XXXIII

Таркад-Сити

Таркад

Округ Донегал, Лиранское Содружество

30 апреля 3058 г.

Тормано Ляо с удивлением и некоторым беспокойством обнаружил, что с недавних пор по выражению лица архонтессы он не в состоянии угадать, что у нее на уме и на сердце. Это было крайне неприятное открытие. Дело не в том, что ему начала отказывать одна из самых выдающихся его способностей — во всей Внутренней Сфере нельзя было отыскать более проницательного человека, чем он. Так, по крайней мере, полагал сам Тормано. Ощущение беды было связано с поведением самой Катрин. После авантюрного приключения она резко изменилась. «Никогда прежде мне не доводилось замечать, чтобы она так глубоко погружалась в… задумчивость!»

Неожиданно архонтесса словно очнулась и, не обращая внимания на своего главного советника, пробежала пальцами по встроенной в рабочий стол клавиатуре. В следующую секунду над девственной белизны столешницей вспыхнул неяркий свет. Он моментально расползся и обернулся сетью светящихся разноцветных точек, шариков и линий. Чуть ниже обнаружился невесомый, едва посвечивающий стенд, на котором в письменной форме отражались все изменения в положении государства за истекшие сутки. Все это отражалось и на пространственной карте, но с письменными сообщениями было удобно работать. По бокам на разнообразных диаграммах и планах была показана линия фронта на Ковентри, ее изменение за сутки, наличие материального обеспечения и множество других данных, которые в полной мере отражали состояние дел на главном театре военных действий. Позиции Нефритовых Соколов были окрашены в зеленый цвет, а линия продвижения наемников — в красный. Остатки войск Лиранского Содружества отливали нежно-голубым тоном. С каждым днем линия фронта все приближалась к Лейтнертону. К 23 апреля экспедиционный корпус потерял треть своих сил. Боеспособными можно было считать только два полка из трех. Хуже всего было то, что данные статистики, высвечиваемые рядом с картой, подтверждали самые мрачные опасения — положение ухудшалось.

28 апреля пришло сообщение, что разведка внезапно обнаружила четвертую галактическую гроздь. В информации не уточнялось — то ли эта гроздь была замаскирована на планете, что выглядело по меньшей мере невероятно и могло послужить поводом к проведению служебного расследования; то ли она была доставлена с помощью звездных прыгунов с дальних баз клана.

Сегодня правительница заплела длинную толстую косу, не пожалела красных и голубых лент… К чему это? Лицо задумчивое… Что за тоска-печаль лежит у нее на сердце? Тормано терялся в догадках.

Наконец архонтесса изволила заметить своего первого министра.

— Как я понимаю, ситуация более чем тревожная? — спросила она. — Мы на краю катастрофы?.. Как можно доверять разведсводкам, если они ухитрились прошляпить такое крупное соединение?

— Я сам долго размышлял над этой проблемой, однако ни к какому определенному выводу не пришел. Катрин величаво кивнула.

— Между тем, мандрин, это наша главная ошибка. В течение всей кампании мы насчитали семь галактических гроздей, теперь, оказывается, их восемь! И четыре сосредоточены на Ковентри!.. Подобный перевес в силах заставил наши войска перейти к обороне, и все равно линия фронта неизменно приближается к Лейтнертону. Откуда у Соколов так много войск? Все полагали, что война с Волками обескровила их. И на тебе!.. Это что, военная хитрость? Или они пускают пыль в глаза?.. Как вы считаете, квиафф?

Тормано, казалось, не заметил режущего слух словечка, постоянно употребляемого кланами. Он стойко выдержал ее испытующий взгляд, затем печально вздохнул.

— Не знаю, архонтесса. В стародавние времена некоторые изобретательные военачальники, пытаясь обмануть врагов, разжигали в лагерях куда больше костров, чем у них было войск. Была еще одна уловка, когда войска ходили маршем по большому кругу. Шпионы считали всех подряд, и численность войска порой оказывалась в два раза больше, чем на самом деле. Цель очевидна — запугать противника еще до начала боевых действий. В нашем случае этот трюк вполне оправдан и по замыслу, и по времени исполнения. Если у кланов явная нехватка сил, то они нанесли этот психологический удар в самый нужный момент, когда наши войска начали откатываться на исходные позиции. Подобная уловка, безусловно, внесла смятение в работу наших штабов. Но эта беда всего лишь полбеды. Вот если эта гроздь действительно существует и они сумели скрыть ее от нашей разведки — это катастрофа. По-моему, второй вариант более соответствует Действительности. Эта гроздь существует на самом деле, и в решающий момент Соколы ввели ее в дело.

