Следом в эфире взревел Такаси:
– За мной! А ну-ка покажем этим пришельцам, как умеют сражаться самураи.
– Ни в коем случае! – завопил Шин Йодама. – Слушать меня. Мы не имеем права забывать наши боевые традиции, но бросаться в бой для того, чтобы погибнуть, нельзя. Наша задача не погибнуть, а развернуть клановцев. Мы являемся молотом, а Гончие – наковальней.
– Я – самурай, Шин Йодама! – возразил Такаси. – Мой кодекс чести требует, чтобы я был достоин благородных примеров из прошлого.
– Ваш кодекс чести также требует, чтобы вы исполнили свой долг. Пусть ваша честь уступит немного – хотя бы чуть-чуть – долгу перед родиной. Он требует выполнения боевого приказа, и честь настоящего самурая только в том, чтобы сделать это. Вот для чего можно и жизнью пожертвовать.
Шин откинул крышку и набрал на клавиатуре секретный код.
– Мы еще не закончили разговор, Шин Йодама.
– Я понимаю, Координатор. Я уже говорил, что можете после боя распорядиться моей жизнью. Я знаю ваше отношение ко мне. Значит, мне ничего не остается, как погибнуть в бою. Но моя смерть будет на вашей совести, этакое маленькое пятнышко на вашей чести.
В этот момент справа от центрального шоссе показался высоченный, обожженный, с проломами и пробитыми отверстиями металлический истукан. Он медленно шествовал в сторону города.
– Все, разговоры окончены. Пришел наш час, ребята!
Он нажал кнопку – секретный код полетел по радиоволнам. Роботы в строю зашевелились, начали подергивать конечностями. «Феникс-ястреб» решительно шагнул вперед и перешел на бег. Боевой робот развил максимальную скорость 97,2 км/час на небольшом отрезке. Каждый его прыжок оставлял большую лунку в подстилающем грунте.
Шин припал к прицелу, однако на такой скорости никакие гироскопы не помогали, перекрестие дергалось по экрану главного монитора. Прицельно выстрелить было невозможно, но и враг не мог поймать его в прицел. Наученный горьким опытом, он за четыре секунды пересек мертвую зону, где водитель кланов мог обстреливать его, а «Феникс-ястреб» его – нет. Теперь они оказались в более-менее одинаковых условиях. Сейчас удачный маневр и точность огня решали дело. Между тем вражеский робот успел пустить в него РДД. Снаряд взорвался на почве, выбив яму, которая начала заполняться водой. Всю правую верхнюю конечность «Феникса» забросало грязью – робот покачнулся, однако Шин сумел сохранить равновесие. Бег в течение восьми секунд позволил ему занять удобную позицию для стрельбы. Он переключил все вооружение на один спусковой крючок и припал к прицелу. Враг тоже оказался не промах и успел сменить позицию, так что полновесный залп Шину не удался. Лучи из орудия большого калибра прошли выше, зато два луча из лазеров среднего калибра вонзились в правое плечо, пробурили броню и, по-видимому, перерезали искусственные связки. Рука с автоматической пушкой странно вывернулась и повисла, как флаг в тихий день.
Одолев еще сотню метров – в этот момент его обстреляли два вражеских работа, лучи чуть задели и оплавили броню, – он зашел с левого фланга на «Хагетаки». В следующее мгновение опять сменил курс, и залп воина Котов прошел мимо. Ясно, что водитель уже порядком устал – он по крайней мере несколько часов находился в бою. Шин подвел свой робот поближе и плечом врезался в левое плечо врага. Послышался жуткий скрежет, руку «Хагетаки» просто отшвырнуло в сторону, броня была сорвана и с «Феникса-ястреба». «Хагетаки» начал поворачиваться в сторону Шина одноруким корпусом-инвалидом, но в этот момент «Великий Дракон» всадил роботу клановца в корпус полный заряд. Затем ударил его грудью. Тот повалился на землю, и робот Такаси, наступив на него ногой, двинулся дальше.
