожаное сиденье, затянул ремни на груди и на бедрах.

Вязкая жидкость глушила все звуки внешнего мира, кроме тех, что доходили по дыхательной трубке. Он оказался в рукотворном чреве, созданном из тел существ, рожденных за Стеной, и из него он должен будет выйти на свет в чуждом мире. "И да возродится со мной вся раса бхарашади…"

С этой мыслью, готовый ко всему, он пролаял в трубку короткий приказ.

Послышался приглушенный щелчок, шар дрогнул и накренился. Вцепившись руками в распорки, демон перевернулся через голову, медленно, потом снова, быстрее. На верхних пролетах ската шар чуть покачивался с боку на бок, потом выровнялся.

Враш холодно сравнивал ощущения с прежними опытами, в которых вращался в центре огромного колеса. Его подручные раскручивали колесо все быстрее, и он приучал себя к вращению, пока не избавился от головокружения. Сейчас он по праву гордился своей предусмотрительностью. Если забыть о сотрясавших его толчках, ощущения те же, что и в колесе!

Внезапно шар качнулся, и ось вращения изменилась. Растяжки по-прежнему удерживали демона в центре, но теперь затрещали распорки каркаса. Снаряд катился все быстрее, и дерево возмущенно скрипело. Он уже чувствовал, как перекосилась сфера.

Враш руками сжал места креплений распорок и вонзил в дерево когти. "Я не сдамся!" Движение неуловимо замедлилось, и на него навалилась тяжесть. "Я не могу сдаться!"

Внезапно грохот оборвался. Снаряд взлетел в воздух. Мгновение спустя он врезался в Стену Хаоса.

Тысячи лезвий резали его на куски. Мириады блох впивались в плоть стальными зубами. Огненные черви ползли сквозь кости, и вслед им летели осы с ледяными крыльями, оставляя в вымерзших гнездах личинки, выгрызавшие костный мозг. Каждый волосок в шкуре стал каменной иглой, прокалывавшей кожу изнутри.

Мозг закипал в котле черепа. В глазах мелькали невиданные цвета, и каждый цвет отзывался в ушах воплем еще не рожденного создания. Мысли исчезли. Страх затопил его. Ужас сокрушил его. Отчаяние втоптало его в ничто.

Зубодробительный удар вырвал его из пустой тьмы, сомкнувшейся в сознании. Давление ударной волны сжало его в тугой кулак. Потом был миг свободы, когда шар подскочил вверх. По скорости и легкости стало ясно, что шкуры лопнули и жидкость выплеснулась наружу. Сфера лениво перевернулась и снова грохнулась на землю. Брус распорки расщепился, и щепка впилась ему в правое плечо. Он закричал раз, потом еще раз, когда шар снова подскочил и толчок вырвал щепку из раны.

Подтянув колени и свернувшись в комок, Враш ждал нового удара. На этот раз рама не выдержала. Обломки засыпали его со всех сторон. Растяжки лопнули. Он рухнул наземь и лежал, оглушенный, под грудой шкур.

Звенящая во всем теле слабость в первые минуты привела его в отчаяние. Но он заставил себя лежать неподвижно и, очистив разум, начал медленно, гулким шепотом, читать заклинание. Золотисто-алая аура окружила его, и он в считанные секунды смог точно оценить свои раны.

Оказалось, что, не считая дыры в плече, он совершенно цел. Враш позволил себе улыбнуться, хотя это и отняло у него немало сил.

Выпустив когти на левой лапе, он разодрал страховочные ремни, скинул шкуры и сорвал шоры с глаз.

Поднявшись на колени среди обломков своего снаряда, Враш смахнул с век кровь и обратил взор к черному небу. Там мерцали созвездия, которых не видел до него ни один демон Хаоса. Боль в плече забылась, и новые силы заиграли в его жилах.

Бережно прижимая к телу правую руку, он тяжело поднялся на ноги.

Окровавленный, избитый, но не сломленный, он смотрел на мир, доселе недоступный его племени.

Враш нагнулся и поднял с земли обломок доски. Когтем выцарапал руны послания: "Я жив!" и швырнул его назад сквозь Стену Хаоса.

"Я жив!" Он выдохнул эти слова как заговор против всякого зла. "Я жив и скоро научу всех, живущих по Эту Сторону, жить в страхе!"

1

– Ну, еще разок!

Я резко качнул головой, стряхивая пот с глаз. Кинжал, зажатый в левой руке, судорожно подрагивал в такт моему дыханию. Но рапиру я держал твердо. Наконечник нацелен братцу в горло, но он и глазом не моргнет. Карие глаза, круглые. На его клинке играет полуденное солнце.