— Но где они ухитрились спрятать ее?!

— Думаю, на континенте Чакулас. Как утверждают, граф Манерверк с появлением Соколов принял на себя роль гостеприимного хозяина или, в крайнем случае, терпит их присутствие на планете. Некоторые из наших военных аналитиков заявляют, что Клан Нефритовых Соколов решил устроить из третьего континента что-то вроде кулис. Сценой в этом случае служит равнина Веракрус, куда они время от времени — или, скажем так, в нужный момент, — перебрасывают подкрепления. Мне кажется, что в стратегическом плане, раскрывая карты и показывая нам, какая сила у них на самом деле сконцентрирована на Ковентри, они совершают крупную ошибку, но я пока не знаю, как мы могли бы ею воспользоваться.

— Вам не кажется, что Соколы специально допустили утечку информации?

— Вполне может быть.

— Но это по меньшей мере глупо! Хотя, с другой стороны, Соколы, сколько ни вглядывайся, не кажутся гигантами в области интеллекта, — задумчиво выговорила Катрин. — Их неспособность полностью вымести наши войска с планеты свидетельствует об их слабости. Прикиньте, Тормано, после полного разгрома рейнджеров Вако перед ними открывался прямой путь на Лейтнертон, и окружение экспедиционного корпуса должно было бы завершиться за пару дней. Нет, они втянулись в затяжные бои, и, как показывают сводки, особого преимущества в силах у них не обнаружено. Почему?

Тормано пожал плечами.

— Я не знаю ответа, но размышления на эту тему способны вывести нас на куда более серьезную проблему.

— На какую?

— Что вы скажете, если все эти маневры, хитрости, загадки всего лишь прелюдия к атаке на Таркад? Восемь галактических соединений, грубо говоря, равны двенадцати полкам боевых роботов, если брать среднюю численность по всей Внутренней Сфере. К счастью, Томас Марик положительно ответил на ваш призыв, и его Рыцари уже находятся на пути сюда. Сун-Цу тоже согласился прислать Харлокских Рейдеров. — «Этот щенок намеренно пытается разозлить меня. Мне давным-давно нужно было уничтожить этих рейдеров к чертовой матери, как раз и момент удобный выпал, когда племянники едва не передрались между собой». — Ваш Одиннадцатый полк Лиранской Гвардии размещен в столице, три оставшихся полка наемников прибудут со дня на день. Кроме того, мы имеем на Таркаде Первый и Второй полки Гвардии. Еще прибавьте сюда местную милицию и резервы, так что у нас, в общем, равенство с Кланом Нефритовых Соколов — то есть с теми силами, которые находятся у него на Ковентри.

Конечно, благоразумие требует, чтобы мы поддерживали напряжение на Ковентри. Сражение там должно обязательно продолжаться — нельзя допустить, чтобы клан смог перебросить эти войска на Таркад. Сейчас все решает фактор времени — нам необходимо принять прибывающие войска, разместить их, нарезать участки обороны. В то же время у нас есть возможность окончательно вымести войска Соколов с Ковентри.

— С этой целью я должна методично подбрасывать кланам подкрепления, чтобы их жернова продолжали молоть и молоть. Вам не кажется, что это несколько цинично — вот так распоряжаться жизнями?

Она вопросительно посмотрела на первого министра.

— Этого требует ситуация, архонтесса. — Старик пожал плечами и соединил руки — палец к пальцу. — Конечно, это очень трудное решение…

Катрин вскинула брови.