На «Хагетаки» взорвался ядерный двигатель. Ударная волна едва не опрокинула машину Йодамы. Самого Шина так дернуло в кресле, что он чуть не потерял сознание. Придя в себя, тут же восстановил управление роботом и тем же спешным шагом – точнее, гигантскими прыжками – промчался за первую боевую линию вражеских машин. Здесь он, сцепив зубы, унял боевой зуд, который охватил его после первой победы, и решил прежде всего осмотреться. В чаду и пламени, сквозь рваные хвосты дымовых завес, он увидел много машин, которые вполне могли стать его целями. Но ведь задачей «Клыков Дракона» являлось не истребление вражеских роботов, что само по себе было невыполнимо, а создание заслона, с помощью которого они могли бы развернуть Новых Котов. Это было возможно только в том случае, если пилоты Такаси составят боевую линию.
Он глянул на экран дисплея – первоначальный натиск свежего резерва имел успех. Кланы даже несколько отступили, но боевой порядок не нарушили. Батальон Такаси вел обстрел по широкой дуге, тем самым создавая огневой заслон на направлении их главного удара.
– Йодама, – послышался в наушниках голос Такаси, – я собрал батальон в единый кулак. Что дальше? Шин глянул на карту.
– Не совсем так, Координатор. Нам не заслон надо выставлять, а постараться повернуть их. Если они сомнут нас, то выйдут на прямой радиус к городу.
– А если я позволю им обойти нас, они уже беспрепятственно ударят по городу.
– Вот и надо их повернуть, чтобы они подставили фланг батальону Лунных Ястребов Келла.
– Да где они, твои чертовы Ястребы? Я ни одного не видал.
– Здесь они, здесь. Где им и положено быть. Вот и хорошо, что вы их не видите... Шин скрестил два пальца.
– Ну, Шин Йодама!.. Если их там нет, я убью тебя своей собственной рукой.
– Вот если их там нет, тогда вы имеете право погибнуть с честью. А пока нет. Пока мы все исполняем приказ. Ясно, Такаси?
Уж чего-чего, а командовать старый Курита умел. Уже в следующую минуту его батальон начал смещаться к югу, и кланы, уловив маневр, начали перегруппировывать свой ударный батальон. При этом они начали обстреливать пилотов Такаси РДД. Координатор никак не хотел внять голосу разума и производил перестроение на дистанции, доступной для роботов кланов. Сам же он не мог ответить им огнем. Как только Шин напомнил об этом, тут же получил достойный отпор:
– Ты, якудза, глуп и труслив. Как, впрочем, и мой сын, который доверился подобным тебе.
«Оставил бы ты свою риторику для истории, старый пень, – в сердцах подумал Шин. – Вот он, решающий момент».
Он нутром учуял перемену обстановки. Сдержал ликование, не мог позволить себе в такую минуту поддаться радости.
Коты клюнули! Перегруппировку батальона Такаси они приняли за подготовку новой атаки и начали перестраивать ряды, поворачивая линию фронта против нависшей угрозы с юга.
Как только кланы развернули боевую линию, с тыла на них обрушилась лавина Гончих Келла. Они двигались небольшими каре, не стреляя на большой скорости, и, только сблизившись, открывали огонь из протонных пушек и магнитных карабинов. Воины из Клана Котов были обескуражены. Впервые с начала наступления в их действиях просматривалась растерянность и неразбериха. Ряды расстроились за несколько минут. В это время с севера на них неодолимой волной надвигался Второй легион Веги с остатками полка Отомо и Первого полка Меча Света. Теодор сразу отрезал ударный клин от тыла. Разведывательные машины кланов, словно стая борзых, помчались в восточном направлении. Их целью был поиск выхода из мешка. Как только они приблизились к цепи холмов, оттуда их накрыли огнем Волчьи Драгуны.
Теперь Шин сразу сообразил, что им придется туго. Резервный батальон Такаси являлся самым слабым местом в кольце окружения, и кланам не надо было много времени, чтобы понять это.
– Держись, ребята! – завопил в эфире Такаси. – Теперь мы стали наковальней.