Я ждал, привстав на цыпочки.

– Давай же, Дальт! Знаю я тебя. Ты здоровенный парень и ждать не любишь!

Он облизнул губы и состроил устрашающую гримасу. Грудь и плечи у него блестели от пота – как и у меня. Большой палец на правой ноге подогнулся, уперся в пыльную землю. Сейчас… Рапира нацелилась мне в левое бедро… Выпад!

Я опустил клинок. Развернулся на правой пятке и отступил на полшага. Дальт промахнулся, решил закрыться, и, кажется, очень удивился, когда я, гардой отбив его клинок вверх, нырнул ему под локоть.

То есть попытался нырнуть… Я-то рассчитывал выбить у него меч и возвратным движением хлестнуть по открывшемуся боку, но его мощная кисть удержала рукоять, правая нога зацепила мое левое колено, и я не удержался на ногах, тут же ощутив холод кинжала у горла.

– Ты убит, малыш! – Дальт откинул голову и ликующе расхохотался.

Но смеялся он недолго. Будто его двойник, только чуть стройнее и выше, шагнул к нам старший брат, заметив с ухмылкой:

– А Лок, между тем, лишил тебя возможности завести наследника. Похоже, ты бы смеялся последним!

Джоф был прав. Мне стоило только двинуть рукой, и мой кинжал, прижатый к ладони, оскопил бы брата.

– Замогильным смехом. – Наш дед укоризненно покачал головой. – Дальт, ты ведь выше Лахлана, у тебя в запасе добрых шесть дюймов. Зачем ты подпустил его так близко? А ты, Лахлан, до сих пор не понял, что не с твоим ростом надеяться на силу, тем более, имея дело с таким мощным противником?

Я начал было оправдываться:

– Я думал, у него ладони вспотели и хватка от этого ослабла. И он не ожидал…

– Я обучал Дальта так же, как и тебя, – перебил дед. – Ты бы допустил, чтобы ладони вспотели?

Я потупился:

– Нет, учитель.

Адин кивнул:

– Ты наслушался сказаний о подвигах отца и дяди, о Доблестных Копьеносцах. Да только где теперь те герои? Они рассуждали так же, как ты. И сколько их погибло в поединках, пытаясь прославить себя новым приемом? Тебе следовало быть умнее.

– Да, учитель.

С пылающими ушами я поднялся и ушел с площадки. Легкий ветерок остудил мое лицо и растрепал седые пряди на голове у деда.

– Дальт, ты сумел победить Лахлана. Теперь тебе предстоит поединок с Джофом. Надеюсь, вы двое усвоили мои уроки лучше, чем ваш младший братец!

Меч, кинжал и пропитанные потом перчатки я бросил на приступку у водопойной колоды. Дальт основательно ушиб мне ногу, так что наклоняться пришлось осторожно. Но до чего же хорошо окунуть голову в холодную воду! Вместе с пылью утекла и досада. На плечо мне легла чья-то ладонь, и я вынырнул, отфыркиваясь.

– Дедушка?

В карих глазах Адина я заметил сочувствие.

– Я, кажется, догадываюсь, почему ты решился на этот трюк с Дальтом. Ты вычитал где-то, как Дрискол сражался с тем великаном в Порт-Хаосе?

Отпираться не приходилось.

– Он ударил врага под локоть, а потом выбил у него меч, потому что эфес был скользким от пота и крови. И тогда он поразил его в подмышку. И с Дальтом должно было получиться! Я дерусь лучше него!

Старик присел на край колоды.

– Ты в ранге ученика, а Дальт – мечник. И он побил тебя.

Спорить было бесполезно. Мой дед – единственный мастер клинка в Быстринах, и к тому же когда-то имел собственную школу фехтования, так что его суд обжалованию не подлежал. Если он решил, что мне еще рано переходить из учеников в странники или мечники – так тому и быть, что бы я ни делал. Особенно если я делаю глупости, испытывая приемы из сказок на старшем брате!

– Ты конечно, прав, дедушка, извини меня, – я робко улыбнулся ему. – Не стоило мне равняться с дядей, и тем более черпать вдохновение в сказаниях бардов.

– Не скромничай сверх меры, Лок, – дедушка улыбнулся мне в ответ. – В самом деле, пот и кровь ослабили хватку великана, но погубило его другое. Дрискол, хоть и сам был высок, воспользовался разницей в росте и нырнул под локоть великана. В точности, как ты обошел защиту Дальта. Ты бы сделал его, если бы меньше думал о внешних эффектах. Кстати, задумайся, что тебе больше по нраву: быть живым учеником, предусмотрительным и победоносным, или мертвым мечником, воспетым бардами?