— Неужели? Для меня — нет! Я всегда с величайшим почтением относилась к торговле. Человеческие жизни — это тоже товар, мандрин, мне уже приходилось и продавать их, и покупать… Зарубите себе на носу, господин первый министр, — если вы считаете, что я прежняя, романтически настроенная девушка, то вы глубоко заблуждаетесь. Надеюсь, мне не надо объяснять, к чему ведут подобные ошибки? Сражение есть один из способов достижения цели, и в этом случае меня не волнуют жизни как таковые. На войне всегда гибнут, тем более на такой войне. Пусть лучше гибнут чужие, чем наши подданные. Вот почему первыми мы бросим в бой иностранцев. Начнем, пожалуй, с рейдеров вашего племянника, от которого вы всегда мечтали избавиться.

В конце ее голос чуть дрогнул, и это волнение тупым нытьем отозвалось в сердце старого Тормано. Образ невинной красавицы, который, по мнению Ляо, скрывался под личиной напускной циничности и жестокости, вдруг мигом растаял. Его глаза открылись — перед ним сидела тертая, изворотливая интриганка, умело владеющая и торгующая своей молодостью, происхождением, обаянием, телом и душой. Вот насчет души у Тормано возникли некоторые сомнения — была ли подобная невесомая субстанция у госпожи Штайнер? Мандрин не обмер со страху, не отказался от поста, просто, исходя из прошлого опыта, повел себя осторожнее и изменил правила игры. Ему это было не впервой…

— Где Виктор? — спросила архонтесса.

— На Токкайдо.

— Хорошо.

— Хорошо? — Тормано позволил себе нахмуриться и тем самым показать, что благодушие повелительницы в этом вопросе может привести к скверным последствиям. — Токкайдо очень близко от наших границ. Стоит ему только пожелать, и он очень быстро сможет оккупировать Палец Льва и передать эту область Синдикату. Всякий раз, когда Виктор приближается к нашим границам, у меня возникают тревожные ощущения.

— Это правда. Незанятые руки склонны к рукоблудию. — Катрин улыбнулась, затем постучала ногтями по милым ровным зубкам. — Помимо Сун-Цу, вот кого я хотела бы как можно скорее увидеть в гробу — моего дорогого братца. Думается, я предоставлю ему мишень, чтобы он смог поточить когти.

Тормано вскинул руки.

— Неужели вы желаете пересмотреть сценарий и попытаться вовлечь в наши дела вашего брата, архонтесса? Мудрые говорят, повадится волк в овчарню, считай, всех овец перетаскает. В этом случае он всегда исхитрится и найдет повод для оккупации!..

— Это так, но сердце мне подсказывает, что эта угроза недолго будет висеть над нами. — Катрин сделала паузу и долго что-то разглядывала на голографическом дисплее. — Вот что вам надо будет сделать, мандрин. Вы должны подготовить обстоятельный доклад о наших планах в отношении Ковентри. Вы укажете, что все наши усилия по освобождению планеты не принесли успеха, поэтому мы вынуждены ввести частичную цензуру, чтобы враг не догадался, насколько мы слабы. Далее намекните, что население чем дальше, тем сильнее испытывает беспокойство — оно, мол, недовольно моим правлением. Упомяните, что все я взяла в свои руки, так что никакая, даже самая малая, деталь не проходит мимо меня, а уж войсками на Ковентри я руковожу единолично, не прислушиваясь ни к чьим советам.

Тормано позволил себе понимающе улыбнуться.

— Вы так и толкаете Виктора вмешаться в ситуацию. Как он может после таких известий сохранять политику невмешательства!..

— И очень хорошо. В вашем докладе должно быть указано расположение войск, наличие сил, материальная база — все, как оно и есть. При этом добавьте, что мы стоим на грани крупного поражения. Обязательно укажите, что наша разведка прошляпила появление четвертой галактической грозди и что ее присутствие на планете доказано. Добавьте, что я собираюсь перебросить на Ковентри три оставшихся полка Волчьих Драгун, Рыцарей Внутренней Сферы, Одиннадцатый полк Лиранской Гвардии и Харлокских Рейдеров. С их помощью я надеюсь победить Соколов. Одним словом, надо постараться, чтобы Виктор по возможности скорее получил этот доклад. Конечно, через своих информаторов… Думаю, он не устоит и откликнется на этот страстный призыв и высадится на Ковентри.