Бегущий «Масакари» ударил плечом в грудь «Феникса-ястреба». В рубке Шина посыпались искры. Его подбросило к потолку, и, если бы не ремни безопасности, он бы вылетел из кресла. Тут же Шин рухнул обратно. На экране заголубело утреннее небо – выходит, этот наглец «Масакари» все-таки опрокинул его на землю. Остаться на земле – это верная гибель. Шин срезу понял это. Он, лежа на спине, сумел отдать команду и попытался перекатить металлического исполина на грудь. В таком положении он мог, помогая себе верхними конечностями, встать на ноги. Однако все получилось не так, как ожидал Шин. В момент перекатывания он угодил под ноги бегущему «Дайши» противника. Тот на ходу пнул его гигантской металлической пятой и вернул в исходное положение. При этом «Феникс-ястреб» еще и завертелся на месте, Шин почувствовал себя словно пилот на центрифуге. Подобные упражнения до добра не доведут, его либо раздавят, либо безнаказанно расстреляют. Шин с помощью левой руки остановил вращение, принял сидячее положение, однако вражеский «Дайши», почуяв легкую добычу, вновь ударил его в грудь опорой, напоминавшей раздвоенное копыто. Шин вновь рухнул на землю. Следующий удар пришелся в правое предплечье, все там теперь было смято, большой лазер выведен из строя.
«Дайши» решил затоптать «Феникса-ястреба». Он уже занес ногу над поверженным роботом, и в этот момент Шин увидел низ бронированного брюха и промежность между металлическими ногами. Он, уже не целясь, ударил туда из протонной пушки.
Голубоватый дрожащий свет залил рубку «Феникса-ястреба», в шлемофоне послышался резкий треск, которым обычно сопровождается подобный выстрел. Затем грохот... Небо и экраны посветлели, на боковом мониторе Шин увидел, как «Дайши» рухнул на спину. Дым валил у него из-под брюха. Следом раздался еще один взрыв – это сдетонировала кассета с реактивными снарядами.
Шин перекатил «Феникса-ястреба» на правую сторону и теперь, получив три точки опоры, начал поднимать робота. Закончив эту операцию, удовлетворенный, он вытер кровь, текущую из носа, и подмигнул своему отражению. Затем посмотрел на обзорный экран и обнаружил сзади «Великого Дракона». Так вот кто спас ему жизнь!
– Зачем, Такаси? – не удержавшись, спросил он.
– Я могу ненавидеть тебя и таких, как ты, но ты гражданин Синдиката. Как я могу не помочь подданному моего царства!
– Так же и во всем остальном, – ответил Шин. – Наша тактика может различаться, но цель у нас одна. Так что, считай, долг свой мы исполнили.
XLV
Шаттл «Барбаросса»
Элайна, оккупационная зона
Клана Нефритовых Соколов
6 января 3052 года
Как только молоденький офицер принес запечатанный пакет, Гален Кокс попросил всех оставить помещение. Виктор Дэвион безразлично наблюдал, как офицеры выходили, как Гален вскрыл пакет и достал оттуда голографический диск. При этом на лице у Галена появилось такое угрюмое выражение, что Виктор подумал: диск этот содержит нечто большее, чем обычную сводку, которую он регулярно получал из штаб-квартиры.
Он сидел в кресле с ногами, укутавшись теплым шерстяным одеялом. Двигаться не хотелось, тем более получать новые безрадостные известия. С него хватит уже боя на полуострове. Теперь еще одна напасть – вон как лицо у Галена изменилось.
– Это может подождать, Гален, – сказал принц. Глаза Кокса блеснули, как две льдинки.
– Боюсь, что не может. На пакете пометка «Альфа-один». Передано Ком-Старом. Только для ваших глаз.
– Это значит, что послание либо отца, либо о нем. Я сейчас и думать об этом не могу.
Гален выразил недовольство и вставил диск в видеоаппарат, встроенный в стену. Затем повернул к экрану кресло, в котором сидел принц.
– Послание крайне важное, спешное. И учтите, что ваш отец доверил его Ком-Стару. Это вам о чем-нибудь говорит? Дайте мне знать, когда просмотрите его, я вернусь и уничтожу запись.