– Первое, конечно, лучше. – Я опустил глаза, поскреб пятно грязи на груди и примостился рядом с дедушкой – на самом краешке, чтобы не растревожить синяк, полученный от Дальта.

Дед дал братьям знак начинать. Я заранее знал, кто победит, но на их поединок стоило посмотреть.

Дальт унаследовал от деда мощный торс и крепкие ноги. Он больше полагался на свои мышцы, атакуя и парируя с такой силой, что у противника от ударов немела рука. Мне он не раз задавал трепку, но в конце концов я научился противостоять его тактике, уходя от прямого столкновения клинков.

Я с маху опустил кулак на собственное колено. Я же сделал его, уже сделал! И так глупо упустил победу!

Но с Джофом излюбленные приемы не проходили. Наш старший брат длинный и тощий – будто сложили нас с Дальтом, а потом разделили вдоль. И быстрый – он мог ударом меча погасить свечу и вернуть клинок в ножны раньше, чем станет темно. Во всяком случае, так мне казалось, когда мы с ним фехтовали. Формально он был в ранге воина, но, по-моему, только из-за того, что не хотел уезжать в Геракополис, где ему должны были дать ранг мастера, как у деда.

Джоф плавно кружил вокруг Дальта. Как я завидовал его росту и гибкости! Жизнь бы отдал, чтобы научиться вот так мягко перетекать с места на место. Достаточно было взглянуть, как он заставляет Дальта пятиться по кругу, чтобы понять, что мне никогда не сравняться с ним. Я мог обогнать его в скачке или обыграть в шахматы, но в фехтовании ему нет равных.

Джоф сделал выпад, но Дальту как-то удалось отбить удар вверх. Крутнув кистью, он зажал клинок противника, затем оба приняли наконечники в гарды кинжалов, на мгновение застыв лицом к лицу, нога к ноге. Потом Дальт решился применить силу и рванулся вперед.

В ответ Джоф, усмехнувшись, подставил макушку, и Дальт врезался в нее носом. Что-то хрустнуло так, что у меня свело челюсти. Дальт, отскочив, закрыл лицо руками. Между пальцами просочилась кровь. Он упал на колени и скорчился, отплевываясь кровью и руганью.

Когда оружие Дальта зазвенело о землю, Джоф салютнул Адину:

– Мастер Адин, я победил противника!

Поднявшись, Адин хлопнул Джофа по плечу, потом взглянул на меня, и внутри у меня все застыло.

– Дальт проиграл состязание в плавании, проиграл и сейчас. Он теряет право на приз. Окончательного победителя определит состязание по выбору Джофа. Что ты выбрал, Джоф?

Я проглотил комок в горле. Что бы ни выбрал Джоф, для меня результат будет один: он победит и отправится в Геракополис.

Получив из столицы письмо от бабушки Ивадны, дед отказался выбирать между нами, а вместо этого назначил состязания в трех видах искусств. Каждый из нас выбрал свой вид и записал на бумажке. Адин запретил нам выбирать то, в чем мы заведомо сильнее других. Жребии сложили в кошелек, и Адин вытягивал их наугад.

Потерпевший поражение в двух состязаниях выбывал из игры.

Мне повезло – мой жребий выпал первым. Я выбрал плавание, чтобы наверняка побить Дальта и хотя бы попытаться обойти Джофа. Дальт ненавидит воду, а я плаваю довольно быстро.

Я в самом деле оставил Дальта далеко позади, а вот Джофу проиграл бы, если бы в конце гонки у него не свело ногу.

Он, хромая, выбрался на берег и сдался, а я, к собственному удивлению, оказался победителем.

Дальт у нас верит в чудеса и понадеялся побить Джофа, выбрав фехтование.

Джофу Адин, конечно, запретил бы такой выбор, и, как я подозревал, Дальту он не разрешил выбирать состязания в силе. Я-то надеялся, что у Дальта хватит ума не выбирать искусство, в котором Джофу нет среди нас равных, но у Дальта самолюбие сильнее здравого смысла.

Интересно, что же он выбрал? Все же приятнее получить трепку по-новому, в чем-то необычном! Я ковырнул ногой землю, выбил камешек. Возможно, он повторит ошибку Дальта… Нет. Не повторит. Джоф куда умнее. Он не станет атаковать с сильного фланга.

Джоф улыбнулся. Моргнул сапфировыми глазами.

– Я выбрал шахматы.

– Шахматы? – я потряс головой. Кажется, в ушах еще осталась вода и я ослышался. – Ты сказал… ты выбрал шахматы?!

Джоф кивнул и спокойно встретил изумленный взгляд Адина.