Циничное простодушие ее плана заставило старого Тормано поежиться. «Виктор непременно откликнется, куда он денется. Высадится на планете, вступит в битву, увязнет в ней… В результате он будет либо разгромлен, либо убит. Это вполне возможно». Вслух он сказал:

— Я помню, как ваш дядя Ян был сражен молодцами из Синдиката. Примерно в такой же ситуации.

— Ян — второе имя Виктора. — Катрин откинулась в кресле. — Он всегда искал смерти, без конца лез в каждую стычку с кланами. Возможно, из-за того, что чувствовал себя повинным в смерти матери. Его грызет раскаяние — это мне точно известно, — поэтому он не допустит, чтобы кланы высадились в окрестностях Таркада. Что ж, пусть почаще участвует в битвах, а уж достойную великого властителя смерть мы постараемся ему организовать. Этакую, знаете ли, Тормано, красивую, героическую гибель… Это будет трагедия для всего нашего народа…

— Вследствие ваших прав на наследство вы вступаете на трон Федеративного Содружества и объединяете оба государства, тем самым осуществляя заветы ваших родителей и брата?

— Это тяжелая ноша, но я постараюсь справиться с ней…

— Интересный план, архонтесса, однако есть одна загвоздка, которую даже я не знаю, как разрешить. Я имею в виду Клан Нефритовых Соколов… Если даже Виктор погибнет в сражении, это совсем не значит, что Соколы обойдут стороной Таркад.

Катрин отрицательно покачала головой.

— Значит, мандрин, очень даже значит! В этом вопросе можете положиться на меня. Даже если и возникнет подобная проблема, войска моего брата настолько ослабят Соколов, что армия, которую мы соберем в окрестностях столицы, спокойно закончит эту работу. В этом у меня нет сомнений.

Тормано должен был возразить ей, но он не стал этого делать. «Виктор далеко не глуп. Вряд ли его так вдохновил пример полковника Роджерса, чтобы безоглядно броситься в эту свару. Тем более последовать примеру его незабвенного дядюшки. Все-то у нее просто получается!.. Это не к добру… С другой стороны, что еще можно выдумать в подобной ситуации? Война всегда сопряжена с риском, а Виктор, насколько мне известно, любит подставлять голову под лазерные лучи. Можно представить, как взовьются Соколы, узнав, что в боевой линии находится сам принц-архонт Федеративного Содружества. Нет, план интересный — прост в исполнении и перспективен по результатам. И все-таки какой-то он незавершенный, чего-то в нем не хватает».

— Архонтесса, — спросил он, — что, если Виктор одержит победу и останется в живых? В этом случае он станет спасителем нашего королевства. Вы сами понимаете, что это значит.

— В этом случае я поблагодарю его за помощь и отошлю домой. Его полк не сможет противостоять силам, которые мы соберем на Таркаде. — Катрин одарила его одной из своих самых ослепительных улыбок. Зубы у нее действительно были удивительной белизны. — Мы окажем воинские почести тем, кто сложил свои жизни, защищая нашу родину. Все они будут провозглашены героями. Жертв будет много… Неужели Виктор сумеет уцелеть?

— Его усилия по спасению нашей нации будут достойно оценены. Я понимаю…— Он сделал паузу, потом, как опытный царедворец, со вздохом подумал о том, что сейчас самый удобный момент сказать комплимент, который она подсознательно ждет. Что ж, надо так надо. — Не хотел бы, архонтесса, оказаться объектом вашего внимания. Клянусь кровью Блейка, от одной этой мысли меня охватывает дрожь.

Катрин выключила компьютер.

— Не надо льстить, мандрин Ляо. Я не люблю дежурных комплиментов. Если по существу, я тоже рада, что вы не стали объектом моего внимания. Мне бы не » хотелось губить вас. — Она махнула рукой в сторону двери, намекая, что аудиенция окончена. — Это слишком легкое дело, поэтому оно не занимает меня.

XXXIV

Лейтнертон

Ковентри

Провинция Ковентри, Лиранское Содружество

12 мая 3058 г.

— Глубокая депрессия, не так ли?

Док Тревена повернулся, опустил бинокль. Потом улыбнулся, заметив, что это Шелли Брубейкер поднялась по лестнице и прошлась по крыше здания, которое Титаны заняли под свои квартиры.