Гален направился к люку, однако Виктор остановил его:
– Подожди, Гален. Останься.
Тот отрицательно покачал головой:
– Это только для вас.
– Я желаю, чтобы ты остался.
– Не хотелось бы мне лезть в эти дела...
Виктор видел, что его отказ был лишь видимостью и данью дисциплине. На самом деле Галену очень хотелось остаться.
– Капитан, останьтесь. Это приказ.
– Так точно.
Виктор вздохнул, встал, подошел к аппарату, нажал кнопку. Открылся экран, на нем появилась картинка – Хэнс Дэвион, восседающий на троне.
Отец выглядел не столько усталым, сколько ошеломленным. Потом он, видимо по сигналу начала записи, попытался улыбнуться, однако улыбка получилась вымученной.
– Приветствую тебя, Виктор. Я бы предпочел, чтобы мое послание было более радостным. Однако что есть, то есть.
Отец сглотнул. Сердце у Виктора замерло – нижняя губа отца задрожала.
– Пятого января было совершено покушение на герцогиню Кандэйс Ляо и министра безопасности Джастина Алларда. Убийца проскользнул в консульство Сент-Ив и застрелил их в спальне. Первой была убита герцогиня, затем смертельно ранен Джастин. Несмотря на ранение, он сумел застрелить убийцу и поднять тревогу. Ему была оказана помощь, однако слишком поздно.
Виктор затаил дыхание.
– Это невозможно! Только не вчера!.. Нет!.. – Он посмотрел на Галена, который стоял с открытым ртом, повторил еще раз, уже шепотом: – О Боже, нет!..
Хэнс Дэвион сжал кулаки.
– Расследованием установлено, что убийца находился на службе у Романо Ляо. Он жил на одной из планет Маршрута Сарна, на Шипке, но в 3042 году переехал в Новый Авалон. В 3048 году получил гражданство. Это был «законсервированный» агент.
Тормано Ляо назначил себя регентом Сент-Ива, хотя все права у сестры Кая – Куан Ин. Я послал несколько резервных полков в Сент-Ив, чтобы пресечь авантюрные попытки Тормано Ляо и его партии. Кай наследует титул герцога Сент-Ив и должен быть немедленно отправлен на родину, где он будет коронован и, если он того пожелает, возглавит войска, направленные на войну с кланами.
Мы уже предприняли ряд шагов и продумали операцию по отмщению. Преступная клика, которая считает, что ей все дозволено, поплатится за свои злодеяния. Но на это потребуется несколько месяцев. Если Кай захочет решить этот вопрос военным путем, я постараюсь отговорить его, но предупредите, что я поддержу его во всех его начинаниях. Тела его родителей находятся здесь, в столице, затем они будут посланы в Кестрел, где будут захоронены в семейной гробнице Аллардов. Касандра и Квинтус будут сопровождать тела родителей.
Я знаю, Виктор, как тебе будет нелегко сообщить эту новость Каю. Однако я прошу тебя сделать это. Пусть он услышит печальное известие из уст друга. Как бы я хотел оказаться там, с вами, но это невозможно.
Виктор почувствовал вкус слез на губах.
Между тем Хэнс Дэвион продолжал:
– Виктор, скажи Каю, что мы все горько скорбим вместе с ним. Весь наш народ, все Федеративное Содружество. Мои отношения с его отцом и дедом были более чем дружественные. Если бы не они, история была бы куда более безжалостна к государствам Внутренней Сферы. Скажи ему, что я и твоя мать гордимся тем, что у нашего сына есть такой друг, на которого всегда можно положиться.
Экран погас, раздался голос, подтверждающий конец сообщения, и створка сама собой задвинулась. Виктор неотрывно смотрел на стену, при этом равномерно бил кулаком по подлокотнику.
– Дьявол их всех побери! Дьявол их всех побери!.. Зачем ему надо было погибать? Гален, зачем судьба так играет человеком? Неужели его жизнь была напрасна?