– Я полагал, – пояснил он, – что ты расположишь жребии по рангам. Я воин, и мой черед мог быть первым. Лок бы разбил Дальта наголову. Я надеялся, что это подпортит Дальту настроение и он окажется слабее на своем поле. Жребии расположились иначе, но зато Дальт проиграл в соревновании, назначенном Локом, так что я все равно добился своего.

Адин не возразил ни словом, но легкий прищур его глаз выдавал недоверие.

– Хорошо, что твоя судорога совсем прошла к поединку с Дальтом, – мельком заметил он.

Ноздри Джофа раздулись, и он вскинул голову:

– Мастер клинка Адин, если ты полагаешь, что я нарочно проиграл гонку, тебе следует лишить меня права бороться за приз. Не засчитывай мне победу над Дальтом, и пусть он играет с Локом в шахматы.

– Ты истинный сын своей матери, – улыбнулся Адин. – Ты прекрасно знаешь, что у Дальта нет ни одного шанса на выигрыш. Если ты не сумеешь его обыграть, то не тебе, а Локу выпадет честь сопровождать бабушку на императорский бал в День Медвежьего праздника.

– Я сделаю все, что в моих силах, мастер, как и всегда, – Джоф поклонился и подошел ко мне, оставив Адина заниматься разбитым носом Дальта. – Идем, Лок. Я готов разыграть муху в твоей паутине.

Я покачал головой:

– Я не из тех пауков, что не отличают мухи от шершня – охотника за пауками.

Джоф рассмеялся:

– Лестное сравнение! Постараюсь его оправдать.

Мы прошли через амбар в бывшее стойло, а ныне оружейную. Джоф продолжал валять дурака:

– Только будь добр, Лок, хоть в этот раз смотри во время игры на доску. А? Ради меня, ну что тебе стоит!

Я сунул свою рапиру в стойку и хмыкнул:

– Тебе бы выбрать состязание в самоуничижении – ты бы точно выиграл!

Старший брат вложил кинжал в ножны на поясе:

– Однако я выбрал другое, и теперь у тебя есть шанс заполучить приз, назначенный нашей бабулей.

Я невольно усмехнулся. Бабушка сообщила, что приглашена на бал к императору, и попросила Адина прислать к ней одного из внуков в качестве кавалера.

Хотя Медвежий день, отмечавший наступление нового года, праздновался по всей Империи Герак, но бал в императорском дворце – это был праздник из праздников. И хотя дед шутил, что Ивадна удостоилась приглашения только за то, что до сих пор не собралась помереть, все отлично знали, что приглашения получают только очень важные персоны. Я вдруг испугался до дрожи.

– Джоф, ты и вправду думаешь, что, если я выиграю, он меня отпустит? Едва ли я могу представлять семью Кардье в столь торжественном случае.

Джоф хлопнул меня по плечу.

– О чем разговор? Ты отлично справишься. Дед сам говорил, что гонял нас даже больше, чем отца и дядю в пору их ученичества.

– Ну, тогда у него была целая школа, а нас всего трое. На меня он вечно ворчит, что я никуда не гожусь. А ведь я не хуже, чем были вы с Дальтом в мои годы, – я скрестил руки на груди, но пальцы сами сжались в кулаки. – Послушать его, так одного неумехи вроде меня хватит, чтобы погубить все войско Империи.

Рука Джофа встопорщила мою русую шевелюру.

– Не забывай, что его все еще мучают кошмары после гибели Кардье и Дрискола. Он же винит в их гибели себя: будто бы он плохо обучил их. Потому он и требует от нас слишком многого, что хочет, чтоб мы живы остались. С тех пор как умерла тетушка Этелин, некому стало умерять его рвение. А вообще-то, я думаю, что он нами порядочно гордится. И спокойно отпустил бы в Геракополис любого из нас.

– С чего ты взял?

– Смотри, он назначил состязание, верно? – Джоф поднял темную бровь. – Заставил нас решать дело между собой. Не будь он уверен в каждом, он бы сделал выбор сам.

Я мотнул головой:

– Он, по-моему, думал, что победишь ты. Ты больше всех похож на отца. А Дальт внушает уважение хотя бы своими размерами. У тебя геройский вид и рука настоящего фехтовальщика, у Дальта геройский рост, а я что?..

Я согнул левую руку, предъявив брату весьма обычный мускул.

– А у тебя – геройская скромность, – утешил меня Джоф. – К тому же ты унаследовал отцовское искусство в обращении с животными.

– Чуть ли не у всех героев были кони, которые отзывались на свист. Сотни раз слышал об этом от бардов, – фыркнул я.