— Депрессия? Да, пожалуй… Хотя нет, скорее, недоумение и ярость.

Он протянул ей бинокль и вновь повернулся в сторону расстилавшейся впереди равнины. В той стороне были отчетливо различимы позиции Соколов, дугой охватившие оборонительные порядки экспедиционного корпуса.

— Все никак не могу понять…

— Что?

— Я насчет рейнджеров Вако. Шелли обняла его за плечи.

— В том, что с ними случилось, нет твоей вины. Даже если бы они позволили вам выполнить вашу часть работы, вы вряд ли бы обнаружили пусковые установки. Мы, собственно, предполагали их наличие в этом районе, Роджерс был предупрежден об этом. Галактическая гроздь, которая внезапно обнаружилась на равнине Веракрус, как раз и должна была ударить по рейнджерам, совершавшим фланговый обход. Подобной атаке редко когда удается противостоять. Мы предполагали, что у Роджерса хватит сообразительности и умения втянуть эти части в затяжные бои в районе Дейла. Мы так и договаривались… Однако он еще во время обсуждения этого плана проявил свои обычные строптивость и упрямство. Он, видите ли, не мог признать, что его разведчики способны ошибаться. Помните его реакцию на ваше заявление по поводу прибытия на Ковентри дополнительных подкреплений? Этого не может быть! Вот и нарвался!.. Вы должны были погибнуть первыми, но он даже в этом не захотел уступить вам. Оставшиеся в живых пилоты из Безумной Восьмерки благодарят Титанов за то, что дождались их у брода и помогли переправиться на другую сторону.

— Спасибо, — вздохнул Док. — Проблема в том, кем теперь я выгляжу в глазах своих людей. Пусть внутри я чувствую, что был совершенно прав, когда увел свою роту от той злосчастной поляны, и все равно — что-то здесь не так. Я, например, куда больше уважаю их теперь. Надеюсь, они тоже разумные люди и понимают, что я ничем не мог помочь ребятам Вако. Ну, хотя бы малейший шанс…

— Повторяю, ты ни в чем перед ними не виноват. Роджерс получил то, что заслуживал. Понимаешь, Док, это война. Прости, но у тебя действительно маловато опыта в подобных делах. Война — это не только умение стрелять, разбираться в тактических приемах; это не только чутье на опасность, но прежде всего та ломка, что происходит с тобой сейчас. Ты только-только по-настоящему понюхал пороху. По себе знаю, это дело непростое, но только так рождается настоящий командир, как бы жестоко это ни звучало. Всякий воевавший прошел через это, теперь твой черед. Я не знаю, что делать в таких случаях. Единственное средство — это убедить себя, что в смерти Роджерса и его рейнджеров нет твоей вины, и больше никогда этим не мучиться. Сможешь переступить через себя, значит, ты настоящий офицер. Нет — никакие таланты не помогут. Тебе и в дальнейшем придется принимать трудные решения. Повторяю, это война. Неужели ты полагаешь, что мы все ожидали увидеть тебя в живых? Так и составлялся план, чтобы твоя рота была приманкой. Они бы не открыли по твоей роте огонь на поражение, но что-то они должны были предпринять! Это мы и пытались внушить Роджерсу — не спеши, оглядись, дождись, чтобы они первыми сделали ход. Бесполезно! Он всегда брал нахрапом — решил, что и на этот раз пронесет. С кланами — не пронесет! Это тебе тоже урок. Теперь будешь смотреть на меня и на всех других высших офицеров как на извергов? Дело твое, но когда нас поубивают и ты займешь наше место, тебе тоже придется принимать подобные решения. Не дело рядовых рассуждать по этому поводу. Они у тебя отличные ребята и все отлично понимают. Они знают, что до сих пор твоя рота сделала куда больше, чем мы все.

Тревена позволил себе усмехнуться.

— Это вряд ли. Насколько я помню, мы, по существу, спасались бегством, а вы вели себя очень хладнокровно — прекратили атаки на Нортлендс и развернули ваш «Дельта»-полк на северо-запад, где и принялись молотить клановцев. Если бы не вы. Соколы вполне могли ударить бронированным кулаком и пробить во фронте такую брешь, что с одного удара выкинули бы нас из Лейтнертона. Они никак не ожидали, что вы решитесь связать боем их ударные части. Что бы вы ни говорили, а это именно ваш полк заставил их потерять время.