– Как ты смеешь?! – не выдержал Гален. Нескрываемый гнев в его голосе сначала ошеломил Виктора, потом он пришел в себя.
– Ч-что?..
– Как ты смеешь говорить, что он без пользы прожил свои годы?
Виктор никогда не видел своего помощника в такой ярости. Губы у того дрожали.
– Как смеешь ты, черт побери, говорить что-либо подобное? Через пятнадцать минут после его гибели мы покинули планету. Ты забыл о том, что он спас не только тебя, но и всех нас. Весь батальон! Это что, пустяки? Ну, – он с силой развел руками, – я не знаю. Сказать такое о человеке, который тебе – и мне лично! – спас жизнь!..
Наконец Кокс справился с чувствами – словно испугался, что сморозил несусветную глупость, но он был солдат и честный человек. Что сказано, того не вернешь. Не вернешь и Кая.
– Не понимаю, Виктор. Прости, что фамильярничаю, но неужели не ясно, что то, что он сотворил на полуострове, послужит всем нам, нашему батальону, всему полку, всей армии таким примером, какой и не снился врагам. Он до конца исполнил свой долг. Он ни секунды не колебался, когда шел нам на выручку. Не задумывался, опасно это или нет. А ты говоришь, что его жизнь не удалась. Если какой-то поступок и можно назвать героическим, то именно этот. Он стал для меня мерой и символом мужества. Мне есть теперь что с чем сравнивать.
Он подошел и сдернул с принца одеяло.
– Посмотри на себя. Ты до сих пор разгуливаешь в шортах, не снял хладожилет. А ведь ты командир батальона. Сидишь хнычешь... Хандра тебя разобрала! На тебя смотрят молодые офицеры, команда. Неужели Кай отдал свою жизнь, чтобы ты сидел здесь в кресле и переживал?
– У меня траур! Понимаешь ты, я скорблю о своем лучшем друге. – Виктор невольно сжал обезьянку, подвешенную у него на груди. – Можешь ты понять или нет?!
– Виктор, если ты считаешь, что я и другие ребята не скорбим о Кае, ты ошибаешься. У меня, у нас сердца кровью обливаются. Но если ты думаешь, что можно скорбеть в шортах, то пусть твой отец как можно дольше сидит на троне. – Гален фыркнул, потом улыбнулся и взмахнул рукой. – Добро пожаловать в новую жизнь, Виктор Дэвион! Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое война.
– Ах, как же ты не понимаешь! – Виктор смахнул слезу со щеки. – Я помню, как мы с Каем обещали друг другу встретиться через двадцать лет. А теперь уже этому не бывать. Как ты не можешь понять, что я виноват в смерти Кая!
– Вот вам и здрасьте! – развел руками Гален. – Кай сознательно сделал выбор. Он знал, что твоя жизнь ценнее для Содружества, чем его. Выбрось эту глупую мысль из головы. Подчиненный всегда обязан защищать своего командира. Даже ценой собственной жизни. Об этом в уставе записано. Эх, Виктор!.. Да, ты не сможешь встретиться с ним через двадцать лет, но ты должен прожить этот срок так, чтобы, когда пробьет час, мог спокойно посмотреть на себя в зеркало и сказать, что он вправе гордиться тобой. Он верил в тебя, и ты должен оправдать его доверие...
Гален на мгновение замер – он почувствовал, будто говорит голосом Кая. Или Кай вещает через него? У него горло перехватило, у Виктора тоже – целый год они вместе учились в академии, праздновали Рождество на Аутриче. И этот последний бой... Виктор пощупал обезьянку – теперь они оба молчали. Виктор вспомнил слова Кая, сказанные им, когда он подарил ему этот брелок: «Я дарю этого божка с надеждой, что ты всегда и везде будешь самим собой».
– Ты прав, Гален.
Виктор поднялся, скинул хладожилет.
– Ты пригласил меня в новую жизнь? Я последую твоему и Кая призыву. Но сначала помыться, сбрить щетину. Приготовь, пожалуйста, кофе. Через полчаса жду тебя с докладом. Всех командиров рот ко мне. Сообщи, что проведем разбор последнего боя. Мы должны разобраться, как и почему они бьют нас. Мы должны изучить их лучше, чем они сами знают себя.
Гален вытянулся и улыбнулся:
– Так точно, сэр.
Когда тот вышел, Виктор тихо сказал:
– Я буду самим собой. Не беспокойся, Кай, враги заплатят за твою смерть. Ох как заплатят...
XLVI
Сиан, Конфедерация Капеллана
6 января 3052 года
Свет дробился и играл на натертом воском паркетном полу кабинета, куда вошел Сун-Цу Ляо. Принц постоял на пороге, не спеша осмотрел пол – чужих следов нет. Это хорошо, значит, никто не проник сюда с того момента, как он в последний раз был в кабинете. Затем осторожно переступил порог, очень осторожно повернул круглую ручку замка. Не дай Бог что-нибудь звякнет! Так, все обошлось.
«Как же иначе? Кто осмелился бы нарушить покой комнаты, которую моя всемогущая матушка приказала закрыть двадцать лет назад?»
Он бросил взгляд на паутину, которой затянуло углы, на дверь, ведущую в сад. В комнате ничего не изменилось с того дня, когда Джастин Аллард изменил деду Сун-Цу Максимилиану Ляо и сбежал из Сиана вместе с теткой Кандэйс.
Годы Сун-Цу копил храбрость, набирался мужества, чтобы войти сюда и тем самым бросить вызов своей матушке. Эта комната давно притягивала его – здесь, без сомнения, хранились документы, с помощью которых он мог бы взять любимую матушку в ежовые рукавицы. Он, Сун-Цу, знал, что Романо свихнулась окончательно. Поступки ее были непредсказуемы, и Сун-Цу верил, что его спасение хранилось где-то в этой комнате.
Даже теперь, когда пришло сообщение о смерти Джастина, он не мог поверить, что его больше нет.
Сун-Цу подошел к письменному столу и долго рассматривал кресло, где Аллард подолгу просиживал.
«В ту пору, – подумал принц, – когда ты сидел здесь, у тебя еще обе руки были целы. Вот и на столе нет никаких гнезд и приспособлений, куда можно было бы положить протез. Сколько же тебе пришлось пережить прежде, чем ты ударился в бега? Я бы не удивился, если бы ты перевернул здесь все вверх дном. Значит, не судьба... Удивительно, как же они смогли тебя достать?..»
Сун-Цу тряхнул головой, сбросил наваждение – не хватало еще разговаривать с бесплотным духом. С потусторонним миром пусть матушка и Кали общаются. Теперь Романо будет утверждать, что сделала это ради меня.
Покушение на Кандэйс и Джастина свидетельствовало о явном помешательстве. Большую глупость вряд ли можно вообразить. Она свихнулась на старых счетах. В ее глазах этот акт являлся местью за смерть ее отца и восстановление чести Конфедерации. Но каков практический результат? Смерть Алларда ослабила Содружество? Теперь Сун-Цу даже подумать не решался о том, как отплатит Дому Ляо Хэнс Дэвион. Что смерть? Это ерунда. Лис придумает что-нибудь похитрее. Лишит, например, власти... Единственная надежда, что Дэвион слишком занят войной с кланами, чтобы отдаться полностью этому делу. Глупо. Зачем отдаваться полностью? Что у него, сподручных не хватает?.. В любом случае можно быть уверенным, что Романо Ляо заплатит за случившееся. И заплатит страшно.
Вывод?
Любым способом отмежеваться от нее! С этой целью операцию по запудриванию мозгов, которую он провел на Аутриче, можно считать успешной. Конечно, теперь никто из его товарищей не будет иметь с ним дело. Плевать ему на их благорасположение. Главное, все они сочли его таким же помешанным, как и его матушка, неспособным к решительным действиям. Они очень скоро убедятся в своей ошибке.