Шелли улыбнулась и передала ему бинокль.

— А вы, оказывается, опытный льстец, капитан Тревена.

— Это совсем не лесть, а чистая правда, полковник Брубейкер!

Док даже оторопел на мгновение — он не мог узнать себя и потому, наверное, покраснел. Вот, оказывается, каким бойким он может быть. Он опомнился и сразу начал просить прощения:

— Извините, я хотел сказать совсем о другом… Я имел в виду…

Шелли пожала плечами, в ее голубых глазах сверкнули игривые огоньки.

— Отчего же, капитан. Мне нравится, когда мне говорят подобные вещи.

— Ну, понимаете… Уф!.. — Капитан невольно отер лоб. Он места себе не мог найти. Щеки полыхали жаром. Он крепко выругал себя, справился с чувствами и уже более спокойно объяснил:— Такое ощущение, словно сам себя закопал в яму.

— Я с удовольствием помогу тебе выбраться из нее. — На лице Шелли не дрогнула ни одна жилочка. Она смотрела серьезно. — Ты умный человек. Док. У тебя, конечно, маловато боевого опыта — его ничто не заменит, но на поле боя ты вел себя достойно. Не струсил, не потерял голову, сумел принять очень трудное решение… Ты отождествляешь себя со своей ротой и проверяешь людей по той же самой мерке, которую прикладываешь к себе. Умеете обучать других, реально смотрите на вещи, всегда просчитываете допустимость риска. Грамотно мыслишь в тактическом и оперативном отношении, не боишься смерти… Я нахожу привлекательными эти качества, тем более в таком соотношении, как это сложилось у тебя.

Док теперь совершенно свободно усмехнулся.

— Вы бы сказали все это моей жене!

— Жене?

— Ну, бывшей…— Он пожал плечами, повернулся спиной к фронту и оперся локтями о парапет. — По всей видимости, документы о разводе сейчас лежат в Сент-Уильяме. Дожидаются, когда у меня найдется свободная минутка забрать их.

Женщина в черной форме с некоторым презрением глянула на капитана и спросила:

— Из-за чего твоя жена развелась с тобой?

— Вот вы назвали меня умным человеком, но для нее я был недостаточно разумен. Она нашла себе дружка. Перевод на Ковентри должен был покончить с этой связью, и она выбрала его, тем самым позволив мне проявить все те качества, которые вы тут с такой горячностью расписывали.

— Какая глупость!

— Согласен, только вот с умом вышла небольшая неувязка. Точнее, нехватка…

Шелли несильно шлепнула его по затылку.

— Это не у тебя. У нее…

— Это самый верный путь к сердцу мужчины — сказать ему, что его экс-жена — дура и не знает, что потеряла. Обычно в таких случаях все тают…

— Ну и тай себе на здоровье, — предложила Шелли. — К чему мне кривить душой. Если она дура, то пусть ею и остается, а я не беру своих слов назад. Ты вполне представительный и обаятельный мужчина и сам знаешь об этом.

— Душка, — подсказал Док и добавил: — Теперь я верю, что наемники не признают никаких правил, когда чуют добычу. Сразу устанавливают братские отношения и хватают без спроса…

Шелли Брубейкер выпрямилась и отрицательно, очень серьезно покачала головой.

— Ты правильно информирован, мы действительно идем от победы к победе. Кроме того, ты — офицер… С тобой я бы не хотела налаживать братские отношения. Меня больше привлекают любовные…

— Это звучит куда приятнее. — Он вновь повернулся в сторону линии фронта, потом добавил: — В таком случае было бы неплохо отпраздновать очередную победу.

— Я — за! — откликнулась Шелли. — Только вряд ли это возможно.

— Ну, если мы не можем отпраздновать вашу победу, давайте отпразднуем нашу. Общую… Тогда и ваш маленький успех как бы вплетется в общее ликование.