Единственной целью Сун-Цу во время этих испытаний было как можно тщательнее изучить характер своего двоюродного брата. Точно так же, как это он сделал со своим дядей, Тормано. Шумный, необузданный Тормано являлся записным революционером, конспиратором и заговорщиком до мозга костей. Благодаря своему высокому положению, он являлся сборщиком пожертвований, которые шли в его сундуки от подобных же безумцев. Часть средств он тратил на расширение подпольной сети, но большую долю использовал для поддержания боеготовности своего полка боевых роботов, который назывался Кавалеры Бронзового Сердца.
Тормано можно было легко приручить, по натуре он не был храбрым человеком, и единственное сражение, в котором он принял участие, потрясло его до глубины души. С тех пор он без конца пыжится, считает себя ветераном, но от Сун-Цу правду не скроешь. Он не испытывал большого желания захватить трон Конфедерации Капеллана, к тому же ему хватало ума сообразить, что если и придется бороться за власть, то прежде всего необходимо заручиться поддержкой Федеративного Содружества. В трудных обстоятельствах он способен потерять голову. В этом смысле гибель Кандэйс он сочтет предостережением и ему. Что ж, тоже неплохо.
Кай совсем из другой материи. До тех пор, пока он воюет с кланами, он не будет домогаться власти. Это просто удача, что он искренне считает кланы куда более серьезной опасностью, чем Конфедерация Капеллана. Кай безусловно храбр. Парень простой, если что придет в голову, то он будет добиваться этого, несмотря ни на что. Пока есть время, нужно накопить как можно больше сил. И конечно, каким-то образом следует лишить Кая поддержки Хэнса и Виктора Дэ-вионов.
Он уселся в кресло и, полуприкрыв веки, погрузился в размышления. Много различных сценариев пришло ему на ум, но все они были из области фантастики. Вот разве что!.. Вот так идея озарила его!.. Ну-ка, ну-ка... Сун-Цу прикинул – на все про все ему понадобится не менее пяти лет. Риск, конечно, огромный, но что он может потерять? Свою жизнь? Этот страх висел над ним в течение двадцати лет, он привык к нему. А вот в случае удачи он может выиграть очень много.
Он вздрогнул. Ему послышалось? В комнате кто-то засмеялся? Он здесь не один? Сун-Цу в страхе оглянулся – никого. Ну и комната! Она сама навевает мысли об измене.
Он успокоился, встал, улыбнулся, не спеша направился к двери. На пороге повернулся и тихо сказал:
– Когда трон будет моим, я обязательно перестрою эту комнату.
XLVII
Имперская столица, Люсьен
Синдикат Драконов
6 января 3052 года
Шин Йодама вздрогнул, когда водитель из полка Гончих Келла коснулся смоченной в виски тряпкой раны на ноге.
– Прости, – между делом сказал водитель, – конечно, лучше эту жидкость употреблять внутрь, чем мазать ею тело, но что поделаешь. Мы должны принести жертву медицине.
Он искусно очистил глубокий разрез, снял налипшую грязь и засохшую кровь, затем вновь улыбнулся и поправил очки.
– Ничего страшного. Ты женат? – спросил он и, заметив, как удивленный Шин отрицательно покачал головой, добавил: – До свадьбы заживет. Наложим пару бабочек – даже шрама не останется.
Шин удивленно глянул на него и, прочитав имя водителя на хладожилете, спросил:
– Сумимасен, Мюрей Джек– сан , что это еще за бабочки?
Тот не ответил – вытащил из своей сумки два кусочка материи, приладил один в конце раны, другой в начале и, залив саму рану желтоватым пластиком, сверху приложил кусок пластыря.
– Вот вам и бабочки. Видите, у них словно крылья выросли. Для таких ран, как ваша, лучше средства нет.
Он огляделся. Шин, приподнявшись, тоже. Кругом лежали раненые. По-видимому, здесь собирали тех солдат и офицеров, которые не очень пострадали в битве. Многие переговаривались, кое-кто сидел на земле и с тоской поглядывал на руины, которые когда-то были городскими предместьями.
– Кроме того, – по-прежнему невозмутимо продолжал Джек Мюрей, – у меня нет ниток. Нечем сшить.
Шин в ответ кивнул – мол, понятно. Между тем Мюрей объяснил, что все это – он обвел рукой развалины и пожарище – работа двух прорвавшихся боевых роботов Новых Котов. Добить их смогли только с помощью авиации. Когда-то цветущая долина Кадогачи теперь представляла собой дымящееся кладбище разбитой техники. Там и тут лежали чадящие останки боевых роботов.
Были и пленные, но мало – кланы сражались до конца. Их шаттл покинул окрестности планеты еще до окончания битвы – прошел слух, что их командование, раздосадованное неудачей, решило, что другой участи они – те, кто участвовал в сражении, – не заслуживают.
Шин посмотрел, как ловко бинтует Джек.
– Послушай, для водителя боевого робота ты слишком умело обращаешься с бинтами.
– Конечно, я же доктор. – Джек подмигнул Шину. – В мирной жизни... Морган Келл объявил набор добровольцев для вспомогательных служб. Техников, медперсонала и тому подобное... Знаешь, как-то хочется приложить руки к чему-то стоящему.
– Хай, Джек, – просто сказал Шин. – Спасибо тебе. Преогромное спасибо... Джек пожал плечами:
– Да я что, я ничего. Рад, что смог помочь тебе. Вам... Я ведь твой должник. Если бы ты не подбил «Бешенного Кота», он бы изжарил меня в моем собственном «Карабинере». – Он потряс головой. – Все-таки хорошо, что ты сражался на нашей стороне.
– Рад, что вы прилетели, чтобы помочь нам, – сказал кто-то за спиной Шина.
Йодама повернул голову. Рядом стоял Хосиро Курита. Он обнял Шина за плечи:
– Надеюсь, с тобой все в порядке?
– Да, ногу задело. Это пустяки, я даже ходить могу. Как, Джек? Тот кивнул:
– Но не бегать, а то рана откроется. Смотри не занеси грязь, и все будет хорошо.
– Домо аригато, Мюрей Джек– сан . – Шин протянул руку, и они обменялись рукопожатием. Потом и Хосиро пожал руку Мюрею.
Шин спросил:
– Ваше высочество, я слышал, вы подбили пять роботов врага?
Хосиро безразлично пожал плечами:
– На самом деле? Я не считал. Там было слишком много мишеней, только стреляй не ленись.
Шин улыбнулся. Действительно, количество вражеских роботов оценивалось в восемь сотен штук или чуть больше. Количество роботов Синдиката достигало тысячи трехсот машин. Однако техническое и боевое превосходство было на стороне кланов. Если бы не господство в воздухе, которое удалось обеспечить с помощью авиачастей наемников, Синдикату бы пришлось худо. По ожесточенности, высокому боевому духу битва при Люсьене превзошла все ожидания. И в ночном кошмаре не могло привидеться то, что случилось сегодня.
Хосиро помог Шину – подставил ему плечо, и они направились к бронеавтомобилю. Там их ждала Оми.
Машина двигалась медленно, верх с нее сняли, и весь путь до штаб-квартиры дети Канрея приветствовали храбрых воинов Синдиката. Те в ответ громко кричали «ура», пожимали руки наследнику и его сестре. Шину тоже досталось – его в армии знали почти все. Тут и население подтянулось. В городе царил праздничный дух. Победа кружила голову. Далее они проехали мимо того места, где стояли оставшиеся в строю роботы наемников. От двух батальонов Гончих Келла остался неполный батальон, а из пяти батальонов Волчьих Драгун погибло чуть более половины. Армия Синдиката пострадала еще больше. Наиболее боеспособными можно было считать Второй легион Веги и полк Джениоши. Другие части были выбиты почти полностью. Резервный батальон Такаси Куриты потерял две трети личного состава.
Наконец они добрались до полевой ставки Куриты.
Картина была самая невероятная – Теодор Курита стоял рядом с Морганом Келлом и Джеймсом Вульфом, рядом на стуле сидел Такаси. Неподалеку расположились Маккензи Вульф с перевязанными ногами, возле него Даниэл Аллард с рукой на перевязи.