А я не смогу устоять. Мне, собственно, хочется сдаться прямо сейчас…

— К сожалению…— развела руками Шелли и улыбнулась. — Что там ты говорил насчет нашей общей победы? У нас острейшая нехватка боеприпасов и недостаточно сил, чтобы прорвать линию фронта. Даже на фланговый отвлекающий маневр нас не хватит…

— Я не считаю, что любая попытка прорыва обречена на провал. — Док прищурился и указал в ту сторону, где линия фронта упиралась в Горы Смерти. — Вон там расположена целая сеть подземных туннелей и переходов. Под всем горным массивом… По ним мы могли бы обойти части Соколов с фланга.

— О чем Соколы прекрасно знают. Вот почему они взорвали все входы в подземелье.

— Они взорвали только те, которые им известны. Мы вполне можем миновать их боевой порядок и выйти к ним в тыл.

Тревена замолчал и долго изучал в бинокль открывавшиеся по правую руку синеющие вдали предгорья. Шелли не мешала ему, стояла рядом и терпеливо ждала. Она умела ждать… Наконец капитан отнял бинокль от глаз и тихо, почему-то полушепотом, сказал:

— Однажды мы уже сидели там, и горы не подвели. Можно попытаться еще раз. Только очень осторожно, не спеша, шажок за шажком…

Шелли взяла у него бинокль и тоже навела его на предгорья.

— Значит, вот о чем ты думал все это время? — так же тихо спросила она.

— Точно, пора нам посчитаться за рейнджеров Вако. Вот тогда я окончательно успокоюсь. Тогда я смогу сказать своим людям — вот видите, кто был прав?

— Ты все о том же?

— Да. — Они почему-то теперь разговаривали полушепотом. Может, опасались, что Соколы сумеют подслушать их? — В твоих словах, Шелли, много правды, но словами сердце не успокоишь. Только делами! Такой уж я человек…

— Что ж, мы поможем тебе в этом.

— Знаете, полковник Шелли, сколько времени я потратил на изучение тактических приемов, которые используют кланы. И не вообще, а что предпочитает каждый клан в отдельности, каждая гроздь, каждая галактическая звезда. Это было интереснейшее время, особенно когда я взялся за их философию. Тебе, конечно, известно, что для них сражение, да и сама война похожи на состязание в доблести и искусстве сражаться. В этом смысле они иной раз во главу угла ставят храбрость в ущерб благоразумию, ради красоты маневра иной раз жертвуют простотой. Здесь за все время боевых действий я все более и более убеждаюсь, что мы как-то неправильно понимаем их побудительные мотивы, их цели, ради достижения которых они высадились на Ковентри. Другие миры я не беру, я там не был. У меня складывается впечатление, что они не столько воюют, сколько пытаются кому-то что-то доказать. Самое интересное, что не нам доказать, а самим себе. Или другим родам… Они бьют нас, но не добивают. Честно говоря, после гибели рейнджеров Вако я решил, что наша песенка на Ковентри спета. Я не испугался, я просто приготовился к такому исходу. И на тебе — они ввязались в бой с твоим полком. Это в такой момент, когда у них хватало сил, чтобы связать тебя боем и ринуться на Лейтнертон. Нет, они поставили целью, если уж вы встали у них на пути, напрочь разгромить Драгун. То есть я хочу сказать, что они бьют нас, но бьют вполсилы, словно играют, как кошка с мышкой. Или…

Наступила тишина. Шелли поиграла бровями, потом лицо ее замерло, она совсем уже шепотом выговорила:

— Или ждут кого-то… Тех, кто придет нам на помощь, чтобы сразиться с ними. Как ты сказал, посоревноваться… Показать: вот они какие храбрые, никто не может их одолеть.

— Точно. — Док положил ей обе руки на плечи. — Я тоже пришел к такому же выводу. Скажу больше — они смели с лица земли рейнджеров Вако, чтобы мы усилили сопротивление. Вот, мол, вам пример, так что, ребята, засучивайте рукава. Их тайная мысль, что нам все равно ничего не поможет, но для них будет больше чести, если они победят более достойного соперника, чем Роджерс, который сам сунул голову в петлю. Даже маленькая победа над Драгунами значит для них куда больше, чем полный разгром этих горлохватов.